Текст книги "Пир или голод"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Если женишься по расчету, любовь не замедлит явиться, – несколько загадочно произнес кореец.

– Слушай, это все так внезапно... так неожиданно... – растерялся ученик.

Учитель царственным жестом поднял руку с длинными ногтями.

– Женись, Римо, я благословляю твой союз с этой красавицей.

От неожиданности Римо захлопал ресницами, а Джин залилась счастливым заразительным смехом.

– Да принесет тебе жена много здоровых детей! – торжественно проговорил мастер Синанджу.

– Ты хотя бы спросил ее о приданом! Неужели не интересно? – удивился ученик.

– Хорошая мысль, – одобрительно кивнул Чиун. – Дитя, скажи, как зовут твоего отца?

– Рис. Меня зовут Джин Рис.

Старик всплеснул руками, и на лице его появилось выражение бесконечного восторга.

– Несомненно, ты сумеешь оказать благотворное влияние на моего своевольного сына! Слишком долго он бросался из стороны в сторону, пора ему сесть на строгую рисовую диету. Вот именно, Рисовую диету!

– Но мы еще не договорились о дне свадьбы! – возмутился Римо.

Чиун проворно поднялся с татами.

– А зачем? Я готов поженить вас хоть сейчас. Такой прыти Римо от учителя не ожидал.

– Постой! К чему такая спешка?

– Раз вы приняли такое решение, дело сделано. Как глава Дома Синанджу я должен соединить вас узами брака.

Римо осторожно попятился к двери.

– Но сначала я должен рассказать тебе о моем приемном сыне Римо, – добавил старик.

– Я вся внимание, – улыбнулась Джин, сложив руки на груди.

– Он опаснейший убийца.

– Он? – Девушка недоверчиво вздернула бровь.

– Да. По своим профессиональным качествам Римо уступает только мне. Много врагов этой страны пали от его рук, ибо мы с ним тайно служим самому Императору Америки!

Джин, взглянув на Римо, прошептала:

– Какой он забавный! Мне определенно нравится.

– Просто старый ворчун и зануда, – буркнул Римо.

– Знаешь, он, кажется, использует приемы обратной психологии.

– Ничего подобного! – вспылил кореец. – Итак, если у присутствующих нет возражений против заключения этого брачного союза, объявляю их супругами!

– Постой! Я возражаю! – воскликнул ученик. Но, приобняв его, Джин ласково сказала:

– Слишком поздно, мы уже женаты.

– Я тебя совсем не знаю и привел сюда лишь в шутку!

– Не стоит так волноваться. Я богата и смогу тебе помогать.

Чиун не без удовольствия наблюдал за перепалкой.

– Слушай! – обратился Римо к учителю. – Я только что с ней познакомился! Я думал, что с ее помощью заставлю тебя избавить меня от присутствия в доме этой старой ведьмы, экономки. Она же совсем не дает мне проходу да еще сомневается в моей мужественности!

Внезапно залившись краской, Джин выпустила Римо из своих объятий и отстранилась.

– Так, значит, ты хотел меня использовать? – сдавленно произнесла она.

– Я совсем не то хотел сказать... – осекся Римо.

Джин снова радостно подхватила его под руку.

– Значит, мы можем пожениться?

– Но вы и так уже женаты! – воскликнул Чиун.

– Нет! – вырвалось у Римо.

– Оттолкнув эту любящую тебя женщину, ты опозоришь весь Дом, Римо!

Схватив Джин за руку, Римо потащил ее вниз по лестнице. Она весело смеялась, а он едва скрывал раздражение.

Снова очутившись на улице, девушка внимательно оглядела огромное здание замка.

– Если мы будем жить здесь, я бы хотела внести кое-какие изменения, – многозначительно произнесла она.

– Не стоит делить шкуру неубитого медведя! – проворчал Римо.

Джин умоляюще взглянула на Римо и тихо спросила:

– Скажи, ведь ты не собирался меня использовать?

– Мне надо как-то избавиться от этой несносной старухи!

– Так-так... Давай-ка вернемся на берег залива. Сдается мне, нежный женский поцелуй решит все дело. А может, даже не один...

– Похоже, я в этом смысле слегка заржавел, – смутился Римо.

Джин ласково взяла его за руку и тихо произнесла:

– Ничего, с этим мы легко справимся, дорогой...

Глава 23

По электронной почте пришел первый психологический портрет.

Когда чикагский офис ФБР начал передачу данных, компьютер Смита предупредительно пикнул. Глава КЮРЕ прекрасно знал, что психоаналитики ФБР славятся своим профессионализмом и быстротой исполнения, и все же такой скорости он никак не ожидал.

Текст сообщения оказался весьма лаконичным: "Субъект принадлежит к антиобщественному типу. Это белый мужчина лет тридцати пяти, умный, образованный, увлекается пчеловодством. Возможно, в детстве очень любил наблюдать за жизнью насекомых, живо представляя себя в фантастическом мире, населенном только ими. Живет в уединении, минимально участвуя в жизни общества. Водит машину марки «фольксваген-жук», болеет за команду «Шарлот Хорнетс».

Директор «Фолкрофта» ввел текст в свой генератор изображения и дал команду составить рисованный портрет вышеописанного субъекта.

Да здравствуют современные компьютеры! Спустя несколько секунд на экране появилось цветное изображение бородатого белого мужчины с очень размытыми чертами лица. На нем были большие темные солнцезащитные очки и охотничья войлочная шляпа.

Вглядевшись в изображение на экране, Смит недоуменно захлопал ресницами – генератор выдал нечто среднее между Шерлоком Холмсом и Унабомером.

Очевидно, для более конкретного рисунка компьютеру не хватило исходных данных.

Сохранив файл с изображением предполагаемого преступника, Смит вернулся к своим делам, в душе надеясь, что другие психологические портреты окажутся более подробными. В конце концов составление психологического портрета человека по мелким деталям его поведения никак не могло считаться точной наукой...

Глава 24

За обедом Римо внезапно понял, что веселые глаза Джин сияли таким блеском не потому, что ей повезло в лотерее, а потому, что она полюбила его, Римо.

Да, это была не похоть, какую он не раз видел в глазах других женщин, а настоящая любовь.

– Что такое? Почему ты на меня так смотришь? – спросил Римо, откладывая вилку в сторону. На обед он заказал себе двойную порцию жареного акульего мяса, и потому точно знал, что такой влюбленный взгляд не мог быть вызван действием его феромонов.

Пухлые алые губки Джин расплылись в улыбке.

– Прошлым летом я ходила к гадалке, чтобы по картам Таро узнать свою судьбу, – прошептала она, наклоняясь вперед. – Угадай, что она мне нагадала.

– Откуда же я знаю!

– Она сказала, что очень скоро я внезапно разбогатею.

– Ну, они всем так говорят, не только тебе.

– Но ведь так оно и вышло! А теперь слушай и не перебивай. Потом гадалка перевернула несколько карт и сказала: «Вижу, на берегу навстречу тебе идет мужчина с низко опущенной головой. У него темные волосы и темные глаза. Он обладает необычайной энергией».

– Ну, под такое описание подпадает каждый второй.

– А еще сказала, что у этого мужчины очень широкие запястья.

Руки Римо, орудовавшие ножом и вилкой, замерли в воздухе.

– Прямо так и сказала? – недоверчиво переспросил он.

Джин радостно кивнула:

– Ну да! Поэтому когда я тебя увидела, то сразу же поняла, кто ты.

– И кто же?

Помолчав, девушка тихо сказала:

– Знаешь, беги-ка ты лучше от меня, пока не поздно!

– Я никогда и ни от кого не бегал, – резко отозвался Римо, и в глазах его мелькнула тревога.

После обеда они снова отправились к морю и долго, очень долго гуляли по пляжу, исходив его вдоль и поперек. Взошла луна и своим холодным отраженным светом залила и пляж, и водную гладь, и гуляющую пару.

Рассвет застал их там же.

Глава 25

Вся жизнь Мерла Стрипа могла бы пойти совершенно по-другому, если бы он не имел несчастья получить при крещении такое имя.

С одной стороны, ему бы не стали названивать по телефону в любое время суток с просьбами подарить свою фотографию в обнаженном виде, да еще с автографом.

С другой – он продолжал бы спокойно преподавать в пятых классах средней школы.

Появление на кинематографическом небосклоне новой звезды, киноактрисы по имени Мерил Стрип, чье имя всего одной буквой отличалось от имени обыкновенного школьного учителя Мерла Стрипа, раз и навсегда сломало ему жизнь, превратив ее в сплошной кошмар. Ночами он отбивался от настойчивых телефонных звонков неутомимых поклонников, а утром, измученный и невыспавшийся, отправлялся на работу в школу Джеймса Л. Райда.

Нет, поначалу он еще держался, но когда после смерти брата Мерлу в наследство досталась семейная ферма, он понял, что хочет стать просто фермером и выращивать на своих полях обыкновенную кукурузу, чтобы над ним перестали смеяться и издеваться, чтобы о нем позабыли, наконец!

Впрочем, если уж совсем начистоту, сердце Мерла Стрипа вовсе не лежало к кукурузе. Нет, ему хотелось непременно стать человеком значительным, уважаемым, авторитетным. Со временем это желание незаметно переросло в навязчивую идею.

– Как же, черт возьми, завоевать всеобщее уважение? – спрашивал он свою собаку, единственного друга, который не смеялся за его спиной.

Гавкнув в ответ, старый Блю – так звали пса – ложился у ног хозяина и мирно засыпал.

– Жизнь против меня, все против меня... Что уж тут поделаешь, – ворчал Мерл Стрип. – Раз так, то и я буду против всех!

Можно, конечно, клясть судьбу, сидя на заброшенной кукурузной ферме в самом сердце кукурузного штата, как иногда называли Айову, но продолжать это занятие изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год?...

Короче, Мерлу все надоело, и он пристрастился к радио.

А по радио порой выступали весьма интересные комментаторы и журналисты. Вот например, Траш Лимбургер. Занятные передачи делал! Но со временем он как-то полинял и все больше смахивал на марионетку, послушно исполнявшую команды своих политических хозяев.

Журналисты появлялись и исчезали. Каждый последующий считал своим долгом говорить громче и веселее предыдущего. В конце концов все бывшие когда-то отдушиной для трудяги фермера Мерла Стрипа радиопередачи превратились в радостный, выхолощенный и лишенный человеческого смысла треп. Впрочем, выросли и журналисты иной породы. Руби Ридж, Вако – все они говорили о том, что Вашингтон скоро начнет войну против собственного народа. Несмотря на то что они не пользовались большой популярностью, Мерлу сразу понравились их зловещие выступления. Стрип купил себе коротковолновый приемник и стал регулярно слушать передачи Марка из штата Миннесота. Программа преследовала благородную цель – предупредить простых людей о грядущих мятежах, появлении в небе черных вертолетов, установлении ужасного мирового порядка и прочих напастях, грозивших народу Америки.

В 1993 году произошло страшное наводнение. Великое наводнение, какое бывает раз в столетие.

После четырехчасового, невероятной силы ливня реки Ракун и Дес Мойнс вышли из берегов, и Мерлу Стрипу чудом удалось спастись от стремительно надвигавшейся на него стены грязной илистой воды. Зато всю его ферму начисто смыло.

За те четыре часа выпало целых восемь дюймов осадков. Вышедшие из берегов реки буйствовали так, словно Всевышний решил окончательно со всем покончить.

В ту ужасную ночь Мерл, укрывшись в своем красном пикапе на высоком холме, слушал передачу Марка из Миннесоты.

– «...Это так называемое стихийное бедствие, это чудовищное наводнение не есть дело рук Господа Бога нашего. Господь Бог никогда не допустил бы наводнения и разрушения ферм богобоязненных верующих. Все это происки Вашингтона! Они экспериментируют с новыми устройствами контроля над погодой и считают, что лучше всего их испытывать на простых фермерах. Что такое простые работяги? Им не привыкать к дождю, граду, засухе, наводнению. Они переживут любую напасть! Послушайте меня, братья! Не верьте им! Готовьтесь к борьбе с Вашингтоном! Собирайтесь в дружины народной милиции! Создавайте территориальные добровольческие армии! Чего вы ждете?»

– Черт побери! Действительно, чего я жду? – воскликнул Мерл, прислушиваясь к мерному стуку дождя по крыше старенького пикапа.

Так родилась идея о создании Дружины народной милиции штата Айова под командованием Мерла Стрипа.

Сначала никто и слушать ничего не хотел. В Айове никогда никакой народной милиции не было, поскольку люди здесь были с головой погружены в сельскохозяйственные работы. Им и в голову не приходило, что можно всерьез заниматься каким-то там ополчением, вместо того чтобы трудиться в поте лица.

Но по мере роста безработицы идея Мерла стала воплощаться в жизнь. Потерявшие работу люди пришли к нему. Сначала он сформировал всего лишь один отряд, но очень скоро возглавил самое настоящее подразделение!

Свои учения они проводили среди опустевших кукурузных полей, которые прибрали к своим рукам банкиры. Если им случайно попадался какой-нибудь банковский клерк, явившийся оценивать земельные угодья, они превращали его в учебную мишень. А что, справедливый акт возмездия – око за око, зуб за зуб!

На протяжении трех лет Мерл дрессировал своих людей, готовя их к встрече с черными вертолетами, ибо в час "X" они обязательно прилетят, чтобы расправиться с ними.

Никто не знал, на какое время назначен этот самый час "X", но сам Мерл ничуть не сомневался, что произойдет это 19 апреля.

– Почему именно 19 апреля? – спрашивал его каждый новичок при поступлении в ряды дружины.

– 19 апреля 1775 года в Лексингтоне, штат Массачусетс, раздался выстрел, возвестивший о начале Первой американской революции. В тот же день, только уже в 1991 году, прозвучал еще один выстрел против тирании. Спустя два года, тоже 19 апреля, началось восстание против очередных угнетателей, а 19 апреля 1995 года в результате удачной диверсии было взорвано федеральное административное здание в Оклахома-Сити. Это событие стало поворотным пунктом в нашей праведной борьбе против преступного правительства. Значит, мы должны готовиться к грядущему 19 апреля, когда железная пята Вашингтона обрушится на наши земли!

Целых два года роковой день 19 апреля проходил без особых инцидентов. На третий год свершилось!

Все началось с кукурузных полей Гаррета. Нечто, похожее на ураган, но без ветра, начисто опустошило кукурузные посевы, превратив фермера в полного банкрота.

– Что произошло? – прогремел Стрип, явившись к Гаррету в камуфляжной форме.

– Это было похоже на нечто среднее между ураганом и тучей саранчи, – ответил Гордон Гаррет.

– Явно происки Вашингтона!

– Не знаю, не знаю, но я теперь полный банкрот, – печально произнес Гаррет.

– Тогда, возможно, тебя заинтересует наше дело, – сказал Мерл, протягивая ему анкету члена Дружины народной милиции штата Айова, а также брошюру с разъяснением устава и целей организации.

Гаррет тут же начал листать брошюру.

– В качестве первого членского взноса мы берем тридцать долларов, – добавил Стрип.

– Но у меня ни цента за душой!

– Мы своего товарища в обиду не дадим! – пообещал ему Мерл.

Дьявольский ураган, уничтоживший кукурузные поля Гаррета, побывал и на других фермах. Но почему-то выборочно.

– Проклятые коллаборационисты, – пробормотал Стрип. – Только лишнее доказательство того факта, что за всем этим стоит Вашингтон! Ни один настоящий ураган или туча саранчи не может действовать избирательно!

При взгляде на карту любому становилось ясно, что какая-то сверхъестественная сила нанесла выборочные сокрушительные удары по некоторым фермерским хозяйствам. Причем полностью их уничтожила. Те же, кому повезло, абсолютно не пострадали. Уцелевшие фермы Мерл окрестил коллаборационистскими. Кстати, их оказалось гораздо больше, чем пострадавших от урагана.

– Пора открыто выступить на борьбу с врагом! – неожиданно заявил Стрип.

– Мы пойдем на Вашингтон?

– Позднее, – многозначительно пообещал Мерл, – а пока что нужно нагнать на него страху!

Глава 26

Когда Римо вернулся домой, в дверях его встретила Матушка Шелковица. Неодобрительно покачав головой, она язвительно произнесла:

– Потаскуха!

– Ты слишком торопишь события, старая карга! Между нами ничего не было.

– Я имела в виду тебя! Шлялся где-то всю ночь! И не стыдно? Потаскуха мужского пола!

Римо угрожающе шагнул вперед.

– Да знаешь ли ты, что я тебе пальцем шею могу сломать? – прорычал он низким голосом.

– Только попробуй! Мастер Чиун так наподдаст тебе под зад, что ты взлетишь выше Луны! – бесстрашно выпалила старуха.

Клацнув зубами, Римо в ярости бросился на обидчицу. В последний момент ему все же удалось взять себя в руки.

– Подожди секунду, – сдавленно бросил он изумленно взиравшей на сценку с экономкой Джин.

Мастер Синанджу уже не спал. Одетый в белое утреннее кимоно, он любовался восходом солнца.

– Доброе утро, учитель! – поздоровался ученик. – Скажи мне пару слов по-корейски...

– «Я люблю тебя» по-корейски будет «сонг-кьо хапшида».

– Спасибо, это я уже знаю. А как сказать... как послать на три буквы?

Морщинистое лицо Чиуна исказилось от ужаса.

– Неужели ты порвал с самой прекрасной женщиной, которую когда-либо встречал и вряд ли когда-нибудь еще встретишь?!

– Да нет же! Просто хочу послать эту старую каргу куда подальше! Свой родной язык она явно знает лучше, чем английский.

– И думать не смей, – сурово произнес старик. Римо так и застыл от огорчения.

– Огромное спасибо, учитель, – выдавил он через силу.

Бегом слетев вниз по лестнице, Римо вихрем ворвался в свою комнату и быстро нашел старый англо-корейский словарь. Увы! Нужного выражения в нем не оказалось.

* * *

По всей видимости, помочь Римо мог только один человек.

Явившись утром на работу, Харолд В. Смит, как всегда, любезно поздоровался со своей секретаршей, выслушал ее обычное: «В ваше отсутствие писем и звонков не было» – и, пройдя в свой кабинет, с головой погрузился в работу.

Через некоторое время он услышал за своей спиной негромкий щелчок. Спустя несколько секунд посторонний звук повторился. На этот раз Смит повернулся на звук.

Оказалось, в окно бился большой шмель. Он то зависал в воздухе, то решительно атаковал тонированное стекло.

– Не может быть! – изумленно воскликнул Смит.

И тут зазвонил синий телефон.

Не отрывая глаз от настойчивого шмеля, Смит поднес трубку к уху.

– Смитти, мне нужна ваша помощь! – раздался в трубке голос Римо.

– А мне ваша, – отозвался Смит.

– Что случилось?

– У меня за окном летает большая пчела, нет, скорее даже шмель. Он явно пытается проникнуть в кабинет.

– Как это? Ведь стекло-то тонированное! Неужели пчела видит через стекло со специальным покрытием?

– Думаю, она ничего не видит. Но почему-то настойчиво бьется в стекло.

– Может, бросается на свое собственное отражение?

– Может, и так. И все же, полагаю, она полна решимости проникнуть в кабинет.

– У вас есть под рукой какой-нибудь инсектицид?

– Надо поискать. Я вам перезвоню, – торопливо ответил директор «Фолкрофта».

– Ладно. Заодно поищите в своей базе данных, как по-корейски послать кого-нибудь на три буквы.

– Если вы думаете, что я стану спрашивать, зачем вам понадобился корейский эквивалент этого грязного ругательства, то ты ошибаетесь, – язвительно произнес Смит.

– Вот и отлично! Потому что я все равно бы вам не сказал.

Повесив трубку, глава КЮРЕ вызвал секретаршу.

– Слушаю вас, доктор Смит.

– Принесите мне, пожалуйста, инсектицид против пчел.

– Хорошо, доктор Смит.

Вскоре на столе у директора уже стоял аэрозольный флакон сильнейшего инсектицида.

Тотчас схватив его, Смит поднялся на крышу санатория и, сняв серый пиджак и жилетку, осторожно улегся на самый край крыши.

Какими-то четырьмя футами ниже перед окном его кабинета все еще жужжала настойчивая пчела.

Сверху Смиту была хорошо видна ее темная спинка и мохнатое, в черную и желтую полоску брюшко. На спинке отчетливо проглядывалось изображение мертвой головы. Пустые глазницы черепа равнодушно смотрели вверх.

Харолд В. Смит, устроившись поудобнее, изловчился и пустил пенную струю смертельного яда прямо на пчелу. Пенная жидкость покрыла все тело насекомого. От неожиданности пчелу повело вбок. Смит снова окатил ее ядовитой пеной. Пчела резко снизилась, потом снова подлетела к окну и опять стала биться в стекло.

У Смита глаза на лоб полезли. Он неустанно поливал пчелу ядовитой жидкостью, но без всякого видимого успеха. Тварь вовсе не собиралась погибать. Когда флакон опустел, она подобно крошечному вертолету поднялась выше и зависла перед лицом Смита.

Тот прыснул остатками яда прямо ей в глаза, и пчела, на какое-то мгновение ослепнув, снова опустилась вниз.

Отбросив пустой флакон, директор «Фолкрофта» рванулся к чердачной двери и стремительно бросился вниз по лестнице, предусмотрительно захлопнув за собой дверь.

Когда он вернулся в кабинет, его всего трясло.

А пчела все билась и билась в стекло. С ее мохнатого тельца стекали капли смертельного яда, не причинившего ей ни малейшего вреда.

– Ни одна нормальная пчела не выдержала бы того, что я с тобой сделал, – тихо пробормотал Смит, словно обращаясь к враждебно настроенной пчеле.

Потом он задумчиво снял трубку синего телефона. Теперь он, как никогда, нуждался в помощи Римо и Чиуна.