Текст книги "Владыка Ивери"

Автор книги: Вадим Еловенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Вадим Еловенко
Владыка Ивери

Выстрадать и завоевать должно человечество свое счастливое будущее.

Оно должно прийти к нему, решив множество морально-этических проблем, поняв саму суть природы своей.

Удовлетворяя свою жажду знания, оно, человечество, не должно забывать о хрупкости окружающего его мира. И быть этому миру другом и братом. Именно на плечи человека возляжет ответственность за жизнь в целом и за жизнь на Земле в частности. Уже сейчас осознание человеком своего места в природе заставляет его думать о грядущем. Что передать потомкам и как воспитать идущее на смену поколение. Чтобы даже через миллион лет маленький человечек смотрел на восходящее солнце и улыбался.

Один неглупый и добрый человек

Я не знаю, что там будет через миллион лет.

Скорее, ничего уже не будет.

Нынешняя динамика развития показывает, что к этому времени человечество перестанет существовать. Просто перестанет существовать, а не переселится на неизвестные нам миры. Потому и считаю, что забота о чем-то еще, пока мы не позаботились о самих себе, просто недопустимая роскошь. А забота о самих себе в частности – это, конечно, централизация и глобализация.

Все должно быть подчинено единой идее и цели. Любые сообщества людей должны укрупняться, пока не наступит всеобщее объединение. Хорошим стимулом для такого объединения является, конечно, коммерция. Со временем это приведет к отказу от запрета на монополии. Монополии будут, да и, наверное, должны быть. Но тогда забывайте уже сейчас обо всем, что касается рефлексии и моральных принципов. Человек в мире будущего не будет значить ничего. Будет значить только место, которое он занимает, и дело, которое делает. Причем он не будет незаменимым. Он будет лишь частью общего механизма, работающего на единую цель – выживание человечества в космических масштабах. И чем быстрее мы откажемся от морали и каких-либо притязаний на свободу личности, тем быстрее мы обретем безопасность самого вида гомо сапиенс. По мне, тот, кто ратует за свободы и моральные обязательства большинства перед меньшинством, тянет все человечество назад. Единственный принцип, который должен оставаться нерушимым, – это принцип сосуществования. На бытовом уровне его можно регламентировать законами. Заметьте, законами, а не неписаными правилами, которые передаются из уст в уста. На геополитическом уровне этот принцип должен быть трансформирован в правила управления более мощных государств отстающими. Только централизация власти над ресурсами планеты, включая людские ресурсы, дает шанс нам выжить и покорить-таки со временем звезды. Хотя нужны они уже будут не для удовлетворения своих романтических амбиций, а сугубо для практических целей – расселение вида по Вселенной, дабы уменьшить шанс его уничтожения.

Другой неглупый человек

16:12 [User1] to [User2] Вообще, о чем они думали (Стругацкие. – Прим. автора), когда рисовали свою утопию?

16:13 [User2] to [User1] Не о том, о чем ты.

(Из чата БК. www.combats.ru)

Я видел вселенные, где уже не было звезд. Где среди мрака пространства я чувствовал только черные дыры, что поглотили все сущее и медленно дрейфовали в бездонной тьме.

Я видел вселенные, где не было даже понятия материи. А сами эти вселенные могли бы сотнями уместиться на моей ладони.

Я видел пространство, наполненное одним лишь светом. И о массах там можно было судить только по интенсивности излучения.

Я видел рождение Вселенной из частицы и наблюдал, как возрождалась Вселенная из разваливающейся праматери всех черных дыр. И та и другая были прекрасны и в чем-то схожи.

И понял я. Нет грани между малым и огромным. Между тьмой и светом. Между Добром и Злом. Грань, которая их разделяет, – лишь наше понимание. И опустились у меня руки. Чего стоят мои стремления и мои труды, когда все тлен и не имеет ценности для Вселенной. И заплакал я…

Демиург. Обреченный на совесть

Вместо пролога

Мысли мои, следуя строго заданному курсу самоуничижения, изобретательно находили самые изощренные ругательства для моего бестолкового поведения. Больше половины новых слов, рождавшихся в моей голове, были абсолютно непроизносимыми в приличном обществе. А все остальные подводили к одному выводу: «Это каким идиотом надо быть, чтобы заблудиться в трех палубах от собственной каюты». План, начертанный резцом на стене коридора, никак не помогал мне сориентироваться. Чем больше я на него смотрел, тем больше изумлялся. Во-первых, было непонятно, где я находился. А во-вторых, я не соображал, как вообще смог потеряться. Вроде, преследуя плод своего воображения, я не мог так далеко забраться, чтобы даже в теории не представлять, куда меня занесло. Горестно вздыхая перед планом гигантской, без преувеличения, палубы, я в который раз пытался понять, где же я и куда мне двигаться, чтобы вернуться к себе.

В конце длинного коридора мне вновь почудилось движение, и я, оторвавшись от плана палубы, побежал, топая тяжелыми армейскими ботинками, в надежде застать прятавшееся от меня существо. Но, добежав до развилки и осмотрев проходы, терявшиеся в чудовищной дали, я, как и в прошлые разы, конечно, никого не увидел. Искренне считая, что это Орпенн надо мной издевается, я зло выругался сквозь зубы и уже не торопясь пошел назад к плану палубы.

Я был уже настолько измотан беготней за «призраком», что подмывало плюнуть на эту идиотскую охоту и пойти, спрятаться в свою камеру человеческого проживания. Было холодно. Сыро и холодно. И хотя бег помогал согреться, но стоило вот так остановиться где-либо, и пот, выступивший под легким летным комбинезоном, начинал остывать, принося неприятные ощущения. Я даже подумывал облачиться в скафандр, чтобы не замерзнуть, но это значило вернуться на три палубы вниз, а я даже где спуск не представлял, настолько огромное расстояние я накрутил по этому ярусу и его коридорам.

Ведя пальцем по плану, я наконец окончательно сообразил, куда мне, собственно, надо идти, и, подняв воротник и иногда поглядывая назад, непонятно чего опасаясь, я побрел в сторону ближайшего «колодца».

По трапу с гигантскими ступеньками я спустился на техническую палубу, где передвигались странные механизмы, и, не обращая на них никакого внимания, подошел к плану этого этажа, чтобы хоть представить, что на нем находится. Заметив два помещения, отмеченных символом человека, я поспешил к ним, уступая дорогу редким полумеханическим существам, ползущим по своим делам. В первой камере человеческого проживания я нашел все то же, что было и в моей: кровати, застеленные противным тонким пластиковым бельем; терминалы связи с Орпенном; мониторы, копирующие стандартные экраны информатеки; шкаф, в котором я подозревал наличие стандартного армейского скафандра. В общем, все было в точности так же, как в моей камере, за исключением беспорядка, который я развел у себя за недолгое время полета. Подойдя к «кормушке», я открыл дверцу и убедился, что она пуста. Есть хотелось уже прилично, но как заставить «кормушку» выдавать питание по моему требованию, я не знал. Пожав плечами, я попытался включить терминал связи с Орпенном, но, как и в моей каюте, он был абсолютно нерабочим, пока сам Орпенн не желал поговорить со мной. Не тратя времени, я вышел в коридор и направился назад к трапу. Хотелось уже добраться к себе и, приняв теплый душ, согреться и поесть.

Страдая от холода и сырости, я добрался до спуска и через пару пролетов был на своей палубе. Оставалось пройти метров триста, и я мог почувствовать себя в безопасности и тепле. Но не успел я сойти с трапа на площадку, как издалека сверху раздался довольно гулкий топот. Кто-то спускался по трапу палуб этак за десять – пятнадцать от меня. Это уже не был бестелесный призрак, за которым я охотился и сомневался, а не плод ли он моего воображения. Это были уже конкретные звуки, причем не похожие на почти бесшумное передвижение автоматов Орпенна. Ожидая только самого плохого, я зашел в коридор своей палубы и закрыл за собой массивную дверь, герметично отделившую меня от пролетов трапа. Прижавшись к смотровому окну, я тщетно выглядывал уже неслышимое существо и с опаской ждал, когда оно появится в поле зрения.

Наверное, прошло минуты три, а оно все еще не появлялось. Это начинало все больше пугать меня хотя бы своей непредсказуемостью. Если можно было бы за герметичными дверями услышать шаги существа, и то так страшно не было бы. Понимая, что это я сам, скорее всего, себя накручиваю, я заблокировал люк на трап, нажав на значок перечеркнутого круга на «замке». Теперь, пока я не нажму на «круг» с другой стороны ручки, никто не сможет, кроме самого Орпенна, открыть проход. И хотя Орпенна я даже не видел ни разу и ему явно не было до меня никого дела, но я почему-то был уверен, что спускавшееся по трапу вслед за мной существо – явно не хозяин корабля.

Снова прильнув к окошку, я немедленно отпрянул от него – тьма, заполонив весь вид, скрыла от меня обзор. Неудачно отшатнувшись от двери, я споткнулся и упал на твердое покрытие пола. Напуганный до паники этой непонятной тьмой и своим падением, я не выдержал и чуть ли не с четверенек рванул в сторону своей камеры проживания.

Какой холод?! Какая сырость, которые меня донимали? Желание избавиться от непонятного страха перед другим живым существом заставило меня позабыть обо всем. Вскочив в камеру, я закрыл дверь и заблокировал ее. Замерев и вжавшись в дверь, я пытался расслышать, не раскрылся ли люк на трап. Не слышны ли шаги по коридору. Минуты три я стоял, борясь со своим безотчетным страхом. Пытаясь прийти в себя, я на цыпочках отошел от двери и прокрался к «кормушке». Вынул из нее надоевшую уже, но вполне съедобную белесую массу в пластиковом пакете и, надорвав один конец, стал выдавливать содержимое себе в рот и глотать, не думая о вкусе. С такого перепуга не до вкусовых ощущений. Страх так и не покидал меня, даже когда я закончил есть и выбросил пустой пакет обратно в «кормушку».

Уже более спокойно я подошел к двери и замер перед ней, не решаясь открыть. Но, пересилив себя, я нажал на «круг» и деблокировал замок. Осталась малость – нажать рукой на сам замок, и преграда отъедет в сторону.

Вот тут-то я и почувствовал, что за дверью кто-то есть. Кто-то стоит перед ней и готовится войти. Седьмое, восьмое, десятое чувство завопили во мне, требуя, чтобы я немедленно заблокировал дверь обратно. Я уже тянул руку к замку, когда в дверь постучались. Этот стук оказался для меня словно удар кувалдой по груди. Дыхание сперло, а самого меня, непонятно как, отнесло к кровати, где я со страху, непонятно зачем, спрятался под одеяло. Стук повторился, и я вжался в постель почти плача, словно маленький ребенок. Когда я услышал шум раскрывшейся двери, я думал – у меня сердце разорвется…

Глава 1

– Ну и что ты валяешься? – Игорь бесцеремонно растолкал меня и теперь наблюдал, как я медленно, гусеницей заворачиваюсь в одеяло, словно в кокон. Он дождался, негодяй, пока я устроюсь поудобнее, и снова, приложив усилия, лишил меня покрова. Ну не подонок ли?

– Отвали, – процедил я, залезая под простыню, раз одеяло не нащупывалось.

Игорь, не долго и не особо думая, стащил и простыню. О господи, как это мерзко просыпаться на Ивери в сезон дождей и без одеяла… Влажность и прохлада делали человека раздражительным, и я не был исключением. Мне было просто противно так просыпаться. Да еще и слушать, чуть придя в себя, как дождь поливает жестяной подоконник моего окна. А это чудовище, именуемое отчего-то местными жителями Боевым Зверем, даже не удосужилось разжечь камин, чтобы я согрелся или хотя бы комната протопилась.

Сев на кровати, опустив ступни на ледяной пол, я грустно уставился за окно. Наимерзейшее настроение, порожденное дурацким сном, грозило перерасти в депрессию. Я, наверное, дотянул бы так и до жалости к себе, если бы мне на плечи не упала моя одежда, бесцеремонно подкинутая Игорем.

– Одевайся, ваша божественность, – сказал он, с ухмылкой глядя на мои страдания.

Я с трудом разобрался среди груды белья, где, собственно, что, и с муками натянул на себя повседневный костюм. Оправившись, не поленился – сам заложил дрова в камин и поджег их спичками. С пятой или шестой спички загорелись лучины, и я, протянув руки к ним, молился, чтобы эти огоньки не потухли.

– Ненавижу зиму, – сказал я, сидя перед занявшимися дровами в камине.

Игорь вышел за дверь и позвал горничную, что немедленно внесла завтрак на подносе и поставила его на столик справа от меня. Я покосился на этого предусмотрительного тирана моей божественности и тяжело вздохнул, ожидая, что тот все-таки выложит, зачем меня будить в такую рань и в такую отвратительную погоду.

Завтракал я, даже не предложив присоединиться Игорю. Он наверняка встал значительно раньше и уже поел, а делить с этим врагом всей моей жизни на планете стол я не собирался. Он так и просидел все время на груде из стянутых с меня одеял и простыни. Когда я уже пил местный аналог кофе, он таки не выдержал и решился испортить мне день окончательно:

– Сегодня нам лететь в Апрат. Там встреча с уполномоченным эскадры. Он связался вчера вечером и настаивал на встрече с тобой. Речь пойдет о пересмотре договора аренды базы ВКС на южном побережье.

– Что им опять не нравится? – спросил я, кривясь от воспоминаний о злобненьком и дотошном уполномоченном.

Игорь, пересев в кресло возле камина, ответил:

– Все то же. У них пропадают люди. Как наши, так и их. Причем пачками.

Я воздел глаза к потолку и сказал:

– А мы их предупреждали, чтобы на берегу океана не строились. Вот чем им не подходит внутреннее море? Нет, они решили там. Вот пусть теперь терпят. Кстати, наших бы лучше переселить оттуда.

Игорь сказал уже известное мне:

– Не хотят. База их кормит, поит и дает заработать прилично. Считай, они там по сотне интов в месяц имеют. Ну, а переселим мы их? Даже если в столицу… Тут такие деньги еще надо умудриться найти.

Я кивнул. Мы сохраняли пока цену наших интов на высоком уровне. Серьезной инфляции не намечалось, но и не хотелось создавать для нее предпосылки. А вот такие зарплаты на базе космических сил Земли делали южный регион совершенно невменяемым в плане цен. И все бы ничего, если бы существовал своеобразный цикл обращения денег, но ведь эти самодуры из казначейства эскадры совершенно не хотели вникать в суть экономической политики целой планеты. Им много раз пытались объяснить, что такие деньги на Ивери получают только суперспециалисты. Безрезультатно. Хотя понять казначеев можно: как еще можно привлечь гражданское население жить на южном берегу океана, кроме высокой оплаты? В здравом уме ни лагги, ни пассы, ни апратцы, ни тем более суеверные дикари запада на океанском берегу не селились. За исключением самых отмороженных. Это только земляне, как обычно, решили переломить вековые традиции, не думая об их предпосылках. Ну, все как обычно, ничего нового. Те же грабли, что и на остальных планетах. Мы круче всех! Мы завалим всех вокруг! Нам не страшен серый волк…

– Кстати, уполномоченный просит принять от него информационный пакет для Орпеннов, – стараясь не засмеяться, уведомил меня Игорь. – Говорит, что к Ивери не торопясь ползет их Матка, и явно по нашу душу. Я, конечно, его постарался разуверить, мол, это просто барражирующий Орпенн, на что он только напомнил, что у него для Орпеннов предложение и он бы желал передать его через нас.

Я кивнул, вспоминая ночной кошмар. Мы уже привыкли быть «передастами» между региональными силами Земли и наплывами бывающими в этом районе Орпеннами.

– Хорошо, примем их пакет и, как появится Проверяющий, передадим, – согласился я. – Мне такой сон снился про Матку Орпенна, что думал: от разрыва сердца умру.

– Что опять? – без особого интереса спросил Игорь.

– Да все то же, – сказал, чуть злясь, я. – Меня какая-то сволочь пыталась достать. Я от нее убегал, в своей каюте прятался. Так эта гадина, вежливая такая, нашла каюту и постучалась, прежде чем войти.

– И что это за чудище? – усмехаясь, спросил Игорь.

– Понятия не имею, – честно признался я. – Но страшное.

Игорь хмыкнул и спросил:

– Давно ты стал бояться неизвестно чего?

Раздраженно я посмотрел на недоеденный завтрак, который просто в горло не лез больше, и сказал:

– Никогда не боялся. А тут сам не знаю, что произошло. Ведь на Орпенне были другие существа. Клянусь всем, что имею. По фигу, что имею немного… За одним я носился несколько недель подряд. Сначала думал: глюки начались, – а потом один раз увидел его воочию на мехпалубе. Главное – прошел мимо, подумал, что один из автоматов Орпенна, который взлетные палубы обслуживает… Этакий краб с собаку ростом. Но потом, уже ночью, до меня дошло, что это не механизм. Просто как осенило, когда в памяти всплыли глаза, смотрящие внимательно на меня. А я весь такой классный парень с пакетом жрачки, как на экскурсии ходил – механизмы рассматривал. Мне бы его поймать да попробовать общий язык найти…

Игорь непонятно отчего засмеялся.

– Ну, и чего ты ржешь? – спросил я, склонив голову набок.

– Наверное, твой ночной кошмар тоже пытался тебя поймать, чтобы общий язык найти, – сказал весело Игорь.

– Не было на Орпенне таких чудовищ, которые бы меня напугали, – насупился я и добавил: – Не было. Я от своей палубы вверх и вниз на палуб пятьдесят спускался и поднимался.

– Ты, смотрю, не ленивый… – сказал, не переставая улыбаться, Игорь.

– Там от скуки сдохнуть можно было, – сказал я. – Потому брал с собой завтрак и уходил на полдня. Но не суть. Там реально много мест, которые мне недоступны были и в которых могло что-нибудь эдакое прятаться. Но за все время, повторяю, за все время меня на Орпенне ничего напугать не смогло. Даже когда я чуть в камере спасения не задохнулся, и то не струсил и сразу режим наполнения включил.

– Ну конечно! – сказал уверенно Игорь. – Никто не сомневался, что ты сильный, волевой и не поддающийся панике человек. Странно, ты почему еще сам себе памятник под окнами не возвел?

Я отмахнулся от десантника:

– Ладно, проехали. Что в пакете для Орпенна? Посредник понимает, что он может никогда ответа не дождаться?

– Без понятия, что в пакете, – признался Игорь с этакой ленцой и добавил: – Наверное, понимает… Хотя не уверен.

– Ну, мы передадим, а дальше не наша головная боль, – сказал я, поднимаясь.

– Он просил поскорее. Мол, дело не терпит отлагательств. – Игорь тоже поднялся и сказал то, что узнал от коллег десантников: – Они хотят что-то в соседней системе замутить, как мне показалось из разговора.

– Как получится. Ничего обещать не будем. – Я допил одним глотком кофе. – Орпенн может завтра появиться, а может и через год не прийти. Вообще мимо пройдет. Вот посмеемся!

– Ты это не мне, ты это ему говори, – усмехнулся Игорь. – Он же реально думает, что у нас с ними прямая связь.

– Пусть думает. – Я отставил кружку. – Меньше шалить будет. Хорошо, тогда через минут тридцать в Апрат, а дальше?

Он на минуту задумался, потом сказал:

– Дальше нам надо встретиться с орденским представителем.

– А ему-то что понадобилось? – спросил я, раздраженно смотря, как Игорь закуривает в моей спальне.

– Тоже ничего особо нового, – пожал плечами, выдыхая дым в потолок, однорукий десантник. – Просит разрешения на торговлю в Тисе.

– Лесом их, – сказал я категорично. – Пусть советник по торговле разруливает. Он такими вещами занимается.

– Так он все равно придет ко мне или к тебе, – заметил Игорь.

– Он что, сам не в состоянии такую простую вещь решить? – раздражаясь все больше, спросил я.

– В состоянии, но так ему спокойнее – переспросив. Трус он. Наверное…

– Перестраховщик… – сказал я, продолжая греться у огня.

Задумавшись, я ненадолго замолчал. Орден давно пытался получить право на торговлю в столице, и мы его, мягко говоря, посылали куда подальше. Поддерживая наши южные провинции, мы отдали им право торговать в Тисе лесом и промысловым зверем. Орден, что, так или иначе, в обход закона скидывал товар в столице посредникам, терял немалые деньги при этом и законно желал начать прямую торговлю. Северных провинций, где они прочно занимали «место под солнцем», им было уже мало. Чтобы не показать своего истинного отношения к Ордену, я отдал им пару контрактов с горными герцогствами, но торговля с горными крепостями была если не убыточной, то уж не шибко прибыльной точно. Опасная и долгая дорога плюс, конечно, конкуренты из Тиса, Рола и Наёма, которым плевать было на эксклюзивность контрактов. На дирижаблях они таскали товар до самого южного из горных герцогств и делали этот бизнес непривлекательным для орденцев. А Орден умел считать деньги. Как и воевать, кстати…

Пытаясь согнать с себя вялость, я собрался и, встряхнув головой, сказал:

– В Тис пускать их нельзя. Пусть торгуют себе на севере. Вся земля пассов с ними торгует. Что их к лагги тянет? Нет, я против.

– Но надо это как-то подать их представителю, – флегматично заметил Игорь.

– А как им подашь? – пожал плечами я. – Ну, скажем, как обычно, что контракты выкуплены.

– Не поверят. После того как ввели аукционы на поставку, все стало слишком прозрачно.

– Тогда сделаем так… Пусть участвуют в аукционе, но надо, чтобы они проиграли.

– О’кей. Я, правда, не знаю, сколько они денег готовы в это дело бухнуть, – засомневался Игорь. – Если всю свою казну бросят на покупку права торговать, то мы тут ничего сделать не сможем. Для них это же принципиально теперь… Им бы только коготком зацепиться, дальше они своего не упустят.

– Придумаем что-нибудь, – сказал я, не теряя уверенности, что смогу отшить Орден. – Аукцион весной будет, вот там и поговорим.

– Хорошо, – кивнул Игорь.

– Что еще? – спросил я, стараясь не глядеть ни на Игоря, ни на грустное окно за его спиной.

– Потоками частично разрушена дамба в рыбачьем поселке. Они еще дают электричество, но просят перевести нагрузку с них на другую энергостанцию. Ремонтные работы займут месяц. Считай, до самой весны.

– Нет. – Я поднялся и повернулся спиной к огню. – Ролская гидростанция не потянет, а приливные океанские станции и наполовину не готовы.

– Но делать-то что-то надо, – резонно заметил Игорь. – Без света жить не хочется, а на сколько хватит их временной конструкции, никто предсказать не может.

– Угу. Без света плохо… – согласно кивнул я. – Что там надо восстанавливать?

Игорь перечислил немалый объем работ, и я, прикинув в уме, высказал давнюю свою идею:

– Давай реактор купим у эскадры?

Игорь скривил физиономию:

– Брать автомат полный – так они маломощные, а готовить спецов под нормальный – нереально сейчас.

– Заключим договор с эскадрой на обслуживание, – сказал я, надеясь на согласие. – У них все равно специалисты без дела сидят.

– Ага, и пусть, когда им захочется показать, что они круты, нам свет в столице рубят?

Я кивнул… В этом он прав. Эскадра частенько демонстративно нарушала запрет на полеты в столичном районе и проводила подготовку пилотов, несмотря на Игоревы протесты. А уж если им дать рычаг давления, то вообще хана.

– Хорошо, давай поговорим с представителем эскадры, – согласился я. – Если что, пару автоматов возьмем, чтобы в параллель их поставить и хотя бы столицу отключить от гидростанций. Если будут бузить, напомним, что у нас еще договор не заключен на разработку арктических месторождений.

– Что предложим им в качестве оплаты? – поинтересовался Игорь, на котором последнее время висели все переговоры, где можно было обойтись без меня.

– Аренду недр в районе островов Тяжелой воды на пятьдесят лет. Только в этот раз четко очертите территорию. Чтобы мы потом их автоматы в тридцати километрах от района не вылавливали.

Вспомнив, как он «накосячил» с прошлым договором, Игорь усмехнулся. Он нисколько не сомневался, что то соглашение я ему буду до старости вспоминать. Вслух он спросил:

– Не до фига ли им будет?

– А на меньшее они не согласятся, – сказал я, прекрасно представляя помощника адмирала и его хватку.

– О’кей. – Игорь поднялся. – Ну, полетели, что ли?

Пока мы полетели… До этого случилось еще несколько событий, достойных упоминания. Во-первых, в большом зале приемов кто-то откровенно бесился. Мы не преминули заглянуть в него и были буквально озадачены увиденной картиной. Юный правитель, надежда и опора народов, висел в трех метрах от пола, держась за портьеру, что скрывала стену за пустующим троном, а под ним вся молодежь двора пыталась эту портьеру сорвать. Семеро безумствующих отпрысков благородного происхождения, среди которых Игорева дочка, устроили из зала приемов своеобразную игровую площадку. Правитель, болтаясь над полом, странно похрюкивал и громко смеялся совершенно неподобающим образом. А дочь Игоря, которая оказалась выше всех по росту, пыталась перекричать остальных, давая дельные советы, как сбить властелина Тисской империи с его высоких позиций. Пока мы, стараясь не привлекать к себе внимания, наблюдали за этими подросшими шалопаями, правитель соизволил разжать пальцы и рухнуть на беснующихся под ним. Все завалились с визгом и криками за трон на высоком постаменте.

– М-да, – сказал я и пошел дальше по коридору, стараясь не обращать внимания на несоответствующие дворцовой атмосфере визг и смех. Игорь поспешил за мной. Стражники в традиционных кожаных нагрудниках только успевали прикладывать руку к сердцу, приветствуя нас.

А на улице… дождь нещадно лупил по плитам двора. Мы замерли на парадной лестнице, справа и слева охраняемые гвардией. Серое низкое небо было непроницаемо даже для силуэта солнышка. Высокие дома на другом конце площади были еле заметны в пелене дождя. А уж о высотках, что по контракту построили земляне на окраине и отчетливо видные в хорошую погоду, говорить вообще не приходилось. Даже близкая к дворцу капсула казалась нереальным серым миражом в таком плотном потоке дождя. А ведь до нее было не больше сорока – пятидесяти метров. Но делать нечего, и, пренебрегая громоздкими зонтами, что предложил нам начальник караула, мы побежали к кораблю.

Капсула по команде с браслета открыла люк, и я вслед за Игорем поспешил забраться внутрь. Но еще не успел закрыться тамбур, как к люку, прорвавшись через охрану, бросилась какая-то девушка. Ни я, ни Игорь, конечно, не заметили ее, стоя в ожидании перед внутренней дверью. Зато окрики охраны мы услышали и, повернувшись к выходу, в удивлении вскинули брови. Мало того что девушка забралась внутрь, так еще, пока медленно закрывающаяся броневая дверь ползла на свое место, успевала отбиваться ногами от протянутых к ней рук.

– Стоп люк, – скомандовал Игорь.

Броневая плита остановила движение, и охрана тоже отошла на несколько шагов от выхода.

– Сударыня, выйдите вон, – сказал чуть усталым, наигранным голосом Игорь. – Мы улетаем. Если у вас дело к нам, то в рабочем порядке запишитесь на прием у начальника охраны, а не ломитесь следом, мешая нам.

Я на браслете нажал кнопку открытия двери, замершей на полпути, и сообщил:

– Выходите. Мы не в настроении вас сами выталкивать.

Девушка поднялась и, не обращая внимания на начальника охраны, что еще тянул к ней руки снизу, заявила:

– Я с Земли. Я гражданка Русского домена.

Я вздохнул. Ну и что? Теперь на Ивери даже среди дикарей запада попадаются искатели приключений с Земли. За три года их тут столько понаехало, что иногда хочется всех найти и к чертям депортировать.

– Ну и что? – спросил Игорь, угадав мои мысли.

– Я ищу вашей защиты, – проговорила девушка, убирая мокрые волосы со лба.

– Вы ошиблись адресом, – брезгливо сказал Игорь. – Вам на базу ВКС или на худой конец в Апрат, где действует представитель ВКС и Земли.

– Нет, – резко заявила она, – я ищу именно вашей защиты от службы безопасности базы ВКС.

Я посмотрел на Игоря и сказал нетерпеливо – мы уже опаздывали:

– Пусть тогда во дворце нас дожидается.

Игорь подошел к девушке и, взяв ее за локоть, спустился с ней под дождь. Что-то сказав начальнику охраны, он передал девушку ему, а сам, заскочив внутрь, вручную закатил люк на место. Мало ли еще кому не терпится пробраться к нам в капсулу!

– Что она хотела? – спросил я, уже сидя в кресле и наблюдая за действиями Игоря по подготовке к полету.

Тот пожал плечами:

– Не знаю. Вернемся, тогда спросим. Мне, если честно, эти беглецы с базы надоели во как… – Он показал ладонью на горло. – А как вспомню того маньяка, так передергивает даже.

Это он имел в виду историю годичной давности, когда с базы сбежал мужичонка в чине капитан-лейтенанта. Поблуждав по дремучим лесам лагги, он умудрился перебраться через великий Ис и уйти в джунгли дикарей запада. Вся планета на ушах стояла – его разыскивала. Он же не просто мужичонкой был. Он был шифровальщиком эскадры. В итоге нашли его люди Вождя приблизительно через полгода, когда тот, прибившись к свободной стае людоедов, промышлял человечинкой. И кстати, он там себя неплохо чувствовал и даже возвращаться не хотел. Племя после демонстрации работы излучателей приняло его с распростертыми объятиями. Но с Вождем сильно не развернешься в споре. Сказано доставить – значит, доставить. Его три недели везли в Ристу, а оттуда поездом отправили к нам.

Ну, а мы, пока суд да дело, поселили искателя экстрима у себя во дворце. Думали, пусть недельку у нас поживет, к цивилизации привыкнет. И все бы ничего, да только он и не думал к ней привыкать и возвращаться. Спал на полу, ел руками, как заправской дикарь. Еще и хвалился этим. Вот, смотрите, как я близок к природе… Мы молчали. Пусть, думали, перебесится. Когда придет в себя, тогда и передадим его на родную базу. Передавать пришлось раньше. Когда он напал на горничную, наше терпение лопнуло. Ладно бы там с мужским интересом напал, так он ведь ее того… сожрать хотел. По крови, гад, соскучился. Правда, бедолага не знал, что горничные у нас все из лагги. А они с детства охотницы, многие проходили обряды, ныне мною божественной волей запрещенные. Обряд, который я имею в виду, включал в себя в древности поедание врага для получения от него… а, не помню уже, что они там с его плотью получали. Короче, если бы не Игорь, еще неизвестно, кто кем отужинал бы. Но сам факт, что у нас в доме чуть людоедство не произошло, заставил нас избавиться от этого капитан-лейтенанта как можно быстрее. Вот представитель ВКС в Апрате обрадовался-то…

Мы, конечно, предупредили представителя о благоприобретенных вкусовых предпочтениях служащего Земли, но нашим словам не вняли. А через неделю, когда этот шифровальщик съел на ужин печень своего подчиненного, я первый раз оценил заботу командования ВКС о своих служащих. Для этого маньяка был снаряжен на Землю целый курьерский корабль.

Кстати, он стал на Земле знаменитостью. Его демонстрировали по всем каналам стереовидения, пытаясь убедить население, что Иверь не место для отдыха. С определенным успехом он прошел в показах на Прометее и Ягоде. Потом его в газовой камере стравили. А зря… Я бы в клетке его держал и деньги собирал за просмотр.