Текст книги "Империя (СИ)"

Автор книги: Вадим Чинцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Сенат, озабоченный масштабом восстания и поражения преторской армии Глабра и Вариния, отправил для усмирения рабов две консульских армии под командованием Луция Геллия Публиколы и Гнея Корнелия Лентула. Каждый из консулов вёл за собой два легиона. Минимальная численность римской армии с учётом вспомогательных войск, таким образом, составляла тридцать тысяч человек. План консулов заключался в согласовании действий против Спартака с целью окружить его в районе Гарганского полуострова.

Спартак неожиданно для римлян подошёл к Атерну и напал на два легиона Лентула, которые ещё не завершили свой поход через Апеннины. Затем Спартак укрепился в лагере, а легаты Лентула попытались окружить лагерь восставших, но были разгромлены и потеряли обоз. Далее римляне во главе с консулом Лентулом заняли одну из возвышенностей. Консул развернул когорты в двойную боевую линию спиной друг к другу. Римляне оборонялись от атак мятежников и несли большие потери. В итоге этого сражения окончательного поражения консульской армии не последовало, но она перестала быть способной к активным действиям.

Армии Геллия и Крикса встретились у горы Гарган. У Крикса было тридцать тысяч воинов. В ожесточённом сражении римляне разгромили силы Крикса. Сам Крикс был убит претором Квинтом Аррием. В этой битве было уничтожено две трети повстанцев.

Армия Спартака встретила легион Лентула, разбила его, развернулась и сокрушила армию Геллия, заставив римские легионы в беспорядке отступить. Спартак казнил около трехсот захваченных римских солдат, чтобы отомстить за смерть Крикса, заставляя их убивать друг друга как гладиаторы. После этой победы Спартак и его последователи (около 120 тысяч человек) двинулись на север, так быстро, как могли, для чего Спартак «приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, чтобы идти налегке».

Побеждённые консульские армии вернулись обратно в Рим, чтобы перегруппироваться, в то время как последователи Спартака переместились на север. Консулы настигли их где-то около региона Пицен и вновь потерпели поражение.

Сенату, встревоженному действиями непобедимых повстанцев, нужен был человек, которому можно было бы доверить борьбу с мятежниками. Однако в это время лучшие римские полководцы были вне Италии: Помпей продолжал войну в Испании, Лукулл воевал с Митридатом в Малой Азии. В сложившейся ситуации свои услуги предложил Марк Лициний Красс, и Сенат поручил ему миссию подавления мятежа. Красс не был чужд римским политикам или военному командованию, поскольку он был командиром у Луция Корнелия Суллы во время второй гражданской войны между Суллой и «фракцией» Гая Мария и служил под началом Суллы в период диктатуры последнего.

Красс получил должность претора, а также шесть новых легионов в дополнение к двум консульским легионам Геллия и Лентула, что дало ему почти пятьдесят тысяч подготовленных римских солдат.

Узнав, что Римский сенат назначил командующим в войне нашего хозяина оба его сыновья упросили отца взять их с собой. А с ними естественно отправились и мы, мужская часть так называемых греческих рабов. Все мы «болели» за восставших рабов, но только я знал о дальнейшей судьбе Спартака.

Публия отец назначил трибуном в один из легионов. Трибуны изначально служили в кавалерии (элите), но по каким-то причинам были переведены в работу «на ногах», особенно часто административную, учитывая высокое звание, которое равняется примерно генеральскому. Сюда могли попадать как профессиональные военные со стажем, так и молодые выходцы из знатного рода, простолюдинам получить такое звание было почти нереально. В легионе было пять трибунов, занимающихся бытовыми вопросами снабжения и прочим, в военное время они ставились на управление войсками.

Так как в армии Рима можно было служить только с семнадцати лет, младший Марк Красс был при своем старшем брате, для него поставили отдельный шатер, охрана которого лежала на нас.

Глава 11

Самниум – историческая область древней Италии, населённая преимущественно группой италийских племён самнитов (гирпины, пентрии, карацены, кавдины). Территория Самния, представляя собой плоскогорье, ограниченное реками Сангро на севере и Офанто на юге, находилась между Апулией, Кампанией, Лацием, Пиценом и областями марсов и других небольших народов. Крупнейшими городами Самния были Эзерния, Бовиан и Малевент.

Самний был слаборазвитой областью с гористым рельефом и небольшим количеством плодородных земель. В связи с этим основой экономики Самния было скотоводство. На территории Самния проходили крупные сражения Самнитских войн и Союзнической войны. Во время гражданской войны 83—82 до н.э. самниты оказывали упорное сопротивление Сулле, и за это Сулла раздал многим из своих ветеранов земли в Самнии, предварительно отобрав их у самнитов.

Красс расположил шесть своих легионов на границах региона вблизи Самния. В бою с одним из отрядов восставших римляне одержали победу. 6 тысяч повстанцев полегло на поле боя, а 900 человек попали в плен.

Мы наблюдали за солдатами Рима, которых эта победа воодушевила. Нет, они не отмечали победу алкоголем.

Отношение к употреблению вина в римской армии было строже, чем в гражданском обществе, особенно в период боевых действий и во время несения караульной службы. Хотя римляне довольно сильно вино разбавляли водой (иногда одна часть вина к четырем воды), все же крепость доходила до 20% алкоголя, и захмелеть можно было запросто. Пить чистое вино считалось варварством из-за быстрого наступления опьянения ведь древнеримское вино не уступало по крепости современному. В то же время в зимний период в постоянных лагерях легионеры употребляли вино в больших количествах. В день каждому полагалось около литра неразбавленного вина. Другое дело, что неразбавленным они его не пили, даже соотношение 1:1 считалось очень крепким. Римляне почему-то считали, что таким был греческий обычай употребления.

Древние римляне были уже знакомы с таким явлением, как алкоголизм, и солдат, которые не могли преодолеть эту пагубную привычку, наказывали в зависимости от степени вины. Если легионер засыпал пьяный на посту, его могли и казнить. В случае регулярного злоупотребления солдата лишали воинского звания и увольняли со службы, что называется, «без всякого выходного пособия».

Несмотря на всеобщую доступность, пить только чистое вино было не по карману большинству римлян.

В основном из неразбавленного вина готовили слабоалкогольные напитки вроде морсов, фруктовых или медовых напитков. Зимой пользовался популярностью прообраз современного глинтвейна: в состав входили вино, мёд, перец, лавровый лист, шафран, финики, всё это несколько раз кипятилось и употреблялось в горячем виде. Та же поска, в общем-то, считалась слабоалкогольным напитком. Только на праздники в местах постоянной дислокации легионерам позволялось перебрать лишнего. В целом в армии и вообще в римском обществе отношение к злоупотреблению алкоголем было негативным, оно считалось варварским обычаем. В качестве примера часто приводили германцев, которые накачивались пивом до полного умопомрачения.

Никакого особого праздничного обеда римляне не получили, они как и всегда питались в основном зерном. Зерно составляло основу походного рациона: около одного килограмма на человека в день. Каждое отделение (contubernium) имело ручные жернова, а также котелки и сковороды для приготовления пищи. В маршевый рацион легионера входили каша или жесткие лепешки (bucellatum), дешевое вино с уксусом (posca) и бэкон. Часто солдаты шагали без завтрака, хотя продолжительность дневного перехода c полной выкладкой составляла не менее пятнадцати километров. Если учесть то обстоятельство, что вместе с легионом (около пяти – шести тысяч человек) передвигались свыше шестисот вьючных животных: мулов, быков; более ста лошадей для кавалеристов и офицеров, а также скот для жертвоприношений, на марше войска римлян просто опустошали поля местного населения. Теоретически каждый солдат должен был платить за питание из своего жалования, однако на практике это правило едва ли соблюдалось. Все легионеры на марше несли с собой паек на трое суток и серпы для сбора зерна. Увы, но содержание армии невольно падало на местное население, которое с ненавистью смотрело на уничтожение своих запасов.

Зерно – пшеница и ячмень – шло на приготовление хлеба (для солдат – грубого помола, для офицеров – более качественного), каш, супов и всевозможных паст – дальних «предков» современных спагетти, а также пива, любимого в римской армии. Достойное место в диете легионеров занимали овощи и фрукты, многие из которых благодаря римской армии распространились по Европе. Солдаты, как было свойственно уроженцам Апеннин, любили бобы, чечевицу, капусту и редис. Конечно же заметное место в питании легионеров занимало мясо. В гарнизонах вне конкуренции была пища настоящих мужчин – говядина, баранина, свинина в жареном или вареном виде. Количество жертвенных животных, предназначенных в конечном счете для солдатского стола, поначалу было невелико, но с увеличением числа праздников существенно возросло.

Наш двенадцатилетний господин питался с братом, который не хотел отказывать себе ни в чем и на столе братьев постоянно было мясо, которым они щедро делились с нами. Мы действительно за эти годы стали настоящими членами семьи Красс, о нас неплохо заботились. Каждый день мы вместе с братьями Красс тренировались, по утрам и вечерам нарезая круги вокруг лагеря и занимаясь силовыми упражнениями. Благо в камнях вокруг недостатка не было.

Красс послал два легиона под руководством своего легата, Муммия, маневрировать рядом с армией Спартака, но дал им приказ не вступать в бой с повстанцами. В одном из этих легионов Публий был трибуном и оба брата радовались, что они оказались в числе тех, кому доверили эту важную миссию.

Перед сном мы, чуть удалившись от римлян, собрались на совет. Большинство родичей возбудились близостью повстанцев.

Федор как самый старший, первым начал уговаривать остальных – Когда еще у нас будет такой шанс? Лично мне уже вот здесь римское рабство! Предлагаю перебить сыновей Красса и перейти к Спартаку! Многие его поддержали, только мой брат промолчал, он полностью полагался на меня, понимая мою правоту.

Я усмехнулся – Значит, Федор, ты решил оставить на растерзание свою мать и сестру? После нашего побега их как наших родственников всех распнут на крестах, в крайнем случае, их продадут на рудники. Когда ты начнешь думать головой?

Все тут-же замолчали, их мозги начали поиск решения спасения родных.

Федор нерешительно предложил – Спартак разобьет Римлян и двинется на Рим. Его армия освободит всех рабов, мы сами распнем римлян на крестах!

Я покачал головой – За Спартака решили взяться всерьез, помимо этих легионов Красса в Рим спешат остальные армии, которые до этого вели войну за пределами римских земель. Спартак сглупил, вернувшись с Апеннин, у него был шанс спасти рабов, выведя их далеко за границы Рима! А теперь все женщины и дети, которые как идиоты следуют в войске, погибнут на крестах. А все из-за честолюбия Спартака! Он возомнил себя великим полководцем и захотел уничтожить Рим с наскока, не заглядывая в будущее. По сути он живет одним днем. Да это и понятно, что взять с обычного бойца, который впервые смог получить командование армией. Нам нужно отличиться, показательно спасти детей Красса и тогда мы займем еще лучшее положение среди рабов Красса. Когда доверие наших хозяев станет к нам безграничным, вот тогда мы вернемся к мысли о побеге, но бежать нужно будет всем.

Муммий, презрительно относившийся к рабам и не считавший их достойным противником, собрал всех высших офицеров на совет – Красс слишком переоценивает возможности Спартака! Солдаты, не вступая в бой, от безделья совсем расслабились. Я считаю, что двенадцати тысяч вполне хватит, чтобы надрать рабам задницу! После последнего разгрома одного из отрядов Спартака прошло уже много времени, пора дать рабам еще один урок! Выучка римлян не идет ни в какое сравнение с рабами, среди которых огромное количество тех, кто оружие взял в первый раз в своей жизни! Если Красс разобьет Спартака, то ему гарантирован триумф в Риме. А если это сделаем мы всего лишь двумя легионами, то и высшая награда триумф достанется только нам!

Легаты переглянулись – У нас нет информации о количестве рабов и их дислокации. Нас Красс и послал для проведения полноценной разведки.

Муммий отмахнулся – Это же обычные рабы, их количество неважно: мы всех развешаем на крестах! Готовьте легионы к выступлению! Рабы давно ведут за нами наблюдение, видя наше бездействие, они наверняка не ждут нашего нападения. Первый легион должен обойти лагерь рабов и ударить им в тыл после того, как они побегут от нашего натиска.

Публий, узнав о выступлении, поспешил к младшему брату, который как всегда фанатично тренировался со своими рабами – Марк! Наш легион направляется атаковать лагерь рабов, переоденься, ты должен быть готов к преследованию разбитых нами рабов. Нас ждет триумф в Риме после нашей сегодняшней победы.

– Наш отец запретил вступать нам в бой! – удивленно протянул Марк, нас всех накажут за невыполнение приказа.

Публий отвел глаза в сторону – Я как и все лишь выполняю приказ своего непосредственного командира! Ему виднее как поступить, за провал отвечать только ему. Но в случае победы триумф коснется и меня!

Когда Публий удалился, я посоветовал – Господин! На всякий случай предлагаю взять нам коней. Я сомневаюсь, что двумя легионами можно разбить Спартака. Вы же в курсе, что ранее такая попытка уже была и Спартак наголову разбил оба легиона!

Марк нахмурился и закусил губу. Впервые ему захотелось наказать своего раба за дерзость, но, остыв, Марк счел совет разумным: погибать в двенадцать лет ему не хотелось. Поэтому Марк поспешил к брату, упросив того распорядиться передать своему брату и его рабам оседланных лошадей, которые использовались под перевозку припасов. Сам Публий также оседлал коня, который полагался ему по статусу.

Выждав, пока второй легион выдвинется в тыл, первый легион построился в боевые порядки.

Основной ударной силой римской армии на протяжении веков оставалась тяжелая пехота. По мере расширения границ республики полководцы, сталкиваясь с новым врагом, шлифовали технику ведения боя и изобретали всё новые приемы. Наиболее эффективной базовой тактикой размещения солдат на поле боя стало трехлинейное построение.

Изначально построение римского войска в сражениях мало отличалось от построений других армий того времени и представляло собой некое подобие однорядной фаланги. Начиная с IV века до нашей эры, для удобства управления большими массами воинов, войско стало делиться на отдельные манипулы.

На три класса подразделялись и солдаты, набранные из разных слоев населения: римский легион состоял из гастатов, принципов и триариев. Первоначально, эти бойцы отличались вооружением, доспехами и даже подбирались по возрасту, однако уже в I веке до нашей эры, в результате реформ Гая Мария, экипировка легионеров была унифицирована, размеры тактических подразделений увеличены до когорты, но принцип трехлинейности сохранился.

Обычно во время движения римские войска выстраивались в одну или несколько колонн, а добравшись до места сражения, начинали перестроение. Пехота образовывала три ряда. Первыми (ближайшими к врагу) становились гастаты (молодые неопытные воины), вторыми шли принципы, а замыкали построение опытные ветераны – триарии, представляющие собой своего рода стратегический резерв.

Смысл разделения по рядам был достаточно прост. При столкновении больших масс пехоты в рукопашном бою, побеждала, как правило, сторона, способная не только выдержать удары противника, но и, постоянно усиливая натиск, наступать на врага. Благодаря трехлинейному построению римская пехота «давила» лучше всех.

Почувствовавшие усталость или раненые бойцы из первой линии могли отступить назад, и их места тут же занимали солдаты второй линии. Таким образом, легионеры, подменяя друг друга, могли очень долго изматывать менее организованного врага.

Если неприятель был силен, первая и вторая линии (гастаты и принципы) отступали за триариев, чтобы собраться с силами, а затем контратаковали противника, либо, в случае, когда дела были совсем плохи, упорядоченно отходили.

Поскольку отступление под прикрытием триариев было крайней мерой, то выражение «дело дошло до триариев» («ad triarios rediisse») стало для римлян синонимом отчаянной и безвыходной ситуации.

Как только показался лагерь рабов, тут же колонны перестроились и мерным шагом весь легион как один живой организм стал надвигаться на лагерь. Как всегда первыми в бой вступили быстрые велиты. Легкие воины выстраились перед тяжелой пехотой и провоцировали врага, кидая в него дротики. Стоило противнику двинуться вперед, и велиты стремительно ушли бы сквозь линию гастатов в тылы римской армии. Тяжелая пехота в этом случае смыкала ряды и встречала неприятеля.

Однако лагерь оказался пуст, хотя горели костры, у которых рабы соорудили чучела, накинув на них плащи. Муммий недоумевал, но приказал идти вперед на соединение с легионом, отправленным в обход.

Неожиданно в левый фланг ударили рабы, которые успели разгромить один легион еще на марше, а теперь напали на второй. Манипулы начали разворачиваться навстречу противнику, но не всем это удалось и рабы врубились внутрь нескольких манипул.

Гастаты первыми начали бросать в приближающегося противника пилумы. Эти небольшие метательные копья были изготовлены из стального прута, оканчивающегося зубчатым острием. Римляне не ставили цель поразить противника, достаточно было того, что пилум застрянет во вражеском щите. Стальное оружие было сложно вытащить или обрубить, а легионер мог придавить древко пилума к земле ногой, лишив врага и щита, и, следовательно, защиты.

Получив таким образом преимущество, римская пехота вступала в рукопашный бой. Сомкнув щиты, солдаты буквально наваливались на противника, сковывали движения врага и поражали неприятеля резкими и короткими ударами обоюдоострых коротких мечей – гладиусов.

В большинстве случаев этого было вполне достаточно. Гастаты из первой линии и принципы из второй при необходимости подменяли друг друга и планомерно давили выдыхающегося врага. Трехлинейное построение отлично работало – легионы царили на полях сражений древнего мира, завоевывая Риму всё новые и новые земли. Но еще один отряд рабов ударил в тыл и левый фланг был уничтожен в течении получаса.

К нам подскакал Публий – Марк, уходи со своими рабами, они тебя прикроют!

Марк процедил – Я не уйду без тебя, брат! Мы уйдем вместе!

– Я не могу! Мое место быть со своим легионом, беги пока не поздно.

Я направил коня поближе к Марку и негромко сказал – Господин, если не хотите похоронить брата, прикажите нам его оглушить. Положим его тело поперек седла и увезем к отцу.

Марк кивнул и я подал знак Федору, находившемуся за спиной Публия. Тот не думая ударил своим мечом плашмя по шлему старшего брата Крассов и тот потерял сознание. Стянув ему руки и ноги ремешком, его уложили на седло. Федор перехватил штандарт легиона с изображением орла из рук убитого стрелой легионера и передал его Марку – Держи, господин, надеюсь спасение штандарта тебе зачтется!

С трудом мы проложили себе путь сквозь манипулы. Только мы удалились метров на сто, на нас нацелилась конная группа рабов из сотни человек. Бросив поводья и, управляя лошадьми коленями, мы выхватили луки и стали осыпать напавших стрелами, с каждым выстрелом выбивая очередного раба из седла. Когда мы уполовинили отряд конных рабов, те решили не искушать судьбу и прекратили преследование. Марк оглянулся и в восторге крикнул – Я никогда не забуду, что вы спасли мне и брату жизнь! Возможно когда-нибудь я упрошу отца отпустить вас на волю. – затем добавил – Что же будет, когда отец узнает о разгроме наших легионов?

На следующий день мы добрались до лагеря основного войска. Вид связанного трибуна породил у встреченного разъезда вопросы, но Марк гордо ответил – Я сын Марка Красса, а это мой старший брат. Немедленно доставьте нас к отцу.

У шатра претора Публия освободили от оков, его отец успел застать освобождение ного от пут – Что вы тут делаете? Марк, почему твой брат в таком виде?

Тот понуро ответил – Плохие вести, отец! Муммий вопреки твоему приказу приказал атаковать лагерь рабов. В итоге полный разгром, я сомневаюсь, что кому-то еще удалось уйти, брат хотел остаться, поэтому я приказал его оглушить и связать. Мне удалось спасти штандарт нашего легиона, мои рабы дрались как львы, не давая спартанцам убить меня и брата.

Красс принял штандарт и расцеловал в обе щеки своего младшего сына – Молодец! Из тебя со временем выйдет отличный воин!