Текст книги "Жорж Сименон и его романы"

Автор книги: В. Балахонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Нечто подобное происходит и с «бедняком» Морисом Трамбле («Бедняков не убивают», 1946), убитом прямо у себя дома на глазах у жены; и у него была двойная, если даже не тройная жизнь, о которой не подозревали его близкие: уже семь лет Трамбле лишь делал вид, что уходит на работу. Молодой Юбер Кардино («Сын Кардино», 1941) разыскивает свою, оставившую ради любовника семейный очаг жену Марту, находит, прощает ее и возвращает к прежней – нормальной привычной жизни. В предназначенном на слом доме у Центрального рынка обнаружен труп убитого клошара («Мегрэ и одинокий человек», 1971). Им оказывается некий Марсель Вивьен, много лет назад внезапно бросивший жену и детей. Скромный учитель в небольшом американском поселке Спенсер Эшби, живущий в целом благополучной, размеренной и спокойной жизнью, заподозрен в убийстве гостившей в его семье молодой девушки. Не в состоянии доказать свою невиновность людям, легко поверившим в то, что он мог совершить убийство, Эшби совершает преступление, за которое он почти наверняка будет казнен. Это – тоже род самоубийства, на которое решается человек, отчаявшийся найти разумный выход.

Разные люди, разные судьбы…

Жизнь каждого из персонажей Сименона происходит в определенной, точно очерченной среде, в том, что исследователи творчества писателя называли «атмосферой» его романов. Сименон – иногда соглашаясь с этим понятием атмосферы, иногда – нет, был все же непревзойденным мастером в создании обстановки, деталей жизни человека, которые, в конечном счете, определяют его жизнь, объясняют его поведение и характер. Удивительное здесь заключается в том, что «атмосферу», «среду», в которой развивается действие, Сименон передает скупыми и вместе с тем необычайно выразительными средствами, способными дать читателю как бы живую картину происходящего, а ведь критики писали даже о «стилевой бедности» Сименона.

Писатель, продолжая традиции реалистической литературы, вместе с тем создавал свой собственный, легко узнаваемый стиль, очищенный от всего лишнего, от той «литературщины», которой страдает большая часть «детективной» литературы. Выработке выразительной, точной, емкой фразы в произведениях Сименона способствовал его интерес к творчеству некоторых художников, секретам их мастерства. Среди старых мастеров он особенно ценил Рембрандта, колорит его картин, поразительное умение распорядиться отношениями между светом и тенью. С Ван Гогом Сименона сближала беспокойная, напряженная атмосфера полотен голландского художника. С Сезанном, возможно, с фовистами – то, что Сименон назвал весомостью и что он стремился реализовать на страницах лучших своих романов: «Весомость листка бумаги, клочка неба, какого-нибудь предмета… весомость электрического освещения, луча солнца… весомость всего, что вокруг, – дождя, весны, жаркого солнца, солнечного зайчика на столе, да мало ли чего еще».

Одной из достопримечательностей французской провинциальной (отчасти до последнего времени и парижской) жизни являются, с одной стороны маленькие кафе, бары, бистро, проще сказать – «забегаловки», особенно на городских окраинах, играющие роль своеобразных клубов, места сбора жителей улицы, квартала, земляков какой-нибудь провинции, ищущих друг в друге поддержку в борьбе с враждебным им городом. Люди встречаются здесь, спорят, ссорятся, исповедуются первому попавшемуся собутыльнику, пьют, играют в кости или карты, узнают все местные новости. Именно сюда Сименон часто приводит своих героев, и мы вместе с ними входим в атмосферу этих заведений, столь различных в зависимости от их расположения – в рыбацком поселке, на туристском юге или в каком-либо районе Парижа.

С другой стороны, большое значение в жизни провинциальных городков, деревень имеет «главная» (городская или деревенская), как правило, она же рыночная – площадь; здесь обычно размещены мэрия, другие административные здания, наиболее опрятные гостиницы, винные погребки, лавки, церковь. Это тоже место встреч, обмена новостями, сплетнями. Тут подвизаются местные наблюдатели, мимо которых не пройдет ни один новый человек в городе, ни одно происшествие, и которые нередко осуществляют беспощадный «общественный» суд над нарушителями ханжеских моральных предписаний.

Впрочем, кафе и другие заведения на рыночной площади, наконец, церковь, играют и несомненно положительную роль, особенно для людей, страдающих от одиночества. К сожалению, и эту свою роль они в наше время все больше утрачивают. «Постепенно, и чем дальше, тем больше, замечает Сименон, – одиночество становится уделом человека в городе. В деревне знают друг о друге даже то, что скрывается, а уж на похороны приходят все… Пока еще остаются кафе, но таких, где посетители сидят за столиками, становится все меньше. Вместо них появляются бары, куда забегают, чтобы наспех что-нибудь выпить и тотчас же уйти.» И в другом месте: «Рынок или торговая улица – это не только пестрое жизнерадостное зрелище, где люди ощущают близость друг к другу, но и контакт с природой, сведенный нынче к дням уик-энда. В Льеже между фруктовым рынком и овощным было метров пятьдесят. Там стоял такой запах, какого я больше никогда не вдыхал: пахло дынями, и покупатели, прежде чем купить, нюхали их, пахло сливами, абрикосами, яблоками… И все это исчезнет? Я уверен.» («Следы шагов»).

Мы не случайно завели разговор об этой стороне творчества Сименона: велика ее познавательная ценность. Писатель говорит не только о том, что мы могли бы видеть, но проходили мимо, не замечая, но и о том, что со временем безвозвратно уходит в прошлое, о том, о чем, быть может, сегодня уже не знают и многие современные французы. Исчезли целые улицы старой части Парижа, дома которой пошли на слом, все меньше становится всезнающих привратников и привратниц, не бегают по городу неуклюжие мастодонты-автобусы с открытой площадкой, на которой можно было даже покурить, нет больше знаменитой парижской достопримечательности – его Центрального рынка, описанного еще Э. Золя в романе «Чрево Парижа», а именно здесь, в романах Сименона, – завязка многих незаметных для постороннего взгляда трагедий, таинственных преступлений.

К описанию Рынка и происходящих на нем событий Сименон возвращается не раз – в романах «Смерть Огюста» (1956), «Мегрэ и одинокий человек», «Маленький святой» (1964) и ряде других. Вот маленький Луи с матерьюзеленщицей ранним утром отправляется на рынок: «Здесь уже давно бодрствовали, так как рабочий день был в полном разгаре, для многих он начался еще до полуночи, и за павильонами, освещенными газом, откуда шел несмолкаемый гул: непрерывный шум шагов, крики, возгласы, ругань и взрывы смеха, – маленький поезд выстраивал свои вагоны за локомотивом, который мирно выпускал пар… Овощи, фрукты, птица, ящики с яйцами были всюду: на тротуарах, на проезжей части, в битком набитых павильонах, – и все двигалось, громоздилось сначала в одном месте, а затем переносилось в другое»

Романы Сименона дают возможность читателю побывать в разных уголках Франции. Мы попадаем то в портовые города Нормандии – Конкарно, Брест или маленький Поран-Бесен, где развертывается история простой служанки из трактира для местных рыбаков, то на побережье Средиземного моря или Атлантики где-нибудь в районе Ла-Рошели, то в Эльзас, Турень или Овернь; каждый раз мы узнаем что-то новое, обогащаемся новыми знаниями и впечатлениями, но везде Сименона интересуют в первую очередь люди, их повседневный быт, отношения между собой, ощущение ими своего места в окружающем мире, их надежды и разочарования, их прошлое, а иногда и будущее.

Героев Мегрэ мы встречаем в местах, где нам, скорее всего, не придется бывать никогда в жизни, в том числе и в таких, куда лучше не попадать вовсе, но ведь всюду – реальная жизнь, живые люди, столь разные и вместе с тем в чем-то похожие друг на друга, прежде всего естественным стремлением к счастью, как бы они его ни понимали, желанием найти свое место в огромном мире. С ними мы побываем в кабинете судебного следователя или министра, в богатых апартаментах и особняках или жалких лачугах, в номерах роскошных отелей, дешевых портовых борделях и заведениях со стриптизом, в книжной лавке, где изпод полы торгуют порнографическими изданиями, и в мастерской художника, в тюремной камере, на борту самоходной баржи или тихоокеанского лайнера, в конторе нотариуса, приемной врача, в вагоне пассажирского поезда или ателье скромного ремесленника – всюду проникает внимательный взгляд писателя, постоянно задающего вопрос: как и почему происходят драмы, ломающие человеческие судьбы? Кто виноват в совершаемых преступлениях, где их подлинные, глубинные корни? Почему люди так часто мучают друг друга, кто может помочь им?

Эти вопросы задает не только автор романов, но и его персонажи самим себе, окружающим людям. В них возникает потребность дойти до самой сути, не искать упрощенных, утешающих решений, не делать поспешных выводов, а докапываться во что бы то ни стало до некой правды, которая слишком часто оказывается горькой и обескураживающей.

Мы уже говорили о том, что Сименона не интересует внешняя, поражающая своей жестокостью сторона преступлений; в его романах действительно практически нет сцен насилия, характерных, например, для большой части американских детективных романов. Это нисколько не мешает тому, что Сименон умеет поддержать на протяжении всего произведения не просто интерес читателей, но и определенную внутреннюю напряженность повествования, создаваемую именно поисками ответов на важные, существенные, жизненные для его героев вопросы. Почему Джина ушла от Ионы Милька? В силу каких причин талантливый врач, оставив семью, обеспеченное положение, избрал участь клошара, ночующего под парижскими мостами? Почему убит молодой человек, ставший любовником дочери богатого землевладельца? Почему, куда и зачем, взрослея, дети бегут из благополучных семей, от заботливых и внимательных родителей?

Далеко не сразу Сименон приходит к ответу на подобные вопросы. Неблагополучие современной жизни уходит корнями в десятилетиями складывавшийся социальный порядок, калечащий человеческие души, в котором неразличимы добро и зло. Корысть, собственнические инстинкты, жажда наживы, стремление к власти, кастовые и иные предрассудки толкают людей на нелепые поступки, на преступления. Насилие, жестокость, несправедливость в свою очередь рождают разные, подчас совершенно неожиданные формы сопротивления со стороны «маленьких» людей, с их слабыми, неустойчивыми характерами. Доведенные до крайнего предела, эти люди оказываются способны и на преступление, защищая то, что еще осталось у них от чувства собственного человеческого достоинства, мстя за оскорбленную гордость, за годами копившиеся обиды.

То, чего Сименон не прощает современному обществу, – постоянное унижение более сильными и богатыми более слабых и бедных, эксплуатацию доверчивости, слабости тех, кто не умеет давать отпор, превращение их в простых марионеток, выполняющих чужую волю.

«Думаю, – говорил он, – самое невыносимое для человека – утратить самоуважение, а самое худшее, что можно сделать с человеком, – это унизить его. Унижение страшнее смерти». К этой теме Сименон не раз возвращался в своих произведениях, иногда почти точно воспроизводя уже описанные им ситуации, каждый раз углубляя их психологическую разработку. Так, еще в 1950 г. он пишет роман «Время Анаис», в котором некий Альбер Бош убивает своего старшего компаньона, обеспечивавшего ему, в общем, беззаботную и вполне благополучную жизнь. Убитый, Серж Никола, был любовником жены Боша, Бош прекрасно знал об этом, но не ревность была главным в совершенном им преступлении: однажды он случайно подслушал разговор, в котором Никола говорил о нем, как о «претенциозном дураке», безропотно делающим все, что ему скажут. Чувство унижения, наслоившись на многое другое, и приводит Боша к убийству. В 1965 г. Сименон публикует роман «Господин с собачкой», в котором почти полностью повторяется эпизод, описанный во «Времени Анаис». Феликс Аллар, слабовольный и мягкий человек, тоже убивает своего компаньона и друга, любовника своей жены, также подслушав сказанные о нем слова: «– Аллар? Вот уж кто меня мало интересует. Он всего лишь тщеславный болван, размазня, который будет и дальше плясать под нашу дудку». В обоих случаях речь идет об унижении человека, которое и приводит к трагической развязке. Может быть, все это в кратком изложении выглядит не столь уж убедительно, у Сименона же описание того, что произошло с Алларом и Бошем, – глубоко и достоверно разработанные психологические драмы.

Еще раз вернемся к жизни самого писателя. В 30-е годы он по собственной инициативе или в качестве репортера по заданию редактора издателя газеты «Пари-Суар» Пруво пускается в далекие путешествия за пределы Европы. В Африке он посещает места, тогда еще совсем не затронутые современной цивилизацией, попадает к пигмеям бывшего Бельгийского Конго, оказывается там, куда до него вообще не ступала нога белого человека. В итоге этого путешествия были созданы публицистические книги «Час негра» и «Груз – люди», где Сименон выступает как суровый обличитель колониализма, произвола белой администрации, жестокой эксплуатации местного населения. До него если, разумеется, не считать «экзотических» колониальных романов – с подобного рода произведениями выступали лишь немногие писатели. Пожалуй, во Франции можно было бы назвать только очерки и путевые заметки А. Жида, посетившего Северную и Центральную Африку, да книги Ж. Р. Блока «На грузовом корабле» и «Арахис и бананы».

Путешествуя по Африке, Центральной и Южной Америке или островам Тихого океана, Сименон пытался найти то, что он называл «голым», «обнаженным» человеком, поднимая актуальную тему современной литературы, тему подлинности человеческой личности, скрываемой под грудой условностей, штампов, навязываемых ему обществом. Задача писателя и заключается в том, чтобы выявить, «обнажить» суть человека, увидеть то, что объединяет всех людей, которые, при всей неповторимости каждого из них, составляют единый человеческий род. «Меня приводило в бешенство, – писал Сименон, – когда я слышал, как белые… с презрением отзывались о канаках, как тогда говорили, или о дикарях. Я открыл, что нет канаков, нет негров, нет дикарей, есть люди».

Не раз Сименон задавался вопросом, что принесла цивилизация белых людей на Африканский континент? Последние достижения техники, новые средства передвижения, новые дороги, правда, стоившие тысячи жизней «туземцев», алкоголь, жестокую эксплуатацию, законы, закрепляющие господство белого человека, уничтожение самобытной культуры населяющих континент народов. Многое изменилось с тех пор во всем мире, в Африке. С чувством законной гордости Сименон мог вспомнить через много лет сказанные им пророческие слова: «Завтра негр… полный достоинства, безукоризненный, будет заседать на международных конференциях. А этот лейтенант-туземец… станет, быть может, генералом. И не нашего государства, а своего».

То, что Сименон увидел в далеких заморских странах, нашло отражение в таких романах, как «Лунный удар» (1933), «45° в тени» (1934), «Негритянский квартал» (1934), и других, несомненно принадлежащих к числу его лучших произведений. Книга «Под несчастливой звездой» собрание очерков-репортажей о судьбах целой категории людей, которых, вероятно, проще всего можно было бы назвать неудачниками. Их было много в отдаленных французских и английских колониях – авантюристов, искателей приключений или способов быстро разбогатеть, даже своего рода «идеалистов», бежавших от опостылевшей им европейской цивилизации. Большей частью их приключения кончаются неудачей: одни спиваются, другие погибают от болезней и лишений, связанных с тяжелым тропическим климатом, или, совершив преступление, скрываются от преследующего их закона. К подобным людям Сименон относится отчасти с жалостью и сочувствием, отчасти – иронически, ибо в жизни их часто трагическое перемешивается с комическим или просто нелепым.

На несколько дней причудливые маршруты путешествий приводят Сименона и в Советский Союз на кавказское побережье Черного моря, в частности в Батуми. Подробных впечатлений от своего пребывания здесь писатель не оставил, но в 1932 г. им был опубликован небольшой роман «Люди в доме напротив». В романе нет пространных описаний жизни в этом уголке Страны Советов, но атмосферу, созданную сталинским режимом, Сименон почувствовал. То, что происходит в Батуми, как показал Сименон, сродни атмосфере романов Ф. Кафки. Каждый шаг, каждая просьба, каждое обращение к местным чиновникам приехавшего сюда турецкого консула Адил-бея наталкивается на неизменное и бесстрастное: «Мы ждем указаний из Москвы», за которым никогда ровным счетом ничего не следует. Люди из дома напротив – сотрудники ГПУ, осуществляющие слежку за всеми находящимися в Батуми иностранцами.

Годы войны Сименон со своей семьей провел в районе города Ла Рошель; он оказывал посильную помощь беженцам из восточных районов страны, английским парашютистам, заброшенным на территорию Франции. В 1945 г. Сименон переезжает в Америку. Большую часть десяти лет, проведенных на Американском континенте, он проводит в США, посещает ряд провинций Канады, живет жизнью обыкновенных, коренных американцев, обзаводится ранчо, где занимается сельским хозяйством, продолжая интенсивную литературную деятельность. В 1946 г. после продолжительной поездки по стране он публикует серию статей под общим названием «По Америке в автомобиле». Статьи эти, как и написанные на американском материале романы, вероятно, стоило бы внимательно почитать всем, у кого одно только упоминание США вызывает сегодня чувство блаженной эйфории. Увиденное Сименоном около сорока лет назад во многом поучительно и сегодня. Писатель отдает дань американскому народу, его достижениям в науке и технике, его практицизму в лучшем смысле этого слова, открытости. Однако в очерках и в романах проступает нечто большее, нежели нотки беспокойства за будущее Америки. Писатель пристально вглядывается в судьбы рядовых американцев, принадлежащих к самым различным социальным группам, разным районам страны.

Приехавший, как мы бы сказали, в служебную командировку в США Мегрэ («Мегрэ у коронера», 1949) пытается понять, что же «неладно в этой стране, где у людей все есть». Он «подозревал: американцам знакомы страх и тоска, терзающие каждого смертного, но из стыдливости они предпочитают казаться жизнерадостными весельчаками».

Сильное впечатление оставляет роман «Братья Рико» (1952), история двух братьев, с детства связавших свою судьбу с итальянской мафией в Америке; в романе тесно переплетены предательство и верность, жестокость и нежность, порок и желание начать новую жизнь, очищенную от грязи прошлого. Мечется по Америке Эдди, разыскивая, чтобы предать его, брата Тони, боссами мафии приговоренного к смерти. С большой силой написаны страницы, где Тони, опасаясь за жизнь своей ждущей ребенка жены, идет навстречу ожидающей его гибели. Не рок, не безымянный фатум преследует и Тони, и Джонатана У орда («Новый человек в городе», 1949), Спенсера Эшби («Смерть Беллы», 1951), а сложившиеся условия жизни, неписаные законы, правила бесчеловечной и жестокой игры.

«Часовщик из Эвертона» (1954) – горький и печальный роман о двух загубленных молодых жизнях, роман, в котором Сименон мастерски передает атмосферу обыкновенного американского провинциального городка. Бежит из дома Бен, сын часовщика Дейва Геллоуэя, тихого, ничем не примечательного человека; вместе с Беном – юная Лилиан, девочка из соседней семьи. Совершенное ими преступление обнаруживает огромную, необъяснимую для Дейва пропасть между ним и сыном, неустойчивость жизни, готовой разрушиться в одно мгновение. Трагична сцена, в которой Дейв приходит на свидание с сыном и его подружкой, препровождаемыми в тюрьму. «Взгляды отца и сына встретились. Бен нахмурился и прошел мимо; чуть погодя он обернулся, но не к Дейву, а к Лилиан, и что-то сказал ей. Она была бледнее, чем Бен… В дешевеньком пальто поверх ситцевого платья в цветочки, она рядом с надзирательницей казалась больной девочкой. Бен не сделал ни малейшего движения к отцу… Шестнадцать прожитых бок о бок лет, каждодневной близости как не бывало». И все же в этом, одном из наиболее трагических своих романов Сименон не расстается с верой в человека. Старый часовщик будет делать все, чтобы родившийся в тюрьме ребенок Бена и Лилиан вошел в жизнь полноценным, настоящим человеком.

Верой в возможность обрести новую жизнь для двух одиноких, никому не нужных, заброшенных в многомиллионном Нью-Йорке людей проникнут роман «Три комнаты в Манхаттане» (1946): взаимная любовь поможет им преодолеть лишения и трудности, временную разлуку…

Написанный в Америке, но построенный на «европейском» материале роман «Грязь на снегу» (1948) по праву занимает важное место не только в творчестве Сименона, но и в современной ему французской литературе. Мы уже упоминали о нем: главный его герой – сын содержательницы публичного дома, нравственный подонок, гадина, человек, сознательно выбравший путь законченного негодяя. Почему так произошло с Франком Фридмайером – особый вопрос. Сименон вводит нас в страшный мир оккупированного во время войны города с его черным рынком, грязными махинациями мошенников, наживающихся на войне, грабежами и царящим в нем беззаконием, но и этот роман – в конечном счете роман доверия к человеку. Как сцену свидания Дейва с сыном в «Часовщике из Эвертона», здесь хотелось бы отметить сцену, когда к попавшему в тюрьму Франку приходят Мицци, девушка, над которой он надругался, и ее отец. В ней Франку дано и измерить всю глубину своего падения и принять решение умереть человеком, хотя бы смертью искупив свою вину перед людьми. Из окна камеры Франк наблюдает за далеким окном обыкновенного жилого дома («которое могло бы быть его окном»), за появляющейся в нем иногда молодой женщиной («которая могла быть Мицци»), за тем, чего он лишил себя сам.

К мыслям о современной молодежи, о «трудности быть молодыми» Сименон постоянно возвращается в своем творчестве. Уже в одном из первых социально-психологических романов, «Пассажир „Полярной лилии“» (1932), речь идет о становлении характера молодого человека, о его нравственном воспитании, о том, что именно в ранние годы определяются, закладываются основы его дальнейшего поведения, отношения к жизни. Какими станут сегодняшние юноша или девушка, только еще начинающие жизнь? Сумеют ли они преодолеть социальную несправедливость, сопротивление враждебного им общества? Не произойдет ли так, что большая часть молодежи приспособится к буржуазному укладу жизни, буржуазной морали, пойдет по тому пути, на который ее будет толкать старшее поколение? Чего можно ожидать от таких молодых людей, как несколько американских сержантов, находящихся под следствием по делу о гибели девушки, раздавленной поездом («Мегрэ у коронера»)? Могла ли быть иной судьба, чем та, которая выпала на долю братьев Рико, Франка Фридмайера, Бена и Лилиан, и что нужно сделать для того, чтобы общество стало более благожелательным по отношению к своим собственным детям, к их будущему?

Мы говорили о большом познавательном значении романов Сименона. Значителен и их нравственный, воспитательный смысл. Писатель хорошо понимает: одним из важнейших критериев в оценке состояния общества, его морального здоровья является положение и мироощущение молодежи. Он верит: «Новую мораль создадут сегодняшние дети и молодежь, которую упрекают за длинные волосы и за то, что она выходит на улицы с плакатами в руках. Однако от них рождается мир будущего». Сименон думает о том, что мир переживает некий переломный этап в поисках новых оснований жизни: «Сегодня все считают, что мы находимся между двух цивилизаций, между двух укладов жизни, в особенности – между двумя типами человеческих отношений». Иногда ему кажется даже, что молодежь, выходящая на улицы со своими требованиями, уже осуществляет революционное преобразование общества: «Что меня поражает… это ослепление целой части того, что называют обществом. Они хотят во что бы то ни стало помешать революции, которая повредит их личным интересам, но они не отдают себе отчета в том, что революция уже пришла».

Мир нуждается в преобразовании. Уезжая в Америку, Сименон предполагал найти там «страну свободы и демократии». В конечном счете надеждам этим не было суждено сбыться. Был момент, когда писатель хотел принять американское подданство и навсегда остаться в Соединенных Штатах. Начало пятидесятых годов в Америке стало периодом разгула маккартизма. «Маккартизм, – говорил Сименон в интервью советскому журналисту Ю. Косинскому, – наводил ужас на американцев, но все молчали. Меня в то время поразило, что такая дикая кампания преследований и гонений за убеждения возможна в стране, которую преподносили в мире как оплот и идеал демократии».

В 1955 г. Сименон окончательно вернулся в Европу, с 1957 г. обосновался в Швейцарии.

Постоянное общение с широким кругом людей разных «рангов», разных взглядов и убеждений, продолжительные путешествия по всему свету, постоянное стремление докапываться до самой сути происходящих явлений, политических и общественных процессов, на глазах меняющих облик нашей планеты, – все это не только обогащало Сименона-писателя, но и вело его к пересмотру, уточнению позиций по кардинальным проблемам современности. Мы не имеем в виду какого-то коренного перелома, изменения взглядов Сименона, но мы хорошо помним его многочисленные заявления о его сознательной, принципиальной отстраненности от любой политики, о том, что с его точки зрения политика делается только грязными руками, подчиняет себе человека, делает несвободной его мысль. Правда, во время гражданской войны в Испании, в годы Народного фронта во Франции, агрессии фашистской Италии против Абиссинии Сименон ощущал аполитичность как уклонение от выполнения гражданского долга. «Бывают моменты, – писал он, – когда отказ от вовлеченности в политическую деятельность выглядит как предательство, и все оказываются против тебя». За всем этим, в частности, и за противоречиями, которыми нередко изобилует мысль Сименона (писатель часто словно спорит с самим собой, взвешивает все за и против), есть нечто более важное для нас: художественное творчество писателя, что бы он ни говорил сам, «вовлечено» в некую «высшую политику», политику борьбы за Человека. Сименон имел право сказать: «Я принадлежу к семье тех, кто посвящает свое время попыткам улучшить жизнь человека, любого, какого бы то ни было человека».

После войны Сименон расстается со многими иллюзиями, наивными представлениями, нашедшими отражение и в его романах. Так, в свое время ему хотелось сделать Мегрэ своего рода положительным героем, «адвокатом человеческих душ», «выпрямляющим» судьбы других людей, несчастных и обездоленных, способным хоть что-то изменить в неблагополучном обществе. И позже Сименон не лишает Мегрэ своих симпатий, он продолжает передоверять ему многие собственные мысли, но ясно отдает себе отчет в том, что зло никем не может быть побеждено в одиночку.

Можно, конечно, пожалеть о том, что в романах Сименона человек почти всегда – лишь жертва внешних по отношению к нему обстоятельств. В них нельзя найти тех, кто активно восстал против установившихся бесчеловечных порядков и законов. В лучшем случае на страницах некоторых романов появляются – как бы на втором плане – фигуры революционеров-анархистов, избравших бесперспективный путь индивидуального террора, но всегда это неудачники, заранее обреченные на смерть, вроде несчастного Гастона Рамбюра из повести «Льет дождь» (1939).

Не сразу писатель утвердился в мысли о том, что в жизни нет и не должно быть места для «нейтралитета», отстраненности от всего, что происходит в мире, даже если это происходит за тысячи километров от тебя. Человечество находится в опасности, угрожающей ему и со стороны асфальтобетонной цивилизации, наступающей на живую природу, и со стороны жестоких диктаторских режимов, царящего во многих странах голода, убивающего ежегодно сотни тысяч детей… В опубликованной в 1970 г. автобиографической книге «Когда я был старым» Сименон рассказывает не только о прожитой им самим жизни; на страницах книги хроника современных событий, в которой речь идет об освобожденных от колониального гнета бывших колониях и о странах, ведущих борьбу за национальную независимость. Сименон пишет об Алжире и Кубе, Никарагуа, Анголе, Конго.

Конец 50-х – 60-е годы в творчестве Сименона занимают особое место. В это время им создан ряд очень сильных романов, в которых как бы находят завершение темы, постоянно привлекавшие пристальное внимание писателя. Решая тему политической власти и тех, кто ее осуществляет, ее воздействия на судьбы миллионов людей, Сименон в романе «Премьерминистр» (1957) поднимается к самым вершинам государственной иерархии. Главным персонажем романа он делает отошедшего от дел когда-то всемогущего председателя Совета министров, который теперь получает возможность взглянуть на прожитую им жизнь, трезво оценить результаты своей деятельности. Власть не дала ему ни подлинной свободы, ни настоящей независимости, вместе с тем отняв то, что составляет простые человеческие радости. В известной мере «Премьер-министр» – еще один из «вариантов» того, о чем с такой силой рассказал Толстой в повести «Смерть Ивана Ильича».

Другая тема романов Сименона в этот период – семья и складывающиеся в ней отношения. В сущности, все его предшествующие произведения так или иначе касались этой темы, но сейчас Сименон находит новые ее повороты, новые аспекты и решения, по-своему продолжая сложившиеся во французской литературе традиции семейного романа-хроники (произведения Ж. Ренара, Ф. Мориака, Ф. Эриа и многие другие). «Роман прошлого века, – иронически писал он, – большей частью заканчивался свадьбой и каноническими словами: они были счастливы и у них было много детей. А я добавлял: вот с этого момента и начинается драма».

Драмой является, невыносимая жизнь пожилых супругов Маргариты Шармуа и Эмиля Буавена в романе «Кот» (1966). Она – избалованная, «тонко» воспитанная дочь фабриканта, вдова салонного скрипача; он тоже вдовец, бывший каменщик, простой рабочий. Оба они не находят, да и не ищут возможности как-то устроить совместную жизнь, пойти друг другу навстречу. Она отравила его любимого кота, он – выщипал перья у ее попугая и отправил несчастную птицу на тот свет. Это – не любовьненависть, воспетая античным поэтом, но ненависть, соединенная с потребностью постоянно иметь рядом с собой существо, на которое можно излить накопившуюся злость и обиды, коренящиеся в самих условиях нелепой, пропитанной предрассудками жизни.