Текст книги "Заблудиться в чистом поле (СИ)"
Автор книги: Вадим Ечеистов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Прохладный и солнечный октябрьский денек неспешно близился к завершению. Вечер пятницы будоражил близостью отдыха и развлечений выходных дней. Но только не для Рокотова Андрюхи. Он работал электриком в совхозе, где с апреля по конец октября – в период страды, суббота также была рабочим днем.
Совхоз – так по старой привычке и для краткости все называли сельскохозяйственное акционерное общество – занимал огромную территорию со множеством сел, деревень, ферм и полей. Однако администрация и обслуга базировались в городе-райцентре, в котором и жил Андрей. Электроцех представлял собой почерневшую от времени бревенчатую избушку на краю города, в кольце частных курятников и сараюшек. Всю пятницу Андрей занимался сколачиванием дощатых стеллажей под электромоторы, в сарае, отданном электрикам под крытый склад.
Именно за этим занятием и застали его друзья, подъехавшие на тарахтящем ижаке с люлькой – «шикарном» мотоцикле цвета морской волны.
– Дюха, есть предложение! – крикнул Серега – коренастый кучерявый парень, с круглым, обрамленным короткой щетиной лицом, заглушая рычание своего мотоцикла.
– Здорово, пацаны! Куда намылились? – Андрей достал сигарету без фильтра и крепким рукопожатием поприветствовал Серегу, Леху и еще одного Серегу, по прозвищу Пескарь.
– Поехали на рыбалку, на Толкуновку. С ночевкой, – Пескарь прикурил от Андрюхиной спички.
– Да какая ночевка, мне же завтра на работу!
– Да я тебя доставлю на работу в лучшем виде. Будешь как огурец. Давай, поехали! Я сейчас этих орлов отвезу, потом вернусь за тобой, и Вован как раз с работы придет. Он кстати уже подписался. Огурцы, окорочка и хлеб мы взяли. Вы с Вовкой берете «Рояль» и запить. Отдыхаем по полной! – Серега продолжал убеждать, приводя все больше доводов в пользу поездки.
Андрей мучился сомненьями. С одной стороны, он прекрасно знал, что у них называлось рыбалкой: распитие спирта «Royal», разведенного водой, иногда с добавлением сухого напитка «Yuppy». Пили обычно до полной отключки. С другой стороны, провести выходные в скуке и одиночестве, ему хотелось еще меньше.
Серега был человек вольный – ездил иногда на рынок в Москву, торговал скобяным товаром. Леха нигде не работал. Вовчик работал на фабрике, где завтрашняя суббота – законный выходной. Пескарь служил в армии по контракту, с графиком сутки через трое, и тоже мог оттянуться по полной программе. Одному Андрею завтра на работу.
– Ладно, договорились! Я через час заканчиваю. Только пить много не буду, и до полуночи ты меня отвезешь обратно, чтоб я хоть проспался до работы, – дружески хлопнув Серегу по плечу, сказал Андрей, и втоптал в грязь докуренную сигарету.
Парни с довольными криками под стрекот мотора скрылись в проеме между курятниками. Рокотов вернулся к работе.
Их компания сложилась в незапамятные времена. В школе они учились в одном классе, более того, были в одном пионерском звене. Звеньевым был Андрей. Потом звено распалось – Андрей продолжил учиться в школе, надеясь поступить в институт, а парни поступили в разные ПТУ и техникумы. С институтом у Андрюхи ничего не вышло, и он самым первым из класса попал в армию. После демобилизации оказалось, что старое пионерское звено пришло из армии в полном составе, чуть ли не в один день. Совместное празднование дембеля затянулось почти на два месяца. Потом стали пытаться найти работу. В начале девяностых это было непросто, тем более в маленьком провинциальном городе. Даже если и удавалось устроиться, проблемы не исчезали, потому что зарплату, и без того мизерную, подолгу задерживали. И все же пацаны встречались почти каждый день, а если кому удавалось добыть денег – гуляли на всю катушку. Обычно у Сереги в гараже, у Вовки дома, или на природе. На природе особо почитаемым местом был берег маленькой речки Толкуновки, километрах в двадцати от города. Добираться туда было сложно, но место действительно было замечательное и уединенное.
****
Окончив работу, Андрей решил не тратить лишние полчаса на дорогу домой, и остался ждать друзей у электроцеха. Недолгое ожидание было прервано знакомым треском мотора, и Андрей вышел к дороге. Он не ошибся – из-за поворота выскочил мотоцикл с парнями. Вовчик уже сидел в коляске, и, судя по счастливой улыбке, успел прогреть внутренности дозой алкоголя. Примерно о том же говорило и Серегино раскрасневшееся лицо.
– Прыгай назад, мы уже все купили, – продолжал улыбаться Вован.
– Я так примерно и понял, что купили, и разбавили. Молодчики! – Андрей забрался на заднее сидение мотоцикла в прекрасном расположении духа. Во-первых, теперь не надо в ларек заезжать, а во-вторых, ему досталось место на сидении. Это прекрасно, если принять во внимание то, как в люльке трясет, и как Серега любит лихачить, особенно когда «примет на грудь». Не раз бывали случаи непроизвольного катапультирования пассажиров коляски.
Однако наслаждаться скоростью и ветром в лицо пришлось недолго. Когда съехали с центральной совхозной дороги на грунтовый проселок, пришлось заниматься мотофристайлом, чтобы не разбить мотоцикл в очередной колдобине. А когда подъехали к деревеньке Шорниково, пассажирам и вовсе пришлось покинуть борт.
Эта деревня славилась своей уникальной дорогой, которая была как-бы вырыта широкой канавой между рядами домов. Причем поверхность «дороги» была значительно ниже общего уровня земной поверхности в деревне – где на полметра, а где и на метр с лишним. Видимо, поэтому дорога, даже в сильную засуху, представляла собой непролазное месиво из жирной грязи. А на выезде из деревни дорога, как река из грязи, впадала в «море» – огромную бурую лужу.
Через Шорниково парни всегда проходили пешком, а Серега виртуозно проезжал по узкой полоске суши у заборов, стараясь не опрокинуться с тяжелым мотоциклом в жижу «дороги».
Объехав гигантскую лужу, Серега дождался остальных. Дальше, до самого леса, пролегал плотный и ровный проселок. Однако, примерно через пару километров по лесу, дорога превращалась в череду глубоких ям с грязью, и крутых бугров. Пришлось вновь двигаться со скоростью пешего шага, периодически, совместными усилиями, с шутками и матерком, вытягивая мотоцикл из грязи, и втаскивая на спины бугров.
В конце-концов, они выехали из лесу прямо к деревенской околице. В деревенском колодце набрали чистейшей, ледяной воды в пластиковую канистру, поприветствовали пожилого мужика – знакомого Сереги, и погнали дальше. Метрах в ста за деревней и было заветное место – у недостроенной бани при впадении в Толкуновку маленького болотистого ручейка.
Леха с Пескарем успели к приезду остальных разжечь костер, разложить нехитрую закуску, и, конечно, «пригубить» разведенного водой рояля, покрашенного в зеленый цвет порошком юпи с вкусом экзотического фрукта киви.
Опоздавшие сходу присоединились к пиршеству. Пили за «лося», за «то, чтоб все было, и ничего за это не было», и просто под хороший разговор. Незаметно стемнело. Чтобы не мерзнуть, импровизированный стол перенесли в остов бани, где, судя по надписям на стенах, любили отдыхать и другие компании.
****
Очнулся Андрюха сидящим на полу бани со связанными руками и ногами, и саднящей болью в плече. Мысли ворочались медленно, будто залитые клейстером. А отрезок времени с момента начала пьянки напрочь исчез из памяти.
– Че за ерунда? Кто меня связал? – с трудом ворочая языком, и выуживая из памяти нужные слова, просипел Андрей.
– А, вернулся! – усмехнулся Вовка, – Мы тебя втроем вязали. Ты в окно порывался нырнуть, прямо вперед головой. Видать рояль левый попался. Такого с нами еще не бывало.
Андрей осмотрелся: в углу, на куче тряпья, спал босой Пескарь, Вован с Лехой закусывали у стены, Серега подбрасывал ветки в костер. Андрюху распутали. Осмотрев себя, он обнаружил грязь на джинсах, и полуоторванный нагрудный карман на рабочей куртке цвета хаки. К счастью, индикатор из отделения для ручек не выскочил. Кто связан с электричеством, знает, что индикатор – это приборчик для определения напряжения, похожий на маленькую отвертку с лампочкой.
Те, кто был в сознании, принялись наперебой реанимировать память Андрея. Какие-то обрывки начали и сами возвращаться в медленно трезвеющий мозг.
Оказалось, что начало было положено спором из-за какого-то пустяка, вспыхнувшем между двумя Серегами. Спор начал переходить в склоку, и Андрюха попытался успокоить буянов. Однако и сам был вовлечен в свару, закончившуюся жестокой дракой. Тут уже не выдержал Вовчик, и подскочил разнимать драчунов. В итоге дрались уже четверо. Только Алексей благоразумно остался возлежать подле закуски, периодически спихивая с нее падающие тела дерущихся.
Эта драка не вызвала ни у кого особого удивления: подобные «молодецкие забавы» были вполне в духе этой веселой компании. Дрались и с посторонними агрессорами, и, иногда, между собой. В последнем случае, наутро мирились и вспоминали подробности драки дружным хохотом. Но в этот раз все еще было впереди.
Когда схлынули беспричинные пьяные задор и злость, драчуны расселись на досках, отдышались, попили воды, и уже приготовились было продолжить пикник. Как вдруг Пескарь, который всегда, можно сказать «как часы», беспробудно засыпал после нескольких стопок, вскочил с пола, и, крикнув что-то вроде: «Что, интерполовцы, выследили? Десантники не сдаются!», – бросился в проем двери. Друзья , не успев толком сообразить – смеяться им, или бежать догонять безумца – услышали истошный вопль о помощи.
«Тону! Помогите!» – доносился крик Пескаря из кустов, через которые протекал ручей. Когда же парни попытались вытащить Серегу из воды, он стал вырываться из лап «Интерпола». К счастью в этом месте ручья и воробей бы лап не замочил, но ребята здорово понервничали, вытаскивая бедолагу на берег. И, только было все успокоились, сняли с десантника сапоги для просушки, как тот вскочил, и, босой и полураздетый, поминая Интерпол, умчался прямо в лес.
Все принялись, крича и чиркая спичками, вести безуспешные поиски друга. И тут уже пришла очередь «прозреть» для Андрея. Тот «увидел» падающий в направлении города огромный метеорит, и стал яро убеждать друзей возвращаться домой, спасать родных, запасаться провизией и оружием. В исступлении он пытался объяснить парням, что надо спешить, иначе погибнут все. Разумеется, друзья не разделяли его уверенности, и когда Андрей бросился бежать в город один, затолкали его в баню. Но, стоило им ослабить хватку, как тот бросился головой вперед прямо в проем окна.
Его успели поймать в последний момент, за щиколотки, чем спасли от падения головой в болото. Чтобы усмирить бурный порыв Андрюхи, решили связать его по рукам и ногам. Тот долго продолжал брыкаться, и фанатично уговаривать пацанов бежать спасать мир. Потом затих, и сидел, пугающе вращая глазами.
После «усмирения» Андрея пришла очередь пасть в объятия безумия и для Сереги-мотоциклиста. Идеей-фикс для него стало убеждение, что всех сидящих в бане будут судить за убийство Пескаря. Парень принялся метаться по бане, громогласно подбирая варианты спасения от неправедного суда. Варианты, разумеется, были более чем безумные и фантастические. Но этот приятель, к счастью, сам вскоре выдохся и пришел в сознание без посторонней помощи.
Счастливую весть принес, то ли местный пастух, то ли сторож: пьяный мужичок невысокого роста и предпенсионного возраста. Он обнаружил спящего в траве Пескаря, и пришел к огоньку спросить, не знают ли ребята, кто бы это мог быть? Обрадованные друзья сунули мужику бутылку пойла, и пошли за ним в лес.
Пескарь смог пробежать, как оказалось, больше километра по лесу, и выскочил к трехэтажному «дворцу», принадлежащему какому-то генералу из Москвы. Видимо, желая погреться, Серега пошел к забору, по которому, во избежание таких непредвиденных визитов, был пущен электроток. Получив заряд электричества, Пескарь пал оглушенный в траву, где впоследствии и был обнаружен. Друзья притащили его в баню к связанному Андрею, который как раз начал приходить в себя.
А октябрьская ночь, несмотря на такие жаркие приключения, была довольно холодна. Да и пары алкоголя уже не оказывали согревающего эффекта. Последние дрова догорали в пламени костра.
– Да! Как в песне поется: «Чудно время провели...», – попытался сострить Андрей, ежась от холода.
– Слушайте! А не пойти ли нам к Горохову? Выпивка для него осталась. Печь растопим, погреемся, – предложил Сергей. Горохов был его знакомым, с которым друзья встретились вечером в деревне. Серега, приезжая на рыбалку, останавливался у него. Тот был любитель выпить, как, впрочем, почти все деревенские мужики.
Никто не стал возражать. Взяв выпивку, оставшуюся скудную закуску, и спящего Пескаря друзья отправились в сторону деревни.
****
Горохов был даже рад, что его разбудили. Высокого роста мужик с невнятной речью, он растопил печь, и поставил на стол кастрюлю супа. Все, кто был в сознании, продолжили выпивать, заедая похлебкой. Все, кроме Андрея. Во-первых, его изрядно встревожило случившееся затмение разума, а во-вторых, он не забыл о своем желании немного поспать дома перед выходом на работу. Конечно, время уже далеко за полночь, да и хмель еще не отпустил его до конца, но, Андрюха если решил, то в сторону не свернет.
Глядя на то, как Серега с Гороховым пытаются мычать какую-то песню под нестройный, запинающийся аккомпанемент гармони, Андрей понял, что, про серегино «обещаю тебя доставить в лучшем виде», можно забыть.
Андрей поел, попил воды и встал:
– Парни, время уже почти три часа ночи. Мне пора. Пока дойду в темноте. Может пару часов еще поспать удастся. Да и в дороге мозги проветрятся немного.
– Так темно же! Вон и дождик заморосил, а это значит, что даже луна за тучами. Как дорогу-то увидишь?
– Ну, дорогу я помню. Сейчас в темноте глаза попривыкнут, и дорогу от травы-то отличу. Главное лес пройти, а там в Шорниково фонарь горит – на его свет пойду. Не пропаду!
Долго уговаривать Андрея остаться сил уже не было, и Серега с хозяином махнули на это дело рукой. Остальные, к тому времени, успели уснуть сном праведников.
Андрей попрощался, и, не теряя ни секунды, вышел в дверь. Выйдя на дорогу, он выкурил сигарету, дал глазам немного привыкнуть к темноте, и, когда они стали различать слабые очертания дороги, и пятна луж на ней, зашагал к лесу.
Дождь не создавал особых неудобств, так как скорее напоминал просто взвесь водяной пыли, что даже немного освежало начинающего трезветь Андрея. Долгая пешая прогулка его не пугала. Он любил ходить пешком, и выработал свой метод, как без особой потери сил проходить большие расстояния. Достаточно сразу развить оптимальную скорость и ритм шага, и не сбиваться даже при вынужденной остановке – в этом случае Андрей продолжал незаметно топтаться на месте, после чего продолжал движение с той же скоростью. Однообразный ритм вводил организм в подобие транса, и любые расстояния покорялись быстро и без усталости.
Вот и в этот раз, шаг за шагом, Андрей пересекал темный ночной лес. О скорости, конечно, пришлось забыть, чтобы не угодить с разбегу в вязкую лужу, где можно и сапоги оставить.
Вверх-вниз, вверх-вниз, с пригорка в яму, и снова на скользкий склон бугра, все ближе к цели. Последствия бурного пиршества тоже никуда не исчезли, но к одышке и покалыванию в боку прибавились головная боль, и назойливый насморк.
К счастью, дикие звери по дороге не попадались, да Андрей об этом как-то и не думал, у него вообще иссякли все мысли, кроме одной – не сбиться с пути, да и та шла фоном, как бы на уровне инстинкта.
Вскоре дорога стала ровнее, а когда тьма вокруг стала не такой густой и тесной, Андрей понял, что вышел из леса. «Прекрасно! Теперь уж не заблужусь,» – порадовался он, не сбиваясь с ритма.
Теперь можно было ускорить шаг, что и сделал наш ночной путник. Прошло не так много времени, и вдали показался одинокий неподвижный огонек. «Контрольный пункт номер один – Шорниково,» – мелькнуло в голове Андрея, которому очень не хотелось в темноте форсировать лужи и канавы этой деревни. Свет фонаря приближался медленно, как во сне. И вдруг трезвеющий мозг сгенерировал мысль настолько ясную и неожиданную, что Андрюха оборвал ладный ритм шагов, и встал, как вкопанный.
«А что, если взять левее, через поле? Я обойду грязь, сокращу путь, и выйду прямо к городу!» – рассуждал он, доставая сигарету.
Поля здесь давно не возделывались, и обросли жесткой травой, высохшие костистые стебли которой не сплошь, но покрывали землю. Тем не менее, по твердому дерну можно было идти, не боясь увязнуть в грязи. Хотя отец Андрея рассказывал, что раньше в этих местах были непроходимые болота, позже осушенные.
Выбрав направление, которое должно было вывести к городской окраине коротким путем, Андрей сошел с дороги. Ускоряя шаг, и прислушиваясь к щелканью сухих стеблей по резиновым голенищам сапог, он старался сосредоточиться на том, чтобы не сбиться с выбранного пути.
****
Чтобы подбодрить себя, и прогнать усталость, Андрей мысленно напевал любимые песни – те, что еще помнил. Потом его мозг зациклился на какой-то одной фразе, которая навязчиво крутилась, как на поцарапанной пластинке. Крутилась, крутилась..." А не слишком ли долго я иду?" – явилась вдруг неожиданная идея. И в самом деле, казалось, путь в черном поле протянулся в бесконечность, а вожделенные огни городка так и появились.
Андрей сделал еще сотню шагов, как вдруг левой ногой наткнулся на пустоту. С трудом удержавшись на краю, он сумел уронить свое тело назад, а не в яму. Успокоившись и потерев ушибленное место, он смог различить очертания огромной канавы. «Черт! Мелиорационный канал!» – выругался Андрей, поняв, что за препятствие возникло у него на пути.
Такие канавы рыли в заболоченных местах для отвода воды, которая уходила с полей через дренажные трубы. В бытность школьниками, во время летних каникул, ребята иногда подрабатывали на очистке канав от кустарника и высокой травы. Андрей помнил, что эти сооружения имели глубокие и крутые, глинистые стенки, и мутный поток с вязким дном внизу.
Он нащупал под ногами твердый ком земли, и швырнул его в яму. Гулкий всплеск подтвердил его худшие опасения – переправиться через канаву не получится.
Однако долго раздумывать Андрюха не собирался, и зашагал в направлении, которое, по его мнению, должно вывести, если не в город, то на дорогу точно.
Однообразный ритм шагов и шуршание сухой травы в темноте угнетающе действовали на сознание. Несмотря на постоянное движение, жутко клонило в сон. Пару раз Андрей, встрепенувшись и придя в сознание, понимал, что продолжал идти, даже незаметно для себя заснув.
Он прыгал, тряс головой, тер виски, но окончательно отогнать сон не получалось. «Когда же я куда-нибудь приду? Пора бы уже!» – раздражение охватывало все существо Андрея. И он пришел! И не куда-нибудь, а на край глубокой канавы, чудом не свалившись вниз.
Замечательно! Это значит что, либо поле покрыто сетью канав, либо, он просто кружил все это время во тьме, что более вероятно.
Андрей с досады плюнул под ноги, и сел на траву, чтобы дать отдых ногам. «Заблудился даже не в трех соснах, а вообще в чистом поле! Вот пацаны засмеют, если рассказать,» – мысленно усмехнулся Рокотов. Хотя на самом деле ему было не до смеха: легкая куртка не спасала от ночного холода, хотелось пить и спать. Из носа безбожно текло – вполне ожидаемая простуда в таких обстоятельствах. Дышать приходилось по большей части ртом, отчего пересыхало горло и сильнее хотелось пить.
Горе-путешественник мысленно попытался представить свой маршрут, чтобы определить верное направление. Это не очень-то получалось. Наконец Андрей принял решение. Он встал, повернулся спиной к канаве, и пошел. Он решил, что лучше пусть он выйдет к Шорникову – там какая-никакая, а дорога – все лучше, чем кружить по полю.
****
Время шло, а дороги все не было. Лишь сухой бурьян на давно не паханом поле, и тьма со всех сторон. Три раза на горизонте вспыхивал огонек. Андрей поворачивал в его сторону, шел, потом бежал, потом все... Огонек исчезал. Может, от усталости Андрей всего лишь видел то, чего желал увидеть.
Та же усталость притупила и его бдительность. И вот, в какой-то момент, он шагнул в бездну. Просто ступил, и не почувствовал под ногами никакой опоры. Не успев ни вскрикнуть, ни ухватиться за что-нибудь, он рухнул вниз. Падение длилось томительно долго, и окончилось громким, жирным шлепком всей спиной в какую-то вязкую массу.
Пару секунд Андрей просто не мог вздохнуть. Воздух сначала мелкими глоточками, как бы сквозь тоненькую трубочку, стал наконец попадать в легкие. Было очень больно.
Когда дыхание восстановилось, Андрей пошевелил руками, потом ногами. К счастью, боль отступила, значит кости целы. Это здорово, а то ведь, так и остался бы лежать в этой яме.
Кстати, а что это за яма? Андрей лежал в упругой, податливой массе, которая ответила хрустом и чавканьем на его попытку приподняться. Он провел рукой вокруг, и тут же брезгливо отдернул ее. Пальцы нащупали жесткую щетину на сочащейся вязкой, липкой влагой коже. Кожа была холодной и мертвой. Истерично встряхнув рукой, Андрей попытался отойти подальше от места падения. Однако, это оказалось непросто – ноги с трудом находили опору, по колени проваливаясь в резиноподобную массу.
Андрюха споткнулся, и снова почувствовал ладонями гниющую плоть. Руки провалились по локоть в тошнотворное чрево трупа. Предполагаемые размеры говорили о том, что это тело большого животного. « Неужели я рухнул в скотомогильник? Да когда же это кончится!» – мысленно вскрикнул Андрей, чувствуя, как в рукава вползают какие-то личинки.
Все пацаны их района с детства знали, где находится совхозный скотомогильник. Некоторые, не особо брезгливые, собирали там опарышей – личинок мухи, на которых замечательно клевала рыба.
Кладбище скота представляло собой большую яму, укрываемую широкими досками и облаком густого зловония. Другого в совхозе не было, тем более в той стороне, где блуждал полночи Андрей.
Если бы не злополучный насморк, он задолго почувствовал бы приближение опасного места, и обошел бы стороной. Но теперь поздно искать причины – надо выбираться на поверхность, пока не подцепил какую-нибудь заразу.
Сдерживая подступающую тошноту, Андрей соскабливал с рук гной и липкие ошметки разлагающегося мяса. Не переставая тереть ладони, он пошел в ту сторону, где случилось его падение. Брезгливо фильтруя вдыхаемый воздух стиснутыми зубами, Андрей осторожно ступал по полуразложившимся тушам.
Несмотря на всю осторожность, старые кости с треском лопались под сапогами, и те проваливались, разбрызгивая фонтаны трупной жижи. Благословляя заложивший нос насморк, наш герой нащупал вытянутыми вперед руками отвесную стену могильника.
На ощупь стена вырытой в глинистом грунте ямы, была твердой, но влажной и скользкой. К тому же, осторожно оглаживая слизистую твердь, Андрей так и не смог найти, за что можно было бы ухватиться, чтобы выбраться из ямы.
Он шел вдоль стены, непрестанно выискивая немеющими ладонями малейший бугорок, корень или выемку. Но все было напрасно.
Одежда липла к вспотевшему телу, а страх все больше охватывал нутро. К счастью он не вгонял парня в роковое оцепенение, а, как кнут, подстегивал мозг к неожиданным решениям.
Андрей опустился на корточки, и принялся ощупывать трупы, с трудом подавляя комок брезгливой рвоты. Вот он наткнулся на твердую, торчащую кость, и покрепче обхватил ее ладонями. Несколько минут пришлось крутить и раскачивать кость, пока она не оторвалась от еще довольно прочных жил.
Как ни держался, но все-таки, добывая очередную кость, Андрей, задыхаясь, выплеснул содержимое желудка прямо на руки. Легче, тем не менее, от этого не стало.
Добыв несколько достаточно крепких, хотя и разных по размеру и форме костей, он вернулся к стене. Ощупав стену, он понял, что выкопать ступени не получится. Не потому, что грунт слишком плотный – нет, это была скользкая, но вполне податливая глина. А потому, что стена была слишком отвесной, и выбраться по выкопанным ступеням было бы нереально. К тому же он так и не определил, на какой высоте находится верхний край ямы.
Андрей решил вбить в стену кости покрепче, и выбираться, цепляясь за них. Выбрав из найденных останков длинное ребро и тяжелую костяную бабку, он стал вколачивать длинную кость в глину. Бабку он использовал в качестве молота. Кость легко входила в грунт, но держалась в нем не очень прочно – предательски шаталась. Поэтому пришлось вбивать почти до конца, оставив снаружи маленький кусок, чуть менее ширины ладони.
Чувствовал Андрей себя все хуже и хуже. Голова кружилась, в горле жгло и першило, слезились глаза. Насморк спасал от шокирующего аромата могильника, но ядовитые испарения делали свое дело. Андрей торопился. В спешке поранил палец соскользнувшей костью-молотом. От боли хлынули слезы, но останавливать работу было нельзя ни в коем случае.
К тому же, несмотря на осень и холод, в могильнике звенели крыльями огромные мухи, норовившие залезть в рот, ноздри и глаза. Не раз Андрей выплевывал, задыхаясь, назойливых насекомых.
Забив кость на расстоянии вытянутой вверх руки, Андрюха уперся руками в колени, и замер, пытаясь унять головокружение. Пора предпринять попытку подъема по импровизированной лестнице, а сил осталось не так много. В ушах ритмично грохотало, как будто слаженно маршировала рота солдат.
Пульс медленно успокаивался, затихал и грохот в ушах. Стали явно прослушиваться посторонние звуки, ранее не слышимые, или не замеченные Андреем. Звуки напоминали то ли чавканье, то ли бульканье. Что это? Кишащие черви-трупоеды, усадка гниющих туш, выделение трупных газов, либо что-то иное? Андрей не хотел вдаваться в эти детали, совершенно не хотел.
Он уже поставил носок левой ноги на вбитую в стену кость, правой рукой ухватился за другую, и вдруг, неожиданно для самого себя, остановился. Неуправляемое, нечеловеческое, или, напротив, слишком человеческое любопытство вынудило его узнать источник таинственных звуков.
Видимо, рассвет уже был не за горами, а, может, глаза привыкли к кромешной тьме, но Андрей уже стал различать смутные очертания окружающих предметов. Очертания не отличались разнообразием – белесовато-бурое месиво из кожи, волос, копыт и гноя под ногами. Однако, можно было заметить, что дно могильника идет под уклон, и как раз в сторону, откуда исходили «завораживающие» звуки.
Андрей ступал, осторожно перенося вес с одной ноги на другую, чтобы не провалиться в гнилое брюхо мертвой коровы или свиньи. Все его внимание было отдано этому занятию. Поэтому, когда перед ним выросла колышущаяся груда мусора, он просто оцепенел от неожиданности. Именно из этой «кучи» исходило чавканье и хрипение, в унисон с мерным покачиванием.
В этой аморфной конструкции явно ощущалась жизнь, и опасность, с которой ранее не приходилось встречаться. Силуэты еще двух таких же существ угадывались двумя метрами ниже первого.
Сбросив усилием воли первоначальное оцепенение, Андрей стал медленно пятиться прочь от этой опасности, вверх по склону. Медленно, стараясь не шуметь.
Но в таком месте осторожность была бесполезна. Нога зацепилась за что-то, и Андрей гулко шмякнулся ягодицами о лоскутья гнилой плоти. Дыхание перехватило, то ли от удара, то ли от испуга. Тем временем, ближайшая бледная гора зашевелилась. Над ней медленно выросла огромная голова. Она была цилиндрической формы, и напоминала трухлявый, изрезанный глубокими морщинами, пень. Пасть по форме походила на перевернутый рогами вниз полумесяц. Она мерно шевелилась, и, несмотря на царящий в яме мрак, угадывались свисающие с углов пасти куски падали, со стекающими ручейками трупных выделений.
Помимо рта на бледном фоне головы, зияли две черные лунки, размером с кулак. Должно быть, это глаза, и они были направлены в сторону Андрея. Он сжался от страха перед неведомым созданием, инстинктивно пытаясь изобразить неживой предмет.
Несколько томительных минут, показавшихся часами, огромный трупоед рассматривал застывшего во тьме человека. Потом несколько раз качнул «головой» вперед-назад, и, из раскрывшегося еще шире рта вырвался сиплый, и, вместе с тем, оглушительный стон. От этого звука у Андрея вдоль позвоночника побежал ручеек холодного пота, и неприятный спазм сжал низ живота.
Услышав сигнал, два других монстра, как по команде, подняли свои головы-пни и повернули их в сторону Андрея. В эту секунду оцепенение частично отступило, и он стал лихорадочно искать пути спасения своей драгоценной жизни.
Медленно, очень медленно, он наклонился вперед, уперся руками в рыхлую, мертвую шкуру, укрытую щетиной. На секунду остановившись, Андрей стал подбирать ноги под себя, группируясь для броска к стене. Но эти движения не остались незамеченными для трех неведомых, враждебно-уродливых существ. Раскрытые пасти испустили громкое шипение, а белесые тела с вздувающимися тут и там волдырями, поднялись на четырех толстых конечностях. Лапы были похожи на узловатые комли деревьев, ветвящиеся длинными и кривыми корнями пальцев.
Андрей снова замер, чтобы не провоцировать монстров, но те, продолжая шипеть, уже сделали первый шаг в его строну. При движении, часть из тех пузырей на их шкурах, из тех, что размером с миску, лопались, растекаясь бледной жижей.
Андрей понимал, что по такой ненадежной поверхности, он не успеет убежать от тварей. А если и добежит до стены, то успеет ли он выбраться из ямы?
В голове прочно засела, неведомо откуда явившаяся, сверхбезумная мысль: «А что если „закосить“ под этих тварей – изобразить, что мне тоже нравится жрать падаль? Может тогда они присоединятся к пиру со мной, вместо того, чтоб пировать мной? И будет шанс вырваться.»
Эта идея пронзила мозг раскаленным гвоздем, подчинила себе измученное сознание, поставленное на грань безумия отравленным спиртом, и событиями бессонной ночи. И, когда три левиафана приблизились еще на шаг, Рокотов склонил лицо к трупу, на который упирались его ладони. Задержав дыхание, он впился зубами в холодную, склизкую плоть. Сжав челюсти, он резко поднял голову. Наполовину истлевшая кожа, достаточно легко поддалась, лопаясь с легким треском.
И действительно, монстры нерешительно застыли, но продолжали угрожающе шипеть. Вкусовые рецепторы во рту Андрея подверглись невыносимой пытке, слюна смешалась с гноем, а щетина противно щекотала небо и горло. Молодой организм не поддержал безумную игру сознания, и парня скрутило в катастрофической рвоте.
