Текст книги "Шарашки. Инновационный проект Сталина"

Автор книги: Валентин Симоненков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Обследование немецкими специалистами станочного парка завода № 500 показали, что с учетом привезенного из Германии оборудования организация серийного выпуска дизелей ЮМО-224 вполне реальна.

Единственное сомнение вызывал литейный цех, возможности которого в выплавке сложных корпусов немецкой конструкции дизеля требовали модернизации всего литейного процесса. До завершения работ по модернизации литейного цеха была достигнута договоренность, что отливки корпусов дизелей будет поставлять из Германии немецкий завод фирмы «Юнкере».

Руководство МАП санкционировало заключение этого договора на поставку из Германии опытной партии корпусов для дизелей ЮМО-224.

На дальнейшее развитие работ по организации производства немецких дизелей ЮМО-224 на заводе № 500 существенно повлияли многие факторы.

В марте 1946 г. производство авиадизелей АЧ-ЗОБ, М-40 и АЧ-31 на заводе № 45 было прекращено, опытноконструкторское бюро по дизелям было расформировано. Главного конструктора дизелей М-40 В. М. Яковлева назначили Главным конструктором ОКБ на заводе № 500.

В своей докладной записке о работах ОКБ-1 завода № 500 за 1947 г. Яковлев доказывал перегруженность ОКБ различными работами, а завод отказался помогать в изготовлении дизеля ЮМО-224.

Яковлев вновь и вновь доказывал руководству МАП, что работы по дизелю ЮМО-224 целесообразно прекратить, сконцентрировав все усилию по доводке разработанного им нового дизеля М-501. (РГАЭ. Ф. 69. On. 1. Д. 200).

В министерстве прекрасно понимали желание Яковлева, выжить немецких специалистов с завода № 500. В своем письме начальник 8-го ГУ МАП М. Степин на имя министра МАП Хруничева от 31.07.48 г. утверждал:

«Неудовлетворительное состояние работ по двигателю М-224 (ЮМО-224) связано с ограниченными возможностями ОКБ и завода № 500, при явном нежелании Гл. конструктора Яковлева вести работу по этому объекту.

Таким образом, продолжение работ по двигателю М-224 возможно только при условии изъятия этой группы из подчинения Гл. конструктора Яковлева и создания минимально-необходимых условий для работы.

Предлагается в виду нездоровой обстановке на заводе № 500 перевести немецких специалистов в Куйбышев на завод № 24.

Это позволит Яковлеву сосредоточить все усилия завода на доведения двигателя М-501, а немецких специалистов использовать по созданию двигателя ЮМО-224 на заводе № 24».

(РГАЭ. Ф. 8044. Оп. 1. Д. 1679).

Планы создания авиадизеля М-224 и организация его серийного производства на заводе № 500 оказались окончательно обреченными на провал с получения заводом задания на организацию выпуска реактивных двигателей по типу английского реактивного двигателя «Дервент-5» в 1947 году.

Первые опытные двигатели под маркой РД-500, разработанные на основе «Дервент-5», были изготовлены уже 31 декабря 1947 г.

Это было похоже на чудо. Завод, не имевший ни технологии, ни опыта изготовления специфических деталей реактивных двигателей, смог за семь месяцев выпустить чертежи по образцам деталей, разработать технологии и изготовить опытные экземпляры самых современных по тому времени реактивных двигателей.

В создание этого чуда значительный вклад внесли немецкие специалисты КБ Герлаха Манфреда, которые уже на фирме Юнкере участвовали в организации производства реактивных двигателей. На заводе № 500 Герлах привлек, из числа военнопленных, к этим работам еще семь специалистов по реактивным двигателям фирмы БМВ.

Шарашки и ракетно-ядерный щит

В 1938 г. немецкий ученый Отто Ган открыл деление ядер урана под действием нейтронов, заложив основы создания чудовищного оружия, способного одним ударом уничтожить не только населения одного города или страны, но и все живое на планете Земля.

В Германии, Англии, Америке правящие структуры бросили колоссальные финансовые средства и людские резервы, стремясь опередить другие страны в создании термоядерного оружия, чтобы стать хозяевами положения во всем мире.

Советский Союз в начале 40-х годов несколько отстал в создании термоядерного оружия из-за того, что все силы были сконцентрированы на отражение фашистских полчищ, которые рвались к Москве.

Когда наметился явный перевес советских армий над фашистскими, появилась возможность выделить часть государственных ресурсов на создание термоядерного оружия.

3 декабря 1944 г. И. В. Сталин утвердил постановление ГКО № 7069сс. Заключительный пункт постановления гласил: «Возложить на т. Берия Л. П. наблюдение за развитием работ по урану», – чем закреплялась ответственность Лаврентия Берия за дальнейшую судьбу советского атомного проекта.

По мере продвижения советских армий по территории Германии службами Берия было выявлено значительное количество немецких специалистов по атомной тематике.

В ноябре 1945 г. в составе НКВД СССР было создано 9-е управление НКВД СССР для руководства работой, по использованию немецких специалистов.

В своем отчете Сталину 23.12.46 г. Курчатов сообщал, что всего в 9-м Управлении МВД СССР работает 257 немецких специалистов. Из них 122 доставлены из Германии, а 135 из лагерей для военнопленных:

на заводе № 12 (директор докт. Риль) в Ногинске – 14; в Институте «Г» (директор проф. Герц) в Сухуми – 96; в Институте «А» (директор Арденне) в Сухуми – 106; в Лаборатории «В» (проф. Позе) в г. Обнинске – 30.

Вместе с немецкими специалистами из Германии было вывезено все научное оборудования их лабораторий.

Немецкие специалисты были обеспечены всеми условиями для работы, но, учетом особой секретности работ, они были изолированы от общения с внешним миром.

Среди прибывших из Германии специалистов были ученые физики с мировыми именами: Карл-Фридрих Вайсс, Эрнст Рексер, Вернер Чулиус, Хельмут Шеффере, Ханс-Юрген фон Эрцен, Карл Ренкер, Вольфганг Буркхардт и др.

В Обнинске немецкие ученые (а также немецкие военнопленные и советские заключенные), под руководством профессора Хайнца Позе создали Лабораторию «В» и в 1946–1950 годах превратили этот город в Атомный Наукоград.

Исследования, проведенные ими, внесли огромный вклад в создание советской атомной бомбы в 1949 году.

* * *

Наиболее крупный немецкий ученый, специалист по металлургии урана Николаус Риль (Николай Васильевич Риль), добровольно согласился работать на Советский Союз и переехал вместе с семьей в Ногинск.

Он родился в 1901 г. в Петербурге. В 1919 г. выехал в Германию и, после окончания в Германии университета, работал в научно-исследовательском институте фирмы Ауэр в качестве научного сотрудника, начальника отдела и директора.

По заданию 9-го управления НКВД, доктор Рилъ со своими сотрудниками в очень короткий срок разработал проект реорганизации завода № 12 в Ногинске на производство металлического урана мощностью до 10 тонн в год с использованием оборудования, вывезенного из Германии.

Под руководством доктора Риля его сотрудники вели интенсивные работы по совершенствованию методов получения металлического урана и осуществляли проектирование и строительство цехов завода, позволивших выйти на выпуск свыше 200 т. металлического урана в год.

Учитывая громадную важность работ Николауса Риля для атомного проекта, он получил звание Героя Социалистического Труда и, по распоряжению Сталина, ему была построена дача в Жуковке.

Позже, в 1955 году он уехал в Германию и стал профессором Мюнхенского университета.

Весьма значительным событием для советского атомного проекта было согласие знаменитого немецкого физика, лауреата Нобелевской премии Густава Герца переехать работать в Советский Союз.

9-е управление НКВД доверило ему возглавить работы по советскому атомному проекту в институте «Г», который был расположен вблизи Сухуми в санатории «Агудзеры», в бывших пышных имениях великого князя Александра Михайловича и миллионера Смецкого.

Как крупнейшему специалисту по разделению изотопов с помощью газовой диффузии, Густаву Герцу была поставлена задача повторить опыт американских ядерщиков, которые по такому принципу получили уран-235 и создали первые американский атомные бомбы.

Возглавив коллектив сотрудников института из 173 человек, из которых 96 были немецкие специалисты, профессор Герц разработал ряд способов разделения изотопов, в частности, и классический метод разделения изотопов при помощи газовой диффузии, легшей в основу диффузионных заводов, выстроенных в Америке и строящихся у нас.

В 1955 году он вернулся в Германию, стал профессором Лейпцигского университета им. Карла Маркса и директором Физического института.

По соседству с институтом «Г» в Сухуми располагалась еще одна «атомная шарашка» – институт «А» 9-го управления НКВД. Он находился в бывшем санатории «Синоп».

Руководство коллективом института «А» в составе 187 сотрудников, в числе которых, 106 человек были немецкие специалисты, было доверено немецкому барону Манфреду фон Арденне. Перед сотрудниками института стояли задачи:

а) по созданию электромагнитных методов разделения изотопов урана и масс-спектрометрии тяжелых атомов;

б) работа над усовершенствованием электронных микроскопов и участие в организации их серийного производства.

В рамках решения поставленных задач были созданы первые центрифуги под руководством доктора Стейнбека. Но и над диффузным методом немецкие ученые работали весьма интенсивно. Профессор Тиссен (мировой авторитет в данной области) создает сверхтонкие диафрагмы для газодиффузионных установок разделения изотопов.

Многие немецкие специалисты были награждены наградами СССР или большими денежными премиями. Среди немецких ученых, привлеченных к работам над атомным проектом в СССР, Манфред фон Арденне поставил своеобразный рекорд, получив за свои работы две Сталинские премии.

* * *

Отдельно следует сказать о немецкой научно-технической базе ракетостроения. Когда советские инженеры получили доступ к немецкой ракетной технике, они были ошеломлены как мощностью двигателей, так и разнообразием различных моделей немецких ракет.

Несмотря на то, что американцы основательно пограбили Пенемюнд, где велись основные немецкие работы в этой области, на долю советских специалистов осталось много моделей различных ракет «Рейнтохтер», «Рейнботе», «Вассерфаль», «Тайфун» и отдельные фрагменты «Фау-2».

Москва требовала быстрее вывезти эти трофеи в Советский Союз и заняться их изучением. Но отправленные в Германию команды специалистов пришли к выводу, что эти сложнейшие узлы без чертежей и документации, и без их создателей, – не что иное, как металлолом.

Специалисты доказывали советскому руководству необходимость попытаться из найденных узлов на заводах Германии организовать сборку и испытание ракет ФАУ-2, направив все усилия на поиск документации и немецких специалистов, участвовавших в создании узлов ракеты, монтаже и испытаниях.

Предложения были поняты и нашим специалистам позволили искать решения, чтобы заполучить опыт немецких инженеров в области создания ракет.

Руководитель трофейной команды Борис Евсеевич Черток пришел к выводу, для того чтобы привлечь в помощь немецких специалистов, необходимо создать авторитетную фирму, и он создал институт, который назвал «Raketen bau Entwicklung», или сокращенно «RABE» («РАБЕ»).

Немецкие специалисты, работавшие в институте «РАБЕ» вместе с советскими коллегами не находились за колючей проволокой, но были под постоянным присмотром людей И. А. Серова.

Начальником института был утвержден Черток, который развернул интенсивную «подпольную» деятельность по переманиванию на работу в свой институт немецких специалистов, сбежавших в американскую оккупационную зону вместе с главным конструктором немецких ракет Вернером фон Брауном.

Ему удалось выкрасть из американской зоны Гельмута Греттрупа, ближайшего помощника и единомышленника фон Брауна, и уговорить Греттрупа работать на Советский Союз.

Борис Черток даже замахнулся похитить самого Вернера фон Брауна, но спецслужбы НКВД категорически запротестовали, опасаясь международных осложнений. Однако Гельмут Греттруп сумел переманить из американской оккупационной зоны на работу в институт «РАБЕ» многих профессоров и докторов наук из бывшей команды фон Брауна. Был привлечен к работам аэродинамик Цейзе – это был настоящий эрудит. Уговорили австрийца Нэра – строителя, специалиста по наземным сооружениям пусковых площадок.

В созданном исследовательском институте «РАБЕ» были достигнутые обнадеживающие результаты.

13 мая 1946 г. выходит секретное постановление Совмина «Вопросы реактивного вооружения», согласно которому в Германии организуются еще три института: «Берлин», «Клейдодунген» и «Гота».

В Тюрингии было поручено всей работой руководить генерал-лейтенанту Гайдукову Льву Михайловичу, который значительно увеличивает объемы деятельности института «РАБЕ», преобразовав его в институт «Нордхаузен».

Главного инициатора этого направления Бориса Евсеевича Чертока немного задвинули в сторону. Командовать институтом стал генерал-лейтенант Гайдуков Лев Михайлович, а главным инженером назначили Сергея Королева.

В институте было несколько отделов. Общими проблемами ракет занимался сам Королев. Двигателями – Глушко, автоматикой – Пилюгин, радиоаппаратурой – Рязанский и Богуславский. Группа «Выстрел», руководимая Воскресенским, готовилась к испытаниям.

С помощью немецких добровольцев советским специалистам удалось обнаружить значительной количество спрятанной документации. В Чехословакии – вагон с техническим архивом Брауна под шифром МРЕ – так помечались бумаги Фау-2. На заводе Шкода в Праге удалось обнаружить архив документов по разработке конструкции Фау-3. Было обнаружено также множество отдельных тайников, как с документацией, так и с приборами для ракет.

Из разрозненных агрегатов было собрано 12 ракет Фау-2, и на десяток ракет были собранны агрегаты, из которых в Москве удалось собрать еще порядка 10 ракет.

* * *

В мае 1946 г. службы НКВД доставили в СССР первую партию немецких специалистов по ракетной технике порядка 234 человека: 13 профессоров, 32 доктора-инженера, более 100 инженеров и несколько практиков и техников.

Вместе с семьями их было более 800 человек.

Сначала их разместили в подмосковных санаториях в Монино, Валентиновке и на Клязьме и отвозили на работу в ракетные институты в Химках, Монино и Подлипках.

Однако затем, в целях обеспечения секретности, немецких специалистов разместили в отдельном месте – на острове Городомля посреди озера Селигер.

Территория острова Городомля была отделена от суши достаточно широкими проливами, и попасть на нее (или уйти с него) незамеченным практически было невозможно. Все это способствовало сохранению в тайне работ немецкого коллектива и удобный надзор за ним.

На острове существовали здания жилого городка и корпуса ликвидированного научно-исследовательского института по борьбе с опасными заболеваниями скота.

Немцы с удовольствием благоустроили это благодатное место: разбили цветники, построили спортивные сооружения, привели в божеский вид округу и свои жилища.

В производственных корпусах острова начали создавать исследовательские лаборатории, которые оснащались вывозимым из Германии оборудованием и приборами.

На острове поселилось и большое количество лиц из НКВД. Фактически организовалась некая научно-производственная шарашка под эгидой НКВД.

Создаваемые лаборатории и научно-исследовательские подразделения, входили как филиал № 1 в институт НИИ-88, который занимался проектированием, экспериментальной отработкой и исследованиями космических аппаратов и ракет.

Возглавил немецкий коллектив филиала № 1 все тот же Гельмут Греттруп, бывший ближайший сподвижник фон Брауна.

Первой задачей для немецких специалистов было оказание помощи советским специалистам в изготовлении ракет Фау-2 из отдельных ракетных блоков и систем, которые были найдены на немецких заводах, а затем привезены в Советский Союз. Затем следовали работы по созданию различных испытательных стендов и комплексов запуска и сопровождения полета ракет.

Первый пуск ракеты Фау-2 состоялся 18 октября 1947 г. на полигоне Капустин Яр. Ракета пролетела 207 км; отклонившись на 30 км от курса, она разрушилась в плотных слоях атмосферы.

При последующих запусках такие отклонения были абсолютно недопустимыми. Положение спасли находившиеся на полигоне немецкие специалисты. Доктор Магнус, специалист в области гироскопии, и доктор Хох – специалист в области систем управления. Они выявили причины и сделали необходимые изменения в системах управления ракет. Отклонения в падении ракет вошли в заданную норму.

В качестве премии немецкие специалисты получили от министра обороны Дмитрия Устинова по 25 000 рублей и канистру спирта, что в условиях заброшенного в степях полигона играло не последнюю роль.

Руководство НИИ-88 ориентировало Гельмута Греттрупа на разработку ракеты-носителя с дальностью 3000 км и боевой нагрузкой в 3 тонны. Работа над проектом началась 4 апреля 1949 года, получившего название «Г-4».

Следующий проект ракеты Гельмута Греттрупа, Г-5, состоял из центрального блока, окруженного четырьмя отделяющимися боковыми блоками конической формы. Некоторые конструкторские решения ракеты Г-5 были использованы Королевым при создании ракеты Р-7, а также для запуска первых искусственных спутников и пилотируемых кораблей «Восток», «Восход», «Союз» и «Прогресс».

В октябре 1950 г. Советское правительство приняло решение об отправке немецких специалистов в ГДР, и филиал № 1 НИИ-88 прекратил свою деятельность.

* * *

Постановлением Совмина № 1017–419 от 13 мая 1946 г. на базе лаборатории телемеханики НИИ-20 и завода № 1 при Министерстве вооружения было создано Специальное Бюро № 1 НКВД (СБ-1) (п/я № 1323) по созданию систем управления ракетами.

На Ленинградском проспекте Москвы, между станцией метро «Сокол» и развилкой Ленинградского и Волоколамского шоссе, высится большое здание с причудливыми башенками. В этом здании волею Лаврентия Павловича Берия и была создана наисекретнейшая шарашка «СБ-1» НКВД, которую возглавлял его сын Серго.

Москвичи обязаны этой шарашке защитой от возможных атомных ударов, как при помощи самолетов – носителей атомных бомб, так и против ракет с атомными боеголовками.

Перед коллективом этой шарашки непосредственно Сталиным была поставлена задача: «Чтобы даже тысяча самолетов противника не могла одновременно прорваться к Москве».

Для решения столь важной задачи собрали лучших специалистов в тюрьмах и различных организациях страны. Главным конструктором «СБ-1» НКВД был утвержден Куксенко Павел Николаевич, а основную массу исполнителей составляли заключенные радиоинженеры; среди них были такие, как членкор Академии Наук Н. С. Кошляков и др.

Особую элиту в шарашке представляли немецкие специалисты, доставленные из поверженной Германии вместе с трофейными системами управления ракетами и соответствующей технической документацией. В шарашку попали крупнейшие немецкие специалисты по радиолокации Айценбергер, Фаулыптих и др.

Первая задача «СБ-1» – создание противокорабельной ракеты «Комета». Проектирование самолета-снаряда «Комета» выполнялось в ОКБ-155 А. И. Микояна. Самолет-снаряд представлял собой уменьшенную копию истребителя МиГ-15 с реактивным двигателем РД-500К Тушинского завода № 500.

Электронные системы управления ракетами создавались специалистами шарашки «СБ-1» НКВД.

Была проделана колоссальная работа, не только по созданию комплекса, но и по созданию совершенно новой отрасли в СССР для организации серийного производства компонентов и узлов высокочастотной техники.

Два самолета-снаряда «Комета» подвешивались под крыльями бомбардировщика Ту-4К, оснащенного бортовым радиолокатором «Кобальт-М» для обнаружения и захвата целей на расстоянии до 90 км.

При захвате цели бортовым радиолокатором производился пуск самолета-снаряда в направление цели. В процессе подхода к цели срабатывала система самонаведения.

21 ноября 1952 года, Серго Лаврентьевич Берия продемонстрировал правительственной комиссии технические возможности созданных систем. В качестве мишени был использован отслуживший свой срок крейсер «Красный Кавказ».

Опытный пуск самолета-ракеты превзошел все ожидания. На расстоянии около 90 км до цели система ракеты осуществила самозахват цели и вывела ракету в центр крейсера, отчего тот разломился пополам и затонул.

За успешное выполнение правительственного задания по созданию ракетных систем Серго Берия был награжден орденом Ленина и удостоен Государственной премии СССР.

Проводя исследовательские работы, он в 1948 г. защитил кандидатскую, а в 1952-м – докторскую диссертации.

После расстрела Лаврентия Берия в июле 1953 г. Серго Берия был арестован и до конца 1954 г. содержался в одиночном заключении сначала в Лефортовской, а затем в Бутырской тюрьмах. После освобождения из заключения был отправлен в ссылку на Урал под фамилией Гегечкори. Затем в Киевский филиала ЦНПО «Комета», где и работал на небольших руководящих должностях.

Павла Николаевича Куксенко отстранили от работ и отправили в почетную ссылку, назначив председателем ученого совета по присуждению ученых степеней и званий.

Были назначены новые руководители, которые по принципу «новой метлы» провели коренную реорганизацию структур шарашки «СБ-1». Немецкие специалисты были отправлены домой.

Фактически шарашка была ликвидирована, однако новые руководители продолжили работы, начатые Павлом Куксенко и Серго Берия и создали два зенитно-ракетных кольца вокруг Москвы; ближнее в 25–30 км. от Москвы и дальнее в 200–250 км.

Систему «Беркут» новые руководители переименовали в систему «С-25», поскольку, прежнее название напоминало об основоположниках создания этой системы (Берия – Куксенко).