Текст книги "Эпизод детства"
Автор книги: Вадим Кудрявцев
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Не знаю, кто как, а я детство не помню совсем. Так, какие-то слайды, урывки, наведенные чужие воспоминания. И всего несколько эпизодов, которые можно было бы рассказать. То есть куски детства, которые я могу воспроизвести досконально в своем воображении. Законченные и живые. Один из них я и решил рассказать вам.
Каждое лето родители старались вывезти нас с братом на море. Для этого откладывались деньги весь год, родители списывались с хозяйками каких-то прибрежных «шанхайчиков», покупались курортные вещи. Из шкафов доставались сланцы и кепки. Как-то было не принято носить их в городе, даже летом. А тут они доставались, и сердце щемило от надвигающейся радости ношения всего этого.
Я очень ждал каждый год этой поездки. Причем я грезил не о море и не об отдыхе. Больше всего я ждал самой поездки. Поездки как таковой. Я просто очень любил «кататься на поезде». До того, что в детстве даже мечтал стать проводником. И поэтому, когда уже начинали паковать многочисленные чемоданы, я приходил в состояние крайнего нетерпения: значит уже скоро. Ходил вокруг комплектовавшегося багажа и контролировал, чтобы не забыли моих индейцев и пистолеты. И еще сомбреро, купленные на отдыхе и, как ни странно, дожившие с предыдущего курортного сезона. Пыльные, провалявшиеся год на шкафу, они доставались, чистились и укладывались в сумки, так как в чемоданах их можно было просто раздавить.
Мамина подстилка, панама от солнца «медуза» и вязальные спицы… Папина маска, трубка и набор стамесок для резьбы по дереву… Переплетенные папой и еще не прочитанные «Роман-газеты» и «Юности»… Все это лежало в шкафах и ждало своего часа. А будучи вытащенными из нафталинного плена и собранными вместе, все эти вещи производили на меня чарующее впечатление. Так что в процессе сборов я вертелся под ногами у родителей, тем самым сильно мешая, просто потому, что не мог быть в стороне от этого зарождающегося счастья.
В тот год мне было лет пять. И мы ехали на море. Было вызвано такси. Как я любил ездить на такси… Я и сейчас люблю ездить в машине, но тогда это было совершенно особенное впечатление. Вплоть до запахов и цоканья счетчика. Удавалось прокатиться-то не часто: когда-никогда родители заговорятся в гостях так, что транспорт уже не ходит… А тут на такси, да еще и на вокзал, к поезду. Это же вообще не передать…
Поезд всегда был местного формирования, поэтому на перроне как раз напротив нашего вагона нас всегда уже ждали бабушки и дедушки. Они приезжали всегда раньше нас, так что, в принципе, ориентироваться в поиске нашего вагона можно было исключительно на них. Но все равно всегда при подходе к перрону доставались билеты, и выяснялся номер вагона. Делала это всегда мама, так как папа изображал из себя караванного верблюда, навьюченного под завязку, и физически не смог бы исполнять роль штурмана.
Вещи заносились в наше купе, и все выходили прощаться с бабушками и дедушками. Родители послушно выслушивали наставления старших, а мы с братом носились по перрону, играя в какие-то незамысловатые и очень подвижные игры, прячась за спины взрослых. И все это с визгом и смехом. Родители постоянно останавливали нас, пытаясь успокоить и объяснить, что играть вблизи железнодорожных путей опасно. Но на нас это мало действовало, и в итоге заканчивалось все папиным подзатыльником. Получал его всегда брат как старший, но «надувались» мы оба. Хотя обиды и послушания хватало ненадолго, и уже минут через десять мы все так же носились и визжали.
Потом проводница предупреждала, что через пару минут поезд отправляется. Провожающие начинали целовать отбывающих, а затем в след кричать еще какие-то последние наставления. Мы заходили в свое купе и еще долго махали бабушкам и дедушками, а они нам. Они показывали жестами, мол, пишите, родители утвердительно кивали головами. А мы всё махали… Поезд дергался, и, пока провожающие еще были видны, мы махали…
Так было каждый раз. Так было и в тот раз. Тут еще нужно сказать вот что. Родители всегда покупали все четыре места в купе. Причем в купейном вагоне. Это, конечно, было дороже, но на порядок комфортнее. Один раз, еще когда мой брат был совсем маленьким, родители попытались сэкономить на билете, уложив брата с мамой на одну полку. Но, промучившись всю ночь с моим резвым братом, мама сказала, что больше она так ездить не согласна. Поэтому, когда в поездки начали брать и меня, подобные эксперименты родители уже решили не проводить. Так что мы всегда занимали все купе, специально покупая билеты заранее. Мама и я спали на нижних полках, а папа и брат – на верхних. Но меня-то всегда тянуло на верхнюю полку. Это же намного интереснее, да и как-то взрослее, что ли. Поэтому почти сразу папа закидывал меня на верхнюю полку к нашему обоюдному удовольствию: я не путался у него под ногами и аж светился от удовольствия.
Некоторое время я был занят тем, что просто упивался атмосферой купе: и этим неказистым купейным столиком, и тусклой лампой с щелкающим тумблером, которую включали только вечером, что не мешало мне постоянно щелкать выключателем, и ручкой для включения вечно неработающего радио, и матрасами, закинутыми в боковое отделение… Все это приводило меня в полнейший восторг. И только насытившись всем этим, поняв, что все это на некоторое по-детски долгое время будет "нашим", я позволял себе наконец лечь на живот, уставившись в окно. Не знаю, поймете ли вы меня, но с верхней полки в окно смотреть намного интереснее, чем с нижней. И вот так я мог пролежать очень долго, смотря на мелькающие мимо деревья, пожелтевшую от жары траву, раскаленные бетонные пригородные станции, и провод, который то стремится вниз, то снова поднимается, как волна.
Не исключаю, что может я и помню эту историю только потому, что она произошла в купе поезда. Поезда, которого я впитывал всеми порами, пытаясь запомнить, запечатлеть каждую деталь на целый год до следующего свидания.
Состав уже убегал прочь от города, родители достали сменные вещи и уже собирались закрыться, чтобы переодеться, когда дверь нашего купе отворилась, и на пороге показался мужчина. Тогда бы я его охарактеризовал как «взрослый дядя», хотя точной оценки бы это не дало, так как «взрослые дяди» на тот момент у меня начинались от 18 и заканчивались около 50 лет. Далее шли «дедушки», отличающиеся от «взрослых дядь», в принципе, только количеством седины. Сейчас я думаю, что мужчина был лет 37-ми или около того. В правой руке он держал билет, с которым он сверял номер своего места, а в левой – «дипломат». Для человека, отправляющегося на море, «дипломат» был совсем непривычным багажом. Это заметил даже я – ребенок. Мужчина еще раз проверил наличие номера своего места в нашем купе, положил билет в нагрудный карман рубашки, тихо поздоровался, вошел и сел на одну из нижних полок. Поставив «дипломат» рядом на сиденье, он замер, погрузившись в какие-то свои мысли. Хотя это я понимаю только сейчас, своим нынешним умом. А тогда я был удивлен тем, что дядя сидел абсолютно неподвижно и смотрел невидящим взглядом на вытертую краску прохода. Как памятник.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
