Текст книги "Испытание воли"

Автор книги: Вадим Бойко

Соавторы: И. Веревкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

«5-го октября 1934 года. Я, Стрельцов Виктор, начал строить планер».

Ровно через два месяца рядом легли новые строчки:

«5 декабря 1934 года в 4 часа 35 минут вечера был первый запуск летающей аэромодели. Стрельцов Виктор, помощник – Троицкий Анатолий».

В сентябре 1937 года по комсомольской путевке Виктор Стрельцов был направлен в авиационную школу, вскоре преобразованную в училище.

С завидным упорством преодолевал он сложную программу летной учебы. Как и все будущие летчики той поры, свое первое в жизни путешествие в небо совершил на учебном самолете «У-2». Ветеран нашей авиации, созданный еще в 1927 году выдающимся конструктором Н. Н. Поликарповым, более 20 лет давал советским летчикам путевку в воздушные просторы. Затем освоил боевые разведывательные самолеты «Р-5», «Р-6». В специальной учебной эскадрильи стал готовиться на летчика-бомбардировщика, изучая скоростной самолет-бомбардировщик «СБ-2». На этих боевых самолетах за курсантские годы Виктор совершил свыше двухсот пятидесяти взлетов-посадок. В конце октября 1940 года сдал последний экзамен.

В январе 1941 года Стрельцов прибыл рядовым пилотом в резервный авиационный полк Московского военного округа. С первых же дней службы в строевой части понял: еще многое надо сделать, чтобы стать искусным бомбардиром.

В напряженной боевой учебе молодой авиатор приобрел летную закалку. Здесь в совершенстве овладел авиационной техникой, освоил тактические приемы нанесения бомбового удара и ведения воздушного боя с истребителями «противника». Его усердие по службе было отмечено благодарностями командира эскадрильи.

Запомнился праздничный день 1 мая 1941 года. Перед строем полка объявили, что ему, Виктору Стрельцову, как и прибывшим в полк вместе с ним выпускникам училища, приказом Народного Комиссара Обороты СССР присвоено звание «лейтенант». Охотно поменял на петлицах сержантские треугольники на лейтенантские кубики.

Последний мирный вечер был обычным. После насыщенной полетами недели пилоты радовались выходному, готовились к отдыху. В воскресенье должны были состояться соревнования. В них намеревался участвовать и он, лейтенант Стрельцов, лучший гимнаст части.

Но тишину наступающего июньского воскресного утра в авиационном городке внезапно нарушил сигнал боевой тревоги. За последнее время авиаторов тревожили часто. Только на этот раз тревога была не учебной.

Через несколько дней полк перебазировался на прифронтовой аэродром. А Стрельцову и еще нескольким летчикам и штурманам приказано было явиться в управление кадров за новым назначением. Вручили направление в авиационный полк, формировавшийся в глубоком тылу. Там. и встретились они впервые с новейшими, самыми совершенными в ту пору дальними истребителями «ПЕ-3», которые предстояло освоить в сжатые сроки и ввести в бой.

Позже, вспоминая о том, что несколько месяцев находился не очень-то далеко от Моршанска, но так и не смог навестить родных, удивлялся. Не до этого было. Не то что день, каждый час был на учете. Не зная устали, все готовились к предстоящим боям.

В МОРСКИХ СРАЖЕНЬЯХ

Надо же, какие в Заполярье бывают порой прекрасные теплые дни. На дальних вершинах сопок еще белели остатки снега, а на аэродроме уже так пригрело, что инженеры и техники работали раздетыми по пояс.

Летчики и штурманы находились на отдыхе. Миша Корнилов, весельчак и балагур, не расстававшийся в свободную минуту с гитарой, взял привычный аккорд, заявил безапелляционно:

– Отдых на войне – затишье перед бурей!

Спорить с ним никто не стал. Каждый понимал: коль дают передохнуть, дела предстоят горячие.

Виктор Стрельцов перебирал в памяти последние события напряженной боевой работы. После проводки майского конвоя экипажи полка непрерывно участвовали в боях, нанося бомбовые удары по гитлеровским военно-морским базам Линахамари, Петсамо, Варде, Вадсе, по аэродромам и другим вражеским объектам, вели воздушную разведку на море и на суше. Вылеты следовали один за другим.

Командование пристально следило за жизнью вражеских аэродромов, на которых интенсивно наращивались силы.

В последний вылет его экипажу было приказано любой ценой пройти над аэродромом Луостари и визуально выяснить обстановку.

Взлетели с минимальной заправкой. До вражеского объекта рукой подать – всего сотня километров. Набрав заданную высоту, пошли к цели.

Виктор ни на секунду не забывал об опасности встречи с врагом в светлом и безоблачном небе. Поэтому внимательно наблюдал за сектором летчика и готов был в любую минуту дать отпор. Атаки с тыла не опасался. Там был начеку штурман. Изредка его приглушенный мягкий голос раздавался в наушниках, давая поправки к курсу. Жалуясь на безоблачность, Игорь пробурчал:

– В небе ни крупинки. Засекут нас фрицы еще на подходе.

Стрельцов улыбнулся, припомнив, с каким восторгом штурман вскрикнул, заметив на горизонте белые копны:

– Командир, нам, кажется, повезло! – докладывал радостно штурман. – Впереди кучевые облака. Можно скрытно подойти к цели.

Навстречу плыли вначале одиночные клочья ваты. Но за ними виднелись разбросанные пучками все новые и новые гряды.

К вражескому аэродрому подошли над кромкой сплошных облаков, готовые в любую секунду нырнуть в самую гущу. Выбрали курс прохода над целью.

Виктор резко пошел на снижение и выскочил под кромку облаков почти у границы летного поля. Здесь все было видно как на ладони.

Взглядом охватил все, что находилось в районе аэродрома, стараясь как можно больше запомнить. А Игорь молниеносно наносил одному ему понятные значки на лист бумаги, заправленный в планшет.

Только когда миновали почти всю полосу, их обстреляли беглым огнем, а с земли пошли на взлет два вражеских истребителя. Но они опоздали. Виктор вошел в облака и отвернул в сторону от вражеского аэродрома, прямо на юг.

В штаб доставили подробные данные, составленные по заметкам Игоря и дополнительным наблюдениям Виктора…

Начиналась новая конвойная операция. Германская воздушная разведка обнаружила конвой «PQ-17», состоявший из 37-ми транспортов, 1 июля. Для атаки фашисты нацелили 23 подводные лодки и более 200 бомбардировщиков и торпедоносцев.

В нашем распоряжении имелось больше самолетов. Объединившись, союзные силы вполне могли отразить нападение фашистских пиратов и до минимума свести потери судов. Однако это не входило в планы некоторых английских влиятельных кругов, добивавшихся прекращения движения конвоев в Советский Союз.

Первыми обрушили удар по конвою 2 июля немецкие подводные лодки. В течение двух суток они непрерывно атаковали конвой, но смогли повредить лишь три транспорта. В их числе был и советский транспорт «Азербайджан». Английские экипажи оставили поврежденные суда. Советский экипаж отказался покинуть торпедированное судно и вел его в составе конвоя, борясь за плавучесть корабля и спасение груза.

Вскоре немецкая авиация начала наносить массированные удары. В тот момент, когда потребовалось сосредоточение всех усилий на защиту конвоя, поступил приказ английского адмиралтейства: отрядам ближнего и дальнего прикрытия «на полной скорости отойти на запад». А спустя несколько минут второй: конвою рассеяться и транспортам самостоятельно следовать в советские порты. Из непосредственного охранения конвоя вышли и эсминцы. В охране остались только малые корабли.

Самый опасный участок пути распавшемуся конвою предстояло пройти фактически без прикрытия. Лучших условий для уничтожения транспортов немцам и не надо было.

На перехват союзного конвоя вышла группировка германских надводных сил из Альтен-фьорда. 5 июля суда противника обнаружила подводная лодка «К-21» под командованием Героя Советского Союза капитана 2-го ранга Н. А. Лунина. Пошла на сближение и решительно атаковала линкор «Тирпиц». Выпустив четыре торпеды, подводники зафиксировали два взрыва.

Одной смелой атаки советской подводной лодки оказалось достаточно для срыва операции мощной немецко-фашистской эскадры Вся группа кораблей повернула обратно на свою базу. «Тирпиц» встал на ремонт.

Хотя угроза для советского конвоя со стороны германских надводных кораблей была снята, на трассе развернулись трагические события, приведшие почти к полному разгрому «PQ-17». Рассредоточившиеся суда стали объектом непрерывных атак подводных лодок и авиации противника. Слабо вооруженные одиночные транспорты нередко преследовало до трех подводных лодок.

Со стороны Северного флота были предприняты невероятные усилия по спасению конвоя. С 5 июля, когда командованию флотом стало известно о принятом англичанами решении, на обширных просторах Баренцева моря начался усиленный поиск затерявшихся судов. В нем участвовали боевые и спасательные суда, авиация. Одновременно наносились удары по аэродромам противника и осуществлялся непрерывный поиск вражеских подводных лодок на вероятных курсах движения одиночных транспортов.

Так как большая часть уцелевших судов шла к Новой Земле, то все обнаруженные суда сводились в этом районе в одно место, откуда они в дальнейшем следовали в Архангельск под эскортом боевых кораблей и воздушным прикрытием дальних истребителей.

Операция по поиску и охранению транспортов, следовавших одиночно, продолжалась до 24 июля. На нее было затрачено во много раз больше времени и средств, чем при проведении обычной конвойной операции.

Активно участвовал в поиске и прикрытии судов и 95-й авиационный полк дальних истребителей.

Накануне состоялось партийное собрание полка с повесткой дня: «О роли коммунистов в обеспечении выполнения боевого приказа командования по прикрытию конвоя». Началось рассмотрение заявлений о приеме кандидатами в члены ВКП(б). Секретарь партийной организации Ефим Львович Фонберштейн представлял одного за другим тех, кто в трудный час для страны решил связать свою судьбу с партией: летчиков Ивана Колонтая, Ивана Сыроватко, Виктора Стрельцова, штурмана Петра Зюкова, авиационного механика Архипа Кукшина.

Полк, подготовившийся к проведению конвойной операции, ранним утром 5 июля был поднят по тревоге.

– Получен приказ, – сообщил начальник штаба, – всем полком перелететь к новому временному месту базирования, сосредоточиться на полевой площадке и оттуда вести боевую работу.

Задача была поставлена трудная. В этом районе никогда не садились. Аэродромного оборудования не было.

– Садиться будем по посадочному «Т», – уточнив майор Жатьков. – Штурману полка оперативно проработать со всеми штурманами маршрут полета и изучить ориентиры подхода.

Приобретенный опыт полетов в Заполярье позволил быстро решить все организационные вопросы.

Отправляясь к машинам, летчики получили команду взять на борт каждого самолета для обеспечения вылетов на новом месте по два представителя инженерно-технической службы.

Взлетели парами и над морем взяли курс на восток. От мыса Канин Нос повернули на юг.

Прошли береговую черту, вышли в назначенный район, где вскоре четко обозначилась серая полоска полевого аэродрома.

Садились со значительным интервалом. После пробега немедленно выруливали в указанные встречавшими места, высвобождая полосу для других. Приемом самолетов руководили приземлившиеся первыми командир полка майор А. В. Жатьков и старший инженер полка И. А. Беланов. Все обошлось благополучно.

Ступив на землю, люди сразу почувствовали перемену климата. Пронизывающий холодок проникал всюду. В воздухе носились тучи комаров, мошек, облеплявшие все открытые места тела. После укусов мгновенно появлялась опухоль. Через несколько минут худощавый штурман Миша Корнилов стал неузнаваем. Доставалось и остальным. По очереди дымили папиросами и ветками разгоняли надоедливых насекомых.

Господство тундры и дыхание сурового моря чувствовались во всем. А вокруг – ни души. Невдалеке виднеется ряд самолетных контейнеров. Это все, что имелось из «аэродромных сооружений». Контейнеры приспособили под жилье.

Не успели оглянуться, как аэродром затянуло белой пеленой тумана. В нескольких десятках шагов трудно было что-либо различить. Такого плотного тумана экипажи в Заполярье еще не встречали.

В одном из контейнеров, превращенном в штаб, командир полка собрал прибывших. В тесноте сразу как-то стало теплее.

Командир объяснил предстоящую задачу: экипажам в течение всего светлого времени вести в море поиск своих транспортов и вражеских подводных лодок.

– Летать придется много, – подчеркнул майор Жатьков. – Условия суровые, трудности – на каждом шагу. Особо обращаю внимание на контроль за погодой в воздухе и на земле. Всегда помните о неприкосновенном запасе топлива с расчетом ухода на запасной аэродром.

Инженер полка И. А. Беланов объяснил сложность обслуживания самолетов в создавшихся условиях. Обменялись мнениями.

Огорчало лишь то, что немедленному вылету не всегда позволяла погода.

Люди заметно устали. В контейнерах имелись лишь голые нары, а у многих не оказалось даже шинелей.

Под шутки и смех улеглись спать.

Через два-три часа начали вскакивать один за другим, дрожа от холода. Натягивали на себя все, что можно. Затопили печку, подняли шум и возню. Разогревшись, до подъема еще вздремнули.

Предстоящий летный день не сулил ничего хорошего. Время от времени с залива наплывал вязкий туман. Требовалась обстоятельная разведка погоды.

Командир вызвал добровольцев – нужен был один летчик. Вторым членом экипажа шел штурман полка майор Георгий Варфоломеевич Бовкунов. В полет попросились все. Жатьков остановил свой выбор на заместителе командира 1-й эскадрильи капитане Николае Федоровиче Кирикове, который считался одним из лучших летчиков по технике пилотирования и самолетовождению в сложных погодных условиях. Полет предстоял на предельный радиус.

Экипаж ушел на задание. Погода ухудшилась. Истекло время, но самолет не возвратился. Не сел он и на другие аэродромы. Так и пропал без вести над просторами студеного моря.

Метеорологические условия настолько ухудшились, что в течение ближайших трех дней о вылетах не могло быть и речи. Мрачные серые тучи висели над головой. Над равнинной тундрой, однообразной и невыразительной, они смыкались у горизонта сплошным куполом. Подгоняемые ветром, перекатывались нескончаемым потоком. Ветер все-таки разорвал тучи сначала на огромные массивы, затем раздробил и размельчил их на куски, угоняя на восток. Проглянуло солнце. Все выскочили на улицу. Бесцельному ожиданию пришел конец.

Звеньями поднимались самолеты в воздух и уходили в море, на поиск затерявшихся судов.

На аэродроме оставалось всего два самолета, в задачу которых входил перехват немецких воздушных разведчиков в районе аэродрома.

Не успевал самолет приземлиться, как к нему устремлялись все свободные на земле. Засыпали вопросами.

Вскоре не хватило полетных карт – настолько частыми были вылеты. По предложению штурмана 1-й эскадрильи старшего лейтенанта Н. Н. Совы, пока не подвезли карты, чертили схемы маршрутов от руки. Отдыхали урывками.

Только 10 июля экипажи вошли в соприкосновение с судами, шедшими с небольшим охранением, к Новой Земле.

Первым их обнаружило звено старшего лейтенанта Пузанова. Вокруг кишели фашистские бомбардировщики и торпедоносцы. Но как только подошли «Петляковы» и Стрельцов дал залп реактивными снарядами, гитлеровские пираты удрали без оглядки, преждевременно сбросив свой смертоносный груз в воду.

В этот день фашистским стервятникам больше не удалось приблизиться к охраняемым кораблям.

Погода снова ухудшилась, и вылеты возобновились только 13 июля. Уцелевшие суда конвоя к тому времени собрались у берегов Новой Земли. Начался организованный перевод их в Архангельск.

Под воздушное прикрытие 95-й авиационный полк взял суда севернее острова Колгуев. У входа в горло Белого моря пролегал наиболее опасный участок проводки. Однако до самого Архангельска эта группа кораблей прошла без потерь, хотя активность противника с воздуха не ослабевала. Но ей противостояли решительность и мужество североморцев.

На траверзе мыса Канин Нос патрулировавший над конвоем ведущий четверки капитан К. В. Володин заметил выход в атаку группы «Ю-88». Оставив над конвоем пару старшего лейтенанта А. Н. Сучкова, он со своим ведомым младшим лейтенантом А. С. Рудаковым пошел на сближение с «юнкерсами». Залпами реактивных снарядов, пулеметными очередями они сбили по одному «Ю-88». Остальные начали уходить. Обстреляв удиравших фрицев, подожгли еще два «юнкерса».

Возвратившись к кораблям, они стали участниками жаркого воздушного боя, который вела оставшаяся пара с группой «юнкерсов». В первой же атаке Сучков поджег немецкий бомбардировщик реактивными снарядами, а затем добил его пулеметными очередями. Горящий фашистский самолет упал в море. Его ведомый повредил второй бомбардировщик, который не замедлил скрыться в облаках.

Старший лейтенант Сучков бросил свой истребитель на перехват ближайшей группы бомбардировщиков. Те струсили и, преждевременно освободившись от бомб, ушли в облака.

В шестой атаке Сучков обнаружил, что кончились боеприпасы. Но, продолжая сближаться с новой группой «юнкерсов», он вынудил их отвернуть с боевого курса. При развороте гитлеровские стрелки-радисты открыли интенсивный огонь по несущемуся на них краснозвездному истребителю. Штурман в это время приник к турельному пулемету. Вот фашистский стервятник оказался в перекрестии прицела. Секунда – и он будет прошит очередью.

В этот момент самолет странно качнулся, будто стал неуправляемым. Штурман Корнилов услышал слабый голос товарища:

– Миша, я… не могу…

В кабине запахло гарью. Михаил бросился на помощь. Осторожно снял руки летчика с рычагов управления, вывел самолет в устойчивый режим полета.

Прошли секунды, но кабина успела наполниться едким дымом. Штурман увидел, горят сигнальные ракеты, еще мгновение – и они начнут взрываться. Михаил резким жестом открыл створку кабины и, продолжая управлять одной рукой, второй выбросил ракеты за борт. Буквально под крылом самолета они рассыпались разноцветным фейерверком. И только теперь он ощутил ожоги на руке.

– Что у вас на борту? Почему в воздухе столько сигнальных ракет? – запрашивал ведущий.

Корнилов коротко ответил:

– Идем на аэродром.

Ликвидировав пожар в кабине, Михаил кое-как перевязал Сучкову простреленную ногу.

Наблюдая за удалявшимся в сторону берега самолетом Сучкова, капитан Володин вместе с ведомыми отразил все попытки гитлеровцев атаковать корабли с воздуха.

Вскоре он передал охранение пришедшей на смену четверке под командой командира полка.

Когда тройка «Петляковых» вернулась на свой аэродром, летчики с радостью увидели самолет Сучкова на своем месте.

Встретившийся на земле штурман старший лейтенант Корнилов доложил, что его командир тяжело ранен, направляется в госпиталь.

Как выяснилось при разборе воздушного боя, в создавшейся тяжелой обстановке мужество и находчивость проявил штурман Корнилов. Когда летчик, потеряв сознание, перестал управлять самолетом, Корнилов заменил его. Вскоре Сучков очнулся, подсказывал штурману, что и как делать.

Когда доложили руководителю полетов о том, что самолет посадил штурман, тот только руками развел.

В тот же день на ужине Виктор Стрельцов сказал сослуживцам:

– Сегодня Миша Корнилов преподал нам еще один урок: насколько полезно знать в совершенстве не только свое дело, но и в нужную минуту быть готовым заменить товарища.

Напряжение полетов не спадало.

Люди отправлялись на отдых настолько измотанными, что казалось, завтра трудно будет их поднять. Но каждый находил в себе силы преодолеть нечеловеческую усталость. Поддерживали и подбадривали отеческие слова командиров, комиссаров, личный пример коммунистов.

Живительной струёй явилась радиограмма: «Майору Жатькову. Передайте личному составу благодарность Военного совета за хорошую боевую работу. Поздравляем летчиков Володина, Сучкова, Пузанова, Рудакова, Стрельцова с большим успехом. Полк успешно выполняет боевую задачу в новых условиях базирования. Военный совет БВФ. 13 июля 1942 г .»

Здесь же авиаторам вручили подарки от трудящихся Куйбышевской области, доставленные транспортным самолетом.

Когда охраняемые корабли вошли в горло Белого моря, прикрывающие их с воздуха самолеты стали садиться на запасной аэродром.

В сумерки усталые летчики и штурманы направились на отдых в отведенную им землянку, где кроме голых нар ничего не было. В полной темноте начали располагаться на ночлег. В это время в землянку кто-то вошел. Вспыхнули карманные фонари, и авиаторы увидели моряков.

– Разве так встречают гостей, – обратился к сопровождавшим его командирам вице-адмирал, – а тем более таких орлов? Немедленно доставьте все необходимое.

Это были командующий Беломорской военной флотилией вице-адмирал Г. А. Степанов и бригадный комиссар В. Е. Анаиьич.

Пока шел задушевный разговор, землянка преобразилась. Появились керосиновая лампа, полный комплект постелей с чистыми белоснежными простынями и наволочками.

Уходя, адмирал заметил сопровождавшим:

– Заботу о людях надо проявлять всюду, не сваливая на трудности войны.

Обращаясь к авиаторам, он поблагодарил за образцовое выполнение заданий, пожелал новых боевых успехов.

Ввиду сильного шторма корабли остановились на внешнем рейде у входа в устье Северной Двины. Прикрытие с воздуха продолжалось непрерывно.

Боевую задачу экипажи решили успешно. Более полутора десятков фашистских пиратов они отогнали от судов. Три из них нашли свою гибель в пучине моря.

Бои над кораблями с небольшими перерывами продолжались два дня. В сражениях отличились многие экипажи. Наибольшая нагрузка пришлась на экипажи майора Жатькова и старших лейтенантов Пузанова и Стрельцова. Главную задачу – не допустить «юнкерсы» к кораблям – выполнили успешно. 11 транспортов вошло в порт и стало под разгрузку. В Архангельск на оставшихся судах было доставлено 87 самолетов, 65 танков, 896 грузовых автомашин и 56684 тонны грузов.

С момента обнаружения судов конвоя авиацией Северного флота ни одно из них не пострадало.

Завершив операцию по воздушному прикрытию остатков конвоя, экипажи 95-го истребительного авиационного полка снова возвратились на полевой аэродром. С аэродрома постоянного базирования привезли долгожданную почту.

В конце августа 95-й авиаполк получил срочное боевое задание: обнаружить в северных районах Карского моря и уничтожить фашистский тяжелый крейсер «Адмирал Шеер». По поступившим сведениям, он совершил набег на порт Диксон и курсирует теперь где-то северо-восточнее Новой Земли. В этом районе ожидалось прохождение экспедиции особого назначения в составе лидера «Баку», трех эсминцев и 19 транспортов, следовавших с Тихого океана по Северному морскому пути к нам на флот. Мы обязаны были перехватить фашистский рейдер.

– Вылетаем завтра утром, – объявил командир полка. – Наш маршрут – через промежуточные полярные аэродромы гражданской авиации с посадкой на них. Конечный пункт – в одном из районов Арктики. Оттуда и приступим к выполнению боевой задачи. Самолеты к вылету подготовить немедленно.

Однако из-за плохой погоды на следующий день вылететь не удалось. Только первого сентября оказались на аэродроме, где их ожидали знаменитые полярные летчики Б. Г. Чухновский и В. С. Молоков. Они дали экипажам ряд консультаций о полетах в Арктике, уделив особое внимание ориентировке в высоких широтах.

В ночь на 5 сентября командующий ВВС передал командиру полка распоряжение об отмене перелета. Фашистский рейдер к этому времени был обнаружен воздушной разведкой Северного флота на пути к своей базе.

6 сентября приняли короткую радиограмму: «Встречайте вторую эскадрилью. В полном составе перелет на полевой аэродром. Подготовиться к прикрытию очередного союзного конвоя».

Авиаторы обедали, когда услышали гул приближающихся самолетов. Все выскочили на улицу. Над аэродромом появилась группа «ПЕ-3». Двенадцать машин парами пошли на посадку. Принимавший самолеты командир полка услышал в эфире знакомые голоса капитанов И. В. Горкушенко, Б. Г. Хомдохова и других товарищей, в свое время улетавших в тыл на авиационный завод за получением самолетов.

Докладывая командиру, Горкушенко сообщил о том, что группа в первых числах августа задержалась на одном из аэродромов Поволжья, приняв участие в боевых вылетах на Сталинградском фронте. Потерь не имели. Все задания выполнили успешно.

В пополненном составе полк вернулся на полевую площадку. Задача предстояла ответственная: в сентябре после длительного перерыва в Архангельск направлялся очередной караван из десяти крупных транспортов с военными грузами. Конвой под условным названием «PQ-18» сопровождал 31 боевой корабль.

До подхода конвоя в зону прикрытия экипажи 95-го авиаполка вели непрерывный поиск фашистских подводных лодок. Вылетали парами: ведущими выходили экипажи первой эскадрильи, ведомыми были новички, которые одновременно осваивали новый район полетов.

В один из таких дней на поиск подводных лодок вылетела в море пара «ПЕ-3» с ведущим капитаном Пузановым и ведомым капитаном Хомдоховым. На первом же развороте штурман ведущего старший лейтенант Д. И. Федоров обнаружил фашистскую подводную лодку, идущую в надводном положении.

Экипажи знали, что медлить нельзя, пират скроется под водой. Положение для атаки было не из лучших: самолеты и лодка шли встречным курсом и быстро сближались: для выбора выгодной позиции не оставалось времени. Самолеты легли на боевой курс. Имея на борту только пушечно-пулеметный боекомплект, экипажи обрушили всю мощь огня на лодку. Пули и снаряды легли по рубке и корпусу. Лодка начала срочное погружение, но экипажи уже заметили левый резкий крен корпуса.

А затем на месте погрузившейся лодки осталось большое масляное пятно. Размеры его быстро росли. Еще несколько раз прошли самолеты над местом погружения, но добить врага в толще воды было нечем.

Возвратившись с задания, доложили командиру полка о встрече с подводной лодкой и результатах ее атаки.

Вскоре полк стал готовиться к встрече подходившего к зоне прикрытия конвоя.

С помощью воздушных разведчиков немцы обнаружили конвой уже на второй день после выхода его из Исландии. И хотя в составе конвоя был авианосец, английское командование не приняло решительных мер для отсечения неотступно следовавших за конвоем гитлеровских воздушных разведчиков. С 13 сентября немцы стали наводить на конвой ударные подводные и авиационные силы. Атаки следовали одна за другой. До подхода к зоне, в которой за прикрытие отвечал Северный флот, противнику удалось потопить пять малых боевых кораблей.

17 сентября к охранению конвоя присоединилось более 30 боевых кораблей Северного флота. С подходом судов к мысу Канин Нос гитлеровцы пытались атаковать конвой сначала подводными лодками, а затем несколькими группами торпедоносцев и бомбардировщиков (общей численностью около 80 самолетов). Корабли охранения в ожесточенных схватках отбили все атаки. Вражеская авиация потеряла 15 самолетов, а подводные лодки были отогнаны.

Заключительный участок пути конвой прошел в непрерывных боях, отбиваясь от атак воздушных и подводных сил гитлеровцев.

19 сентября он прибыл к месту назначения. Назавтра вышел на прикрытие и Стрельцов. Это был его первый боевой вылет в качестве ведущего пары, так как капитан Пузанов еще не вернулся с боевого задания.

В тот день Стрельцов почувствовал недомогание и вторично не смог идти на задание. Вместо него ведомым Пузанова был выделен другой экипаж. Погода в районе действий оказалась сложной. Надвигался циклон. Командир полка, вызвав командира звена капитана Пузанова, сообщил:

– По нашим предположениям, конвой проходит мыс Канин Нос. Осадки постепенно смещаются в нашу сторону. Немцы оказались в более выгодном положении: для них в районе цели погода улучшается, нам же надо преодолевать полосу дождей и тумана. Опасность большая, но обстановка требует – надо лететь. Доверяю это ответственное задание вам.

Летчик ответил коротко:

– Я готов. На бреющем пройдем опасный район.

А там разведаем погоду, тогда будет яснее, как действовать.

Командир полка одобрил его решение. Пара наших самолетов (ведущий капитан Л. Г. Пузанов и младший лейтенант А. С. Рудаков), несмотря на сложные метеоусловия в заданном районе побережья, вышла на поиск конвоя с намерением взять его под прикрытие. Конвой был обнаружен в разгар боя с фашистскими самолетами. Пузанов с ходу пошел в атаку на торпедоносцы врага, вынудив их сбросить торпеды вдали от цели. Одну из вражеских машин отправил на дно морское.

Вскоре Пузанов с ведомым отогнал еще одну группу торпедоносцев.

Видимость резко ухудшилась. Самолеты продолжали барражировать над конвоем, как вдруг отдельные английские боевые корабли, шедшие в охранении конвоя, открыли по ним огонь. Ведущий передал несколько раз установленные опознавательные сигналы, но зенитный огонь только усилился. Один снаряд разорвался в непосредственной близости от самолета ведущего. Капитан Пузанов дал команду ведомому следовать за ним на свой аэродром.

На подходе к побережью они попали в полосу сильного циклона. Видимость крайне ограниченная. Низкая облачность закрыла аэродром. Попытки найти его и произвести посадку не привели к успеху. И ведущий принял решение идти на запасный аэродром.

Над островом погода улучшилась. Самолеты шли на высоте 100 – 150 метров над морем.

– Командир, – доложил ведомый, – у меня горючего на несколько минут полета.

– Немедленно набирайте высоту, – приказал Пузанов, понимая, что до запасного аэродрома уже не дотянуть, – оставляйте самолет, выбрасывайтесь на парашютах. Я буду сажать самолет на отмели. Дима не может выброситься на парашюте, ранен.

Ведомый поднял самолет лишь на высоту 650 метров: остановились двигатели. Лейтенант А. С. Рудаков и его штурман лейтенант А. М. Стукалов выбросились на парашютах и приземлились в районе поселка Нижняя Золотица. Наутро с помощью местных жителей они разыскали самолет Пузанова. Всего в 2 – 3-х сотнях метров от берега он произвел посадку и, приводнившись, скапотировал – перевернулся вверх колесами. Так, до последней минуты борясь за жизнь своего товарища штурмана Д. И. Федорова, погиб коммунист капитан Лев Георгиевич Пузанов.

Виктор Стрельцов не мог смириться с мыслью, что больше уже никогда не вылетит со своим командиром и другом. Он с новой силой ощутил неизмеримую ненависть к врагу.

Вокруг все было спокойно. На рейде стояли, прижавшись друг к другу, большие океанские транспортные суда. Застыли в готовности в схватке с противником боевые корабли.

Один за другим они покидали стоянку и пристраивались к формировавшемуся ордеру транспортов, выходящих из-под разгрузки. На место разгрузившихся к причалу должны были встать прибывшие с грузом транспорты конвоя.