Текст книги "Как возникла человеческая речь"
Автор книги: В. Никольский
Соавторы: Н. Яковлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Как родилось человеческое слово?
Постепенно, вместе с развитием труда, люди научились говорить не отдельными отрывочными звуками, но связной речью. Они стали выражать свои мысли несколькими звуками-предложениями, развивающими и дополняющими ту же мысль, а затем и сочетание мыслей. Так стала появляться у людей членораздельная речь, состоящая из нескольких звуков-предложений, соединенных в одно.
Начало появления человеческой речи, на первых порах, как мы видели, еще нечленораздельной, относится ко времени первоначальных обезьянолюдей. Никоим образом не следует полагать, что человеческая речь появилась сразу, с первыми же стадами обезьянолюдей. Эти первые человеческие стада, по мере того как труд становился необходимым условием их жизни, должны были, размножаясь, расселиться по обширной области, благоприятной для их жизни.
Первоначальное человеческое общество возникло значительно более полумиллиона лет назад. В течение нескольких сот тысячелетий первобытные человеческие стада, хотя и необычайно медленно, все же изменялись. Первоначальных людей, обезьянолюдей, сменили древние люди. Труд стал сложнее. Древние люди охотились даже на крупных животных, и по мере усложнения труда постепенно совершенствовались и мысль и речь людей.
«…Неразвитая глотка обезьяны, – пишет Энгельс, – преобразовывалась медленно, но неуклонно, путем постепенно усиливаемых модуляций, и органы рта постепенно научились произносить один членораздельный звук за другим».
Если эти звуки первоначально были целыми мыслями-предложениями, а позднее объединялись в связную речь, то наступил момент, когда должно было выделиться слово-понятие.
Много должно было пройти времени, прежде чем люди сумели внести строгую расчлененность в бесконечную вереницу своих понятий и представлений, объединить общие из них, подчинить менее важные более важным. Когда это случилось, тогда и речь стала более складной и ясной. Как бесформенная масса мрамора превращается под резцом ваятеля в статую с тонкими формами, так и первичное расплывчатое и подчас двусмысленное слово-предложение преобразовалось к тому времени в имеющую точную форму и ясный смысл часть речи. К сожалению, эти общие соображения еще ничего не говорят о том, когда же слово появилось на смену крику-предложению. Однако на основе нового учения академика Н. Я. Марра о языке, материалистическое советское языкознание может довольно точно ответить на этот вопрос.
Постепенное развитие общества первоначальных людей привело к появлению первых метательных орудий, явившихся прообразом позднейших дротика или копья. Начала развиваться охота на крупных зверей, как самостоятельное занятие, отдельное от собирательства. У древних людей (неандертальцев), стоящих по развитию еще выше, уже было зачаточное разделение труда по полу и возрасту. Женщины преимущественно занималась собирательством, а мужчины – охотой. При разделе добытой пищи возникла потребность речи вне процесса самого труда: мужчины стремились получить часть пищи, добытой не ими, а женщинами, те же, в свою очередь, предъявляли права на свою долю и долю детей. Отсюда вытекает, что мужчины должны были научиться говорить о том, что добыли женщины, и наоборот. Эта потребность говорить в новых условиях общественного труда дала огромный толчок развитию первоначального мышления и речи, которые перестают быть нерасторжимо вплетенными в самый ход трудового процесса. Развивается способность выражать отвлеченные мысли, появляется речь, независимая от трудового действия. Вместе с тем, в результате знакомства со все новыми явлениями обогащающегося производства, появляется потребность в выделении слов-понятий.
Прежние нерасчлененные внутри себя звуки-предложения теперь впервые стали члениться на звуки-слова, а цельные мысли – на отдельные понятия. Правда, эти слова-понятия оставались еще внутри себя нераздельными, состояли лишь из одного звука и по своему значению были, по сравнению с нашими словами, еще весьма неразвитыми, расплывчатыми и смутными. Они могли обозначать как предметы, так и действия, равняться по своему употреблению как нашим именам, так и глаголам. Однако само предложение в эту эпоху уже расчленилось, по крайней мере, на два слова-понятия.
Так, няня, показывая грудному ребенку конфету, произносит «мц! – ааа… мц! – ааа», желая, во-первых, привлечь его внимание прищелкиванием языка и, во-вторых, приглашая его взять в руку лакомство протягиванием гласного. Здесь мы имеем уже выделение в предложении, как в едином целом, каких-то двух элементов – двух грубых бесформенных слов.
В соответствии с этим и мысль человека впервые стала более членораздельной. Таким образом, к концу низшей ступени дикости появляется тот строй речи, который в науке называется первичным аморфным (то есть первичным бесформенным) строем. Слово здесь еще не подвергается никаким изменениям, не имеет никаких приставок или окончаний; оно равно еще одному звукослогу – корню, выражающем цельное, нерасчлененное внутри себя понятие.
Дальнейшее развитие техники – появление составных орудий, состоящих из двух частей (наконечника или насадки и древка или рукоятки, таких, как каменные нож, топор, молот и т. д.), вызвало появление на земле нового человека (неоантропа), толкнуло человеческую мысль вперед. Впервые люди научились так же легко комбинировать свои понятия, как собирать и разъединять части орудия.
Кроманьонцы за изготовлением кремневых орудий.
Эта способность человеческого мышления носит название анализа и синтеза. Ее развитие в данную эпоху и привело к подлинной членораздельности речи и к образованию в языке сложных слов.
Австралийские племена, представители средней ступени дикости, в своих языках имеют уже слова, расчлененные на корни, слоги и окончания, а слоги уже состоят у них из двух и более звуков. Следовательно, в их мышлении уже образовались расчлененные понятия, а в языке – составные слова. Предполагаемая нами не племенная, а еще стадная речь, состоящая из неизменяемых звукослогов, должна быть отнесена к низшей ступени дикости. Членораздельная речь, по мнению Энгельса, была высшим достижением этого периода.
* * *
В нашем распоряжении нет достаточно надежных источников, которые помогли бы нам осветить эпоху первоначальных, зародышевых, стадных языков. Но мы можем изучить, как совершалось развитие языков в сравнительно недавние времена.
История показывает, что племенные языки укрупняются, складываясь в языки союзов племен, становятся межплеменными (как языки древних культурных народов Америки – ацтеков в Мексике и инков в Перу – для ряда покоренных ими племен) и впоследствии, уже в классовом обществе, превращаются в языки народностей.
В качестве примера такого языкового развития может служить история происхождения языка древних, римлян, так называемого латинского языка.
В начале первого тысячелетия до нашего летосчисления на территории современной Италии существовал ряд малых языков древнеиталийских племен, как то: латинян, умбров, осков, сабинов и т. д. Одна группа этих племен (латинская) образовала союз, в котором общим языком стал латинский. Центральным селением этого союза, по преданиям, была Альба-Лонга. На северном краю земель этого союза, в Лациуме, возникло новое поселение – Рим, составившееся из смешения представителей различных племен. С превращением этого поселения в город образовалось нечто новое, более сложное, чем племя. Это и была римская народность (популюс романус), сложившаяся, по преданию, из трех племен. Римляне говорили на латинском языке, который, став языком народности, затем, благодаря римским завоеваниям, сделался государственным языком римской державы и распространился в качестве классово господствующего языка в ряде средиземноморских стран. Но уже к началу средних веков не осталось населения, которое пользовалось бы латинским языком как родным.
На примере романских языков можно как раз прекрасно видеть, как происходит объединение большого количества разрозненных и мелких племенных языков и наречий, принадлежащих к совершенно различным языковым группам, в значительно меньшее количество более однородных и близких друг к другу языков одной и той же романской группы.
В настоящее время на том же пространстве в Европе мы находим всего шесть сходных друг с другом романских языков с шестью еще более близкими к ним языками и наречиями. Таковы французский с провансальским и валонским, испанский с каталонским, португальский, ретороманский, итальянский с латинским и французским и румынский с молдавским.
Так происходит процесс укрупнения и объединения языков.
Одновременно на тех же землях происходит процесс смешения языков на основе взаимообщения и смешения племен, народностей и, наконец, наций. Как мы видели, современные романские нации (итальянцы, французы) представляют результат смешения многих народов, а следовательно, и национальные романские языки образовались путем смешения и скрещивания разных языков и наречий. Наконец, те же романские языки представляют собой результат развития готового материала – народного языка древнего Рима и его поселенцев на завоеванных землях (так называемой «вульгарной латыни»). Но эта латынь была не гадательным праязыкам, а действительно существовавшим готовым материалом, вокруг которого происходил исторический процесс уменьшения количества, укрупнения и сближения языков.
Все эти три стороны одного и того же явления и составили единый ход развития романских языков. Подобным же образом развивались и германские, и славянские, и угрофинские, и многие другие языки.
Наш русский язык возник точно таким же путем. Его возникновение стоит в тесной связи с образованием древнерусской народности в процессе объединения восточнославянских племен. В качестве сложившегося готового материала, из которого исторически развился русский язык, был использован язык восточных славян – антов, которые, по свидетельству писателей VI века, уже в последней четверти IV столетия жили между Днестром и Днепром. Анты говорили по-славянски, а их племенное название можно узнать в позднейшем наименовании племени вятичей, населявших в XI веке часть территории, между прочим, и нынешней Московской области. С образованием в конце IX века великого княжества русского со столицею в Киеве появляется в X–XI веках письменность на древнерусском языке, который путем взаимовлияний со старославянским (древнеболгарским) и среднегреческим («византийским») и другими языками не только растет сам, но и оказывает влияние на славянские и другие языки соседних народов. В дальнейшем, в связи со смешением и скрещиванием различных племен и народностей на территории северо-восточной (суздальской и московской) Руси, древнерусский язык вступает во взаимодействие с угрофинским и литовским, с татарским и иными соседними языками, в результате чего в XIV веке начинает складываться русский (великорусский) язык. В это же время из древнерусского языка начинают выделяться украинский и белорусский языки. Наконец, в недрах Московского, а затем и Российского государства, в результате концентрации (сосредоточения и сплочения) вокруг Москвы южновеликорусского (например, рязанского) и северновеликорусского (например. суздальского, тверского, ярославского) наречий и их взаимного смешения, складывается московское, а затем на его основе средневеликорусское наречие, которое и легло в основу современного русского литературного языка.
Отправляясь от этих достаточно изученных примеров, мы можем считать, что и в гораздо более древние времена процесс образования сначала племенных языков из стадных, а затем, в свою очередь, и межплеменных и народных языков из племенных совершался подобным же образом.
Почему люди никогда не говорили на одном языке?
В наши дни многим часто бросается в глаза, что некоторые языки очень похожи друг на друга. Когда мы, русские (великорусы), слышим украинскую или белорусскую речь, то почти понимаем ее, улавливая общий смысл разговора. Когда мы слышим разговор на польском, болгарском, сербском, чешском языках, то понимать эту речь труднее. Однако и в этом случае сразу различаем отдельные слова, похожие на русские. Все эти языки относятся к единой группе славянских языков.
Подобное же сходство, то большее, то меньшее, наблюдается и между такими современными языками, как французский, итальянский, испанский, португальский. Эти языки называются романскими. Наконец, есть сходство и между немецким, голландским, шведским, датским, исландским и другими языками, которые все вместе относятся к группе германских языков.
Из подобных сходств языков многие буржуазные ученые делают вывод, что будто такие группы сходных языков, как сыновья и внуки одних родителей, происходят от не дошедших до нас предполагаемых праязыков, то есть языков-прародителей (праславянского, прагерманского и т. д.).
Но этот вывод не оправдывается на фактах. Так, например, в английском языке на двадцать тысяч подсчитанных слов приходится около пяти тысяч, происшедших из германских языков, около десяти тысяч романских и латинских слов и около двух с половиной тысяч греческих, проникших через романские и латинский, а остальные слова – разнообразного восточного и западного происхождения. Такое же явление наблюдается и в румынском языке, в особенности же в молдавском, в котором до 50 процентов слов – славянского происхождения.
Не считаясь с этим, некоторые ученые на основании отдельных общих корней и грамматических форм в германских, латинском, древнегреческом, древнеперсидском и древнеиндийском (санскрите) языках заключали о существовании еще более древних праязыков. Общим предком всех этих, а также славянских, романских и других европейских языков был будто бы праязык индоевропейский, по сути дела являющийся «праязыком праязыков», то есть каким-то праотцом языков-прародителей.
Своего рода винегрет из языков предложили западные ученые, соединившие в одну родословную языки угрофинские (например, эстонский, мордовский, марийский, удмуртский и другие) с финским и венгерским, «самоедские» языки, алтайские языки (сюда входят тюркотатарские, монгольские и тунгусоманьчжурские языки), «праэскимосский» и даже корейский и японский.
Конечно, не все представители этого течения в науке о языке забирались в такие дебри. Но были и такие фантазеры, которые договаривались до того, что будто все языки на свете произошли, в конечном счете, от единого и единственного общечеловеческого праязыка.
Подлинная наука, выросшая и окрепшая в борьбе с суевериями, не могла, конечно, удовлетвориться теориями, недалеко ушедшими от легенд. Сходство языков между собой должно было иметь другое объяснение.
Сокрушительный удар по этим теориям нанес крупнейший советский языковед Н. Я. Марр, ополчившийся против «вавилонской башни языков». Он заявил, что единый язык в прошлом человечества – это фикция, выдумка. Зарождение, рост и дальнейшее развитие человеческой речи Марр изображал в виде пирамиды, стоящей на основании. Если же допустить существование в прошлом единого праязыка, то тогда эта пирамида должна была бы стоять на вершине. Когда Марр перевернул пирамиду и поставил ее на основание, оказалось, что «от широкого, именно праязычного состояния, в виде многочисленных моллюскообразных зародышей языков, человеческая речь стремится… к вершине». Мы можем сделать вывод, что никогда позднее уже не существовало на единицу территории такого количества мельчайших языков, как в эпоху обезьяночеловека. Изучая языки Кавказа, на западе Европы – баскский язык, на Востоке– один из языков Памира, так называемый вершикский, или буришаскский, академику Марру удалось обосновать их «родство», а впоследствии доказать, что эти языки являются остатками вообще древней стадии развития человеческой речи.
Академик Николай Яковлевич Марр.
Академик Марр изучал данные языки резко отличным методом, чем изучают их западноевропейские языковеды. Когда представители западноевропейского реакционного языкознания изучают язык, они заранее берут своего рода патент на невежество во всех остальных науках. Изучая язык, они прежде всего доказывают в своих работах, что при изучении его не надо знать ни одной науки, которая лежит за пределами языкознания. Они не желают знать ни истории общества, которое говорит на этом языке, ни мировоззрения этого общества, ни материальной культуры этого общества, ни элементов быта – ничего, кроме фонетики, морфологии и синтаксиса.
Этот патент на невежество, который вынуждены брать западноевропейские языковеды, всячески открещивающиеся от любой области знания, кроме языковедения, был совершенно чужд академику Марру, абсолютно несовместим с его научным мировоззрением. Академик Марр, благодаря своей глубокой филологической подготовке, широкому научному кругозору, всегда был одновременно и языковедом, и историком, и археологом: он был хорошо подготовлен к тому, чтобы ставить вопрос об изучении языка в корне иначе, чем ставили все буржуазные лингвистические школы до него.
Академик Марр считал, что немыслимо изучать языки без увязки их с широкой исторической основой, на которой и вырастает история самого языка. Поэтому одним из основных и главных положений Марра было учение о связи истории языка с историей общества и его материальной культуры через историю мышления этого общества. Без увязки языка с историей мы не можем говорить ни о какой истории языковых фактов, не говоря уже об истории языка. Возьмем простой пример. Мы знаем, что в XIV веке древнерусский язык явился источником (на деле одним из источников) развития трех новых языков: русского или великорусского, украинского и белорусского. Где причины этого явления? Обычно лингвисты и не задают себе такого вопроса. Но ведь наука как раз и существует для того, чтобы устанавливать причинность. Если мы хотим найти причинную закономерность появления трех языков вместо одного, то мы должны обратиться к истории русского общества, иначе мы просто ничего в развитии русского языка не поймем.
Во всякой группе так называемых родственных языков обычно существовал исторически сложившийся готовый материал в виде языка, вокруг которого объединялось большое количество иных разнородных языков. Только в результате этого процесса и могли возникать и исторически развиваться системы «родственных» языков («языковых семейств»).
Вслед за советским ученым Н. Я. Марром – новатором в области языкознания – наука сегодняшнего дня твердо может сказать, что возможность одного мифического праязыка разветвиться в целую группу «родственных» языков на пустом месте, вне связи с историей многих соприкасавшихся друг с другом народов и без участия многих соседних языков и наречий, нужно считать совершенно невероятной.
Таким образом, весь ход развития человеческой речи показывает, что последняя началась со множества мелких, изолированных, грубо первобытных стадных языков и пришла к богатым, развитым мировым языкам – мощному орудию культуры.
* * *
Мировые языки получили широкое распространение во многих частях земного шара. Так, нашим родным русским языком, по самым скромным подсчетам, пользуются как международным теперь уже более 700 миллионов населения различных стран, в том числе 90 миллионов говорят на нем, как на родном языке. Как международный, наш русский язык получил особенно широкое распространение среди славянских народов Европы – болгар, поляков, чехов, сербов. Знание русского языка распространено также в Финляндии и Румынии. Благодаря многолетним торговым и культурным связям с народами Востока, русский язык давно проник в страны Ближнего и Дальнего Востока, а в освобожденном Китае изучение его вводится во все школы. Русские переселенцы занесли русскую речь и в Северную Америку – в США и Канаду.
Русский язык – один из богатейших языков мира. Как во всяком мировом языке, в нем сотни тысяч слов, то глубочайших по мысли, то нежнейших по чувству, то твердых и гибких, как сталь, способных будить мысль и волновать сердце. На русском языке написаны труды глубочайших мыслителей и вождей революции Ленина и Сталина. На русском языке писали величайшие поэты Пушкин и Лермонтов, искуснейшие мастера слова Толстой, Чехов, Горький, такие тонкие ценители красоты, как Белинский.
Особенно большое значение приобрел русский язык после Великой Октябрьской социалистической революции. Он превратился сейчас в международный язык социализма и новой демократии. По инициативе самих трудящихся, русский язык изучается сейчас как международный во всех странах народной демократии Центральной и Восточной Европы, и добровольно с любовью его изучают демократические прогрессивные слои населения, массы трудящихся во всех странах мира. Международное влияние и популярность русского языка все ширятся и растут.
В Советском Союзе много различных языков. Среди них к моменту установления советской власти были и такие развитые мировые языки, как русский, и такие литературно разработанные национальные языки с богатым литературным наследием, как грузинский, армянский, татарский, узбекский, туркменский, азербайджанский, таджикский, осетинский и другие, и языки народов, почти не имевших литературы на родном языке, как башкирский, казахский, киргизский, мордовский, удмуртский, лезгинский, кабардинский, абхазский и прочие, и наконец языки народностей и племен, совсем не знавших письменности и грамоты, как языки народов советского Севера (ненцев, или самоедов, чукчей, остяков, или ханты, тунгусов, или эвенков и т. д.), Кавказа (например, абазинцев, табасаранцев и т. д), Памира (шугнанцев, ваханцев и пр.).
В результате ленинско-сталинской национальной политики у нас в СССР развились многие национальные языки, ставшие мощным орудием подъема культуры ранее отсталых народностей и племен. Старая письменность обогатилась новым, социалистическим содержанием. На многих языках впервые развилась богатейшая новая, советская политическая, научная и художественная литература. Тем самым заново или вновь развивавшиеся языки стали богаче словами, точнее в передаче мысли, глубже по содержанию. Они сделались более гибким и мощным орудием культуры в руках таких мастеров родной речи, как Джамбул, Сулейман Стальский и др.
Родные языки в Советском Союзе находятся в условиях расцвета и развития, обеспеченного для них всем строем социалистической государственности. Родная речь окружает у нас ребенка с детства. Советская школа обеспечивает каждому из народов СССР возможность учиться на родном языке.
Вместе с тем все граждане нашей социалистической Родины имеют возможность изучать великий русский язык – мировой международный язык новой демократии и всего прогрессивного человечества.
Кроме того, каждому в Советском Союзе предоставлена возможность овладевать и иностранными языками.
Равноправие языков в СССР – это величайшее культурное достижение, которое впервые в истории человечества осуществлено полностью социалистической демократией благодаря ленинско-сталинской национальной политике.
