Текст книги "Русская Атлантида"

Автор книги: Вадим Слуцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Вадим Слуцкий
Русская Атлантида

Сейчас у многих в России появилось ощущение надвигающейся катастрофы, неизбежного слома устоявшегося уклада, тектонических социальных сдвигов. Многие предчувствуют, что всё это предстоит пережить им самим и уже очень скоро.

Не хочу обсуждать здесь то – на мой взгляд, довольно странное – обстоятельство, что ощущение это появилось именно сейчас (у меня, например, оно возникло вскоре после переезда в Россию, в 1990 г.). Но ощущение это реальное.

Правда, Россия пережила и Ивана Грозного, и смутное время, и реформы Петра Первого, и 5 императриц, и революции 1905 и 1917 гг., и гражданскую войну, и коллективизацию, и сталинские чистки, и две мировые войны, и ГУЛАГ, и многое другое. Пережила, мягко говоря, не без потерь – но, однако же, существует по сей день.

Это самое удивительное в истории России. Любая другая страна давно бы уже исчезла с лица Земли. Но Россия большая, в недрах её много чего зарыто, народ у нас отличается «неуклонностью в бедствиях» (как справедливо отмечал Салтыков-Щедрин) – в общем, как Россию ни разрушали – главным образом, свои же, русские – а она, родимая, всё стоит.

Может быть, и нынешний бред в яви как-то перенесёт.

Но сколь верёвочке ни виться – а конец всегда один.

Россия действительно обречена. Она нежизнеспособна.

Пусть не прямо на наших глазах – но утонет она непременно. А, может быть, и у нас на глазах.

Что же это за страна? Что за культура? Каковы они – основы русской жизни? Что мы теряем? Что за мир уходит на дно – как Атлантида? И почему нельзя Россию спасти? Какая болезнь её губит?

Об этом цикл статей «Русская Атлантида».

Глава первая
Русская экзистенция

«Экзистенция» – это особый способ существования. Скажем, кто-то в поте лица зарабатывает деньги, занимаясь тем, что даёт наибольший доход, – а вовсе не тем, к чему лежит душа, – и доволен, когда к середине жизни построит дом, купит дорогую машину и пополнит счёт в банке. Другой перебивается с хлеба на квас – но счастлив тем, что занят любимым делом.

Почему мы такие разные? Потому что сами выбираем себя.

Основная сущностная особенность человека – внутренняя свобода, т. н. «свобода выбора». Себя и свой путь человек выбирает сам.

Выбор этот происходит под влиянием обстоятельств, социума, близких людей – однако он не детерминирован ничем. Сам человек решает, каким ему быть.

Свой собственный образ жизни при этом человеку кажется естественным, и он, как правило, его плохо осознаёт. Это касается почти всех людей, не только русских.

Особенно трудно осознать свою экзистенцию тогда, когда так же живут и все окружающие. Просто сравнить не с чем.

При этом развитие целого народа и развитие отдельного человека – это процессы, подверженные действию тех же законов. Они не похожи – а буквально те же.

Народ – тоже выбирает себя, у него тоже есть экзистенция, и она тоже обычно слабо осознаётся.

Какова же экзистенция русского народа?

* * *

Допустим, у нас есть два человека, две женщины.

Одна – назовём её Русей – выросла в семье, где не было ни любви, ни дружбы, ни даже взаимного уважения. Это не редкость. Мама её, чтобы компенсировать неудачу в личной жизни, страшно балует дочь, но при этом требует безоговорочного послушания. Человеку несостоявшемуся, ущербному – приятно, когда кто-то полностью подчиняется ему: это рождает ложное ощущение своей важности, значительности.

Итак, мама приучила девочку – не знавшую в детстве ничего другого – исполнять все её желания, вести себя как её биологически живая игрушка, кукла или как животное – вроде комнатной собачки – за что девочка поощрялась ласками, а, главное, мама не требовала от неё ничего, кроме послушания, позволяя жить легко и беззаботно.

Слушайся только маму – а точнее Госпожу или Хозяйку – и всё у тебя будет хорошо. Не нужно соблюдать никакие нравственные нормы. Не нужно быть самостоятельной, расти. Так легко и приятно! Мама-Хозяйка обо всём позаботится, всё сделает за тебя: она твоя защитница, опора, добытчица, Солнце твоей жизни. Единственная забота – не прогневить это Солнце, и всё будет в порядке.

Другая – назовём её Европой – выросла совершенно в другой семье. Не сказать, чтобы там царили полное взаимопонимание и любовь, но уважение и требовательность присутствовали. В этой семье – по мере роста ребёнка – от каждого требуют самостоятельности, нужно учиться стоять в жизни на своих ногах, самому заботиться о себе, искать своё место в жизни – но и свободу тоже дают. Ограниченную, в определённых пределах, – но многое нужно решать самому, и отвечать за свои решения. От каждого ждут взросления, роста, каких-то достижений.

Понятно, это всё ещё не предопределяет всю дальнейшую жизнь – и экзистенцию человека, потому что он её выбирает сам.

Бывает, что подростку, юноше – не нравится принятый в его семье образ жизни. И он постепенно становится другим.

Однако это требует смелости, даже мужества, и большого труда.

Как отнесётся к своей жизненной задаче Руся? Ей трудно жить самостоятельно: она изнеженна, избалованна, житейски неприспособленна. Хотя, между прочим, она умная, способная, красивая.

Я рассказываю о реальном человеке, которого хорошо знаю, хотя её и не так зовут.

Так вот – в 20 лет Русю полюбил интеллигентный молодой человек, который сделал ей предложение. Она ещё не решила тогда, как ей жить. Ей, конечно, нравилось, что её любят, ею восхищаются. Однако замуж не хотелось: она чувствовала, что это трудно. Но маме её захотелось пожить свободно, без дочери, отдохнуть от неё. Дело в том, что Руся – подобно многим подросткам – постоянно устраивала маме дикие скандалы.

Руся привыкла исполнять все желания мамы – и великолепно умела их угадывать. Она почувствовала, чего хочет мама. И согласилась.

Но с мужем прожила 4 месяца. При этом она там ровно ничего не делала (они жили с мамой её мужа, которая продолжала заниматься хозяйством).

За это время мама Руси отдохнула – и ей стало скучно. Руся это безошибочно почувствовала – и вернулась к маме.

Она ушла от мужа – совершенно без всякой причины. При этом она понимала, что он её любит, и даже была уверена, что и сама его тоже любит.

Разумеется, ей нужно было как-то объяснить себе своё странное решение. Она объяснила его тем, что её муж – недостаточно страстный, и он её «не удовлетворяет». Интересно, что такое объяснение своего поступка – повлёкшего за собой разрушение своей, так толком и не возникшей, семьи и одиночество в течение всей жизни – я услышал от Руси тогда, когда ей было 46 (!) лет. Т. е. прошло 23 года: за это время ей не пришло в голову, что объяснение это странное: ведь ушла она к маме, с которой с тех самых пор и живёт. Неужели мама – которая всё же женщина! – «удовлетворяла» её лучше?

С тех пор Руся живёт при маме. У неё по-прежнему есть Хозяйка, которая всё решает за неё и у которой она как у Христа за пазухой.

Правда, она инфантильна – и даже стала более инфантильной, чем была в 18 лет (я знал её и тогда). У неё нет семьи. Она бросила в угоду маме свою специальность (довольно творческую) и работает в банке, где много платят. Работа пустая: мышиная возня. В общем, она отказалась от всего, что даёт жизни смысл и содержание, – но чувствует себя хорошо, как в детстве.

Она по-прежнему послушная девочка, и у неё всё в порядке.

* * *

Тот, кто хорошо помнит своё раннее детство, наверное, согласится со мной: в этом периоде человеческой жизни есть своя прелесть. Да, ребёнок мал, беспомощен, статус его низок, он во всём зависим от взрослых. Но – нет тяжести свободы, самостоятельности и ответственности: не нужно отвечать даже за собственную жизнь. Слушайся маму – и всё у тебя будет хорошо. Это ощущение лёгкости, беззаботности жизни очень приятно и соблазнительно для нас.

И вот одна из экзистенций человека состоит в том, чтобы остаться на всю жизнь дитятей. Это значит – остаться беспомощным, инфантильным и ничтожным, не состояться как личность. Но и – сохранить чудесное ощущение беззаботности, лёгкости бытия. Избежать труда взросления.

Как видим, Русе это удалось.

И русскому народу тоже.

Потому что он сделал точно такой же выбор.

* * *

При каких обстоятельствах это произошло?

Такой выбор русского народа связан с монголо-татарским игом.

Напомню, что монголы непосредственно на Руси не жили, а только давали т. н. «ярлыки» на княжение верным им князьям. Разумеется, это были подонки из подонков, но именно они умели улестить страшных монголов, чтобы те не приходили на Русь, не устраивали карательных экспедиций – и можно было более-менее спокойно жить. Притом, князья эти были РУССКИЕ. Свои, родные.

Они вели себя как монголы – даже хуже монголов. Но воспринимались народом как свои.

Такие князья требовали покорности – как и монголы. С вече и прочими вольностями было покончено. Отныне князь на Руси – то же, что монгольский хан.

Отмечу: когда ничтожный человек оказывается у власти, он всегда становится деспотом. Он не терпит ни малейшего противоречия себе. Он только тогда чувствует себя относительно хорошо, когда все вокруг него мёртвые – т. е. рабски покорные. Когда действенны только его воля, его желания.

Это связано с личностной неполноценностью такого человека. В глубине души он ощущает себя ничем – и ему нужно уничтожить всё, что хоть как-то возвышается над ним, чтобы – пусть иллюзорно – ощутить свою значимость и мнимую полноценность. И это для него чрезвычайно важно.

Вот почему такие правители всегда угнетают своих подданных.

Что обычно вызывает ответную реакцию в виде протеста.

Но у русских внутреннего протеста это не вызвало. Русские привыкли к подобному образу правления, приспособились к нему.

Они были тогда совсем ещё молодой, только формирующейся нацией. А приспособившись к рабству, внутренне приняв его, они почувствовали вкус к нему. Чудесная жизнь: слушайся только князя – и всё будет хорошо. Ни самостоятельности не нужно, ни ответственности, ни смелости, ни профессионализма – ничего. Только послушание.

Это смерть человеческой личности, это величайшая измена себе самому, своему предназначению на Земле, предательство самого себя – но взамен ты получаешь детскую лёгкость и сладость бытия. Есть начальник – он думает за нас. Наше дело – слушаться.

Русские не только привыкли так жить, но со временем, видя отличие своего уклада от европейского (а ведь они – европейский народ), стали воспринимать опасный недуг, которым они заразились, как свою самобытность, свой особый путь, и даже – свою миссию, свою особую духовность.

Таков выбор русского народа.

* * *

До сих пор любое учреждение в России, любой мини-социум – и вся страна в целом – это маленькая Монгольская империя. Где любое слово Хана – закон для его верных слуг. Причём, такой порядок поддерживается не только – и даже не столько – сверху, сколько снизу.

Неверно думать, что рабы – это всегда те, кого закабалили. Большинству рабов очень нравится быть рабами. Они сами к этому стремятся и не хотят ничего другого.

Очень хорошо сказал об этом Мераб Мамардашвили: «Рабство выбирают, пользуясь свободой, данной каждому человеку. Если человек – раб, значит, он сам это выбрал, он сам так решил».

Русские уверены в массе своей, что их выбор правильный. Более того, они всегда стремились поделиться своим чудесным открытием и с окружающими народами. Хотя окружающие часто руками и ногами отпихивались от этого «счастья», русские старались их принудить к нему, загнать в него силой.

В первые годы советской власти был такой лозунг: «Железной рукой загоним человечество к счастью!» Это очень русская позиция.

Рабство в России всегда ощущалось и осознавалось – не как проблема, не как болезнь – а именно как свой особый путь, как прекрасное открытие, наше открытие – которым мы готовы поделиться с другими. Ведь нам так хорошо! – так живите, как мы, – и вам тоже будет хорошо!

Именно стремление русских всех осчастливить – т. е. сделать такими, как они сами, – приводило к самым жестоким бунтам несознательных инородцев, вроде поляков, украинцев, кавказцев или среднеазиатов, которые почему-то никак не хотели осчастливливаться и не понимали, что их вовсе не угнетают, а именно осчастливливают – по доброте своей.

* * *

В рабстве русский народ – как ему субъективно кажется – нашёл себя. Монгольское рабство стало его образом жизни, его культурой – полностью вытеснив славянские, т. е. европейские, ценности, нормы поведения, обычаи и традиции.

Однако внешне русские – европейцы. Они говорят на европейском языке, обладают европейскими навыками интеллектуальной культуры. Живёт большинство из них на территории Европы.

Поэтому своего превращения в монголов они не заметили.

По сей день русские считают себя европейским народом, но необычным: в отличие от приземлённых европейцев – высоко духовным, самобытным, со своим особым путём.

Все остальные специфические особенности России объясняются этим выбором.

Глава вторая
Об уважении к себе рабов

В первой статье «Русская экзистенция я писал о том, что каждый человек – и каждый народ – сам выбирает свой особый способ существования (экзистенцию), русские же выбрали в качестве своего особого образа жизни – монгольское рабство.

Т.е. рабство воспринимается в России не как дурная болезнь, не как угроза здоровью и самой жизни страны – а как свой особый способ существования, как прекрасное открытие, как «самобытность» – и даже как особая «духовность». Удовлетворение же от жизни рабы получают за счёт того, что живут психологически очень легко, как малые дети: безответственно и беззаботно – а это очень приятно.

Однако отказ от взросления ведёт и к целому ряду очевидных негативных последствий. В частности, человек в этом случае остаётся слабым, зависимым, инфантильным, неполноценным и ничтожным.

Между тем, главная духовная потребность человека – это потребность в самоуважении. Она конструктивно удовлетворяется – именно благодаря личностному росту и развитию, становлению человека в качестве Взрослого, самостоятельного, стоящего в жизни на своих ногах.

Цель и смысл существования человека на Земле – это именно личностное развитие, становление в качестве полноценного Человека. «Главная страсть человека – это быть, исполниться, состояться – в качестве Человека,» – говорит Мераб Мамардашвили.

В противоположность этому, главная страсть раба – ни в коем случае не быть, не исполниться, не состояться, т. к. рабу именно это представляется самым мучительным и страшным. Ведь в этом случае надо делать усилия, трудиться, надо взять на себя ответственность – хотя бы за себя, за свою жизнь – а это самое ужасное, что может быть в жизни, по убеждению всякого раба. Лучшее же, что может быть, – это остаться на всю жизнь беззаботным дитятей.

И рабы действительно достигают этого.

Как им это удаётся – об этом речь пойдёт в других статьях этого цикла.

Здесь же я попытаюсь ответить на вопрос, каким образом рабы, отказавшись от взросления, удовлетворяют потребность в самоуважении. Которая, повторяю, является самой главной духовной потребностью любого из нас – просто потому, что мы родились людьми.

Уничтожить потребность нельзя. Как-то её удовлетворять нужно.

Но как же рабы это делают?

* * *

Напомню, что учителя и вдохновители русских (они же – их главные исторические враги и притеснители) – средневековые монголы – были одним из самых диких народов на Земле, даже по меркам своего жестокого времени.

Они не имели ни монотеистической религии (в конце своего существования Монгольская империя приняла ислам, но это был уже её закат), будучи самыми грязными язычниками; ни письменности; были кочевым народом. Они ели руками, вытирая жир с рук об одежду, т. е. не имели ни столовых приборов, ни полотенец, не знали никакой гигиены. У них не было медицины и врачей, не было наук.

Их уклад был именно такой, какой всегда был принят в России и назывался «самодержавием». Есть Хан – и всё делалось по слову Хана. Хан – это земной Бог, который всё знает и понимает лучше любого из своих поданных и лучше, чем все они, вместе взятые. Слово Хана – закон, и нет другого закона. Хорошо то, что разрешает Хан. Плохо – то, что неугодно Хану. Безоговорочное послушание слову Хана – это главная норма поведения.

Монголы не умели делать ничего, кроме пастьбы скота и войны. Они не умели даже строить дома, а жили в палатках, сделанных из шкур животных.

Такой это был народ.

В то время, напомню, существовало уже множество цивилизованных народов: китайцы (завоёванные монголами), народы Средней Азии (их также завоевали монголы) и Европы (монголы покорили восточноевропейские народы).

Однако, сталкиваясь с цивилизованными народами, монголы не чувствовали себя ущербными, не смущались тем, что они такие дикие, – и нисколько не стремились меняться. Более того, они гордились собой!

Как им это удавалось?

С их точки зрения, они были «Потрясателями Вселенной» (это самоназвание). Они завоевали всех – и все их боялись. Значит, они – самые сильные и самые лучшие.

Монгол ощущал себя сильным и значительным потому, что он был частью мощной машины разрушения – Орды.

Один из современных философов (к сожалению, я не помню, кто именно) называл это «Ощущением капли, почувствовавшей себя океаном».

Я сам по себе – ничто, крохотная капелька. У меня нет индивидуальности: я такая же, как миллионы других капелек. У меня нет своей воли: я подчиняюсь общему движению ветра и волн, я такая, как все.

Но слитая с другими каплями, я – мощная разрушительная стихия, которой все боятся. Я крушу корабли и топлю людей в пучине. Я необыкновенна и сложна. Я ничто – и я всё!

Вот так научились удовлетворять свою потребность в самоуважении монголы.

Русские восприняли от них эту традицию.

* * *

Нормальный человек – не отказывающийся от взросления – уважает себя тогда, когда соответствует каким-то требованиям, предъявляемым к нему обществом, людьми – и, несомненно, тем требованиям, которые он сам к себе предъявляет. Он сам должен стать каким-то, чего-то достичь. Научиться какой-то профессии, создать семью. Научиться строить отношения с людьми, уважать их и вызывать ответное уважение.

Он сам должен стать каким-то.

Ничего подобного от раба не требуется. Он должен только быть послушным: это главная добродетель беспомощных маленьких детей – и рабов. Больше ничего ОТ СЕБЯ самого раб не требует и не ждёт. И общество, и другие рабы – тоже ничего другого от него не требуют.

Требования же предъявляются не к каждой отдельной капле, а ко всему океану. Не к человеку – а к государству.

Государство должно быть мощным и сильным, таким, чтобы его все боялись. Все – не только внутри, но и вовне. Оно должно быть очень большим.

Откройте карту Монгольской империи и сравните с картой Российской империи (и современной России). Вы увидите, что контуры и размеры очень похожи. Монгольская империя находилась южнее и была несколько больше – но незначительно.

Даже это сопоставление говорит о явном сущностном сходстве.

Сила государства при этом понимается как возможность осуществить любое насилие – где угодно и над кем угодно. Как способность вызывать у всех страх.

Именно перенесение с себя на государство (или Орду) оснований для самоуважения – это главная причина патологического стремления к территориальным захватам, равно присущего и монголам, и русским, – и поразительной жестокости общественного уклада, также одинаково свойственного и тому, и другому социуму.

* * *

Итак, я уважаю себя – не потому, что я какой-то: я никакой, полное ничтожество, подтирка своего начальника.

Но зато – я океан: я – вместе с миллионами точно таких же капелек, песчинок – составляю Великое Государство, которое всем внушает трепет.

«Боишься – значит уважаешь!» – это могли придумать только русские. Если не придумали до них монголы.

Как видим, территориальные захваты необходимы русским для самоуважения. Бесчеловечное, жестокое государство – тоже нужно именно для этого: ведь государство должно вызывать страх.

Вот почему русские, в массе своей, – добрые в быту (одна из немногих славянских черт, сохранившихся у них), но поразительно бездушные и жестокие на службе государевой. Тот же самый человек – в общении с родственниками, друзьями, соседями – один, на службе – совершенно другой. Потому что там он – часть Великого Государства, которое тем и славно, что бесчеловечно.

* * *

Отказаться от самоуважения – человек не может.

Повторяю, есть такая потребность, которая является частью т. н. «человеческой природы», – и уничтожить её невозможно.

Но – можно по-разному удовлетворять эту потребность.

Неудовлетворение же её страшно мучительно, невыносимо для любого человека.

Можно ли сменить один способ удовлетворения (патологический) на другой (конструктивный: за счёт роста и взросления)?

Да, конечно.

Но это делается не так, как в России в 90-е гг.

Нельзя оставлять народ в пустыне без вожака. Потому что он тут же поспешит назад, к «котлам с мясом», у которых, по преданию, сидели евреи, когда были рабами в Египте.

Народ, который жил в рабстве, – слаб и изнежен. Психологически, конечно. Он не хочет терпеть и ждать, а хочет всего и сразу. Он не понимает, что такое отсроченное удовлетворение: ему подавай сладкую конфетку в ротик здесь и сейчас.

Ах, «демократия» – это, оказывается, не так уж сладко?! Ну, ничего! У нас есть наша проверенная тихая пристань: монгольское рабство.

Провести через эту пустыню – где уже нет удовлетворения, даваемого беззаботностью и лёгкостью рабского существования, и уже нет самоуважения, даваемого тем, что мы – часть Великого Государства, которого все боятся – огромную толпу вчерашних рабов – это надо было суметь. Надо было учитывать их психологические особенности.

Наконец, надо было ещё видеть цель и понимать, как до неё дойти.

Ничего этого у Гайдаров-Чубайсов, разумеется, не было.

И так народ – в пустыне, без удовлетворения и без самоуважения, – остался один.

И быстренько рванул назад: в уже давно опробованные райские кущи рабства.

* * *

А раз так – то ему снова нужно уважать себя.

Получать удовлетворение и достигать самоуважения же он умеет исключительно одним-единственным способом.

Вот почему – раз не отказались от «я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак» как основного принципа социального устройства – то и от Империи отказаться не могут. Потому что тогда не за что уважать себя.

Так что имперское сознание не Путин восстановил. Приписывать заслугу (или вину – это не имеет значения) во всём, что происходит, первому лицу государства – это тоже традиция монгольского рабства. Путин – просто ничтожество, щепка, несомая бурным течением.

Восстановление имперского сознания было неизбежно и происходило вполне последовательно в последние 15 лет – потому, что народ не захотел меняться и менять свой образ жизни, а, значит, иной способ обрести самоуважение был ему заказан. Кто бы ни был у власти в такой ситуации – было бы то же самое.

Не может 100-миллионный народ жить без самоуважения вообще. Вот и вернулись к прежнему способу его обретения.