Текст книги "Убить время"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава девятая

Последние десять минут Римо разговаривал сам с собой. Чиун находится с ним рядом, в той же комнате, где Римо и Пози открывались друг другу, но старик был не здесь. Он сидел на полу в позе полного лотоса, соединив средние и большие пальцы, и с низким жужжанием напевал старинные корейские заклинания. Единственный ответ, который мог услышать от него Римо, были вариации жужжания. Интенсивное жужжание говорило о несогласии с кажущимися разрозненными аргументами Римо. Чиун, и Римо это знал, не собирался удостоить присутствие Римо словами. Став героем, он сослал себя на навозную кучу эмоциональных задворков Чиуна. И, судя по бешенству жужжания, он, кроме того, не был в восторге от предложения Римо.

– Это задание, папочка, – взмолился он, держа перед стариком белую тогу, который продолжал оглушительно жужжать. – Это ведь ничего не значит. Мы наденем их поверх своей одежды.

Короткое фырканье выразило взгляды Чиуна на это предложение, за ним последовало все то же низкое жужжание. Глаза старика были закрыты.

– Церемония может начаться в любую минуту, а Фокс уже начеку. Он знает, что мы следим за ним и он напуган. Если он собирается выкинуть что-то, то сейчас самое подходящее время.

Чиун закатил глаза и продолжал жужжать.

– Он может с кем-то связаться, или что-нибудь перепрятать. Или переговорит с кем-то на месте. Я тебе объясняю, сейчас он покажет свое лицо.

Лицо старика сжалось в яростной гримасе, а жужжание возвысилось до визга и оборвалось.

– Так же как ты показал свое? – взорвался он, не в силах дольше сдерживать себя. – Ты одурачил этих безумцев и они поверили, что ты совершил подвиг, исполнив упражнение для второкурсников, пока подвиги Мастера Синанджу были приписаны парочке кретинов, завернутых и банные полотенца!

– Это не полотенца, – вступился Римо, протягивая ему одеяние. – Это тоги. Их носили римские сенаторы.

– И люди за них голосовали? Они что были нудистами?

– Их носили все.

– Кто? – вопросил Чиун. – Ни один уважающий себя человек не наденет такую дегенератскую вещь.

– Очень многие их надевали. Аристотель носил.

– Никогда о таком не слышал, – фыркнул Чиун. – Шарлатан.

– Это один из самых значительных философов всех времен.

– Он рассказывал о красоте берегов Синанджу?

– Э-э, не совсем…

– В таком случае он шарлатан. Каждому известно, что все настоящие философы были корейцами.

– Ладно, – вздохнул Римо. Он напряг память, вспоминая, кто же еще носил тогу. – Есть! Юлий Цезарь. Великий император.

Чиун надулся:

– Кого волнует, в чем ходили бледнолицые.

– Только набрось ее. Мы не можем присутствовать на церемонии без них.

Нехотя старик взял тогу из рук Римо.

– Я надену это позорное одеяние на одном условии, – сказал он.

– На каком? – с надеждой спросил Римо. – Слушаю тебя.

– Ты скажешь собравшимся там идиотам, что это я отправил в рай двойной спиралью тех двоих дегенератов.

– Я не могу этого сделать. Тогда я оберну их против нас. Сейчас мы им нравимся, так что даже Фокс не может выкинуть нас отсюда. А мы должны находиться здесь, чтобы наблюдать за ним.

Пока Римо говорил, Чиун качал взад-вперед своей головой, глаза его были закрыты, челюсти окончательно и многозначительно сомкнуты.

– О, Чиун! Это лишь создаст дополнительные трудности. Кроме того, нам надо быть внизу, прежде чем Фокс начнет действовать.

– Таково мое условие.

– Давай что-нибудь еще. Все, что угодно, и я выполню твое условие. Если ты захочешь, мы проведем следующий отпуск в Синанджу.

– Мы в любом случае проводим следующий отпуск в Синанджу. Теперь моя очередь выбирать место очередного отпуска. И я уже сообщил о своем решении императору Смиту.

– А как насчет нового телевизора «Бетамакс»? – предложил Римо. – Там будет все, что надо и экран размером четыре фута.

– Я вполне удовлетворен теми скромными ящиками, которые у меня есть, – произнес Чиун.

Римо сдался.

– Что же ты хочешь взамен того, чтобы надеть эту тогу? – отчаявшись спросил он.

Чиун молчал. Затем его старые миндалевидные глаза блеснули и он заговорил:

– Думаю, есть кое-что. Одна маленькая вещица.

– Ну сейчас будет!

– Принеси мне портрет Читы Чинг в традиционном корейском платье. Ради этого я отброшу свое самомнение и появлюсь на публике завернутым в полотенце. Это будет доказательством моего бесконечного восхищения ее красотой.

У Римо стало кисло во рту.

– Считай, что он уже у тебя.

– О удивительный день! – защебетал старик, оборачивая белую тогу вокруг своего желтого парчового кимоно. – Запомни, ты мне обещал.

Римо хрюкнул.

Банкетный зал в Шангри-ла представлял из себя море белых одежд и искрящихся бокалов «мартини». Шофер, который доставил гостей с вокзала в Энвуде, выглядел очень неуютно в своей белой тоге, он кружился в толпе и раздавал гротесковые маски Ацтеков высотой в два фута.

– А это для чего? – спросил Римо шофера, когда тот вручил ему огромную бело-зеленую маску.

– Для маскарада, – строго ответил шофер, переходя к следующему гостю.

– Здесь будет представление, – пояснил Чиун. – Как по телевизору. – Он с особой торжественностью водрузил маску себе на голову. – О красавица, когда я увидел твою грациозную поступь…

– Ш-ш-ш, – сказал кто-то, когда притушили свет и на помост в дальнем углу комнаты шагнула фигура Феликса Фокса, без маски.

– Леди и джентльменты! – начал он.

Чиун громко захлопал.

– Всегда нужно приветствовать актеров, – сказал он.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы приобщиться к чуду под названием Шангри-ла. Содрать с себя годы, не повиноваться времени. Триумф молодости и красоты – это сфера немногих избранных, тех, кто слушает меня сегодня.

– Слышим, слышим! – закричал Чиун.

Фокс глянул в темнеющую толпу, затем продолжил:

– Как писал Кольридж о мечтателе в своей незабываемой поэме «Кабла Хан»:

"Обведи круг вокруг него трижды,

И тронь его глаза святым страхом,

Потому что он вскормлен нектаром,

И пьян райским молоком."

Здесь, в Шангри-ла, мы все – такие мечтатели, рисующие свои собственные магические круги, получившие возможность приобщиться к райскому молоку…

– С помощью игл с препаратом, добытым из тела убитой девушки, – шепнул Римо Чиуну.

– Тихо, непросвещенный, – огрызнулся старик. – Он прекрасный актер. Возможно даже такого уровня, как Ред Рекс в фильме «Пока Земля вертится». Но конечно, не так хорош, как Чита Чинг.

– Итак, в таком духе волшебства, мы начинаем нашу церемонию Выхода из власти возраста. Попросим артистов.

Фокс сошел со сцены. В тот же момент Чиун бросился вперед, расталкивая всех на своем пути по дальним углам, и поднялся на помост.

– Мы начнем с оды, которую я сам написал. Она описывает печаль корейской девушки Хсу Тчинг, которая проводила воина Ло Панга, в провинции Катсуан во времена правления Ко Канга, регента Ва Синга, – произнес Чиун.

Толпа издала низкий стон страха пока актеры в маскарадных костюмах пытались вскарабкаться на помост, а Чиун толкал их вниз, отбиваясь от них, как от мух, а сам продолжал читать. Двое мужчин исхитрились влезть на помост и схватить Чиуна за обе руки. Легким движением он оттолкнул их и они распластались по стенам.

Пока все смотрели на безумного старого азиата на сцене, Римо следил за Феликсом Фоксом, стоявшим у правой стены рядом с аркой, ведущей в небольшую кухню, откуда обслуживались гости в зале. Игнорируя спектакль, который разыгрывал сейчас на подмостках Чиун, Фокс шептал что-то шоферу. Тот в ответ кивал. Римо очень не понравилось лицо шофера, когда тот передал Фоксу огромную черную с красным маску, И ему еще больше не понравилось, когда Фокс выскользнул из комнаты.

Римо последовал за ним, расталкивая гостей, но к тому времени, когда он добрался до арки, Фокс вернулся, держа в руках стакан с мартини, и с маской, закрывавшей лицо. Он поприветствовал Римо холодным кивком и слегка приподнял свой стакан. Пока Фокс перемещался по комнате, Римо не спускал с него глаз.

– И тогда Ло, ветер, дикий как ярость копья воина…

– А мы не могли бы продолжить маскарад? – робко предложил кто-то.

Чиун презрительно фыркнул.

– Злой ветер Ло…

Фокс остановился за спиной Римо. Своим боковым зрением Римо мог проследить движения Фокса, который медленно кружил по комнате, продвигаясь к дальнему углу зала, пока Фокс не оказался точно за его спиной. Римо сконцентрировался на своих ступнях, которые могли улавливать вибрацию шагов через пол. Те, что он ощущал сейчас, были почти сбалансированы. Но не совсем. В них было какое-то предчувствие, почти незаметная запинка. И человек что-то нес. Что-то не настолько тяжелое, как оружие, но что-то, которое он держал перед собой так, что его вес слегка переместился вперед.

– Так въехал Ло Панг в Катсуан, держа в руках рожок антилопы… – вещал Чиун.

И тут комната погрузилась в полную темноту.

Началась паника. Толпу охватила суета и ужас. Но даже еще до первого визга, Римо успел почувствовать, что человек за его спиной метнул вперед свое оружие, и Римо знал, что это за оружие, пока оно еще летело над головами.

Провод.

Он образовал петлю и устремился вниз, разрезав воздух прямо перед лицом Римо.

Он поймал ладонями провод, рванул назад и услышал болезненный, оглушительный треск костей, затем использовал инерцию и бросил человека вперед. Под аккомпанемент безумных воплей, человек с глухим звуком приземлился на полпути посередине зала.

Несколько человек достали газовые зажигалки и комната, неожиданно погрузившаяся в темноту, осветилась тусклыми рваными клочками света. Римо взял одну их зажигалок и поднес ее ближе к неподвижной фигуре человека на полу. Черная с красным маска на его голове находилась под неестественным углом к телу.

Не позволяй ему умереть! – подумал Римо в спешке и панике. Если я убил Фокса, все его секреты могут уйти вместе с ним. Я должен был быть более осторожным. Я знал, что он подбирается ко мне. Мне надо было всего лишь шагнуть назад… Он стащил маску Под ней, с открытыми вытаращенными глазами, с тонкой струйкой крови, вытекающей изо рта, оказалось безжизненное лицо шофера Фокса.

– Чиун! – позвал Римо.

Но тот уже был рядом, лицо прижато к наружной стене.

– Он ушел, – произнес старик. – Ворота на улицу закрыты.

– Ушел? – взвизгнул кто-то. – Фокс?

Неожиданно Римо оказался в окружении людей, которые вели себя так, будто находились в горящем самолете.

– А как же наши инъекции? Мы пропустим инъекции!

– Думаю, вам просто придется подождать, – язвительно сказал Римо, пытаясь выбраться из окружения хватающих его рук и громких причитаний гостей.

– Мы не можем ждать! – рыдала женщина. – Мы все умрем. Вы не понимаете. Это должно быть завтра! – Она ухватилась за Римо, как утопающий. – Это будет слишком поздно. Мы мертвы. Мы все мертвы!

– Вам не кажется, что вы немного драматизируете? – спросил Римо, прокладывая себе дорогу к выходу. На улице Чиун уже перелезал через сугробы в пять футов высотой. – Пожалуйста, я должен идти.

– Нет, не уходите, – кричала она. – Вы уже помогли нам. Вы должны помочь нам еще раз. Помогите нам! Вы должны, вы обязаны помочь нам!

Она сражалась и визжала, пока пара рук пыталась оторвать ее от Римо. В темноте Римо пришлось прищуриться, чтобы разглядеть своего спасителя.

Это была Пози. Она улыбалась странной, печальной улыбкой.

– Не волнуйся о нас, – сказала она.

– Ты знаешь, куда он мог направиться? – спросил Римо.

Она тряхнула головой.

– Где бы это ни было, он хочет остаться в одиночестве, – произнесла она с легкой иронией. – Он отключил электричество и запер ворота. И я только что была в подвале. Препарата для нас он не оставил.

– Мне очень жаль, Пози, – сказал Римо. – Думаю, что следующие несколько дней будут для вас очень паршивыми. Без вашего лекарства, я имею ввиду.

– Ничего, – сказала она. Она улыбнулась, но ее лицо выглядело ужасно, устрашающе. – Он должен оставить следы, по которым вам надо идти. Это уже что-то, если только вы не замерзнете до смерти. У тебя потрясающее тело, но на твоем месте я все-таки набросила бы что-то сверху кроме тоги.

Римо посмотрел вниз, смутившись, увидел развевающуюся белую драпировку и сорвал ее.

– Ты можешь держать всех под контролем до моего возвращения?

– Конечно, – ответила она. – Только не особенно торопись вернуться. Ты в любом случае не успеешь.

– Что ты такое говоришь?

– Главное – найди Фокса, – ответила Пози. – Он один в ответе за то, что произойдет здесь.

– Вы что, все сошли с ума? – воскликнул Римо. – Все ведут себя так, будто какие-то дурацкие инъекции – это вопрос жизни и смерти.

Он на мгновение заколебался. Ее лицо вдруг просветлело и стало… старым, – так показалось Римо. Но она улыбнулась и это впечатление исчезло. Даже в семьдесят лет Пози Понзелли была великолепным созданием.

– Не беспокойся о нас. Мы все останемся здесь и будем при свечах рассказывать друг другу истории о привидениях. – Она дотронулась до его лица. На мгновение ему показалось, что снова старость вкралась в ее сногсшибательные черты. – Римо, – с трудом произнесла она, – можно я попрошу тебя кое-что сделать пока ты не ушел?

– Тебе не нужно просить, – ответил он.

– Поцелуй меня.

Он притянул ее к себе и прижал свои губы к ее губам. То же электрическое тепло, которое он почувствовал прикоснувшись к ней впервые, пронзило его тело.

– Я буду очень скучать по тебе, – сказал он.

Она провела ногтем с маникюром по его щеке.

– Я тоже буду скучать. И даже больше, чем ты можешь представить.

Она отпустила его. Возле двери стоял в ожидании Сеймур Бардих. Теплая парка на подкладке смешно смотрелась поверх его тоги.

– Я не знаю, что за чертовщина здесь происходит, но я иду с вами, – сказал он, дрожа и бледнея.

– Не стоит, – ответил Римо. – Сейчас слишком холодно, да вам все равно не поспеть за нами.

– Здесь как-то жутко, – пожаловался он. – Все кричат о каком-то кровавом убийстве. Здесь происходит что-то ужасное. Я хочу помочь.

– Вы ничего не можете сделать. В радиусе двадцати миль отсюда нет ни домов, ни бензоколонок. Каждый, кто проведет на улице при такой погоде больше десяти минут, замерзнет насмерть.

– Но вы-то уходите!

– Мы не такие как все, – сказал Римо. – А вы оставайтесь в доме. Я пришлю помощь при первой возможности.

Прежде чем уйти, Римо оглянулся и еще раз посмотрел на Пози Понзелли. Она несла из кухни в зал две зажженных свечи. В их свете, в своей греческой тоге, она казалось похожей на прозрачную красивую статую. Он почти полюбил ее и за это он всегда будет ей благодарен. Под его взглядом она подняла голову и посмотрела на него. Пози улыбнулась. В этом момент она была более красива, чем когда-либо еще.

Ее губы беззвучно произнесли одно единственное слово.

– Прощай, – сказала она, повернулась и ушла.

Глава десятая

Чиун уже был за воротами. Взамен тоги на нем переливалось длинное желтое кимоно. Следы колес Фоксова джипа уходили вдаль по заснеженной дороге. На стоянке машин не было. И тут Римо понял, что Фокс все спланировал заранее.

Фокс не мог бы выбрать для бегства более удобного времени. Уже через пять минут после того, как Римо перепрыгнул через железный забор Шангри-ла, повалил сильный снег, а еще через двадцать минут все следы были заметены.

Холод был Римо нипочем. Подобно ящерице, Римо научился принимать температуру окружающей среды. В шестидесятые годы научные круги Америки буквально стояли на ушах: прошел слух, будто советские космонавты начали эксперименты по регулированию температуры тела и дошли до того, что научились понижать температуру большого пальца ноги. Римо же мог снизить температуру большого пальца ноги даже во сне. Управлять температурой тела было для него столь же естественно, как дышать, и он уже подошел к тому рубежу, когда в зависимости от погоды температура тела меняется автоматически, точно так же, как у обычного человека во сне уменьшается пульс.

Так что мороз Римо совсем не мешал, зато раздражала плохая видимость.

– Приехали, – сказал он, добравшись до развилки.

Расходившиеся в стороны дороги были занесены снегом; под темным, беззвездным небом не было и намека на следы автомобильных шин.

– Все шутишь, – проворчал Чиун, выбегая на дорогу. Он двигался с такой скоростью, что, казалось, летит – над землей. – И к тому же весьма неудачно. Прежде чем шутить, научись быть смешным, гласит корейская народная мудрость.

– Я не шучу. Слушай, а откуда у тебя такая уверенность, что он поехал налево? По следам вполне можно предположить, что Фокс вместе в джипом взлетел в небеса.

Чиун обернулся, его миндалевидные глаза округлились от удивления.

– Ты это серьезно? У тебя что, носа нет?

– А при чем здесь нос?

Старец поднял пригоршню пушистого снега, даже не подтаявшего в его сухих ладонях.

– А ты принюхайся!

Римо принюхался. В условиях разбушевавшейся метели он полностью сосредоточился на температуре тела и просто забыл, что у него существуют органы чувств. Но стоило ему переключиться на ощущения, как он действительно уловил какой-то запах. Высокооктановый бензин, моторное масло, резина, металл днища… Хотя все это существовало в крайне малых дозах, так что даже электронный микроскоп вряд ли обнаружил бы частицы этих веществ, но они все же присутствовали здесь, упорно пробиваясь сквозь снег.

– Действительно! Просто я не мог стоя их унюхать! – удивленно воскликнул Римо и тут же смутился: его слова прозвучали так, словно он оправдывается.

Он пристыженно посмотрел на Чиуна, но тот только улыбнулся.

– Вот почему я все еще Мастер Синанджу, а ты лишь ученик.

Он прав, думал Римо, следуя за хрупким старцем сквозь снежный буран. Чиун мог быть невыносим, но когда касалось дела, он по-прежнему умел распознать под снегом каплю машинного масла, даже выпрямившись во весь рост. Он умел скользить по снежному покрову, почти не касаясь его. И бросок в воздух двойной спиралью тоже был очень хорош.

– Папочка, ты действительно молодец!

Чиун удивленно обернулся к нему. На лице его мелькнуло выражение, свойственное малышам: радость от похвалы, – но это длилось лишь один миг.

– Дурак, – проворчал Чиун.

Джип Фокса с еще не остывшим мотором стоял на стоянке у небольшого, освещенного синим светом аэропорта Грэхэм милях в двенадцати от Энвуда. Там была короткая взлетно-посадочная полоса, серое бетонное здание, вышка и другие постройки. Римо подошел к машине: блок зажигания был снят. Фокс предпринял все меры предосторожности на случай погони.

В здании аэропорта сидел диспетчер, толстяк с хриплым фальцетом, звучавшим, как из граммофонной трубы. На нем был ярко-оранжевый жилет, мешковатые коричневые брюки и охотничья шляпа с опущенными полями. При дыхании изо рта у него валил пар. Несколько минут он тупо глядел на парчовое кимоно Чиуна и тенниску Римо и никак не мог взять в толк, чего от него хотят.

– …зарегистрировался или как?

– Чего вам надо, ребята?

– Я говорю, парень, который только что улетел, зарегистрировался или нет?

Диспетчер с явной неохотой поднялся со стула и лениво подошел к заляпанной пластиковой стойке. Там лежал регистрационный листок, придавленный бумажным стаканчиком с недопитым и уже остывшим кофе.

– Точно. Вот здесь, – сказал диспетчер, держа лист на вытянутой руке и щуря глаза. – Фокс, что ли?

– Он самый.

– Здесь сказано, он полетел в Дивер. Только Дивер закрыт.

Он швырнул регистрационный лист обратно на стойку.

– Что еще за «дивер»?

– Да, на летчика вы явно не тянете, – хмыкнул толстяк. – Дивер – это аэропорт. Возле Клейтона, Южная Дакота.

Неожиданно Римо вспомнил рассказ Пози, которая говорила, что в Южную Дакоту регулярно переправлялись ящики с прокаином.

– А этот Дивер случайно не в районе Черных гор?

Диспетчер издал смешок, больше напоминающий кашель.

– Точно. – Он покачал головой. – Только сумасшедший мог полететь туда в такую погоду. Именно в Черных горах. Я слыхал, там сейчас минус тридцать и снега по грудь. Я его предупреждал, но этим любителям полетать все нипочем: глотнут виски и уже готовы на Северный полюс улететь. – Он пожал плечами. – Похоже, самолет его собственный.

– Нам нужно срочно чуда попасть, – сказал Римо. – Не найдется ли здесь пилот, который согласился бы подкинуть нас в этот Дивер?

Хриплый смех диспетчера перешел в радостный гогот, живот заходил ходуном.

– Послушай меня, сынок. Во всей стране не сыщется пилота, который согласился бы вылететь сейчас в эту дыру. Сейчас во всей Южной Дакоте такая погода, что туда и птица-то вряд ли долетит. Я говорил этому психу Фоксу, что Дивер закрыт и ему придется садиться в чистом поле, но он меня не послушал. Нехорошо, конечно, так говорить, но я не удивлюсь, если он и вовсе не долетит. – Он слегка тронул Римо за плечо. – Послушай моего совета, сынок: оставайся здесь. Не знаю уж, чего ты нанюхался, что заявился сюда в одной майке, но точно тебе говорю: воспаления легких тебе не миновать. Так что иди-ка ты лучше домой.

Его глаза светились искренним сочувствием, добрые глаза, столько раз наблюдавшие, как хорошие ребята прощались с жизнью из-за юношеской импульсивности.

И тут вдруг Римо вспомнил про гостей в Шангри-ла.

– Можно от вас позвонить? Тут недалеко есть дом, где сидят люди без телефона и электричества. Хочу вызвать полицию.

– Вы, городские, вечно паникуете, – прохрипел диспетчер. – В этих местах вечно отключают электричество и вырубают телефон. Здешний тоже не работает.

– Но у вас должна быть рация или что-то в этом роде, – настаивал Римо. – Ведь должен же этот Фокс как-то связываться с вами во время полета.

– Федеральное авиационное управление не одобряет, когда рация используется не по назначению. Да и вряд ли кто из полицейских потащится туда в такую метель. Ничего с твоими приятелями не случится, сынок. Подумаешь, снегопад. А к утру телефон у них заработает, вот увидишь. Тогда, если ты уж так хочешь, я и вызову полицию, хотя, думаю, они сами будут этим недовольны.

– Но их линию перерезали! – воскликнул Римо. – И гости Шангри-ла вели себя так, будто вот-вот умрут…

– Ты говоришь о доме, где собираются какие-то странные люди? – презрительно фыркнул дежурный, пренебрежительно махнув рукой. – Горстка испорченных горожан, вот кто они такие. Привыкли получать все, что хотят. А я слыхал, они наркоманы, вот так.

Может, он и прав, подумал Римо. Может, истерическое ощущение обреченности пациентов клиники – не более чем паника кучки испорченных богачей, привыкших, чтобы любое их желание немедленно исполнялось.

– Хорошо. – Он согласился оставить диспетчеру адрес Шангри-ла. – Думаю, это действительно может подождать до утра.

Он сам все уладит, как только освободится. Если бы он смог найти телефон, то позвонил бы Смиту, а уж тот позаботился бы о заложниках в Шангри-ла. Однако сейчас его главная задача – найти Фокса.

– Эй, гляди! – вдруг заорал диспетчер.

Чиун, не обращавший ни малейшего внимания на переговоры, которые вел Римо с диспетчером, стоял у стены, осматривая и ощупывая закрепленные там лыжи. Один болт из удерживавших стойку, отошел, и лыжи опасно покачивались. Одним движением Чиун сорвал лыжи со стойки, которая немедленно рухнула на пол.

– Очень странное приспособление, – заметил Чиун, рассматривая гладкую скользящую поверхность лыж.

– Старик, ты даешь. – Круглое лицо диспетчера начало темнеть. – Я полдня потратил, чтобы установить эту стойку. И лыжи мне эти нужны.

– Я оплачу любую поломку, – поспешно произнес Римо. У него в голове зародилась одна идея. – Послушайте, а зачем они вам?

Диспетчер мрачно подошел к груде лыж и принялся их осматривать.

– Я в них хожу на работу. Моя старушка ни за что не заведется в такую погоду, хоть ты ее озолоти. И держу еще несколько штук на всякий случай – вдруг кому понадобится. Мы здесь привыкли к снежной зиме. – Он пыхтел и ворчал, осматривая рухнувшую стойку. – Ну, похоже, поломок нет. Да, нелегко будет прибить эту штуку назад.

Он медленно, вразвалочку вернулся на место, достал откуда-то молоток и принялся рыться в столе в поисках гвоздей.

– Не стоит беспокоиться.

Римо подобрал упавшие на пол гвозди, совместил отверстия в стойке с отверстиями в стене и аккуратно вдавил гвозди туда. Когда диспетчер вернулся со своим инструментом, стойка была уже в полном порядке.

– Что ж, очень любезно с вашей стороны. – К диспетчеру вновь начало возвращаться хорошее расположение духа. – Как это вам удалось так быстро?

– Сущие пустяки, – ответил за Римо Чиун.

– Я бы купил у вас две пары, – сказал Римо.

– Собираетесь предпринять лыжную прогулку в Южную Дакоту? – хихикнул диспетчер.

– Возможно. Я дам вам за них тысячу долларов.

И Римо вытащил бумажник.

У диспетчера отвисла челюсть.

– Неплохая сделка – выговорил он.

– И для меня тоже. Так вы согласны?

– Ну, я не знаю… Боюсь, нехорошо с моей стороны выгонять вас с этим пожилым джентльменом на мороз. Почему бы вам не подождать, пока кончится метель, а утром я найду вам хорошего пилота.

– Нет времени ждать до утра. Так по рукам?

– Ну… – После короткого раздумья диспетчер взял деньги. – И все же не нравится мне эта затея.

Но Римо уже прилаживал лыжи на ногах Чиуна. Старец просто сиял.

– Коньки, – с горящими глазами проговорил он.

– Лыжи, – исправил Римо. – С ними нам будет легче бежать.

– Конечно, я понимаю, у нас свободная страна, но идти в Южную Дакоту на лыжах – это просто смешно, – гнул свое диспетчер. – Я не имею права останавливать тебя, если ты решил покончить с собой, но ты должен подумать о старике. Ведь он не пройдет и половины пути.

Чиун распрямился, слегка покачиваясь, и направился к выходу.

– А как они действуют? – поинтересовался он, явно потрясенный своей новой игрушкой.

– Надо отталкиваться и скользить, – объяснил Римо, подавая ему палки.

Но было уже поздно. Чиун уже выехал на улицу и, быстро набирая скорость, побежал прочь.

– У старика природный талант! – удивленно воскликнул диспетчер.

В свете огней взлетной полосы было видно, как Чиун на большой скорости приближается к большому сугробу. Он легко преодолел вершину, почти не задев поверхности, и, объехав высокую сосну, исчез за горизонтом. При этом он возбужденно гоготал.

– Думаю, вы можете за него не беспокоиться, – сказал Римо.