Текст книги "Экспансия"

Автор книги: Вадим Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– То есть его скинули прямо у дома?

– За домом, – поправил я Мишку. – Где страдалец и очухивался, лежал пластом, в себя приходил.

– Долго лежал британец. А там и наш пещерник подоспел! Хрусть – и задница пополам, – цинично обрадовался Гоблин, – сожрали британского шпиона.

– Миша, ты того, будь добрее к людям…

Картина становится понятной.

– Костя, ты там все заснял? Шерифу хватит?

– Дело сшить хватит, – заверил меня Костя, внимательно разглядывая свой нос в круглом стареньком зеркальце, висящем сбоку от двери.

Возле дальней от двери боковой стены – большой комод с дверцами, выдвижных ящиков нет. На нем еще один светильник, настольный.

Под потолком широкие деревянные полки по всем стенам, над камином стоит маленький медный чайник с двумя кружками. На полу – пустое ведро и проволочная корзина. Для отсутствующих дров? Гляди-ка, какие винтажные хахряшечки возле камина оставили Смотрящие для невезучего англичанина. И совочек тебе изящный, и кочерга фигурная. По-европейски, чтобы «дом, милый дом» не забывал, что на Бейкер-стрит. Нашему Спасателю, наверное, ухват да горшок подсунули бы.

Уютно в доме. Вполне можно прийти в себя, очухаться, отлежаться. Если было оружие – а оно тут было, – то и дичь стрельнуть не проблема. Только этот злосчастный «инглиз» с оружием что-то не задружил…

Ладно. Беремся за дело.

– Так, Монгол, тяни антенну на крышу, нужна нормальная связь. На чердаке?

– Два рюкзака неплохих, вон они, в углу.

– Пригодятся… Кастет!

– Что? – недоуменно обернулся Лунев, увлеченно разглядывающий висевшую на стене медную посуду: сковородку с длинной рукоятью, пузатый котелочек и симпатичную поварешку. – Камрады, а давайте оставим избу себе, турбазой. Будем на отдых сюда приезжать, семьями.

– Рано мечтать, братва, шмонаем хату. Начинайте, а я на улицу.

Оставив профессионалам их любимое дело, я вышел во двор, которого не было, вдохнул чистый морозный воздух, полный слабого хвойного аромата. Да, пещерника хорошо бы куда-то оттащить снегоходами. Правда, его быстро разберут, есть кому. Первыми прилетят местные вороны, жирные, здоровые, как аэробус. Потом подтянутся волки – ненадолго: пещерник разлагается стремительно. Уже через три дня ничего не останется, только самые тяжелые кости.

Никакого подъезда к избе.

И куда бы этот Спасатель пошел? А пошел бы он по ручью вниз, пока не наткнулся бы на речку Листвянку. Ну а по ней без особых проблем и до Кордона: «Гуд монинг, пиплы».

Сковородка хорошая, нужно забрать: на базе крошечная, жарить неудобно. Мы любим сами себе еду сварганить, по-семейному. Пельмешек сварить. Да, посуду заберем. Хотя предложение Кастета относительно «турбазы» заманчиво. Мало ли для чего пригодится! Надо подумать, посоветоваться с ребятами.

Я обошел поляну кругом.

Красивая в низине природа, расслабляющая, если не принимать во внимание мертвой туши за домом. В общем-то условия «попаданства» английского Спасателя в этот мир были почти тепличными, не сравнить с несчастными «потеряшками». Тут тебе и теплая изба, и «паспорт», из которого можно вытащить довольно много информации, если ты не тупой, как обрезная доска. Да и сам документ – крепкий якорь, не дающий впасть в отчаяние или вообще сойти с ума: бывали случаи, и не раз.

Хорош гулять, пошли в избу.

На столе стояли банки с гречневой крупой и кусковым сахаром, мука, чай в ярко-красной жестянке, соль, бутылка растительного масла без этикетки… Ого, сколько всего! Ну хоть какой-то хабар, все не холостой пробег для группы будет. А это что? Большие коробки с пистолетными патронами? Прилично, прилично, подумалось мне, когда увидел несколько оторопелые лица друзей. С чего это они такие забавные?

– А че ты, Костя, свой ствол вывалил на стол? – начал было я и вдруг поперхнулся, уставившись на «Маузер К-96» с деревянной кобурой-прикладом и портупеей.

Кобура другого цвета!

– Это что…

Вместо пояснений Костя бросил на столешницу компактный револьвер – S&W Model 60 LS, «Chiefs Special Stainless Lady Smith» «.38 Special».  Точно такой же, как у Сотникова. Везет Косте на них. Хромированный двухдюймовый, пятизарядный. Вот оно какое, оказывается, недоврученное Смотрящими оружие-идентификатор.

За-ши-бись.

– Нормальными ты, Костян, шпалерами разжился, – отметил Гоблин.

– Поздравляю вас, товарищи сталкера, – съязвил я невесело, – в наших окрестностях грохнули уже второго Спасателя.

– Что ж, Демченко, умеешь ты подарки подкидывать, особенно яркие к Новому году.

Это так: до главного зимнего праздника всего две недели осталось.

– Стараемся, – невесело ухмыльнулся я. – Как и велено было.

– Велено… – проворчал Сотников. – Ладно, давайте заканчивать совещание, пора подвести итог.

Давно пора! Уже одиннадцать вечера на моих, глаза закрываются, да и жрать охота. У меня уже и рация два раза тихо щелкнула – это Монгол на нашей секретной частоте шлет мне мессагу: мол, стреляный по пути тетерев затушен с предварительно обжаренной гречневой крупой. Да с оливковым маслицем… Гоблин наверняка уже к Павидле сбегал, взял булочек с маком. Братва ждет, а я тут сижу – на совещании по Спасателю.

– Итак, что самое главное стоит выделить из полученной информации. Самое, на мой взгляд, главное, это то, что Смотрящие продолжают забрасывать сюда людей. Где одна группа, там и другим место найдется. Так что вполне может статься, что где-то бедствует еще один русский монокластер. Ну это пока только предположение… Далее. Сам институт Спасателей очень интересен и очень перспективен, прежде всего политически. Тут такие возможности открываются… Число их почти стопроцентно будет равно числу селективных кластеров. Следующее: мы видим, что раскидывают их, как всегда, – как бог на душу положит.

Возбужденный трехжильный Сотников мог говорить еще долго, но, посмотрев на сонные глаза участников совещания, решил свернуть речь. Правильно: второй час сидим.

– В общем, так, товарищи. У нас появился еще один поисковый приоритет. Это касается всех, но прежде всего – группы Демченко. Нужна любая информация по аналогичным стволам. Опрашивайте заново всех «потеряшек». Шериф, на тебе – повторный допрос осужденных иностранценв. Ну и опять к сталкерам… Ищи русского Спасателя, Сережа. Ищи. Землю рой.

– Найдем, – охотно согласился я. – Да понимаем мы все, Алексей! Не дети.

– Эх-х… – тяжело вздохнул Командор. – Ну тогда все «недети» свободны. Боюсь, не поняли вы еще, что случилось.

И он махнул рукой.

А я стрелой помчался на нашу базу возле главных ворот.

Спасатель, спасатель… Экая звезда выискалась. И поважнее дела есть.

Что может быть слаще, чем наесться от пуза перед сном? И не верьте никому, что это зло и яд. Это ништяк и кайф. Нарубался – и баиньки. И сны не тревожные.

Так что и вам желаю… подкрепиться. Прямо сейчас.

И спокойной сытой ночи.

Глава 5

Алексей Сотников, Дед Мороз-Мазай-Пихто

Подарочный продуктовый набор:

Шампанское «Вдова Клико Ля Гранд Дам Брют», 1998 года – 1 бут. – ПОСТАВЛЕНО

Консервы «Печень трески», пр. «Аквамарин» – 1 шт. – ПОСТАВЛЕНО

Консервы «Шпроты», ЧП «Симор», ТМ «Морское содружество, Украина» – 1 шт.

Консервы «Зеленый горошек», пр. «Бондюэль» – 1 шт. – ПОСТАВЛЕНО

Пресервы «Фуа-Гра», пр. «Казино» (Casino Saveurs gour-mandes) – 1 шт.

Колбаса «Таймырская», с/к, оленина, шпик, коньяк – 1 бат. – ПОСТАВЛЕНО

Огурцы соленые бочковые, «Зеленый огурец Крыма» – 4 шт. – ПОСТАВЛЕНО

Майонез «Слобода», 200 г – 1 туба. – ПОСТАВЛЕНО

«Кока-кола», 0,5 литра – 1 бут.

Яйцо вареное. – 3 шт. – ПОСТАВЛЕНО

Шоколадные конфеты «Моцарт Мирабель», пр. Австрия, 200 г – 1 кор.

Мандарины абхазские, 300 г – ПОСТАВЛЕНО

Больше всего мне обидно из-за огурцов.

Вот ведь хрень, соленые огурцы с канала тащу. А что делать – свои-то мы живаком схрумкали, с «витаминой»: небольшим первый урожай вышел, ненадолго Замку его хватило. Так что наши отменные дубовые бочки, под соленый огурец зарезервированные, в подвалах цитадели стоят пустые: нечего было в них солить. И у франков таких нет – мы у соседей свежих взяли, последней бартерной баржой привезли. Парниковых, но вкусных. Зато грибов – навалом, всех мастей, сортов и способов обработки. Грузди соленые – хоть по полбочки выдавай.

– По вареному мясу вопрос сняли?

– Девочки уже почти закончили порционирование, сейчас сюда принесут, – успокоила всех собравшихся Эльвира Иннокентьевна.

Вот оно как – «порционирование», растет профессионализм пищеблока.

Сидим. Третий день сидим. Комплектуем подарочные наборы – каждому жителю анклава. Делаем людям приятное. И политически верное: ничто так не сплачивает народ в монолит, как подарочные наборы перед Новым годом.

– Эльвира, по посуде там… Не жмитесь, а…

– Алексей Александрович, ну че вы, в самом деле! Пусть пишутся, берут. Но за все, что в праздники расколотят, – потом с каждого спрошу, лично. А на поселки вообще не дам: потом назад не допросишься! Охотники с Кордона до сих пор со свадьбы котел не вернули, куда это годится…

Хорошая была свадьба у Кости Лунева. Запоминающаяся. Хотя некоторые моменты той гульбы мне и вспоминать стыдно. Да… Дали мы там картинку Смотрящим.

– Да помню я.

Поморщился, сам себя мысленно кольнул. Вру ведь, не помню, напрочь забыл. А обещал «кордоньерам» дать втык. Записывай не записывай – а что-то ускользает. Ладно, может, сейчас запомню.

– Ну что, список окончательный? Работать можно? Ничего больше не придумали? – Пора завязывать, есть и другие дела.

– А как придумаешь, Леша, если у тебя все в последние дни доделывается, – ядовито проскрипела Зенгер. – Мы тебя сколько трясли? Ты сколько раз обещал?

– Они «окна» ищут. Искатели, – пояснила Казанцева.

– Да они все «пушки» свои везут. И пули. Три раза где-то там, в степи, постреляли по воробьям, и тарятся… Больше ведь Замку ничего не надо, у нас же все есть, – со спокойной язвительностью поддержала подругу Лагутина.

– Лена, елки, не начинай, а! – Я даже расстроился. – Я что сейчас делаю? В хоккей играю? Щас все будет… Все, спрашиваю?!

– Да все, все, жми свою кнопку.

– Ну ждите…

– Стойте! – тут же подскочила Климова, директор школы. А как же. Собери больше трех женщин – и всегда кто-то будет подскакивать в самый критический момент.

– Хлопушек еще возьмите, штук пятьдесят.

– Алло! Мать вашу, девочки, да куда вам столько! Их уже целый арсенал.

Затрахал меня уже этот оргкомитет!

– Возьмите, возьмите, невелик вес. У нас впереди еще три утренника, елки, катания на санях. И от взрослых заявки есть.

– Юлия Павловна, а давайте вам Гонта на удалении гранату взорвет! – сострил я.

– Это у них юмор такой, солдафонский, – качнула головой в сторону соратниц Зенгер. – Это у них гендерное.

– Ой… Много вы понимаете в солдатском фольклоре, – сварливо бросил я. – Лучше скажите, на фига мы кока-колу берем? И так малолеткам уже взяли, в детских наборах было, я помню. Чего этот яд каналом переть?

– Яд, уважаемый товарищ Сотников, это когда каждый день да через день. А когда раз в год с чудовищной сложности поиском «окна» между партиями патронов – это психотерапия, краска праздника.

– Спиртягу-то брать втихую и потом у Юрика групповухой квасить – это у них не яд. А праздничного напитка людям жмут-с.

– Все! Ушел!

Я заскочил в операторскую, сел в кресло, набрал означенное да кое-что плановое.

Ух, поубивал бы!

Трень-бреньк-звяк-позвяк. Берите, мымры.

Вышел.

– Забирайте… ведьмы. Ну вот что, нельзя было свою «паковню» где-нибудь в другом месте учинить, а?

– А где?! – сформировала круглые глазки Ленка.

– Ну зараза, конечно, больше-то негде! – радостно догадался я. – Комнат-то больше нет в замке.

– У меня дома дети, и свои, и в передержке, в клубе народ крутится, украшают сцену, готовят все, – рассудительно сообщила Лагутина. – Репетиции, в конце концов. По улице таскать, чтобы все видели? В столовой? А сюрприз?

В зал вихрем влетел рыжий Санчо, это мой новый ординарец – черт, а не парень. Стопроцентный бес. Скоростной вездеход вертикального взлета.

– Дядь Леш, там эти двое, Гонта с Гоблином к вам по лестнице поднимаются. Щас зайдут. Стр-рашныи-и! В Дедов Морозов нарядились.

Хлопнув огромными дверями, в зал ввалились два широко известных бугая, оба в красных одеждах, оба удалые. Датые, что ли? Вроде нет…

– Девочки, на, реально, чмоки-чмоки! К вам конкретные модные «дедушки» пришли! Херцы-дверцы-шишки-с-перцем!

– И ни хрена не принесли! Гы-гы-гы…

– Гы-гы-гы…

Оба ржут – эка веселые какие.

– Мальчики, а мы только что вспоминали ваш фольклор! – натурально обрадовалась Казанцева.

– Чиво-о? – тупо переглянулись мужики. – Какой такой фольклор? Мы это, чисто доложиться заглянули.

Я критически оглядел артистов.

– Красиво заглядываете. Слышь, Сомов… Да и ты, Гриш. Ну вы хоть это, хоть носы красные наденьте, что ли! Круглые. Бороды приличные нацепите. Куда вы с такими рожами по зоне ходите? Что вы народ пугаете? Дети кругом.

Гоблин быстро огляделся в поисках детей.

– Командор, усе будет «олрайт, бикфордов шнур»! Носы в карманах.

– Поделили?

– Ну! Значит, мы масти так раскидали: я Белую Церковь рву на части, потом красной молнией в Заостровское – там долго.

– А… Значит, с Эльзой полетишь.

– He-а, на бибике.

– А что не самолетом? Бензин выделен, ВПП в станице есть, Эльза ее одобрила.

– Да стемнеет уже, на хрена нам садиться в темень? Убиц-ца, на? В станицу мы с Коломийцевым сходим. Типа туда-сюда, «как провожают пароходы», «Пароходик Ту-Ту!». А Гриша валит на Кордон, на Дальний и в Ментовку. Оба вечером.

– Добро. Только вот что… Вы не квасьте в гостях больше нормы, лады? У нас тут завтра пойдут утренники, елки всякие… так? – я обернулся к женщинам.

Зенгер на секунду отвлеклась:

– Промоем.

И опять согнулась над яркими блестящими пакетами.

– Девочки, а что это вы тут делаете, а? – Мужики наконец-то заметили суету вокруг столешницы.

– Иди, Гриш, иди! – хором зашикали бабы.

Ну, и я пошел вместе с ними.

Пусть они тут комплекты собирают, а я к Юрику загляну.

Радист сидел возле какого-то агрегата и безжалостно драл из него кишки. Прямо зверь. В синей пуховой «безрукавке» на рубашку, синенькие штаны мешочком и вязаные тапки с помпонами. Уютно у Юрки, как всегда. И вот что интересно: зимой в его радиообители еще уютней, чем летом. Камин мерцает, огоньки светятся… Форточка застекленной бойницы приоткрыта, на стекле каемка пушистого снега.

– Привет, Кренкель.

– Алоха, феф… А фкажи народу, фто вместо курева будет тем, кто некуряфий? – поприветствовал меня радист с набитым ртом.

Еханабаден… Ну как все и все узнают, а?

– Откуда знаешь-то?

– Гришка хвастал, что все эпикурейцы получат по блоку «Лаки Страйк».

Ну, Гонта… трепло.

– Леденцов земляничных по весу. Только не болтай, пожалуйста.

– Что ты, шеф, могила!

– Ага… могила.

Радист уже окончательно оторвался от работы, дожевал пряник, подошел к маленькому самопальному столику, брякнул крышкой сахарницы, заварил кофею, разлил в термокружки. По залу поплыл восхитительный аромат.

– Телеграммы тебе принесли? Прочитал?

Франки первые наш анклав поздравили. Культурные. Сильва лично подписала радиограмму. Египтяне тоже не забыли, прислали – Саид Нафаль более витиеват, по-восточному многословен. Мы, конечно, их тоже поздравили, Демченко сочинял.

– Прочитал, отдал на распечатку. А ты нашу разослал? – лениво поинтересовался я.

– А то. Только рано вроде. Надо было сегодня вечером.

– Ниче, ниче, потом упьешься, поди…

– Да ну тебя. Айда лучше наверх, будем красоту смотреть, только куртяк накину. Кружку-то бери. И мою подержи пока. Ща оденусь.

Не хочу вставать: в кресле так удобно, так тихо в радиорубке. Только устроился – никто не бегает, не орет.

Поднялись мы наверх, вздохнули с макушки донжона порцией свежего воздуха.

Флаг анклава почти неподвижен, пять звездочек на полотне не видны за складками полотнища. Чехол ДШК укрыт снежком, антенна РЛС мерно крутится – ровно двадцать оборотов в минуту.

И здесь тоже красивей, чем летом!

Или это во мне «сибирский зимний» человек говорит?

Кстати, я всегда зиму любил больше других сезонов. Чистая она всегда. Свежая.

Морозец на улице более чем слабый – всего минус пять. У нас на Енисее такой не достоин гордого звания «Мороз». Здесь – зима зимическая… А вот снега навалило много. Местами даже очень много, и еще с небес валит. Трудяги ДТ-75 еле успевают своевременно проезжать – сгребать и сдувать «шнеком» сугробы с трасс и площадок, в две смены техника работает: первые машинисты начинают в пять утра, чтобы успеть пробить завалы к началу рабочего дня. Жаль, шнек стоит лишь на одном, второй – с отвалом. Есть еще один маленький шнекоротор, на мотоблоке – в Посаде. Теперь основные хозработы у нас, ну те, что «в обязаловке», – расчистка территории от снега. Остофигела эта «зачистка» всему населению. А делать нечего: без ручного труда тут никак не обойдешься. Так что наколотили плотники классических снеговых лопат с фанерной «гребалой», как у дворников, и «арбайт» всем миром.

Волга, как и предполагалось многими, не встала. И хорошо, и плохо.

«Дункан» лениво идет от Острова, пыхтит хорошо видимым в морозном воздухе выхлопом – буксир топливо забрасывал сначала в Заостровскую, а потом и Самохинской банде. Последние дни только по этому треугольнику пароход и ходит. Коломийцев весь изгваздался, требует «логистики» – выучил слово, старый хрен. А не получается безупречная логистика, ибо у нас тут Замок Россия, не какой-нибудь там тевтонский «айне колонне марширт».

На севере, возле границы леса, – густые дымы.

Две рубленые бани празднично кочегарят трубами, там течет ручей Звонкий, впадающий в Волгу, там же выкопан бассейн с дощатым мостиком и сходнями: это для моржевания, есть у нас странные люди. Одна баня – женская. Медики, объединившись с пищевиками, выжали досуха все службы, изругались на год вперед, но в итоге баньку бабам построили. Парятся они партиями, в очередь, по графику, что висит в столовой. Парятся… Партиями… Мягкие аппетитные бабы.

Так! Где тут стереотруба?

– Александрович, ни хрена ты так не увидишь: у них дверь сбоку, оттуда они выскакивают к бассейну. Как по расписанию, кстати. – Веселый Вотяков посмотрел на часы. – Скоро пойдут, но не отсюда. Это тебе надо на стену выйти, на угловую башню. Ну и бинокль в руки.

– Все знаешь! – восхитился я. – Вуайерист?

– Точно, – охотно согласился он. – Зато не гладиатор.

– Это как?

– Это те, кто уже просто гладят, гладят…

Жаль, что еще не стемнело.

Между замком и баней вечерами светятся гроздья огоньков. Кузнец с чехом свое совместное хозяйство не просто украсили – они там целый снеговой городок сделали. И елочка своя стоит, и фигурки миниатюрные из подручного материала. В центре, на снежной башенке с резными зубцами – совершенно сюрреалистический Дед Мороз, похожий на взлетающее привидение, собран он из тонкой проволоки, со стеклянными светильниками-подсвечниками. Вечером хозяева их зажигают.

Воспитатели в этот чудо-двор охотно и часто водят детвору на экскурсию, Якуб не жадничает, времени на подрастающее поколение не жалеет, – выдувает из цветного стекла маленькие хитрые фигурки зверей и дарит их малышам. Полный восторг.

Чуть сбоку перед замком – «Главная Елка анклава Россия».

Ставили ее три дня. Елка-красавица. Я бы и украшать такую не стал: только портить. Но густые темно-зеленые ветви уже опутаны тонкими светящимися трубками. Вечером включат иллюминацию.

Справа от замка – Штучный рынок.

Почему его прозвали «штучным», никто не знает, само собой сложилось и свыклось, как и все местные рыночные заположняки. Вопреки ожиданиям торговые ряды не свернулись по осени, Штучный рынок исправно работает каждое воскресенье – народ, как выяснилось, всегда найдет, что там продать-обменять. Сегодня, кстати, он тоже работает, лишь треть столов не занята. Порой мне кажется, что все наши бабушки там сидят – разноцветные леденцы-петушки у них есть, как положено.

Среди прочего на Штучном знаете что продают? Пирожки горячие! И расстегаи. Даже с визигой есть, просто Гиляровский какой-то. Колбасы вареные да копченые, их не только жена Якуба делает: и на Кордоне освоили, и в Ментовке. А еще мне нравятся рулеты варено-копченые из куропатки, их тоже приспособились в Ментовке крутить, там на дальних полях сотенные стада «недокур» порхают. В поселке своя коптильня. Рулеты сорта «толстый мент» – просто объеденье, с прослойками копченого кабаньего шпига, с чесночком.

Куропаток и в окрестностях замка немало, дети их силками ловят. В столовой – куропачье мясо часто бывает, ешь не хочу. И пирожки как таковые не редкость.

А все едино, берут люди – на рынке все домашнее, особое. Очень вкусное. На один топливный талон-«литрик» можно отхватить до десяти штук, в зависимости от начинки.

После праздников вводим «хиты» – деньги-талоны на приобретение товаров «канальной поставки». Помещения уже отремонтированы, плотники колотят мебель, торговое оборудование. Все-таки решили сделать два магазина: «универсал» и «оружейный», спаренный с мастерской. Оба магазина, в силу своего статуса и специфики товара, будут находиться в замке. В честь этого всю технику из периметра крепости изгнали окончательно, гаражик забрали под магазины.

Кстати, в замке объявили конкурс на названия этих двух, победителям – килограмм «приза на выбор». В Посаде же владельцы решат.

Поставить на оружейный, кроме Гонты, некого, это всем понятно, – а ему нельзя. И со службы не отпущу. Вот и бегал Гриша две недели как заведенный, жену себе искал – чтобы пригожая да деловая. Весь анклав за этим сериалом смотрит, каждый день в столовой обсуждается новая серия «И Гриша тоже плачет». Претенденток на верную руку прапорщика, надо сказать, немало. Мужик-то из лучших, каменная стена, авторитет. Теперь все ждут второго января: Гриша что-то решил, результат объявит именно этого числа.

Но все ждут Нового года, появления «Его Звезды» на балу…

Третьи деньги в оборот вводим в последнюю очередь, одновременно с открытием магазина и таверны в Посаде. Тут объем работы по контролю и регулированию пугает: будем косячить и исправлять. Правда, меня успокаивают, а больше всего – старшины и старосты:

– Не грей голову, Александрович. Все эти твои «курсы» и «эмиссии» сами собой устаканятся. Люди тебе быстро напишут, что делать, в жалобах и ходатайствах. Там и разберешь, какие кому «обменки», какие и за что зарплаты положить и какие соотношения быть должны.

Наверное, так оно и будет.

А деньги эти по-моему сделаны будут. Таки так.

Чеканить начинаем не серебряные да золотые монеты.

Раз уж придется таскать дурные тяжести по каналу, то в качестве материала для монет лучше использовать благородные металлы платиновой группы. То есть саму платину, рутений, родий, палладий, осмий, иридий и так далее, – что медики разрешат использовать: тут за ними последнее слово. В случае изменения платежной системы монеты всегда можно будет изъять из обращения и пустить на промышленные катализаторы и легирующие добавки. А вообще по закрытии канала может так случиться, что четыреста кило дневной поставки вольфрама, годного на нити накаливания, будут стоить дороже, чем несколько тонн золота. Золото и намыть можно, а попробуй вольфрам…

Казначея комиссией определили, матрицу с пуансоном выбрали – и притащили каналом, вместе с ручным прессом. Вообще-то мы можем что угодно сваять, сами понимаете, хоть серебряный доллар – подайте, мол, нам матрицу из Казначейства США. Тут хитрость вот в чем. Скан Смотрящим не покажешь. Инета для комфортного поиска нет. Заказывай, если сможешь точно сказать и указать что. Потому мы выбрали монету-прикол, по редкому частному каталогу. Таких готовых выборок у Смотрящих нет – это вам не «монеты мира» или «деньги мира» набрать. А сеанс – сорок минут.

Повезло: у одного из посадских родственник такими монетами в Сочи торгует, поэтому мы точно знали, где и что лежит. Из каталога мастера выбрали такой вариант монеты: на аверсе – цифра и надпись по кругу «Российская Империя», на реверсе – «Глобус России».

По-моему, нормально. Идеологически правильно. И хрен подделаешь.

А уж если чувства юмора у кого нет – таких в урну Истории.

После радиста я зашел в дежурную часть, поздоровался.

Там – предпраздничный шалман. Хотел было просмотреть оперативный журнал, но сразу плюнул. Народ в дежурку идет и идет, постоянно: то наряды служб, то заявки на транспорт, то ищут кого… Доклады, крики, ругань, рация не умолкает.

И запах чая.

Как девчата успевают всю эту мундерацию разгребать, непонятно.

Поэтому сел я тихо в уголок на матерчатое кресло, возле самого настоящего фикуса в кадке, там и притих с кружкой чая в руках. В дежурке всегда хороший чай дают. Вроде как у всех – с травками, как у всех – с особыми. Но тут он реально вкусный. На столе у дежурной постоянно включены три радиостанции, сбоку на массивной приставной тумбе – пять аппаратов проводной телефонии: со мной, с Лагутиной, Бероевым, с караулкой и со старостой Посада. Кроме всего этого технопрогресса перед дежурной стоит и светится экран ноутбука с оперативной информацией дежурной смены, а также дублирующий монитор башенной РЛС. Отдельно лежит, точнее, не лежит прошнурованный журнал, который постоянно в работе, – не возьмешь посмотреть.

Сегодня на смене Инна, жена Руслана Бероева. Уже пришла в себя. Руслана выписали: быстро очухался парень. Ну и Инна ожила, всем на радость. Дома она – спокойная тихая женщина. Здесь – энергичный Регулятор Замковой Движухи.

В дежурке царит многообразие цвета. Ноутбук горит синим. Монитор РЛС светится зеленым. Дисплей можно перевести в несколько гамм, все девчата выбирают свою. У Юльки Пилимонкиной, например, всегда фиолетовая.

Хлоп! Входная дверь махнула тяжелым крылом.

И большие хлопья снега посыпались на теплый пол. Дугин зашел.

– Здрасьте всем. Инна, «газон» где? – нервный какой.

– В Белую Церковь пошел… Так… В тринадцать тридцать две. Трое местных и топливо.

– Когда будет?

– Голову не морочь, Евгений Иванович, сразу задачу давай.

– Генератор с починки закинуть на Кордон, – сообщил Дугин, подходя ко мне и здороваясь.

– Нет машины, – безжалостно сообщила Инна.

– Инна, это не шутки! – завопил главмех, наклонившись к ней и зачем-то указывая в окошко. – Как люди на Новый год без света?

– Женя, не томи меня, я все знаю. Они восемнадцатого еще один получили, новый.

– Одного мало! – замахал руками Дугин. – Там тоже елка!

– В семнадцать ноль-ноль «уазик» на Кордон пойдет, по заявке, – спокойно предложила дежурная. – Выпишу наряд – и иди, хоть сейчас свой генератор грузи.

– Кто заказчик-то? – вздохнул Женя.

– Оргкомитет, кто еще… Ряженый Гонта поедет, Дед Мороз номер два.

– Ох ты. Точно про генератор забудет. А кто первый Дед, кстати?

– Гоблина подрядили, он на «газоне» – сперва в Белую, а потом пароходом в Заостровское.

– Еще хлеще… Живыми не вернутся.

Хлоп опять.

Надо Бероеву сказать, чтобы амортизатор ставил: разобьют дверь.

– Мужчины! – тут же взвилась Инна. – Вы что, веников у дверей не видите, да? Глазоньки снежком запорошило? А ну марш валенки отряхивать!

Двое смутно припоминаемых мною мужиков в каких-то мохнатых зипунах заполошно вылетели на улицу.

– Станичники это, с Заостровской, – пояснила Бероева, заметив мое недоумение. – Дичают там, если долго не приезжают в цивилизацию.

Те, уже чистенькие, вновь открыли дверь, зашли сторожко.

– С Новым годом вас, дамочка, и вас, товарищ Главный, – степенно изрек старший, похожий на ленивого, но боевого кота. – Мы-то из Заостровской, на кораблике пришли. Сам, ну старшина наш, Туголуков Семен Семенович, приветствие передать вам просил и подарочек в дежурную часть, для девушек.

Тот, что повыше, но попроще видом, положил прямо на стол сверток:

– Икорка тут, паюсная, по-особому делана, наш рецепт.

– Ой спасибо, ребята! А у меня к вам просьба, мальчики. Вы когда назад? Сверток с детскими книгами захватите. – Инна развернула кресло, открыла шкаф за своей спиной, достала перетянутую бечевкой тяжелую стопку.

– А мы вечером и назад. Вот на Штучный зайдем, потом к кузнецу… На «Дункане» покатим, он какого-то Гоблина к нам повезет. Что за Гоблин такой, скажите нам, будьте любезны! Не басурманин, часом?

– Наш, наш… Родной, – успокоила казаков дежурная. – Дед Мороз это. Детей ваших попугает маленько – и сразу назад. Хороший парень, да вы его помните, он на арабов ходит.

– А-а-а! – вспомнил старший. – Помним, как же! Крепкий мужчина, с двух стаканов не валится, уважаем.

У меня чуть кружка из рук не выпала.

Когда казачки ушли, Инна несказанно порадовала:

– Вот ведь выбрали в комитете «Дедов»… Говорила же, нужно помоложе девчат в оргкомитет включить. А вы знаете, кем вас хотят нарядить на торжественное?

– Как так нарядить? – растерялся я.

– Всех начальников наряжают, – сообщила Инна.

– На хрена!

– Так маскарад ведь, – резонно заметила невозмутимая Бероева. – Оргкомитет решил вас эльфом на сцену поставить. С луком настоящим – у сербов взяли боевой, напрокат. Профессора – гномом например. Бедного Уксусникова – назгулом. Иштван идет белым магом. Он соведущий.

– Кто?! Чево-о-оо? – К чертовой матери такой чай, все штаны мокрые! – Каким эльфом! Какой Оргкомитет! Какой «назгул»! Инна, это ты шутишь так?

– Алексей Александрович, что вы, – укоризненно посмотрела на меня дежурная, шумно вздохнула. – Ну какие под Новый год могут быть шутки.

Венгр, значит, магом, а папа родненький – эльфюгой педерастическим? Обломитесь, ведьмы!

Хлоп! Да что такое! Еще кто-то прется. Да как они тут смену высиживают?

Не дожидаясь раскручивания в помещении дежурки тугой пружины новой антрепризы, я выскочил на улицу. На Зону пойду, за ворота, на волю.

Ох хорошо-тихо…

Часовой стоит у ворот, мается в зеленой пуховке «Хан-Тенгри», сейчас это просто «парилка»: их и брали с расчетом на действительно низкие температуры, каковые еще впереди. Воин несет службу без шапки, сам белобрысый. Кивнули друг другу. Его тоже эльфом нарядить, что ли?

Неба нет – сплошное разведенное молоко.

Падает слабый снег, сыплются мелкие снежинки. Падая, кристаллы разбиваются на части – представляю это, и мне слышится тихий хрустальный звон. Идеальная материковая зима, всегда бы так.

Пш-шш…

– «Кабарга» – «Контуру».

Ага. «Кабарга» – это я. Это у меня сейчас позывной такой, «с рогами». Страшно? И я ничего не понял, когда Вотяков с Уксусниковым настаивали на этой «антилопе». Говорят, есть такие радистские правила, особо важные позывные в эфире должны читаться при любых помехах, поэтому их выбирают из специальных таблиц.

А меня, оказывается, нужно шифровать.

Вот и выбрали, нелюди.

– Слушаю, – нехотя откликнулся «Кабарог».

Пш-шш…

– Три человека в пожарную группу на время сегодняшних вечерних мероприятий. Без вас «Берег» не согласовывает «Граниту».