Текст книги "Сад земных наслаждений"
Автор книги: Вадим Емельянов
Жанр:
Прочие приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Предисловие
Данная книга является лишь пересказом повести автора, чьё имя стёрто веками. О том, где и когда имели место события, изложенные им, я могу лишь догадываться, но предпочту свои догадки не оглашать, ибо они столь же очевидны, сколь нелепы.
Работая над текстом, я постарался сделать его простым для восприятия читателя, в то же время не упустить ни одной важной детали. Также я дерзнул добавить в повесть некоторые свои комментарии, кои счёл уместными.
Надеюсь, как и я, читатель найдёт эту книгу увлекательной и познавательной, ибо в ней отражены многочисленные реалии современности, печальные и комичные одновременно.
Глава первая
Однажды ночью мне захотелось поесть. С этого момента берёт начало история моих бедствий.
Всякий ведь знает, что ночной голод – предвестник неприятностей, и лучший способ скрыться от них – дождаться восхода солнца. Я же принял опрометчивое решение пренебречь этой приметой и уверенно шарил по полкам в ночной темноте в поисках съестного. И беда не заставила себя ждать.
Ранним утром раздался стук в дверь. Её открыла моя матушка. На пороге стояли люди в военной форме.
– Именем Его Величества, Фурицифера Аутема, владыки королевства Лупанар11
Lupanar (лат.) – бардак, беспорядок, неразбериха.
[Закрыть], сообщаем, что Дагмар Беренгар Эребус, проживающий по этому адресу, призывается в армию в связи с началом войны.
– Какой войны? – спросила матушка.
– Королевство Сомния коварно и вероломно вторглась в наше славное государство, и наш долг – дать отпор захватчикам. Мы можем увидеть юного господина Эребуса?
Юный господин Эребус натянул одеяло на голову, но этот глупый сон всё никак не заканчивался. В итоге, мне с горечью пришлось признать, что эти несимпатичные люди со скверными новостями пришли по мою душу. Не став дожидаться, когда они сами переступят порог нашего дома, я вышел к ним.
– Ага! – многозначительно произнёс один из них, упитанный, бритый на лысо мужчина с пышными седыми усами.
– Что Вы хотите этим сказать?
– Собирайся, пойдём с нами. Ты нужен своей стране, – сказал второй.
– Что… Уже? – задал я риторический вопрос, будучи сильно растерянным.
– Можешь поесть, если ты ещё не завтракал.
Первый недовольно фыркнул, потом добавил:
– Что ж, верно. Умирать лучше на сытый желудок.
Я и бы позавтракал, если бы не подкрепился ночью. Что ж, похоже меня ждала скверная смерть.
Позволь представиться, дорогой читатель. Меня зовут Дагмар Берегнгар Эребус. Я попал в мир людей, столь же безумный, сколь и прекрасный, путём рождения из утробы матери. Случилось это в королевстве Лупанар тёплым весенним вечером 1113 года по местному времени.
Сие великое королевство обладало древней историей и богатой культурой, отчего имело дурную славу державы отсталой и безнравственной. Его народ отличался патриотизмом и стойким национальным духом, которые возникали порой, словно из ниоткуда. А также славилось громадными запасами золота, которые всегда исчезали, как будто в никуда.
Несмотря на бескрайние просторы, вся жизнь государства была сосредоточена в столице, городе Нон-Флексилисе22
Non (лат.) – не; flexilis (лат.) – резина.
[Закрыть]. Сюда вели все дороги королевства, по которым можно было ездить. Остальные пути вели в никуда.
Всё правительство нашего славного королевства, из поколения в поколение отличавшееся консерватизмом в вопросах организации рабочего пространства, находилось внутри стен крепости, построенной ещё на заре существования государства. Она, конечно, ремонтировалась и усовершенствовалась, но место расположения и название, Кастеллум33
Castellum (лат.) – крепость.
[Закрыть], оставались неизменными. По иронии судьбы, последний зодчий, руководивший перестройкой крепости, вовсе не был лупанарцем. Так очертания стен и башен Кастеллума приобрели иностранный колорит.
Наверное, именно с тех пор пошла традиция пользоваться услугами заморских зодчих. А может быть, это связано с тем, что последних выдающихся архитекторов Лупанара, воздвигших самый красивый храм королевства прямо у стен Кастеллума, лишили зрения, дабы они не смогли построить второй такой же; и с тех пор лупунарцы побаивались руководить строительством, опасаясь за своё здоровье. Можно было, конечно, строить нечто уродливое, но тогда возникал риск лишился всей головы целиком. А чем тогда есть?
Где-то волки съедали целые деревни, где-то вены сами лопались на запястьях от безысходности, а я всегда любил своё королевство и гордился им. Несмотря на всю свою несуразность, оно казалось мне милым и уютным. Атмосфера, царившая в нём, была какой-то трогательной: редко вежливые, но всегда честные и искренние люди; странные, но забавные традиции; и, конечно, суеверия и предрассудки, с которыми никогда не соскучишься.
Впрочем, моё отношение разделяли не все лупанарцы. Многие из них всегда завидовали соседнему королевству Сомния, которое, по иронии судьбы, шло на нас войной. Эта страна была богаче нашей и, по многочисленным слухам, жизнь в ней была гораздо комфортнее. Кто-то наивно полагал, что одно только знание сомнийского языка позволит навсегда забыть о проблемах с работой. Нередко можно было наблюдать, как лупанарские родители вбивали в головы своим детям бестолковые разговорные фразы, заверяя, что именно их чадо достигнет больших высот в карьере, не, что другие дети. Охотно верилось, ведь на вопрос «Почему снег белый?» такой вундеркинд смело и без запинки отвечал: «Здравствуйте, меня зовут Октавиан. Драумур – столица Сомнии».
Кто-то грезил переехать в это чудесное королевство.
Одним из таких людей был мой школьный приятель Вальмо. Он всегда отличался светлым умом и богатыми способностями, но его смущало то, что в Лупанаре он не найдёт им достойного применения, как и пространства для реализации всего своего потенциала. Он мечтал, переехав в Сомнию, стать учёным и изобретателем. Особенно его привлекали популярные на тот момент «умные механизмы». Вальмо небезосновательно полагал, что, упрощая жизнь, они однозначно будут делать людей счастливее.
Вторым таким хорошо известным мне человеком была наша одноклассница Хильда. Она тоже хорошо училась и, хотя и не строила конкретных планов, но тоже не видела своё будущее в Лупанаре.
Казалось, один я, получив качественное и полное образование, выучив сомнийский язык, решил гнить в тёмном и страшном Лупанаре, работая помощником архитектора. Хотя тоже в глубине души своей мечтал о комфортной и беззаботной жизни. В том месте, которое я любил всей душой – дома, в своей стране.
Но было ли это моей мечтой? Хотел бы я, чтобы на моей на могиле написали «У него всё было хорошо»? Хотел бы я быть главным героем книги «Человек, который жил спокойно и комфортно»? В мою голову невольно закрадывались сомнения при таких мыслях.
Как бы там ни было, судьба решила сделать из меня солдата. А его жизнь, хоть и никогда порой интересна, но комфортной её явно не назовёшь. А ещё солдат может умереть насмерть.
На пути к пункту сбора мои мысли стопорились. Во мне смешивались страх, удивление и отчаяние. С огромной завистью я смотрел на людей, которые жили своей прежней жизнью. Кто-то спешил на работу, кто-то – на учёбу, кто-то – ещё куда-то, в храм, например.
В Лупанаре, как и во многих других королевствах почитали Демиурга, великого творца, создателя всего. Его антиподом был Мудилл44
Иблис – дьявол в мусульманской мифологии. Иблис чаще упоминается в Коране как «Шайтан» – общий термин, который также используется при обращении ко всему духовному в связи с Иблисом. Марид, Кафир, Мудилл – другие имена Иблиса.
[Закрыть] – очень вредный персонаж. Именно он повинен в том, что люди совершают необдуманные поступки. Например, искусил двух первых особей человека знанием, за что Демиург очень на них рассердился, и выгнал прочь из земного филиала Элизия55
Элизий или Элисий, Элизиум (лат. Elysium) – в античной мифологии часть загробного мира, где царит вечная весна, и где избранные герои проводят дни без печали и забот.
[Закрыть], прекрасного сада, преисполненного наслаждения. Кто-то считает, что он по природе своей рептилия, хотя часто его изображают рогатым. Сводом духовных правил служил Катехизис, и главным его постулатом было: «Есть добро, и есть зло. Добрым быть хорошо, злым быть плохо». Этим можно было объяснить очень многое, если не всё.
С огромным трудом, сгорая на кострах, жители Лупанара и окрестных королевств узнали, то, о чём в своих сказках рассказывали их далёкие предки: мы живём на огромном шаре, который вращается вокруг звезды. Между нашим шаром и солнцем есть ещё один. И, как минимум, ещё один шар вращается чуть дальше нашего. На ночном небе эти шары более яркие, нежели звёзды. Если хорошо приглядеться, можно различить их аккуратную сферическую форму.
В детстве, читая книги известных путешественников, я сам мечтал исследовать наш шар, ведь на нём до сих пор так много белых пятен! Нам были доступны лишь окрестные королевства, населённые известными всем народами: лупанарцами, сомнийцами, вельфердцами, рахвасами, кансакунтийцами, таутцами, даоинцами и, конечно, евреями. Как велик был соблазн новых открытий! Как заманчив и сладок был дух приключений! Я грезил даже исследовать соседние небесные сферы, но никак не мог придумать способ, как туда попасть.
К чему было вспоминать обо всём этом? Жизнь всё решила за меня. Так рассуждают все отчаявшиеся люди, и я не был исключением. Однако, кто из нас может знать, какой путь к мечте самый короткий?
Глава вторая
Доблестная лупанарская армия, поспешно формируемая перед лицом нарастающей угрозы, была похожа на кашу из несовместимых ингредиентов, которую повар-король Фурицифер Аутем тщетно пытался сделать однородной, усердно размешивая.
В одной только моей роте очутились: седобородый профессор теософии, записавшийся добровольцем – ему уж пора было готовиться к глубоким земляным ваннам, а не воевать, – мальчик на побегушках из дома терпимости; лилипут; нерадивый сын какого-то герцога, заботливый отец которого видел в будущей войне быстрое и благородное избавление от досадных ошибок молодости; компрачикос66
Компрачикосы – преступное сообщество торговцев, покупавших детей и намеренно уродовавших их, чтобы затем перепродавать как шутов, акробатов, придворных карликов, певцов-кастратов, либо использовавших их, как попрошаек.
[Закрыть], нашедший в службе спасение от плахи; зажигатель фонарей; одноногий, скоморох, знахарь, трубадур, сборщик податей и многие другие люди, отличавшиеся как внешностью, так и родом занятий.
В то же время, находились персонажи, не отличавшиеся ни диковинной профессией, ни особой наружностью, ни судьбой, что привела их сюда, зато именно они внесли наибольший вклад в мои впечатления об описываемых событиях.
Так, например, хорошо запоминались троица друзей, быстро нашедших общий язык на почве хулиганских наклонностей и желании морально подчинить себе сослуживцев. Не помню, как их звали, но, после первого совместного купания в реке, когда они долго с любопытством разглядывали друг друга, трепетно изучали, затейливо нюхали и даже нерешительно трогали, весело хохоча, эти три товарища, вдохновлённые своими неожиданными анатомическими открытиями, дали друг другу прозвища: Конь, Баклажан и Румпельштильцхен.
Именно под такими именами они нам и запомнились.
Даже в самые тяжёлые времена нашу жизнь не покидает любовь и романтика, хотя они зачастую являют себя самым неожиданным образом. Это нам с лихвой доказали наши бравые сослуживцы, цветовод Пистиллум и придворный акробат Штамен77
Pistillum (лат.) – пестик, stamen (лат.) – тычинка
[Закрыть].
Между ними, как говорится, проскочила искра сразу же, как только они впервые увидели друг друга.
Наверняка читателю знакомы такие дивные моменты… Ты видишь в толпе этого человека… Он не такой, как все… Он как будто светится. Вдруг, словно почувствовав твой взгляд на себе, он резко поворачивается… Стесняясь, ты уводишь взгляд… Но соблазн велик, и твой взор снова на нём. И это повторяется раз за разом…
Примерно то же самое случилось с нашими героями, когда они оказались в одном строю. Жар от страсти, что возникала между ними, чувствовали даже мы, их братья по оружию, стоявшие рядом.
Однажды, ещё на марше к тренировочному лагерю, наш полк остановился на привал вблизи живописного поля, усеянного алыми маками.
Славный акробат Штамен сидел на траве, опустив голову и, очевидно, предавался грустным мыслям о скорой, мучительной, а главное, неизбежной смерти, как вдруг над ним склонилась огромная тень: тихо и незаметно сзади к нему подошёл Пистиллум.
Следует отметить, что цветовод обладал самым высоким ростом и наиболее крупным телосложением в нашей доблестной роте. Пусть не весь объём его могучих телес составляли мышцы, но в его богатырской силе сомневаться не приходилось: он легко мог сломать голыми руками ствол молодого дуба толщиной с кружку.
Штамен же, напротив, был низкоросл и худощав. И потому, находясь вместе, они и без проявления взаимной симпатии являли зрелище весьма необычное.
Штамен дрожал от страха, когда Пистиллум к нему приблизился. Но тот не сделал ничего дурного. Аккуратно, не побоюсь этого слова, с любовью, он водрузил венок из алых маков на головку на голову своему товарищу. Покраснев и явно нервничая, Пистиллум поспешил оправдаться:
– Я подумал… – зазвучал зычный бас. – Они прекрасно украсят твои золотистые кудри.
Нервничая не многим меньше, Штамен ответил:
– Благодарю… Я люблю цветы…
– А я их просто обожаю! – трепетно воскликнул Пистиллум и, стеснительно потоптавшись, сел рядом. Вскоре они завели долгую и милую беседу. Их устами говорила сама Любовь.
После нескольких дней пути мы расположились в палаточном лагере на высоком отвесном холме.
Целыми днями мы упражнялись в фехтовании, стрельбе из лука и строевой подготовке, словно из нас хотели сделать солдат.
В первый же день на носилках в лазарет отправился Профессор, случайно, по неопытности выстрелив себе в спину из лука. За ним, но уже на своих двоих, последовали Конь, Баклажан и Румпельштильцхен: владение мечом им давалось с трудом, посему они, побросав клинки, принялись колошматить друг друга голыми руками, полагая, что цель упражнения – продемонстрировать силу и безмозглое геройство, а не научиться владеть оружием.
И ведь они оказались правы!
Именно этому нас страстно желал научить капитан Поркий, достигший в этом деле заоблачных высот. Поскольку кроме демонстрации силы он почти ничего не умел, то уверенно считал, что только безмозглостью можно побороть хитрого, хладнокровного и расчётливого противника.
Руководствуясь этими соображениями, он поставил себе благородную цель вбить в нас дурь. Как можно глубже и как можно сильнее.
А Конь, Баклажан и Румпельштильцхен заслужили свои первые медали. Такими нелепыми жестами командование пыталось поднять наш боевой дух со дна пропасти уныния.
Солдаты же и без того самостоятельно искали способы скрасить последние дни своих несчастных жизней.
Компрачикос и скоморох тайком сбегали в близлежащую деревню в поисках огненный воды88
Огненной водой индейцы называли водку.
[Закрыть] или браги. Ушлые крестьяне отказывались продавать им что-либо за те гроши, которые они наскребли совместными усилиями. Только нелюдимая, мерзкого вида старуха, жившая на окраине и слывшая ведьмой, согласилась отдать им бутыль мутной хмельной жидкости.
Чем они расплатились с ней, так доподлинно неизвестно, но вскоре у скомороха стали выпадать волосы, появилась сыпь и гнойничковые воспаления на фоне общего недомогания99
Симптомы сифилиса.
[Закрыть]. А компрачикос, выпивший бо’льшую часть бутылки, вовсе покрылся волдырями, да стал мочиться грязью. После двух суток агонии он испустил дух.
Это была наша первая потеря.
Лилипут не был столь искушён в вопросах алкогольных возлияний, но и него были свои интересы в той злосчастной деревне. Об этом всей роте по секрету рассказал Пистиллум, собиравший букет для Лилипута, намеревавшегося тайно преподнести его жене старосты деревни.
И хотя герой-любовник действовал скрытно, спустя неделю дело придали огласке жители деревни, направившие капитану Поркию челобитную:
«Барону Жбанту Жирдобасу Поркию, капитану, командующему третьей ротой седьмого полка тринадцатой королевской армии, от жителей славной деревни Имо1010
Imo (лат.) – дно.
[Закрыть].
Ваше Благородие! Желаем здравствовать Вам и Вашему роду многие века, покуда солнце сияет на небосводе! Я староста Имо, выступая от лица людей, чьи интересы я защищаю, прошу Вас принять меры в отношении вашего подчинённого, осквернившего своим любострастием законопослушных и непорочных граждан деревни.
Будем всеобще признательны, если Вы посадите его в клетку и оградите тем самым от нашего общества, дорожащего своими моральными устоями.
К обвинениям присоединяются жертвы, сиречь нижеподписавшиеся: прачка, доярка, жена кузнеца, сестра гончара, дочь сапожника и мать кровельщика, отец угольщика и коза конюха, жена старосты, дочь старосты старшая, дочь старосты младшая.
Да и сам я. Староста.».
Чуть позже пришло письмо, в котором жена кузнеца, старшая дочь старосты и коза отказывались от своих показаний, поскольку остались весьма довольны случившимся.
А ещё через несколько дней староста заявил, что долг честного человека требует от него сознаться в том, что он сам спровоцировал Лилипута на преступление в отношении себя, потеряв всякий стыд и грязно соблазнив его. Из любопытства.
Но к тому времени злодей-блудодей уже коротал время в клетке, которую, забавы ради, привязали к достаточно крепкой ветви огромного старого дуба.
Добрые сослуживцы то носили своему несчастному товарищу хлеб и воду, то кидались в него камнями. А порой качали его, словно на качелях. Но больше всего Лилипуту доставалось от волков, которые, руководимые голодом, все ночи напролёт пытались вызволить его из заточения.
Некая богатая дама, узнав слухи об этом славном малом, пожелала купить его ради собственных утех, но капитан Поркий наотрез отказался продавать, сказав, что, во-первых, что Лилипут не является его частной собственностью, во-вторых, солдаты Лупанара не продаются, а в третьих, он ему самому нужен.
Дама, разумеется, поняла последнее заявление неправильно, а Лилипут лишился возможности жить красиво до конца своих дней, вместо того, чтобы в скором времени погибнуть на войне.
Первая неделя в лагере казалась бесконечной. Башелье Ангус Аурий1111
Agnus Area (лат.) – золотистый агнец.
[Закрыть] в назначении командиром нашего взвода увидел долгожданную возможность удовлетворить свою безудержную страсть к унижению.
Многие новобранцы по неопытности не скрывали усталости от изматывающих и бестолковых тренировок, выдумываемых Ангусом Аурием, даже не подозревая, с каким восторгом он воспринимал это. В такие минуты он выказывал свою свирепость и недовольство, хотя ребёнок внутри него, недополучивший в своё время признания взрослых, на время переставал хныкать и злорадно улыбался, видя чужие страдания.
Мы и не чаяли, что в последний день недели окажемся предоставленными самим себе и сможем отдохнуть как физически, так и морально.
В тот прекрасный солнечный день, освободившись от оков страха, стала проявляться тонкая душевная организация некоторых будущих воинов Его Величества.
Нерадивый сын какого-то герцога первую половину дня посвятил поэзии, вслух сочиняя оды своей возлюбленной, которая, по его словам, смиренно ждала его победоносного возвращения. Вторую же половину дня он посвятил занятиям живописью, расположившись с импровизированным мольбертом в месте, откуда открывается самый живописный вид на окрестности. Свои творения нерадивый сын какого-то герцога планировал разместить в большом зале родового замка после своего победоносного возвращения.
Штамен и Пистиллум то лежали, то кувыркались на цветущих полянах, мило беседуя и нежно гладя друг друга сорванными цветами.
Герои роты Конь, Баклажан и Румпельштильцхен, вернувшиеся после излечения, целый день слонялись в поисках приключений, но так ничего не нашли, потому решили убить время возле клетки с Лилипутом.
На исходе дня, счастливые и отдохнувшие, мы разошлись по палаткам без команды к отбою, поскольку капитан Поркий крепко спал с самого утра, проведя предыдущую ночь за обильными возлияниями огненной воды. А гордость Ангуса Аурия требовала от него превзойти подвиг Лилипута, потому он, гарцуя на белом коне, направился в деревушку Имо.
Увы, мгновенья счастья скоротечны. Душераздирающим воплем нас поднял капитан Поркий, едва стало светать. Вопль этот дался ему легко, поскольку во рту у него ночевали кошки, а в голове гудел шмелиный улей.
Рота строилась медленно и неохотно, что ещё больше подливало масла в огонь ярости капитана. Времени на то, чтобы надеть форму у нас не было, и мы сонно брели в том, в чём нас застал рёв командира. Нерадивый сын какого-то герцога, например, поразил всех своим роскошным ночным платьем из дорогих шелков, которое включало также длинный колпак с помпоном. А вот Штамен и Пистиллум, явившиеся из одной палатки, казалось, едва успели прикрыться первым, что попалось им под руку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
