Текст книги "Владимир Великий"

Автор книги: В. Духопельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Святослав, подобно Олегу и Игорю, начал свою деятельность борьбою с хазарами. После похода на вятичей, данников хазар, он пошел войной и на само царство. Главные города хазар: Саркел (Белая Вежа) на Дону и Итиль на Волге покорились русскому князю. Однако поход Святослава на хазар имел совершенно другие цели, нежели набеги Игоря. Набеги Игоря – это простой грабеж. Святослав же имел намерение прочно обосноваться в этом районе и обезопасить свой тыл на время планируемых им походов на запад. Можно предположить, что, разгромив хазар, Святослав принял и титул их государя – каган. По крайней мере, преемники Святослава этот титул носили, и в середине XI в. митрополит Илларион величал этим титулом как Владимира Святого, так и Ярослава Мудрого.

Походы Святослава на Запад начались в 967 г. с кампании против дунайских болгар. Поход оказался успешным. Святослав захватил город Переяславец на Дунае и в нем утвердился. «Хочу жить в Переяславце, – заявлял князь, – там середина моей земли, туда стекаются все блага: из Греческой земли золото, ткани, вина и плоды, от чехов и угров (венгров) – серебро и кони, из Руси – меха, мед и рабы». Возможно, мечты Святослава и осуществились бы, если бы не появление новых и опасных врагов – печенегов. Дело в том, что, разгромив хазар, Святослав увел оттуда свои дружины и тем самым открыл путь на Русь новым кочевникам – печенегам. Они не заставили себя долго ждать. Уже под 968 г. летописец записывает: «Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце». После этого похода до 1036 г. были и другие. Часто печенеги появлялись сами, но иногда их приглашали и русские князья, используя в братоубийственной войне.

На западе Святослав, захватив болгарские земли, оказался у границы с Византийской империей. Греки не могли равнодушно смотреть на то, что на Дунае один противник (болгары) сменился другим (руссами). Византийский император Иоанн Цимисхий, один из самых блестящих полководцев Византии, лично повел свои войска на Святослава, одолел его и запер в крепости Доростоле. Святослав должен был заключить мир на условии удаления из Болгарии, в результате чего рушились его дунайские планы. Но коварный император не только добился мира на Балканах, но решил нанести Святославу удар и со стороны степи. Летописец записывает: «А переяславцы (по совету Цимисхия) послали к печенегам сказать: «Вот идет мимо вас на Русь Святослав с небольшой дружиной, забрав у греков много богатства и пленных без числа». Услышав об этом, печенеги заступили пороги». На Днепровских порогах Святослав попал в засаду, был убит, и из его черепа печенежский князь Куря сделал себе чашу для питья.

В Киеве начал княжить старший сын Святослава Ярополк, а младшие сыновья: Олег – в древлянской земле, а Владимир – в Новгороде.

Третий сын Святослава

Год рождения Владимира мы можем установить только приблизительно, ибо русские летописцы, до времени правления на Руси Ярослава Мудрого, такое событие, как рождение у князя сына, оставляли без внимания. Это и дает основание многим исследователям пытаться установить свою дату рождения Владимира. Авторы «Славянской энциклопедии» (Москва, 2001 г.) утверждают, что он родился в Киеве в 948 г., что, по нашему мнению, маловероятно. Летопись под 946 г. сообщает: «Ольга (жена князя Игоря) с сыном своим Святославом собрала много храбрых воинов и пошла на древлянскую землю. И вышли древляне против нее. И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня в ногу, ибо был Святослав еще ребенок». Под 947 г. та же летопись сообщает: «И так, уставив все [установив погосты, определив уроки и дани] Ольга возвратилась к сыну своему в Киев и там жила с ним в любви». А Степенная новгородская книга под этим годом фиксирует: «в сие же ея бытие родился Владимир Великий». Однако та же энциклопедия утверждает, что Святослав родился около 942 г. В этой связи возникает естественный вопрос: а мог ли у шестилетнего ребенка родиться сын? О том, что Владимир родился позже 948 г., можно судить и по другим записям летописей. Так, под 955 г. летопись сообщает, что Ольга в Константинополе приняла христианство и возвратилась в Киев. Здесь она сказала Святославу: «Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне». И говоря так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, руководя сыном до его возмужалости и до его совершеннолетия». И только в 964 г. – мы уже приводили соответствующие отрывки из летописи, – «Святослав вырос и возмужал». Обратимся еще к одному свидетельству летописи, датированному 968 г.: «Пришли впервые печенеги на Русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце, и заперлась Ольга со своими внуками – Ярополком, Олегом и Владимиром в городе Киеве». Итак, в 968 г. у Святослава уже имелось три сына. Причем Владимир как младший поставлен на третье место. Предположим, что Святослав мог жениться в 15–16 лет (957–958 гг.). Первый ребенок мог родиться в 958–959 гг. Второй – годом позже. Следовательно, Владимир мог родиться в эти же годы, но не позже 960 г. Святослав был язычником и для него моногамный брак был не обязательным. Владимир, как известно, родился от ключницы Малуши.

О матери Владимира Малуше летопись упоминает всего один раз под 970 г. «Святослав посадил Ярополка в Киеве, а Олега у древлян. В то время пришли новгородцы, прося себе князя: «Если не пойдете к нам, то сами добудем себе князя». И сказал им Святослав: «А кто бы пошел к вам?» И отказались Ярополк и Олег. И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши – ключницы Ольгиной, Малуша же была сестра Добрыни; отец же им был Малк Любечанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира». Он же ответил им: «Вот он вам». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошел Владимир с Добрынею, своим дядей, в Новгород…»

Эта запись, в свою очередь, вызывает вопросы. Во-первых, почему Святослав не выделил Владимиру, как и его братьям, удел? Историк С. М. Соловьев обосновывает это тем, что Владимир родился от ключницы Ольги, т. е. рабыни. О происхождении Малки (Малуши) существует, по крайней мере, две версии. Одну из них приводит В. Н. Татищев: «Владимир рожден от Малуши, ключницы Ольгиной, дочери Малка любчанина и сестры Добрыниной. Родился же Владимир в Будятине селе, за что Ольга разгневався на Малушу, сослала ее от себя». На другую – ссылаются многие исследователи, в том числе и авторы «Славянской энциклопедии»: «Владимир, сын киевского князя Святослава Игоревича и Малуши, дочери древлянского князя Мала». Оставим в стороне споры о происхождении матери Владимира. Главное – она была ключницей княгини Ольги. С. М. Соловьев утверждает, что по древнему уставу (обычаю) даже вольный человек, став ключником, превращался в раба. И далее он говорит: «Итак, Владимир был не совсем равноправный брат Ярополка и Олега. Многоженство не исключало неравноправности: если было различие между женами и наложницами, то необходимо долженствовало существовать различие и между детьми тех и других. Но если многоженство не исключало неравноправности детей, то, по крайней мере, много ослабляло ее: было различие между детьми наложниц – правда, все же не такое различие, какое, по нашим понятиям, существует между детьми законными и незаконными. На это малое различие указывает уже то явление, что новгородцы приняли Владимира как князя и после не полагается между ним и братьями никакого различия. Здесь, естественно, имело силу не столько различие между законностью и незаконностью матери, сколько знатность или низость ее происхождения; разумеется, ключница, рабыня, полюбившаяся Святославу, не могла стать наряду с другою его женою, какой-нибудь княжною или дочерью знатного боярина; отсюда низость матери падала и на сына, не отнимая, впрочем, у него отцовских прав; Владимир был князь, но при случае, когда нужно было сравнить его с остальными братьями, могли выставить над ним низкое происхождение его матери; так, позже полоцкая княжна Рогнеда, выбирая между двумя женихами, Ярополком и Владимиром, говорит, что она не хочет идти замуж за Владимира как сына рабыни. Обратить внимание на это обстоятельство было очень естественно княжне, ибо при многоженстве женщины знатного происхождения старались как можно резче отделить себя от наложниц своих мужей, и презрение, которое питали к наложницам, старались переносить и на детей их. Святослав сначала не дал волости Владимиру и потом отпустил его в Новгород, могши в самом деле испугаться угрозы новгородцев, что они откажутся от его рода и найдут себе другого князя. Добрыня хлопотал об этом, надеясь, во время малолетства Владимирова, занимать первое место в Новгороде и не надеясь, чтобы после старшие братья дали младшему хорошую волость; новгородцы же приняли малолетнего Владимира потому, что он все-таки был независимый князь, а не посадник, притом же надеялись воспитать у себя Владимира в своем обычае; они и после любили иметь у себя такого князя, который бы вырос у них».

Владимиру в то время было лет 10–11, но рядом с ним находился Добрыня – человек большого ума и энергии, расчетливый политик и опытный, но жестокий воин, оказавший большое влияние на своего племянника. После гибели Святослава Добрыня – ближайший родственник, и, по обычаю, стал мальчику «отца в место». Место отца – это обязанности и права отца, и по тем, весьма патриархальным временам, не малые. Судя по дальнейшей его деятельности при Владимире, Добрыня и за море едет, и в Новгороде идолов ставит, и свергает этих идолов. Ряд исследователей считает Добрыню прообразом былинного героя Добрыни Никитича. Он и гусляр-сказитель, и богатырь, свой в пирах и в былинных богатырских заставах князя Владимира.

Новгород в то время еще не был крупным городом, а объединял всего несколько посадов. Новгород располагался на территории с холмистым рельефом, на обоих берегах реки – редчайший случай для средневековья, когда города обычно находились на одном из берегов, более высоком. Жилые дома и вспомогательные помещения в Новгороде строились исключительно из дерева, потому новгородцы считались самыми лучшими плотниками. В городе еще в 953 г. появляется одна из первых деревянных мостовых. Новгородская знать уже в то время владела обширными земельными и охотничьими угодьями и рыбными ловами. С населения северо-западных земель собирали дань варяги. Но в 862 г., как сообщает летопись, «изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом». Война приводила к разорению хозяйства, но не к примирению. Тогда новгородцы обратились к варягам, Руси, как мы уже упоминали. Так в Новгороде появились Рюрик с братьями, Синеусом и Трувором. Возможно, они определили сумму дани с новгородцев на содержание своей дружины, которая составляла 300 гривен (более 5 кг серебра) в год. В 947 г. княгиня Ольга устанавливает порядок сбора дани с Новгородской земли и для Киева. Сумма дани значительно увеличилась. Теперь с новгородцев собирали 3 тысячи гривен: 2 тысячи для Киева, а одна оставалась для новгородского князя на содержание его дружины. Эти суммы позволяют нам составить представление не только о богатстве новгородской земли, но и о возможностях новгородцев – в случае необходимости они могли содержать значительную дружину. Пожалуй, именно поэтому воевода Святослава Добрыня предложил новгородцам на княжение своего племянника.

Итак, Владимир княжит в Новгороде, ладит с боярством и купцами быстро растущего и богатеющего города, приносит кровавые жертвы на Перыни, жжет вокруг фигуры резного идола костры священного и всеочищающего огня.

Добрыня воспитывал княжича в традициях своего времени. В свои шестнадцать лет Владимир выглядел настоящим молодцем – рослым, статным и ловким. Он являлся участником всех драк и потасовок со сверстниками, азартным охотником и рыболовом. Добрыня приучал Владимира к дальним походам, прививал навыки командования дружиной в бою, посылал его «за море» – на Балтийское побережье, чтобы тот освоился с поморами и свеями (шведами), попробовал вербовать там воинов и привлекать к себе на службу шведских ярлов-воевод. Добрыня исподволь готовил своего племянника ко всевозможным испытаниям, ожидая часа, чтобы вступить в борьбу за место под солнцем. Дядя предвидел, что в Киеве не станут долго терпеть его как новгородского посадника, а Владимира – в качестве наместника и постараются избавиться от обоих тем или иным способом. Возможно, здесь Владимир обзавелся первой женой, от которой у него родился сын Вышеслав.

Братоубийственная борьба

Из летописных рассказов мы видим, что большую роль в формировании личности князя играли их воспитатели и ближние бояре. Воспитателем Игоря и Святослава был Свенельд, Владимира – Добрыня. У брата Владимира Ярополка – Блуд. Часто эти воспитатели, или ближние бояре, являлись зачинателями борьбы между братьями-князьями, которая заканчивалась братоубийством. Именно это произошло в 975 г. Вспомним, что Святослав в свое время выделил Ярополку киевскую землю, а Олегу – древлянскую. Каждый князь, по традиции, становился хозяином своей территории, куда вход посторонним был запрещен. Но однажды Лют, сын Свенельда, пошел на охоту. В погоне за зверем он вошел во владения князя Олега. Олег в это время тоже охотился и в лесу встретил Люта. «И спросил [Олег] своих: «Кто это?» И ответили ему: «Свенельдич». И, напав, убил его Олег». И далее летопись повествует: «За это отец Лютов Свенельд озлобился на Олега сильно; забыв должность свою и клятву к государю, отцу его, начал подговаривать Ярополка на Олега, брата его, чтобы княжение его отнял, желая отомстить убийство сына своего. Ярополк же долго не принимал этого злого совета, храня любовь братскую». Но Свенельд не унимался и добился своего. Под 977 г. летописец записал: «Пошел Ярополк походом на брата своего Олега в Деревскую землю. И вышел против него Олег, и исполчились (приготовились к бою) обе стороны. И в начавшейся битве победил Ярополк Олега. Олег же со своими воинами побежал в город, называемый Овруч, а через ров к городским воротам был перекинут мост, и люди, теснясь на нем, сталкивали друг друга вниз. И столкнули Олега с моста в ров. Много людей падало туда, причем кони давили людей. Ярополк, войдя в город Олегов, захватил власть и послал искать своего брата, и искали его, но не нашли. И сказал один древлянин: «Видел я, как вчера спихнули его с моста». И послал Ярополк найти брата, и вытаскивали трупы изо рва с утра до полудня, и нашли Олега под трупами; вынесли его и положили на ковре. И пришел Ярополк, плакал над ним и сказал Свенельду: «Смотри, этого ты хотел!» И похоронили Олега в поле у города Овруча… И наследовал власть его Ярополк», т. е. Ярополк стал единовластным правителем центральных территорий Киевского государства.

Владимир, когда узнал о смерти брата, испугался и вместе с Добрыней бежал за море. Ярополк воспользовался этим и направил в Новгород своих наместников. Так на время установилось его единовластное правление в Русской земле.

Владимир почти три года пробыл за морем. Возможно, там он принимал участие в норманнских походах и сумел подобрать себе надежную варяжскую дружину. С этим войском Владимир возвращается в Новгород, прогоняет Ярополковых посадников и приказывает им сказать своему брату: «Владимир идет на тебя, приготовляйся к войне». Здесь во Владимире впервые проявился характер отца, который всегда посылал своим противникам предупреждение: «Иду на вы!». Желание идти на Киев поддержали новгородцы. Ни боярство, ни купечество не пожалели средств на то, чтобы взять Киев. Они, вероятно, рассчитывали, что первенство в государстве может перейти к Новгороду вместе с властью над землями, вместе с данями, правыми и неправыми поборами и многими другими преимуществами столицы. Возможно, новгородцы рассчитывали на другие привилегии, например, получить автономию. Но прежде чем двинуться на Киев, Владимир со своими советниками решили нейтрализовать, а в лучшем случае, заручиться поддержкой Полоцкого князя Рогволода, происходившего из норманнов. Полоцкое княжество располагалось по пути следования из Новгорода на Киев, там разветвлялся «путь из варяг в греки», а Западная Двина выводила ладьи с юга прямо в Балтику. Владимиру и Добрыне не ясна была позиция полоцкого князя. Прежде всего, они не знали, кого в предстоящей борьбе может поддержать полоцкий князь. А ведь при движении дружины Владимира из Новгорода на Киев Полоцкая земля оставалась у него в тылу. Владимиру, в случае недружелюбия полоцкого князя, оставлять его за своей спиной было небезопасно. Возможно, Владимир знал и о том, что Ярополк со своей стороны искал союза с Рогволодом и желал этот союз закрепить женитьбой на его дочери Рогнеде. (Ярополк к этому времени уже был женат, но ведь языческая религия не запрещала иметь несколько жен.)

Владимир, желая заключить союз с полоцким князем, посылает к Рогволоду послов и просит руки его дочери Рогнеды. (Такой прием в те отдаленные века был очень популярным.) Летописец говорит, что Рогволод оказался в затруднительном положении, можно сказать, между двух огней. В такой ситуации полоцкий князь решил, что дело может решить только дочь. Когда Рогволод спросил Рогнеду, хочет ли она идти за Владимира, то та ответила: «Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка». (По обычаю Древней Руси в день свадьбы молодая жена разувала мужа.) Таким образом, послы Владимира получили отказ. Об этом они и сообщили своему князю.

Отказ Рогнеды привел в ярость Владимира и его дядю. Они быстро собрали большое войско и пошли на Полоцк. А в это время в Полоцке уже собирались везти Рогнеду в Киев, чтобы выдать замуж за Ярополка.

Войско Владимира было хорошо укомплектовано и подготовлено к боевым действиям. В него входили около двух тысяч закованных в броню варяжских наемников во главе с ярлом Фулиером, а также новгородские дружины вместе с отрядами финских племен общим числом около десяти тысяч. Имелось великое множество тяжелых и легких судов – норманнских лайв и шнеков, новгородских ушкуев, учанов-однодревков. Это огромное по тем временам войско летом 978-го или 980 г. оказалось под стенами Полоцка. Появление новгородского войска для жителей города явилось полной неожиданностью. Атака новгородцев оказалась настолько мощной, что дружина Рогволода не могла оказать ей серьезного сопротивления. Не поддержали своего князя и жители города, которые, вероятно, натерпелись от своеволия иноземцев. В короткой и жестокой сече пало все войско Рогволода, а сам князь и оба его сына Роальд и Свен были убиты. Владимир вошел в Полоцк и объявил жителям о заключении с ними вечного мира и союза, а также об оставлении в городе своего наместника с малой дружиной.

Более развернутую картину событий в Полоцке рисует позднейшая Лаврентьевская летопись (конец XIV в.). «Услышав же, Владимир разгневался за ту речь, за то, что сказала не хочу за сына рабыни, пожаловался Добрыне и пришел в ярость и, взяв войска, пошел на Полоцк, и победил Рогволода. Рогволод же укрылся в городе. И подступили к городу, и взяли город и самого Рогволода пленили, и жену его, и дочь его…» «И Добрыня поносил его [отца Рогнеды], и дочь его, вспоминая ей о сыне рабыни, и велел Владимиру быть с нею перед отцом и матерью (изнасиловать на глазах отца и матери). Затем отца ее убил, а ее саму взял в жены. И была она названа Гориславой…»

Путь на Киев теперь был безопасным. Из Полоцка Владимир двинулся со своим войском на Ярополка. Ярополк, князь «храбрый и сильный», мог выставить против брата значительные силы. Незадолго до этого, сообщает летописец, «пришел к Ярополку печенежский князь Илдея, отдаваяся ему в службу. Ярополк же прият его милостиво, дал ему городы [города] и волости и имел его в чести великой». Подтвердили союзный договор с Киевом и греки. В такой ситуации Владимир и Добрыня, возможно, не были уверены в результатах открытого сражения и решили найти изменника в стане противника. Им оказался любимец Ярополка, воевода киевский Блуд, которого Ярополк во всем слушался. Летописец пишет: «Владимир же послал к Блуду – воеводе Ярополка – с лживыми словами: «Будь мне другом! Если убью брата моего, то буду почитать тебя как отца, и честь большую получишь от меня, не я ведь начал убивать братьев, но он. Я же, убоявшись этого, выступил против него». И сказал Блуд послам Владимировым: "Буду с тобой в любви и дружбе"». Блуд начал обманывать своего князя и вести переговоры с Владимиром. Когда Ярополк решил со своей дружиной выйти навстречу Владимиру, Блуд ему сказал: «Княже, для чего хочешь войско трудить, я бо совершенно ведаю, что Володимир во своих войсках любви не имеет и, яко робинич, укоряем. И когда тебя увидят войска его, все без бою предадутся тебе; для сего нет нужды тебе противо его выходить, но жди его в Киеве». Ярополк так и сделал. В это время Владимир подступил к городу. Сторонники Ярополка советовали князю выйти с дружиной из города и дать открытое сражение Владимиру. Но Блуд не разрешал дружине не только выйти в открытое поле, но и делать вылазки из города против войска Владимира. Дружинники киевского князя, видя его бездействие, стали тайно переходить к Владимиру. Этим воспользовался Блуд, и стал говорить своему князю: «Киевляне ссылаются с Владимиром, зовут его на престол, обещаются предать тебя ему; побеги лучше за город», и посоветовал нанять печенегов. Ярополк поверил Блуду, поскольку тот согласился бежать вместе с ним, вышел из Киева и направился к пограничному городу Родня, который находился в трех днях конного пути от Киева. Киевляне, оставшись без князя, отворили ворота и впустили в город Владимира.

Владимир и Добрыня, понимая незаконность владения киевским столом, поскольку оставался живым старший брат, направили к Родне сильное войско. Войско окружило Родню и держало город несколько месяцев в осаде. У населения Родни закончились запасы продовольствия, и в городе начался сильный голод. Ужас этих событий нашел отражение в пословице: «Беда, как в Родне».

Тяжелое положение в городе вновь, как и раньше, в своих целях решил использовать коварный Блуд. Он говорил Ярополку: «Видишь, как много войска у брата твоего, нам сопротивляться ему не с чем, заключи мир с братом своим». На этот раз у Ярополка действительно не было сил для того, чтобы оказать сопротивление брату, и он согласился на предложение Блуда: «Пойди к брату своему и скажи: я тебе уступаю Киев, а прошу, дай мне то, что ты сам рассудишь, и я тем буду доволен». Ярополк стал готовиться идти в Киев, где в отцовском тереме уже сидел Владимир. Но среди дружинников нашелся верный ему (его звали Варяжко), который сказал: «Княже, не ходи, убьют тебя, но уйди в печенеги и приведи войско». Однако Ярополк не послушал дружинника и пришел в Киев к брату. В Киеве Ярополк направился в отцовский терем, где его ожидали не только брат со своими боярами, но за приоткрытыми воротами, ведущими на теремное подворье, стояли два варяга с обнаженными мечами. Князь направился в терем, а Варяжко и его люди остались дожидаться за воротами, не слезая с коней.

Как только Ярополк миновал ворота, варяги подняли его на мечи. Спутники князя кинулись к воротам на выручку, но вышедший из укрытия Блуд быстро закрыл створки. Варяжко и его товарищи, услышав предсмертные крики князя, поскакали из города в степь, к печенегам, подальше от места подлого убийства. В дальнейшем Варяжко со своим отрядом и печенегами еще не раз будет досаждать своими набегами великому князю. Летописец запишет: «С трудом привлек его Владимир на свою сторону, дав ему клятвенное обещание».

Иначе сложилась судьба Блуда, который «принял от Владимира честь великую». Но эти почести длились всего три дня. Летописец замечает: «Убит был от Владимира, который сказал: "Я тебе по обещанию моему честь воздал, как приятелю, а сужу, как изменника и убийцу государя своего,». Владимир окончательно утверждается в Киеве и становится единовластным правителем Руси. Было ему в то время немногим более 20 лет.