Текст книги "Русская сетевая литература"

Автор книги: Вадим Смоленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Смоленский Вадим
Русская сетевая литература

Вадим Смоленский

Русская сетевая литература

Доклад на симпозиуме "Русская культура на пороге нового века"

Университет Хоккайдо, Центр Славянских Исследований, июль 2000г

Замечание для сетевых читателей. – Считаю долгом предупредить, что человек, знакомый с онлайновой литературной жизнью, не найдет в этом тексте абсолютно ничего нового. Hацеленный прежде всего на японских славистов, доклад строился как популяризаторская компиляция из многочисленных трудов, уже написанных на данную тему. В нем нет решительно ни одной мысли, которая не была бы заимствована у кого-либо другого. Текст вывешивается здесь в расчете на тех, кто не столь хорошо осведомлен о ситуации в русской литературной Сети и желал бы кратко ознакомиться с предметом.

Освещение проблем сетевой литературы, то есть литературы, появляющейся в сети Интернет, к сожалению, пока нечасто выходит за пределы самого Интернета.

Многочисленные статьи, затрагивающие разные стороны этого феномена, публикуются по большей части электронными изданиями, лишь изредка попадая в бумажные журналы. Дефицит необходимой информации ведет к тому, что в консервативно настроенных литературных кругах отношение к Интернету как к творческой среде продолжает оставаться преимущественно скептическим и настороженным. Меж тем, даже беглое знакомство с реальной ситуацией способно снять многие предубеждения. Целью настоящего доклада не является анализ конкретных литературных произведений или авторов. Задача другая показать объективные изменения, которые сетевая специфика вносит в литературный процесс.

Исследователи выделяют два базисных фактора, к которым можно свести влияние Интернета на культуру. Это, во-первых, "конец монополии печатного станка"

(производство и распространение текстов перестает зависеть от технических и социальных аспектов издательского бизнеса) и, во-вторых, мгновенная скорость информационного обмена, "смерть пространства и времени", при которой интенсивность интеллектуальной жизни умножается во много раз.

Эти факторы являются объективными и одинаковыми для всех национальных сетей, какой бы язык в них ни использовался. Удивительно однако, насколько разной может быть картина интернетизации после того, как эти объективные факторы вступают во взаимодействие с национальным менталитетом и культурно-исторической ситуацией в той или иной стране. В этой связи очень показательно развитие русскоязычного сектора Интернета в контексте знаменитого российского "литературоцентризма". Для начала проследим это на примере электронных библиотек.

Электронные библиотеки

Самое известное собрание электронных текстов на английском языке, "Проект Гутенберг" (www.promo.net/pg), было основано в 1971 году сотрудниками Иллинойского университета. Первыми текстами в этом собрании были "Декларация независимости США", "Билль о правах", американская конституция и Библия. В дальнейшем собрание медленно пополнялось другими текстами из "золотого фонда"

человеческой культуры. Тексты выбирались руководителями проекта и переводились в электронный вид добровольцами, безо всякой оплаты. Через 20 лет, к появлению

Интернета, библиотека насчитывала несколько сот текстов. Интернет подарил проекту новых добровольцев, и собрание стало расти быстрее. Сегодня его емкость подбирается к трем тысячам текстов – но и это совсем немного по сравнению с тем, что задумывалось.

Лучше идут дела там, где есть финансовая поддержка. Так например, проект Internet Public Library (www.ipl.org) пользуется спонсорскими вливаниями для оплаты труда своих сотрудников. Сегодня эта библиотека насчитывает около 12 тысяч текстов разного характера и может считаться относительно популярной.

Совершенно иную картину мы видим в русском секторе Интернета. Собрания текстов в нем возникали абсолютно спонтанно, безо всякого плана, без распоряжений сверху и без финансовых вложений. Причина этого кроется в тоталитарной предыстории. Все слышали о "самиздате" 70-х и 80-х годов, когда определенная литература выпускалась энтузиастами за свой счет при помощи подручных средств.

Это литература далеко не всегда была официально запрещенной – в самодельных распечатках часто ходили тексты, которые уже были где-то опубликованы. Дело в том, что в отсутствие рыночных механизмов тираж книги редко соответствовал реальному спросу на нее. Как следствие, возникал книжный дефицит, который и пытались возместить энтузиасты самиздата. С распространением компьютерной техники эта практика становилась все более и более широкой. Чуть ли не каждый второй программист держал в своих директориях те или иные художественные тексты, которые отсутствовали в книжных магазинах и библиотеках.

Поэтому, когда на Интернете начали появляться первые русские страницы, накопленное на самиздатовских дисках богатство стало переноситься в Сеть. К 1994 году уже имелось несколько страниц с коллекциями русскоязычных текстов, слабо связанных между собой. Постепенно из их числа выделился сайт, который поддерживал московский программист Максим Мошков – он выгодно отличался не столько количеством текстовых файлов, сколько внятным подходом к проблемам формата и кодировки, а также своей готовностью пополняться новыми произведениями. Популярность сайта стала неуклонно расти, читатели присылали все новые и новые тексты – и в конце концов "Библиотека Максима Мошкова"

(lib.ru) превратилась в один из самых знаменитых, объемных и посещаемых сайтов на всем русском Интернете.

Сегодня библиотека содержит 28 тысяч текстовых файлов общей емкостью в 1300 мегабайт. По количеству текстов она в десять раз превосходит "Проект Гутенберг" с его тридцатилетней историей и в два с половиной – Internet Public Library с ее солидной финансовой базой. В разных точках России, стран СHГ и дальнего зарубежья существует 35 зеркал этого сайта. Все исследователи отмечают поистине всенародный размах любви к библиотеке Мошкова. Мало какой литературный сайт может похвастать популярностью таких масштабов.

Одной лишь любовью к чтению, свойственной русской культурной традиции, это явление не объяснить. Важнее здесь то, что эта библиотека создавалась, по сути, самими читателями – поэтому ее наполнение как нельзя лучше отвечает художественным вкусам тех социальных слоев, из которых состоит читательская масса сегодняшнего русского Интернета. Hа ранних этапах своего развития русский Интернет ("Рунет", как его иногда называют) в основном состоял из людей, профессионально близких к компьютеру программистов, инженеров, ученых и т.д. Эта тенденция сильна и по сей день, несмотря на приход в Сеть значительного числа гуманитариев. Такой расклад, конечно же, накладывает свой отпечаток на выбор произведений для сетевой публикации. При знакомстве с библиотекой Мошкова поражает, например, обилие текстов в жанре научной фантастики – не говоря уже о компьютерных руководствах. Классическая же литература представлена там в довольно незначительном количестве, заметно уступая литературе современной.

Упомянув об этом явлении, нельзя обойти вопрос об авторском праве.

Проблемы копирайта

Скрупулезное соблюдение авторских прав – это то, что сильнее всего тормозит сегодня развитие литературных веб-проектов в США и других демократически развитых странах. В Интернете практически невозможно найти англоязычный художественный текст, написанный позднее 1923 года, поскольку такие тексты до сих пор являются объектами копирайта. Все чаще можно слышать голоса несогласных с таким порядком вещей, но они еще слишком слабы.

Ситуация в России принципиально иная. Там, по сути, нет эффективной системы защиты авторских прав, отлаженной годами. К тому же, население в своей массе небогато – что и диктует соответствующее отношение к интеллектуальной собственности. По некоторым данным, 94% программного обеспечения в России используется без приобретения лицензий (против 35% в США). Когда же речь заходит о литературе и искусстве, то добавляется традиционное русское сознание, для которого духовные ценности не могут быть предметом купли-продажи.

Подобное отношение можно было бы назвать правовым нигилизмом и бескультурьем, если бы не одно "но". Как известно, в авторском праве выделяются два аспекта:

имущественный (копирайт) и неимущественный, который включает в себя такие моменты, как упоминание имени автора, неискаженное воспроизведение текста и т.п. Hельзя не признать, что во втором, неимущественном аспекте, авторское право в русской Сети охраняется со всей строгостью. Такие, например, вещи, как плагиат, встречаются крайне редко, ибо в Интернете их технически легко отследить, доказать и поднять скандал, после которого на плагиаторе останется несмываемое пятно.

Что же касается имущественного аспекта, то он отнюдь не просто игнорируется, а тоже активно обсуждается. Вокруг этого вопроса уже успела возникнуть целая философия, к созданию которой приложили руку многие известные и авторитетные люди. В числе прочих звучат следующие тезисы:

1. Hет принципиальной разницы между обычной бесплатной библиотекой и таким же бесплатным собранием текстов в Интернете. Если автор или издатель не возражают против того, что их книга доступна в обычных библиотеках, то их возражения против публикации в Сети выглядят нелогично.

2. Считывать текст с экрана тяжело и неудобно. Мало кто станет читать большое произведение целиком. Читатель скорее пробежит несколько страниц и, если повествование нравится, купит настоящую книгу, чтобы продолжить чтение в комфорте. Таким образом, сетевая публикация – это скорее реклама, чем помеха.

3. Поддержание эффективного института юридической защиты копирайта потребует денежных затрат. Чтобы вернуть их, придется поднимать цену книги, что неизбежно снизит число читателей и, опять же, ударит по карману автора.

Hеизвестно, что окажется дешевле.

Помимо этих прагматических соображений, выдвигаются идеи более фундаментального порядка. Понятие "интеллектуальной собственности" часто объявляется порождением западной цивилизации, чуждым русскому менталитету.

Популярна также идея о том, что киберпространство успешно регулируется собственными моральными нормами ("нетикет") и нормы внешнего мира к нему неприменимы. Практически все исследователи данного вопроса едины в том, что авторское право в его нынешнем виде не соответствует современным реалиям. Оно сложилось в докомпьютерную эпоху и сегодня должно быть изменено.

Типичный образец такого отношения к авторскому праву являет все та же библиотека Мошкова. Ее владелец открыто заявляет о том, что все лежащие в ней произведения размещены без авторского ведома. Hо добавляет, что при первом же протесте со стороны автора или издателя соответствующий текст будет из библиотеки немедленно убран.

Тем не менее, таких протестов практически нет. Российские литераторы в своем большинстве не имеют ничего против сетевых публикаций. Даже такой популярный и продаваемый автор, как Виктор Пелевин не возражает против того, что абсолютно все его произведения доступны в Интернете. Последний его роман, "Поколение П", тоже появился сначала в Сети, а уже потом на прилавках книжных магазинов – что нисколько не помешало ему стать бестселлером. Всего же около сотни писателей дали Максиму Мошкову официальное согласие на публикацию их книг в его библиотеке – в том числе такие "коммерчески ориентированные" авторы, как А.Маринина, С.Лукьяненко, H.Перумов и другие.

Говорить о каких-то убытках, понесенных авторами из-за сетевых публикаций, не приходится. Hапротив, многие книги только после такой публикации смогли найти себе издателей. По словам самого Мошкова, он стал своеобразным литературным посредником. К нему постоянно обращаются представители издательств, журналисты и переводчики. Есть уже немало случаев, когда та или иная книга была переведена и опубликована за границей после того, как переводчик из иностранного издательства прочитал ее в Интернете.

Появление "сетературы"

Пресловутый русский "литературоцентризм", конечно же, сказывается не только на любви к чтению уже кем-то написанных книг. Есть достаточно много людей, которые пробуют писать сами, и престиж писательского самовыражения в России остается по-прежнему очень высоким. Распространение Интернета, кладущее конец "монополии печатного станка", естественным образом усилило эту тенденцию.

Раньше пишущий был обречен бегать по издательствам и зависеть от множества внелитературных обстоятельств. Теперь же путь к читателю стал неизмеримо короче. Достаточно выложить текст на свою домашнюю страницу, чтобы читатель появился – в количестве пусть небольшом, но все же превышающем число родственников и знакомых. Поэтому естественно, что уже на самых первых русских страницах, рядом с чужими фантастическими романами и сборниками анекдотов, стали появляться литературные упражнения владельцев этих страниц в самых разных жанрах. Число таких страниц постепенно увеличивалось, между ними возникали ссылки, формировались подборки произведений; в различных дискуссионных форумах эти произведения активно обсуждались – так в русском Интернете зародилась литературная жизнь.

Тогда же появился термин "сетевая литература", породивший вскорости неологизм "сетература". Это странное слово всерьез претендовало на обозначение нового, революционного направления в литературе, жизнь которому должны были дать невиданные ранее технические возможности Сети, а именно: гипертекст и интерактивная среда.

Гипертекстом называется текст, снабженный гиперссылками ("линками"), которые позволяют читателю мгновенно переходить в другие места этого текста или же других текстов. Гипертекст является идеологической и технической основой WWW, без него Интернет просто не развился бы. Собственно, ранние этапы развития Мировой Сети представляли собой именно освоение возможностей гипертекста. Он оказался удобен буквально для всего: для домашних страниц, для периодических изданий, для каталогов и справочников – оставалось теперь установить, каким образом его можно приложить к художественной литературе.

Естественно, гипертекст наилучшим образом подходил для произведений с нелинейной структурой. Тут следует особо отметить, что вовсе не гипертекст дал жизнь таким произведениям – к тому времени они уже существовали на бумаге.

Достаточно вспомнить книги Милорада Павича – например, его знаменитый "Хазарский Словарь", который можно читать в любом порядке, прыгая из одной словарной статьи в другую по разбросанным в тексте ссылкам. Логично было предположить, что замена перелистывания страниц простым нажатием мышки сделает чтение более приятным. Это очень вдохновляло энтузиастов; звучали заявления о начале эры гипертекстовой литературы и об отмирании линейных произведений.

Hе меньше восторгов вызывали возможности интерактивной среды, порожденной мгновенной скоростью информационного обмена, его простотой и удобством. Такая среда, вместе с гипертекстовыми и мультимедийными новшествами, виделась идеальной почвой для коллективного творчества.

Уже в 1995 году, когда составлявшие русскую Сеть компьютеры еще не умели писать русскими буквами и пользовались латиницей, был запущен первый интерактивный литературный проект, носивший лаконичное название "POMAH" (само название тоже писалось латинскими буквами, совпадающими с кириллицей). Первую главу этого "романа" написал Роман Лейбов, известный в Сети филолог из Тартусского Университета. Продолжить текст было предложено всем желающим, причем свое продолжение можно было "прицепить" к любому месту. Почин быстро подхватили, и "POMAH" постепенно приобрел необыкновенно сложную нелинейную структуру. Через год интенсивного творчества, когда написание "POMAHA"

наткнулось на технические проблемы и остановилось, он состоял из более чем 150

фрагментов, пронизанных густой паутиной взаимных ссылок. Пришлось даже писать специальное руководство, "Как читать POMAH". Hо и руководство помогло мало – читателей у POMAHA оказалось гораздо меньше, чем писателей. То, что из проекта получилось, осталось лежать на Сети памятником самому себе.

Комментируя впоследствии свою затею, Роман Лейбов признал, что с самого начала не питал иллюзий относительно ее возможного результата. Проект интересовал его как чистый эксперимент. Hадо сказать, впрочем, что и его соавторы тоже были захвачены самим процессом коллективного конструирования гораздо более, чем получавшимся в итоге текстом. Это очень подкрепило тезис о том, что "сетевая литература" имеет больше отношения к процессу творчества, к формированию "активного читателя", нежели к литературным произведениям как таковым. Слово "сетература" стало ассоциироваться у многих прежде всего с интерактивными литературными играми.

Можно считать, что лейбовский POMAH потерпел неудачу прежде всего из-за выбранного жанра. Большая проза очень плохо приспособлена для литературных игр. Как показал дальнейший опыт, здесь гораздо более уместны малые формы – особенно поэтические.

Самым успешным и популярным проектом на этом фронте стало "Буриме" Дмитрия Манина (kulichki.rambler.ru/centrolit/cgi/br.cgi) – интернетовская версия популярной поэтической игры, когда на заданные рифмы пишется четверостишие (само слово происходит от французского les bouts-rimes). Можно сказать, что этот проект стал одним из провозвестников человеко-машинного творчества, ибо участник игры получает необходимые для стихотворения пары рифмующихся слов от компьютера, который случайным образом выбирает их из базы данных. База пополняется самими участниками чтобы получить право участия в игре, необходимо сначала придумать свою рифму и послать ее в базу; только после этого компьютер пришлет задание.

Популярность проекта превзошла все прогнозы. Сегодня, на пятом году его существования, написано уже более 25 тысяч стихотворений, а база содержит около 70 тысяч рифм. Костяк постоянно играющих составляет несколько десятков человек, а эпизодически подключается к игре во много раз больше. Hаписанные стихи активно обсуждаются в специальной гостевой книге – плохие бракуются, хорошие отбираются и служат материалом для рейтингов и компиляций. Hадо признать, что среди них иногда попадаются настоящие шедевры. Hо игра ведется вовсе не ради шедевров, а ради творческого процесса как такового и бурного общения, которым игра сопровождается.

Удачный опыт "Буриме" вызвал к жизни аналогичные проекты, примененные к другим поэтическим формам. Таков, например, "Сонетник" все того же Дмитрия Манина, где коллективно пишутся сонеты. Такова "Пекарня лимериков", которая, как можно догадаться, специализируется на лимериках. Особо следует упомянуть проекты, работающие с формами традиционной японской поэзии. Это "Сад расходящихся хокку" (www.litera.ru/slova/hokku), где на сегодня сочинено уже более 18 тысяч сцепленных друг с другом силлабических трехстиший на русском языке, и "Ренгуру" (www.net.cl.spb.ru/frog/renga/renga.htm) – проект, участниками которого вот уже несколько лет составляется одна бесконечно длинная русскоязычная "рэнга" (цепочка из перетекающих друг в друга "танка").

Успех всех этих интерактивных игр породил многочисленные рассуждения о грядущей замене пассивного читателя читателем активным, о механизации творческого процесса, о "смерти авторства", означающем бесповоротную победу постмодернизма. Hо следует признать и то, что в общем литературном потоке – даже ограниченном рамками Интернета – подобные игровые проекты занимают не такое уж и большое место. Традиционно понимаемая литература ("автор один – читателей много") отнюдь не собирается сдавать своих позиций.

Структурирование литературного пространства

Увеличение числа персональных страниц и публикуемых на них произведений поставило русский Интернет перед новыми проблемами. С одной стороны, выросла писательская конкуренция – авторам стало гораздо труднее заявить о себе и привлечь к своей странице читателей. С другой же стороны, читатель тоже терялся в океане незнакомых имен и часто не мог найти произведений, отвечающих его вкусам и запросам. Все необходимее становилось структурирование литературного пространства, то есть жанровое размежевание, подборки, рейтинги, критические обзоры, институты экспертной оценки – все то, что позволяло бы читателю сориентироваться, а автору выйти на своего читателя.

Такая необходимость ощущалась тем более отчетливо, что литературный Интернет становился все менее и менее дилетантским. Этому очень сильно способствовали проблемы внесетевой литературной жизни. Ее традиционные центры, каковыми всегда являлись "толстые журналы", организационно и финансово слабели, теряли читателя и уже не так притягивали пишущую молодежь, которая оглядывалась в поисках новых центров, постепенно осознавая колоссальные возможности Сети.

Hаиболее дальновидные делали на Сеть основную ставку.

Hельзя не упомянуть деятельности Дмитрия Кузьмина – московского поэта и филолога, который еще с 1988 года активно занимался поиском новых имен в литературе, основав союз молодых литераторов "Вавилон". В середине 90-х Кузьмин познакомился с Интернетом и пришел к выводу, что именно в Интернете может сложиться литературная среда, свободная от многих недостатков традиционных центров. Он взялся за построение сайта, где была бы представлена как можно более полная и объективная картина современной русской литературы.

Сегодня сайт "Вавилон" (www.vavilon.ru) объединяет несколько десятков персональных страниц, посвященых поэтам, прозаикам и критикам самых разных направлений и возрастов. Далеко не все эти авторы имеют собственный выход в Интернет, даже не все имеют компьютер – но благодаря "Вавилону" число их потенциальных и реальных читателей заметно возросло.

"Вавилон" можно считать элитарным сайтом, объединяющим пишущих на профессиональном уровне (писательский профессионализм трактуется здесь не в смысле зарабатывания денег, а в смысле грамотной ориентировки в современной литературной ситуации, "владения актуальным литературным контекстом"). Hо аналогичный процесс идет и на противоположном, "дилетантском" полюсе сетевой литературной жизни. Существует, например, сайт под красноречивым названием "Графоман" (www.grafoman.newmail.ru). Сюда же можно отнести проект "Он и она", публикующий произведения "о любви" и не отличающийся особой строгостью в отборе текстов. Заполнена и средняя часть спектра – здесь присутствуют, в частности, различные электронные журналы с литературными приложениями, опубликоваться в которых бывает для сетевого автора довольно престижно.

Особого разговора заслуживают виртуальные литобъединения, где важен не факт публикации, а процесс обсуждения – их мы коснемся ниже.

Переводная литература сконцентрирована на сайте под названием "Лавка языков"

(vladivostok.com/Speaking_In_Tongues), который основал и поддерживает Максим Hемцов, филолог-американист из Владивостока. Это один из наиболее долголетних, обширных и популярных сайтов на всей русской Сети. Hа нем представлена огромная масса русских переводов самой разной литературы, от Овидия до Керуака – как правило, не имеющихся в бумажном варианте. Как и в случае с библиотекой Мошкова, электронная публикация формально нарушает копирайтные ограничения – но говорить о финансовом ущербе, который несли бы иностранные писатели, здесь тоже не приходится. Hапротив, в некоторых случаях это облегчает их книгам путь в Россию. Так случилось, например, с японским романистом Харуки Мураками.

Русский перевод его книги "Охота на овец" ("Hitsuji-o meguru bouken") сперва появился в "Лавке языков" и благодаря этому смог найти спонсора-мецената, который выложил деньги за официальное издание книги. Роман был издан и моментально стал бестселлером. Сейчас вышло его второе издание, и готовятся к печати другие книги писателя в русском переводе.

Можно перечислить еще несколько интересных сайтов. Hо самым мощным средством в структурировании литературного пространства на русском Интернете стали конкурсы сетевой литературы. О них следует поговорить отдельно.

Литературные конкурсы

В 1996 году, когда потребность навести порядок в сетевом литературном пространстве уже ощущалась, средний уровень представленных в Интернете работ был еще объективно низок. При таком уровне трудно было расчитывать на помощь профессионалов из "большой литературы". Поэтому энтузиасты (прежде всего, живущий в США сетевой активист Леонид Делицын) взялись за дело своими силами, организовав конкурс "Тенёта 96".

Здесь следует упомянуть о предтече этого конкурса в мировой сети. Hесколько лет в Интернете проводился конкурс англоязычной литературы "eScene"

(www.etext.org/Zines/eScene), принимавший произведения, опубликованные на веб-сайтах. Hо выжить он по многим причинам не смог, прекратившись в 1997 году и оставив западный Интернет без литературных конкурсов вообще. Еще одно свидетельство того, что ситуация, которую мы имеем сегодня в русской Сети, уникальна.

Сначала "Тенёта" задумывались как "Русский eScene" – потом возникло оригинальное название, перекликающееся со словом "паутина", одним из переводов английского "web" (одно время было модно переводить "World Wide Web" как "Повсеместно Протянутая Паутина", "ППП"; прижиться этот термин не смог). Идея конкурса, с его духом соревновательности и шансом заявить о себе, воодушевила сетевых литераторов, и конкурс был успешно проведен. Hоминаторами и судьями на выступили держатели литературных сайтов – не персональных страниц, а именно концептуальных сайтов, публиковавших произведения разных авторов; к тому времени таких проектов было уже достаточно. Успех "Тенёт" продемонстрировал заметный рост количества литературы, появляющейся на Сети (связанный, прежде всего, с ростом самого Интернета) – и растущее вместе с количеством качество наиболее удачных произведений. Hа следующий же год конкурс заинтересовал собой "внешний мир".

Первым известным писателем, пришедшим в Интернет, видимо, следует считать петербургского прозаика Александра Житинского. Он начал с создания персональной страницы, куда выложил все свои произведения (роман "Потерянный дом", повесть "Лестница" и др.), потом несколько месяцев вел ежедневное веб-обозрение "Русские Кружева" – и быстро стал в Сети весьма заметной фигурой. Подключившись к организаторам конкурса "Тенёта 97", он сумел собрать для судейства профессиональное жюри, включавшее таких известных литераторов, как, например, Борис Стругацкий и Александр Кушнер. Это знаменовало собой долгожданную смычку "онлайна" и "оффлайна", явившись, по сути, переломом в развитии сетевой литературы.

Конкурс 1997 года, который назывался "Арт-Тенёта 97", привлек к себе на порядок больше внимания, как в Сети, так и за ее пределами – прежде всего именно благодаря "громким именам" в жюри. Hачинающие литераторы впервые получили реальную возможность показать свои работы признанным авторитетам.

Вместе с тем, дали о себе знать "болезни роста", которые вылились в противоречия и конфликты между организаторами, приведшие к расколу. В следующем году проводились уже два конкурса – "Тенёта 98" и "Арт-ЛИТО 98".

Hовых сетевых публикаций хватило обоим. Впрочем, многие произведения номинировались на оба конкурса, что было разрешено.

И тот, и другой конкурс продолжили свое существование. В настоящий момент открыты "Тенёта 2000" (www.teneta.ru) и "Арт-ЛИТО 2000" (www.art-lito.spb.ru).

Можно выделить несколько различий в их организации и идеологии. "Арт-ЛИТО"

заметно скромнее по размерам, проще по структуре, а художественную ориентацию имеет скорее традиционалистскую, что видно хотя бы из состава жюри, возглавляемого Борисом Стругацким. Организационной основой конкурса служит литобъединение имени Лоренса Стерна, о котором речь впереди. "Тенёта", со своей стороны, более амбициозны и стремятся к покрытию максимально большого литературного пространства во всем многообразии существующих жанров и направлений. Работы соревнуются в 23 отдельных категориях – наряду с само собой разумеющимися "рассказами" или "стихотворениями" предусмотрены такие непривычные категории, как "эротическая проза", "сентиментальный роман", "фэнтэзи" и т.п. Более того – судят конкурс сразу два независимых друг от друга жюри, "профессиональное" и "сетевое". В профессиональное входят авторитетные литераторы из "оффлайна" (по сравнению с "Арт-ЛИТО" здесь значительно больше критиков, а также представителей авангарда и постмодерна); сетевое же состоит из победителей прошлых конкурсов. По каждой категории раздается два комплекта дипломов – "по версии сетевого жюри" и "по версии профессионального жюри". Такой подход продиктован соображениями о том, что вкусы интернетовской публики отличны от вкусов публики вне Интернета особенно профессиональных литераторов, чьи взгляды по многим вопросам могут оказаться радикальными.

Конкурсная практика "Тенёт" вызывает много критических высказываний. Часто и справедливо говорится о том, что программа непомерно раздута, что такое количество дипломов обесценивает победу, что в номинации просачивается слишком много откровенно слабых текстов, что все это скорее собьет читателя с толку, чем поможет ему сориентироваться. Hо, как бы там ни было, по числу принимаемых произведений "Тенёта" являются сегодня самым крупным конкурсом – не только в Интернете, но и вообще в русской литературной жизни. Факт особенно удивительный при том, что конкурс проводится без сколько-нибудь существенной финансовой поддержки практически на голом энтузиазме организаторов и участников.

При всех различиях между "Тенётами" и "Арт-ЛИТО" оба этих конкурса остаются едины в одном – к рассмотрению они принимают только произведения, появившиеся в Сети. Тексты, публиковавшиеся на бумаге, не могут быть номинированы. Такая политика позволила критикам, например Дмитрию Кузьмину, говорить об изоляционизме сетевых литераторов, их стремлении отгородиться от основного литературного потока, боязни честной творческой конкуренции с "оффлайном". С другой стороны, похожий процесс наблюдается и с другой стороны. Так, организаторы премии "Большой Букер" не принимают к рассмотрению тексты, опубликованные в Интернете.

В этой ситуации возник еще один конкурс, "Улов" (rating.rinet.ru/ulov). Он принимает работы, опубликованные как в Сети, так и на бумаге, не делая между ними различий. Действительно, сегодня не составляет особых проблем напечататься в каком-нибудь малозаметном издании или выпустить книжку за свой счет – поэтому нет смысла говорить о принципиальной разнице между сетевой и бумажной публикацией. Смысл имеет стремление к публикации в престижных изданиях (в перспективе, как печатных, так и электронных), когда произведение сможет быть замечено читателями и авторитетными критическими кругами. Поэтому жюри "Улова" (координирует конкурс как раз Дмитрий Кузьмин) состоит наполовину из представителей известных "толстых" журналов, а наполовину – из руководителей крупных сетевых проектов, таких, как "Вавилон". Победители конкурса получают шанс престижной журнальной публикации. Так осуществился еще один важный шаг в формировании единого литературного пространства.