Текст книги "Пять суток маразма, или Мои мемуары об РХИ-92"

Автор книги: Вадим Румянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Румянцев Вадим
Пять суток маразма, или Мои мемуары об РХИ-92

"... Вымысел и неправда столь

тесно переплелись в этом тру

де, что порой очень сложно

бывает отличить одно от дру

гого..."

Из рецензии группы не

зависимых экспертов.

Вадим Румянцев

ПЯТЬ СУТОК МАРАЗМА,

или

МОИ МЕМУАРЫ ОБ РХИ-92.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Было очень жарко. В одиннадцать утра солнце светило уже на всю катушку, и поэтому, приехав на вокзал, я ощутил изрядный кайф от перспективы постоять некоторое время в тени. Однако мечтам о спокойном и радостном существовании на вокзале не суждено было сбыться – почти сразу же по прибытии новый мрачный факт достиг моего затуманенного жарой рассудка. Участников было подозрительно мало.

Если положение существенно не изменится, рассуждал я, то мы будем вынуждены проводить с парой десятков человек нечто, более всего напоминающее послеобеденные забавы в доме для престарелых. Такая перспектива меня почему-то не привлекала, но сделать я ничего, естественно, не мог. Оставалось только ждать. И я дождался. Минут за двадцать до отправки поезда на вокзале появился молодой человек, которого мне в конце концов удалось идентифицировать как Брайна (правда, уже после его исчезновения из поля видимости). Вспомнив немного из того, что я о нем слышал, а также восстановив собственное впечатление от более тесного общения с данной личностью, я успокоился. Теперь я мог быть уверен, что никаких аналогий с домом для престарелых уже не возникнет. Некоторую нотку неуверенности вносили, правда, заявления Дмитрия на тему того, что Брайн к Игре допущен не будет (нечего, дескать, Гамлетам в такие дела соваться), однако я счел, что, раз появившись, Брайн уже никуда не исчезнет. И оказался прав...

Поезд отправился, похоже, несколько раньше, чем требовалось по расписанию, что, тем не менее, никого особенно не задело. Через некоторое время в тамбуре появился улыбающийся гном Роман (похоже, он обзывал себя Кори), а еще немного спустя – как всегда задумчивый и всем своим видом символизирующий многозначительность Дмитрий. Все, как ни странно, были в сборе. Почти весь путь до Заходского я провел в увлекательной беседе с Татьяной и кем-то из эльфов (кажется, Элладаном), изредка прерывавшейся философскими диспутами с несредиземской частью пассажиров по поводу целесообразности размещения в проходе рюкзаков, а также наших бренных плотских оболочек. К общему мнению, впрочем, так и не удалось прийти, зато некоторые особенно веселые пассажиры проявляли любопытное намерение запинать мой рюкзак ногами. Но, подъезжая к Заходскому, я ощутил первый из цепочки ударов, талантливо спланированных Дмитрием. Мне было объявлено, что я должен довести до лагеря группу из семи человек, руководствуясь лишь странным предметом, который кое-кто называл словом "компас". Людей надо было вести на запад, против чего немедленно запротестовала феанорская часть моей натуры, но тон Дмитрия был столь непреклонен, а его аргументы – столь хитроумны, что, волей-неволей, пришлось подчиниться.

Первое из затруднений возникло уже на станции. Я с огромным изумлением обнаружил, что, вместо семи человек, в моей группе наблюдается девять. Таким образом вставала в полный рост проблема – куда девать двух лишних человеческих индивидуумов. Забегая вперед, замечу, что, как я ни старался сократить численность отряда в пути, все мои попытки потерпели фиаско. Я сильно подозреваю, что это произошло из-за наличия среди вверенной мне части социума некоего Андрея, называвшего себя неприличным словом "археолог". Он сделал очень много, чтобы сорвать выполнение моей задачи, и сорвал-таки его. Вот негодяй!

Предмет со странным названием "компас" я повесил себе на шею, рассудив, что там от него, по крайней мере, не будет большого вреда. Так оно и оказалось, и к концу пути мне почти удалось забыть о его существовании. Довольно просто мне удалось также подвигнуть народные массы на преодоление первой части маршрута – до озера, где дорога заканчивалась тупиком. Единственную, но весьма значительную неприятность представляла собой сумка Дмитрия, которую приходилось тащить вдвоем, причем, вопреки его собственным заверениям, отнюдь не только нашим симпатичным москвичам. О сумке, правда, более подробно будет сказано в другом месте.

Придя к озеру, некоторые мои спутники обнаружили тенденцию погрузиться (с головой!) в жидкость, образующую данный природный водоем (как выяснилось впоследствии, водой ее назвать было нельзя, однако, поскольку сам я остался на берегу, это абсолютно неважно). Время от времени из водоема доносились странные звуки, очевидно, символизирующие крайнюю степень наслаждения прелестями жизни. Однако, к счастью, все когда-нибудь кончается. Кончилась черника на берегу озера, которую я чисто механически засовывал к себе в рот с целью пережевать, переварить и использовать на благо всего разумного, доброго и вечного полученную при этом энергию.

Естественно, когда продолжение процесса стало невозможным, народ, который, подобно мне, увлекался пережевыванием, возымел мощный стимул к продолжению пути. Так и было сделано. Купающимся пришлось вылезать из воды в экстренном порядке.

Все мы знали, что идти надо на запад и вверх. Поначалу столь чудесным образом заданный вектор вызывал наше восхищение, однако, после двух-трех часов плутаний в лесу настроение у масс несколько упало, и наши с Дмитрием имена перешли в разряд наиболее часто цитируемых. Что касается Андрея, то он большую часть времени где-то пропадал, но иногда появлялся с довольным видом и сообщал, что "лес нигде, нигде не кончается".

О сумке скажу только, что через пару часов ходьбы я дал публичное обещание по приходе в лагерь совершить официальный обряд ее проклятия (не относящегося, впрочем, к содержимому оной сумки, в которой, как я подозревал, могли находиться весьма ценные вещи, и не в последнюю очередь – продукты питания). Обещание вызвало бурный восторг, хотя я и не могу исключить, что основной его причиной были слова "по приходе в лагерь".

Наконец, когда мы сидели на очередной стоянке и называли друг друга различными неприятными терминами (которые, впрочем, имели нулевую эмоциональную окраску по сравнению с прилагательными, относимыми к Дмитрию и его сумке), вернулся из вылазки Андрей и заявил, что видел цивилизованных (то есть размахивавших двуручными мечами) людей. Поначалу это известие было воспринято как чистой воды дезинформация и ересь, однако, когда Андрей заявил, что при слове "Оргкомитет" люди загадочным образом исчезали, степень доверия к его словам резко возросла, и мы двинулись в последний переход.

Так я оказался в трактире. Сразу же по прибытии Дмитрия я проклял его сумку на вечные времена, но подробности этого события и так известны, поэтому останавливаться здесь на них я не буду.

Потом все мы коллективно слушали "Звирьмариллион" в исполнении автора. Было весело, однако Татьяна почему-то так не думала и во всеобщем заценивании шедевра участия не принимала.

А потом... потом началась регистрация участников. Скажу только, что мне не очень понравилась Галадриэль, очень понравился Гэндальф, а от девятого назгула несло мертвечиной на сто футов вокруг. Элронда мы, помнится, тогда не нашли, но мало кого это занимало. Саруман потрясал списком заклинаний и желал иметь полную информацию об аналогичной бумажке Гэндальфа. Кроме того, он толкал какую-то теорию на тему Арнорского клинка и рассказывал свою новую легенду (Этцель – ученик Синего мага). В общем, я остался им очень доволен. Особое эстетическое наслаждение доставил мне тот факт, что в легенде, предназначенной для Галадриэли, он собирался всего лишь заменить слова "ученик синего мага" на "ученик Сарумана". Тогда, похоже, я в первый раз за игру заявил Саруману, что я – его фанат.

Ночью не произошло ничего интересного, однако заснуть так и не довелось.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

День начался плохо. Дмитрий отбыл в неизвестном направлении (говорили, что в Питер), зато остался Брайн. Брайн хотел знать, почему он – Гамлет, и, в особенности, почему из этого следует, что его нельзя принимать в Игру. Оставшаяся часть Оргкомитета (Илья, Татьяна и Антон) быстро сообразила, что к чему, и, объявив меня наиболее крутым в соционике, заставила отвечать на глубокомысленные брайновские вопросы. Поскольку ответов я не знал, объяснения пришлось подкреплять примерами и экскурсами в историю, и беседа растянулась на добрых двадцать минут. Наконец, Брайн успокоился и запел, а я улизнул из его поля зрения и стал поджидать Илью.

Илья был мне нужен для того, чтобы куда-нибудь отвести, поскольку перспектива остаться на одной стоянке с поющим Брайном меня не вдохновляла. Да и вообще, во мне проснулся дух дальних странствий.

Наконец, появился Илья и согласился проводить меня в Лориен. Татьяна вызвалась идти с нами, и мы весело зашагали на восток.

Дух дальних странствий выветрился из меня уже у дороги на Мордор, однако я предпочел не показывать виду, и уныло брел за Ильей, время от времени останавливаясь и засовывая бумажки с предсказаниями во встречающиеся на пути полые предметы.

Прошел еще, как выразился бы Сергей Шилов, "интервал дельта-тау", прежде чем я смог наблюдать себя в Лориене. Однако, даже когда это произошло, реакция лориенских эльфов была весьма нетривиальна. Было похоже, что ОНИ-ТО нас отнюдь не наблюдают. Тем не менее, мы не стали посыпать свои головы пеплом, бить себя пятками в грудь или привлекать их внимание еще каким-либо образом. Илья куда-то ушел, я решил подождать дальнейшего развития событий, Татьяна же, как всегда, имела свое особое мнение о происходящем, но никому его не сообщала.

Итак, мы с Татьяной сидели на одном из лориенских муравейников и беседовали о судьбах мира, изредка поглядывая на лихорадочную (по эльфийским понятиям) деятельность лориенок. Наконец, Дивный Народ вскипятил чай, сотворил нечто, довольно сильно напоминающее бутерброды, и пригласил нас угощаться. Эта идея пришлась нам по вкусу, равно как и чай с сахаром (по-эльфийски). Некоторое время я порассуждал о преимуществах, даваемых Эльфийскими Кольцами при встречах со всякой нежитью вроде назгулов, затем вернулся Илья, и мы двинулись в обратный путь.

Зайдя по пути в Рохогондор, но не обнаружив там ничего интересного, мы возвратились в трактир. Здесь-то и ждало нас нечто новое. Теперь все мы имеем достаточно полную информацию о причинах, целях и способах развития событий, названных кем-то "путчем", однако в то утро наблюдение за происходящим представляло значительный интерес. Илья куда-то исчез, Антон так и не появился, Татьяна оживленно беседовала с группой участников явно проназгульской ориентации. Я некоторое время пытался сообразить, что же, собственно говоря, происходит, но затем, так и не преуспев в этом благородном начинании, присоединился к Татьяне.

Молодые люди, принимавшие участие в беседе, возмущались тем, что Игра еще не началась, и требовали то ли начала Игры, то ли проведения турнира (чего именно, я так и не разобрался). По поводу первого требования им было указано, что вторые сутки, как ни странно, еще не кончились, а вот против рыцарского турнира, вроде бы, никто не возражал. Эта идея показалась нам с Татьяной весьма здравой, и мы даже прошлись до Рохогондора, по пути заявляя всем встречным о проведении столь достойного мероприятия.

Происходящее сильно взволновало Татьяну, я попытался ее успокоить, однако, как показали дальнейшие события, не до конца в этом преуспел. Так или иначе, получалось, что официальную точку зрения Оргкомитета должен был отстаивать именно я.

Заметим в скобках, что, вопреки последующим утверждениям Дмитрия, подобное поведение диктовалось исключительно феанорской частью моего характера и не имело практически никакого отношения к каким бы то ни было приобретенным навыкам.

Итак, после бурной продолжительной дискуссии, в ходе которой Девятый Назгул пытался пересмотреть Правила Игры, и которая стоила мне значительных затрат энергии (я не спал уже более 30 часов), обсуждение несколько изменило свой характер. Во-первых, удалось, наконец, переместиться в тень и сесть (стояние на солнцепеке порядком мне надоело), и, во-вторых, из участников дебатов остались только мы с Татьяной и Грейс (который даже извинился за некорректное поведение). Мы стали обсуждать развитие игры.

Я сильно подозревал, что через некоторое время появится Дмитрий, займется делом, и тогда можно будет опять бездельничать и ловить кайф, а все то, чем мы тогда занимались, станет совершенно бессмысленным. Однако надо было предусмотреть и некий запасной вариант "на всякий случай". Поэтому Грейс был посвящен в часть одного из внутренних сценариев (под честное слово о неразглашении), Саруман получил очередную вводную, как всегда, противоречащую всем предыдущим (чем и был недоволен), а я окончательно перестал врубаться в происходящее (впрочем, Грейс и Татьяна, к счастью, тоже, а никто другой, вроде бы, никогда и не врубался).

Примерно в этот момент и появился Дмитрий. Из "чрезвычайной тройки" первой, вероятно, его увидела Татьяна. Подробности здесь не приводятся, будучи и так известными всем заинтересованным лицам. Так или иначе, вскоре после этого мне пришлось оставить принятое мною великолепное горизонтальное положение и идти объяснять Дмитрию детали происходящего.

Еще через некоторое время последовали объяснения Дмитрия, из коих следовало, что "все идет по плану" (я с гордостью вспомнил собственное утреннее высказывание: "Оргкомитет контролирует ситуацию"). В результате кое-кто уехал назад в Питер, участники Игры разделились на два лагеря, а я вновь обрел душевное спокойствие.

Дальнейшие события я воспринимал уже достаточно плохо (близился 48-часовой срок без сна). Воспоследовали переговоры с так называемым "мордорским" (или "альтернативным") Оргкомитетом, а также регистрация участников Игры (я настоял, чтобы первым поговорили с Саруманом. Он выглядел расстроенным, но довольным – типично сарумановское сочетание). Незадолго до полночи началась Игра.

Ночью ничего интересного не было.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Проснулся я от размеренных и целенаправленных ударов в левую пятку. Если Вам никогда не доводилось пробуждаться подобным образом – вознесите хвалу Изначальному. Ощущение не из приятных.

Выбравшись из палатки с целью обнаружить презренного негодяя, нарушившего мой покой, я узрел печального Сарумана. Я рассудил, что ему подобные действия простительны (сказывалось десятилетнее знакомство), и с кислой миной приготовился слушать. Надо сказать, что рассказ меня сильно не обрадовал. Саруман с удрученным видом плакался мне в жилетку, и сквозь потоки слез и взрывы рыданий до меня доносились обрывки информации, что вот он, Саруман, уже почитай что выполнил свою игровую задачу, что Кольцо Всевластья в любой доступный квант времени может оказаться у него, что играть ему стало неинтересно, и вообще жизнь у майар собачья. Отжав свою одежду от сарумановых слез, я залез в палатку, достал мелкое желтенькое колечко (последнее из имевшихся) и со словами: "ну вот, возьми в утешение хотя бы это", отдал его стенающему магу. Тот проглотил слезы, посмотрел на меня еще более печально, чем прежде (в его взгляде явственно читалось: "И ты, Брут!") и положил кольцо к себе в карман. Затем, бормоча что-то о сборщиках металлолома, ушел в сторону Рохогондора.

Признаться, я сильно удивился, что мне удалось отделаться от Сарумана так легко. Я прикинул, что округлых предметов в трактире навалом, так что быть утопленным в потоках слез мне, судя по всему, в ближайшее время не грозит. В то же время, я испытывал легкий интерес, как же сможет сей седовласый старец воспользоваться подарком Оргкомитета. Вскоре стало ясно, что старец не подкачал.

Не наступил еще и полдень, а до меня уже начали доходить слухи, что в Рохогондоре объявился Саруман, стал тамошним Правителем (хотя и на Мордорском Отражении, но при живом короле) и преспокойно управляет назгулами с помощью Кольца Всевластья. "Эге!" – Подумал я, и на этом запас моих рассуждений по данному вопросу исчерпался.

Вскоре в трактире появилась (как всегда, в обнимку) неразлучная парочка – Саруман и Гэндальф. Маги громко хохотали, хлопали друг друга по спине, предлагали всем желающим помериться с ними силами в области заклинаний и совершали другие, не менее непристойные поступки. Я подозреваю, что если бы Брайн в этот момент все еще сидел в трактире, он, наверное, перестал бы петь. Одним словом, впечатление братья-майары производили колоссальное.

Не прошло и пары часов, как я смог выслушать от довольного Сарумана всю историю. Оказалось, что этот сверхпройдоха показал назгулам полученное от меня лажевое колечко, многозначительно кашлянул, еще более многозначительно сказал "Вот!", чем и убедил назгулов в своей несомненной правоте. "Вот наш повелитель," – догадались Черные Призраки, – "он ведь такой нахальный!". Тем временем в Гондоре заподозрили, что что-то здесь не так, но ловкий волшебник, объясняя направо и налево, что он не Саурон, а всего лишь Саруман, и вообще – Радужный и добрый, смог снискать симпатии широких слушательских масс. Затем, не обращая внимания на шумные овации и скандирование: "Планы Сарумана – планы народа!", быстренько убедил Гэндальфа, что вовсе не надо уничтожать Кольцо Всевластья, тем более с помощью хоббитов, а, напротив, надо его у оных хоббитов отобрать, а затем отдать ему, Саруману Радужному, для просветления. "Таким ловким магам, как мы с тобой, дружище Гэндальф, – объяснял Саруман, – просветлить ничтожное колечко – все равно что выпить стакан воды, или чего-нибудь покрепче". Этот аргумент окончательно сразил Гэндальфа, а также оказавшуюся неподалеку (весьма крутую в магии) Лору, был образован Чрезвычайный Белый Совет, и почтенные основатели данного общественного движения направились в трактир, по пути обсуждая детали предстоящего разгрома Хоббитании. Трудно сказать, почему именно трактир привлек наших героев. Возможно, потому, что надо было официально утвердить лорин статус колдуньи, возможно, потому, что хотелось поделиться впечатлениями о недавних событиях, а может быть, сыграли свою роль неосторожные слова Сарумана о "чем-нибудь покрепче", почему-то проассоциировавшиеся со словом "трактир". Как бы то ни было, Белый Совет в полном составе достиг намеченной цели, и я смог насладиться этой историей.

По ходу дела Саруман представил Оргкомитету двух своих "учеников". Первой была Лора, быстренько продемонстрировавшая свою крутость и получившая сертификат. Второй ученик взялся непонятно откуда (даже Саруман его раньше не видел). Встав перед нами, он объявил, что собирается устроить землетрясение. Затем возвел глаза к небу, широко расставил ноги и начал беспорядочно размахивать руками, совершая телодвижения, истолкованные компетентными людьми как "закапывание себя в землю и возведение кургана". Статуса мага он, как нетрудно догадаться, не получил, зато на некоторое время стал самой известной фигурой в Средиземье. Потом, правда, этот титул перешел к небывало разговорчивому хоббиту, получившему от Гэндальфа заклинание молчать. Бедняга терпел чуть больше суток, а затем уехал в Питер, так и не вспомнив, что на территории трактира магия не действует.

Затем мы (Саруман, Гэндальф, Татьяна и ваш покорный слуга) отправились в Мордор. Поначалу, правда, с нами был еще Илья, но на полпути он куда-то исчез, что, впрочем, несильно подорвало наше моральное здоровье. Придя в Мордор, маги заочно утвердили свои заклинания на Втором Отражении, а затем появился Радагрейс. Он закричал "Ага, вот и весь Совет в сборе!", предложил отойти в сторону и начал оживленно шептать, что Мордорское Отражение и так просуществовало достаточно долго, и надо бы его побыстрее прихлопнуть, сопроводив дело приличным понтом и шумовыми эффектами. Маги не возражали. Тогда Грейс объяснил свой план, и началась величайшая авантюра РХИ-92. Белый Совет шатался по Средиземью, давил всех своим авторитетом, интриговал, убеждал, прикалывался, и, в результате этих действий, все Средиземье, поделенное на две примерно равные противоположные части, должно было собраться в четыре часа у трактира, дабы вступить в решающую битву за Кольцо Второго Отражения (которое к этому времени уже было у Белого Совета). Попутно был развоплощен попавшийся под руку Черный Властелин, а Саруман ввел в лексикон понятие "широкоформатная магия", впоследствии получившее официальный титул "самого крутого нарушения правил". Я был в восторге.

Наконец, вся средиземская контора собралась у трактира, а Белый Совет под шумок отобрал у хоббитов второе Кольцо Всевластья. Последовало с четверть часа взаимных оскорблений, затем все приготовились пролить кровь товарищей, но тут я заорал дурным голосом вестника богов и сообщил, что злобные маги-то сейчас на Ородруине с Кольцом и вызывают дух Саурона. С воплями, лязганьем и завидным единодушием черно-белая толпа рванула в Мордор. Я медленно поплелся за ними. Придя к Роковой Горе, я застал всеобщий happy end, когда Радагаст Черный был развоплощен, Кольцо Всевластья было выкинуто в банку с макаронами, а в Мордоре начиналось всенародное гуляние. Затем немордорская часть Средиземья разошлась по домам, и больше в этот день, казалось, ничего интересного не произойдет. Но нет...

Как только стемнело, я отправился в Рохогондор навестить старых знакомых. Обнаружил я там, надо сказать, весьма нетривиальную картину. Все жители нашего Отражения, за исключением хоббитов, собрались вокруг рохогондорского костра и оживленно обсуждали, как разрушить строящийся неподалеку (правда, непонятно кем) храм Моргота (его уважительно называли Мелькором), насколько Король Гоблинов круче средиземского Саурона, и как скоро из леса повалят реальные назгулы. Такой оборот дела меня как нельзя более устраивал (чувствовалась рука Сарумана), и я даже хотел было остаться на заседание Восьмерки, но тут пришел Антон, быстренько объяснил всем, какие они козлы, и мне пришлось за компанию с ним уйти (как показали последующие события, это было глубоко правильное решение). Придя в трактир, я немного побазарил с Дмитрием, сидя у костра, а затем лег спать, надеясь, что уж теперь-то мне удастся, наконец, выспаться.

ДНИ ЧЕТВЕРТЫЙ И ПЯТЫЙ

Но не тут-то было! Рано утром я вновь был разбужен, правда, на этот раз уже Татьяной. Почему-то с этим пробуждением у меня ассоциируется вредная улыбка Дмитрия, однако вполне возможно, что он спал и вредно улыбался во сне.

Татьяна сразу же взяла быка за рога. Она сердито посмотрела на меня и провозгласила "Я в Игре!". Затем сердито посмотрела еще раз. Я пару раз зевнул и утвердительно потряс головой в знак подтверждения приема. В общем, Татьяна потащила меня в Рохогондор, на ходу объясняя, что ее, в общем-то, прислал Саруман, а я пришел к выводу, что еще немного, и даже для друга детства ранних пробудок будет многовато. Вслух я высказал нечто вроде "Спасать мир, конечно, хорошо, но не в шесть же часов утра!", за что был награжден еще одним сердитым взглядом (наверное, как еретик и пошляк). Что поделаешь, я действительно придерживаюсь такой точки зрения...

Придя в Рохогондор, я увидел Сарумана. Даже не спросив, насколько хорошо мне спалось (на этот вопрос я втайне надеялся), он важно проговорил: "Нам нужен Ородруин!". У меня в голове тут же стартовал соответствующий вычислительный процесс, а в ожидании результатов я поинтересовался, достроен ли храм Моргота. Мне объяснили, что это неважно, и потребовали Роковую Гору вторично. Попутно выяснилось, что требовался этот объект Белому Совету исключительно для уничтожения Кольца Первого назгула. Данных оказалось достаточно, и вычислительный процесс завершился. Данное колечко в Оргкомитете никого, кроме Дмитрия, не интересовало, и можно было спихнуть всю ответственность на него (а кроме того, отыграться за ехидную улыбку при моем пробуждении). Дальнейшая беседа протекала примерно так:

Татьяна: "Богуш тебе не нужен!".

Я: "Мне нужен Богуш".

Татьяна: "Богуш тебе не нужен!".

Я: "Мне нужен Богуш".

Татьяна: "Богуш тебе не нужен!".

Я: "Мне нужен Богуш".

Затем Татьяна (как более врубающаяся в действительность, ибо дольше не спала) обнаружила, что диалог идет в цикле, и замолчала. Я заметил это и не стал в очередной раз повторять убийственную фразу "Мне нужен Богуш". Мы договорились, что Белый Совет появится в трактире через сорок минут, и я ушел, радостно предвкушая, как буду будить Дмитрия.

Придя в трактир, я действительно его разбудил. Дмитрий долгое время оглядывал мир удивленными глазами и ни во что не врубался, но затем понял, чего от него хотят, разозлился, успокоился и заявил, что "никакого Ородруина им не будет".

В назначенное время явился Белый Совет. Дмитрий объяснил глубокоуважаемым магам, что Ородруина не даст, но значительного эффекта его слова не возымели. Совет смекнул, что, раз уж Кольцо Всевластья было просветлено без всяких вулканов, то раздолбать какое-то мелкое назгульское колечко в натуре ничего не стоит, а значит, и базарить не о чем. Дмитрий же увидел возможность заняться своим любимым делом – перевести Белый Совет на следующий уровень, и с завидной настойчивостью периодически вопрошал Оргкомитет, как бы это поприкольнее провернуть. Наконец, его тренированное ТРИЗом, но воспаленное бессонными ночами воображение выдало метод, который, вероятно, удивил его самого. "А идите-ка вы к бьорнингам!" – Крикнул он вдогонку крутым магам. Почему именно к бьорнингам, вряд ли кто-нибудь понял, однако в голосе Дмитрия слышались настолько повелительные нотки, что Белый Совет действительно отправился в лагерь этих полулегендарных существ. Мы же остались ждать.

Время от времени Дмитрий что-то бормотал, как бы размышляя вслух, и можно было расслышать: "Зачем? Кто такие бьорнинги? Почему к ним?", но вскоре он пришел в себя, заявил, что все идет согласно заранее подготовленному плану, и ушел спать, оставив мне электронный теннис и подзорную трубу, дабы я мог играть с этими вещами и никого не будил. Впрочем, Дмитрий попросил разбудить его "когда Совет вернется", но на его губах в этот момент блуждала такая мечтательная улыбка, что нетрудно было догадаться – в подобную возможность Дмитрий не верит.

Около одиннадцати часов утра пришли двое уруков (Карчик и еще кто-то) и в полном молчании уселись неподалеку от трактира. Дмитрий проснулся, пришел к выводу, что они нас стерегут, и заснул опять. Через некоторое время уруки пересели в другое место, а ровно в полдень, с писком моих часов, встали и ушли. Наверное, после полудня стеречь нас уже не имело смысла.

Подождав еще часа четыре, мы отправились в Рохогондор. Дмитрий обещал всех обрадовать, а я, зная, как это у него здорово получается, взял с собой фотоаппарат. По пути к Белому Совету нам встречались различные левые личности, но абсолютно все, узнав о намерениях веселого Богуша, поворачивались и следовали за нами.

В Рохогондоре Дмитрий, как и следовало ожидать, произнес речь. Он любезно объяснил членам Совета, что все они теперь -мелкие Черные Властелины (они были удивлены), а потом пустился пояснять, почему это так, и еще всякую всячину (см. фото "Дмитрий Богуш указывает путь развития ролевых игр"). В общем, получилось, довольно весело.

Так произошло официальное закрытие Игры. Следующий день не представлял ничего интересного, и его описание я опущу (упомяну только о факте развоплощения козы Гэндальфом). Мы сели на электричку и вернулись в родной Питер.

Разумеется, нас ждало еще много нового и интересного. Дмитрий вынашивал новые колоссальные планы, Белый Совет решил разрабатывать дальнейшую историю своего мира, коза осталась в Заходском, а храм Моргота так и не был построен. Особые приколисты из Белого Совета попытались устроить мне допрос с пристрастием. Гэндальф то ли ушел на север (подобно легендарным верблюдам), то ли уехал на юг (подобно не менее легендарному Антону Монахову). Спустя еще немного времени, Дмитрию удалось-таки изрядно испортить настроение Белому Совету, а Белому Совету – разработать собственные Правила Игры. Но это уже совсем другая история...

Июль-август 1992, СПб.

Алфавитно-Предметный Указатель

1. Автор. Это я сам. Единственный из героев произведения, про которого нельзя сказать ничего плохого. Про такого даже писать не интересно. См. Оргкомитет.

2. Андрей. Один из участников. Зарабатывал дешевый авторитет, блистая своей туристской подготовкой.

3. Антон. Здесь не надо никаких комментариев, он сам так сказал. См. Оргкомитет.

4. Антон Монахов. Это омерзительное создание пока еще учится в одном институте с Автором и опошляет своими гадкими советами любую светлую идею, приходящую ему (Автору) в голову. Впрочем, надо признать, что без Монахова Средиземье никогда не было бы создано. Ср. Антон.

5. Белый Совет. Группа окончательно затемнившихся участников. Примечательны тем, что после Игры остались в Средиземье, возможно, навсегда.

6. Богуш. Это фамилия Дмитрия. После проведения Игры термин стал нарицательным. См. Дмитрий.

7. Брайн. Хоть он и не стал участником, но мало найдется ему равных в делах доблести. Известен своей блистательной речью на Конференции по ролевым играм, в которой раскрыл античеловечную сущность Оргкомитета (см.); кроме того, может блокировать автоматную очередь двуручным мечом. См. Гамлеты.

8. Брут. Видимо, это какой-то исторический персонаж, с которым Саруман отождествлял Автора (см. обоих).

9. Бьорнинги. Про этих участников так до конца и не выяснено, были ли они на Игре. Однако, огромный котлован и циклопические глинобитные постройки на вероятном месте их стоянки заставляют склониться к положительному ответу.

10. Верблюды. Легендарные животные. См. Антон Монахов.

11. Восьмерка. Столько оказалось членов Белого Совета (см.). Они считают это добрым предзнаменованием.

12. Галадриэль. Знатная ХИшница, по сравнению с которой остальные участники – просто пассажиры (см.). Тем не менее, участницей пробыла недолго (см. "Путч").

13. Гамлеты. В соционике (см.) так называется 1/16 часть людей, из участия которой в Играх редко получается что-нибудь хорошее.

14. Грейс. Широко известная в СПб личность. Во время "путча" (см.) был мозгом операции. Обожествлен рядом участников.

15. Девятый назгул. Личность, широко известная в СПб, наподобие Грейса. Идейный вдохновитель "путча". Часто работает мастером на физкультурно-оздоровительных мероприятиях.

16. Дивный Народ. Так часто называют эльфов. Корни этого названия восходят еще к Первоисточнику.

17. Дмитрий. Наиболее одиозная фигура в Оргкомитете (см.). Испытывает сильное отвращение к людям, что обеспечивает его чрезвычайно широким кругом знакомых. Пытаясь от них избавиться, организует Игры. См. Богуш.