Текст книги "11, или Добавленного времени не будет"

Автор книги: В. Апрелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Комментатор проорался, немного отдышался, и с энтузиазмом продолжал:

– Я думаю, вы знаете, что в межсезонье «Лидер» был абсолютно неактивен. И лишь на флажке усилился Алексеем Траушем – одним из лучших молодых игроков Бундеслиги. «Лидер» давно охотился за ним. Но вот пока Алексей не играет – говорят, простуда его одолела. А мы так плавно, за разговорами подошли к перерыву. Идите, готовьте себе новые бутерброды и возвращайтесь к нам.

Демьян Журамский отключил микрофон и облегченно выдохнул – каждый новый матч как новый бой для молодого комментатора. И приходилось собирать в кучу все силы и все скудные познания в футболе.

– И мы снова вместе! Я тут пока пообщался с коллегами, многие считают, что «СЛК» еще отыграется. Футболисты «Лидера» уже вышли на поле и ждут своих соперников. Лавров о чем-то беседует с Виктором Котляровым. Вряд ли о сегодняшней игре; наверное, делятся впечатлениями о своем посещении ночных клубов. Я на днях совершенно случайно заглянул в одно подобное заведение, а там наши уважаемые футболисты такое вытворяют… Итак, судья дал свисток к началу второго тайма.

***

Он дал свисток и теперь должен затеряться на прямоугольном поле. Лишь не вспомнив о нем ни разу, не назвав его имени, не высмеяв его решений, его работу назовут достойной. Он должен быть в тени, имея один из главных атрибутов действа – свисток (читай – власть).

Его работу никогда не оценят по достоинству. Если он допустил ошибку, её увеличат до размеров земного шара. Если отработал без помарок – скажут вскользь, что так и должно быть.

Там, в отдалении, сияя начищенным пузом, стоит смысл матча – кубок. После финального свистка одна из команд схватит его, расцелует, скорее всего, даже сломает.

А он не получит никаких наград, хотя отбегал на поле столько же, ни на минуту не выключаясь. И не имея за спиной замены. Главная его награда – новый матч. Может, даже в Лиге Чемпионов. Или на Чемпионате мира. И снова – не в главной роли. Так и должно быть.

У него не будет и сотой доли фанатской любви и популярности, и даже имя его запомнят спустя годы.

Но он владеет футболом, а значит – миром.

Он судит, а значит спрос с него – больше.

Он судит, а значит у него есть право.

Он судит, а значит играть не сможет – никогда.

Будь снисходителен. Судейская ошибка – еще не конец света.

Он здесь, чтобы ПОМОГАТЬ.

***

Луис Линья несся по родной правой бровке с мячом, старательно обводя соперников, успевая боковым зрением отмечать перемещения одноклубников. Вон у ворот открылся Лавров. Навес! Эх, штанга…

«Как хочется забить еще, – с сожалением подумал Кирилл.

Лавров всегда выходил на игру супермотивированным. Каждый матч как новая возможность, да что там! – новая жизнь. Если жизнь вне поля тянется монотонно, одни события закономерно влекут за собой другие, то на поле каждая секундочка ценна, и нужно все успеть – забить, подать, исправить то, где накосячил сам или партнеры.

Будучи раздолбаем по жизни, парень относился к футболу как к этой самой жизни – одной, мимолетной и ценной. На футболе он убивался, отдавался и упивался им.

– Эх, Илюша, куда ты мчишь? Дай мне мяч, дай… Нельзя быть таким эгоистом, ты же защитник. А старик Лавров знает, что делать с этим мячом.

В это время какой-то посторонний объект вмешался в размышления Кирилла. Через оградительные рекламные щиты перемахнул болельщик и горделиво издевательски пьяными шажками буквально поплыл по полю.

«Наш болельщик! – удовлетворенно заметил Лавров. – Как интересно бежит. Любопытно, а я когда пьяный, как бегу? Надо будет поэкспериментировать».

Но тут Кирилла из своих творческих идей вывела суровая действительность. Останавливать болельщика почему-то никто не собирался, и мужик уже пошел на второй победный круг, как вдруг обязанности зазевавшейся милиции решил взять на себя нападающий «СЛК» Иван Булыгин. Булыгин схватил сияющего, как начищенный самовар, фаната за руку и рванул на себя. Болельщик оказался не совсем готов к столь решительным действиям со стороны футболиста и плюхнулся лицом в отнюдь не гостеприимный искусственный газон. Однако, пьяному фанату такая мелочь не помеха. Поле приняло болельщика в свои объятия и, ей-богу, если бы вокруг меньше орали, он непременно сладко вздремнул.

Лавров же несказанно возмутился подобным развитием событий. Он подбежал к Булыгину и слегка толкнул того в широкую игроцкую грудь.

– Ты офигел?! – цензурно произнес Кир. – Я же твоих болельщиков не трогаю. А он не на тебя пришел смотреть.

Незамедлительно принять участие в конфликте решила добрая половина героев футбольной феерии. Вскоре неотразимый Лавров отражался в красной карточке. Впрочем, той же почетной участи удостоился «враг всея болельщиков» Иван Булыгин.

– Эй! За что? У меня еще ни одной желтой, в конце концов! – решил уведомить нерадивого арбитра Лавров. – Я защищал своё. Чему вас только учат? Или вас нигде не учат!

Но тут Кирилл осекся, вспомнив, как в начале матча уже любовался на желтую. Увидев в не по-доброму разгоревшихся глазах арбитра свое нелицеприятное будущее, Кир решил заткнуться и, подхватив забытого всеми, и, вероятно, Богом, дремлющего фаната, (благо, тот был не слишком габаритен), убрался с поля.

Когда еще удаленный игрок забирал с собой трофей? Уже через час снимок секс-символа «Лидера» с пьяным кульком за спиной облетел все первые полосы разнообразных газет. Попал даже в рекламный проспект борьбы против рабства. «Ежедневно в рабство попадают десятки человек. Вас могут схватить на глазах сотен людей. Будьте бдительны».

Демьян Журамский восхищался явившейся его взору уникальной картиной. Эмоции захлестывали молодого комментатора, шоумена и жуткого нарцисса в душе, он шумно вдыхал, глотал обжигающий крепкий чай, напрочь забыв о прямом эфире, включенном микрофоне. Поэтому зрителям у своих экранов оставалось лишь недоумевать – странная картина разыгрывающегося на поле триллера с элементами комедии сопровождалась странными охами, вскриками и нечленораздельным бульканьем.

***

Андрей Степанович Стефанский сидел на пресс-конференции, в меру гордился своей командой и не в меру краснел за Лаврова. Гордиться было чем – после курьезного происшествия и удаления команда быстро собралась, и Богдан Боев оформил первый в своей серьезной футбольной жизни дубль.

Оба мяча были забиты со штрафных.

– Я рад тому, как сложился матч. Мы сумели собраться и дожать соперника. Шансы были одинаковыми, команды уравнялись в составах, но мы воспользовались нашими моментами. По-моему, матч получился смотрибельным – три забитых мяча: один с игры и два со штрафных, отраженный пенальти, два удаления…

– Чем руководствовался Лавров? – спросил молоденький репортер в очках.

– Я-то откуда знаю, чем руководствовался Лавров, – удивился вопросу тренер и пустился в воспоминания. – Двенадцать лет назад я тренировал юношескую сборную России, в которой уже блистал Кирилл Лавров. Он был лидером на поле и, что менее похвально, вне его. С его посыла команда могла сбежать с базы на какую-нибудь дискотеку. Много крови попортил мне этот мальчишка, но и запомнился больше других. Когда меня пригласили в «Лидер», предстоял сложный выбор – тянуть пятый сезон свою команду из первого дивизиона в премьер-лигу или снова взяться за этого свободного художника, который недавно туда перешел. Выбрав «Лидер», я понял, что Лавров в юношеском возрасте – это были еще цветочки! Сейчас он заматерел, выходки стали еще более изощренными, но работать с таким профессионалом на поле, безусловно, очень приятно. Он сходу все схватывает, всегда до последнего отрабатывает на поле, а что он делает вне поля… Поговорим с ним еще. Ничего, трудные детки – самые любимые, – закончил свою речь Андрей Степанович. – В них вкладываешь столько душевных сил!

Любимая тема всех журналистов – Кирилл Лавров. Его похождения не дают покоя никому. «Доброжелатели» всегда найдут, к чему привязаться – не к игре команды, так к поведению Кирилла. Лавров – форвард от Бога, и Стефанский все ждал, когда тот образумится. Но вот уже двадцать семь лет, а он все как шаловливый кот.

«Может, это нам, крепким середнячкам, нужно пахать и пахать, – думал тренер на досуге. – А ему удается и жить легко, и играть с открытой душой…»

***

Демьян Журамский был урожденным Антоном Колгановым, с детства грезившим о всенародной любви и славе. Однако петь он не умел, писать картины и стихи тоже, в общем, ничего выдающегося в его скромной, но неоправданно амбициозной личности не было. Лишь только имеющие некий авторитет друзья. Сомнительная слава футбольного комментатора Антона Колганова совсем не привлекала – ну что это такое? – сидишь в какой-то каморке, много говоришь, но в лицо тебя знают лишь немногие, вместо толпы рукоплескающих поклонников. Но кроме этого занятия предложить посредственному Колганову больше ничего не могли. Время шло, а знаменитым Антон так и не становился. Тогда, пораскинув мозгами, парень подумал – Виктор Гусев и Василий Уткин – комментаторы, однако их все знают в лицо.

– Тут вся фишка в фамилии, – важно говорил все тот же влиятельный друг. – Сейчас придумаем тебе птичий псевдоним, и полетишь в эфир. Лебедев, Цыпленков, Журавлев… Журавский!

Антон Колганов долго примерял свой новый псевдоним дома перед зеркалом и решил, что теперь будет Демьяном и лучше Журамским.

В футбольных правилах Антон Колганов… Забыли, всё! В футбольных правилах Демьян Журамский не разбирался, поэтому старательно принялся за их разъяснение. К сожалению, это занятие оказалось достаточно трудоемким, и он просто решил в эфире поменьше козырять терминами, а рассказывать что-нибудь обобщенное. Главное, вход в тусовку вроде приоткрылся.

***

Его голос – визитная карточка футбола. И если ты не на стадионе, он – твой главный собеседник.

Ты узнаёшь их по тембру, манере общения. Одного – любишь, другого – ненавидишь. Как карта ляжет. Но всё равно ты будешь спорить с ним. Ведь с кем-то надо делиться. Футбол не должен быть в одиночку.

Он кидает публике суповой набор из мнений, объяснений и оценок. Зачастую он за публику думает и обсасывает выводы. И публика соглашается. А как иначе? Подумать она не успевает, потому что машину ещё надо помыть, помидоры с дачи привезти, и вообще много разных дел. А он там сидит, в своей кабинке, наедине с футболом, вот пусть мозгами и пораскинет.

И он будет включать дурачка и по десятому разу объяснять, чем один Березуцкий отличается от другого, и сколько раз за последние семь лет Спартак обыграл Динамо. Ну ведь всё равно это мило его сердцу…

Он может вложить в происходящее на поле такой глубинный смысл, что ты станешь поклонником этой игры навсегда. И, наверное, он немного, совсем чуть-чуть завидует тем, кто сейчас там внизу, на зелёном острове делает игру. И считает себя главным. Только сейчас, пока включен микрофон, и публика никуда не денется.

После матча он, даже может, возьмет автограф у Кака и долго будет под впечатлением того, как просто так, на улице, встретил в сандалиях Франческо Тотти.

Он тоже заложник этой игры, хоть и один из самых осведомлённых. Не футболист и не просто болельщик. Немного в отдалении и одновременно в самой гуще.

Он должен создать атмосферу и поднять настроение, заинтересовать и распалить. Он будет говорить девяносто минут, даже если на поле игроки покуривают сигары, лениво перепинывая мяч. Он вытянет любой матч, вытащит его из болота на своей не тренированной спине. Порой он не сможет скрыть досаду, но в глазах телезрителей попытается оправдать футбол, не уронить престиж игры. В любом случае он любит футбол, и его глаза загораются, едва он входит в комментаторскую кабинку. И тоже ожидает от футбола больше, чем тот порой может дать.

Он знает об этой игре всё и значит он – главный. Тот, кто владеет информацией – владеет миром.

Он может навязать свою точку зрения, заставить любить или недолюбливать того или иного игрока. И он никогда не болеет за определённую команду. Ну разве что чуть-чуть…

***

Многострадального болельщика звали Игорь. Уже через пять минут он не вспомнил о своих приключениях, да и болельщиком, как оказалось, не был. В связи с экономическим проблемами фирмы его уволили с работы, он одиноко сидел на скамеечке и квасил. Именно там он познакомился с милосердными футбольными фанатами, которые прониклись бедами мужика и взяли с собой на матч, заботливо нацепив на шею шарфик с символикой любимой команды.

Во время игры Игорь вдруг с ностальгией вспомнил, что в далекой, как сейчас казалось, абсолютно беззаботной юности занимался спортом и превосходно бегал кроссы. Видимо, спьяну попутав время и место, Игорь изумленно спохватился – почему он еще не на беговых дорожках, ведь все уже собрались. Хоть и бегали почему-то не по дорожке, а прямо по полю. Кого это смутит?! И он рванул вниз…

Ему казалось, что он парит, летит со скоростью света, пока некое инородное тело не преградило ему путь и применило явно запрещенный в беге на пятьсот метров прием.

Поскольку лжеболельщик ничего не помнил, Лавров с огромным воодушевлением воспользовался своим положением спасителя, и, несколько приукрасив события, выдал, что Иван Булыгин накинулся на беднягу Игоря со всей жестокостью. И неизвестно, какие ужасные события могли случиться, если бы не скромный герой Кирюша Лавров.

***

Эдди Коулмен, 21 год. Полузащитник.

Похоронен на кладбище Weaste в

Сэлфорде.

Марк Джонс. 24 года. Полузащитник.

Похоронен на кладбище Wombwell,

Барнсли.

В микст-зоне за всех отдувались лишь несколько игроков. Ян ван Нотен комментировал отраженный пенальти. Богдан Боев краснел, бледнел, застенчиво держа ответ за два забитых мяча. Максим Апрелев на правах ответственного капитана выдержал бой журналистами и отправился прямиком к Лаврову. И, как это часто бывало, «поцеловал» закрытую дверь его коттеджика. Оставалось ехать домой, и гадать – в адекватном ли состоянии Лавр куда-то отправился.

Дома было безумно тоскливо. Сюда, в скромную квартирку своего детства, Максим переехал прошлой весной. Родители предпочли жить за городом, и Апрель решил вернуться в эту небольшую жилплощадь на пятом этаже с маленьким балконом и все теми же, как и много лет назад бабульками на лавочке у входа и шумными дедками с не теряющим свою актуальность домино.

Надо было на базу махнуть, с Богданом. Сегодняшний матч не назвать простым, но раскладывать его по полочкам своего разума не хотелось. Вот уже несколько недель в голове чаще всего крутилась одна мысль, точнее ситуация – когда Лавр позвонил и сказал, что в команду пришел замечательный титулованный плеймейкер Алексей Трауш. «Лидер» буквально оторвал его с руками, вырвал у напористых конкурентов. Еще недавно Трауш блистал в Германии, а теперь попал в «Лидер», прямехонько к Лиге Чемпионов. Максим был согласен, что команде нужен классный распасовщик. Трауш был эдаким монолитом – его звезда не сияла слишком ярко, напоказ, скорее спокойно горела на своём месте. Он был мастеровит, с большими способностями, футбольным чутьем, всегда неустанно отрабатывал сверх меры. Возможно, по своим бойцовским характеристикам и беззаветной любви к футболу он напоминал Лаврова, но помимо этого был дисциплинирован, вежлив, воспитан. В общем, кругом положительный. В других обстоятельствах Апрель встретил бы подобного мастера с распростертыми капитанскими объятиями, но сейчас…

Когда Максиму было двадцать шесть лет, его любимая Лариса стала наконец-то Апрелевой. Через четыре года у них родился превосходный Севка.

С Лешенькой Траушем Лариса училась еще в одной школе. Он был на целых пять лет ее младше, но они как-то умудрялись находить общий язык. Уже тогда Лёша был хорош во всем – и в учёбе, и в футболе. У него была шапочка светлых волос и круглые синие глазенки. И однажды он снова возник в Ларисиной жизни. Оказалось, милому «малышу» уже двадцать три года, и он неплохо смотрится в бундеслиге. Лично с Максимом Алексей ни разу не встречался, но Апрелю было до скупых мужских слез обидно, что этот пацан теперь воспитывает его сына. Разве может этот… человек воспитать чужого ребенка как своего, так, как хотел это сделать сам Максим. Вырастить настоящего мужчину, боевого и хваткого, совсем не обязательно футболиста. Хорошего человека и надежного мужика.

За последний год Максим видел сына всего два раза и уже чувствовал некоторое отчуждение. Хотя дети его возраста по большей части открыты для других, но многое изменилось с тех пор, как они жили одной семьей. Лариса обещала привезти Севку к Максиму завтра.

Апрель часто думал, как можно все вернуть. Он любил свою бывшую жену… Ну ушла и ушла. Хрен с ней, с женой, Трауш ее не обидит. С сыном бы чаще видеться.

***

Дэвид Пегг, 22 года. Полузащитник.

Похоронен на кладбище Redhouse.

Томми Тейлор,26 лет. Нападающий.

Похоронен на кладбище Monk Breton.

Билли Вилан,22 года. Полузащитник.

Похоронен на кладбище Glasnevin.

Мадина ван Нотен отворила дверь собственным ключом, бросила сумку на пол и отправилась на кухню. Семейная идиллия – Алиса и Лина сидели за круглым столом и увлеченно лепили очередные каракули из пластилина. Между ними восседал папа и пытался внести свою лепту в это замысловатое занятие.

– Доброе утро, дорогая! – громким голосом возвестил он.

– День, сейчас уже день, папа. А где мама?

– Она прилегла недавно.

Мадина оставила святую троицу творить произведения Искусства и тихонько заглянула в спальню. Мамин живот был совсем большим. Временами мама чувствовала себя очень плохо, даже лежала в больнице, и вся семья безумно волновалась.

Когда через час мама вышла на кухню, Лина и Алиса тут же кинулись к ней.

– Мама, мама, смотри, я слепила вазу, медведя и мячик для нашего будущего братика или сестрички, – кричала Алиса.

– А я – ежика и футбольные ворота для папы, – вторила ей Лина. – А папа слепил солнышко.

Ян ван Нотен был девятнадцатилетним бельгийским футболистом, когда младшая сестра позвала его с собой на какой-то модельный показ. К моделям серьезный молодой человек относился резко отрицательно, считая их пустыми, искусственными и глупейшими созданиями, однако сестру очень любил, и отказать ей не смог. Показ оказался и вовсе непрофессиональным смотром молодых талантов, а одна девушка крепко запала в душу юному вратарю. Профессиональной моделью Магритта не была, а с младых ногтей мечтала встретить того единственного, о ком можно заботиться и нежно любить. Через год они поженились. Ян заключил контракт с итальянским клубом, середнячком, но все же… Мадина родилась в Италии. На пасте, пицце и лазанье девчушка росла быстро, однако рос и сам Ян, плотнел и тяжелел. Для футболиста лишний вес – приговор. Магритта составляла для мужа особые диеты, но контакт с тренером ослабел, и последний год Ян просидел в глухом запасе. Было принято решение уходить из команды и искать себе новый клуб. Ян уже провел предсезонный сбор вместе с турецкой командой и собирался подписывать контракт, когда прямо у него на глазах Магритту и четырехлетнюю Мадину сбила машина. Он выхаживал их целый год: истратил все сбережения, о работе вообще не могло быть и речи. Главное, что Магритта снова встала на ноги, Мадинка поправилась гораздо раньше.

Свое возрождение как футболист, как надежный вратарь Ян начал именно в России, пройдя все круги ада – сначала второй дивизион, зона Юг, затем первый, а потом его заметили в подающем пока еще небольшие чемпионские надежды «Лидере».

Бельгийское семейство ван Нотен живет в России уже двенадцать лет. Они выучили русский и говорят практически без акцента. В России Ян получил настоящих друзей и стабильную работу в дружном коллективе. Он, наконец, обрел уверенность в себе и завтрашнем дне, никто из других вратарей так и не смог выдержать конкуренцию. Уходить в другой клуб совершенно не хотелось, потому, как Ян давным давно понял – лучше всего там, где ты находишься сейчас. К тому же он достиг того барьера, когда все вокруг называют тебя возрастным и со дня на день ждут, когда ты объявишь о завершении карьеры. Но сил было еще предостаточно, и Ян твердо решил доиграть до тридцати семи, а там посмотрим…

Мадина пошла в школу в России, впервые влюбилась в России и в университет поступать собиралась тоже в России. Только иногда девочка выезжала к бабушкам и дедушкам в далекую Бельгию, но домом считала именно Россию. Здесь же четыре года назад родились близняшки Алиса и Ангелина, и теперь ожидалось еще одно пополнение – Яну очень хотелось сына.

***

Роджер Берн, 29 лет. Левый защитник и капитан.

33 выступления за сборную Англии. После

катастрофы был кремирован.

Джефф Бент,25 лет. Защитник. Похоронен

в церкви Святого Джона в Манчестере.

Кирилл Лавров сидел в симпатичном ресторанчике, пил безалкогольные напитки (режим, помним-помним) и ждал своего нового знакомого Игоря, который через каждые четырнадцать с половиной минут бегал в туалет. В этом ресторане Лавров бывал не раз. Кирилл оторвал взгляд от меню, выискивая что-нибудь давно не пробованное. Перед ним возвышались двое внушительных мужчин в форме.

– Менты… – пробормотал Кир под нос.

С представителями данной профессии центрфорвард встречался крайне редко. Многие в городе болели за «Лидер» и прекрасно были осведомлены о лавровском автопарке из нескольких завидных красавиц, останавливая Кирилла только для получения автографа. Больше никакого контакта с органами молодой человек не имел, а эти обладали каким-то чересчур разъяренным видом.

«Машины… штрафы… чьи-нибудь взбешенные отцы? – мысли забегали, как старательные дублеры «Лидера».

– Лавров Кирилл Юрьевич?

– Э-э… скорее нет, чем да!

– Сейчас у вас последующие пятнадцать суток будут скорее свободны в замкнутом пространстве, чем заняты в открытом.

– Но я же ничего не делал! Это, наверное, розыгрыш. Точно, вы не настоящие!

– Поверьте, мы вполне настоящие, и властью, данной нам законом…

– А, я понял! Вы стриптизеры! – задиристый язык снова оказался впереди менее расторопных мозгов. Шанс, что эти люди действительно стриптизеры настолько ничтожен, и то, что они сейчас начнут эротично извиваться в соблазнительном танце и крикнут «вас снимала скрытая камера!» слишком фантастичен. Лавров уже представлял себя за железной решеткой с тоскливыми глазами.

– Да ладно, – вдруг сказал один и сделал лицо попроще. – Мы увидели, что вы сюда зашли, автограф хотели взять. За «Лидер» болеем.

– Уф-ф, мужики. Садитесь, я вас сейчас угощу! Игорек, иди к нам, не бойся, не по твою душонку! Садитесь, садитесь, только больше так не делайте, не хочу в двадцать семь лет седым ходить. На меня ж все-таки молоденькие девочки западают!

***

Кристиан Шенберг нашел на стоянке свою машину, в которой сидела довольная Марина.

– Неплохо играл, – похвалила она. – Только в начале что-то поплыл.

«Немудрено», – подумал Кристиан, но вслух произнес:

– А где Настя и Валерка?

– Они уже уехали. Зачем им тебя ждать?

– Марин, – краснея, произнес Кристиан, – может, поженимся?

– Так, надо подумать. Если ты уйдешь из команды, мне придется уезжать с тобой из России. Если тебя не будут выпускать на поле, я буду постоянно выслушивать твои истерики.

– Марин…

– Конечно, поженимся! Это же я первая начала. Вот, и кольцо тебе купила, – и девушка действительно достала кольцо.

– Марин…

– Я просто платье одно присмотрела – красивое! А Наська будет свидетельницей. С твоими родителями, наконец, познакомлюсь.

– Когда поженимся? В межсезонье?

– Так долго ждать. Я всегда мечтала осенью. Давай после игры с Севильей. После победы над ними и поженимся!

Жениться Кристиан не то чтобы не хотел, просто не видел особого смысла. Побаивался, не совсем был готов. Вроде живешь с ней четыре года, и она молчит, а потом как выдаст!

Двадцатилетним пареньком приехал Кристиан в огромную Россию из невеликой Швейцарии. Первый год адаптации проходил очень тяжело – незнакомая обстановка, трудности с языком. Ко всему прочему его упорно не ставили в состав. Конечно, в этом виноват только сам – внутренняя зажатость, комплексы, сомнения. Совсем никаким бойцом был Кристиан Шенберг. Ко всему прочему показал себя еще и жутко привередливым малым – уж очень его не устраивала игра за дубль, все чаще появлялись мыслишки о возвращении домой. Но потом, благодаря жесткому, болезненному «тычку» в душу от капитана Апреля, оглядев себя со стороны, решил, что если вот так, позорно вернется домой, то, вряд ли сможет добиться чего-то в футболе, вряд ли сможет уважать себя. Именно в те нелегкие времена он и познакомился с сумасбродкой Маринкой. На ломаном русском поругался с ней, молоденькой студенткой, из-за ее – вот дурная башка! – неправильно припаркованной машины. В то время парень был совершенно неуравновешенным, эмоционально неустойчивым. А она, видимо, всегда была такой, способной на неадекватные поступки. Нелестные слова о женщине за рулем вывели девушку из себя, и она бросила в заносчивого футболиста телефон. Попала, естественно, в голову – самое слабое место у футболистов. Он, само собой разумеется, не удержался, и в нее полетела совершенно новая бутса. С тех пор мозги так и не встали на место.

Это уже потом, именно благодаря Марине, Кристиан стал более выдержанным, научился терпеть ее безрассудные выходки и стойко принимать удары судьбы. Она вплотную занялась с ним русским, таскала его по всем своим родственникам и друзьям, и у него голова кругом шла от обилия новых лиц. Но главное, Крис наконец-то перестал хандрить и взялся за футбол. Тем более что вскоре в клубе появился его земляк Мирослав Брукнер. Молодые футболисты быстро нашли общий язык, и вскоре наработанная связка двух швейцарских полузащитников стала давать хорошие результаты.

***

Забудь о сомнениях – ешь, пей и дыши как супер футболист. Как Криштиану Роналду, к примеру. Но пахать на тренировках ты должен в пять, нет, в семь раз больше, чем он. Эта португальская выскочка уже сказала своё слово в мировом футболе, а тебе это только предстоит. И от тебя зависит, будет ли это сбивчивый шёпот, одинокий вскрик или новая философия имени… Твоего имени.

Будь философом от футбола, проповедуй fair play. Создай свою футбольную религию, чтобы стать притчей во языцах, стань именем нарицательным для будущих поколений. Сделай свою игру шедевром и молись на поле, веруя в удачу. Тебе больше не на кого уповать.

Футбол – это твоя святая инквизиция, твоё распятие и воскрешение, твой суд и оправдание. Или наказание по всей строгости.

***

Мирославу Брукнеру футбол поначалу был до лампочки. В десять лет он сбежал из дома, воровал, курил, потом занялся наркотиками, обокрал собственных родителей – упорно опускался на самое дно жизни. Мать тогда слегла с сердцем, отец стремительно поседел и постарел. Возможно, они были слишком благополучны в своей уютной Швейцарии, считали себя неуязвимыми, неприкасаемыми – дом полная чаша, хороший бизнес, милый мальчик-сынок обязан был стать продолжателем традиций. Считали себя избранными, выше всех мелочных неурядиц обычных людей. Мирослав стал для них уроком – тяжелым, но жизненно необходимым.

Он сбежал от них, и, казалось, забыл; без зазрения обчистил свой бывший дом и даже не дрогнул. Его, двенадцатилетнего волчонка, заплывающего лиловыми синяками, с кровоточащим простреленным плечом после разборки своих со своими, подобрал детский футбольный тренер Арнольд Винер. На третий день, немного отлежавшись, Мир сбежал от него, прихватив дорогую видеокамеру. На камеру была снята тренировка детской футбольной команды. Мирослав, сидя на холодном бетоне в подворотне, придерживая ноющую руку, смотрел на этих веселых, довольных жизнью мальчишек, жизнерадостно возящихся с мячом. Нет, такая жизнь не по нему. Мальчику вдруг показалось, что у него никогда не было родителей, и ему с рождения приходилось выживать самому. Но нет, у него тоже была сытая, приторно спокойная жизнь, однако сейчас вернуться к родителям казалось невозможным. Как смотреть им в глаза? Да и не сможет он жить по их правилам, по чьим бы то ни было правилам.

Он не продал камеру, а отнес обратно и остался еще на четыре дня. Так жить стало значительно проще – ты знаешь, что можешь куда-то прийти, но никто не будет читать нотации и заставлять тебя в стенаниях вернуться.

Однажды за обедом Мирослав отложил ложку, весь свернулся в комок и зыркнул на Винера.

– Возьми меня в свою команду.

– Мы таких не берем.

– Каких?

– Крыс.

– Я не крыса!

– Ну, как же? В футболе важен командный дух, способности, режим, ответственность. А ты что же? Придешь, когда захочешь, уйдешь, сделаешь, что вздумается. Ты не способен на сильные поступки. Думаешь, ты крутой, хозяин жизни? Живешь, где сам решишь? Так вот, тебе можно будет назвать хозяином только тогда, когда возьмешь эту свою чертову жизнь в кулак, и повернешь ее на что-то действительно стоящее. Но ты способен только убегать.

…Через два дня Мир пришел на тренировку. Конечно, он собирался быть форвардом – всегда первый, заметный, на острие атаки. Но тренер, особо не церемонясь, перевел мальчишку в полузащиту. Вот это удар по самолюбию – не нападающий и даже не защитник. Какая-то постыдная приставка полу-. Но Мирослав стерпел, сжал зубы и неожиданно принялся пахать.. Слова про крысу запомнились ему навсегда. Винер долго выбивал из Мирослава буйность, недисциплинированность, звериную настороженность и дикость. Быть борцом на поле – важно, но драться, плеваться и материться по любому поводу – не по-спортивному. Быть смелым и отважным – обязательно, но идти на противника прямой ногой – не по-спортивному. Быть немного закрытым и обособленным – можно, но в игре тянуть одеяло на себя – не по-спортивному

Когда Арнольд Винер провожал своего воспитанника в Россию как юного перспективного футболиста, на глаза наворачивались слезы. Про родителей Мирослав старался не вспоминать.

***

Виктор Котляров, отбиваясь от назойливых журналистов, торопился к выходу со стадиона. Там, за железной оградой стояла она – его любимая жена Ксюша. Поженились они два года назад после настойчивых уговоров самого Котлярова. Он летел к ней практически с распростертыми объятиями, а она снова стояла с надутыми губками.

– Привет, милая!

– Витя, почему ты так делаешь?

«Пипец. Как?! Я иду не так, или смотрю не так? Или говорю что-то не то?!»

– Как, дорогая?

– Почему они бегут за тобой, просят одну минуточку, а ты даже не остановишься! Бедные журналисты, они всего лишь выполняют свою работу. Но им всегда приходится извиняться за то, что заносчивые футболисты снова устроили бойкот!

– Это не бойкот, я торопился к тебе, дорогая.

– Я могу подождать. Почему Апрель постоянно по полчаса все объясняет, почему Лавров всегда отвечает на все вопросы, когда может, конечно.