Текст книги "Резервация"

Автор книги: В. Андреев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Андреев В
Резервация

В. Андреев

Резервация

Третья планета Солнечной системы пережила ядерные войны, климатические катастрофы и кшюниашные захваты армиями чужих цивилизаций. Земля превратилась в пустыню, на которой не осталось ничего. В этой пустыне очень редко встречалась вода и скудная растительность. Единственным уцелевшим оазисом была Австралия и близ лежащие острова, половину которых поглотил океан, еще во время ядерных войн. Колонии чужих цивилизаций, на Земле, вели постоянные, войны между собой. Мало кто выжил в этом аду. Но все кончилось, когда планету прибрала к рукам группа ученых галактической конфедерации человекообразных. Они добились восстановления атмосферы планеты, в целях проведения биологических опытов и экспериментов. Дельцы конфедерации на корню скупили планету, чтобы по окончании работы сделать из нее большой галактический курорт. Власти галактики одобрили этот проект. Оставшуюся от общества Земли горстку страшных мутантов отловили и переселили в наиболее уцелевшее место материка Евразия, которое в древности было городом и носило название – Москва. Температура планеты продолжала повышаться. Эксперименты ученых подходили к концу. Мутанты и уроды начали вести себя крайне нежелательно, но место их расселения оградили защитным энергетическим полем. К. резервации, для установления порядка, приставили армейского сержанта, в обязанности которого входило: недопущение безобразий, побегов, преступлений, азартных игр, употребления наркотических веществ и тому подобное. Сержант оказался терпеливым парнем, тем более, что не так уж был велик срок его службы в этом жутком мире. Изредка, по статистике, где-то раз в пять – шесть лет, в районе планеты, терпело крушение какое-нибудь летающее средство.

1

Новая, маленькая и яркая звездочка зажглась прямо возле стоящего в зените солнца. Она сильно полыхнула, падая в горячую песчаную пустыню, раздавив горизонт грохотом своего падения. Разбившийся космический истребитель обоими боковыми элеронами и носом ушел в песок. Заглушая ругательства, раздался треск отломанного, герметичного колпака кабины. Вслед за ним, на песок, вывалился и сам летчик. Выговорив, но уже тише, еще несколько бранных слов, на разных языках галактики, человек поднялся и огляделся по сторонам. Он посмотрел вправо, но увидел только песчанный горизонт, посмотрел влево, но и там было то же самое, и впереди было – песок, песок и небо, в котором ничего не летело ему на помощь. Пилот собрался с духом и начал было ругаться снова, но понял, что его все-равно никто не слышит, оставил эту затею. Он обошел вокруг лежащего на боку, дымящегося от разогрева истребителя, дал по нему со всей силы ногой и полез обратно, в кабину. Вернее, туда залезли его голова и руки, а ноги и все остальное остались снаружи. После продолжительных поисков, ему удалось найти передатчик, портативный энергогенератор и визорное устройство. Все это он свалил на песок. Ни одна из систем разбившийся машины не желала работать и пилот, со злости, еще раз врезал ногой по железному борту. В кабине было еще что-то, что нужно было найти. И пилот нашел. Но тут, прямо под его ногами, пробежал кто-то, схватил передатчик и принялся удирать. В изумлении пилот отпрыгнул в сторону, выхватывая сразу оба бластера, подвешенные на поясе. Но этот кто-то, укравший передатчик, нырнул в песок и исчез. – Черт! А, зараза! – вскричал пилот, опуская оружие и снова начиная ругаться. Еще бы, последний действующий передатчик у него сперли. Вор показался далеко от истребителя, выскочив из песка. Бежал он уже явно налегке. Увидев это, пилот начал шквальную, беспорядочную стрельбу в горизонт и лишь когда удостоверился, что она бесполезна, остановился. "Закопал он его, что ли? Ну так надо откапывать, или я буду здесь торчать, пока кусок солнца не свалится"? – думал пилот, заставляя ноги бежать что было мочи к месту, где нырнул в песок похититель. И он нашел это место. Нашел его сразу, потому что везде вокруг было разбросаны обгрызаиные, полусъеденные куски передатчика. Пилот испуганно оглянулся на свой истребитель и не без страха вспомнил, что возле него оставил визор и энергогенератор, а в кабине пластиковый ящик с едой и импульсную сигнальную систему. Сожалеть о потере передатчика теперь не было времени. Надо было спасать все, что осталось. И он побежал. Побежал обратно со скоростью, которой позавидовал бы даже луч света. Страшный крик разнесся по пустыне, когда он добежал. Пилот космического истребителя – специально тренированный для войн и экстремальных ситуаций, владеющий несколькими школами единоборств, открыл шлем, орал от страшной ярости, не найдя на месте ничего, кроме самого разбитого истребителя и большого количества песка вокруг, истоптанного странными, запутанными следами. Следами, идти по которым не представлялось никакой возможности.

2

В дверь старого, чудом уцелевшего, подвала, развалившейся пятиэтажки, культурно постучали. Три волосатых щупальца сгребли и спрятали куда-то старые игральные карты. – Опять он нашу малину накрыл! – прорычал Мягкая Голова, запрыгивая на канализационную трубу. – Входите, входите, сержант! Держа наготове оружие, пилот резко ударил ветхую дверь ногой и влетел в подвал. Из темноты на него уставились три глаза сверху, четыре справа и один слева. Увидев дуло бластера, все глаза тут же погасли. И тогда пилот понял, что совершил ошибку, так грубо ворвавшись. Он убрал оружие и показал пустые руки. Глаза снова уставились на него. – Это не сержант совсем, – произнес тот же голос, что предложил войти. – А кто же это? – поинтересовался кто-то с потолка. – А я откуда знаю, может, спросим, чего ему надо? – Надо, надо, – сделал шаг вперед пилот, – воды, воды надо, вода есть? – Давай скажем ему, что нету, – предложил кто-то и темноты. Пилот потянулся было за оружием. Он мог бы взять воду и сам, или заставить ее принести. Но, подумав, решил не спешить. В этом подвале, Бог знает, где они ее спрятали, может, даже в песок зарыли, вряд ли найти самому. Припугнуть их? А они шасть в песок и в разные стороны. – Да чего ты смотришь на этого урода, – закричали три глаза с бетонной канализационной трубы. – Погоди, Мягкая Голова, может, у него что есть? – Бейте его, пока он оружие не вытащил! Нога с разворота съездила сразу по всем четырем глазам, и они одновременно моргнули. – Назад, сволочи! – заорал пилот, собираясь бить еще. – Да ладно, ладно, – испуганно поморгали глаза, – Бритый, убери рога и ноги, он не шутит. – Не шучу! – крикнул пилот, уже с трудом подавляя ярость, – есть вода или нет? – А меняться будешь? Рука пилота легла на рукоять бластера. – Тогда нет воды, – буркнул один глаз. Совершать преступление пилоту не хотелось, хотя он легко мог это сделать сейчас, в таком состоянии. Но он был парнем дисциплинированным. – Ладно, черт с вами, давайте меняться, – согласился он. Четыре глаза вылезли из темноты, за ним последовал хозяин одного глаза. Три спрыгнули с трубы. Тусклый свет, пробивающийся через щели, озарил поле переговоров. – Кто свистнул мой вставной глаз?! – возопил на свету один из уродов. – Кто свистнул, кто свистнул, нечего было его раскидывать где попало, надо было на резинку привязывать, – ответил ему другой. – На резинку! – возмутился урод. – Эй, эй, – успокоил их пилот, – ну мы придем к какому-нибудь соглашению или нет? Всe глаза снова взглянули не него, затем взоры переместились на его левую кобуру, из которой торчала аппетитная рукоять оружия. – Вот это, – ткнул кривой волосатый палец в кобуру, – вот это, на канистру воды. – Это? – хлопнул пилот по левому бластеру, – это только на воду? Мало! Произнесенное им слово – "мало", заставило содрогнуться стены подвала. – У нас тут еще пара пакетов есть, с вашей, человеческой жратвой. Пилот кивнул в знак согласия. – Циклоп, неси. Один из уродов скрылся в темноте, но быстро вернулся. Десять тонких рук с присосками протянули человеку запаянную пластиковую канистру и два таких же пакета. Пилот проверил герметичность канистры и пакетов, достал из кабуры бластер, покрутил его на пальце и, выдохнув, отдал мутанту, который увидев оружие, уронил слюну на пол. На том месте, куда упала слюна, послышалось шипение разъедаемого пола. Пилот, машинально, отодвинул свой сапог. Глаза уставились на вторую кобуру. – А второй бластер? – поинтересовались уроды. – Нет, – отрезал человек, – второй не меняю. – Чего жидишься! Чего жидишься! – заорал мутант по кличке Мягкая Голова. – Вон, бетон жри, – бросил ему пилот, догадавшись, что они сделают с оружием, – бетон, по-моему, вкуснее пистолета, да его здесь и больше, чём железа. – Пожалуй он прав. Плоская, многозубая челюсть поездила, как напильник, по бетонной стене, оставив на ней пропиленную полосу. – Ну как? – Не, без стекла это невкусно, – ответил недовольный урод. – А чего это не едите? – пилот потряс продуктами. – Да ты что, двуногий, совсем спятил, хочешь, чтобы мы этим отравились? – Ваше дело. – Конечно наше, – ответили два рта на одной голове, – у нас еще тормозная жидкость есть, от бронехода, можем тормозную жидкость продать. Пилот порылся в карманах. Менять что-нибудь из снаряжения было жалко, а тормозная жидкость всегда бы пригодилась. Он вытащил из кармана сложенный кусок медной проволоки и несколько мелких запчастей, показал все это уроду. – Пойдет, – кивнул мутант. Теперь во тьме исчез Мягкая Голова. Он вернулся с еще одной канистрой, отсосался от нее и протянул пилоту. – На, я отхлебнул малость. На его уродливой голове встали зубцы, три глаза на отростках, разъехались в разные стороны. Голова стал плоской и малиновой, затем затылок сморщился, и все вернулось на прежнее место. Мягкая голова, громко и сыто, скрипуче рыгнул. Довольная улыбка застыла на его физиономии. "Вот скотина, – подумал пилот, – теперь дезинфицировать канистру придется. Ладно, зато можно будет из тормозухи сигнальные огни разводить". Пилот прихватил и канистру с тормозной бронеходной жидкостью и направился к выходу. – Эй, как ты ходишь на двух ногэх? – раздался вопрос сзади. Человек обернулся. – Ну я же не спрашиваю, как ты пьешь двумя ртами сразу, или вот как он, кусает затылком. С этими словами пилот вышел.

– Пообедаем? – облизнулся одноглазый. В ответ послышалось удовлетворенное хлюпанье хоботами. Циклоп получше ухватил бластер щупальцами, поднес к своей пасти или хлебалу (с человеческой точки зрения было не разобраться). – Только не весь! – подпрыгнул от нетерпения Бритый. Циклоп поморгал на него одним глазом и откусил ствол. После короткого шипения, расплавленное железо стекло в желудок. – Надо же, какой хороший бластер, можно даже песком не заедать, – потер живот одноглазый. – Давай сюда, с тебя хватит! – прохрюкал Мягкая Голова. Циклоп, испуганно, протянул ему оружие. Мягкая Голова вынул из бластера батарею и кинул ее Бритому. Бритый любил батареи и всю подобную им энергетическую гадость. Сам же Мягкая Голова запустил останки оружия в рот и глотнул. Останки в животе Мягкой Головы упали на какие-то другие железяки и, дзинькнув, скатились с кучи. Бритый тоже сразу проглотил батарею, даже не укусив ее. И когда все пузо покрылось прыщами, он воскликнул: – Ага, вот это деликатес, давно я такого дефицита не ел! Сразу, после восклицания, на его брюхе начали вздыматься пузыри, а кое-где проскакивать электрические разряды. – О! – подпрыгнул при первом разряде Бритый. – Сколько в нем было вольт? – спросил Циклоп. – Ну, если так стегает, значит, вкусная. Удовольствие Бритого неожиданно прервал яростный крик Мягкой Головы: – Кто съел мою кассету?! Бритый прекратил разряжаться и удивленно переглянулся с Циклопом. – Про что он говорит? Я ничего не расслышал. – Натяни третье ухо на затылок, – посоветовал ему Циклоп. Бритый натянул ухо и вопрошающе уставился всеми четырьмя глазами на Мягкую Голову. – Чего ты орешь во время обеда? – Да, действительно, – поддержал его Циклоп. . – Ну, вы, я знаю, что это вы ее съели, я ее за тридцать рублей купил! не унимался убитый горем Мягкая Голова. – Железных рублей? – переспросил одноглазый. – Нет, бумажных. – А, тогда фигня, – махнул щупальцем Бритый. – Ага фигня! – налетел на Бритого Мягкая Голова, – моя фигня, моя! – Да не вопи ты на всю пустыню, давай кинем в картишки, если отыграешься, я твою кассету отрыгну, – предложил Бритый. Все согласились. Так и пришел час. – На что теперь играем? – встал Циклоп. – На последнюю лампу. – Так нечестно! – снова заорал Мягкая Голова, кассету которого Бритый во время игры, уже успел переварить, – я видел, он под правой верхней ногой туза прятал! – Убери хобот, а то как дам по мягкому черепу, – огрызнулся Бритый. – Ах так! – вскочил Мягкая Голова. – Бей его! – заорал теперь и Циклоп. Точным ударом трех копыт в левый нижний глаз Бритого сбили с шести ног. Отросток, на котором был глаз, согнулся гармошкой, а потом опять выполз наружу. Бритый встал, поморгал подбитым глазом, и отковыряв с него когтем фингал, сунул его в рот. – Вы это бросьте, – крикнул Бритый, – а то я сдачи дам. Но вдруг Циклоп прекратил бить Бритого, встал, вытянул вперед свой поросший длинный щетиной и слизью глаз, поморгал в темноту черными кожными складками и разинул пасть. Клейкий, волосатый язык ударил в стену и нырнул обратно в рот. Циклоп причмокнул и пояснил: – Муха. – А мне? – возмутился Мягкая Голова. – Кто поймал тот и съел! – гордо процитировал один из местных законов одноглазый. Действительно, возмущения были неуместны, все было законно, а закон гласил:

1. Кто поймал, тот и съел. 2. Что поймал, то и съел. 3. Принимать форму того сосуда, в который тебя наливают.

Что касается третьего закона, то он уже был чисто физический. Так что... А Циклопу действительно повезло, мухи сейчас встречались крайне редко и в большинстве своем были невкусными.

3

В это время, мирно бегающий на всех шести лапах, по останкам древнего овощного магазина Жужа, облизывал пропитанные запахом отрубей и отбросов камни. Но вот, запах кончился. Жужа попробовала на зуб камень, но сломав пару зубов, сплюнул. Камней он не ел, разве что песок. И он, хоботом, втянул в рот литра три песка. Облизнувшись, Жужа огляделся, в надежде найти еще чтонибудь съедобное, но оказалось, что ничего больше нет, что все съели до него. Он почесал свой хвост задней кривой лапой. С облезлого хвоста отвалилось несколько чешуек. "Пойду в подвал залезу. И если никого нет дома, я у них там съем что-нибудь", – подумал Жужа и пошел к подвалу, гордый тем, что в его голове родилась такая умная мысль. Жужа имел привычку открывать дверь головой, что он и сделал на этот раз. Только с первого удара дверь подвала почему-то не открылась. В подвале все насторожились. – Бритый, иди глянь, кто там ломится. – Почему я? – Иди, иди, ты больше всех проиграл. Бритый лениво пополз на всех конечностях к двери. Осторожно приоткрыв ее и увидев Жужу, он замахал щупальцами и закричал: – Иди, иди отсюда! Нет у нас ничего, проваливай! – Дай лампочку, а то не уйду, – заявил Жужа. Бритый отбежал от двери, схватил лампу и кинул ее Жуже, выпихивая его из дверного проема. Жужа, чмокнув, проглотил лампу и хлопнул по животу лапой. Лампочка лопнула внутри его желудка. – Вкусная лампа, хорошо бабахнула, – снова постучал в дверь Жужа. – Проваливай а то сейчас в глаз получишь! Нету у нас больше ничего, раздался из подвала уже злой голос Бритого. Жужа больше не стал просить, он весело рыгнул и побежал греться на солнышке. – Вот гад, – возмутился одноглазый, – это была последняя лампа. – А если б мы не дали, – проговорил Мягкая Голова, – он бы сержанту капнул. – Про что? Он же ничего не видел. – Да про что попало, из вредности. Не дать Жуже что-нибудь проглотить было невозможно по двум причинам. Во-первых, он бы все-равно не отстал и попрошайничал до третьего пришествия. А вовторых, потом еще и сержанту бы нажаловаться. Нажаловался про что попало, главное нажаловался. Что же касается сержанта, то тот прописал бы всем по первое число. Солнца было много, песка тоже. Жужа отбежал не так далеко от подвала и плюхнулся в горячий песок лапами вверх. И так ему стало хорошо. Совсем рядом послышался металлический звук и шуршание песка, как будто на него положили бетонную плиту. Жужа лениво приоткрыл, один из своих мозаичных глаз, в него ярко светануло солнце, он закрыл глаз. Но звук превратился в шум. Шум вырос, надвинулся откуда-то сверху, занося над Жужей свои бронированные мускулы и огромную плиту из бронированной стали. Увидев плиту, Жужа сразу понял в чем дело, но смыться с дороги не успел. Успел только нецензурно выругаться и... Плита проутюжила его, как носовой платок, вдавив в песок. Жужа откопал свою трехгранную голову и удивленно ею повертел. Огромный, стальной, четырехногий зверь, с шипением остановился чуть поодаль. – Черт, – снова ругнулся Жужа, – опять все брюхо плоское! Когда сержант перестанет по мне на бронеходе ездить! Из железного зверя-бронехода сержанта начал высовываться трап. Человек в шлеме и черной форме спрыгнул с трапа на землю. – Здорово, сержант, – проурчал Жужа. Увидев Жужу и его положение, человек разразился громким смехом, хлопая себя руками по коленям. – Чего смеешься? – обиделся Жужа, – у меня весь завтрак из-за тебя во все дырки вылез. – А нечего на трассе загорать, – ответил ему сержант. – Ладно, ладно, раз тебе так весело, я тебе что-то очень важное не скажу. – Не скажешь? – удивился сержант, – ну если ты не скажешь, тогда и я не скажу, что у меня есть ненужное железо. При слове "железо", Жужа подпрыгнул над песком. – Нет, нет, сержант, ты меня неправильно понял, я хотел сказать – хочешь, что-то скажу? – Говори. – А пожрать дашь? – Дам, дам. – А что дашь? – поинтересовался Жужа. – Старый генератор, – пообещал сержант. – Пойдет. – Договор заключен? Жужа утвердительно глотнул. – Ну, говори, – посоветовал ему сержант. – Знаешь в подвале этих троих, – щупальце Жужи,что росло прямо над глазами, показало в сторону подвала. – Ну, знаю, – кивнул сержант. – Ну, так вот они, там, опять в азартные игры на лампочки играют. Даже мне, другу сержанта, не хотели лампу давать. – А ты-то откуда знаешь, что играют? – Знаю, и потом, они опять оружие съели и играют. – Как съели? – удивился сержант, у которого в последнее время ничего из оружия не пропадало, только один раз из бронехода слили тормозную жидкость. – Съели, съели, у одного из них изо рта свежим бластером пахло, подтвердил Жужа. "Так, – подумал сержант, – опять контрабандисты с Татуина что-то здесь меняли!" Сержант развернулся и направился к бронеходу. – Эй, сержант! – догнал его окрик Жужи, – а поесть? Сержант знаком показал, чтобы он ждал, а сам залез в бронеход. Через минуту в бронеходе открылся большой люк, из которого на песок рухнул старый генератор. Потом вылез и сам сержант с длинноствольным штурмовым лучеметом. Он закрыл шлем, проверил обе кобуры с бластерами и пошел к подвалу. – Они оттуда выходили? – бегло спросил он у Жужи. – Еще нет, – ответил тот, откусывая от генератора предохранительную панель. На сей раза дверь подвала никто не стучал, она просто вылетела с куском стены. – Патрульный обход! Разбегайся по темным углам! – завопил Бритый, засовывая карты за щеку. Яркий луч фонаря ударил во мрак подвала, над которым загремел страшный голос сержанта: – Так! Вылезай, Мягкая Голова, кончай прятаться, вот твой плоский затылок из-за трубы виднеется. И вообще, лучше сами выходите, а то хуже будет! – Эй, урод двуногий, не стреляй, мы вылезаем, – послышалось из темноты. – Давай шустрее вылезай, разгильдяи! – подгонял их сержант. – Да мы ничего такого не делали, сержант, – виновато выговорил Мягкая Голова. – А в азартные игры, значит, я играл, на лампочки, к тому же сам с собой, – удивился сержант. – Да мы чуть-чуть, – попытался оправдаться Циклоп. – Карты сюда! – приказал сержант, – и живо признавайтесь, у кого брали оружие, только не говорите мне, что вы его не ели. – Какое оружие? – удивился Бритый. – А ну заткнись! У кого выменяли? – Да мы откуда знаем, – взвизгнул Мягкая Голова, – сел где-то в пустыне, пришел меняться мы и поменялись. – На что менялись? – не отставал сержант. – Мы ему два пакета вашей жратвы и воды, а он нам бластер. – Хорошо, – медленно проговорил сержант, а потом опять закричал, – карты сюда, я сказал! – Э.. сержант, может, карты оставишь? Мы их прямо при тебе съедим. – Конечно, а потом отрыгнете и опять играть будете. Ничего не выйдет! – Ладно, ладно, – достал карты Бритый и сунул их в протянутую перчатку сержанта. – У тебя хотя бы старое железо есть? – поинтересовался Циклоп, – или битые бутылки? – У меня бутылки пластиковые, они не бьются, – ответил ему сержант, собравшись уходить. – Может, скинешь ящичек? – оживился Циклоп. – Перебьешься, троглодит, худеть пора, – кинул Циклопу сержант. – Совсем жрать нечего. – Кирпичи жри, я тебя кормить не буду. – Но они же невкусные! – возмутился одноглазый и испугался, увидев прямо перед собой черное, герметичное забрало шлема сержанта. – Привыкать надо, – тихо проговорил ему шлем. С перепугу, Циклоп плюхнулся на задницу. – В какой стороне он сел? – обратился сержант, ко всем присутствующим уже возле самого выхода. – На юго-запад от отстойной ямы, – крикнул Мягкая Голова, – точно не знаю, но когда дует ветер, оттуда железом пахнет. Сержант кивнул головой и погрозил в подвал пальцем. – Если еще раз что-нибудь, точно, у меня все в зоопарк попадете. Он знал, что они боятся зоопарка, там их железом кормить не будут. – Это Жужа заложил, больше некому! – закричал Бритый, как только сержант ушел. – Точно! – выпялил глаз Циклоп, даже выпустив из зубов кончик хвоста Бритого, который он пытался откусить. – Ничего, одноглазый, – щелкнул щупальцем по глазу Циклопа Мягкая Голова, – когда мы его поймаем, ты отгрызешь ему хвост. Ты ведь любишь хвосты? – Не буду я его хвост есть, он зеленый и облезлый, у Бритого хвост намного приятнее, – признался одноглазый. – Скотина! – увидел конец своего отгрызенного хвоста Бритый и, вскочив, оторвал когтем у Циклопа несколько прыщей с живота. Прыгнув всторону, он сунул их в рот и протолкнул хоботом в желудок. – Совсем ополоумели! Делом пора заняться! – гаркнул на них Мягкая Голова.

4

Славу Богу, что уцелел стерилизатор и маленький балончик дезинфекции. Пилот сейчас очень гордился своей привычкой не оставлять стерилизатор в кабине или багажном отделении, а вешать его на пояс, позади правой кобуры. И маленький балончик, уцелел тоже, только чудом – завалявшись в кармане. Просто он забыл про него. Но теперь пилот был очень рад за себя. Даже не просто рад, а счастлив. Конечно он не доверял чистоте пищи в герметичных пакетах, выменянных у трех уродов. Такие же сомнения были у него и насчет воды. Пусть даже канистра запаяна, а пакеты герметичны. Стерилизатор же дал возможность ему изменить точку зрения на продуктовый вопрос. Пилот трапезничал, устроившись в тени нависшего над ним элерона, приваливщись спиной к борту истребителя. Очень приятно было хлебать в такую жару из чистой канистры, чистую воду. Он слышал шум приближающейся огромной машины и даже знал, что это едет местный сержант, но отрываться от обеда ему не хотелось. Машина остановилась совсем рядом. Пилот на минуту перестал жевать и прислушался, выглядывать из-за борта было лень. Бронеход высунул динамики, из которых сначала донеслось короткое шипение, а рогом голос сидевшего в нем сержанта: – Эй, ты, в армейском истребителе, ты еще там? – Там, там, – отозвался пилот, проглатывая очередную порцию и захлебывая ее из канистры. Голос из динамика был такой знакомый, что пилот чуть не подавился водой. Конечно, где-то он этот голос слышал. – С тобой говорит сержант резервации, выходи сдаваться, контрабандист несчастный, – снова разнеслось над головой. Ну конечно, это он, – думал пилот, – он просто моего бортового номера не видит". Пилот узнал собеседника. Это без сомнения был его старый боевой приятель, которого несколько лет назад засунули в какую-то дальнюю дыру, он даже не знал в какую. Зато теперь эта дыра была ему известна. Известна, и очень хорошо. – Эй, ты что, не слышишь! Мне что, вылезти что ли? – крикнул сержант. Пилот высунул голову из-за разбитого борта и лукавым голосом прокричал в ответ: – Не видишь сержант, у меня перерыв на обед. А потом, сам ты контрабандист. Увидев голову, высунутую из-за искареженного борта, сержант открыл люк бронехода, оттуда сразу же полилась приветственная, веселая брань. Не менее нецензурные ругательства, приветствия понеслись и из-за истребителя. – Ха-ха! – схватил сержант пилота и хорошенько встряхнул его. – Сколько световых лет? Сколько зим?!! Сержант с неохотой отпустил его. – Постой, а что ты здесь делаешь? – спросил, Пилот криво усмехнулся, посмотрел на солнце, поковырял песок носком сапога, а потом перевел взгляд на истребитель и опять дал по нему ногой. Сержант, сочувственным взглядом осмотрел машину, наконец увидев бортовой номер, упорно скрывавшийся от него под грудой железа и слоем песка с гарью. – А я думал, это какой-нибудь армейский левак, опять думал уроды-контрабандисты с Татуина налетели. Я их вечно путаю с местными. – А это совсем не они, это совсем я оказался, – улыбнулся пилот. – Да, а это оказался совсем ты. А ты знаешь, что по местному закону, я вообще тебя должен арестовать. Пилот удивленно взглянул на приятеля. – Чего ты на меня так смотришь, ты же тут оружием торговал. – А, это ты про этих троих в подвале? Взгляд сержанта застыл на канистре с тормозной жидкостью. Сержант взял ее и осторожно понюхал. – Моя тормозуха. Откуда она у тебя? – В подвале выменял, на какие-то гайки и кусок медной проволоки, – пожал плечами пилот. – Ну я разберусь с этими охотниками до тормозной жидкости! Славу Богу, что ты попал именно в резервацию, на мою территорию. Такое раз в жизни случается. Пить по этому поводу мы будем долго. – Долго, – мечтательно прошептал пилот, чувствуя, как сержант затаскивает его в бронеход, – постой, постой, а как же моя машина? – А она взлететь сможет? – спросил сержант. – Нет. – Тогда оставим ее здесь, ничего с ней не случится. Здесь все знают, что жрать боевую технику запрещено. – Да, но все снаряжение-то уже пожрали! – возмутился пилот. – Ну, снаряжение это еще не сама боевая машина – успокоил его сержант. Пилот поморщился. Бронеход убрал трап, закрыл люк и двинулся с места с экипажем уже из двух человек. – И давно ты тут загорал? – спросил сержант, поглядывая на песчаную пустыню. – С самого утра, причем до этого двое суток болтался в пространстве солнечной системы, это пока сюда не шлепнулся. – Если хочешь, я могу тебя сегодня отправите, у меня тут недалеко корабль стоит. – Ты что, с ума сошел! – ужаснулся пилот, – лучше я здесь пару дней попьянствую, пока начальство считает, что меня нет в живых. Или ты захотел лишить меня выходных? – Нет, конечно, у меня и в мыслях такого не было. Действительно, какая тебе разница, когда получать по шее за аварию, два дня раньше, два дня позже, – сержант достал из-за командного кресла бронехода бутылку и протянул ее пилоту. – А ты? – удивился тот. Сержант усмехнулся и достал вторую, открыв ее зубами. Радости сержанта не было предела, и он не скрывал ее. Отпив от бутылки больше половины и сдвинув глаза немного к носу, пилот удивленно заметил, что они едут в бронеходе. – А чего ты на флаере не летаешь? На бронеходе ведь неудобно, – спросил он сержанта. – Да ты что, это на флаере здесь неудобно, только поставишь его где-нибудь, его тут же и съедят, даже поля защиты не спасают. А на бронеход у них зубов не хватает, – пояснил сержант. – Ты же говорил, они технику не едят. – А ты думал, это всегда срабатывает? Сержант резко дал по тормозам, и машина застыла, с поднятой в воздухе передней ногой, из-за которой, на них глядел огромный удивленный глаз. Сержант, спокойно, взял микрофон и ледяным голосом произнес: – Эй, будь человеком, убери глаз с дороги, у нас машина поскользнется. Глаз два раза моргнул. – Как ты меня обозвал? – спросил кто-то снизу. – Ох... – выдохнул сержант. – Если будешь так обзываться, я щас весь вылезу, – продолжал кто-то внизу. Сержант взялся за лучевые гашетки и, не долго думая, без прицела, пальнул по песку. После первых же выстрелов, глаз убрался. – Хулиганы, – пояснил сержант. Бронеход продолжал удаляться к северной границе резервации, провожаемый голодными, жадными взглядами. Его сверкающая на солнце броня заставляла щурить глаза. Вечерело. Покрасневшее солнце, надувшись после жаркого дня, висело над горизонтом, вот-вот готовое сорваться за него от усталости. Закончив патрульный объезд резервации, обойдя небольшую отстойную яму, куда сержант сваливал мусор и объедки, бронеход тяжело встал на краю местной стартплощадки. Казалось, что в лучах заходящего солнца корабль сержанта стоит немного накренившись на левый борт. – Я же сам тут последние дни сижу, – начал выключать системы бронехода сержант. – Слышали, слышали, про ту конфетку, которую решили из этого бардака сделать. – Как только это начнется, я умываю руки, какой сегодня день? – поднялся из кресла сержант. – В-в-вторник – икнул пилот, которому явно нужна была помощь при вставании. – В четверг здесь будут строители, а в воскресенье это начнется. – Я тоже хочу, – заявил пьяный истребитель. Сержант поднял его из кресла, взвалил его руку с бутылкой к себе на шею и потащил к трапу. – Я тебе специально приглашение достану, – пообещал он. – Куда? – удивился пилот. – Как куда? Ну ты же сам хотел! – А что я хотел? – все еще переспрашивал пьяный летчик. – Как что, ты же сам хотел на сафари. Сюда даже негуманоидов пригласили, здесь поставят лагеря для охотников, бары, и, чтобы не мучить армию, выдадут им кучу боевых, снайперских парализаторов. – А шашлык? – Какой шашлык? – удивился сержант, который тоже начал косеть. – Из того, что поймаем, – пояснил пилот. – То, что поймаем, посадят в клетки и отправят в зоопарки. – Ладно, черт с ним, с шашлыком, – согласился пилот, отбрасывая в сторону пустую бутылку. Из темноты тут же появилась пасть, языком поймавшая бутылку налету, и утащила ее в песок. Бронеход стоял, вращая всеми опознавательными огнями и сиренами. Пилот лениво оглянулся и поднял руку с указательным пальцем, ткнул им в сторону машины: – Уходя, надо гасить свет. – Не надо ничего гасить, – успокоил его сержант, таща к кораблю. – Как это не надо, меня всегда в детстве учили гасить свет. – А я говорю, пускай, пусть думают, что я не сплю и блюжу закон. Пилот коротко кивнул в знак того, что это сержант здорово придумал. Сержант неожиданно встал от удивления. Он наконец разглядел, что корабль действительно стоит накренившись. Сержант выпучил от ярости пьяные глаза и выхватил бластер. – Сволочи! Эй, сволочи! Кто?! Кто грыз шасси? Лучше сразу признавайтесь! – заорал сержант. Пьяный пилот сполз на четвереньках и сплюнул на покрытие стартплощадки. – Ну я грыз, – вылез из отстойной ямы, заполненной черной водой, двухвостый, желто-коричневый крокодил. Сапог сержанта тяжело пнул его в морду, так, что преступник свалился обратно в яму. Рука пилота начала, машинально, искать какой-нибудь кирпич. Кинуть так не терпелось. – Чего дерешься! – взвыл обиженно мутант, – будешь драться, я и второе шасси съем... Но тут метко пущенный пилотом булыжник заткнул ему глотку. Крокодил с шумом плюхнулся в густую, маслянистую и сильно вонючую пучину отстойника. – Надо же, я попал! – обрадовался пилот. – Черт с ним, – начал поднимать его сержант. – Как это черт, пусти, для меня сафари уже началось! Лишь здорово стукнувшись об опору подъемника корабля шлемом, пилот угомонился, и сержанту удалось наконец затащить его внутрь. Солнце угасло. Из корабля донеслось дружное чавканье, короткий, спетый дуэтом, боевой марш и громкий храп за ним. Когда сержант проснулся, в черном небе над пустыней, висела яркая, цивилизованная Луна. С Земли были хорошо видны огни ее городов и портов. От этого вида сержанту снова захотелось выпить. Пить в одиночку – ничего хуже не придумаешь, и он отправился расталкивать пилота. Мирно храпевший в одном из анабиозных аппаратов пилот долго не хотел просыпаться. Но вскоре, страшно чертыхаясь и обещая перебить половину империи, он открыл глаза. Осознав, что это действительно сержант и что он опять хочет выпить, пилот согласился, причем сразу и молча. А что в такую ночь могло быть лучше, чем выпить и закусить на свежем воздухе? Когда он выбрался из корабля с пластиковой коробкой закуски, сержант уже разводил химический костер црямо посреди стартплощадки, сидя на перевернутом ящике. Еще два ящика стояли рядом, один для пилота, второй нормальный, полный бутылок. Пилот сонно сел рядом с костром. Он рзглянул на небо, где меж звезд то и дело зажигались и гасли маленькие огоньки космических кораблей. Опуская глаза обратно и отирая рукой лицо, он взял протянутую сержантом, уже открытую бутылку. При виде бутылки пилот заметно оживился. Еще бы, им в армии почти всю жизнь запрещают брать в рот даже каплю. Редко когда во флоте представляется случай пропустить граммов сто, а тут такие выходные подвернулись! – За удачное сафари, – предложил сержант. Они стукнули друг о дружку свои бутылки и одновременно запрокинули их. За встречу они уже пили сегодня и за армию, и за флот, и за конфедерацию человекообразных тоже. Так что сейчас на очереди стояло веселое воскресенье, полное охоты, а такой день всегда нужно обмывать заранее. Но яркий голубовато-зеленый свет заставил сержанта поднять глаза. Перед ним, в воздухе, висел кто-то и светился. – Ты еще кто? – сердито спросил его сержант. – Я? – удивился светящийся пришелец, – да я в общем-то привидение. – Ну вот, допился, – вслух произнес сержант. – Да нет, это не вы допились, это вы меня видите. Я тут раньше участковым работал. – Участковым? – переспросил сержант. Покосившись на привидение, пилот достал стерилизатор и синим лучом продезинфицировал его. – Да идите вы к черту со своими мерами предосторожности! – обиделся призрак, которому это явно было неприятно. – Тог-да перестань светиться, – икнул пилот. – Подожди, подожди, хватит его дезинфицировать, – вмешался сержант. – Я, товарищ сержант, вот с каким вопросом, – начал было участковый. – Я тебе не товарищ! – погрозил ему кулаком сержант, – товарищей себе вон там поищи, – показал он в сторону подвала, – а к нам в компанию нечего набиваться! Ясно?! Призрак тут же вытянулся по стойке смирно и начал докладывать: – Интересуюсь вопросом отправки меня в ближайший галактический зоопарк, сэр. – Куда, куда? – удивились оба, сидевшие у костра. Впервые они видели, что кто-то сам хочет попасть в зоопарк. От удивления пилот снова простерилизовал висящее перед ним приведение. – Э, нет! – сказал сержант, – еще корабль из-за тебя гонять, делать нам больше нечего, давай, проваливай отсюда. – Мы такими делами сейчас не занимаемся, – поддержал его пилот. – А жаль, – вздохнул призрак и исчез. Вдалеке, в лунном свете, поднимая пыль, пробежала шайка синих и лысых уродов с выпученными глазами. Пилот смотрел на них с пьяным удивлением. Первый раз он видел толпу таких синих и таких лысых, да еще и бегущих сплошной кучей. Сержант же при виде их сплюнул и сходил в корабль за штурмовым крупноколиберным лучеметом. Ровно через десять минут толпа уродов снова пробежала мимо них, что-то крича, размахивая синими руками и палками. Глаза их сияли во тьме, как сто фонарей. А за ними, взрывая песок, неслось что-то здоровое. Очевидно они его разбудили. Кому понравится, если ночью по нему пробежит такая толпа? Сержант схватил пулемет и запустил им вдогонку толстенным лучом. – Тьфу, – опять сплюнул он, – вот собаки, каждую ночь они тут спокойствие баломутят. – А ты не пытался эту шайку разогнать? – Как же, разгонишь их тут! Я над этой проблемой уже второй год убиваюсь. Даже оружие не помогает. Бегают, и все тут. – Тогда спать пойдем лучше в корабль, – сказал пилот.