Текст книги "Хоббит, который слишком много знал"

Автор книги: Вадим Проскурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

23

Решение принято, и я продолжил разведку. Через неделю я имел рунные идентификаторы всех председателей ковенов, а заодно и их ближайших помощников.

Попутно я ознакомился с планами короля по возвращению реальной власти. Не могу сказать, что эти планы мне понравились.

Основную силу, поддерживающую короля в его законных устремлениях, составляет ковен Синий Лосось. Такое же сборище мерзавцев, как и Утренняя Звезда, и даже хуже – Утренняя Звезда, по крайней мере, не торгует наркотиками. Король не питает иллюзий относительно того, какие цели ставит перед собой Синий Лосось – занять место Утренней Звезды, получить неограниченный доступ к королевской казне, стать первым в преступной иерархии ковенов и диктовать свою волю всем подвластным народам. Ткемаль Мудрый, председатель Синего Лосося, без всякого сомнения, представляет в мечтах, как после победы над Леверлином он сообщит королю, что отныне королевское место даже ближе к сортиру, чем было при Леверлине. А еще Ткемаль мечтает совокупиться с Дриадой, Великой Королевой Аннура и женой Гнея Рыболова. Моргот раздери всех этих людей, какие гнусные желания лежат в основе всех их больших поступков!

Ни Гней, ни Ткемаль не переоценивают себя, силы Синего Лосося недостаточны даже для того, чтобы захватить власть, не говоря уж о том, чтобы удержать ее. Все высшие военачальники аннурской армии получают жалованье из казны Утренней Звезды – это уже не секрет. Кто знает, сколько офицеров преданы своему генералу больше, чем своему королю? И что может сделать войско, против которого выступают все сильнейшие маги королевства? Наивно рассчитывать, что маги Синего Лосося продержатся против Утренней Звезды больше нескольких часов.

После Нового года Гней Рыболов совершил поездку в хазгские степи – поохотиться на сайгаков. Как и положено по закону, все родовые вожди сопровождали джи-хангира на охоте. Ткемаль также присутствовал на охоте в качестве магического советника генерала Улагана Быстроходного. В один прекрасный момент король с сопровождающими оторвался от магической охраны, это неудивительно, учитывая, что мало кто может сравниться с хазгами в искусстве верховой езды, а Гней с детства проявлял талант к этому делу. В заснеженной степной балке состоялись переговоры, в результате которых король обещал даровать Хазгу независимость, а Улаган и прочие генералы обещали поддержать короля в гражданской войне.

Грамотный ход – магам не так просто будет справиться с легко вооруженными, но невероятно быстрыми, маневренными и выносливыми хазгскими всадниками. А если учесть, как они стреляют из лука... Маг, вооруженный рогатым посохом, не успеет подойти на дистанцию выстрела, а смертетворящий крест не слишком хорош на поле боя, с его помощью можно убить любого наперед выбранного всадника, но не остановить конную лаву. Тяжелое оружие тоже неэффективно против конницы, способной в считанные минуты рассеяться и выйти из-под удара излучателей. Остаются драконы, но, когда в гражданской войне в дело идут драконы, правителям соседних стран сразу становится ясно, что повстанцы близки к победе, раз их противник пустил в ход такую грозную силу. Да и, опять-таки, достаточно иметь в каждой тысяче всадников один зенитный артефакт, чтобы потери драконов стали неоправданно большими. И вообще, что я тут объясняю очевидные вещи? Откройте любой учебник по военному делу, там ясно написано – с хазгской конницей следует сражаться либо грудь в грудь, либо оружием массового поражения. А сбрасывать яйца фениксов на родную страну не решатся даже ковены.

Я продолжил наблюдение, и вскоре обнаружилось кое-что еще более интересное. В столицу одна за другой потянулись мелкие группы хазгов, замаскированные под торговые караваны или просто под путников, спешащих по своим личным делам. Они избегали широких дорог, в изобилии ответвляющихся от южного и восточного трактов, строго следя, чтобы ни на одном посту дорожной полиции не сложилось впечатления, что хазги в последнее время что-то зачастили в центральные области Аннура. Я заметил, что значительную часть хазгов-путешественников составляет спецназ, причем не просто снайперы, а стрелки высшей пробы, умеющие не только пробить стальную кирасу с двухсот шагов, но и выпустить две стрелы в секунду и пятьдесят в минуту. Зачем Гнею такие бойцы? Неужели он спешно организует террор-группы? Но где же тогда пехотная поддержка?

Я обратил внимание на восточный тракт и сразу все понял. Вот она, пехотная поддержка. Подобно тому как с юго-востока к Аннуину стремились люди-хазги, с востока катилась волна гномов. Гномы не маскировались вдали от тракта, с их навыками верховой езды лучше вообще не соваться в бездорожье. Гномы просто ехали в Аннуин по торговым делам, и никого почему-то не удивляло, что в каждом караване охраны больше, чем торговцев, да и сами торговцы слишком смахивают на воинов.

Теперь план восстания стал более-менее понятен. Что ж, у короля немало шансов на успех. Жалко, что приходится идти на серьезные жертвы, Хазг хоть и считается самой отсталой из Опекаемых Земель, отделять его от королевства, должно быть, обидно. И неизвестно еще, что морийские гномы запросили в уплату за помощь. Но ничего не поделаешь – когда стремишься к чему-то великому, всегда приходится жертвовать малым.

Самое главное сейчас – чтобы Леверлин не пронюхал о перевороте раньше, чем мы будем готовы. Хорошо еще, что за королем наблюдают не так пристально, как он мне рассказывал за стаканом вина в Вечном Лесу. Похоже, маги считают короля ни к чему не годным придурком, недостойным по-настоящему плотного наблюдения. Что ж, сами виноваты. Но все равно, не стоит рисковать лишний раз. И поэтому я выбрал для второго визита к королю не самое обычное место и время.

24

Я смотрел в волшебное зеркало и чувствовал себя извращенцем. В зеркале король любил королеву.

Он действительно ее любит, это редкость для королевских семей, однако большая удача для меня. Если бы довериться королеве было нельзя, мне пришлось бы встречаться с королем в сортире. Лучше уж в опочивальне.

Королева стонала, король кряхтел, а я ждал, когда они закончат, и думал, где берет начало королевская любовь – в душах венценосных супругов или в магических пилюлях, которыми их снабжают придворные волшебники, дабы семейные ссоры не отвлекали короля от обязанностей. Скорее все-таки первое, вряд ли король пользуется психотропными заклинаниями – слишком много побочных эффектов. Тогда ему остается только позавидовать. С другой стороны, в том, что у каждого Великого Короля рождается только один ребенок и это всегда сын, явно не обошлось без магии. В общем, какая мне разница? Главное – королева в курсе планов супруга.

Стоны все нарастали и нарастали. Гней – явно выдающийся любовник, раз он сумел так завести женщину. Где-то я слышал, что у людей великие полководцы чаще всего хорошие любовники. Интересно, верна ли обратная закономерность?

Наконец процесс завершился. Я выждал пару минут, чтобы дать супругам прийти в себя, а затем наложил на себя невидимость и совершил перемещение.

Я стоял в углу королевской опочивальни и напряженно всматривался в темноту магическим зрением. Никаких движений маны не видно, если не считать естественных колебаний вокруг огромной постели. Поиск артефактов... В тумбочке у постели какие-то магические пилюли... В одежде короля три амулета... Кольцо-печатка, оказывается, в нем тоже магия... Больше ничего. Поиск разумных существ... Король и королева... Я... В соседних комнатах никого нет. Похоже, за нами сейчас действительно никто не следит. Замечательно.

Я сделал шаг вперед и громко прокашлялся. Королева взвизгнула и мгновенным движением натянула одеяло до шеи. Король скатился с кровати, в его руке блеснул янтарный паук. Лицо короля налилось кровью – хороший знак, при опасности лицо храбреца краснеет, а лицо труса бледнеет. Я поспешно поднял вверх раскрытые ладони и воскликнул:

– Гней, это я, Хэмфаст! – И, только убедившись, что король не собирается немедленно стрелять в меня, согнулся в церемонном поклоне. – Хэмфаст, сын Долгаста, из клана Брендибэк, к вашим услугам. Я приношу извинения за нескромное вторжение.

Гней опустил паука.

– В прошлый раз ты носил другое лицо, – сказал он.

– Я решил, что неосторожно использовать для этого визита то же самое лицо. Это действительно я! Мы встречались в “Четырех псах”, потом мы пили вино в Вечном Лесу, а в конце я переместил тебя на берег Аннуина.

– Да, это действительно ты, – согласился король. Он обратился к королеве: – Позволь представить тебе, Дриада, Хэмфаста из клана Брендибэк, про которого я тебе рассказывал.

Дриада наградила меня величественным наклоном головы. Как ни странно, этот жест получился по-настоящему величественным, несмотря на то, что из одежды на королеве Аннура было только одеяло, из-под которого торчали босые ноги.

Гней накинул на себя халат и передал другой халат Дриаде, она ухитрилась надеть его, не показав мне ни одного из интимных мест.

– Ты зря прячешь от меня свое тело, – сказал я ей, – я же не человек.

Королева вспыхнула, но ничего не сказала, лишь нервно дернула уголком рта. Король укоризненно покачал головой.

– Не обижайся на нарушения этикета, Дриада, – сказал он. – Этот почтенный хоббит сделал возможным то дело, которое нам предстоит, а потому ему можно простить куда большее.

Одновременно с произнесением этих слов король прикатил откуда-то из темноты столик на колесиках, сдернул с него покрывало, и моим глазам предстала россыпь разнообразных фруктов, как обычных для Аннура, так и экзотических, три новомодных прозрачных кувшина с разными винами, глиняный кувшин, вероятно с водой, да два изящных бокала гномьего хрусталя. Король огорченно посмотрел на это великолепие и сказал:

– Жалко, бокалов всего два, но мы что-нибудь придумаем. – Он еще раз удалился в темноту, а когда вернулся, в его руке была маленькая вазочка из-под цветов. Судя по аромату, который она испускала, цветы были выкинуты только что. Гней сполоснул вазу вином и поставил перед собой. Глядя на это, Дриада скорчила недовольную гримаску, но Гней сделал вид, что ничего не заметил. Я тоже.

Мы выпили за успех нашего дела. А потом настало время обсудить то, как этого успеха надлежит достигнуть. Гней произнес долгую речь, в которой изложил мне план восстания. Почти все уже было мне известно, и потому я не буду приводить здесь его слова. Кстати, слова “восстание” Гней упорно избегал, предпочитая выражения вроде “правое дело”, “священная борьба”, “восстановление порядка и законности” и тому подобное. Ох уж эти мне человеческие заморочки...

Мы просидели в опочивальне почти до рассвета. Нужно было обсудить многое, и мы обсудили многое. Когда я покинул королевский дворец, все было ясно. Ну, почти все.

25

Я посетил королевскую опочивальню еще два раза. Мы обсуждали последние детали, требующие уточнения, я узнавал последние новости из дворца, король узнавал последние новости из ковенов. Все-таки с помощью волшебного зеркала получать информацию намного удобнее, чем старомодными агентурными средствами.

Как ни странно, подготовка к восстанию шла без сбоев. Гномы не передрались с хазгами и не устроили в Аннуине пьяный дебош. Никто из магов Синего Лосося, посвященных в суть дела, не предал нас. Ковены до сих пор ни о чем не подозревают. Будь я человеком, я бы поплевал через левое плечо, но, поскольку я не человек, я просто старался быть максимально осторожным и осмотрительным, чтобы не спугнуть удачу.

26

Мы начали действовать ранним утром тридцатого апреля. Первоначально Гней наметил выступление на первое мая, но мое появление вынудило его скорректировать планы. Чтобы не переносить множество мероприятий на день позже, мы решили начать операцию на день раньше.

Программа действий на тридцатое апреля предельно проста. Действую только я. Ровно в четыре часа утра, когда спящие спят особенно крепко, часовые на постах клюют носом, а ночная жизнь большого города достигает нижней отметки активности, я привел в действие заранее подготовленное заклинание. Это было очень сложное заклинание, пожалуй самое сложное из всех, что мне приходилось творить. Я отрабатывал его на леммингах в тундре Полночной Орды, и, думаю, орки еще долго будут удивляться, какой идиот раскрасил в разные цвета почти три тысячи полярных мышей. А что делать? Мне же нужно отслеживать перемещение каждой мыши, а они все на вид одинаковые.

В общем, я привел заклинание в действие, и началось... Загрузка массива рунных идентификаторов... Внешний цикл... Внутренний цикл поиска... Обработчик исключительной ситуации неуспеха в поиске... не сработал ни разу... Открытие объекта... Выбор места назначения... Перемещение. И все это сто девять раз. После сто девятой итерации цикл закончился, и я посмотрел через волшебное зеркало на дело своих рук. Забавное зрелище, надо сказать.

Сто девять сильнейших магов восьми ковенов лежали ровными рядами в густой траве. Кое-кто начал просыпаться от холода. Я не смог сдержать смех, глядя на одного молодого мага в пижаме – он полз вдоль ряда своих коллег, еще не успевших проснуться, и трогал каждого за лицо. А потом он сказал: “Приснится же такая ерунда”, лег на землю и попытался снова заснуть, и тут я уже расхохотался в полный голос. Нехалления проснулась и присоединилась ко мне. Некоторое время мы смеялись, а потом мне стало жалко моих противников.

Неприятно оказаться в один миг за тысячу миль от родного дома, без единого артефакта, голым или почти голым, да еще в незнакомом лесу и в не самое теплое время года. Пусть они заслужили такую участь, все равно долго смеяться над несчастными как-то не получается. Я принял человеческий облик и совершил заклятие перемещения на безымянную поляну в Вечном Лесу.

– Приветствую вас, почтенные! – громко произнес я.

– Это что еще за урод? – откликнулся маленький сморщенный старичок в пижаме и ночном колпаке, оказавшийся ближе всех ко мне. Он всматривался в меня, близоруко щурясь, а его щека дергалась от нервного тика. Несколько молодых магов неразборчиво пробормотали что-то нецензурное, и старик сморщился еще сильнее.

Маги еще не успели прийти в себя и смотрели на меня, как будто я был галлюцинацией, вызванной неумеренным употреблением желтой пыльцы или настойки харадского мака. Белобрысый юноша в грязноватых подштанниках, стоявший шагах в двадцати от меня, внезапно выбросил вперед левую руку, и в мою сторону полетела желтая мерцающая спираль, издавая в полете мерзкое сухое потрескивание. Глаз орла немедленно сообщил мне суть этого заклинания. Я выполнил привычную магическую связку перемещение-неподвижность-невидимость, принимать бой было глупо – в таком количестве маги просто задавят меня числом.

Теперь все маги смотрели на этого юношу. Он растерянно пожал посиневшими плечами, сплошь покрытыми мурашками, и в этот момент с неба на его шею упала точно такая же желтая спираль. Вначале я хотел угостить его фиолетовой молнией, но потом решил, что спираль, формулу которой он так удачно мне предложил, будет даже лучше.

Подобно змее, спираль обвилась вокруг шеи несчастного, а потом ее кольца сжались, и юноша судорожно подпрыгнул на месте. Из его горла вырвалось невнятное хриплое рычание, он бестолково взмахнул руками, затем его тело обмякло и рухнуло на траву, как мешок с репой. Спираль еще секунд десять мерцала и фырчала, но тело было уже мертво. Мда, не стоило мне целиться в шею.

Жалко его, я ведь не хотел его убивать, но теперь уже ничего не поделаешь. Я переместился в исходную позицию и убрал невидимость.

Кто следующий? – спросил я.

Следующего не нашлось.

Леверлин выступил вперед, не дожидаясь, когда я его позову. Сейчас он был в своем истинном теле, и я невольно залюбовался им, на мгновение забыв, что это самый опасный мой противник. Высокий, стройный, скорее даже тощий, волосы черные, с еле заметной проседью на висках, кожа смуглая, лицо не нуждается в бороде или усах, чтобы выглядеть мужественным. Руки и ноги казались бы несоразмерно тонкими, не будь они такими мускулистыми, поджарый торс, увитый тонкими жгутами мышц, выглядит изваянным из бронзы. В отличие от большинства магов, столпившихся вокруг меня полукругом, Леверлин не носил ни пижамы, ни подштанников, он был совершенно обнажен. Не удивительно, если учесть, каким успехом у женщин пользуется такой мужчина.

– Приветствую тебя, Хэмфаст! – громко сказал Леверлин.

Я кивнул, признавая, что я – это действительно я.

– Что тебе нужно от нас? – спросил Леверлин.

– Ничего. Абсолютно ничего. Разве что выдать одежду, чтобы вы не околели от холода. – С этими словами я выполнил заклинание, и передо мной возникла внушительная груда серого тряпья. Леверлин подошел к ней, брезгливо перебрат несколько тряпок, и, когда он поднял лицо, в нем читалось плохо сдерживаемое бешенство.

– Это же... это же тюремные робы!

– Совершенно верно, – согласился я, – но в вашем положении не следует проявлять излишнюю разборчивость. Так можно и замерзнуть.

– Где мы? – спросил Леверлин, молниеносно сменив тему разговора.

– Думаю, вам не составит труда сориентироваться, ведь среди вас декан факультета географии Аннурского Университета.

Взгляды большинства присутствующих обратились на невзрачного низкорослого мужичка, прикрывающего руками интимное место. Он смущенно пробормотал:

– Это не так просто, как тебе кажется, почтенный. Я бы предпочел узнать наше местоположение от тебя.

– Ничем не могу помочь, почтенный. Разбирайтесь сами. Не думаю, что вашей жизни что-либо угрожает, вы все маги, притом не самые слабые. До населенных мест как-нибудь доберетесь, от волков отобьетесь, пищу добудете. Не смею больше задерживать.

С этими словами я хотел покинуть поляну, но в этот момент Леверлин произнес слова, заставившие меня остаться:

– Ты говоришь, что тебе ничего от нас не нужно. Тогда зачем ты пришел сюда? Поглумиться?

Психолог, мать его Моргот... а ведь он прав! Я действительно мог заранее разложить одежду вокруг финальной точки перемещения, и мне не пришлось бы разговаривать с похищенными магами. Более того, это было бы правильнее – зачем раскрываться перед ними, сообщая, кто именно стоит за совершенным заклинанием. Выходит, я действительно хотел увидеть могущественных властителей восьми ковенов в подштанниках посреди леса, я хотел, чтобы они увидели меня и узнали меня и чтобы они поняли, кто подверг их такому унижению. Но такие чувства... просто недостойны хоббита! Врага можно убить, можно помиловать, но нельзя издеваться. Пытки не в счет, они производятся с определенной целью. А бессмысленное глумление... Я почувствовал, как мои щеки наливаются краской. Леверлин приблизился ко мне.

– Хэмфаст, – сказал он, – не совершай необдуманных поступков. Я догадываюсь, что ты задумал, это очень опасное дело. Гней мог бы справиться с самодержавным правлением в спокойной обстановке, но теперь в Аннуре начнется такое... Ты вывел из игры верхушку ковенов, рядовые бойцы остались без присмотра и управления, им не остается ничего другого, кроме как сбиваться в преступные банды. Ты представляешь себе, во что превратится жизнь аннурских обывателей, когда на большую дорогу выйдут пять тысяч разбойников с боевыми артефактами?

– Во всех девяти ковенах не наберется пяти тысяч разбойников, – возразил я.

– Ну, пусть одна тысяча! Жизнь превратится в такой ужас... даже Саурон не мечтал о таком. Далее. В первые два-три месяца неизбежно настанет безвластие. Хазг только и ждет повода, чтобы отделиться от Аннура. А если он отделится, вам не успеть провести карательную операцию до того, как Мория отправит в Хазг свои хирды. А тогда без драконов вам не справиться. Кстати, возможно, я ошибаюсь, но похоже, что в Аннуре не осталось никого, кто мог бы управлять драконами, все они здесь.

– А как же король? – удивился я.

– А что король? Его дело сидеть на троне со священными побрякушками в руках, а не командовать драконами. Нет, король не имеет доступа к оружию массового поражения. Если он победит, а мы погибнем, ты не сможешь реализовать свою мечту. А когда Церн Ганнарский поймет, что аннурские драконы остались без присмотра, начнется вторая Хтонская война. Кстати, мантикоры больше не преграждают путь ганнарским войскам. Элессар свидетель, ты устроил в Средиземье бардак, какого не было со времен Олмера!

– Ну и что ты теперь предлагаешь? – спросил я.

– Я передам тебе все известные мне данные о фениксах и драконах. Я введу тебя либо в совет ковена, либо в Королевский Совет, смотря что тебе больше нравится. Либо мы можем принять тебя в совет девяти на правах десятого ковена. Я смогу даже убедить остальных председателей, чтобы они признали за тобой право решающего голоса. Ты станешь правителем Аннура!

– Я не могу и не хочу становиться правителем Аннура, – возразил я. – У Аннура уже есть законный правитель, права которого злодейски ущемлены.

– Моргот тебя порви четыре раза! – воскликнул Леверлин. – Ну как ты не понимаешь! Не бывает так, чтобы законы были выше обстоятельств! Если закон противоречит здравому смыслу, нельзя следовать закону.

– Тогда устаревший закон надо отменить.

– А если нельзя отменить устаревший закон? Если, например, нет времени? И вообще, что такое закон? Правило, записанное на священной скрижали, которому никто не следует, или правило, нигде не записанное, но всеми признаваемое? Ты хочешь оживить древние заповеди, но они давно мертвы, даже ты не сможешь влить жизненную силу в идеи, умершие от старости сто лет назад. Одумайся, Хэмфаст! Не ввергай Аннур в пучину ужаса!

Я пожал плечами, стараясь сохранять непроницаемое выражение лица. Слова Леверлина все-таки чем-то меня задели.

– Неубедительно, – сказал я.

Леверлин махнул рукой отчаянным жестом и пошел прочь быстрым шагом, даже не замечая, что он идет не к товарищам по несчастью, а наискосок в сторону, не замечая, что он по-прежнему обнажен, что его загорелая кожа (нет, скорее, смуглая, где он мог загореть зимой?) посинела от холода. Я смотрел вслед своему врагу и думал, что, может быть, в его словах есть какая-то доля правды...

Отойдя шагов на двадцать, Леверлин развернулся неуловимым движением, его левая рука сделала козу, и в мою сторону полетел блекло-оранжевый сгусток пламени, растущий на глазах. Одновременно Леверлин разинул рот в оглушительном крике:

– Инцинера! Все разом! Только это сможет остановить его!

Я понял, что не успеваю выполнить магическую связку, волшебное пламя приближается слишком быстро. Я поспешно отступил на шаг, и огонь, уже достигший размеров хоббичьей головы, врезался в землю в трех футах впереди меня. И я понял, что это был всего лишь зародыш пламени.

Мир взорвался огненным штормом, раскаленный ветер, словно вырвавшийся из кузнечного горна гномьего аватара Дьюрина, отбросил меня назад, разрывая тело на части. Я не чувствовал боли – нервы сгорали быстрее, чем успевали передать боль сознанию. Через неуловимую долю мгновения я понял, что не чувствую ничего ниже пояса, потом ощутил, как разматываются мои кишки, течение времени будто замедлилось в сотню раз, я понимал, что не прошло и секунды, но мне казалось, что я лечу в огненном смерче уже минут пять. Вот-вот должно сработать защитное заклинание, – оно восстановит мое тело, и тогда я покажу вам, вероломные маги, кто истинный хозяин Аннура!

Внезапно мое тело резко изменило направление полета. Новый порыв огненного ветра смял правый бок, изломав и оторвав руку почти у самого плеча. Вторая инцинера, понял я. Маги откликнулись на призыв своего предводителя. “Это действительно может остановить меня”, – подумал я, и это была моя предпоследняя мысль. Потом я расслышал в реве пламени два резких хлопка. “Это же мои глаза!” – подумал я, и это была моя последняя мысль.