Текст книги "Суперhero (СИ)"

Свет слепил и обжигал глаза. Все расплывалось. Он поднял руку, чтобы надвинуть полотенце на глаза. Задержав ладонь перед глазами, Артур неприятно отметил, как очертание руки двоится. Натянув полотенце на глаза он выдохнул.

Все полетело к чертям. Весь этот путь, все эти турниры. Сколько денег было вбухано только на то, чтобы дойти до этого рубежа, бросить вызов чемпиону.

Буквально пару часов назад, он, окрыленный, стоял здесь и настраивался на поединок. У него не было ни одного сомнения в том, что бой завершится его победой. Бокс – это не просто кулаки, это тактический поединок, борьба воли и умов. И в этот раз противник его переиграл, победил умом, тактикой и расчетом. А он повелся. Просто один лучше изучил другого.

Артур вспомнил, как перед самым боем, здесь, в раздевалке, он отключал, сбрасывал много раз настойчивые звонки матери. Боялся, что разговор снова вернется к ругани и он потеряет настрой. Быть может, она просто хотела ему пожелать победы и поддержать. А он...

Ему внезапно стало стыдно за последний разговор с матерью, захотелось немедленно извиниться, скорее позвонить и услышать родной голос.

В попытке приподняться, сильно застучало в висках и голова опустилась назад. В висках стучало, даже под закрытыми глазами все вращалось, словно лопасти вертолета. Лучше дать этому вертолету себя унести, – подумал он, как его тут же вырвало, и он, перекатившись со скамьи встал на колени.

В раздевалку вошли тренер с врачом, которые, взяв его под руки, увели на осмотр.

02 августа. 04-00 am (UTS+0)

Манчестер. Англия.

Норт-Манчестер-Дженерал-Хоспитал.

Приемный покой.

Мучительно долго тянулись часы обследования. Тренер был недоволен, они уже пропустили рейс обратно домой. Врачи сделали рентген, томографию и узи сосудов шеи. Хмурились, о чем то совещались.

Тренера волновал только один вопрос – когда мы сможем улететь домой. Лечение заграницей не всегда покрывается страховкой.

Несколько раз набрав Алене, дозвониться не получилось. Тренер сказал, что она улетела на рейсе согласно заранее купленным билетам. Значит пару часов назад.

Обидной иголкой кольнула мысль, что она даже не зашла его проведать. Что ей наплевать.

Артур так же периодически набирал матери, но трубку никто не брал.

Вскоре врачи позвали тренера и о чем-то долго общались на английском. Лицо наставника серело с каждым словом. Уже когда они вышли, он посмотрел на Артура и сказал:

– Все, что тебе нужно знать сейчас, так это то, что мы можем лететь домой. Прилетим, там будем решать.

– Что решать? – спросил Артур, заглатывая одну из выданных ему пилюль.

Тренер улыбнулся.

– Решать то, как мы будем доказывать этим сачкам в белых халатах силу и волю русского богатыря. А то ишь ты, боятся видимо, что реванша их фаворит не переживет, вот и сватают тебя из бокса!

– Они что-то нашли? – спросил Артур, борясь с приступом нарастающей боли.

– Да ничего они не нашли, но обследоваться будет не лишним. Сейчас главное ступить на землю русскую, а там нам все нипочем.

Артур вместе с тренером вышли из здания научного медицинского центра при госпитале и направлялись к ожидавшему их такси. По пути Артур зажмурил глаза, пытаясь унять нарастающую головную боль, и когда открыл их, опять заметил, как его руки стали двоиться.

Странно, – подумал он, – почему только руки?

Светобоязнь тоже не до конца отпустила. Видимо прилетело по полной. Как бы в больничку не загреметь.

04 августа. 07-50 (Мск)

Москва. Россия.

НИИ им. Н.В. Склифосовского

Отделение нейрохирургии.

По прилету в Москву его уже ждала бригада медиков. Видимо, все было не так просто, как казалось. Его худшие ожидания подтвердились. В столичной клинике его определили в отдельную палату, и он там провел трое суток, пока утром третьего дня к нему не зашел тренер.

– Сан Саныч, ну сколько можно уже мне тут торчать, может, отправимся домой? – увидев тренера, Артур резко отложил планшет, по которому проигрывался фильм с боевыми искусствами, и встал на встречу.

Угрюмое лицо тренера не предвещало ничего хорошего. Артуру показалось, что его бессменный наставник, шестидесятилетний крепкий "боровичок", как в шутку его называли воспитанники, осунулся и лицо его посерело.

Тренер положил руку ему на плечо и усадил на кровать.

Артуру надоела неопределенность.

– Ну может хватит уже?! Скажите как есть, что Вы со мной как с ребенком?! – Артур взорвался, снова вскочил с больничной койки и взмахнул руками.

Сан Саныч сидел опустив голову вниз, сжимая ладони в кулак и потирая их друг о друга.

– У меня есть для тебя две новости, и они очень плохие. Одна не смертельная, а другая... – наконец тренер нарушил молчание и снова запнулся.

– Ну что, насколько меня отстранили? Сколько мне надо пролечиться? Месяц, полгода, год? Сколько? Да фигня все это, будет больше времени на подготовку к реваншу. Это же всего лишь чертовы рекомендации, кто им следует? Только хлюпики! – Артур взмахнул руками и повернулся к окну, принимая внутри себя решение как можно скорее уезжать отсюда.

– Тебе нельзя больше на ринг. Никогда. – Слова тренера были тяжелыми. Эта новость выбила из него дух и готова была отправить его в нокаут, но стадия отрицания и гнева захлестнули его.

– Это они так сказали? – не сдерживаясь, выкрикнул Артур и указал пальцем на дверь. – Да что они знают?! Я отлично себя чувствую! И я готов всем это доказывать!

– Каждый удар в голову может стать для тебя последним, но...

– Да каждый удар профессионального боксера может быть для любого последним! Это спорт! Это бокс! Я выхожу на ринг под рев трибун не в керлинг играть!

– Артур! – рявкнул тренер и наконец поднял на него взгляд.

Артур замолчал и, подняв подбородок, с вызовом встретил тяжелый взгляд тренера.

– Не это самая плохая новость. Я не знаю как мне тебе это сказать, не знаю как вообще можно говорить такое, но это лучше услышать не от чужого человека.

– Что? – твердо спросил Артур играя желваками на лице.

– Твоя сестра. Ее сбило машиной и она погибла.

В глазах заплясали разноцветные "мошки".

– То есть как погибла? Нет. – Артур судорожно в отрицании замотал головой. В палату осторожно приоткрылась дверь и заглянул врач в белом халате. – То есть как? Нет!

Тренер привстал и протянул к нему руку. Его глаза блестели от слез. Он принимал его боль как свою. Но в этой боли было что-то еще. Боль человека, что-то утаившего, недосказавшего.

Артур не желая чтобы его трогали отпрянул и уперся спиной к подоконнику.

– Артур, твоя мать...

Артур уже не слышал. Сердце выскакивало из груди, перед глазами поплыло.

"Мама... что с мамой?" – мелькнуло в голове, прежде чем он услышал самое страшное.

– ... твоя мама умерла.

Ноги стали ватными и он провалился в вязкую пучину пустоты. Это был нокаут.

04 августа. 08-20 (Мск)

Москва. Россия.

НИИ им. Н.В. Склифосовского

Отделение нейрохирургии.

Виной всему внутричерепное давление. Это оно его вырубило. Он очнулся. В палате был тренер. От любого света опять жутко болели глаза. Он поднял руки к лицу, чтобы прикрыться ими от света. Очертания рук опять двоились. Как же крепко ему прилетело в прошлый раз!

Запах нашатыря бил в нос. Его приводили в чувство. Вот в руку воткнули иглу, закапала капельница. Врач дотошно пытал его, расспрашивая о его самочувствии. Ему на все было наплевать. Боль не имела значения. Он лишь пожаловался:

– В глазах двоится.

– Скоро это пройдет...

Вокруг него суетились. А он лежал здесь как овощ. Ему срочно нужно было домой.

Когда наконец все врачи и медсестры ушли, тренер остался сидеть на краешке его кровати.

– Мы тебя не бросим. Мы – твоя семья. Это не пустые слова. Всю организацию мы возьмем на себя.

– Спасибо, – пересохшим горлом тихо поблагодарил Артур, а в голове уже проносились другие мысли. Никто теперь ему не поможет. Ему больше нельзя на ринг. Его карьера окончена, и если все действительно так серьезно, и он не сможет тренироваться, то вскоре он перестанет быть их частью, станет чужим своей... семье. Все что ему останется – тренировать детишек. От этих мыслей он заворочался не в силах больше лежать на месте – Я хочу знать как это произошло. Мне нужно домой.

– Врачи не рекомендуют...

– А что, мне остаться здесь?! – он закричал во все горло. – Чтобы я не мог даже с ними проститься?! Я уйду, я доползу до дома!!!

Тяжело вздохнув, тренер встал и пошел к выходу из палаты. У самой двери он обернулся.

– Я тебя понимаю. Вечером будет машина.

Дверь палаты закрылась. Он ждал когда наконец он останется один. Схватив подушку и укусив ее зубами он начал орать, мычать, реветь как раненный зверь. Ему было мало. Встав с кровати, он приложил подушку к стене и со всей силы начал бить по ней руками.

Очертания рук двоились. У него было словно четыре руки, две из которых были белесыми и прозрачными. Он бил и бил. Сверху сыпались крошки пыли. Стена под подушкой крошилась. Наконец он устал и выдохшись сделал пару шагов назад. Подушка впечатанная в стену упала на пол. В стене было проломлено углубление.

Как это возможно?

Подойдя поближе, он увидел осыпавшееся бетонное перекрытие с погнутой арматурой внутри. Пальцами он попытался поддеть торчащий маленький краешек, но он не поддался. Так как же это случилось?! Вот тебе и вековая Советская стройка!

Схватив свои вещи из шкафа, Артур выбежал из больницы на улицу. У него не было времени ждать до вечера.

– Артур! – голос тренера раздался где-то позади.

Он не хотел останавливаться, но все-таки быстро решил, что не может игнорировать человека, который по сути заменил ему в жизни отца.

– Я не вернусь в эти стены! – Артур указал рукой на здание больницы. – Я не могу больше там, Сан Саныч. Я нужен там! – Он абстрактно махнул рукой в противоположном направлении от больницы.

– Я все понимаю, сынок. Едем домой. Прямо сейчас.

Крушение.

05 августа. 14-15 (Мск)

Нижний Новгород. Россия.

Междугородняя платформа

железнодорожного вокзала.

Родной город в летнюю жару впервые казался Артуру таким холодным и неприветливым. Из головы никак не уходило постоянное ощущение, что все вокруг ненастоящее. Состояние ирреальности. Ватные ноги на автомате вынесли его из вагона.

Платформа железнодорожного вокзала была полной. Несмотря на проигрыш, его встречали как победителя, и только товарищи "по цеху", его вторая семья, старались не смотреть ему в глаза. Множественные похлопывания по плечу. Вспышки камер тематических и спортивных СМИ.

Ребята, кто явно был в теме происходящего, отодвигали подальше малочисленных поклонников и встречающих. Они прошли к ожидающему их автобусу, наскоро погрузились и быстро тронулись с места. К Артуру подошел Михаил – светловолосый крепкий юноша и протянул в руки конверт:

– Артур, мы тут с ребятами помогли, чем могли. Крепись, дружище.

Артур кивнул, и, взяв конверт, кинул его на соседнее пустое сидение.

Тренер с кем-то разговаривал по телефону. После чего, окончив звонок, подошел к парню.

– Артур, так как нас с тобой долго не было, а у тебя больше нет родственников, Борис Иванович взял все хлопоты на себя. Получается так, что мы едем сразу на похороны. Панихида уже окончена... Сейчас мы с вами переодеваемся и... понесем...

Артур отказывался верить. Он думал, что пока не увидит, этого нет. И он не хотел видеть их тела.

На его глазах выступили слезы. Он быстро отвернулся к окну. Тренер сел позади него. Все отвели свои взгляды.

За стеклом мелькали машины, светофоры, улочки домов. Бушующий крик отчаяния в нем нарастал. Он хотел рычать от злости и боли. Он хотел опустошения. Выплеснуть все то, что тяжелым склизким комком засело в груди, и не проглотить и не выплюнуть.

Он был словно персонажем компьютерной игры. И ноги и руки, все было не его. Он словно наблюдал за всем со стороны. Больше не было разделения ни на день, ни на ночь. Был один нескончаемый и очень длинный день. Как в тумане он помнил испепеляющую жару. Духота. Жаркое марево. Как он не чувствуя сил, и не чувствуя тяжести вместе с тренером несет гроб. Товарищи позади несли гроб его сестры. Нещадно палило солнце. Лицо было мокрое от пота. Он хотел дать волю слезам, но их не было. Когда нужно было что-то сказать и все смотрели на него – он молчал.

Он отчаянно понимал, что в момент прощания... если он скажет хоть слово... он простится. А отпускать он не хотел. Он не хотел их отдавать, хотя их и так уже забрали у него. Самых родных и близких.

Яму закапывали а он смотрел куда то в пустоту и совершенно не понимал что происходит. Уже в кафе, где была организована поминальная служба, Сан Саныч, видя его состояние, протянул ему рюмку и заставил выпить. Он почти никогда не пил алкоголь. Глотку обожгло. В глазах двоилось. Его раздваивающиеся руки и пальцы его раздражали. Смотря на них, он усилием воли отделил двоящиеся, бестелесые, сероватые руки, и стал их тянуть вперед к дальнему зеркалу, в котором он отражался. Он словно почувствовал холодную гладь. Иллюзии, галлюцинации, они его не пугали, он лишь с силой протянул эти бестелесые ладони с тянущимися за ними словно шлангами хвостами, которые начинались где-то за его спиной.

Громкий треск. Зеркало треснуло. Большой треугольный осколок упал и рассыпался. Кто-то тревожно зашептал о приметах.

Плохие приметы, знамения... разве может сравниться что то с тем, что твоя родная сестра и мать лежат под землей...

– Разве что-то может быть еще хуже?! – полукриком, полуревом воскликнул Артур. – Что может быть хуже?!

Он не слышал их утешения. Ему были безразличны их слова. Ему нужно было утешение. Он схватил бутылку со стола и выбежал на улицу. Он шел пешком. Ходил по дворам. Делал все новые обжигающие глотки. Легкая дезориентация пространства лишь затуманила еще больше все вокруг.

Он пришел в знакомый двор и сел на лавочку у подъезда. Прошло не меньше часа. Голова тяжелой глыбой ложилась на грудь и он то и дело из последних сил ловил ощущение реальности. К подъезду, громко цокая на каблуках, подошла она.

– Алена! – выкрикнул он и поднялся на шатающихся ногах.

Девушка смерила его презрительным взглядом.

– Я с проигравшими и лузерами не общаюсь, – надменно пропела барышня и внезапно начала рассматривать свой маникюр.

– Поэтому ты меня там бросила?

– Милый, этот позор ты должен был пройти сам. Я еще нигде не расписывалась и замуж за тебя не выходила, и слава Богу, а то пришлось бы терпеть. А ты еще напился. Мало того, что проиграл, тебя унизили перед всем миром, а ты еще и напился. И ты думаешь, что теперь ты меня достоин?

– Для меня проиграть не позор. Поражение это лишь более долгий, но зато самый верный путь стать сильнее. Удары на ринге, Ален, это ничто. Любой нокаут, это ничто. Ты можешь меня презирать, можешь считать себя униженной. Но ты предала меня. Ты оставила меня. И сейчас, я здесь, один. У меня дыра, пропасть внутри. Меня будто четвертовали, вырвали органы вживую. А ты... правильно, все правильно про тебя говорила матушка...

– Ну так и иди к ней, иди, катись к своей матушке!

Артур посмотрел на нее налитыми болью и слезами глазами.

– Давай-давай милый, ножками ножками, к мамоньке, да побыстрее. Пусть она тебя гладит по головке, советы дает, слушайся, будь с ней, а мне дай пройти!

Артур не выдержал и с силой толкнул Алену. От толчка девушка упала и со всего размаха упала на мягкое место и вскрикнув от боли захныкала и с ужасом посмотрела снизу на Артура.

Он стоял со сжатыми кулаками. Но он и не думал намахиваться. На него внезапно накатило чувство презрения к девушке. Он смотрел на ее дрожащие губы и подбородок.

– Я надеюсь тебе больно, – тихо сказал он. – Но так же я надеюсь, что тебе никогда не будет так же больно, как сейчас мне.

– Ты псих! Что ты сделал?! Сильный, руки распускать? Иди домой сестру свою бей!

– Заткнись! – Артур сорвался на крик – Заткнись, слышишь сука?! Еще хоть слово..!

От его криков в ближайших окнах первого этажа, включился свет.

– И что? – провоцируя, с вызовом крикнула Алена. – Я на тебя заявление напишу! В жизнь не откупишься! Будешь знать, как руками махать!

Артуру было обидно. За себя. За нее. Но больше за то, что когда то он любил ее. Хотел сделать ей предложение. За то, что в самую трудную минуту, она не была рядом.

А рядом сейчас никого. Утерев подступившие горькие слезы, он смахнул их рукавом и перешагнув девушку, пошел прочь.

Полночи он скитался по городу, пока не пришел в зал. Привыкшие к ранним тренировкам сторожа не запирали дверь. Он прошел в раздевалку, оттуда в душ. Включил холодную воду и сел на холодный кафель, прислонив голову к холодной стене. Мощные холодные струи быстро намочили его одежду.

Артур снова начал рассматривать свои раздваивающиеся руки. Опустошенным взглядом и слабым усилием воли, он стал играться с воображением. Он отделил бестелесые руки и начал их удлинять по комнате. С интересом разглядывая протягивающиеся за бестелесой, слегка увеличенной кистью едва заметные "шланги". Его воображение играло. Ему казалось, он управлял этой второй парой призрачных рук. Вытягивал их, включал ими воду. Сжимая в кулаки бил по кафелю, разбивал раковины, выкорчевывал сантехнику.

Он смеялся. Ему было это весело. Пока ему не наскучило и он не уснул под непрекращающимися струями холодной воды.

06 августа. 08-50 (Мск)

Нижний Новгород. Россия.

Школа бокса Олимпийского резерва

"Путь Чемпиона".

Артур проснулся на кушетке в тренерской комнате.

Сан Саныч сидел за своим столом и составлял какую-то внутреннюю турнирную сетку.

Артур чувствовал себя паршиво. Его тошнило то ли от голода, то ли от всего происходящего.

Увидев, что парень проснулся, тренер повернулся к нему в полоборота, покачал головой и вернулся к своим делам.

– Я думал, мы научили тебя уважительно относиться к имуществу нашего зала.

– В смысле? – Артур встал и схватился рукой за стену, перед глазами замелькали мошки и все поплыло.

– Ты зачем раскурочил всю душевую? Артур, я, конечно, все понимаю, но такое поведение тебя не красит. Я думал у тебя больше выдержки.

– Я ничего там не делал.

– Да ну? – тренер снова к нему повернулся и, махнув рукой, вышел из тренерской. Артур проследовал за ним. Они сначала спустились в зал, где занимались его товарищи, а потом спустились в подвал, где была раздевалка и душевая, в которой целой бригадой из трех человек, в которых Артур узнал своих товарищей, устанавливали новую сантехнику и клали новую плитку.

Артур сильно зажмурился, а затем открыл глаза. Это все было взаправду.

– Как так то?! – удивленно воскликнул он, правой рукой хватаясь за лоб, и все еще не веря своим глазам. Он думал, что это все ему привиделось.

Отняв руку ото лба и поднеся вторую, он удивленно их рассматривал, потом поймал себя на мысли что это наверняка очень нелепо выглядит со стороны и опустил руки.

– Я за все заплачу. Можете взять это с моих денег за бой.

– Можешь не сомневаться. А сейчас тебе нужно привести себя в порядок и заняться делами.

Артур непонимающе посмотрел на тренера. Тот положил ему руку на плечо и повел из подвала.

– Звонил следователь. У них там материалы проверки, уголовное дело, так как ты единственный близкий родственник, тебя нужно признать потерпевшим, и дать какие-то показания. Я конечно ничего не понимаю, ведь мы с тобой все время были заграницей, но, видимо, так надо. Если хочешь, я могу сходить с тобой.

– Не надо. Спасибо. Вы и Борис Иванович и так очень многое для меня сделали. А я не смог с этим справиться... – Артуру пришлось сделать паузу, чтобы унять подступивший к горлу комок и справиться с эмоциями. – Я должен взять себя в руки и решить все проблемы сам.