Текст книги "Враг за спиной (СИ)"

Автор книги: Вадим Володарский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Глава 5

Глава 5.

За ужином они продолжили разговор. Руслан поинтересовался, как юлины раны на запястьях. Они уже почти не болели – полицейский врач после освидетельствования сделал профессиональную перевязку.

– А я смотрю, ты тоже хромаешь. Авария? На мотоцикле? – Поинтересовалась девушка.

– Да что же это такое? – Руслан повысил голос и воздел руки к небу, хотя по тону было понятно, что вопрос его забавляет. – Сговорились вы все, что ли?! Кто ни увидит, все спрашивают про мотоцикл. Ты вот меня в первый раз видишь, а туда же! Нет, если бы на мотоцикле, хоть было бы не так обидно! Спортивная травма. Бывает. – Он развёл руками. – Активный образ жизни. Издержки, так сказать…

– Я понимаю. Сама на велосипеде езжу. Скажи, а почему не вызвали нашего консула в полицию? Когда заявление подавали, – Спросила Юля.

– Консула вызвать, конечно, можно. В Киеве целое российское посольство есть. С консульским отделом. Но консул нужен, если тебе нужно срочно домой вернуться. Чтобы документ для возвращения выдать. А сначала всё равно надо сделать так, чтобы у тебя не было проблем за пересечение границы. И потом… Консула мы можем вызвать. Хоть завтра. Вернее, в понедельник, вряд ли они будут вызову в выходной рады. Но скажи, ты хочешь вернуться? – Руслан смотрел ей прямо в глаза.

– Я бы, конечно, хотела домой. – Юля выдержала этот взгляд. – Но там меня, если до сих пор не убили, то убьют. А может быть, не просто убьют… Я это понимаю. И когда подавала заявление на убежище, тоже понимала, что подписываю, и какие последствия. Я же юрист, в конце концов, хотя и не знаю ваших законов…

– Вот и хорошо, что ты думаешь в том же направлении, что и мы с Юрой. Кроме того… Предположим, мы вызвали консула. Чтобы тебе помочь, ему нужно будет установить твою личность. Если консул – действительно консул, а не человек из ФСБ, то он направит запрос в вашу полицию. Впрочем, если из ФСБ, тоже направит, потому что все базы данных паспортов – у полиции. По крайней мере, у нас так, но в России, думаю, тоже. Система-то ещё советская во многом осталась… И тогда полиция в вашем Занайске быстро узнает, где ты находишься, и при каких обстоятельствах сюда попала. Что будет дальше, догадываешься?

– Конечно. Те, кто хотели меня убить, тоже об этом узнают…

– И тогда тебя могут попытаться добить прямо здесь. Как ты, наверное, знаешь, такие случаи были…

– Слышала.

– Ну, вот. Тебе лучше пока сидеть тихо, и никому в России лучше пока не знать, где ты находишься, и что ты вообще жива. Согласна?

– Конечно. – Юля опустила голову. – Придётся начинать жить заново. Здесь. Если разрешат.

– Об этом не беспокойся – я же сказал, документы сделаем, и быстро. Первые – на следующей неделе, постоянные – думаю, за месяц. И со всем, что нужно для начала, поможем.

– Да, но как быть с отцом? Он вернётся… меньше чем через месяц. И, узнав, что я пропала, поднимет тревогу. И поднимет все свои связи, чтобы меня найти. И если он не будет знать, что со мной случилось… А там и подготовка к учебному году, а меня не будет на кафедре…

– Да, это проблема. – Руслан задумался. – Но не первоочередная. До того, когда нужно будет её решать, ещё почти месяц. Что-нибудь придумаем.

Почему-то Юля ему верила. Может быть, потому, что он сдержал все обещания, и то, что было возможно, пока устраивал наилучшим образом. А Руслан продолжал:

– А ты попытайся понять, кто и почему мог захотеть тебя убрать. Я не верю, что это просто хулиганы. Слишком сложно. Специально построенная яма, воздушный шар, дистанционно обрезанные верёвки… Такое не делают просто так. Ты или кому-то очень мешала, или нужно было воздействовать на кого-то через тебя. Или ты что-то важное знаешь. Понять это – в твоих же интересах. Может быть, тебе удастся вернуться домой. Или понять, что лучше об этом даже не думать…

– Это я тоже понимаю. Но, честно, не знаю, что ответить.

– Ну тогда расскажи о себе. Чем ты занимаешься, кроме работы в университете? Может быть, дело в этом?

– В том-то и дело, что ничем! Только преподаю, пишу статьи и готовлю диссертацию. Мне отец не даёт заниматься чем-то ещё. Он считает, что все члены семьи должны быть в науке… Он вообще был не в восторге, когда я решила поступать на юридический. Он-то сам – химик, для него гуманитарные науки – как что-то ненастоящее. Но смирился. При условии, что я пойду в науку. Я-то всегда хотела быть или прокурором, или адвокатом. Выступать в суде. Но папа сказал, что об этом не может быть и речи… Правда, на кафедру устроил.

– Чем ты ещё занимаешься? Спорт какой-нибудь, художественная самодеятельность? Политика там оппозиционная?

Девушка замотала головой.

– Нет, ничего такого. Политика – это вообще нет. На велосипеде катаюсь, в спортзал для себя хожу, но ни в каких командах ни во что не играю. А петь и танцевать – это вообще не моё! – Юля грустно улыбнулась. – Да, и я знаю, про что ты спросишь. Никакой ревности или ещё чего-то быть не может. С тех пор, как мой друг… перестал быть моим другом. – Она слегка покраснела. – Но мы расстались мирно, без сцен.

Руслан не стал заострять на этом внимание.

– Значит, ты сама о себе чего-то не знаешь! Перепутать тебя ни с кем не могли. Они назвали тебя по имени. Значит, кто-то хотел, чтобы исчезла именно ты. Чтобы узнать, кто, нужно понять, почему.

– Да, конечно. Но я действительно не знаю! Что мне делать..?

– Пытаться понять. Или вспомнить. А что с твоим отцом? Кто-то мог хотеть чего-то от него?

Юля опять задумалась.

– Он – ректор нашего филиала. Понятно, что он живёт не на зарплату. Но он не конфликтует ни с кем. Не берёт взятки со студентов, или ещё там что. Наверное, имеет что-то с имущества универа – сдача помещений в аренду, и всё такое. Ну, это у нас считается, почти законный доход… У него есть частная фирма, которая проводит всякие исследования. Сейчас тоже многие так делают. И я уже говорила, что его нет в России. Мама… погибла, когда мне было лет пять. Можешь почитать в интернете о «занайском маньяке». Мама была одной из шести жертв… Есть ещё мачеха, которая меня не особенно любит, но никаких конфликтов у нас нет. Она – бывшая папина студентка. Заведует лабораторией на одном заводе. И младший брат, которому сейчас шестнадцать. Я думаю, ни в ком из них тут дело быть не может.

– Наверное, не может, – Согласился Руслан. – Но тогда мы в тупике. Никакой причины мы обнаружить не можем, но она должна быть. Без причины ничего не бывает, а таких операций – тем более. Ну, хорошо. А твоя работа на кафедре? Откуда вообще такая тема для диссертации? Ты что, не понимала, чем рискуешь?

– На кафедре тоже всё спокойно. Обычные интриги. – Юля передёрнула плечами. – А тема… Утвердили-то мне её в тринадцатом году. «Гражданство жителей оккупированных территорий и конституционные обязательства государства». Ничто же не предвещало… А теперь мне не дают ни собирать материалы, ни публиковаться. Но это дела давно минувших дней.

– Минувших? Да уж куда как нынешних! – Не согласился Руслан.

– Ну, теперь да. Меня-то Великая Отечественная интересовала. – Она сделала глубокий вдох. – Когда в Занайске были немцы, мой прадедушка пошёл к ним служить. Точно не знаю, чем он там занимался, он ушёл с немцами и бросил семью, понимал, что после освобождения ему несдобровать, если останется. Он потом где-то погиб, уже в Германии, в сорок пятом… Но бабушка потом жила с клеймом: дочь предателя. А кто кого предал, если государство ничего не делало для населения ни при отступлении, чтобы эвакуировать, а к нам немцы пришли в сорок втором, можно было организовать, ни в период самой оккупации? – Юлин голос дрожал, когда она говорила, Руслан не мог понять – от волнения из-за семейной истории, или от убеждённости в правоте своей позиции. Вслух же сказал:

– Ты же понимаешь, что это политический динамит? Особенно сейчас в России.

– Да, но тему-то мне утвердили в тринадцатом. До того, как всё началось у вас, а потом у нас… Ну, кто мог всё это предположить? Кстати, ко мне однажды приходили какие-то сторонники «Новороссии». Предлагали свою поддержку, а я должна была написать, что Украина не выполнила обязанности по отношению к своим гражданам. Я не хотела лезть в нынешнюю политику, но надо было придумать, как отказать этим шизикам, чтобы не иметь ещё больше неприятностей.

– И что же ты им сказала? – Поинтересовался Руслан.

– Что они ошиблись с темой моей работы. Если я буду в рамках своей темы писать об Украине и о Крыме, тогда надо будет делать вывод, что Россия – оккупирующая страна. А это противоречит всей государственной политике. И если они будут поддерживать такую работу на политическом уровне, то их сотрут в порошок. Поэтому о современности писать ничего не нужно. И им надо забыть об идее набрать таким образом очки. Больше я о них не слышала…

– А эти, как ты их назвала, шизики не могли попытаться тебя убить за отказ?

– Не думаю. – Девушка на секунду задумалась. – У нас никакого конфликта не было, я их ничем не обидела, только предостерегла. – Она слегка улыбнулась. – И принадлежности к оппозиции не демонстрировала. Им не за что меня ненавидеть, и не за что мне мстить. Я считаю, что уберегла от неприятностей и себя, и их. Конечно, уверенной быть нельзя, на то они и шизики. Ты бы их видел… Но всё-таки – не думаю. Ладно, у тебя посудомоечная машина есть?

Юля отправилась спать, а Руслан поднялся на второй этаж и отпер дверь домашнего кабинета. Именно эта комната была для него по-настоящему личным пространством в большом доме, где он жил один. Он сел на диван и поставил себе на колени ноутбук. Пока компьютер загружался, Руслан составил для себя короткий план, что сейчас нужно делать. Он всегда был классической «совой», так что времени на то, чтобы найти нужную информацию перед сном, у него было достаточно.

Начать он решил, по совету Юли, с «занайского маньяка». В конце концов, это была единственная в жизни девушки история, связанная с явным криминалом, и, хотя Руслан не мог себе представить, какое отношение это могло иметь к современности, следовало хотя бы проверить, о чём идёт речь.

Сайтов со статьями о разных громких уголовных делах прошлого было много. Так что поиск информации не затянулся. Несколько статей были дополнены документами из уголовного дела, даже фотографиями. Фотографии эти лучше было не рассматривать перед сном.

Дело было больше двадцати лет назад. Как обычно, началось с того, что исчезла молодая женщина. Как обычно, милиция первым делом задержала её мужа, тем более, что незадолго перед тем они громко ссорились, – это слышала вся улица, на которой стоял их старый деревянный домик. Как обычно, – это можно было понять по всему последующему, – задержанного в милиции стали бить. Так что он, в конце концов, подписал «явку с повинной» о том, что задушил жену на почве ревности, тело сжёг, а остатки в мешке свалил в мусорный бак, так что никаких следов не осталось: мусор давно вывезли. Муж, естественно, оказался под арестом.

Так бы дело это и пошло в суд, но следователям сильно не повезло: через неделю река Ная, от которой и получил название город, вынесла тело, которое быстро опознали, как пропавшую. Тело, конечно, не было сожжено. И жертва не была задушена, а погибла от ножевого ранения: ей вспороли живот. А до этого, вероятнее всего, над ней жестоко издевались. Но самое главное, хотя после пребывания в воде установить точно было невозможно, но эксперт предположил, что смерть наступила через несколько дней после того, как муж жертвы оказался под стражей.

Скандал был страшный. Дошло не только до Южанска, но и до Москвы, тем более, что в девяностые ощутившая свободу пресса очень любила такие истории. Вдовца из-под стражи пришлось срочно выпускать, начальника местной милиции – снимать с должности, а в Занайск командировать следователей и оперативников из Южанска.

Следователи и оперативники – тоже люди. Им тоже не хочется сразу думать о самом плохом. Поэтому прежде всего принялись отрабатывать версию, что убитой или её мужу за что-то отомстили. Проверили даже школу, где женщина работала учительницей: времена стояли беспредельные, пострадать можно было даже за плохую оценку ребёнку какого-нибудь бандита… Но таковых в классах, где преподавала погибшая, не было. Муж был совладельцем небольшого автосервиса, но там тоже не было ни конфликтов с партнёром, ни недовольных клиентов.

Через три недели стало понятно, что всё куда хуже: исчезла ещё одна девушка, внешне похожая на первую, – высокая брюнетка. На этот раз местная милиция вместе с приезжими из Южанска операми организовали поиски сразу, после первого случая была надежда, что пропавшую где-то держат живой. Дело, однако, осложнялось тем, что Занайск состоял в основном из частных домов, в нём было довольно много гаражных кооперативов и всякого рода мелких предприятий, частью заброшенных. Через неделю пропавшую девушку нашли мёртвой, тоже со вспоротым животом и следами пыток. Экспертиза показала, что она оставалась живой четыре дня после исчезновения. Вторая жертва оказалась внучкой крупного чиновника, и к расследованию подключили сыщиков из Москвы.

А убийца как будто играл с милицией в кошки-мышки. Ещё через три недели исчезла ещё одна молодая женщина, а через пять дней найдена убитой таким же способом. Тут стало понятно, что убийца «зациклен» именно на определённой внешности: за несколько дней до того, как исчезла, женщина перекрасила волосы в чёрный цвет.

Жена тогда ещё доцента Игоря Князя оказалась четвёртой жертвой. Её держали живой дольше всех – целых шесть дней. Тело снова нашли в реке, а волосы у неё стали наполовину седыми…

Задержали маньяка случайно. Двое парней возвращались вечером с работы, и решили срезать путь от троллейбусной остановки через пустырь. Они услышали крик, подбежали к машине, которая стояла неподалёку. Увидев бегущих к нему людей, водитель ударил ножом женщину, с которой боролся, вскочил за руль и уехал. Пока один из парней пытался оказать помощь раненой, другой побежал за милицией. Женщина через день умерла в больнице, успев дать показания о том, как таксист вывез её на пустырь, ограбил и, угрожая ножом, пытался связать. По внешности она была похожа на остальных жертв маньяка. Убийцу быстро задержали, оба свидетеля опознали его. Потом было найдено место, где он держал и пытал своих жертв, – подвал заброшенного корпуса одного завода, территория которого практически не охранялась.

Показаний убийца, правда, не давал. Это ничего не могло изменить. К тому моменту в России действовал мораторий на смертную казнь, так что приговором за шесть убийств могло быть только пожизненное заключение. В статье говорилось, что убийца умер в тюрьме меньше, чем через год.

Руслан сохранил открытыми вкладки с двумя статьями о деле маньяка. Дело это оставило у него странное впечатление, но причиной нового преступления быть, вроде бы, не могло. Затем он нашёл странички самой Юли в социальных сетях. Просмотрел то, что было открыто для всех на Фейсбуке, потом, легко обойдя блокировку, зашёл на страницу Вконтакте. Поморщился и залез на сайт Одноклассники, вызывавший у Руслана отвращение одним своим названием. Профили у Юли были везде, но особо активным пользователем она не была. Личные фотографии, в том числе из путешествий, от Байкала до Америки, обычная болтовня с подругами, несколько репостов философских фраз о жизни и любви, – там было всё, что может быть на страничке девушки, но ничего, что объясняло бы попытку её убить. В друзьях у Юли были преподаватели и несколько сотрудников силовых структур, судя по возрасту – её однокурсники по юридическому факультету. Насколько можно было судить, её недельное отсутствие в соцсетях и в городе никого не встревожило, – в конце концов, был период отпусков…. Не было на её страницах и постов о политике – тут она сказала правду. Массированной пропаганде, которая лезла в России изо всех информационных щелей, Юля не поддалась, хотя и одной из тех, кого тамошние власти называют «пятой колонной», не стала. Политикой она не интересовалась, хотя, судя по случаю с «новороссами», текущий момент, как говорится, понимала, и знала, от чего нужно держаться подальше. Что ж, живя в российской провинции, решил Руслан, это можно было себе позволить.

Затем он стал искать южанские и занайские автосайты и группы в соцсетях, в надежде найти там чёрную «Ауди» с номером из трёх семёрок. В провинции такие машины обычно приметны, но ни фотографий, ни возмущённых постов Руслан не обнаружил. Оставалось предположить, что чернявый парнишка ездил аккуратно, или, по крайней мере, так, что никто не возмущался до желания написать об этом в интернете. Хотя во всём остальном, по юлиному описанию, он был похож на самого обычного местного «мажора».

Взглянув на отметку времени в правом нижем углу экрана, – скоро пора будет ложиться спать даже по его «совиным» меркам, – Руслан открыл электронную почту. Первое письмо ушло на электронную почту Юрию, с заголовком: «Немного разговорил нашу гостью». Надо будет завтра сбросить по СМС или Вайберу сообщение, чтобы Юра это письмо просмотрел, подумал Руслан. Информация может адвокату пригодиться. Хотя и хотелось узнать мнение друга как можно скорее, он уже привык к несовпадению своего суточного графика с графиком, как выражался Юра, нормальных людей.

Перед тем, как писать следующее письмо, он крепко задумался. Для того, чтобы сделать то, что он хотел, существовало два пути. В каждом из них были свои преимущества и недостатки. Против одного был разум, против другого протестовали чувства. Опыт давно научил Руслана, что в серьёзных делах чувствами руководствоваться нельзя. Он взял данные из адресной книги и стал писать новое письмо, надеясь, что адресат всё ещё на месте, и электронная почта у него не поменялась.

Глава 6

Глава 6.

– Очень далеко. Это самая окраина. Вон там – лес. – Руслан показал в сторону, за следующий ряд домов. – Но ничего другого предложить, к сожалению, не могу.

Они вышли из машины. Руслан открыл передний багажник «Теслы» и вытащил оттуда сумку с привезёнными Даной вещами; нести сумку Юле он не дал. Сама Дана как раз появилась из-за руля припаркованного рядом «Туксона». У неё в руках была ещё одна большая сумка, на сей раз полотняная, с какими раньше ездили «челноки».

– Привет! – Сказала она. – Я взяла на себя смелость заполнить холодильник!

– Ну тогда пошли заселять нашу гостью! – Руслан достал из кармана ключи. Юля смотрела на всё это округлившимися глазами.

Дом был двухэтажный, кирпичный, из тех, про которые говорят, что их «пленные немцы строили». На самом деле, скорее всего, построен он был в последние годы жизни Сталина или сразу после его смерти. Они поднялись на второй этаж, и Руслан отпер металлическую дверь, составлявшую контраст со старыми деревянными дверями соседних квартир.

– Ну, входи, располагайся. Теперь ты тут живёшь! – С улыбкой сказал он. – Вот тебе ключи. – Он протянул ей связку. – Этот – от нижнего замка, этот – от верхнего. Будешь уходить – не забывай запирать двери! Маленький – от почтового ящика. Вот этот – от сарая во дворе, хотя там нет ничего для тебя интересного.

Юля не могла прийти в себя от удивления. Она ожидала, что её поселят в комнате в квартире какой-нибудь бабушки. Или в общежитии, где каждую комнату занимает семья беженцев. И была бы благодарна и за это. А тут была отдельная квартира, причём, кажется, трёхкомнатная!

Дана с сумкой продуктов отправилась на кухню, а Руслан и Юля присели на диван в большой комнате.

– А… чья это квартира? – Спросила девушка. Она обратила внимание, что запах в квартире стоял такой, как будто тут давно не жили. – Где хозяева?

– Квартира это моя, – Объяснил Руслан. – Я даже здесь до сих пор прописан. Живу-то давно за городом. Но квартира эта, можно сказать, не простаивает. Вон в той комнате, – он с улыбкой указал на одну из дверей, – майнятся биткойны. Один из источников дохода… А в остальном – можно жить. Ферму биткойновую не трогай. – Он снова улыбнулся. – А всем остальным можешь пользоваться. Тут, правда, газовая колонка. Справишься?

– Да, конечно. У меня тоже колонка, в Занайске, – Сказала ошеломлённая Юля. – Квартира от бабушки досталась…

– Ну, тогда проблем нет. С остальным легко разберёшься. Телевизор со спутниковой антенной. Можешь смотреть хоть Америку, хоть Россию.

– Даже не знаю, как тебя благодарить! – Сказала Юля.

– Не стоит. Потому что и мне это, на самом деле, ничего не стоит. Слышишь? – Он с улыбкой указал в сторону двери, за которой располагалась майнинговая ферма. – Это биткойны гудят!

Из кухни появилась Дана и села в кресло напротив.

– Ну, теперь тут можно жить! Есть всё, что нужно, – Заявила она.

– Спасибо! – Сказала Юля. – Что бы я без вас делала… – Только теперь она начала понимать, насколько озаботились её жизнью эти люди. И не могла сказать, почему.

– Пустое! – Ответила Дана. – Если что-то понадобится – обращайся, не стесняйся. Да, кстати. – Она достала из сумочки мобильный телефон, старомодный, кнопочный. – Для связи. Там уже забиты номера – мой, Юры… И твой, Рус, тоже. Я не много на себя взяла? – Улыбнулась она.

– Нет, конечно. – Руслан тоже улыбнулся. – Звонкам друзей всегда рад. Зарядку не забыла?

– Нет, конечно. В сумке на кухне. Да. – Дана кивнула Юле. – Юра завтра к тебе подъедет, подготовит к собеседованию. С утра перезвонит насчёт времени, так что телефон не отключай. Ну всё, я полетела, пока.

– А… я хотела спросить… Как получилось, что вы мне всю одежду подобрали впору? – Спросила Юля. Перейти на «ты» с Даной у неё не получалось.

– Очень просто: Рус сказал, что размер нужен примерно как у меня. А дальше оставалось только подобрать из запасов. Нам много привозят, но сейчас одежда не так востребована, как два-три года назад. Так что никаких трудностей. Ну, пока. – И она, улыбнувшись, исчезла за дверью.

– Поразительная женщина! – Сказал Руслан, когда дверь за Даной закрылась. – Она сама из Львовской области, её полное имя Богдана. Когда началась война, жила с мужем в Донецке. Переехали от войны в Киев. У неё частная психологическая практика, но большую часть времени она тратит на помощь беженцам, таким же, как она сама. Ни секунды не сидит на месте, у неё в сутках двадцать пять часов. Я её организации помогаю деньгами, времени самому заниматься ещё и этим уже не хватает.

– Она уехала от войны, но помогает мне, зная, что я из России? – С удивлением спросила Юля.

– Какая разница? Ты не воюешь против нас. И не поддерживаешь тех, кто воюет. Дана считает так же, как и я: помочь надо тому, кто сам не виноват, что стал жертвой обстоятельств. Потому мы с ней и сработались.

– А кто сам виноват?

– Ну, например, активные сепары. – Поняв, что Юля не знает, кто это, Руслан объяснил. – Сепаратисты. Те, кто воюет за отделение от Украины, а фактически за Россию. Или их поддерживает. По сути – предатели… У нас их называют «сепары». А есть ещё просто пропившие всё из квартиры, а иногда и саму квартиру. А потом считают, что все окружающие им должны. И есть те, кто таким помогает… – Он поморщился. – На самом деле, помогать можно кому угодно. Кто тебе ближе. Есть люди, которые помогают бездомным собакам, когда вокруг много нуждающихся в помощи людей. А потом эти же собаки на людей нападают. Уж мы-то, велосипедисты и мотоциклисты, это хорошо знаем… Но мы же не можем им запретить, правда?

– Не можем… А что тут у тебя этот майнинг… Я не помешаю? – Юля всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке. Но Руслан только рассмеялся:

– Не помешаешь, если не начнёшь крушить аппаратуру. А если вдруг она сама загорится – звони сразу мне, а потом пожарным. В любое время дня и ночи.

Девушка не очень понимала, шутит он или говорит серьёзно. Но спросила:

– А разве для майнинга не нужно много электроэнергии? Я читала, что сейчас это уже невыгодно.

– Когда я начинал этим заниматься, было выгодно, – Объяснил Руслан. – А сейчас… Сейчас эта квартира – практически эксперимент. Ты панели на внешней стене видела, когда мы подъезжали? Помнишь, я говорил, что наша компания занимается разработками в альтернативной энергетике? Одна из них – как сделать квартиру, а не только частный дом, энергетически самостоятельной. Так что в энергии недостатка нет. Скорее, избыток. Так что грешно на этом не заработать. А ты можешь не беспокоиться о том, что надо каждый раз выключать свет. Он бесплатный, – вон в том шкафу на самом деле аккумуляторы, которых хватит на сутки, если включить все приборы. – Руслан поднялся с дивана. – Ну, хорошо, если вопросов больше нет, не буду тебя утомлять, и сам поеду. А ты пока тут осваивайся. Пользуйся всем, что найдёшь. Кроме фермы. – Он улыбнулся. – Пока, но если что – я на связи.

– До свиданья. И спасибо ещё раз! – Голос Юли задрожал.

Через минуту она подошла к окну и проводила взглядом отъезжающую красную «Теслу». Затем обошла квартиру.

Ей всегда было интересно, как же выглядит та самая майнинговая ферма, но, когда она открыла дверь в ту комнату, увиденное почти разочаровало. Юля разбиралась в компьютерах только на уровне пользователя, и не знала, что собой представляет оборудование на стеллажах по двум стенам комнаты. Зато обратила внимание, что окно закрыто сплошной тёмной шторой. Поскольку ей никто не сказал, что в комнате нельзя включать свет, девушка пришла к выводу, что это для того, чтобы с улицы нельзя было увидеть, что находится внутри.

Кроме компьютерного оборудования, здесь были почему-то несколько барных стульев, столик из тех, что можно увидеть в кафе, большие колонки, щётки, швабра и два велосипеда, прислонённые один к другому у свободной стены. Складывалось впечатление, что в комнату сложили не используемые крупные вещи, но набор их для жилой квартиры был странным. Ещё Юля заметила в углу под потолком камеру наблюдения. Такая же была у входа в квартиру, но больше нигде она подобных не заметила, и решила не думать о том, куда идёт запись с этих камер. Наверное, Руслан считал, что это мера безопасности для его «фермы».

В остальном, если не считать того самого аккумулятора, занимающего полностью большой шкаф в коридоре, складывалось впечатление, что отсюда переехали, оставив прежнюю жизнь за спиной. Книги на полках в гостиной, посуда на кухне, – всё это, кажется, решили просто не забирать с собой в новую жизнь. Даже постельное бельё в ящиках. Ей сейчас это было только на руку.

В гостиной, как и говорил Руслан, стоял большой, хотя и не новый, телевизор, а рядом с ним тюнер от спутниковой антенны. Вторая комната (или третья, если считать комнату с «фермой») представляла собой некий гибрид спальни и кабинета, поскольку там стоял письменный стол с одной тумбой.

Забравшись с ногами на диван в гостиной, Юля задумалась над тем, в каком положении она оказалась. У неё есть, хотя бы временный, документ, удостоверяющий личность, есть, во что одеться (ещё несколько дней назад она и не подозревала, что будет так этому радоваться), есть крыша над головой, за которую не надо платить. Есть полный холодильник продуктов, – холодильник у Руслана был большой, и Дана, с её точки зрения, даже перестаралась: одному человеку должно было хватить минимум на неделю. И есть возможность обратиться за помощью, которой она не будет злоупотреблять.

Совсем неплохо для человека, оказавшегося в чужой стране не в переносном, а в прямом смысле, в чём мать родила. Юля понимала, что уже до конца жизни обязана Дане и Юрию, но прежде всего – Руслану.

Итак, чего же у неё нет? Во-первых, денег. Ни копейки, и она не станет просить. А это значит, что она не только ничего, кроме того, что ей предоставили, не сможет купить, но даже куда-нибудь поехать на общественном транспорте. Которым она и дома-то не пользовалась лет пять, потому что везде ездила на машине или велосипеде. К тому же, она всё равно не знала города, да и куда ей было ехать?

Во-вторых, здесь не было компьютера, хотя, если есть «ферма» и камеры, должен был быть интернет. Юля обратила внимание и на то, что телефон, который ей оставила Дана, был не смартфоном, а простой кнопочной «звонилкой», дешёвой, хотя и совершенно новой. Случайность это, или Руслан и его друзья боялись, что в противном случае она не справится с собой и даст о себе знать кому-нибудь из старых знакомых в Занайске через интернет? Она понимала, особенно после разговора с Русланом, что делать этого нельзя, но ей было одиноко, и страшно вот так оборвать все связи. Однако она считала, что справилась бы с собой в любом случае. Юля вышла на балкон и некоторое время дышала свежим летним воздухом, – чувствовалось, что лес совсем рядом. Потом вернулась в комнату и включила телевизор, включив первую попавшуюся программу, и почти не могла на ней сосредоточиться. Даже не могла бы сказать, на каком языке была передача. Потом решила поставить телефон на зарядку и пошла на кухню, потому что Дана сказала, что зарядное устройство находится в стоящей на столе сумке.

Зарядка, действительно, нашлась на дне, а рядом конверт. Открыв его, Юля увидела деньги. Пересчитала – в конверте оказалось три тысячи украинских гривен; она уже знала, что это чуть больше ста долларов по курсу, или семи тысяч рублей. Она схватила телефон, чтобы позвонить Дане или Руслану, но тут же подумала: а что она им скажет? "Заберите деньги, мне не нужно!»? Во-первых, ей нужно, и они об этом знают, как знает и она сама. Во-вторых, звонить из-за этого Дане, которая занята двадцать пять часов в сутки, или Руслану, для которого (он, судя по всему, крупный бизнесмен) это вообще не деньги? Её поднимут на смех, и будут правы. И, в конце концов, Руслан же сказал: пользуйся всем, что найдёшь в квартире.

Юля снова забралась на диван. И по-настоящему расплакалась впервые с того момента, когда пришла в себя в той яме.