Текст книги "Империя (СИ)"

Автор книги: Вадим Чинцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 12

Красс затем обнял развязанного Публия – Я тобой тоже горжусь, ты был готов умереть во славу Рима. Тебе повезло, что твой младший брат спас штандарт твоего легиона! Только этим я смогу оправдать твое бегство.

Затем Красс повернулся к своему младшему сыну – Говоришь, твои рабы спасли ваши жизни? Что ж, теперь мы сможем полностью им доверять! – Красс достал довольно увесистый кошелек и подошел к нам – Вы сегодня окончательно стали членами моей семьи, в награду за спасение моих сыновей я каждому из вас дарую по золотому ауреусу! – Красс развязал завязки и вручил каждому из нас по золотой монете.

Легионеры, которые стояли неподалеку, завистливо зашептались – Вот же повезло этим рабам! Золотой ауреус равняется двадцати пяти серебряным динариям, то есть больше чем наша двухмесячная оплата: мы за целый год получаем сто двадцать динариев! Причем не все деньги попадают нам в руки. Из нашей зарплаты вычитают неплохие такие суммы за еду, одежду, оружие, палатку, постельные принадлежности. А также нам приходится платить своему центуриону за освобождение от работ или наказания. И хрен что с этим вымогателем сделаешь!

Еще один легионер согласился – Ты прав! Протянуть бы до выхода в отставку: хоть тогда получим «выходное пособие» аж три тысячи динариев!

– Да уж, дожить до этого счастливого мига проблематично!

Третий, ветеран, напыщенно произнес – Во времена ранней республики в римскую армию особо за карьерой не шли. Правда, никакое карьерное продвижение при игнорировании солдатского ремесла в ту пору не было возможно в принципе. И все же служили, тратя свои кровные. Оттого должность во многом зависела от габарита кошелька. Позднее, когда прошла череда реформ, задачей которых ставилось привлечение к армейской службе людей без доходов, ситуация немного изменилась. И в армию уже шли не по причине традиций или престижа, а именно из желания хоть как-то повысить свой социальный статус. Все же гражданин, попавший в солдаты, имеет постоянное довольствие (большинство жителей Рима питаются куда хуже нас), ему полагается неплохая медицинская помощь. Конечно, имеется большой риск погибнуть во славу Рима где-нибудь в песках Африки или лесах Галлии, и все же почти больше половины легионеров доживают до дембеля в полном здравии и без существенных увечий. В том же городе у плебея имеется куда больше шансов загнуться от плохой пищи или дурно залеченной заразы.

Еще один добавил – В конце службы всех нас ждет нехилое такое поощрение – земельный участок, позволявший неплохо прокормиться в старости. Единственное, о чем жалею, так о том, что предел мечтаний рядового легионера – это стать центурионом, то есть командиром сотни – к солдатам как раз подошел центурион в шлеме с поперечным волосяным гребнем и с посеребренными поножами. В строю, на походе и в лагере центурион постоянно носил палку из виноградной лозы, как знак и орудие своей власти. Убедившись, что здесь порядок, центурион скрылся, а легионер продолжил – И все же кому-то фортуна подкидывает кусок и пожирнее. Сами знаете как часто нас изматывают работой и учениями по одной простой причине – чтобы не оставалось лишних мыслей. При этом у центуриона есть три помощника – иммуны, которых он выбирает из числа подчиненных ему солдат. Один из таких подсобников носит знамя в бою, а второй считается его заместителем. И в бою этот заместитель идет последним на правом фланге, откуда следит за порядком. Третий ночами проверяет посты. И воюет на фланге левом. И хотя все три иммуна не получают за должность никаких доплат, пайков и иных поощрений, кроме одного – их освобождают от обычных нарядов.

– Это точно, желающих на такую должность до хрена. Да и начало карьеры без прохождения данной ступени невозможно. О, опять центурион идет, ну точно он нам сейчас нарежет фронт работы.

Я, невольно подслушав разговор, ухмыльнулся – мне было известно, что если солдат неплохо владел грамотой и счетом, он имел шанс попасть в принципалы или, как еще их именовали, бенефициарии. Можно отождествить их с современными старшинами. Хотя по набору функций они походили больше на писарей. То были солдаты, на которых возлагался всяческий учет и работа с документами. Любопытно, что из иных принципалов со временем получались наместники провинций. А так да, первые три года рядовые легионеры служили простыми рядовыми. И только по истечении этого испытательного срока могли претендовать на хоть какое-то повышение. Вообще, в легионе было из кого выбирать. Народ там служил всякий. И, по сути, спецов хватало на все случаи жизни – от кузнецов до шорников или сапожников. Легион был самодостаточной структурой. И чаще именно из иммуналов позднее выбивались в центурионы. В Риме если не сын такого наместника, то внук уже сумеет дослужиться до чего-то более существенного, стартовав с высокой ступени. Для чего требовалось пройти имущественный ценз. По сути, серьезная карьера в римской армии имела место. Просто она примерялась не на одного человека, а на несколько поколений. Карьера в этом времени выглядела скорее фамильным делом, нежели личным увлечением. В преторианцах служили шестнадцать лет. В легионе – двадцать. А ауксилариям полагалось тянуть лямку четверть века. Несправедливость вроде бы. Вот только отслужив верой и правдой положенный срок, ауксиларий получал не только земельный надел, но и полноценное римское гражданство. Которое распространялось и на потомков. И уже сыновья-внуки имели возможность развить успех предка. Снова видна карьера, ориентированная на фамилию, а не на имя. В отличии от простых солдат принципалы получали в полтора, два, а иногда и в три раза больше. Центурионы зарабатывали в пятнадцать раз больше простого солдата. Это объясняет тот факт, что многие из них не оставляли службу после выслуги лет и получения права на отставку.

Действительно, рядовых направили собирать ограждающий лагерь частокол. Каждый легионер в походе тащил на спине колот этого частокола для установки вокруг нового места для стоянки лагеря.

Красс решил отправиться всем войском к месту гибели легионов. Нам повезло: лошадей у нас никто не отобрал и мы в этот раз гордо восседали в седлах. Римские солдаты благодаря практике учебных маршей в полном вооружении и с грузом (общий вес равнялся сорока килограммов) всего необходимого на расстояние в десять миль от лагеря и обратно, несколькими колоннами бодро топали, преодолевая около тридцати километров за семь с половиной часов (со скоростью движения чуть меньше пяти километров в час) и сразу разбивая лагерь. К уже почти готовому лагерю стали подходить выжившие и вовремя сбежавшие легионеры. Всего смогло сбежать около двух тысяч человек, причем большинство бросило оружие и шлемы с щитами как лишний вес, мешающий бегству. Этих легионеров отдали временно под командование Публия.

На второй день мы достигли места, Красс мрачно взирал на трупы римлян, с которых рабы Спартака сняли доспехи и собрали оружие – Этот идиот Муммий их еще и вооружил!

К Крассу подъехали легаты – Солдаты подавлены и среди них уныние, граничащая с паникой. Среди рядовых ведутся разговоры о опасности столкновения с бежавшими рабами, которые так легко уже который раз уничтожают легионы.

Моральный дух у солдат был сломлен, но этому горю Красс нашел противодействие еще более ужасное, чем проигранная битва: он решил подвергнуть децимации каждого десятого бежавшего с поля боя. Смертная казнь ждала вытянувшего такой жребий. При этом приговор приводили в исполнение остальные девять «счастливчиков» побивая невезучего палками или камнями. Децимация применялась за бегство с поля боя, потерю легионного орла, дезертирство, мятеж, сон на посту, грубое нарушение субординации (оскорбление словом или действием высшего офицера), непочтение к богам и покровителям частей, воровство и другие тяжкие воинские преступления. Наказывались как отдельные солдаты, так и центурии, когорты и даже целые легионы. Провести децимацию при республике имел право полководец. Остальные легионеры на определенный срок лишались военных поясов, получали паёк ячменными зёрнами вместо пшеничных и размещались в палатках за пределами лагеря. Потом они распределялись между разными центуриями и когортами. Иногда военачальник добавлял унижений, например, заставлял виновных носить женские платья.

В целом, децимация применялась редко и только в крайних случаях. Самое ранее упоминание относилось к 471 году до н.э.

Красс перед построенными легионами произнес речь – Если мои солдаты бегут с поля боя от обычных рабов, среди которых нет ни порядка, ни выучки, то они, получается, боятся сбежавших рабов больше своих командиров! Придется мне вспомнить закон, который последний раз применялся почти четыреста лет назад!

Всех беглецов заставили тянуть жребий, затем тех, кому он выпал, раздели до исподнего девять человек взяли дубинки, которыми по сигналу и стали забивать до смерти десятого. Сначала девятьсот человек одновременно начали бить сотню неудачников. Вся армия была выстроена и легионеры смотрели на казнь, отводя взгляды в сторону. Стоны и крики избиваемых прекращались только со смертью, которая не так то и легко доставалась: сначала били по телу, стараясь продлить мучения.

Затем пришел черед остальных. Дождавшись окончания казни, Красс скомандовал выдвижение вслед за ушедшими повстанцами.

Марк после казни был подавлен, децимация произвела на него гнетущее впечатление. На каждом привале Марк до истощения сил тренировался с нами с оружием, видно решив стать лучшим бойцом в Риме. Публий так же продолжил обучение, по прежнему не выигрывая ни одного боя ни у Федора, ни у парней, младшего того на пару лет. Это злило Публия, но я ему пояснил – Пойми, господин! Ты конечно становишься сильнее, но и мы тоже становимся сильнее с каждым месяцем. Проверь свое мастерство на любом воине, который хорошо владеет мечом или копьем и ты сразу же почувствуешь разницу!

Публий остыл и задумался. Среди командиров армии Красса лучшими бойцами на мечах считались трое. Вот с ними Публий и попросил провести учебные поединки, причем я шепнул Марку организовать прием ставок на победу своего брата. Мы сбросились и передали Марку свои золотые монеты. Первый закон о ставках, Lex aleatoria, был издан в III веке до н. э… Он запрещал ставить на азартные игры, но разрешал заключать пари на различные спортивные состязания, в том числе на спортивные игры «для развития тела» (например, гарпастум – прототип футбола). Со временем римский сенат издал ещё несколько законов, направленных против букмекеров. В конце концов ставки официально ограничились пятью видами спорта: колесничные бега, гладиаторские бои, кулачные бои, панкратион (вид единоборств), бег.

Первыми поднимать деньги на спортивных событиях начали греки. Греки делали ставки на бег, панкратион, гимнастику. Римляне же считали данные развлечения мягко говоря скучными. Но всетаки переняли у них гонки на колесницах. Более того колесничные бега стали одним из самых популярных развлечений в древнем Риме. Под гонки был построен огромный ипподром вмещающий сто пятьдесят тысяч зрителей… Бедняки могли приходить на стадион бесплатно. Тем не менее бедняки проигрывались зачастую до тех пор пока на последнюю ставку, не ставили собственную свободу. Выглядело это примерно так… рано утром отец семейства с сыном уходили на скачки, а вечером сын возвращался уже один… Так как батька в то время уже перепродавали в рабство.

Ставки на Публия были один к пяти, так как те трое, которых удалось уговорить на учебный бой, прошли несколько сражений, отслужив в армии в среднем около десяти-пятнадцати лет. Для поединков использовались настоящие мечи, предварительно с затупленными лезвиями.

Первым выпало по жребию сражаться с тридцати пятилетним трибуном. По его требованию бой проходил с использованием гладия и скутума, это был большой выпуклый щит в два с половиной фута (то есть примерно 75 сантиметров) шириной и четыре фута (где-то 120 сантиметров) высотой. Следовательно, такой щит мог, конечно, не полностью, но почти на две трети закрыть тело человека. Его изготавливали из двух склеенных (клей делался из бычьей шкуры) вместе деревянных слоев. Затем внешнюю поверхность покрывали холстом, а потом – гладкой телячьей кожей, которая, надо отметить, была отнюдь не декоративным элементом: например, кожаное покрытие защищало щит от дождя. По краям скутума делали обрамление из железных полос: это нужно было для дополнительной защиты от удара меча и в целом от износа. В центре скутума прикреплялся умбон – бронзовая или железная шишка. Благодаря своей обтекаемой форме он служил в качестве защиты от ударов оружия: мечи, копья, топоры соскальзывали, а у легионера появлялся шанс совершить контратаку. Более того в ближнем бою тот же умбон можно было использовать для нанесения оглушающих ударов по противнику, хотя при весе около семи килограммов в отличие от того же более легкого греческого круглого гоплона, атаковать римским щитом было достаточно затруднительно, для этого требовалась просто непомерно развитые мускулатура и сухожилия. Впрочем, помимо военных функций умбон мог выполнять и хозяйскую: в нем солдат мог хранить различные мелкие вещи, учитывая, что набалдашник можно было снять. Напротив него с внутренней стороны щита была приделана ручка, которая состояла из петли и металлической скобы. На ней, как правило, оставляли имя владельца вместе с номером его когорты.

Публий благодаря нашим тренировкам и усиленному правильному питанию, которое было мною разработано и повара Красса готовили богатую белками, витаминами и клетчаткой пищу. Мясо и рыба благодаря богатству семьи Крассов мы все употребляли в достатке. Поэтому Публий смог удивить всех зрителей, а их было огромное количество – развлечения в армии бывали очень редки, разве что легионеры могли снять напряжение с овцой или козой, которых гнали тысячами за войском для пропитания.

А вот пастухи в Древнем Риме вместо жен содержали коз, которых украшали яркими лентами. В сельскохозяйственных районах, где животных было особенно много, сие действия использовались еще и как средство снятия сексуального напряжения, и воспринималось это нормально, ибо секс до брака был непозволительной роскошью, а опыт необходимо было где-то набирать. Конечно, были лупанарии, но хотелось разнообразия. Почему бы не с животными, подумали жители и решили использовать осла.

Так вот, огромная толпа ахнула, когда Публий воим скутумом начал орудовать так, будто это был греческий щит. Благодаря этому преимуществу Публий смог сбить своего противника с ног, нанеся просто ужасный удар в щит своего противника.

Второй, примипил (Он командовал авангардом на поле боя, и ему уже подчинялось до 4-х центурий; также являлся самым приближенным лицом командира легиона) захотел биться на мечах без применения щита, Публий вышел на поединок с двумя мечами, за минуту выбив меч своего противника и приставив второй к паху.

Третий, еще один трибун, решил биться на копьях с использованием щита. Их поединок длился аж пятнадцать минут и стал самым зрелищным боем. Оба бойца были хороши, их выпады или отбивались, или из под удара уходили всем телом, тут же пытаясь поразить ноги или голову. Затем более опытный и старший по возрасту трибун остановил бой, предлагая ничью. В общем мы вместе с Марком, который поставил все свои имеющиеся «карманные деньги» на брата, хорошо «поднялись», заработав на ставках.

Публий после поединков одарил каждого раба двумя золотыми монетами, будучи в восторге от итогов совместных с нами тренировок.

Глава 13

Красс наблюдал за поединками своего старшего сына и довольный его победами, удалился в свою палатку. Успех Публия натолкнул на мысль ввести в легионах обязательное физическое развитие. Слишком уж его сыновья выделялись среди легионеров своей развитой мускулатурой. Уже не раз Красс воздавал богам молитву о правильном выборе свое жены, купившей чересчур большое количество рабынь с детьми.

Красс задумался над стратегией войны с рабами. К нему в палатку вошел Публий, сияющий как начищенная золотая монета – Ты чем то озабочен, отец?

– Не могу решить, как с этим Спартаком и его бандой воевать. Ведь два легиона были уничтожены даже не главными его силами, а всего лишь одним из нескольких отрядов.

Публий вздохнул – Ты будешь смеяться, но я вчера случайно подслушал, как наши рабы вчера у костра обсуждали возможности восставших рабов победить наши войска. Они рассматривали несколько вариантов развития событий, Михаил предложил применять новую стратегию измора, стараясь не вступать в бой с крупными силами повстанцев, лишая их возможности пополнения продуктов питания.

Красс налил себе разбавленного вина и отпил пару глотков – А не скажут потом, что я испугался Спартака?

– Я думаю, что тебе, отец, нужно уничтожать небольшие отряды рабов, которые рыскают в поисках еды. Этим ты будешь лишать Спартака людских резервов.

Красс подошел к сыну и положил ему на плечо свою руку – Ты прав, Публий! Так и поступлю.

В конце лета армия рабов находилась в окрестностях Фурий, где была временно расположена база повстанцев. Во время восстания Спартака повстанцы захватили города Нолу, Нуцерию, Фурии, Консенцию и Метапонт, разграбили и опустошили их окрестности. Местное население, бруттии (Одно из италийских племён, народ, обитавший на крайнем юге Италии), очень благожелательно отнеслось к восставшим. Мятежники совершали успешные рейды против римских отрядов, пока Красс не одержал над ними победу. Сначала он разбил стоявший отдельным лагерем 10-тысячный отряд, а затем и основные силы под командованием Спартака.

Спартак был вынужден осенью отступить на юг через Луканию к Мессине, располагающейся возле пролива, разделяющего Италию с Сицилией. Находясь на юге, Спартак договорился с киликийскими пиратами, обещавшими перевезти мятежников на Сицилию, где бы они смогли разжечь новые восстания рабов и собрать подкрепление. В то же время пропретор Сицилии Гай Веррес навлёк на себя всеобщее недовольство жестокостью и несправедливостью. Под предлогом возможного нападения рабов он вымогал у сицилийцев припасы и оружие с целью собственного обогащения. Предводителю пиратов Гераклиону требовалось время для сбора транспортных судов, так как на тот момент у него были лишь четыре легких судна миопарона, которые не годились для транспортных перевозок. Но пираты не выполнили своё обещание из-за интересов главного союзника пиратов, понтийского царя Митридата VI, заинтересованного в том, чтобы угроза Риму сохранялась непосредственно в Италии.

Красс решил запереть армию восставших на маленьком Регийском полуострове на юге Италии. За короткое время его солдаты вырыли широкий ров длиной в более чем 300 стадиев, или 55 километров, тем самым был перекрыт перешеек. За рвом римляне выстроили стену. Красс этим убил двух зайцев: построил укрепления для изоляции рабов и тяжелым трудом избавил своих солдат от вредного безделья.

Мы с Андреем прошлись мимо грандиозной стройки. Мой друг кивнул на ров – Думаешь это удержит Спартака?

– Скорее всего нет, слишком сильная мотивация у повстанцев, они пойдут даже на смерть ради свободы.

Армия Спартака оказалась в ловушке, стало не хватать пищи.

Спартак ночами наблюдал за римскими укреплениями и принял решение прорываться. В одну из зимних ночей восставшие засыпали часть рва землей и хворостом и перешли его, прорвавшись через римские заграждения. Римляне атаковали с трех сторон превосходящими силами. Восставшие понесли потери около двенадцати тысяч человек.

В это же время легионы Помпея вернулись в Италию после подавления восстания Квинта Сертория в Испании. Сенат послал Крассу подкрепление под командованием Лукулла.

Красс, опасаясь, что слава победителя достанется вернувшимся полководцам, и желая покончить с мятежом до их прибытия, двинулся за Спартаком после его прорыва укреплений. Спартак направился к Брундизию, возможно, намереваясь переправиться на Балканский полуостров. Спартак встретился с передовыми частями Лукулла у Брундизия, которые перегородили ему путь. Однако попытка захватить порт так и не была предпринята. По-видимому, Спартак понял, что с имеющимися у него силами Брундизий не взять. Когда Спартак отказался от идеи захватить Брундизий, от него отделился отряд под командованием Гая Канниция (Ганника) и Каста, ставший лагерем у Луканского озера. Красс напал на этот отряд. В кровопролитном сражении восставшие были разбиты. На поле битвы пало 12 300 восставших. Довершить разгром этого отряда помешало Крассу прибытие Спартака. Только двое бывших рабов в этом сражении попытались бежать и были поражены в спины, а остальные погибли как герои.

Мы вместе с нашим младшим хозяином подъехали к месту битвы, усеянному телами. Вороны выклевывали глаза, переходя от одного тела к другому, так как уже не могли летать от битком набитого желудка. По полю бродили римляне в поисках трупов своих легионеров. Марк едва сдержал порывы рвоты.

Спартак затем отступил к Петелийским горам (современный Стронголи) в Бруттий, настигаемый римскими легионами. Преследование Спартака Красс поручил легату Луцию Квинкцию и квестору Скрофе. Своего старшего сына он назначил центурионом, рассчитывая на победу.

На берегу реки Казуент Спартак прекратил отступление и внезапно атаковал римлян, в результате квестор Тремеллий Скрофа был ранен в лицо и в ногу и едва спасён римской конницей. Марк в момент атаки был с нами в арьергарде, увидев как римские легионы попятились от контрудара Спартака, он вцепился в мою руку – Михаил! Возьми своих родных и спасите моего брата! – видя мои сомнения, Марк добавил – если вы вытащите оттуда брата, я упрошу отца дать вольную вашим матерям.

Я ухмыльнулся – «Вот хитрожопый! Вроде сопляк сопляком, но хитрит не по детски. Нашим матерям уже немало лет, ценятся лишь молодые женщины.» – Марк, ты сам видишь какая там свалка, что бы выжить, нам потребуется чудо. Вольную должны получить все женщины, и матери и наши сестры!

Марк хотел было меня ударить, но сдержался – Хорошо, договорились, спасите Публия.

Я посмотрел вслед Марку, который настегивал коня, направляясь к основным силам под командованиям отца и повернулся к своим друзьям – Нам опять нужно спасти Публия, Марк обещал упросить отца освободить всех наших женщин.

Марк часа через два добрался до лагеря, его конь еле перебирал копытами, пена срывалась с его губ. Парня сразу провели к Крассу – Отец! Спартак опять атаковал твои легионы, я видел как центурия Публия вступила в бой.

Красс сжал желваки – Мой сын погиб?

– Я отправил своих рабов ему на помощь, пообещав им за спасение брата свободу их матерей и сестер!

Красс потер ладонями свое лицо – Как ты мог это обещать, не посоветовавшись со мной? Эти рабы принадлежат мне! И не тебе ими распоряжаться!

– А как я мог еще отправить их рисковать своей жизнью в самое пекло битвы?

Мы все вошли в состояние яра и направили коней в самую свалку. Сначала мы израсходовали все дротики, затем мы врубились как масло в обошедших с левого фланга повстанцев. Затем подрубили ноги моему коню и я соскочил на землю, встав на ноги, прямо на меня с разинутым в ярости ртом летел негр, державший в руке дубину. Я принял удар на щит, успев его отдернуть на себя, гася импульс удара, своим длинным мечом рассекая незакрытый доспехами бок. Справа на меня летело копье, присев, я насадил на меч копьеносца, ногой отшвырнув его тело от себя.

Все мои сарматы оказались спешенными, рабы не жалели коней, подрубая им ноги или целя им прямо в корпус. Мы сблизились, образовав клин. Впереди метрах в ста показались отступающие две центурии, одну из них вел Публий, припадая на раненую ногу. Правда центурии были ополовинены и сблизившись, слились в одну. Но от семидесяти человек уже через пятнадцать минут осталось всего тридцать. Публий упал на колено, опираясь на гладий. Центурион от кровотечения ослабел и в глазах стало мутиться. Он понимал, что жить ему осталось немного.

Мы поднажали и пробились к легионерам. Федор крикнул – Берите центуриона на руки и двигайте за нами!

Подхватив Публия и еще одного раненного легионера, вроде как декана, оставшиеся в живых поспешили за нами, мы развернули клин в обратную сторону. Я видел как самые младшие начали выдыхаться, теряя остатки яра и приказал им переместиться в середину клина. Неожиданно атакующие нас спартаковцы отхлынули и резво отступили, пытаясь выстроить оборону – впереди показалась римская конница. Мы устало развернулись и опустили щиты.

Из-за постоянных столкновений ресурсы повстанческой армии были почти исчерпаны. В сложившейся ситуации вождь восставших рабов считал, что, находясь в невыгодных условиях, надо избегать сражения, но его войско требовало идти на Красса. Спартаку пришлось подчиниться – для решающего сражения с римскими войсками были собраны все силы. Спартак стал лагерем возле истоков реки Силар. Рабы понимали, что это их последний бой, поэтому сражение было ожесточённым. Но, несмотря на все усилия вождя рабов, в этой последней битве его армия была окончательно и полностью разгромлена, причём подавляющее большинство было убито на поле боя.

Спартаку перед началом боя подвели коня, но он выхватил меч и убил его, говоря, что в случае победы получит много хороших коней от врагов, а в случае поражения не будет нуждаться и в своём. С этими словами он устремился на самого Красса; ни вражеское оружие, ни раны не могли его остановить, и всё же к Крассу он не пробился и лишь убил двух столкнувшихся с ним центурионов. Наконец, покинутый своими соратниками, бежавшими с поля битвы, окружённый врагами, он пал под их ударами, не отступая ни на шаг и сражаясь до конца. Спартак был ранен в бедро дротиком: опустившись на колено и выставив вперёд щит, он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом окружавших его.

Более шести тысяч пленных были распяты вдоль дороги от Капуи до Рима. Разгром восставших довершил Помпей, который полностью истребил шеститысячный отряд рабов, отошедший на север после битвы при Силаре. Превознося свои заслуги, он написал Сенату: «В открытом бою беглых рабов победил Красс, я же уничтожил самый корень войны».

В Сенате долго обсуждали, кто внёс наибольший вклад в победу над Спартаком. В конце концов почести достались Крассу, но он получил лишь венок из мирта, а не лавровый. В Сенате возобладало мнение, что война велась с недостойным противником, поэтому и награда полагается менее почётная. Крассу был назначен малый триумф, или «овация» с награждением миртовым венком. Оба противника, Помпей и Красс, были избраны консулами на семидесятый год до н.э.

Красс был разочарован и в свое имение он вернулся в расстроенных чувствах. Марк и ковыляющий с тростью Публий подошли поздравить отца. Марк обнял отца – Поздравляю! Ты стал знаменитым на весь Рим!

Красс поморщился – Это не то, чего я ждал, эти зажравшиеся свиньи в Сенате попробовали бы сами воевать со Спартаком! Как же, недостойный противник! Спартак разгромил под чистую несколько легионов! А они взяли и умалили мои заслуги! Я чуть не потерял своего наследника!

Публий понимающе кивнул – Да, у тебя украли настоящий триумф! Но ты стал одним из консулов и можешь носить тогу с широкой пурпурной полосой, ты получил курульное кресло, инкрустированное слоновой костью, и тебя будут сопровождать двенадцать ликторов с фасциями, в которые за городской чертой они будут вкладывать топоры! Ты сможешь проводить наборы в войско, созывать народное собрание, предлагать законы.

– Не этого я ожидал не этого!

– Успокойся, отец – Марк развел руками – Глядишь со временем тебя изберут Диктатором.

– Ты думаешь, что опять рабы взбунтуются? Что бы Сенат решил выбрать Диктатора, должно произойти что-то сверхординарное.

Публий добавил – Марк мне рассказал, что пообещал рабам свободу их матерям и сестрам в случае моего спасения. Отец, они дрались как львы! Прошу, дай им свободу!

– Допустим я их освобожу и куда им податься? Я сомневаюсь, что они смогут добраться до своих сарматов.

– Можно оставить их у нас в качестве слуг.

– Позови их сюда вместе с твоими охранниками.

Выстроив нас, липовых греков, Красс прошелся вдоль нашей шеренги и задал вопрос – Мой сын обещал свободу всем вашим женщинам. Я могу оставить их после получения вольной жить под моей крышей и выплачивать им за работу по пятьсот ассов в год с бесплатной кормежкой. Что скажете?

Я выступил вперед – Это щедрое предложение, только на эти деньги особо не пошикуешь. Позвольте нам тоже выкупиться и вместе отбыть в нашу родную Грецию!

Красс мрачно кивнул – Моя супруга отдала за каждую взрослую женщину по семь тысяч денариев или двести восемьдесят ауреусов. Пусть эта цена станет вашим выкупом. Вас тринадцать человек, вы должны выплатить эту сумму частями. Допустим я положу вам оплату как конному воину двести двадцать пять денариев в год, для выкупа вам потребуется тридцать один год.

Я подумал и предложил – Хорошие оружейники получают ежедневно пятьдесят денариев, следовательно, изготавливая оружие, за сто сорок дней мы сможем вернуть вам эти деньги.

Красс удивленно вылупил на меня свои глаза – Ты хочешь сказать, что вы знаете ремесло оружейника?

– Да! И нам в пригороде нужна мастерская. Женщины, получив вольную, смогут пока остаться у вас на предложенных вами условиях.

Теперь наш день после утренней тренировки протекал за городом, управляющий Красса отвечал за поставку угля и металла. Федор последнее время был постоянно рассеян и я поинтересовался причиной этого несвойственного ему состояния – Что с тобой случилось, дружище? В следующий раз ты опустишь молот на руку товарища!

Самый старший выживший сармат из нашего племени, которому вот-вот исполнится двадцать один год, сумрачно повернул ко мне лицо – Вот уже восемь лет мы находимся в рабстве! Наши матери уже давно нашли среди рабов любовников, а теперь, став свободными, задумываются о поисках мужей среди таких же вольноотпущенников. И наши сестры туда же! Почти все уже забыли о своем происхождении и хотят после освобождения получить римское гражданство.

Я пожал плечами – Слишком хорошая жизнь в доме богатого господина изменила наших родных. Что касается вольноотпущенников, то чтобы нам стать римскими гражданами мы должны удовлетворять трем требованиям: быть в возрасте не старше тридцати лет; находиться у своего господина по квиритскому праву; получить свободу вследствие законного отпуска на волю под видом процесса о свободе (vindictum), занесения в цензорский список граждан (census). Как правило, после освобождения вольноотпущенники пополняют ряды клиентеллы своего бывшего господина, служа при нем в качестве секретарей, учителей, врачей, смотрителей или занимая низшие общественные должности. Отказать нам в праве на гражданство не могут: мы по нашей легенде не были военнопленными, нас похитили пираты, продав в рабство и не подвергались различным позорящим наказаниям, как то: заключения в оковы, клеймение железом, нахождение под пыткой, мы не были изобличены в совершении преступления, не сидели в тюрьме и не выступали в цирке. Так что мы сможем поработать еще годик в этой мастерской и на заработанные деньги открыть свою оружейную мастерскую, причем металл будем добывать сами. Но все равно, мы хоть и станем гражданами Рима, но не сможем пользоваться всеми правами тех, кто не был рабом.