Текст книги "Лейтенант Магу"

Автор книги: Вадим Полищук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Пока нашли пилу, пока пилили. Во дворе грохнул ружейный залп, продолженный женским визгом, перешедшим в рыдания. Не выдержав, Алекс вышел из сарая во двор. Хозяин, как было приказано, висел на перекладине ворот и уже не дергался. У стены дома, ставшей расстрельной, лежали трупы двух женщин. Рыдала стоявшая чуть в стороне дочка хозяина, пытаясь собой укрыть обоих мальчишек. Лейтенант поймал на себе ненавидящий взгляд старшего.

– Почему эти до сих пор живы?

– Так ведь дети, – удивился командовавший расстрелом старший унтер-офицер Превин.

– Какие к черту дети? Ты посмотри внимательнее на этих волчат, через пару-тройку лет подрастут, и мстить начнут за своих родителей. Поэтому их сейчас давить надо, пока они еще кусаться не начали. Командуй!

Унтер повернулся к солдатам.

– Заряжай!

Видно было, что данное действие многие из солдат выполняют неохотно, но ослушаться никто не посмел, все исправно защелкали затворами.

– Товсь!

Расстрельная команда вскинула винтовки.

– Цельсь!

Если кто-то и хотел навести ствол мимо, то под грозным взглядом лейтенанта сделать этого не рискнул. Внезапно Алекс увидел всю сцену как бы со стороны. Десять ружейных поблескивающих вороненой сталью стволов против тоненькой девушки с двумя прижавшимися к ней мальчишками. Унтер Превин с поднятой вверх и рукой и он сам, сверлящий взглядом строй парней в серых шинелях. Внезапно он стал противен самому себе. «Боже, что я творю», пронеслось в голове. Захотелось все остановить, достаточно только крикнуть «Отставить!», и все остановится, но челюсти будто свело, казалось, никакой силы не хватит, чтобы их разжать… Рука унтер-офицера рухнула вниз, как топор палача.

– Пли!

Пороховой дым на несколько секунд закрыл видимость. Когда он рассеялся, на земле осталось еще три неподвижных окровавленных тела. Наваждение схлынуло, скрывая секундную слабость, Алекс начал энергично раздавать приказы.

– Превин, лично проверь, чтобы живых не было. Трупы затащите в дом. Ивасов, где порох?

– Сей секунд будет, господин лейтенант!

Пленниц уже извлекли из тайной ямы и сейчас они с испугом жались к проводнику и смотрели, как солдаты, матерясь, затаскивали расстрелянных в дом.

– Чего рты раззявили? – обрушился на ни в чем неповинных девок Превин – Готовьтесь, сейчас обратно пойдем, карет для вас не подали.

Пока сапер не успел установить заряд, к лейтенанту подошел Фелонов.

– Господин лейтенант, может, пошарить в доме? Вдруг что-нибудь ценное отыщется?

За несколько месяцев знакомства Влад видел лейтенанта всяким, веселым и грустны, оживленным и подавленным, в радости и гневе, но никогда еще не видел его в таком бешенстве. В одно мгновение Алекса Магу словно подменили, чем-то он стал похож на готового вцепиться в ляжку бульдога.

– Отставить! Узнаю, что кто-нибудь взял хоть нитку – под трибунал отдам немедленно! Всем ясно?

– Так точно, господин лейтенант, – откликнулись ближайшие охотники.

Солдатам было непонятно, зачем взрывать дом, если там осталось еще так много полезного добра. Его ведь продать можно, пополнив скромный бюджет руоссийского солдата. Да и самим кое-что из вещей вполне сгодиться. Но ослушаться офицера не посмели, уже убедились, что лейтенант слов на ветер не бросает. Да и унтер с фельдфебелем ему в рот смотрят, а от них неправедным путем добытое добро не спрячешь. Может и не выдадут офицеру, но сами ребра так пересчитают, что никаких денег не захочется. Да и что на этих тряпках можно заработать – копейки.

Спустя четверть часа, выдвинув вперед дозор, колонна охотничьей команды лейтенанта Магу вытянулась по дороге, ведущей на равнину, оставляя за собой дым подожженных построек. Грохнул взрыв, уничтоживший жилой дом. Со спины до ушей лейтенанта донеслось.

– Какую девку загубили, – сожалел кто-то из молодых солдат.

Алекс хотел одернуть наглеца, но не успел. Глухой удар и кто-то из старослужащих вразумил молодежь.

– Дурак, вырастет – таких же волчат нарожает, гоняйся за ними потом.

Солдатские сапоги глухо топали по каменистой дороге. На душе Алекса Магу было муторно.

– Ты пойми, участие в таких акциях солдат разлагает хуже любой вражеской пропаганды. Оглянуться не успеешь, как окажешься во главе банды убийц, насильников и мародеров. И целью твоей станет не служба Родине и императору, а набивание своего кармана и спасение собственной шкуры. Чтобы этого не произошло, все должно проходить только по команде и под полным контролем со стороны начальства. Никто и дыхнуть не должен по собственной инициативе, а только по приказу командира. Вот представь, что мы выгребли все имущество Джавхата и сейчас его тащим с собой.

Фелонов представил. Действительно, не команда охотников, солдат регулярной армии, а банда мародеров и барахольщиков получается. Если бы сейчас все тащили с собой, то больше бы думали о сохранности этого барахла, а не о выполнении задачи, да и шли бы медленнее. Унтер аж сплюнул, но у него оставался еще один аргумент.

– А как же трофеи?

– Трофеи – это оружие, боеприпасы и прочая амуниция, взятые в бою, а не бабские тряпки. Уяснил?

– Так точно!

– Если ты, я или Превин им прикажем, то они не задумываясь должны убить кого угодно, но если они хоть кого-нибудь пальцем тронут по собственной инициативе, этот палец им следует немедленно оторвать, пока остальные не последовали его примеру. Это, надеюсь, тоже понятно?

– Понятно, господин лейтенант. Хитро вы все как-то повернули. Я ведь до сих пор ничего дурного в том, чтобы какие-нибудь тряпки прихватить не видел.

– Влад, не прикидывайся дурнее, чем ты есть. Если эти тряпки нужны, скажем, для того, чтобы раненых перевязать, то их можно и нужно взять. А если отдавать не будут, то и силу надо применить. Здесь вопрос не в том, что берут, а с какой целью. Поэтому ты за солдатами в оба следи и, чуть что, сразу пресекай, а то не хотелось бы кому-нибудь из них портить жизнь, но я это сделаю.

– Не извольте беспокоиться, – пообещал унтер.

– Я сейчас о другом беспокоюсь. В плавни входим. Там место для засады хорошее, да и встречи нежданные могут быть. Поэтому давай в головной дозор и смотри там в оба.

– Слушаюсь, господин лейтенант!

Фелонов поднялся, поправил ремень, оттянутый тяжестью кобуры с трофейным револьвером и, подхватив винтовку, пошел вперед.

Лучше бы отправить вперед местного рыбака, он эти места знает не в пример лучше, но освобожденные девки от него и на шаг не отходили, не посылать же его в дозор с таким табором.

Едва унтер-офицер прошел два десятка шагов, как лейтенант скомандовал «Подъем!» остальным охотникам. Солдаты нехотя зашевелились. Видно было – устали. Почти двое суток в постоянных переходах, в том числе ночных, по опасной территории основательно вымотали непривычных к таким условиям добровольцев. Сейчас вожделенный левый берег был так близко, оставалось совсем немного и они будут в безопасности, но Алекс понимал, что именно сейчас следовало утроить бдительность.

Однако, вопреки опасениям, к переправе вышли без происшествий. Едва их заметили, с левого берега, как из плавней выплыла целая стая рыбацких лодок, лейтенант прикинул, что за один рейс они смогут увезти всех, и солдат, и спасенных. Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ к посадке, но тут его дернули за рукав.

– Офицер, офицер.

Рядом с ним стояла одна из спасенных девушек. Довольно миленькая, если не придираться к прокопченному солнцем носику и обветренным губам.

– Там птицы, офицер.

Птиц в плавнях водилось множество, и зачем ему…

– Их кто-то спугнул, – пояснила девчонка.

Едва взглянув в направлении, куда указала ее рука, лейтенант схватился за кобуру и завопил.

– К бою!

Следившие за лодками солдаты не сразу поняли, чего от них хочет офицер.

– Фелонов! Превин! Разворачивайте цепь! Прочесать плавни!

Засаду в плавнях устроить и просто, и трудно. С одной стороны, противник может пройти в пяти шагах и не заметить. С другой, здесь невозможно залечь. И присесть нельзя – намочишь патроны и останешься с одним кинжалом. Или штыком. Даже перезаряжать оружие сложно, особенно дульнозарядное. Поэтому побеждает тот, кто первым обнаружит врага и первым успеет выстрелить.

Место для засады бандиты выбрали грамотно, расстреливать переполненные солдатами лодки отсюда было одно удовольствие, промахнуться было практически невозможно. Промахнулись они в другом, не учли наличия наблюдательной и смышленой девчонки. К тому же солдат было намного больше и вооружены они были скорострельными казнозарядными винтовками «шапсо».

Когда матом и тумаками унтеры придали цепи правильное направление, сидевшие в засаде попытались уйти, и некоторым это удалось, но троих прижали к открытой воде и в ходе короткой, но ожесточенной перестрелки убили. Охотники тоже потеряли троих, двое были легко ранены, а третьему пуля попала прямо в сердце.

– Это люди Хамиди?

Фелонов за волосы поднял голову одного из трупов.

– Я их ни разу не видел, видимо, это люди другого бея. Что с ними делать?

– Оружие заберите, а трупы утопите. Рыбе и ракам тоже нужно чем-то питаться.

Переправа на левый берег прошла в почти полном молчании, бездыханное тело на мокрой шинели и ставшая ничейной винтовка сделали возвращение нерадостным. А ведь это их сослуживец и чей-то сын. Штатного писаря в охотничьей команде не было, и именно Алексу еще предстояло написать родителям, что их сын погиб, грудью принял бандитскую пулю.

Первая потеря. Каждый понимал, что она неизбежна и надеялся, что это произойдет не с ним, что не повезет кому-то другому… Вот кому-то и не повезло, а ты – можешь стать следующим неудачником. Пока в состязании охотник – бандиты счет был три – один в пользу первых, если счет здесь вообще уместен. Но кто знает, до каких величин ему еще предстоит дойти?

На левом берегу охотников ждал визг и вой – радовались встрече со спасенными, опять вспомнили погибших. На Алексе повисла сухая, как вобла, средних лет рыбачка.

– Ой, благодарствую, господин офицер, за дочку!

Интересно, за какую? Ах, вот она, курносенькая.

– Это вам за нее спасибо. Если бы не она…

Лейтенант едва отбил руку, которую пыталась поцеловать мать другой спасенной девушки. Но тут на помощь ему пришел бородач-проводник.

– Господин офицер, надо бы за спасение… И помянуть тоже надо.

– Надо, – согласился Алекс.

Надо, чтобы радость спасения и водка затмили горечь первой потери.

– Сейчас бабы накроют.

Рыбак хотел было уйти, но офицер его придержал. Убедившись, что больше никто их слышать не может, сообщил.

– Найди унтер-офицера Фелонова, забери у него трофеи, скажи – я приказал.

Рыбак на мгновение замер, потом кивнул и мгновенно исчез, торопился, пока офицер не передумал. Трофеями охотников стали три ружья, древний кремневый пистолет османийской работы, да три простых горских кинжала в недорогой отделке. Одно ружье было кремневым гладкоствольным. Такие еще лет тридцать назад все переделали в капсюльные. А это, видимо, к тому моменту уже стало чьим-то трофеем. Два других были нарезными штуцерами. Бритунийский, какие они по дешевке распродавали по всему миру, после снятия с вооружения собственной армии и не очень удачный, слишком легкий и не очень надежный «миттихский». Разномастные и разнокалиберные, они руоссийской армии они уж точно не были нужны, разве что трофеями похвастаться, а рыбакам еще пригодятся. Одной охотничьей команды на все семьдесят верст не хватит, а остальные не очень-то и шевелятся, отвыкли от стрельбы.

Потом было застолье. Не очень веселое. Сам лейтенант пить не стал, так пригубил из уважения к обществу. Унтерам было строго наказано, чтобы сами много не пили и солдатам не давали напиваться. Завтра еще предстояло предстать перед полковником Верновым. При мысли об этом Алексу захотелось задержаться в рыбацкой деревне подольше. Или еще раз сходить на правый берег.

Обозрев стол, лейтенант заметил, что один из его унтеров куда-то исчез, пришлось задействовать второго.

– Превин!

Лейтенант глазами указал унтер-офицеру на уже прилично принявшего и не в меру разошедшегося ефрейтора. Унтер кивнул, стащил готового разбушеваться вояку с лавки и что-то ему на ухо пообещал. Ефрейтор тут же затих, но обратно за стол ему вернуться уже не дали, отправили отсыпаться на сеновал. В целом застолье прошло прилично, если не считать пары мелких инцидентов, смычка между армией и местным населением удалась, что бывает нечасто. Фелонов отыскался только под утро. Судя по довольной роже, время провел хорошо, и не один. Тоже связь с местным населением налаживал.

Выждав, пока охотники изобразят нечто, хоть отдаленно напоминающее строй, лейтенант опустил их на землю.

– Амуницию привести в порядок, оружие, само собой, чтобы блестело, сапоги тоже. На все про все, даю час. Выступаем ни минутой позже. По прибытии нас наверняка захочет увидеть полковник Вернов. Все ясно? Тогда, р-разойдись!

Упоминание фамилии командира полка подействовало, зашевелились, сонные мухи. Несмотря на то, что около трети личного состава охотничьей команды было завсегдатаями полковой гауптвахты, а хоть раз ее посетили почти все, лишний раз туда попасть никто не стремился.

Настроение было паршивым. При солдатах полковник воздержался, зато наедине высказал все. И за самовольную вылазку, и за убитого и двух раненых, и за… Нет, конечно, во многом Вернов был прав, но действуй они по всем правилам, вполне могли никого и не спасти. А могли и спасти, и потерь избежать. Потом похоронное извещения родителям убитого писать пришлось, а завтра предстояли похороны… Короче, на душе было гадко.

Ужинать Алекс решил в ресторане. У госпожи Сетниковой готовили, как минимум, не хуже, но там за столом собиралось какое-никакое общество. Поэтому предстояло выслушать наставления Аврелии Архиловны на путь истинный, остальные постояльцы свой нос совать начнут. Лейтенанту же хотелось побыть наедине с самим собой, но не удалось.

– Вы позволите?

Алекс оторвался от своей тарелки. Мужчина, лет сорока в сером сюртуке, но офицерскую выправку ни под каким сюртуком не спрячешь.

– Конечно, присаживайтесь.

Мужчина опустился на стул напротив Алекса и тут же представился.

– Подполковник Дережицкий.

– Лейтенант Магу, – в свою очередь представился Алекс, – но что-то не встречал я вас раньше в Текуле. Недавно прибыли?

– Как сказать. Пятнадцать лет назад. Мне-то казалось, что любая собака в округе меня знает, но вам простительно, я по другому ведомству служу.

Алекс догадался по какому именно.

– И с каких это пор жандармы начали совать нос в дела военных?

– С февраля месяца пятого числа сего года. Согласно императорскому указу все дела по государственной измене проходят по нашему ведомству, – пояснил подполковник.

– Но передача части трофейного оружия гражданским подданным империи государственной изменой никак являться не может. Ведь граждане эти ни против государя императора, ни против империи не злоумышляли.

– Господь с вами, – театрально взмахнул руками жандарм, – я про этот случай и не извещен еще. А что, кому передали-то?

Алекс проклял свою несдержанность.

– Да так, по мелочи. Может, вас и не известят даже.

– Ну и ладно, – не стал обострять жандарм, – особенно, если гражданам империи. У нашего ведомства к вам никаких претензий нет, да и быть не может. Во-первых, как вы справедливо заметили, в государственной измене не замечены. Во-вторых, персон, вроде вас, трогать – для карьеры далеко не полезно будет. Тут же адвокаты налетят, прокурор свой нос совать начнет, начальство столичное все грешки припомнит. Расследовать ничего толком не дадут, а потом еще и сам крайним станешь. Мне же до полной пенсии меньше пяти лет дослужить осталось.

– Так зачем же я вам понадобился?

– А вот содействие должностного лица в похищении руоссийских граждан иностранными бандитами, – проигнорировал вопрос лейтенанта Дережицкий – под государственную измену подвести можно. С определенной натяжкой, конечно.

– И какое же содействие бандитам, оказывается? – заинтересовался Алекс.

– Видите ли, раньше горцы действовали на удачу, хватали первых попавшихся. Но года три назад было замечено, что они стали похищать людей целенаправленно, тех, за кого могут заплатить выкуп.

– Но при чем же здесь военные? Состоятельных граждан в Текуле не так и много, их все знают.

– Совершенно верно, местные все на виду. Но скажите мне, каким образом в числе похищенных оказываются солдаты вашего полка, имеющие состоятельных родителей или родственников? Нет, уважаемый лейтенант Магу, информацию бандитам передает офицер, служащий при штабе вашего полка.

– Почему именно офицер? Может, это какой-нибудь писарь?

– Полгода назад, за подобное предположение, тарелка с вашим супом уже была бы на мне, и уже завтра утром мы бы с вами стрелялись с двадцати шагов. А сейчас только привели слабенькое возражение. Значит, вы думаете так же. О том, что вы поедете курьером вас поставили в известность за сутки, когда вы выехали вы, об этом в штабе знали многие, но предупредить Хамиди, организовать засаду на вашем пути за столь короткое время просто невозможно. О вашей поездке предатель узнал, как минимум, накануне вечером, иначе просто не успеть.

Рассуждения жандарма почти полностью совпадали с его собственными. Алекс невольно напрягся.

– И у вас уже есть подозреваемый?

– Даже несколько. Но ничего конкретного я никому предъявить не могу.

– За три года ничего не накопали, господин подполковник?

– Представьте себе, господин лейтенант, почти ничего, одни подозрения. В вашу епархию вход нам закрыт, вот и ходим вокруг. Многие ваши сослуживцы даже просто поговорить отказываются, а уж ответить на вопросы, касающиеся их товарищей…

– Я тоже ничего про них не скажу.

– И не надо, – явно наиграно воскликнул жандарм, – вы ведь его сами найдете! Зная вашу репутацию, могу утверждать, что пока вы его на белый свет не вытащите – не успокоитесь. Я только предостеречь вас хочу.

– От чего?

– Вы ведь захотите покарать изменника собственной рукой, чего я вам настоятельно делать не советую. Это уже будет уголовное преступление. Отдайте его мне, а уж я-то петельку у него на шее затяну, не выкрутится.

Алекс пристально взглянул на жандарма.

– Полковником стать хотите?

– И это тоже, – не стал отнекиваться Дережицкий, – засиделся я, знаете ли, на одном месте, а дело громкое будет, если все грамотно обставить, то и столицу перевод возможен. Но на ваши лавры я не претендую, нет, только следствие все равно моему отделению вести. Поэтому, отдайте его мне, всем же лучше будет.

– Я подумаю, господин подполковник.

– Вот и отлично, – поднялся со стула жандарм, – не буду вам больше надоедать. Уверен, вы примите правильное решение. Счастливо оставаться.

– До свидания.

Жандарм ушел, а Алекс впал в глубокое раздумье. Автоматически он поднес ложку ко рту, поморщившись, выплюнул суп обратно.

– Официант!

Халдей тут же подскочил к столику хоть и не постоянного, но весьма щедрого посетителя. Замер, учтиво склонившись, воплощенная готовность выполнить любую прихоть господина лейтенанта в пределах счета за съеденный обед плюс чаевые.

– Поменяйте суп – этот остыл.

– Сей секунд!

Тарелка тут же исчезла со стола, а официант за дверью, ведущей в кухню. Алекс проводил его задумчивым взглядом. Нет, прав Дерижицкий, прав – надо форсировать поиски предателя. Но как? А что, если… Не дожидаясь официанта, Алекс поднялся, бросил на стол трешку и быстрым шагом направился к выходу. Он еще вполне успевал попасть на телеграф до его закрытия.

– Рукоятку я отлил, паз выточил, только бы лучше это на станке делать, вручную подгонять долго. Защелка осталась, но на нее сталь рессорная нужна. Клинок давно готов. Осталось только собрать. Ну и защелка эта.

Выслушав Наваскина, Алекс только сплюнул, благо стояли они на улице возле полковой оружейной мастерской. И как только Хамиди не прикончил его за такую «сообразительность».

– В Текуле кареты есть?

– Известно, есть, – согласился мастеровой.

– У них рессоры ломаются?

– Само собой.

– Ну так сходи туда, где их чинят и купи сломанную рессору.

– А-а-а.

Мастеровой хлопнул себя по лбу, физиономия его говорила, что он полностью сожалеет о случившейся задержке и подобное больше не повториться. В последнее почему-то верилось слабо. Но руки у мужика росли из нужного места. «Гартинг», где изготовления новых деталей не требовалось, он ухитрился не только разобрать, ничего не сломав, но и собрать так, что тот начал исправно работать. Правда Наваскин тут же внес ряд предложений по кардинальному улучшению конструкции, но все они были сходу отвергнуты лейтенантом Магу. Алексу нужно было исправное и готовое к бою оружие, здесь и сейчас, а не самое лучшее и убойное, но хрен его знает когда.

– Ладно, иди, – махнул рукой лейтенант, – но чтобы через два дня все было готово.

Горы уже с месяц, как были завалены снегом, все перевалы, за исключением самого дальнего – Харешского, закрыты, а здесь, в Текуле, все еще было довольно тепло. Хотя, частенько набегали с севера черные тучи, проливавшиеся серым холодным дождем. Но сегодня день обещал быть солнечным.

Не успел Алекс дойти до расположения своей команды, как увидел спешащего навстречу Фелонова, судя по озабоченному лицу унтер-офицера, что-то случилось.

– Есть какие-то новости?

– Есть, Межид весточку прислал.

– Хорошие новости или плохие?

– И хорошие есть, и плохие.

– Начинай с плохих, – решил лейтенант.

– Хамиди выжил, – выпалил унтер.

– С-сука, – прошипел Алекс. – А хорошие?

– Помяло его сильно, очень сильно. Мантасур повез его в султанат, думает, что там его подлатают. Только без вожака бандиты Хамиди между собой перегрызлись, перестрелялись и разбежались кто куда. И еще одна новость. Мантасур свою семью на попечение Толстого оставил, значит, он вне подозрений.

Алекс кивнул, соглашаясь, а Фелонову уже не терпелось.

– Может, привезем их сюда? Тогда Мантасур никуда не денется, сам прибежит.

– Он сына не пожалел, – напомнил лейтенант. – А где ты их здесь держать будешь? Эту ораву кормить нужно и охранять, чтобы не разбежались. Нет, пока пусть живут. Вот когда Мантасур за ними заявится, тогда-то мы всех и прихлопнем разом.

– А с Хамиди что? В султанате его не достать.

Среднего роста офицер взглянул на здоровенного унтера как бы сверху вниз.

– Запомни, Влад, Хамиди я достану везде, где бы он ни спрятался. Только времени и денег потребуется больше.

Новогодний бал – самое ожидаемое и важное ежегодное светское мероприятие в любом провинциальном городе, где весь оставшийся год больше ничего существенного не происходило. Именно на этом балу мамаши впервые выводили в свет своих заневестившихся дочерей, а отцы семейств демонстрировали полученные в течение года награды, если таковые случались. Именно здесь закручивалась значительная часть скандальных романов между молодыми офицерами и замужними дамами. Правда, скандальными они становились только, если все всплывало.

Естественно, бальный зал провинциального Благородного собрания не мог вместить всех желающих, за пригласительные билеты в местном обществе шла немалая конкуренция. Поэтому, когда из конверта был извлечен листок плотной веленевой бумаги, украшенный многочисленными золотыми завитушками, Алекс испытал немалое удивление. Все-таки известная фамилия, состояние отца и некая аура вхожести в высший столичный свет перевесили неоднозначную репутацию офицера и пятно от пребывания в бандитском плену.

Поначалу Алекс идти не хотел. Не без оснований он полагал, что окажется в роли столичного бычка-производителя, которому местные коровы будут демонстрировать своих телочек, вступивших в возраст половой зрелости. Авось взыграют в голове у неопытного офицерика инстинкты и удастся удачно пристроить родную кровинушку. Но постепенно, по мере приближения указанной в приглашении даты его мнение менялось. Других развлечений все равно не предвиделось. Можно, конечно, прийти в казарму и выпить водки в компании охотников, но Алекс не хотел мешать их простым развлечениям – присутствие офицера будет постоянно смущать солдат. Поэтому за день до бала лейтенант вытащил из шкафа парадный мундир, стряхнул с него пыль и отдал горничной, чтобы окончательно привести его в порядок.

Уже направляясь на бал, Алекс наткнулся на хозяйку. Взгляд вдовы прогулялся по золотому шитью мундира и эполетам.

– На бал собрались, молодой человек?

– Так точно, Аврелия Архиловна.

– А где же ваш экипаж? Или вы верхом?

Этикет, как говорится, требовал, но Алекс решил плюнуть на условности и отправился пешком. Собственный экипаж ему был ни к чему, верховой лошадью начальник пешей охотничьей команды так же не обзавелся, а ходу до Благородного собрания меньше десяти минут. Идя по улице, лейтенант ощущал какое-то смутное неудобство, чего-то ему не хватало. Алекс проверил симметрию фуражки, левой рукой проверил висящую на боку саблю, все было в порядке. И тут до него дошло – ремень не оттягивала привычная тяжесть «гранда», впервые за долгое время он вышел на улицу без револьвера.

Алекс расчетливо опоздал к началу бала буквально на пару минут. В парадный вход он просочился вместе с еще нескольким опоздавшими, которых, к счастью, лично не знал, как и они его. Сдав саблю в гардероб, лейтенант направился в бальный зал. Из распахнутых дверей доносилось что-то размеренно-торжественное, в музыке лейтенант был несилен. Пробравшись через небольшую толпу у входа, он получил неплохой обзор места действия. Взгляд выделил открывавшего бал местного градоначальника с супругой, и полковник Вернов тут, как же без него. Мундиры гражданские, мундиры военные, золотые эполеты и узкие серебряные погоны вперемешку с белыми, розовыми и голубыми нарядами дам. И девиц. Кто с кем, кто за кем, все давно известно, расписано и незыблемо. Скучища.

Пока умудренные опытом открывали бал, молодежь рассыпалась вдоль стен, дожидаясь своей очереди. Оркестр смолк, распорядитель объявил новый танец. Оркестр заиграл что-то легкое и веселое. Алекс припомнил, что эта вещица была очень популярна в столице года полтора-два назад. Тут же стихийно начали образовываться новые пары, а средний возраст вышедших на паркет разом упал на четверть века. Решив, что пришла пора присоединиться к танцующим, лейтенант оторвался от стенки, чтобы поискать подходящую партнершу.

– Ой!

Левое плечо офицера случайно задела молоденькая девушка.

– Прошу прощения, господин лейтенант.

– Нет, нет, мадемуазель, это я прошу меня простить за неловкость, – расшаркался перед девушкой лейтенант.

Очень миленькая брюнеточка. И совсем еще юная, не больше шестнадцати, скорее даже меньше. И в офицерских званиях разбирается. Непонятно только, почему она одна. Где строгая мамаша или тетушка? Пока офицер предавался размышлениям, незнакомка начала действовать.

– Алисия.

В высшем свете это был бы моветон, но здесь не столица, нравы намного проще. А какой милый книксен!

– Алекс, – улыбнулся лейтенант и протянул руку. – Разрешите вас ангажировать на тур?

Ответная улыбка была просто очаровательной. Нежная теплая ручка легла в огрубевшую ладонь офицера. Левая рука лейтенанта коснулась девичьей талии. И они закружились среди других пар. За последние месяцы Алекс основательно подрастерял навыки, но к самому концу танца он решил, что и у него получается уже неплохо. В противоположность сосредоточенному на своих движениях офицеру девушка двигалась легко и свободно, ее темные глаза лучились весельем, а на красиво очерченных губках играла легкая улыбка.

И тут музыка закончилась. Алекс с удовольствием станцевал бы с Алисией еще раз, но даже простые провинциальные нравы Текуля такой вольности не допускали, надо было сделать перерыв. Куда проводить партнершу лейтенант не знал, но она сама взяла нужное направление.

– Алисия, где ты ходишь?

– Ах, мама, я уже почти вернулась, но меня закружил этот очень решительный молодой лейтенант. А где папа?

– У него свои мужские разговоры. Алисия, представь же нас.

За то короткое время, что длился этот диалог, Алекс понял, что влюбился. И любовь его была почти на дюйм выше, на полтора десятка лет старше и имела, как минимум, одну дочку на выданье. Темноволосая, чуть смуглая, видимо, была в ней толика горской крови. По стройности стана мама ничуть не уступала дочке, а Алекс все глубже тонул в ее темных глазах. Но тут юная Алисия его окончательно добила.

– Моя мама Гелена Кавелина.

О том, что у подполковника Кавелина красивая жена он, разумеется, слышал, но и представить не мог, насколько. После долгой паузы, которая уже грозила стать неприличной, лейтенант догадался щелкнуть каблуками.

– Лейтенант Алекс Магу.

– Тот самый Магу?

Да, да, тот самый, что готов бесконечно слушать этот чарующий голос. Ну казалось бы, что еще надо? Буквально в шаге стоит юная красавица, лет через пять ее красота раскроется и она ни в чем не уступит своей матери, а та наоборот, начнет понемногу увядать. А вот, поди ж ты.

Ситуацию спас бравый капитан из штабных.

– Госпожа Кавелина, разрешите ангажировать вашу прелестную дочку.

Госпожа величественно кивнула, Алекс невольно залюбовался тем, как плавно качнулась корона блестящих черных волос, а это маленькое изящное ушко… Алисия исчезла вместе с новым кавалером, а лейтенант, презрев все правила приличия, попятился от дамы задом.

– Простите, госпожа Кавелина, но я тоже, пожалуй, пойду, некоторым образом…

Ну не мог он просто развлекать ее светской беседой до прихода подполковника. Убравшись на приличное расстояние, Алекс начал любоваться ее издалека, стараясь это сделать как можно незаметнее, но тут рядом с ней нарисовался муж. Ненависть к Кавелину разом подскочила процентов на пятьсот.

– С-сволочь.

– Что вы сказали?

Справа застыл какой-то хлыщ в партикулярном.

– Ничего, вам послышалось.

Алекса наградил хлыща таким красноречивым взглядом, что тот предпочел убраться подальше без дальнейшего выяснения отношений. Правильно сделал, глядя на то, как Гелена слушает подполковника, чуть склонив к нему голову, лейтенант испытал сильнейшее желание придушить свое прямое начальство голыми руками. Или первого, кто под эти руки подвернется.

Протерзавшись еще несколько минут, Алекс понял, что ему лучше уйти, иначе он точно сотворит какую-нибудь глупость. Голос разума взял верх, и лейтенант двинулся к выходу. Он плохо помнил, как забрал в пустом гардеробе саблю, добрался до своей комнаты и, не раздеваясь, упал на кровать. Только пару часов спустя он догадался отстегнуть саблю и снять сапоги, а уснуть смог только под утро.

– Господин лейтенант, господин лейтенант.

Спросонья Алекс не сразу понял, что именно от него хочет хозяйка.

– Господин лейтенант, тут к вам пришли.

За спиной Аврелии Архиловны маячила фигура в белом мундире.