Текст книги "Возвращение в Белоземицу"

Автор книги: Валентин Гольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Часть 1

Глава 1

Белоземица встретила меня тихим, едва слышным шёпотом высокой травы вдоль дороги, да ленивым лаем собаки, где-то вдалеке, на пределе слышимости. Покосившиеся заборы, старые и неухоженные дома, некоторые так и вовсе с провалами в крыше или обвалившимися стенами. Когда-то эта деревня была большой, сейчас же, она стала одной из многих сотен умирающих точек на карте нашей необъятной Родины. Сколько я здесь не был – уже и не помню.

Шёл, копаясь в памяти, вспоминая детские годы и себя, мелкого и очень горластого пацанёнка, с утра до вечера, носящегося по этим улицам и переулкам. Картинки прошлого тусклые и кажутся скорее надуманными, чем виденными по-настоящему. Соседская девчушка, с ней мы то были лучшими друзьями, то злейшими врагами, её имя кануло в прошедших годах. Дед Игнат, в его бороде всегда пряталась улыбка, а руки пахли махоркой. Бобик, от этой собаки в памяти осталось лишь имя и ощущение шершавого, мокрого языка на лице, даже окраса не помню.

Воспоминаний мало, а те что есть – обрывочны. Последний раз приезжал в семь, сейчас мне двадцать два – пятнадцать лет прошло, найти бы нужный дом. Хотя это я конечно преувеличил. Его не пропустить, лишь огород зарос, наверное, сильно. Вот и приметный колодец, здесь нужно свернуть направо, и ещё немного пройти по извилистой грунтовой дороге вдоль огородов.

Когда эта девушка успела меня догнать, я не понял. Отвлёкся на некстати зажужжавший в телефон, который к тому же застрял, встав поперёк кармана. Пока извлекал, в пол голоса чертыхаясь, немного отклонился с курса, вышел на обочину. Яму, заросшую травой, увидел в последний момент, периферийным зрением. У городских жителей оно развито будь здоров, ходить уткнувшись в экран телефона мы учимся ещё в начальной школе.

Очередная реклама, пришедшая в СМС, обещала немыслимые доходы при минимальных вложениях. Неужели и на такое ещё ведутся? Я засунул телефон в карман, повернулся, чтобы вернуться на дорогу, и едва не сбил с ног какую-то селянку, одетую в бледно-зелёный халат.

– Осторожнее! Ой!

Она отпрянула в сторону, ступив в ещё одну, совершенно скрытую в траве яму, а корзина на её руке качнулась, уронив несколько грибов. В яме явственно чавкнула вода.

– Извините, – не люблю такие моменты, потому что чувствую себя очень неловко.

Присев на одно колено, я подобрал разлетевшиеся шляпки и ножки, кажется это были опята, и протянул их владелице, продолжая шарить глазами по земле, в поисках оставшихся.

Лучше бы я этого не делал. Девушка, с натугой тянувшая ногу из лужи, наконец справилась. С очередным «ой!», грибница шагнула ко мне, и моя протянутая рука скользнула меж её бёдер, в интимное тепло, почти туда, где ножки сходились. В невовремя распахнувшихся полах халата мелькнула белая ткань её хлопчатых трусиков, никаких кружев, всё просто, можно сказать «по-деревенски», а потом руку сильно сжало. Я дёрнул её, чем лишь вынудил шокированную, застывшую в нелепой согнутой позе девушку качнуться.

Ощутил запах, полузабытый аромат деревенской женщины: пахло травой и солнцем, огородом и коровьим молоком, а ещё чем-то, что я не могу назвать и определить, чем-то, что отличает сельских девушек, от городских жительниц. В висках стукнуло, сам не понимая, что делаю, я подался навстречу, совсем чуть-чуть, на сантиметр, не больше.

И о чём вообще думает моя голова?! Нужно встать, извиниться, а для начала вытащить руку, которую так крепко сжали её тёплые бёдра. Вот только я не мог. Мною овладел ступор, я сидел и быстро-быстро хлопал глазами, в такт метанию мыслей.

Только что думал о том, что не люблю неловких моментов. Как же сильно ошибался, называя то столкновение неловким! Ха-ха! Да лучше бы я с ней ещё десяток раз столкнулся и десять раз при этом сам упал в ту злосчастную лужу. Это была бы фигня, вот сейчас по-настоящему неловко. Чувствуя, как уши стали горячими, и наверняка очень красными, я сидел, задрав голову ей навстречу, а главное, девушка тоже замерла, в полусогнутом состоянии.

Голубые глаза широко распахнуты, крылья миленького носика подрагивают, я видел, как медленно приоткрывается её ротик. Кажется, сейчас будет визг такой силы, какого я ещё не слыхивал, и куда там Соловью-Разбойнику с его свистом. А ещё, меня посетило совершенно неуместное в данный момент желание поцеловать эти нежно-розовые губки.

Глава 2

– Я правда-правда извиняюсь, – шепчу, потому что голос отказывается мне повиноваться.

Тишина. Она стоит отвернувшись, спрятав лицо в ладонях, то ли плачет, то ли сдерживает своё желание убить меня. И то и другое возможно.

– Я же не хотел, – опять почему-то шепчу, но на этот раз, всё же догадался откашлялся. – Как я могу загладить свою вину, вы только скажите?

Сейчас, находясь очень близко, вижу, что халат у неё не бледно-зелёный, как показалось на первый взгляд. Когда-то он был красивым, с ярко-алыми розами, но после этого его много-много лет стирали и гладили, носили, рвали, а затем штопали, в результате чего он стал скорее серо-зелёным, с бледными пятнами цветов.

– Хотите, я вам новый халат куплю?

Более идиотской фразы, наверное, и придумать было невозможно. Даже девушка, отняв руки от лица, повернулась ко мне, и я увидел, что она не плачет. Хотя, смертоубийством тут тоже не пахнет.

– Зачем? – она тоже шепчет, так же, как и я поначалу. – То есть не хочу, у меня есть.

Она смотрит на свою одежду, полинявшую и многажды заштопанную, и кажется понимает какая логическая цепочка пробежала в моей голове.

– Вы надо мной издеваетесь, да?

– Извините, сам не знаю почему это сказал, – оправдываться я тоже не люблю, но больше сейчас ничего в голову не приходит. Достаю упаковку одноразовых платков, протягиваю ей. – Только не плачьте, я не знаю, как ещё извиняться, скажите, как мне загладить вину? Не специально же…

– Да-а, не специально, – протягивает она, затем берёт платочки, и достав один, наконец принимается вытирать глаза. – Стыд то какой, да ещё на улице, при всех.

Я изумлённо повожу глазами по сторонам.

– Но ведь никого нет поблизости, давайте просто сделаем вид, что ничего не было! – Видя, что она оглядывается, и, вроде бы окончательно успокаивается, торопливо продолжаю: – Меня зовут Дима, я сюда приехал отдохнуть. У меня тут дед жил, дед Игнат, вот…

Девушка вскидывает голову так резко, точно её дёрнули за невидимую верёвочку.

– Димка? – в её голосе звучит изумление и недоверие. – Внук Игната-бороды?!

– Ну да, – соглашаюсь я посмурневшим голосом. Никогда не любил это дедово прозвище, но сейчас лучше было не заметить. – Я это, а мы что, знакомы?

– Димка! – она неожиданно шлёпнула меня по груди, раскрытой ладонью. – Я Света, помнишь? Вон на той улице живу, то есть жила в детстве, я у вас куличики лепила из песка.

Она машет рукой в сторону, и я, напрягшись, смутно припоминаю малявку, которая иногда приходила поиграть в нашей песочнице.

– Светка-колокольчик!

– Точно!

Она с облегчением смеётся, громко, от души, показывая белые крепкие зубы, и я, чувствуя такое же облегчение, вдруг понимаю насколько детское прозвище здорово ей подходит. Точно колокольчики рассыпают свой звон по улице, звонкие, праздничные, и мои губы сами собой тянутся в стороны, улыбаясь ей и её смеху, такому заразительному и искреннему.

А ещё я вижу какая она красивая. Лицо чуть-чуть округлое, но без излишней полноты, просто лицо девушки, живущей в деревне и питающейся здоровой пищей. Голубые глаза, точно светятся, такие они яркие. Маленькая родинка над губой, очаровательные розовые ушки. Да и фигурка, несмотря на мешковатое одеяние, видится просто отличной. Нескольких верхних пуговиц у халата недостаёт, а потому, когда Света наклоняет голову, чтобы вытереть глаза, я на миг вижу ложбинку меж её грудей…

Неожиданно чувствую сильную потребность начать думать о чём-нибудь другом, потому что, если она заметит шевеление в моих штанах, станет, наверное, даже более неловко чем пять минут назад.

– Ты к нам надолго? – отсмеявшись, она заглядывает в моё лицо.

– Пока не решил, поживу здесь какое-то время, там станет видно.

Света улыбается, кивает и вдруг, спохватывается, смотрит на маленькие часики на руке. Лицо её меняется, она разве что не подпрыгивает от волнения.

– Дим, ты же сейчас домой идёшь, можешь вот это передать соседке?

Она протягивает мне корзину, в которую я машинально опускаю подобранные с земли грибы. Забавно, оказывается всё это время я так и стоял, сжимая их в кулаке, чем переломал окончательно. Кстати, корзина доверху чем-то набита, опят там совсем немного, и лежат наверху, оттого и вылетели. Заметив грибы, Света кажется опять смущается, переступает на ноги на ногу, но тут же опять поднимает руку с часиками к моему лицу.

– Мне бежать надо, блин, я уже опаздываю!

– Передам, мне не сложно, – отвечаю, но меня кажется не слушают.

Мне пихают в руки корзину, и я невольно принимаю её, а Светка продолжает тараторить:

– Там всё по списку, сдача в конверте, да плюс грибы по дороге со станции набрала, пусть пожарит.

Она уже уходила, и я едва не позволил ей это сделать, опомнившись в последний момент.

– Стой! Ну куда ты помчалась? Свет, куда нести корзину то?

– Соседний дом, там тропинка есть, сам увидишь, – донёсся её ответ.

Я постоял ещё немного глядя вслед убежавшей девушке. Чудно же иногда бывает в жизни. Взвесил в руке корзинку, разглядывая лежащие в ней пакеты и свёртки. Ржаной хлеб, пакет молока, ещё какие-то продукты. Отдала покупки человеку, с которым не виделась с детства, по сути, незнакомцу. Не знаю, правильно ли это, но мне кажется, что пока такие люди и такие случаи будут, пока будет деревня, всё у нас будет нормально. Иногда надо доверять людям, и не могу объяснить почему, просто это правильно.

«Колокольчик», – говорю я сам себе зачем-то.

Обернувшись, иду к дому, а перед глазами стоит белая полоска ткани, там, в распахнувшемся на всего один краткий миг халатике. И рука словно опять чувствует тепло, словно опять её сжали меж собой два девичьих бедра.

Глава 3

Дом стоял потемневший от времени, с побитым в нескольких местах шифером, с щелями меж досками обшивки, с закрытыми ставнями и криво торчащей антенной. Двор дома зарос травой выше моего пояса, а в саду, та же трава скрывала кусты смородины. Да и есть ли они там ещё, эти кусты? Дом стоял молча, он смотрел на меня, вернувшегося после многолетнего отсутствия блудного ребёнка. Дом стоял холодный и закрытый, брошенный всеми, и я вдруг ощутил, насколько же давно здесь не был, но главное, в душе шевельнулось ощущение чего-то родного и близкого. Странное томление, наверное, это чувство и имеют в виду, когда говорят: «вернулся на Родину».

– Здравствуй.

Конечно же мне никто не ответил. Не хлопнули, распахиваясь, ставни, не скрипнула калитка. Зато мой голос, смущённый и дрогнувший, нарушил волшебство этого мгновения, и я наконец шагнул вперёд, осторожно приминая ногами высокую траву. Под ногу попался камень, поморщившись, я подобрал его и отбросил назад, к дороге, на видное место.

Уже почти дойдя до калитки, опомнился, взвесив корзину в руке, оглянулся назад. В соседнем доме действительно кто-то жил, туда вела настоящая дорожка, и траву косили совсем недавно.

Там жила бабушка Нюра, добрейшая старушка, которая угощала меня блинами с клубничным варением. С её внучкой, мы играли в детстве в городки, прятки, жмурки и сотни других игр, какие знали и какие могли придумать сами. Смешно: помню ту девчушку, помню, как мы с ней купались на реке, бегали в мастерскую, на которой работал мой дед, а вот имя не помню.

Подождёт бабушка Нюра.

Решительно отвернувшись от соседей, я потянул калитку на себя, и на всякий случай напрягся: а ну как упадёт? За столько лет всякое могло случиться, дерево могло сгнить. К счастью, не произошло ничего страшного или неожиданного, а дверь даже не шелохнулась.

– Кажется, где-то тут была щеколда, – я опять заговорил вслух.

Щеколда нашлась и сдвинулась относительно легко. Дверь едва заметно шелохнулась, и на этот раз, когда я потянул её на себя, сразу распахнулась, заскрипев давно не смазанными петлями. Отсюда двор выглядел ещё более неухоженным и заросшим, к тому же здесь росла в основном крапива, и до крыльца я шёл ещё осторожнее. Поднялся по ступенькам, при этом одна из них треснула подо мной.

Входная дверь была вовсе не заперта, лишь в проушине, предназначенной для навесного замка, висел толстый, загнутый гвоздь – что бы дверь ветром или снегом не открыло. Да и кому может понадобиться хранящийся здесь хлам? На цветмет разве что сдать, но подобное в Белоземице не приветствовалось, а двух «собирателей», местные жители воспитали по своему, отбив желание заглядывать в эти края. Давно, впрочем, это было, знаю лишь по рассказам. Очередной скрип несмазанных петель, пригнувшись, я вошёл в сени, затем в прохладу дома. С облегчением скинул с плеч рюкзак и поставил чемодан, поверх которого водрузил корзину.

Оказалось, что ставни закрыты лишь со стороны дороги, здесь же они распахнуты и потому, в помещении светло. Прихожая, она же обеденная. Справа большая печь, на которой так сладко и тепло спалось зимой. Топку отсюда не видно, она с противоположной стороны печи. Пахло нежилым, давно покинутым людьми домом, этот запах не спутаешь. Я вздохнул и вышел в центр комнаты. Слева дверь в зал, справа проём, ведущий на небольшую кухню. Кстати, на кухне видна относительно свежая газовая плита и самодельная столешница, которой раньше не было. Это конечно не городские навороченные кухонные гарнитуры, но увидеть тут подобное – уже хорошо. Отвернувшись, зашёл в зал и вновь обнаружил незнакомые детали интерьера: большая двуспальная кровать, взамен двух полуторок, письменный стол с парой стульев, книжный шкаф.

Некоторое время смотрел на тумбу в углу, но в итоге решил, что это та самая, что и раньше тут стояла. Вернулся в прихожую, и уже выходя на улицу, щёлкнул выключателем. И замер как вкопанный, когда под потолком загорелась лампа.

Вот это да!

А ведь это значит, что кто-то продолжает обслуживать этот дом. Ведь если долгое время не платить за свет, то пусть счётчики и не крутятся, неактивного потребителя должны отрубить, так? Или не так? В этом я не разбираюсь, но, когда и газовая плита оказалась в рабочем состоянии, уже почти не удивился. Обнаружил и новые детали: стол несомненно протирали не так давно, а полы мыли. Не вчера, но месяц или два назад точно. За несколько лет прошедших со дня смерти деда здесь всё должно было толстым слоем пыли покрыться, чего нигде не наблюдается. Пыль есть, но её мало.

Ладно, разберёмся. Бабушку Нюру поспрашиваю, она должна знать, что за гости сюда заглядывают.

Трава уже начала выпрямляться, потому шёл медленно, повторно её приминая, на этот раз более качественно. Надо бы посмотреть, что здесь есть из инструментов. Хотя бы коса нужна, а в идеале триммер. Вообще то, самому косить не доводилось, но наверно справлюсь.

«Молодость – она самоуверенная, но везучая» – подумал я со смешком.

После зарослей на моём участке, идти по выкошенной тропинке к соседнему дому оказалось сущим удовольствием. Некоторое время я долбился во входную дверь, затем вошёл во двор и постучал в окна, допуская что соседка старая, а потому не слышит.

Тишина. Поколебавшись, заглянул в корзинку, и убедившись, что там ничего не испортится за пару часов, поставил её на крыльцо. Загляну сюда позже, и, если корзинку так никто и не заберёт, буду думать дальше.

Вернувшись домой, для начала сел на шаткий табурет и задумался, оглядываясь. Жить одному мне раньше не доводилось, а уж тем более в деревне. Нет, конечно в теории, или там, по телевизору, я эту жизнь знаю. А как на самом деле?

Я умею готовить, и продуктов с собой целый пакет в рюкзаке. Убраться в доме и на участке не проблема, хотя с травой придётся повозиться. И скорее всего, для этого нужно будет купить необходимые инструменты. Крыша кажется держится, я не видел подтёков в доме, свидетельствующих о том, что во время дождей тут капает с потолка, но надо осмотреть дом повнимательнее. Снаружи он выглядит сильно потрёпанным.

Переодевшись в шорты и футболку, нацепив сланцы вместо ботинок, я решил первым делом озаботиться ужином и предстоящим ночлегом. Время уже пятый час вечера, приводить в порядок дом можно начать и завтра. Тем более, что меня никто не торопит и никуда не гонит.

Обыскав шкафчики на кухне, определил, что из продуктов дома имеется старая, слежавшаяся пачка соли, и пыльная бутылочка с надписью: «Уксусная кислота». Вообще то я неплохо готовлю, но из этого набора пока не способен сварганить полноценный ужин или даже перекус, потому пришлось разбирать свою сумку.

В результате на полку шкафчика легла пачка макарон и несколько банок тушёнки, пакет с солью и несколько с приправами, картошка, морковь и другие продукты. Первое время проживу, а потом, да хоть бы и завтра, сгоняю в магазин.

Первый сюрприз, от которого мне хотелось петь и плясать от радости, преподнёс холодильник. Он включился. Убедившись, что за открытой дверцей исправно горит лампочка, я благоговейно его закрыл. Этому тарахтящему монстру советской промышленности годков больше чем мне как минимум вдвое, я его ещё с детства помню на этом самом месте. И если он несмотря на свой возраст будет исправно работать, это снимет огромное количество проблем. Без холодильника нельзя, а тут к тому же и морозилка есть.

Матрас в зале был до невозможности пыльным, пришлось покорячиться, вытаскивая его на улицу. Оставил на солнышке – пусть полежит, погреется немного. Одеял, простыней и подушек, вполне ожидаемо не нашлось, но на этот случай у меня имелся с собой спальный мешок, который я тут же достал. Кину его поверх матраса – самое то будет.

С найденным на кухне пластиковым ведёрком сбегал к колодцу. Далековато конечно, а что делать? Спасибо, что колодец вообще в рабочем состоянии, за ним явно кто-то присматривает и пользуется. Этой водой отмыл две имеющиеся здесь кастрюльки и сковороду, перемыл тарелки и столовые приборы. Не так и много их было. Остатки воды налил в подвесной умывальник, рядом с крыльцом. Когда-то под умывальником стояло ведро, и, если я его не найду, тоже придётся купить, а потом время от времени куда-то опорожнять.

Деревенский быт – он такой деревенский…

Убедившись, что в холодильнике уже стало прохладнее, опять порадовался, даже погладил ему белый бок с облупившейся краской, после чего вновь ушёл к колодцу.

Поставил кастрюльку воды на плиту, немного постоял рядом, глядя на пламя. Убедившись, что всё нормально, вышел на крыльцо и осмотрелся в поисках туалета. А есть ли он, в смысле в рабочем ли состоянии? Небольшое строение с мутным окошком над дверью обнаружилось быстро. Я уже подходил к нему, когда откуда-то со стороны забора послышался шорох и неясное бормотание.

Невольно замедлив шаг, я покрутил головой, определяя направление. Да это же у соседей! У бабушки Нюры гости? К забору я не шёл, а крался аки тигр, сам не зная зачем, почему-то не хотелось сразу выдавать свой приезд.

Там, за высоким забором, вдоль которого густо росла крапива, а доски обвивала берёзка, на расстеленном покрывале лежала девушка. Маленькие наушники, проводок от которых убегал к плееру, не позволили ей услышать моё приближение, я же, едва увидев её замер.

Первым сюрпризом, оказалось то, что соседка у меня не баба Нюра, а какая-то молодая девушка, любительница позагорать. Вторым сюрпризом было то, что загорала она обнажённой, видимо знала, что рядом никто не живёт. Она лежала на животе, боком ко мне, отвернув голову в противоположную сторону, и мне были видны лишь её ножки, спина и попка, но это всё было таким, что я как в мультиках стоял, вытаращив глаза, и сердце бухало в груди, так и норовя выпрыгнуть.

Как-то получилось, что я, дожив до двадцати двух лет до сих пор не видел полностью голую девушку «в живую», пусть и со спины. Сейчас же нас разделяло всего метров двадцать, и я стоял, впитывая эту картинку, водя глазами по её телу. Нехорошо, некрасиво так делать, знаю, но это пришло в голову далеко не сразу, правильные мысли вообще сегодня почему-то не желали меня посещать.

Огненно-рыжая грива волос рассыпана по покрывалу, тонкая шейка с родинкой сбоку. И на спине тоже несколько чёрных точек. Девушка тонкая, видны позвонки, ровным рядом бегущие от её волос к низу, к ягодичкам, таким милым и аккуратным, что я точно вживую ощутил в ладони их мягкость и тепло. Вот бы прикоснуться, просто погладить! Маленькие розовые ступни и пальчики. Отсюда не видно, но сам не зная почему, я был абсолютно уверен, что ноготочки покрыты лаком, скорее всего розовым.

Девушка шевельнулась, завела руку под себя – кажется ей мешал камушек под покрывалом. Передвинув его в сторону, она вновь вытянула руку вдоль тела и повернула голову ко мне.