Текст книги "След из тайги"

Автор книги: Вадим Бурлак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– А-а, – с досадой протянул Федот Андреевич, – такой же обормот, как и вы. Совсем в городе спился, вот родственники и попросили, чтобы я его увез подальше от дружков-алкоголиков и пристроил на свежем воздухе, здоровья поднабрать.

– Да хватит тебе, дядь Федот! – взорвался вдруг Василий. – Пить я бросил и без твоего таежного перевоспитания.

– Трезвенник, значит? – поинтересовался коренастый и снова захохотал. – Ну да мы все тут трезвенники. – Он неожиданно протянул Василию руку. – Я Семен – за бригадира здесь. А это, – он кивнул на приятеля, – Генка.

Василий назвал себя и поинтересовался:

– Какой же ты бригады бригадир?

– Известно, какой, – весело ответил Семен, – кооператива под названием «Здоровье – трудящимся».

– Это как понять?

– А так, что собираются в лесу любители природы и свободы и договариваются, как помочь нашим славным труженикам города и деревни витаминами, как лучше обеспечить их дарами лесов.

– От сатана бесстыжая, – не сдержался Федот Андреевич. – Мало того, что обворовывают тайгу, спекулируют и три шкуры с людей на рынке сдирают, так еще потешаются.

– Ох, и совестливый у тебя родственничек, – Семен потянулся и зевнул. – Занудный дядя. Ну, а ты, паря, оставайся. Подумаем, посоветуемся с народом, может, и возьмем в бригаду. Паспорт-то у тебя в порядке?

Василий смутился, но тут же ответил:

– Чего ж ему быть не в порядке? Человек я тихий, спокойный…

– Все мы тихие и спокойные, а с паспортным режимом не всегда лады, – отозвался Генка. – Покажь ксиву.

– Ты че, из милиции? – разозлился Василий.

– Нажми на ша, Геха, – приказал Семен. – Чего нервируешь человека? Мы ж не отдел кадров – паспорт требовать. Нам главное, как он работать будет и как варит голова.

– Увидим-увидим, – процедил Генка.

– Ну а ты, Федот Андреевич, с нами ночевать останешься или дальше в путь? – поинтересовался Семен.

– Больно счастье велико – с вами оставаться. Возвращаться надо, – Федот Андреевич поднялся от костра и повернулся к Василию, – держись не пей. Может, через месяц наведаюсь.

– И водяры побольше привези, – хихикнул Генка.

– Ага, держи карман шире, – Федот Андреевич махнул рукой. – Плот мой вытащите на берег. Глядишь, сгодится еще.

– А вы пеши пойдете? – спросил Василий.

– Пеши, мне еще неподалеку зимовье проверить надо, а потом уж к себе в деревню.

Попрощались. Василий смотрел в спину уходящему Федоту Андреевичу, пока тот не скрылся за деревьями.

– Ты че, правда, ему родственничек? – Семен сощурил глаза и пристально взглянул на Василия.

– Сто раз одно и то же повторять? – Василий достал пачку сигарет и протянул Семену и Генке. – Думал, и правду любители природы и свободы, а у вас хуже, чем в милиции.

Из чащи вышли три человека. У каждого за спиной – большой, туго набитый брезентовый мешок.

– Чего так рано? – гаркнул Семен.

– Полные мешки набили, – пояснил один из них.

Все трое скинули мешки на землю и, отдуваясь и охая, стали подсаживаться к костру.

– Знаю чего прибежали так рано, – проворчал Семен. – Мурата ждете с водярой. Пронюхали, оглоеды, что он должен сегодня-завтра прибыть.

Маленький вертлявый человек с бородкой клинышком, похожий на профессора, разочарованно поглядел на Василия и обиженно скривил губы:

– У-у, я-то думал, этот долговязый вместо Мурата.

– Малость ошибся, Фагот, – ответил Генка. – Это новенький.

– М-да, зря, выходит, спешили. А может… – Фагот вдруг оживился. – Может, у тебя есть что-нибудь с собой? Так давай за встречу, за знакомство, за твою прописку в тайге…

Василий огорченно развел руками:

– Не пью. Завязал. А для хороших людей не взял – соблазна испугался.

– Алкоголик, значит, – Фагот презрительно сплюнул и почесал бородку. – От работнички собираются в бригаду – пьянь да рвань.

– Зато ты у нас кандидат наук, – хихикнул Генка. – Недоделанный профессор.

– Ты мое образование не тронь, – неожиданно взвизгнул Фагот. – Я играл в оркестре Большого театра, стал доцентом консерватории! И всего сам… Слышишь?! Сам добился!

– А теперь такой же бич, как и мы.

– Заткнись, Геха, не трожь мою боль своими вонючими лапами.

– Это у меня вонючие лапы?!

– У тебя, желтомордый…

Генка не выдержал и кинулся на Фагота. Но тот успел пригнуться и двинуть противника головой в живот. Генка тут же схватился за солнечное сплетение. Этого Фаготу показалось мало, и он ударил Генку коленом в пах. Тот охнул и повалился на землю.

Василий хотел было вскочить, но Семен остановил его:

– Сиди, не твое дело. Сами разберутся. Мужики ошалели: без выпивки пятый день. Пусть чуток выпустят дурь друг из друга.

Двое, что пришли с Фаготом, так же равнодушно наблюдали за своими товарищами. Тем временем Генка поднялся на ноги и, матерясь, ринулся на Фагота. На этот раз бородач не смог уклониться от удара. Хрипя и ругаясь, Генка и Фагот схватились за поленья. Неизвестно чем бы закончилось дело, если б Семен не гаркнул на них и не пригрозил лично расправиться.

Пока Фагот и Генка умывались в реке, к костру подошли еще двое. Поздоровавшись, сняли рюкзаки и зачерпнули кружками из котелка.

Один принялся жаловаться:

– Ох и крепко прикипели в этом году шишки к дереву. Бил, бил кедр колотом по «морде», аж кожа со ствола слезла, а шишка не идет, зараза.

– «Мордой» мы называем выбоину на кедре – след от удара колотом, – тихо пояснил Василию Семен. – А колот – это во-он та штуковина, – и он указал на тяжелый деревянный молот, валявшийся возле рюкзаков.

С реки вернулись Генка и Фагот.

– О! Красавчики! – хлопнул себя по бокам Семен и пальцем показал на опухшие, в ссадинах, лица Генки и Фагота. – Два неразлучных друга – Ален Делон и Марчелло Мастроянни. В следующий раз, если схватитесь за деревяхи, одному и другому потроха отобью.

К вечеру у костра собралось человек двадцать. А Мурат, которого все ждали, так и не приехал.

– Будем ужинать всухую, – вздохнул Семен.

Загремели кружки и котелки, застучали ложки. Двадцать уставших человек молча ели кашу и запивали чаем. Не было привычного у таежного костра веселья. Лишь изредка обменивались с соседом словом.

К Василию подсел невысокого роста паренек, снял вязаную шапочку и повернулся лицом к костру. Василий чуть не выронил кружку… Это была девушка лет двадцати. Она поправила волосы и засмеялась.

– Чего глаза таращишь? Не ожидал? Василий смутился:

– А вы… Вы тоже в этой бригаде?

– В бригаде! – с вызовом ответила девушка. – Будем знакомы: Ольга.

Почти месяц Серега Треф, изнывая без дела, жил на даче мрачного, неразговорчивого Мурата. Выходить из дому не разрешали, чтобы не увидели соседи. Целый день Серега валялся на диване, смотрел телевизор и читал журналы. Несколько раз пытался завести разговор с Муратом, но тот отделывался незначительными фразами: «Не знаю», «Не мое дело», «Жди». И Серега ждал, сам не зная чего. В одном он был твердо убежден: просто так одевать и кормить его никто не будет. За все придется отрабатывать.

Наконец пожаловал Славик. Он приехал с двумя тяжелыми чемоданами, оставил их в коридоре и, прежде чем поговорить с Серегой, пошептался с Муратом. Потом раскрыл один чемодан и достал несколько бутылок коньяка, банки с икрой и крабами. Мурат тем временем поспешно собрался и, не прощаясь, исчез.

– Вот теперь поговорим, – похлопывая Серегу по плечу, проговорил Славик.

– Кажется, начинаются дела, – Серега кивнул на столик с бутылками. – Прямо как в кино… детектив.

– А мы и есть актеры. Актеры самого реального жанра. Короче, сегодня тихонько отдыхаем, а ночью – на станцию, и гоп-гоп на Москву. Билеты у меня в спальный вагон. Так что поедем с комфортом. В купе нас только двое. Вообще-то не люблю тихоходный транспорт, но хозяин запретил иметь дело с авиацией. Сам понимаешь, паспорта предъявлять надо.

– Я так и не понял, что мне делать в Москве и тем более с тобой, – Серега выжидающе посмотрел на приятеля.

– Видишь ли, хозяин волнуется, а действительно ли у моего друга Трефа есть в Москве интересующие его связи. Может, он впустую обласкал тебя.

– А ты, значит, вроде контролера при мне?

– М-да, – замялся Славик. – Что-то вроде этого.

– Так-так, я выложу вам своих дружков и стану ненужным, лишним свидетелем? И тогда можно меня… – Треф подмигнул Славику и провел пальцем по горлу.

Славик сделал протестующий жест:

– Серж, если ты не доверяешь мне, выкладывай, какие нужны тебе гарантии. Вернемся – передам хозяину или сам ему скажешь.

Серега задумался:

– Пока не знаю. А нельзя встретиться с твоим хозяином до отъезда?

– С нашим хозяином, – поправил Славик.

– Пусть будет с нашим…

– Нет, нельзя, он далеко.

– А что будет, если я откажусь ехать?

– Серж, ты же не маленький, сам понимаешь. Хозяин огорчится, а это значит…

– Это значит, – перебил Треф, – хозяин от огорчения пришьет меня за милую душу.

– Эх, Серж, Серж, – Славик хлопнул приятеля по спине. – Я же тебе говорил, что всякой уголовной ахинеей не занимаемся. У хозяина достаточно тугие карманы, чтобы для этого нанять какого-нибудь придурка.

– Хрен редьки не слаще, а мне не легче, от какой падлы в спину занозу поиметь. Еду. Это я так, лирику напустил, – Треф хитро сощурил глаза. – А ты, кажется, говорил, никакой уголовщины – одна калинка-малинка да черемша. Аи да малинка… Потрохами чую: золотишко есть у хозяина, если так основательно готовится его в Москву переправить.

– Это не наше дело, – махнул рукой Славик. – А если почестному, не нравится мне затея с золотом. Никогда этим не занимались, и без него денег хватало. Спустил бы он его побыстрей, и нам легче дышалось.

– Ты разве не знаешь, откуда золотишко всплыло?

– Не знаю и не хочу знать. Так дольше проживешь на белом свете…

В разговорах и воспоминаниях, сдобренных коньяком, четыре дня пути пролетели незаметно. Чемоданы они оставили в камере хранения Ярославского вокзала.

– Заберем их, когда найдем крышу над головой, – распорядился Славик. – В гостиницах мелькать не стоит.

– Неужели у вас нет в Подмосковье дачи? – съязвил Серега.

– Не приобрели еще. Но и к твоим друзьям с ночевкой набиваться не будем. У меня тоже есть в Москве кое-какие связи, – Славик улыбнулся, вспомнив приятное. – Я иногда с девочками прилетаю в Москву на воскресные обеды в Дом кино, Дом архитектора, Дом композиторов…

– И всюду пускают?

– Разумеется.

– Даешь на лапу?

– О, зачем так грубо? Вручал маленькие презенты. Никаких взяток, никакого криминала, и все тебе улыбаются, и всегда рады видеть…

– Так где мы будем ночевать? – перебил Серега.

– Я сейчас сделаю пару звонков, если не застану своих друзей на работе, поедем в ресторан «Актер». Там наверняка встретим кого нам надо. Только учти; меня знают как администратора филармонии…

Было семь часов вечера, и на месте никого из друзей Славика не оказалось. Взяли такси и помчались на улицу Горького.

Когда сели за стол, Славик, внимательно оглядев зал, произнес:

– Давненько я здесь не был. Все перестроили, и официанты новенькие. Зато посетители не меняются, – Славик то и дело кивал кому-то или поднимался из-за стола и здоровался за руку. К нему тоже подходили, обнимались, хлопали по плену, задавали ничего не значащие вопросы.

– Не вредит популярность? – съехидничал Серега, когда от стола отошел очередной знакомый.

– Наоборот. Очень приятно, когда с тобой здороваются звезды экрана.

– А тот лысый – тоже звезда экрана?

– Какой?

– Да вон с двумя девахами сидит.

– Нет, это барабанщик Гриша.

– А похож на одного артиста, забыл… как его, – Серега поморщился.

– Тут все на кого-то похожи, и все артисты.

– Где телефон? – Серега поднялся из-за стола.

– У входа. А ты кому собираешься звонить? Треф презрительно скривил губы:

– Мне что, теперь докладывать, и когда в сортир захочу?

– Чего темнишь? Не доверяешь? – обиделся Славик.

– Сказал, выведу на этих людей, значит, выведу, – ответил Серега. – Если б темнил, давно от тебя смылся.

Через несколько минут Треф вернулся сияющий.

– Нашел, где на ночь приткнуться. Правда квартиры в разных местах, зато приличные. И хозяйки тоже. Пока ты со своими актерами пижонил, мои друзья все устроили.

– Один ноль в твою пользу. – Славик склонил голову. – Послушай, Серж, а со мной ничего не случится? Вдруг твои друзья подумают, что я с золотишком приехал и нечаянно придушат или вместе с сахаром в чай цианистого калия подсыпят. У меня есть маленький недостаток – терпеть не могу, когда меня душат или ядом травят.

– Гарантия за гарантию. И потом: мы же друзья, Славик.

– Тебе, Треф, верю. Когда надо ехать?

– Да хоть сейчас. Только закажи нашей официантке, чтобы приготовила два пакета и набросала туда всяких бутылочек; мы же к дамам едем, хоть и по разным адресам.

Лишь под утро Серега добрался к Валентине. Долго не могли поймать такси, потом заезжали на вокзал, к Лариске, у которой остался ночевать Славик. Валентина сразу накинулась на Серегу:

– Ты когда, сказал, приедешь? Я из-за тебя спать не ложусь.

– Прости, родная Валюха, – Треф обнял хозяйку и попытался поцеловать, но та оттолкнула его.

– Успел нализаться!..

– На радостях, что тебя встречу. Мы ж с тобой три… нет, четыре года не виделись. Валюха!..

Валентина взяла из рук Сереги пакет с бутылками.

– Ладно, раздевайся, поцелую потом. Есть будешь?

– Буду! Все буду: есть, пить, тебя любить.

– А это мы еще посмотрим, – отозвалась из кухни Валентина. – Сам пропал на четыре года, вестей не подавал, а теперь любить пришел?

– Ворчливая ты стала, стареешь. А четыре года я в очень важной государственной командировке был в неласковых местах, – Серега вошел в комнату и плюхнулся в кресло. Огляделся. – Красиво живешь, – заметил он, когда появилась Валентина, – и мебелишку новую, и хрусталя накупила до черта. А библиотека! Неужели хоть сотую часть книг перелистала?

– Хватит подкалывать, – оборвала Валентина. – Выпьешь или тебе достаточно?

– Конечно, выпью, – произнес Серега и добавил: – Черт с ней. Расскажи лучше, как тут дела.

– Сам завтра увидишь, – отмахнулась Валентина. – Встретишься с Багратом, он тебе порасскажет. Ты-то чего прикатил? Рискуешь, у МУРа память хорошая.

– По делам. Золотишко надо сплавить.

– Свое накопил или о чужом беспокоишься?

– О чужом.

– И много золота?

– Пока не знаю. Если по-хорошему сговоримся с Багратом, скоро привезем.

– А кто хозяин?

– Ох, и любопытная ты, Валюха. Погоришь на этом. Зачем тебе хозяин?

– Может, я полюбить его захотела. Стоит он этого? – Валентина подмигнула Сереге. – А может, научу тебя, как золото от хозяина отлепить. Подумай, Треф. Знает сыч да сова, ты да я, да ночь-матка, и все гладко.

– Ошалела?! Дура! Мне кровью мазаться?!

– Было бы побольше рыжевья, а за него и дерьмом и кровью вымазаться можно. Пятен на нем не останется. Кислота, и то не берет его.

– За этим золотом серьезные дяди стоят, – уже спокойно ответил Серега. – Они сами могут налепить покойников. К тому же среди них мой кореш.

– Кореш, – передразнила Валентина. – Да он-то и пришьет тебя, когда их с Багратом свяжешь. Зачем ты им нужен будешь?

– Змеюка… – беззлобно выругался Серега и задумался. – То-то и оно, лишним окажусь, как на Баграта выведу.

– Лишний, лишний, – горячо зашептала Валентина. – Подумай, Сереженька. Мы для них, они для нас – чужие. А что серьезные дяди – не беспокойся. Они тоже люди, и жизнь у них одна – хрупкая, беззащитная, надавил посильней, раз, и нет ее.

Семен распорядился, чтобы Василий первые дни ходил в лес с Фаготом.

– Всюду теперь есть наставники, а мы что, рыжие? – Семен похлопал Василия по плечу. – Вот и у тебя будет опытный наставник, с большим стажем педагогической работы и с ученой степенью. Гордись! – Семен захохотал и кивнул в сторону сидевшего неподалеку Фагота. – И еще запомни, практикант, – лицо Семена стало серьезным. – Не знаю, о чем вы вчера шептались с Ольгой, это ваше дело, но если обидишь девку, на три части хребет переломлю. Предупреждаю только раз.

– Ясно, – буркнул Василий.

Все уже закончили сборы и по одиночке и парами уходили в лес. Утром Василий даже не успел поздороваться с Ольгой, Она ушла одна из первых.

– Не вздумайте сегодня раньше времени бросать работу, – напутствовал каждого Семен. – Если Мурат появится, гостинцы не тронем, пока все не соберутся.

К Семену подошел подтянутый, аккуратный человек с грустным, добрым взглядом.

– Вы, Семен Дементьевич, не забудьте и про меня, – попросил он. – Хоть я мало употребляю, все же парочку бутылочек оставьте.

– Сделаем, – заверил Семен.

Василий кивнул на подтянутого человека и спросил у Фагота:

– Кто это?

– Майор Стелуев. Отставник. Два года назад комиссовали по состоянию здоровья. Врачи прописали ему лесной воздух и побольше ходить. Вот он летом и осенью живет в тайге, рыбку ловит, собирает ягоды, а зимой – опять к себе в город.

– Он тоже в бригаде?

– Нет, майор сам по себе. Нашего брата недолюбливает. Иногда приходит продукты купить, орешки и ягоды в город родственникам отправить через Мурата.

– Эй, Фагот, чего время тянешь, – крикнул Семен. – Опять брюхо подвело?

– Нет-нет, идем.

Василий и Фагот подошли к Семену и майору Стелуеву.

– Вчера прибыли? – спросил Стелуев у Василия.

– Вчера.

– Будем знакомы: Корней Антонович Стелуев.

Василий пожал крепкую, маленькую ладонь майора. И подумал: «Сразу чувствуется военный человек. Даже в тайге опрятный, хорошо выбрит, как будто прибыл только что из города».

Майор взглянул на часы и недовольно покачал головой:

– Заспались мы сегодня, братцы, надо поторапливаться, – он улыбнулся и быстрой, пружинящей походкой зашагал в лес.

Василий заметил, как Семен зло посмотрел вслед майору и что-то проворчал себе под нос.

В полдень Фагот предложил перекусить. Костер не разжигали, не хотели терять время. Съели по два сухаря, разодрали соленую рыбу и запили водой из ручья.

– Пятнадцать минут полежим, и за работу, – предупредил Фагот.

Василий достал пачку сигарет. Закурили.

– Чего это Семен так зло на майора смотрел? – поинтересовался он.

– Ерунда, – махнул рукой Фагот. – Наши один раз лосиху завалили, а майор попутал. Был крупный разговор с Семеном. О чем они там говорили, не знаю, но Семен долго злился на майора – лезет, дескать, не в свое дело. А потом они помирились. В общем-то, Семен не злопамятный, да кто его до конца поймет, может, где-то осталась обида. Честно говоря, завидую майору: ошивается с нами, а наша грязь не пристает к нему.

Фагот нахмурился и показал пальцем на колот.

– Давай, твоя очередь мордасить, а я буду собирать шишки.

– Сколько ж в нем кило, в этом чертовом колоте? – спросил Василий, нанося удары по кедру, и сам ответил: – Не меньше тридцати. Как же вы тут, сердешные, умудряетесь жрать водку литрами, да еще небось чифирок гоняете, а потом такой агромадиной махать? Сдохнуть можно. И как у вас сердце, отникотиненное, наалкоголеяное, выдерживает?

– Вот такая нам кара небесная, – отозвался Фагот. – Махай, махай, Вася. Кучу денежек заработаешь. Считай, каждый взмах – пятак. Видишь, как много мы стоим!

Василий сбросил куртку и рубаху. Пот заливал глаза, и руки едва-едва слушались. Но он не останавливался: стыдно было перед хлипким, изнеженным Фаготом, который все утро ворочал колотом без передыху.

– Да что же это я, – вдруг спохватился Василий. – Ведь с детства учили не издеваться над хлебным деревом. Все равно что буханку ногами в грязь затоптать. Разудалился, размахался колотом, как несмышленыш, – он отбросил колот в сторону и похлопал по стволу кедра. – Прости, братец, ох, как изуродовал тебя.

– Ты чего? Умаялся? Та-акой здоровый мужик, а уже уморился.

Василий стоял, задрав вверх голову, пытаясь за ветвями разглядеть макушку дерева.

– Ты чего там увидел? – забеспокоился Фагот.

– Небо… Понимаешь, Фагот, кусок неба и в нем – верхушку дерева. Того дерева, которое мы с тобой, две падлюки, две гниды, уничтожаем. Тебе, Фагот, никогда не бывает жаль кедры, когда мордасишь их колотом?

– Бывает, – неожиданно для себя ответил Фагот.

– Ты слышишь, Фагот, как стонет кедр? Ведь ты должен слышать. У тебя музыкальный слух.

– Оглох я, Вась, – Фагот испуганно оглянулся и понизил голос. – Очнись… Семен с нас шкуру спустит, если норму не выгребем. Знаешь, как он говорит: «Сибирь благая, мошка злая, народ бешеный». Ты понял, Вась?

– Понял, – Василий снова взялся за колот. – Лады, Фагот, забудь, о чем я тут говорил, – и он снова взмахнул колотом.

Вечером никто не проверил, сколько они собрали орехов. У костра – необычное оживление, суета и веселые возгласы.

– Мурат прибыл! – радостно выпалил Фагот. – Быстро, мешки в общую кучу! Не заметят!..

Василию показалось, что даже костер в этот вечер полыхал по-особенному ярко. Вокруг него расставляли нехитрую таежную посуду, бутылки с водкой. В глубоких мисках толсто нарезанные куски сыра, колбасы, хлеба. В большом прокопченном котле дымилась картошка. Люди в предвкушении пиршества потирали ладони, шутили, перемигивались. И над всем этим шумом и гамом парил веселый громовой голос Семена. Он отдавал короткие распоряжения, сдабривая их шутками.

Заметив Василия, Семен воскликнул:

– А, наш практикант! Как работалось? Понял теперь, что махать колотом – не портвейн пить? Садись, практикант.

Василий поискал глазами Ольгу. Она почему-то настороженно встретила его взгляд и принялась подбрасывать в костер поленья. Василий подошел к ней.

– Не прогоните?

– Садитесь, у костра все места общие. Здесь не театр, – Ольга покосилась на него. – Как ваш первый трудовой день?

– Изломался. А еще все время думал, неужели и вы коло том орудуете? Или для вас придумали какой-нибудь дамский, облегченный?

Ольга засмеялась:

– Куда мне с колотом справиться? Обхожусь общедоступным и гуманным способом: собираю только упавшие шишки. – Она вдруг заметила пустую миску в руках Василия. – А вы почему не едите?

– Сейчас, сейчас, – засуетился Василий и тут же добавил: – С чего это меня на «вы» стали называть? Или постарел за день, или уважать больше стали?

– За день многое меняется: и люди, и отношения, – глядя в костер, ответила Ольга. – Пить будете? Налейте водки.

– Нельзя мне, – покачал головой Василий. – Я свое выпил. На семь жизней норму прикончил.

– Алкоголик?

– Был…

– Не похоже. И лицо, и глаза, и руки у пьяниц другие.

– Вот номер, что же, я сам на себя наговаривать буду?

Василий тронул Ольгу за руку и глазами показал на человека, что сидел неподалеку и, казалось, прислушивался к их разговору. Ольга понимающе кивнула.

А тем временем у костра становилось шумнее. Семен раскупоривал все новые и новые бутылки водки. То тут, то там слышались смех, ругань, пробовали затягивать песню. Тихо подошел сзади майор Стелуев и наклонился над Ольгой и Василием.

– Шли бы вы, ребята, отсюда. Сейчас мужики перепьются и опять мордобой пойдет. Чего вам смотреть, как дурачье пьяное друг другу кровь пускает?

– А вы почему остались? – спросила Ольга.

– Я тоже ухожу. Выпью у себя в шалаше двести грамм и на боковую. Может, составите компанию? – Стелуев кивнул Василию.

– Рад бы, но не могу, – ответил Василий и предложил Ольге: – Пройдемся по берегу?

Ольга молча поднялась.

– Если надумаете ко мне в гости, не стесняйтесь, – предложил Стелуев. – Пройдите по берегу вверх метров пятьсот, там и найдете мои хоромы…

Со Стелуевым они встретились через два дня.

– Не могу отвыкнуть от этой пакости, – майор бросил докуренную сигарету. – Ведь клиническую смерть перенес, выкарабкался и снова принялся сосать.

– Давно это случилось? – Василий сел на бревно рядом с майором.

– Клиническая смерть?

– Да.

– Три года прошло. Тогда комиссовали меня. Должен был подполковника получить, а вышло… – Стелуев махнул рукой. – В общем, воскресить воскресили, а об армии сказали: и не думай… К черту заунывные разговоры! Жизнь продолжается! И надо, не теряя времени, наслаждаться ею. Впрочем… – Стелуев кивнул в сторону Ольги, которая мыла на берегу посуду, и подмигнул Василию: – Вы как раз так и поступаете. Молодец! Ну, мне пора.

– Надолго уходите?

– Дня через три ворочусь. Вы тут присмотрите за моей виллой. Хорошая она у меня получилась. Обидно, если ее растащат на костер.

– Сохраню, – пообещал Василий.

Они пожали друг другу руки, и Стелуев зашагал берегом реки. Подошла Ольга.

– Куда это Корней Антонович?

– За Сенгулу отправился. Говорит, там ягоды в распадках видимо-невидимо.

– А разве здесь мало?

– Может, там ягода слаще, – пожал плечами Василий. – Может, отдохнуть от нашей бригады захотел.

– Может быть, – задумчиво повторила Ольга. Василий взял из ее рук котелок с посудой:

– Товарищ дежурный, какие у вас еще задания по кухне?

– Кажется, разделалась со всеми.

– Тогда разрешите пригласить прогуляться по бульвару.

– Лучше в театр сходим.

– Не достал билеты.

– Тогда сходим в кино.

– Там душно, к тому же показывают старый-престарый фильм. Мы пойдем в планетарий с настоящим небом и луной.

– Пойдем, – согласилась Ольга.

Вечер был сухой и студеный. Все затаилось в ожидании скорой зимы. Ольга подняла вверх руку.

– Вон та звезда – Сириус.

– Где он? – взглянул на ее руку Василий.

– Да вон же, смотри, где мой указательный палец.

– Сириус во много раз больше Солнца. А его спутник – совсем крохотная звездочка, и у нее нет собственного света.

– Я ни черта не смыслю в астрономии, – ответил Василий.

– У этой звездочки нет собственного света, – повторила Ольга, – зато сила притяжения такая, что может отклонить с орбиты своего соседа-великана.

Василий улыбнулся и обнял Ольгу:

– Ну и пусть отклоняются, это их личное звездное дело.

Она заглянула ему в глаза и тихо сказала:

– Так и я возле тебя.

– Как? – не понял Василий.

– У меня нет своего света. Понимаешь? Я лишь твой спутник. Без света… И могу навредить тебе – отклонить с орбиты.

– Перестань…

– Нет-нет, это правда.

– Перестань, – Василий схватил ее за плечи и встряхнул. – Слышишь?

Ольга ничего не ответила, и они долго шли вдоль берега реки, каждый думая о своем.

– Кажется, вилла Стелуева, – наконец произнес Василий. Он показал рукой на мрачное нелепое строение из досок и ветвей. – Ты не замерзла?

– Немного.

– Пойдем погреемся. У Стелуева есть «буржуйка» и припасены сухие дрова. У него все четко: военный.

Они вошли в сооружение, которое можно было назвать и шалашом, и землянкой, и хибарой. Василий зажег спичку.

– Уютно живет майор. Ai;a, вот дрова.

Ольга уселась на мягкий пастил из веток и молча наблюдала, как орудует у печки Василий. Наконец затрещали дрова, в разные стороны поползли седые струи дыма. Сразу стало теплей.

– Как хорошо тут, – прошептала Ольга. – Я хочу шампанского.

– Какое совпадение, а я – водки.

– Тебе нельзя.

Василий развел руками:

– Бедному алкоголику остается только мечтать о выпивке.

– Ну а если больше не о чем мечтать…

Василий не дал ей договорить, резко обнял и поцеловал.

– Еще одно желание появилось? – Ольга попробовала отстраниться, но он крепко держал ее.

– Зачем ты так? – Василий нахмурился.

– Прости, я сама не знаю, что со мной сегодня творится. Прости…

– За что?

– За то, что отклоняю с орбиты. – И она прижалась к нему.

После возвращения из Москвы Серега Треф снова поселился у Мурата. На этот раз долго не пришлось бездействовать. Через два дня явился Славик и не один, а с хозяином.

– Доброзин, – представился тот и некоторое время бесцеремонно разглядывал Серегу белесыми, чуть навыкат, глазами.

Наконец он похлопал Трефа по плечу и коротко рубанул:

– Хорош парень, будем работать.

– Поработаем, – произнес Серега, отведя взгляд.

– Вот и ладненько. Садитесь, ребятки, поближе. – Доброзин с минуту молчал, словно не мог собраться с мыслями, потом начал: – В каждом человеке, ребятки, наступает момент, когда он должен изменить ритм жизни. У вас это будет не скоро. А мне уже пора. Ясно?

– Чего ж тут неясного, – отозвался Славик. – Кто хорошо трудился, имеет право в нашей стране на заслуженный отдых.

– Вот именно, – оборвал его Доброзин. – Потрудился я не плохо в свое время, много, правда, потерял не по своей вине. Но дело не в этом. Ухожу на покой. Старость обеспечена. Да вот появилась возможность кое-что добавить к своей пенсии. Разве можно упустить такой момент? Как ты считаешь, Сережа?

На этот раз Треф сумел выдержать взгляд белесых глаз.

– Упускать прибавочку к пенсии, конечно, грех. Но чьими руками будет лепиться эта прибавочка?

– Угадал, угадал, Сережка-Сережка, – улыбнулся Доброзин. – К вам, молодым, и обращаюсь за помощью.

– Вот номер: то приказывал «Будем работать», а то просит помощь. – Треф с ехидцей взглянул на Доброзина.

– Ершист, аи ершист, Сережка. И как до сих пор не сложил вихрастую головушку? Ума не приложу. Запомни, прошули я, угозариваю ли, для тебя и Славика – это все равно приказ.

– Теперь понятно, – Серега развел руками.

– Дело и для вас очень выгодное, – продолжил Доброзин. – Кроме того золотишка, что я приготовил для Москвы, есть еще. Только оно пока в землице лежит. Ждет не дождется, когда его извлекут на свет божий. Золото должно служить людям. Верно я говорю?

– Верно-то верно, – отозвался Серега. – Да земля его отдает не так просто.

– Знаю! Гектары пахать не заставлю. Имеется золотоносный участок. Сведения точные. Две недели работы – и на всю жизнь обеспечены. Бросаем к черту этот кооператив, орешки-ягодки, и разбегаемся в разные стороны.

– А не получится, что этих разных сторон окажется всего две – «тот свет» и этот? – Серега криво усмехнулся. – Причем двое из нас троих почему-то разбегутся как раз на «тот свет»?

– Отпадает, – Доброзин сделал решительный жест рукой. – Отпадает хотя бы потому, что одному не вынести из тайги всего золота и не доставить в Москву.

– Но это можно сделать в три приема.

– Ты забыл, Сережа, про милицию. Она упускает один раз, от силы – два. Но мелькать у нее перед носом три раза… Мы люди взрослые и не будем преуменьшать ее возможности.

– А, да к этому золотишку милиция принюхивается? – всполошился Славик.

– Пока нет, но если будем медлить да требовать друг у друга всяких гарантий, не только принюхается, а и слизнет. – Доброзин поднял вверх указательный палец. – Хочу обратить внимание на одну деталь. Остаться в живых с той информацией, что вы получили от меня, гораздо сложней… Славик не дал договорить:

– Когда надо идти?

– Завтра. А что скажет Сережка?

– Чего ж мне еще говорить? Завтра так завтра…

– Вот и ладненько. Мурат вас соберет в дорогу и переправит ко мне. В тайге и встретимся.

– Тьфу… тебе в рыло, – не сдержался Треф, когда Доброзин ушел, – деточку из себя корчит, цветик-ягодка. А если милиция привязала тех двух покойников к Добрсзину?

– Нет-нет, что ты! – затряс головой Славик. – Мужик он верткий, бесследный.

– Привидение, что ли? – усмехнулся Серега. – Ну ты со всем одурел. Как выпутываться думаешь?

– Золотишко поковыряем. Чего уж тут. Никуда не денешься. Только нам с тобой друг за друга держаться надо, – торопливо заговорил Славик. – Может, пронесет, отделаемся от Доброзина. Тогда и нам отсюда мотать надо. Старик обещал отдать мне рынбк со всей бригадой, а я так думаю: на хрена это все? Раз Доброзин отдает свое дело просто так – значит, что-то не ладно.