Текст книги "Ускользающая цель"

Автор книги: Вадим Плугов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 8

Останавливаемся на пороге этого весьма необычного сооружения. Изнутри оно выглядит точно так же, как и вчерашний шатер. Такая же отделка потолка, стен и пола, только вот явно тусклее, как и снаружи. Летающих светильников нет. Изящный взмах рукой делает теперь уже Карла. Вновь прямо перед нами появляется здоровенная кадка темно-коричневого цвета диаметром метра три и высотой мне по пояс. Толщина каменных на вид стенок с мой кулак, а расписаны они как внутри, так и снаружи какими-то узорами, то ли средневековыми, то ли вообще античными.

Девушка делает еще один взмах палочкой, и из этой кадки буквально выливается часть ее борта прямо на пол в виде исполинского языка с прямоугольным окончанием. Другая его часть остается соединенной с кадкой. У меня мурашки пробегают по коже. Похоже, я уже начинаю привыкать к этому ощущению. Пол кадки тоже коричневый, но без всяких рисунков. Мне он кажется просто вытоптанным.

– Это ступа, обычная ступа для повседневных полетов, как у вас, нонов, автомобили, проходи! – говорит Клара, кивая в сторону кадки или, как она сама ее только что назвала, ступы. – Не бойся, она совершенно безопасна и удобна. Мы обязательно будем лететь аккуратно, чтобы тебя не укачало и не стошнило, хотя, по-моему, ты крепкая девушка.

– Смелей! – вслед за ней подбадривает меня Клара.

Так значит, это правда! Про ступы, на которых якобы когда-то летали Баба-Яга и всякие там ведьмы. То, что писали в сказках, которые мне читали в детстве, а я от страха иногда пряталась под одеяло. Обалдеть, да и только!

Уже хорошо знакомое мне чувство нереальности происходящего, которое я уже, как думала, начала воспринимать как должное, накатывает на меня с новой силой.

Захожу в ступу через проход, оставленный языкоподобной дверцей на еле гнущихся ногах. Смотрю по сторонам в поисках места, куда можно пристроить рюкзак и, не найдя такового, решаю оставить его при себе. Карла убирает жезл, и девушки так же заходят в ступу и становятся по бокам от меня.

Языкоподобная дверь закрывается за нами совершенно бесшумно. Она буквально вливается, если, конечно, так можно выразиться, в стену ступы, после чего стена становится совершенно на вид монолитной, ничем не отличается от остальной ступы. В жизни бы не поверила, что здесь есть какой-то проход.

Клара вытаскивает из-под на мантии здоровенную деревянную кружку размером со стеклянную пивную, что отцу однажды подарили на юбилей. «И как только она туда помещалась?» – возникает у меня вполне естественный вопрос. В кружке налита какая-то жидкость черного цвета, похожая на чернила, но не такая густая. Скорее напоминает кофе. Да, точно, остывший черный кофе. И тут из этого самого «кофе» появляется щучья голова, только маленькая, и на ней надето что-то странное. «Воздушные очки! – догадываюсь я, пытаясь прийти в себя от увиденного. – Чтобы щука эта могла видеть в воздухе!»

В эту секунду происходит то, от чего я вцепляюсь обеими руками в край ступы, чтобы не упасть.

– Вас ждут! – говорит щука странным хриплым голосом, нелепо при этом разевая рот или пасть. Не знаю, как правильно у нее этот орган называется.

«Ничего себе! – вспыхивают у меня в голове мысли друг за другом. – Только говорящей щуки мне не хватало! Мало мне было говорящего кота! Я так точно свихнусь!»

– Поняла, вылетаем! – коротко, по-военному отвечает Клара и стукает острым ноготком указательного пальца правой руки по внешней стороне стенки кружки.

Щука понимающе кивает головой и убирает ее обратно в черную жидкость в кружке, которую в свою очередь засовывает под свою верхнюю одежду девушка. Кружка с говорящей маленькой щукой и кофеподобной жидкостью каким-то образом исчезает под этой самой одеждой без видимых снаружи выступов.

– Это типа ваших ноновских СМС-ок, – поясняет мне Клара, как нечто само собой разумеющееся. – Не беспокойся, никто не подслушает. Эта линия связи надежно защищена.

Карла только совершенно невинно улыбается мне после этой фразы.

Клара тем временем протягивает правую руку в сторону, и откуда-то из глубины этого шатра-сарая вылетает какая-то старая облезлая метла и буквально влетает с характерным звуком в ее раскрытую ладонь. Присмотревшись получше, я замечаю, что ее черенок расписан какими-то узорами, напоминающими узоры, украшающие ступу, в которой мы все втроем находимся. И вовсе никакая она не облезлая, как мне ошибочно показалось вначале, а очень даже красивая, прутик к прутику. Если, конечно, такое понятие как красота к метле вообще применимо. Из необычных раздумий об эстетических качествах столь странного гаджета меня выводит сама Клара.

Девушка легонько стукает по краю ступы все тем же ногтем, и она, ступа, чуть-чуть приподнимается над полом. Тотчас раздается какой-то глухой скрежет, и из-под земли на поляне за выходом из этого помещения, противоположному тому, через который мы вошли, и прямо напротив нас, вырастает каменный идол метра два в высоту и с метр в ширину. Вид у него весьма чудной и диковинный. Здоровенные глазищи, вздернутый большущий носище и прямой, как линейка, рот с тонкими губами на сером, покрытом местами мхом камне. Курносый – вот первое слово, которое приходит мне в голову. В момент этой «блестящей» мысли прямой рот идола искривляется в довольной, как мне кажется, улыбке, раскрывается, демонстрируя совершенно беззубое черное пространство и глухо, не по-человечески, произносит:

– Путь свободен, небо готово принять вас.

После этого неожиданного сообщения рот закрывается и принимает первоначальную форму. Затем раздается уже знакомый скрежет, и идол уходит под землю, не оставляя никаких следов своего появления, кроме, разумеется, воспоминаний. На его месте лишь трава да цветочки. «Жесть!» – приходит мне в голову. Но мои размышления вновь прерываются, поскольку ступа начинает медленно и плавно двигаться к выходу, не меняя, на мой взгляд, высоты.

– Идола специально для тебя на сегодня вызвали, – говорит мне на ухо Карла.

– Да?! Очень рада! Как это мило с вашей стороны! – у меня самой душа в пятки ушла.

Я буквально вцепляюсь руками в край этого невероятного летательного аппарата на его пути к открытому пространству. А от страха мои ноги просто «прирастают» к полу. «Да уж, та еще из меня защитница человечества», – мелькает в голове мысль.

Вот мы уже на улице, и Клара что-то шепчет себе под нос так тихо, что я не могу понять, что именно, при этом пытаюсь привыкнуть к совершенно новому для себя ощущению полета. Поворачиваюсь к девушке и собираюсь спросить, глядя на нее, что же она там пробормотала и зачем, но просто столбенею от увиденного.

Голова Клары, как и все ее тело, бледнеет прямо на моих глазах и становится прозрачной, будто стеклянной, поворачиваюсь к Карле и вижу такое же «стеклянное» лицо, на котором угадывается улыбка, успеваю посмотреть на свои собственные руки, вцепившиеся в край ступы, и прежде чем они исчезли, вижу их «стеклянные» контуры, как и «стеклянные» контуры ступы под ними. Мгновение, и все исчезает.

Ощущение просто нереальное. Подо мной, на том месте, где только что стояли мои ноги на полу ступы, удаляющаяся залитая солнечным светом трава, а вокруг бескрайнее лазурное небо. Будто я освободилась от тела, и ввысь стремится лишь моя сущность. А может быть, так оно и есть? Волшебство, да и только!

Невольно на ум приходит сравнение с пассажирском самолетом, на которых я полетала уже достаточно. Иллюминатор и кресло лайнера не идет ни в какое сравнение с тем, что я сейчас ощущаю. Я не птица, нет, я просто какая-то еще не известная науке но уже совсем не элементарная и при этом совершенно счастливая частица, несущаяся сквозь пространство.

Первоначальное чувство страха исчезает и сменяется невероятным образом спокойствием и уверенностью, как в салоне большого мощного автомобиля, которое в свою очередь сменяется чувством восхищения полетом.

Мы взмываем ввысь на высоту, оказываемся в окружении птиц, и с нее открывается просто потрясающий вид на город. Вижу изгибы Москвы-реки с идущими по ней прогулочными кораблями, кажущимися отсюда просто игрушечными, и блистающие в солнечном свете стекла небоскребов «Москвы-Сити» вдалеке. Но долго наслаждаться всем этим у меня не получается. Невидимая ступа выполняет лихой вираж, и мы оказываемся прямо над черного цвета крышей какого-то большего здания бледно-желтого цвета. Приземляемся плавно на нее, мои спутницы, я, ступа и метла в руках Клары вновь становятся видимы. Клара закрепляет метлу на каком-то крючке сбоку.

Осматриваюсь по сторонам и вспоминаю, что я видела на подлете сюда. Судя по помпезности архитектуры, здание было построено примерно в 30-х годах XX века. На крыше размещено небольшое одноэтажное сооружение. При виде нее на ум приходит слово «беседка». Действительно, очень похожа на беседку. Ее прямоугольная крыша, такая же черная, как и крыша дома, на которой мы стоим, что я заметила при подлете сюда, держится на каменных колоннах, пролеты между ними застеклены и изнутри занавешены белыми шторами. В одном пролете вместо окон двустворчатые двери из светлого дерева, которые раскрываются совершенно бесшумно при нашем приближении к ним.

Подхожу ближе и вижу на правой колонне солидную надпись золотыми буквами на черном фоне:

НИИ МОГУ

Научно-исследовательский институт

магии и оккультизма в государственных учреждениях

Академия иррациональных наук Российской Федерации

Миленько.

– Идем, – говорит мне Карла и указывает на проход рукой. Туда мы и направляемся.

– А ноны нас не видят? – спрашиваю я у нее, уже начиная привыкать к этому волшебному жаргону.

– Они вообще ничего не видят, – беззаботно отвечает девушка, а потом чуть более серьезно: – Или почти ничего.

Решаю пока не задавать вопрос, что значит «почти»? и иду в открытые двери.

Перед нами лестница вниз со светлыми деревянными ступенями и такими же перилами. Ступени покрыты красивым темно-красным ковром. Освtщается все это естественным светом, обильно поступающим через окна и шторы. Спускаемся вниз, на мгновение мне кажется, будто я спускаюсь в метро, и оказываемся в коридоре без окон? освещенном множеством парящих в воздухе вдоль стен светильников, будто вчера при встрече с мужчинами волшебниками, или, как они сами себя называют, карами.

Здесь царит такая же приятная прохлада, как и в шатре вчера. В коридоре длиной метров десять бледно-зеленые стены и серый каменный пол с красивым темно-красным ковром, что и на лестнице, по которой мы спустились сюда. В конце коридора большая двустворчатая деревянная дверь темного цвета с блестящими серебристыми ручками. На полированной поверхности двери и ручек тускло отражается свет парящих в воздухе свечей. По сторонам двери стоят два здоровенных человека в доспехах и с вооружением древнерусских витязей. Лица обоих закрыты кольчугами, в которых есть прорези для глаз. Я бы и назвала их, пожалуй, древнерусскими витязями, да вот рост у каждого под два метра, а то и поболее. Сомневаюсь, что в древности были люди такого роста. Ну, разве что, один на миллион, а тут сразу двое! Маловероятно, чтобы сразу два таких оказались бы сейчас здесь. На их броне и оружии также играют отблески света свечей. Один из них держит в правой руке бердыш, а другой в левой так, что бердыши скрещиваются, заграждая путь к двери. Обращаю внимание, что тот, который справа от меня, держит бердыш в правой руке, а здоровенный каплевидный щит, упирающийся острием в пол, из-за края которого видны прямые ножны, наверное, меча, в левой, как обычно и показывают древних воинов в кино, в то время как другой, который, соответственно, слева от меня, наоборот, держит бердыш в левой руке, а щит, из-за края которого так же видны прямые ножны, в правой. «Он что, левша?» – посещает меня мысль. В остальном вооружение, как и внешний облик воинов, совершенно одинаков.

Вид у них внушительный и очень грозный, но насколько это будет эффективно против людей с современным оружием? Хотя, может быть, они тоже какие-нибудь волшебные? Очень даже может быть, ведь здесь, как, наверное, и в тех шатрах вчера и сегодня, все волшебное. На щитах и грудях витязей все те же эмблемы с птеродактилями, какие я видела вчера в шатре. На щитах побольше, на грудях поменьше. «Это что, какой-то герб? – задумываюсь я. – Надо будет обязательно узнать!» На шеях у них еще и блестящие, как и их броня, застежки пурпурного цвета плащей, свисающих за их спинами почти до самого пола.

Двери бесшумно открываются внутрь, воины, как по команде, прижимают бердыши к своим туловищам, грозно при этом лязгая оружием. В проеме показываются фигуры моих вчерашних знакомых: Роланда Тибальтовича и Блонда.

Глава 9

Одеты они так же, как и вчера. Может быть, это форма у них такая? Позади них вижу хорошо освещенную все теми же парящими в воздухе свечами, небольшую комнату, уставленную книжными шкафами, а в глубине большое кресло, явно ждущее очередного седока.

Ясно, кого – меня.

Прохожу в комнату вместе с девушками, двери за нами бесшумно закрываются, и здороваюсь с каждым из присутствующих.

– Мы рады, Элеонора Александровна, что вы вновь согласились встретиться с нами, – говорит Роланд Тибальтович. – Каково же будет ваше решение по вчерашнему вопросу, который я вам озвучил? – задает вопрос он.

– А… ну… да… я готова вам помочь, – отвечаю я то, что и хотела сказать. – А вы научите меня волшебству? – спрашиваю в свою очередь.

– Очень рад, что мы в вас не ошиблись и готовы принять ваше содействие, и да, обязательно научим вас волшебству. Более того, начнем это делать прямо сейчас. Мы решили дать вам прежде всего необходимый уровень знаний, – излагает Роланд Тибальтович. – А уже потом непосредственно сведения о задаче нашего предприятия.

– Присаживайтесь поудобнее, – со зловещей улыбкой на лице говорит Блонд.

Я снимаю рюкзак и присаживаюсь в кресло, как мне и советовали, поудобнее.

Блонд спрашивает, употребляла ли я в ближайшие дни какие-нибудь лекарства, алкоголь или наркотики и, услышав отрицательный ответ, довольно кивает головой и садится вместе с девчонками на стулья в углу комнаты.

Роланд Тибальтович в это время поворачивается к резной деревянной подставке, на которой в ряд выстроены очень древнего вида боевые головные уборы, напоминающий коринфские шлемы самых разных типов. Их там с десяток. Их, эти шлемы, меня научил распознавать все тот же муж старшей сестры.

– Здесь у нас находятся обучающие шлемофоны, – говорит немолодой колдун, указывая на эту удивительную коллекцию, и совершенно бесцеремонно надевает мне на голову ближайший из них.

Мир вокруг меня померк.

Исчезли мои спутницы и люди, у которых я в гостях, исчезла комната, заставленная книжными шкафами, исчезло все, а вместо этого мне навстречу летят исторические события различных эпох, от античных до самых современных. Мне рассказывают историю волшебного мира от древнейших незапамятных времен до наших дней и заканчивают буквально на дне сегодняшнем. После такого повествования, в результате которого мне буквально залили в голову все возможные сведения об истории волшебства, необходимо чуть-чуть передохнуть. Наверное, это понимают и все присутствующие здесь. Именно поэтому, должно быть, Роланд Тибальтович снимает с меня этот всезнающий об истории шлем и дает пару минут отдохнуть. Замечаю, что все присутствующие уже сидят и внимательно наблюдают за мной.

Как ни странно, все сведения, что в меня только что «закачали», как влитые засели в моей голове. Похоже, навсегда. До гробовой доски. Ощущение такое, что я знала их всю свою жизнь.

– Ну что, отдохнули? – спрашивает пожилой мужчина.

– Д-да, – неуверенно отвечаю я.

– Тогда продолжим, – говорит он и надевает на мою многострадальную голову еще один шлем.

Окружающее пространство снова меркнет передо мной. Теперь идет «заливка» всех сведений о государство-устройстве и международной политике. Вновь мелькание различных картинок. Объяснения, что к чему, да как. Удивляюсь тому, что Первая безымянная башня Московского кремля на самом деле называется Государевой, и там проходят встречи волшебного президента, то есть, иррационального, и нашего, обыкновенного, а Вторая безымянная башня Московского кремля называется Министерской, и там проходят встречи чиновников поменьше – всяких там министров иррационального мира и обычного. У колдунов в России есть своя иррациональная валюта – златник, как у нас рубль, и сребреник, как у нас копейка, точнее, две копейки, потому что сребреник составляет одну пятидесятую часть златника. Только покупательная способность товаров и услуг златника во много-много раз выше рационального, то есть, обычного рубля. В других странах иррациональная валюта, соответственно, другая. Такие вот у них, волшебников, финансы. Искренне радуюсь, когда с меня наконец-то снимают и этот шлем, и от всей души надеюсь, что на сегодня учеба закончилась, но не тут-то было.

Вновь, дав передохнув пару минут, на меня надевают третий шлем. И вот как раз здесь и начинается самое, на мой взгляд, интересное.

В мою голову стремительным потоком поступают все возможные сведения о волшебстве. Пистолетоподобные жезлы называются иррациональными манипуляторами, или волшебными палочками, или просто палочками. Многое из того, что можно ими сделать. Самые различные заклинания на древнеегипетском, шумерском и аккадском языках, а также метод управления ступой и еще много чего. Все это жутко интересно, и мне не терпится применить эти новые знания на практике. Кажется, что от них моя голова уже начала разбухать. Тут, в конце концов, с меня снимают и этот шлем и возвращают его на место.

Ф-у-у-х. Встряхиваю головой. От такого потока знаний можно запросто и с ума сойти. Но мне пока что рано об этом думать.

Все встают, и Роланд Тибальтович, положив шлем на место, достает из внутреннего кармана мантии и протягивает мне, бережно держа в руках, волшебную палочку. Она серебристая, действительно подобна старинному пистолету и напоминает своим видом жезл. Вот она – палочка, творящая волшебство.

– Теперь это ваша волшебная палочка, – говорит мне пожилой маг. – Ее изготовили для вас из березы и мельхиора, пользуйтесь ею аккуратно. Носите ее всегда при себе, вот здесь, – и он показывает мне внутренний карман мантии, куда эту палочку надо убирать.

Я с интересом разглядываю эту вещь, но при ближайшем рассмотрении она оказывается просто серебристой палочкой, но только большой.

Теперь, насколько я понимаю, мы перейдем к практической реализации полученной мною информации. Несколько минут мне дают отдохнуть, затем мы всей компанией идем в противоположный конец коридора. Проходим в большую комнату в конце него, где за массивными деревянными дверями нам открывается небольшой зал. Он до самого потолка затянут темно-зелеными бархатными обоями с каким-то желтым рисунком и освещен светом от четырех здоровенных окон, парящих светильников не наблюдается. Зал совершенно пуст, если не считать столика, заставленного несколькими горшками и какими-то палочками, и нескольких стульев и кресел вдоль стены с окнами.

Мужчины усаживаются в кресла, а мы встаем друг напротив друга и приступаем к упражнениям. Девушки по очереди насылают на меня самые простенькие проклятья, что-то вроде загоревшегося подола платья, то есть, мантии, а я должна их все отразить. Поначалу выходит не очень, но я быстро осваиваюсь и уже через несколько минуту успешно отражаю атаки сначала одной, потом другой, а потом обеих девушек. Оказывается, это не так уж сложно. Потом мы переходим к более сложным упражнениям. Я пытаюсь превратить деревянную ложку в металлическую, а деревянную кружку в фарфоровую. Вначале, как и предыдущем случае, получается очень плохо, но за полчаса усиленных упражнений у меня получается что-то подобающее.

Блонд, видя это, одобряюще крякает, а Роланд Тибальтович просто кивает головой.

– Ну, что ж, – говорит он. – На сегодня, пожалуй, хватит. Мы, к сожалению, не сможем вам уделить достаточно времени, но вот определенную подготовку, необходимую для преодоления преград и трудностей, конечно же, дадим. Сегодня, разумеется, отдыхайте, ну, а завтра продолжим.

С облегчением убираю палочку в специально для нее приготовленный карман мантии, как мне и говорили.

Выходя на крышу, я буквально выпаливаю первый же вопрос, пришедший мне в голову:

– А Кощей Бессмертный существует?

Девушки заулыбались.

– В древности, когда ноны и многие кары обитали вместе, жил да был князь, и любил он одну девушку, но не княжеского рода, а простолюдинку. Она ему взаимностью не отвечала, – рассказывает Клара. – Тогда решил князь взять ее силой. Собрал он свою небольшую дружину и собрался в поход на лесную деревеньку, в которой и жила та девушка. Его предупреждали, что это может плохо кончиться, а он все не слушал. Тогда придворный маг, то есть, кар, сказал ему, что идет на свою погибель и погибель всей дружины своей. Не послушал он старого и прогнал его, а сам выступил в поход. Нашел он быстро ту деревню и окружил своими войсками. Ее жителям заявил, что если не отдадут ему его красавицу, то перебьет он их всех, а деревню сожжет. Сама вышла красавица и сказала, что будет его, если он оставит в целости и сохранности деревню. Принял ее князь и посадил под охрану в свой шатер, после чего подло напал на деревню и перебил всех ее жителей, а саму деревню сжег, как и обещал. Узнав о его вероломстве, девушка сбежала в лес и дошла до странного озера. Вода в озере том была черная, как вороново крыло. Невдалеке от берега была скала. Тогда решила девушка обойти озеро, но видя, что воины князя догнали и окружают ее, бросилась в воду и поплыла к той скале. Тогда князь, что тоже прибыл туда, сказал, что тот воин, что спасет его девушку, получит в награду очень много денег. Ну, все воины и бросились как один в это озеро. И был среди воинов молодой человек по имени Кощурнат. Воин, как воин, ничего особенного, но имелся у него оберег от бабки-ведьмы, то есть, сорцы. Так вот и погибли в озере и девушка та, и вся княжья дружина. Утонули. Никто не спасся. Все под воду ушли. А вот Кощурнат спасся. Оберег его спас. Но только когда он вынырнул из черной воды и залез на скалу, князь его не узнал. Только когда тот сам назвался. И выглядел он жутко – весь исхудавший, лысый, сморщенный, а голос, как у старика. Явился он князю ночью во сне, назвался не Кощурнатом а уже Кощеем, напал на него, избил жестоко, но оставил в живых, чтобы о нем, о Кощурнате-Кощее, то есть, все узнали. Проснулся князь, а он и вправду избит. Вернулся он один домой, весь в побоях, и рассказал эту историю, и вскоре от ранений умер. Пришел и Кощей и потребовал у города несметные богатства, а не то город просто уничтожит. Тогда вступил с ним в битву старый маг, тот самый, что отговаривал князя от губительного похода, и спас город со всеми его жителями. Ничего не смог ему сделать Кощей, да только спас он ценой своей жизни. Погиб придворный маг в том бою. А Кощей выжил, где-то спрятался и стал бессмертным, потому что ни этот погибший маг, ни кто бы то ни было не в силах его убить. С тех пор появлялся он несколько раз, а потом исчез. Того озера найти никто так и не смог, хотя пытались много раз. Вот и все. На этом достоверные сведения о Кощее Бессмертном заканчиваются. Остальное – легенды и слухи.

– Вот такая вот история, – резюмирует ее рассказ Карла.

Я, совершенно обалдевшая от этой истории, понимаю, что сегодня мне точно нужно отдыхать.

Уже дома, переосмысляя все события, произошедшие за сегодняшний день, я понимаю, что хоть и получила массу знаний и навыков, все глубже и глубже втягиваюсь туда, где могу запросто сломать себе шею. Да и не только себе.

Ладно, сейчас спать.

Назавтра вновь лечу вместе с девчонками в то же самое место, Роланда Тибальтовича и Блонда сегодня нет с нами, а я теперь трачу целых полдня на изучение заклинаний, потом мы переходим к полетам на ступе.

Возвращаемся на поляну, с которой мы и улетели. Мы становимся видимы. Начало, как и всегда, удручающее, но по мере продвижения моей учебы я начинаю осваиваться. Управлять ей оказывается не так уж и трудно. Главное – привыкнуть к ощущению полета. Оно дается мне не без труда. Вначале мне очень трудно, и я с огромными усилиями удерживаю ее на невысоком полете. Точнее, просто над землей, и вот над ней самой мне удается стабилизировать полет, а затем набрать скорость и приподняться над поверхностью.

Девчонки говорят мне, что это большой успех. Но на сегодня хватит учебы. Мне они очень хотят что-то показать.