Текст книги "PRINCESS новелла"
Автор книги: Валентин Колесников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава пятая
– Его необходимо остановить! Поход в Индостан погубит Александра Великого. – Сказал верховный жрец храма бога Мардука. – Мы, совет старейшин верховного храма бога Мардука в столице Персидского царства собрали вас здесь. Вавилон примет вас мудрейших из мудрых. Вас, прибывших с четырех концов земного шара, чтобы воплотить в жизнь важнейшее решение. Как остановить кровопролитие и страдания покоренных завоевателем народов, в том случае если он погибнет на пике своей славы? Неминуемо последуют распри и междоусобицы в покоренных им землях. Говори ты волхв из северных широт.
– Мы придерживаемся мирных и благородных деяний. И никогда не пойдем на действия, приносящие вред человеку. Я не желаю Александру Великому зла, одно лишь могу сказать, что самый страшный его враг это грехопадение. Грех может убить. Мне жаль славного непобедимого полководца. Я закончил. – Мудрец склонил седую голову в знак скорби, опираясь двумя руками на посох. Его длинные седые волосы рассыпались прядями по плечам, на серой ткани плаща, длинная седая борода укрыла руки, спадая вдоль посоха.
– Что скажешь ты, мудрец из запада? – сказал жрец в белом арабском балахоне из мягкой льняной ткани, повернув бритую голову к халдейскому мудрецу.
– Мы хранители знаний нашего народа не желаем зла никому из людей. Также, как и мудрец из северного края я склоняюсь к тому, что только грех может принести Македонскому смертельную опасность. – Сказал мудрец, тряся черной, как смола, бородой, укрытый черным плащом с капюшоном, накрывающим его голову.
– Что скажешь ты, верховный жрец с Востока? – с этими словами жрец храма Мардука повернул свою бритую голову к мудрецу с Востока.
– Мне оказана великая честь, принять участие в тайном собрании величайших из великих мудрецов, пришедших с Севера, Запада, и Юга. Что ж, да услышит и мой голос бог Шива Натараджа, уничтожающий асуров и демонов своим танцем Тандаву во время весеннего солнцестояния, для очищения ауры мира от накопленных грехов человеком. Да поможет великий бог Шива и Александру, величайшему из великих полководцев мира устоять от грехопадения. – Сказал жрец храма Шивы Натаражда из Индостана. Он в одежде индийцев, казался совсем щуплым. Его не высокий рост, как у подростка, огромные карие глаза, с умным и серьезным взглядом, выдавали в нем человека, умудренного, жизненным опытом смотрели на жреца.
– Что ответишь ты, мудрец Южных широт? – обратился спрашивающий к мудрецу индейцу с орлиным носом и украшением из перьев на голове. Седые волосы индейца с висков спускались к плечам заплетенные в две косы.
– Духи моего древнего народа Майя и духи наших мудрецов говорят мне, что только безгрешные и чистые деяния Александра Македонского могут помочь ему прожить долгую и полную созидания насыщенную благими намерениями жизнь. Однако человек не безгрешен. Его погубит грех. Я сказал все.
– Итак, как быть? – задал вопрос жрец храма Мардука.
– В нашем храме Шивы, хранится Черная Корона богов. – Взял слово верховный жрец храма Шивы Натараджа, мудрец с востока. – Александр выступит на завоевание Индии, соблазнившись короной, дающей власть над миром, тому, кто осмелится водрузить ее на свою голову.
– Прежде он войдет в Египет. – Стал говорить мудрец из Запада. – Там Оракул храма Амона Ра в оазисе Сива провозгласит его сыном бога Зевса-Амона Ра и это даст силу завоевателю и уверенность в своей непобедимости. Он выступит на завоевание Индии, чтобы стать властелином мира на себе примерит Черную Корону богов. Но корону может надеть на свою голову лишь тот, у которого течет в жилах кровь богов. Сыны смертных не могут без негативных последствий для себя даже прикоснуться к Черной Короне.
– В Индостане распространяется эпидемия малярии, стал говорить мудрец с Юга. – Он заболеет этой болезнью, надо бы полководца предупредить об этом.
– Вернувшись с Индии, Александр будет пировать, и наслаждаться всеми соблазнами, какие только доступны человеку, имеющему все для выполнения любого желания. От этого у него резко понизится иммунитет, и малярия может убить его – Стал говорить с грустью волхв, – Я не желаю ему смерти всем сердцем. Но помочь не в силах, так как он не выслушает меня и не примет мой совет не вторгаться в Индию.
– Что ж, да будет так, ибо от судьбы не сможет уйти никто. Чему быть тому не миновать. – Завершил свою речь жрец храма Мардука. Он распрощался с мудрецами, проводив всех к летательному аппарату, ожидавшему мудрецов на внутреннем дворе храма. Кшатр, управляя летающим диском, доставил каждого из них в свои обители….
Солнце еще сияло над далекими барханами и верхушками финиковых садов, когда на террасу храма вышел верховный жрец святилища Амона Ур Хем Нетер. Он приложил ко лбу ладонь и стал всматриваться вдаль. Там, вереницей, сродни брошенными богом на барханы песков бусинами четок, растянулся караван, что двигался к оазису.
– Твой путь уже близок. – Сказал вслух жрец, повернулся к проему двери, ведшей в святилище, и скрылся там, чтобы приготовится к церемонии встречи фараона….
Клеопатра, измученная длительным переходом, уже не могла сидеть в седле верблюда и в нетерпении спрыгнула на мягкий песок, подошла к отцу.
– Я увидела вдалеке зелень финиковых садов, закрывающих почти весь горизонт. А посередине, этой зелени, возвышается строение храма на скале. Мне просто не верится, отец, что путь наш скоро закончится.
Птолемей с отцовской нежностью смотрел на дочь, как они были похожи характерами. Как и она, он не смог усидеть в седле, когда увидел первые верхушки пальм, слез с лошади. Неспешной ходой двигался вместе с караваном, как простой погонщик верблюдов.
– Нам предстоит встреча со жрецами храма Амона Ра, прежде чем мы уйдем на отдых. А ночью я войду в святилище к Оракулу, чтобы спросить, что ждет нас?
– Отец ты возьмешь меня с собой? – настороженно спросила Клеопатра.
– Да, я возьму тебя с собой, даже если это нарушает каноны святилища Амона. Мы все равно войдем туда вместе, потому, что ты будешь править Египтом после меня.
Птолемей посмотрел вдаль, на различимые уже стволы пальм и стены, возвышающиеся на скале храма.
– Отец, скажи, ведь не зря ты проделал такой непростой путь, чтобы только спросить Оракула о нашей судьбе? Что на самом деле заставило тебя сделать этот переход?
– Черная Корона богов из храма в Индии, утерянная реликвия из сокровищницы Александра Македонского, доставшаяся ему как военный трофей. Корону богов он завещал положить вместе с ним в саркофаг.
– Как же она могла оказаться у жрецов храма Амона здесь в сердце Ливийской пустыни Сахара? – с любопытством спросила принцесса.
– Все в свое время дочь. – Ушел от ответа фараон. – Я привел тебя сюда, чтобы ты многое узнала, что даст тебе власть и могущество управлять Египтом, когда меня не станет.
– Отец, ты еще молод и полон сил, а так часто говоришь мне о моем правлении. – Озабоченно сказала Клеопатра.
– После нашего изгнания, как воронье налетает на тело раненного воина, стая грабителей римлян всех мастей набросились на Египет, нам надо быть готовым ко всему, чтобы не случилось. – Со вздохом отвечал дочери Авлет.
Панорама пальмовых садов открылась взору каравана буйной растительностью и синевой крупных озер. Местность спускалась отлого, образуя широкую долину вокруг скалы, на которой воздвигнут храм Оракула Амона Ра, как будто парящий над вершинами финиковых пальм и оливковых деревьев.
Пески постепенно сменялись каменистой почвой, и буйные финиковые и оливковые сады уходили за горизонт. Приближаясь к садам, пальмы уже почти совсем скрывали храм, своими верхушками.
Между двумя садами финиковых пальм на пути каравана, неожиданно возник огромный круглый бассейн, выложенный тесаными камнями, со ступенчатой лестницей, спускавшейся прямо в воду. Солдаты охраны, привязывали своих лошадей к пальмам, и в одежде стали кидаться с берега прямо в воду. Некоторые из них не умели плавать, и шли ко дну, взывая о помощи. Товарищи помогали им выбраться на берег. Стояло неимоверные, радостные крики от райского блаженства омовения прохладой воды.
Птолемей с дочерью стояли на плитах берега бассейна с улыбками на лицах. Клеопатра вдруг сняла с себя синюю паранджу, оставаясь в одной белой тунике, сбежала по лестнице в бассейн и стала с визгом и смехом прыгать в воде бассейна. Два охранника стоявшие по обе руки фараона, с напряжением наблюдали за принцессой, грозя солдатам, чтобы не смели приближаться к царской особе. Наконец солдаты заметили Клеопатру. Они стали выбираться из воды на каменные плиты противоположного берега и выкрикивать так, чтобы фараон слышал их:
– Слава богу, Амону Ра, пославшему нам бассейн принцессы Клеопатры!
Принцесса услышала свое имя в египетском наречии, прокричала в ответ:
– Мир народу Египта и процветание, да будет вам!
Она выбралась из воды, и, подойдя к отцу, сказала:
– Я такого блаженства, как здесь в этих водах бассейна, названного народом именем моим только что, не ощущала еще никогда. Поистине надо пройти пустыней, чтобы окунуться в эти божественные воды, дающие исцеление упадку сил от песчаного ада.
Фараон снисходительно повернул голову к дочери и величественно ответил:
– Идем, нас ждут жрецы святилища Оракула. – Сказав это, Птолемей повернулся в сторону города, через который фараону и дочери необходимо было пройти в сопровождении двух охранников к храму. Клеопатра отдала паранджу рабыне, что служила ей в пути, а сама в мокрой еще тунике последовала за отцом к столице оазиса Агурми.
Солдаты охраны были заняты с представителем местных чиновников, который занимался размещением каравана и устройством ночлега.
Дорога опять пошла вверх, и крыши домов уже были видны поверх высокой городской стены. От бассейна Клеопатры садом финиковых пальм фараон с дочерью в сопровождении двух охранников неторопливо шли к городской стене, по дороге, утоптанной ногами сборщиков фиников и оливок с садов, что растут по ее обе стороны. Ранее провели лошадей и верблюдов каравана, обустраивая их на отдых, пока солдаты и Клеопатра плескались в бассейне. Фараон с сопровождающими вошли в широко открытые городские ворота, искусно сделанные из пальмового дерева и раскрашенные в синие цвета. Все дома были сделаны из глиняной смеси соломы с навозом, что становилась твердой на солнце как скала. Дорога вела к площади, где паломники увидели перед охапками сена, медленно жевали пищу верблюды. Рядом на привязи фыркали лошади охраны. Кожаные мешки с овсом закреплены у лошадиных ртов.
Дорога становилась все круче, пока не уперлась в высокую стену храмового комплекса, что начиналась справа и слева от широкой лестницы, которая вела на террасу у входа в святилище Оракула.
Фараон с дочерью прошли через открытые створки ворот и ступенями широкой лестницы поднялись к террасе, где одиннадцать жрецов в белых льняных и длинных до пят одеждах встретили их. Справа и слева выстроившихся жрецов два служки кадильницами с дымящимся фимиамом время от времени менялись местами, окуривая дымом кадильниц их ряд. В середине стоял верховный жрец храма Зевса-Амона Ра. Его белый балахон был с богатой вышивкой отделанной золотыми нитками у пят вокруг. У всех без исключения жрецов были бритые головы и подведенные тушью глаза.
Фараон с дочерью остановился перед верховным жрецом, два охранника за спиной. У ног верховного жреца стояла корзина с финиками, а в руках чаша наполнена водой.
– Что привело тебя к Оракулу Амона, божественный наместник бога на земле? – торжественно изрек жрец.
– То, что даст моему народу процветание, а фараону могущество с благословения Зевса-Амона Ра!
– Приходи сегодня ночью в полнолуние. В день весеннего солнцестояния Оракул откроет тебе все тайны и даст тебе бог Зевс-Амон Ра все, что ты попросишь у него с чистыми руками. – Сказав это, жрец протянул Птолемею XII чашу с водой. Фараон окунул в воду фаланги пальцев обеих рук, подержал несколько мгновений в чаше, затем медленно вынул. Служка подал фараону ткань мягкого льна, и вытер ему руки. Жрец протянул чашу принцессе. Клеопатра макнула свои пальцы и второй служка, что стоял с тканью мягкого льна рядом с ней вытер ее руки. Верховный жрец передал чашу служителю храма и поднес корзину с финиками к фараону. Авлет взял один финик, надкусил сочный и сладкий плод, надкушенный положил обратно в корзину. Жрец подал финики Клеопатре. Принцесса съела финик целиком, косточки положила в корзину.
После этой церемонии жрец, обращаясь к фараону, сказал:
– Законы гостеприимства святы на этой благодатной земле. В твоем шатре ты найдешь все необходимое для отдыха и обеда. Это твоя земля и ты на ней хозяин. – Сказав, жрец поклонился фараону, что значило окончание церемонии. Жрецы повернулись, один за другим. Во главе верховного жреца процессия медленно скрылась в святилище храма Амона Ра.
Фараон с дочерью и двумя охранниками ступенями лестницы сошли вниз. Тяжелые створы ворот были полуоткрыты. Они вышли на улицу города и ворота за ними закрылись.
Фараон усталой поступью шел по узким городским улицам, вдоль тесно прилегающих домов друг к другу глиняными стенами. Однообразные глиняные постройки с плоскими крышами с зияющими квадратными окнами представляли собой архитектуру Агурми столицы оазиса Сива. Кое, где окна были завешены разноцветными тканями. Сумерки опускались на город, когда фараон вышел на площадь, где уже высился белым кубом из плотной грубой ткани его шатер с развивающейся на шесте пентаграммой, символа власти фараона Птолемея XII. Невдалеке располагались солдаты из охраны. Каждый из них расстилал циновки на глиняной земле площади города, подкладывая под голову седло привязанных к длинному бревну-привязи лошадей. Верблюды в отведенном для их ночлега месте неспешно жевали сено. Погонщики верблюдов укладывали себе под головы, вместо подушек, тюки сена, переговариваясь между собой с улыбками. Настроение у людей из каравана было приподнятым, так как быть участником паломничества фараона к Оракулу храма Зевса-Амона Ра в оазис Сива для каждого из них было почетным событием и давало привилегии семьям. Всюду горели костры, люди готовились к ужину и ко сну.
Глава шестая
Авлет, войдя в шатер, устало опустился на табурет из пальмового дерева.
– Господин, желаете принять ванну, вода снимет усталость и взбодрит ваши члены? Я приготовила вам теплую воду и свежую одежду. – Заботливыми словами встретила Авлета молодая и красивая рабыня-служанка.
– О, Анатолия, как я благодарен тебе. Твоими заботами путь мой к Оракулу был легким и быстрым. А, что Клеопатра?
– Она уже плескается в теплой походной ванне из кожи бегемота.
– Пожалуй, и мне пора совершить омовение.
Авлет налил себе кубок виноградного красного вина, из местных виноградников, жадно осушил его. Затем снял пыльную одежду, тюрбан с головы и в одной набедренной повязке влез в деревянную бадью из клепок пальмовой древесины, стянутых медными обручами, с теплой водой. Служанка, тем временем, сгребла в охапку пыльную одежду фараона и отнесла рабыням-прачкам. Завтра выстиранное белье в озере с чистой пресной водой под палящими лучами солнца оазиса быстро высохнет.
Птолемей с наслаждением вымылся, смывая с себя вместе с пустынной пылью усталость пути. Вино, и теплая вода, навеяли приятную сонливость. Хотелось поскорее лечь в постель и ни о чем не думать, забыться сном. На мгновение Авлет потерял чувство реальности, забыв о том, почему он здесь, и что привело его сюда. Укладываясь в постели удобнее, амулет на его шее, вдруг свалился с груди и уперся острым изломанным краем в правый бок. Авлет поневоле вздрогнул, рукой коснулся металлического стержня, водрузил амулет вновь на грудь. В это время в шатер вернулась Анатолия и направилась в зашторенную половину шатра принцессы. Фараон позвал рабыню.
– Я слушаю, тебя, повелитель? – быстро повернулась к нему Анатолия, подошла к постели фараона.
– Когда взойдет луна, меня и Клеопатру разбудишь и подашь нам одежды. Мы должны сегодня быть в храме Амона.
– Я выполню вашу просьбу о, божественный царь наш! – сказала она, низко кланяясь при этом, и ушла за штору к принцессе.
Когда луна взошла на небосводе, и ее бледное яркое сияние разлилось по вершинам садов оазиса, засверкало на глади водоемов, таинственным светом осветило строение величественного храма Зевса-Амона Ра на возвышенности скалы, Анатолия мягкими неслышными шагами подошла к Птолемею. Его дыхание доносилось до рабыни, мерным сопением крепко спящего человека. Она несколько мгновений стояла перед ним, не решаясь будить. Мысли роем неслись в ее голове, и все ободном, есть ли смысл будить измученного переходом пустыни царя? А, что если дать ему выспаться и не мучить пробуждением? Застыв в нерешительности, она вдруг взвизгнула, ощутив легкое прикосновение, чьей-то руки у себя на плече:
– О! Боги, кто это?!
Вскрикнув, она резко повернулась. Неведомым пришельцем, до смерти напугавшим рабыню, оказалась Клеопатра, которую Анатолия увидела перед собой уже одетую в длинную синюю одежду женщин Аммонии. Авлет резко вскочил, хватаясь за короткий меч, что лежал на табурете возле его ложа. Когда он понял, кто рядом, сел на постели, отложив меч на табурет.
– Анатолия, ты меня так больше не буди! – сказал Авлет, смеясь. – Могла сбежаться сюда вся моя охрана!
Фараон уже серьезно взглянул на дочь: – Мы выйдем тайно через секретный ход в шатре. Таким же путем и вернемся. О нашем посещении храма Амона Ра в эту ночь никто не должен знать ничего. Только днем прилюдно совершим посещение храма.
Сказал Авлет дочери, затем перевел взгляд на служанку.
– Анатолия, о нашем с принцессой посещении храма в эту ночь, под страхом смерти, никто не должен знать! – строго предупредил. Служанка бросилась на колени.
– Я клянусь тебе повелитель, и богами Олимпа, никто ни сном, ни духом не узнает об этом. – Запричитала Анатолия, низко кланяясь к ногам Авлета, который уже поднялся с постели. Фараон, облачившись в одежду, состоящую из длинного белого платья, с широкими рукавами инкрустированного дорогой вышивкой, и водрузив на голову белый платок, придерживаемый черным шерстяным ободом, сказал дочери:
– Ты готова?
– Да, отец.
– Идем, Анатолия закрой за нами выход.
Они вышли на залитую лунным сиянием площадь. Авлет на мгновение замер, прислушиваясь. Вокруг стояла тишина, стоны верблюдов, редкое фырканье лошади, да отдаленный лай собак вдалеке, нарушали покой ночи. Не создавая шума, фараон с дочерью неслышными шагами двинулись улицей в сторону храма. Снизу были видны только стены, поднимавшиеся, казалось, к звездам. Тяжелые створки ворот, ведшие к широкой храмовой лестнице, были плотно закрыты, когда фараон с дочерью подошли вплотную к этой стене в пять человеческих ростов, выстроенной вокруг храмового комплекса. Птолемей крайне был удивлен и озадачен. Освещенные лунным сиянием, как днем, ворота были залиты лунным светом, словно молоком. Синий цвет, в который они были окрашены, не виден в лунном свечении, лишь небольшой квадрат смотрового оконца чернел на правой створке ворот. Авлет подошел к этому квадрату, заглянул внутрь сквозь черноту выреза.
– Ты кто пришелец? С добром пришел, со злом, или с жертвоприношением к Оракулу храма Зевса-Амона Ра? – донеслось к слуху Авлета.
– Я тот, кого призвал Оракул устами верховного жреца храма бога Амона Ра в эту ночь весеннего равноденствия. – Торжественно отвечал фараон. Клеопатра трепетала от возбужденного любопытства узнать тайны пророчеств Оракула. С замиранием сердца она стояла за спиной отца, боясь выдать свое присутствие тому, кто был там за стеной храма. Между тем диалог продолжался.
– Чем докажешь, что ты есть тот за кого себя выдаешь?
Авлет, силой воли сдерживал гнев, чтобы не выкрикнуть нелицеприятное тому, кто за створками ворот позволяет себе подобное сказать фараону Египта. Затем благоразумие возобладало им, Авлет вспомнил об амулете, что ему принес Кшатр.
– У меня есть тайный знак, что даст войти в храм. – Он вытащил из одежд нагрудный символ и показал говорившему служителю. В сиянии лунного света в черноте квадрата появилась рука с другим амулетом.
– Приблизи свою часть амулета к полукругу этого, что я показал тебе. – Сказал голос. Авлет выполнил просьбу говорившего служителя и прислонил свой амулет встык. Половинки сошлись, было видно, что эти разобщенные металлические изделия были, когда-то одним целым. Рука с амулетом исчезла в смотровом оконце и вслед за этим створка ворот скрипнула, отворяясь.
– Входите. – Сказал голос.
Фараон с дочерью вошли. Створку закрыл служитель храма на засов и повернулся к фараону лицом. Перед Птолемеем XII стоял Ур Хем Нетер верховный жрец храма Зевса-Амона Ра.
– Знаю, – начал говорить жрец, – в недобрый час для народа ЕгиптАявился ты за советом к Оракулу Зевса-Амона Ра. Но такова воля богов. Если бы это противоречило их замыслам, боги не допустили бы тебя к их сокрытым тайнам и путь твой закончился б в пустыне. Следуй за мной фараон двенадцатый из колена Птолемея Лага, давший начало династии унаследовавшие власть над Египтом от Александра Великого.
Жрец медленно, неторопливой походкой двигался широкой лестницей к входу в святилище храма Амона Ра.
Когда поднялись на террасу, отсюда открывалась сказочно прекрасная панорама на оазис. Всюду, куда устремлялся взгляд, виднелись сады из пальм и деревьев. Как серебряные щиты в лунном свечении блестели озера. Пустыня под полной луной казалась застывшим морским волнением, что вдруг в одно мгновение, по воле богов замерло в ожидании команды бежать волнам, гонимым ветром.
– Какая сказочная красота вокруг! – с восхищением сказала Клеопатра. Но, на ее слова, ни жрец, ни фараон отец, не проронили, ни слова. Они, молча, вошли в первый зал, посреди которого большой лампадой стоял канделябр из золотых веток дерева на стойке из черного мрамора. В золотых чашках, что были закреплены на каждой из одиннадцати ветвей, в желтом масле плавал фитиль из виссона.
– Каждый огонь на ветвях символ нашего служения богу Амону Ра здесь в жилище Оракула. И если один из огней гаснет, это значит, что бог забрал к себе в небесную обитель одного из нас и надо искать достойного служению богу Амону, чтобы заменить ушедшего.
Фараон с дочерью последовали за верховным жрецом в дверь, ведшую в следующий зал. Это было такое же по величине с квадратными стенами помещение, посередине стоял массивный алтарь с золотыми рогами по углам. Справа и слева к бокам алтаря приставлены кубические подставки для удобного жертвоприношения. Жрец подошел к небольшой нише в стене, где стояла чаша полная какого-то серого порошка. В свете светильников, что горели в четырех углах комнаты, было видно, как из середины алтаря поднимается струйка дыма. Жрец, держа на вытянутых руках, поднес чашу, к жрецу, предлагая Птолемею совершить жертвоприношение богу Зевсу-Амону Ра огнем. Фараон взял щепотку порошка, подошел к алтарю и бросил порошок в центральную часть, откуда выходила струйка дыма. Внезапная вспышкАяркого огня с алтаря осветила комнату. В помещении запахло фимиамом и воском. Затем жрец поднес чашу Клеопатре, и принцесса повторила действие за отцом, бросив щепотку порошка на алтарь. Когда вспышка огня осветила комнату, жрец медленно водрузил чашу с ароматным порошком в нишу.
За алтарем в стену вделаны три прохода, на которые указал жрец.
– Идите в центральный проход. Он приведет вас в святилище Оракула Зевса-Амона Ра. Там зададите богу ваши вопросы. Затем вернетесь сюда к алтарю. Я проведу и открою вам хранилище.
Трепеща от волнения, охватившего юную принцессу, Клеопатра шла следом за отцом, глядя в перламутровую мозаику пола коридора отсвечивавшейся всеми цветами радуги в свете переносной лампы, которую нес впереди себя Птолемей. Пройдя длинным коридором, они вошли в такой же зал с выстланным ромбовидным перламутром полом. В четырех углах на стойках их черного мрамора стояли золотые чаши, наполненные желтым маслом, в котором плавали зажженные фитили. Свет от этих светильников бликами падал на высокую статую гиганта с человеческим лицом и желтыми глазами с черными прорезями вместо зрачков. На его голове были огромные бараньи рога, загнутые назад. Мощная грудь и сильные мускулистые руки тянулись вдоль туловища с плотно сжатыми кулаками. В бликах светильников статуя, казалось, ожила и смотрела желтыми глазами на Клеопатру, повергая принцессу в дрожь. До этого самого момента, принцесса видела изображения божества Амона Ра на росписи стен во дворце, в книгах Александрийской библиотеки, и старинных папирусах, описывающих жизнь первых фараонов Египта. Но увидеть в священном месте Оракула самого Зевса-Амона вызывало в ней странное ощущение реальности. Ей вдруг показалось, что расписных стен святилища, барельефов и светильников под ними не существует вовсе. Что стены и потолок в помещении заменилось бесконечным пространством, посреди которого, застыл могучим колосом, бог Амон Ра.
