Текст книги "В руках врага"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Все они только хотят и берут, но ничего не дают. Вам никому нельзя доверять, ибо нет ни одного мужчины, который любил бы вас больше, чем он любит самого себя.

Мисс Джаканн Джюс кивнула.

– Но откуда вы это знаете? Вы что, какой-нибудь гуру?

– Такова судьба всех великих. Как кинозвезд, так и в равной степени императоров. Самое трудное в жизни – найти того, кому можно верить, кем движут присущие только ему мотивы и побуждения, кого-то, кто любил бы вас так же, как вы сами себя любите, и кому от вас ничего бы не было нужно.

– О! Всю свою жизнь! Ищу, ищу! – Мисс Джаканн Джюс склонила голову на плечо Чиуну. Он ласково гладил ее нагую спину, желая дать ей утешение от невзгод жестокого мира, который платил ей какие-то четверть миллиона долларов за две недели обнажения грудей посреди невадской пустыни.

– Можешь прекратить свои поиски, – сказал Чиун. – Есть тот, кто любит тебя. – И он взглянул ей в глаза.

– Я верю! Я верю! – воскликнула она и теснее прижалась лицом к его плечу. – О, какое блаженство знать, что тебя любят!

Чиун снова погладил ее по спине, на этот раз стараясь отыскать нужную точку для своего длинного пальца.

– Вы должны меня… – прошептала она и вздохнула, ощутив, как от пальцев Чиуна по всему ее телу разлились дивные потоки. – Вы должны позволить мне сделать что-нибудь для вас.

Она с надеждой поглядела на Чиуна. Но он только покачал головой.

– Я ни в чем не нуждаюсь, дитя мое.

– Но ведь я могу что-то сделать для вас! Могу!

– Ничего, – повторил Чиун.

– Что-нибудь. Хотя бы самую малость.

Чиун замолчал и выдержал паузу, должную показать, будто он задумался. Потом он произнес:

– Ну разве что самую малость.

Днем, после того как взвод гостиничного персонала препроводил Людмилу в номер, она предприняла атаку на Римо с целью выяснения точного местонахождения тайного источника, даровавшего ему его силу.

Римо вздохнул.

– Слушай, мы же в Америке. Ты же обещала пожить здесь и, может быть, остаться. Ну ты можешь хоть на некоторое время забыть о государственном задании?

– Это не имеет никакого отношения к государственному заданию. Речь идет о моей чести. И доверии. Ты же дал мне слово и обязан его сдержать.

– Источник расположен недалеко отсюда, – ответил Римо. – Милях в десяти – двенадцати.

– Когда мы туда поедем?

– Сейчас же, если хочешь.

– Завтра. Лучше – завтра. Мы устроим пикник. И будем заниматься любовью прямо на горячем песке.

Римо, знавший о горячем песке пустыни значительно больше Людмилы, кивнул, и чем больше он кивал, тем привлекательнее представлялась ему эта идея.

– А теперь ты должен уйти.

– Почему?

– Потому что мне надо отдохнуть. Иди, иди! Увидимся позже, я буду особенно красива – для тебя!

Римо снова кивнул, вышел из номера и двинулся, насвистывая, по коридору к лестнице, чтобы подняться к себе в номер. Он не услышал тихих шагов у себя за спиной – это Чиун вышел из-за пальмы в кадке и направился к двери Людмилы.

За дверью зазвонил телефон. Людмила сказала «алло» и стала ждать, пока телефонистка соединит ее с московской линией. Чиун мог слышать только половину ее разговора с маршалом Деней.

– Да. Вероятно, мы отправимся туда завтра. О, замечательно! Ты приезжаешь? А когда будешь здесь? Чудесно! Жду не дождусь нашей встречи. Я сначала дождусь твоего приезда.

Чиун постучал в дверь и услышал, как торопливо положили трубку на рычаг. Когда Людмила открыла ему дверь, на ее лице сначала появилось выражение удивления, а потом раздражения.

– А, это вы!

– Да. Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел. – Он улыбнулся ей, и Людмила поняла, что Чиун подслушивал. Но вот чего она не могла знать, так это того, что он сейчас был на волосок от попытки убить ее и тем самым защитить Римо. Но Чиун не нанес смертельный удар, ибо понимал, что Римо не поверит в необходимость этого поступка.

– Ничего страшного. Что вы хотите?

– Хочу пригласить вас с Римо на ужин сегодня вечером. Вы – мои гости.

– Ну, если так…

– Непременно, – сказал Чиун. – Мы с вами должны подружиться.

Она помолчала, потом смилостивилась.

– Если вы так настаиваете.

– О да! Настаиваю. Римо за вами зайдет. Я об этом позабочусь.

Людмила рассмеялась.

– Я уже сама об этом позаботилась. Римо будет заходить за мной в любое время суток, как только я этою пожелаю.

– Ну, как вам угодно, – сказал Чиун и ушел, вне себя от гнева. Эта женщина права: Римо стал ее рабом.

Глава одиннадцатая

– Я все понять не могу: и чего ты держишь при себе этого старикана? – сказала Людмила.

– Я привык видеть его лицо рядом, – ответил Римо и стал пить минеральную воду, чтобы закончить этот разговор.

Они сидели за первым столиком в ночном клубе «Кристалл отеля». Чиун настоял на том, чтобы ему предоставили заняться всеми организационными вопросами, и, когда Римо с Людмилой появились в зале, метрдотель улыбнулся им и проводил к столику в первом ряду. Он был с ними чрезвычайно обходителен и даже установил лас-вегасский рекорд закрытых помещений (этому рекорду, решил про себя Римо, суждено остаться в веках), отказавшись от чаевых.

Но Людмила не отставала.

– Это еще можно было бы понять, если бы от этого старого гнома был какой-то прок. А что ты от него имеешь? Одни жалобы. Ну зачем портить себе жизнь? Ты до смертного часа собираешься выслушивать его жалобы? Почему он ходит за нами как собачонка?

– Да он ужасно милый старикан, – не соглашался Римо. – И к тому же у него есть свои достоинства.

– Да?

– Да!

– Назови хотя бы одно.

Римо задумался. Ну как объяснить ей, что Чиун мощнее бронетанковой дивизии? Смертоноснее плутония. Точнее калькулятора. Как ей все это объяснить?

– Он хороший. Он знает массу всяких вещей.

– Он знает только, как стареть и изводить тех, кто лучше и моложе его. Очень жаль, что ты его не отправил куда подальше.

– Ну, – упрямился Римо. – Так уж сложилось, и ничего тут не поделаешь.

Публика помогла ему прекратить этот разговор. Но не шумом, а молчанием, воцарившимся в зале. Римо обратил взгляд ко входу в клуб.

По проходу между столиков шествовал Чиун в черном халате, а по правую руку от него, возвышаясь над стариком на целую голову, шла мисс Джаканн Джюс, прима ночного шоу в «Кристалл-отеле». На ней было коротенькое белое платье и – больше ничего.

Римо вперил в них глаза, как и все прочие посетители клуба.

– Перестань глазеть на нее! – строго сказала Людмила.

– Да я не на нее. Я на Чиуна. Смотри-ка, как этот старый лис доволен.

Раздались неуверенные аплодисменты, перешедшие в бурную овацию. Точно боксер-тяжеловес, Чиун махал рукой, этим царственным жестом призывая толпу к тишине.

Чиун и Джаканн приблизились к столику, метрдотель помог им занять свои места, и постепенно зал снова наполнился привычным гулом по мере того, как посетители вернулись к своим бокалам, рюмкам и стаканам.

Чиун улыбнулся.

– Римо, познакомься: это мисс Джаканн Джюс. Или что-то в этом роде. А это Римо. Он куда лучше, чем кажется на первый взгляд.

Чиун замолчал, а Римо откашлялся.

– А! – спохватился Чиун. – Это… – он махнул в сторону Людмилы, – это русская. А это мисс Джаканн Джюс.

Людмила кивнула. Джаканн взглянула на нее и сказала:

– Вы красивая.

Чиун толкнул ее под столом в лодыжку, а Римо заметил:

– Да-да! Очень красивая.

– Как и вы, – обратился Чиун к Джаканн. – Вы очень красивая. Самая красивая женщина из всех, кого когда-либо встречал Римо. Верно, Римо?

Римо пожал плечами и взглянул на Людмилу.

– Разве не так, Римо? – не отставал Чиун.

– Как вас зовут? – спросила Джаканн Людмилу.

– Людмила.

– Вы красивая. По-настоящему красивая.

– Спасибо. – Людмиле не пришло в голову сказать ответный комплимент. Джаканн не пришло в голову намекнуть на это.

– Вы по-настоящему красивая! – сказал Чиун, взглянув на Джаканн, и обратился к Римо: – Разве не так, Римо?

Римо нехотя кивнул.

– И она очень неплохо устроилась в жизни, Римо. У нее свой собственный оркестр и слуги, которые увиваются вокруг нее, застегивают бюстгальтер и вообще… – пояснил Чиун.

Римо снова кивнул.

– Римо, у меня разболелась голова, – сказала Людмила. – Я, пожалуй, вернусь к себе в номер.

– Хорошо! – Римо встал.

– Римо, сынок, но ведь ты вернешься? – спросил Чиун.

– Сомневаюсь, – ответила за него Людмила.

Чиун погрустнел. Джаканн не могла оторвать глаз от русской. Римо пожал плечами.

– Доброй ночи, Чиун. Доброй ночи, мисс…

– Доброй ночи, мисс Джюс, – сказал Римо.

– Спокойной ночи, – сказала Людмила. – Мисс Джюс. Старик! – И когда глаза Чиуна встретились с ее глазами, она ему подмигнула – так подмигивает победитель проигравшему, – повернулась и в сопровождении Римо вышла из зала.

Они не сделали и трех шагов к выходу, как Римо был остановлен приказом, который Чиун пролаял по-корейски.

Римо обернулся. Он почувствовал, как Людмила остановилась и обернулась. Чиун, быстро-быстро лопоча по-корейски, взял со стола нож. Сжал его одними кончиками пальцев, потом трижды ударил по лезвию кончиком указательного пальца – не сильнее, чем если бы он постучал собеседнику по груди, привлекая его внимание к своим словам. После первого и второго соприкосновения его пальца со сталью от лезвия отщепились кусочки, после третьего соприкосновения серебряная рукоятка ножа разломилась надвое и упала на скатерть.

Он кивнул Римо, тот кивнул ему в ответ и увлек Людмилу к двери. Она глядела через плечо на Чиуна и на обломки ножа, лежавшие на скатерти.

– Что он сказал? – спросила она.

– По-корейски, – объяснил Римо. – Даже нож непрочен, даже сильный человек может проявить слабость.

Людмила все еще смотрела назад. Глаза ее сузились.

– Как это ему удалось проделать трюк с ножом?

– Кто знает!

– А ты так можешь?

– Не знаю. Может быть, Чиун разбирается в природе вещей больше меня. Это как-то связано с вибрациями.

Они подошли к двери, и Римо покинул зал первым. Людмила не сводила с Чиуна глаз, пока за ней не закрылась дверь.

На следующий день в Лас-Вегас прибыл маршал Деня.

Глава двенадцатая

Людмила упросила Римо перенести их поездку к магическому источнику в пустыню, сославшись на расстройство желудка. Римо отправился на прогулку по Лас-Вегасу, а Чиун сидел в их номере один, когда пришел посыльный с запиской.

«Нам надо повидаться. Л.», – гласила записка.

Чиун скомкал листок бумаги и бросил его на пол, после чего отправился в номер Людмилы.

Войдя, он увидел ее сидящей за трельяжем спиной к двери. На ней был только голубоватый пеньюар, под которым ее кожа казалась бледно-желтой. Она улыбнулась вошедшему Чиуну в зеркало, лукаво опустив глаза, потом плотно запахнула на груди пеньюар и повернулась к нему лицом.

– Я попросила вас прийти, чтобы извиниться, – сказала она. – Я обращалась с вами недостойно.

– Со мной всегда недостойно обращаются, – ответил Чиун.

– Я понимаю, как вам тяжко. Никто вас не понимает, от вас требуют много, но взамен ничего не отдают.

Чиун кивнул. Невесомые локоны над его ушами все еще продолжали трепетать, когда его голова уже была неподвижна.

– Но я не хочу быть в числе этих неблагодарных, – сказала Людмила. Она встала и подошла к Чиуну, продолжающему стоять в дверях. Она взяла обе его ладони в свои и добавила: – Мне очень жаль.

– Почему? – спросил Чиун.

– Я виновата в том, что была груба с вами, но еще больше я сожалею о собственной глупости. Теперь мне понятно, сколь многому могла научиться и у вас – мудрости, добросердечности, – но как последняя дура отвергла дар дружбы, вами предложенный.

Чиун опять кивнул.

Она сначала протянула правую руку и тронула его за щеку, затем подняла левую руку, и, как только отняла ее от полы пеньюара, – он распахнулся. Людмила приблизилась к Чиуну вплотную, так, что их тела соприкоснулись.

– Вы можете простить меня?

– Да, – ответил Чиун. Он окинул взглядом безукоризненное тело Людмилы, слегка желтоватое на фоне голубого пеньюара. – Вы милая женщина, – добавил он.

Она снова ему улыбнулась и не убрала ладонь с его щеки.

– Спасибо. Но красота есть дар Господа. Мудрость же достижение личности.

– Это правда, – согласился Чиун. – Это правда. Большинство не видят этой истины.

– У большинства глаза раскрыты не достаточно широко. – Она прильнула к нему.

– А как насчет Римо? – спросил Чиун.

Людмила пожала плечами. Этим движением она почти – но не совсем – высвободила груди из пеньюара.

– Кто взглянет на саженец, стоящий на опушке старого леса?

Чиун снова кивнул, и Людмила приблизила свое лицо вплотную к его лицу, ища своими губами его губы. Найдя их, она прошептала:

– Я еще никогда в жизни не занималась любовью с Мастером Синанджу.

А после того как это свершилось, она подтвердила свои слова:

– Такого еще ни разу не было!

Она лежала рядом с Чиуном в постели, его тело по-прежнему таилось в складках красного кимоно, а ее было покрыто простыней. Она засмеялась.

– И я еще думала, будто вся сила Римо заключена в каком-то магическом источнике.

– Малыш любит пошутить, – сказал Чиун.

– А в действительности вся сила – в Синанджу? – предположила она.

– Нет, прекрасная. Сила таится в каждом. Синанджу – только ключ, отмыкающий дверь к этой силе.

– А ты – Мастер! – сказала она благоговейным тоном, точно все еще не могла поверить, что Чиун лежит подле нее в постели.

Потом она повернулась на бок, придвинувшись к нему, положила левую ладонь ему на щеку и попросила:

– Покажи мне фокус. Сделай со мной что-нибудь.

– Синанджу – не повод для фокусов.

– Ну для меня! Только разочек. Позволь мне увидеть проявление твоей чудесной силы. Пожалуйста!

– Только для тебя, – согласился Чиун.

– Римо говорил, что все дело в вибрациях.

– Иногда в вибрациях. Все дело в знании того, с кем имеешь дело – и тогда любую вещь можно превратить в оружие. У каждой вещи свои собственные вибрации, своя собственная сущность, и, чтобы ею воспользоваться, надо прежде всего ее понять, а потом стать ею.

Говоря это, Чиун распорол длинным ногтем свою подушку, потом сел и вытащил из нее два перышка – каждое не более дюйма длиной.

– Что может быть мягче и невесомее этих перышек! – сказал он. – И тем не менее они мягки и невесомы, потому что мы используем их в этом качестве. Кое нам не нужно.

Двигая обеими руками так быстро, что глаза Людмилы не могли уследить за ними, Чиун поднял оба перышка к лицу и потом резко выбросил обе руки по направлению к противоположной стене.

Два легких перышка вылетели из его пальцев, точно сверхзвуковые дротики, с одновременным «пинг!» вонзившись в деревянную панель стены, ушли глубоко в древесину и замерли, вибрируя под потоком воздуха из кондиционера, точно миниатюрный плюмаж.

– Потрясающе! – воскликнула Людмила. – А я могу так? Я могу научиться?

– Только после долгой практики. Это потребует много времени.

– У меня есть время, – сказала она, бросая его на подушку рядом с собой. – И я хочу научиться всему, чему ты можешь меня научить.

– Я научу тебя, – сказал Чиун, – вещам, о которых ты доселе и не подозревала.

Чуть позже у Людмилы родилась блестящая идея. Живот у нее перестал болеть, а раз так, то почему бы им с Чиуном не поехать в пустыню и не поискать там источник, а потом сказать Римо, что они его нашли? Вот будет потеха! Замечательная шутка!

Если Чиуну надо переодеться – ради Бога, а она пока позаботится о машине с шофером и через пятнадцать минут они встретятся у входа в отель.

Чиун взглянул на нее, и по его глазам она поняла, что ему очень хочется этого, поэтому, не дожидаясь ответа от старика, она снова погладила его по щеке и повела к двери.

Он остановился в дверном проеме и посмотрел прямо в ее фиалковые глаза.

– Ты очень красивая женщина, – сказал он.

Людмила зарделась и закрыла за ним дверь. Теперь ей было некогда, и она хотела как можно скорее избавиться от Чиуна. Кто может быть глупее старого дурака, думала она, идя к телефону.

Через двадцать минут они с Чиуном сидели на заднем сиденье «роллс-ройса» и удалялись от Лас-Вегаса по Боулдерскому шоссе. На Чиуне был тонкий черный халат.

На переднем сиденье восседал их шофер – упитанный усач, и еще двое – как объяснила Людмила, их проводники, которым вменялось показать им пустыню вокруг Лас-Вегаса. Шеи у обоих были толщиной с ляжку атлета. У обоих на головах были шляпы, и они смотрели прямо на шоссе. Людмила подняла глаза и поймала в зеркале заднего вида взгляд шофера.

Фельдмаршал Григорий Деня улыбнулся ей. Куртизанка блестяще справилась с заданием. Во-первых, они прикончат старика, а потом сведут счеты и с америкашкой Римо.

Римо проиграл две тысячи триста пятьдесят долларов в рулетку, но выиграл четыре доллара пятицентовиками, сражаясь с игральным автоматом. Вернувшись в отель, первое, что он заметил, была смятая Чиуном записка на полу.

«Нам надо увидеться. Л.».

Ну уж этого он так не оставит и серьезно поговорит с Чиуном. Как можно – перехватить записку, предназначенную явно для него, Римо, и просто выкинуть ее. Пылая гневом, он направился к номеру Людмилы.

На его стук никто не ответил, но дверь была открыта, и на столе в гостиной он нашел конверт, а в нем записку – на этот раз записка точно предназначалась для него.

«Римо! Я не хочу больше тебя видеть. Старик дал мне познать истинную любовь. Телом и душой я отныне принадлежу Мастеру Синанджу. Прощай, Людмила».

Римо скомкал записку и бросил на пол. Мысли его путались, он развернулся на каблуках и обошел весь номер. Постель в спальне была смята, и Римо понял, что это сделал не один человек и не во сне.

– Ах ты, косоглазый ублюдок! Мерзкий двурушник, коварный корейский кобель! – заорал Римо. Он грохнул кулаком о стену, и деревянные панели разлетелись в щепки, после чего с сильно бьющимся сердцем он выскочил из номера, приняв решение действовать. Он найдет и убьет Чиуна. Найти и уничтожить!

Ему потребовалось всего пять минут, и он уже знал, что Людмила с Чиуном укатили на взятом напрокат «роллс-ройсе» в пустыню, и всего пять секунд, чтобы угнать чужую машину со стоянки перед отелем и броситься за ними в погоню.

В считанные мгновения Римо уже мчался по шоссе через пустыню, выжимая педаль газа до отказа. Угнанный «форд» несся по прямому, как стрела, двухполосному шоссе со скоростью сто двадцать миль в час.

Через десять минут он заметил впереди здоровенный «роллс-ройс», припаркованный у обочины шоссе, а потом и следы на песке, ведущие к небольшому холму в семидесяти пяти ярдах от дороги.

Он выключил двигатель, рванул тормоз и выскочил на асфальт, прежде чем автомобиль перестал качаться на рессорах.

Песок был сплошь истоптан множеством ног, но Римо интересовала только одна пара отпечатков – сандалии Чиуна: они струились между другими отпечатками.

В три гигантских прыжка Римо достиг холма. Его взору предстала естественная впадина – чаша в грунте, окруженная почти правильным кругом холма. На песке, завернувшись в черный халат, сидел Чиун. Он сложил ладони и смотрел перед собой немигающими глазами.

– Косой ублюдок! – заорал Римо и со всех ног бросился по естественному амфитеатру, но потом сообразил, что Людмилы нигде нет.

– Ах, крысиный ублюдок! – крикнул Римо.

Чиун устремил на него взор.

– А я тебя жду.

– И мы! – раздались голоса у Римо за спиной. Он обернулся и увидел троих мужчин и Людмилу, спускающихся с вершины холма. У мужчин в руках были пистолеты. Римо перевел взгляд с Людмилы на Чиуна, а потом опять на Людмилу и сопровождавших ее троих мужчин.

Двое остановились сзади и направили на Римо оружие. Маршал Деня – он был третий – и Людмила прошли мимо Римо и остановились перед Чиуном.

– Людмила, – слабо позвал Римо. Она не отреагировала. Она на него даже не взглянула. А Деня взглянул.

– О лучшей ловушке и мечтать нельзя было. Сначала старик, а теперь и ты, америкашка. Пролитая кровь бойцов «Трески» теперь-то будет отмщена.

– Валяй! – сказал Римо. – Убей этого гада.

Деня вскинул пистолет и прицелился в Чиуна, сидящего всего в шести футах от него со сложенными ладонями.

– Чиун! – крикнул Римо. Но Чиун не ответил, и Римо внезапно понял все. Чиун намеревался добровольно расстаться с жизнью. – Чиун! – крикнул он опять.

– Только один человек может спасти мне жизнь, – сказал Чиун.

– Я спасу! – сказал Римо. – Я спасу. Только ради удовольствия самому убить тебя, коварный двуличный мошенник!

Чиун закрыл глаза.

– Дом Синанджу тысячелетиями держался на хрупкой нити, – сказал он. – Коли сейчас ее суждено оборвать Мастеру, которого я выбрал из многих и обучил, тогда мои глаза этого не увидят. Я призываю эту русскую смерть.

И словно соглашаясь оказать старику эту услугу, Деня вытянул руку с пистолетом и прицелился Чиуну в лоб. Римо увидел, как Людмила полезла в свою сумочку, достала оттуда портсигар и приготовилась закурить.

– Я спасу тебя! – закричал Римо. – Я спасу тебя, а потом своими руками сверну твою иссохшую шею!

Римо выстрелил обеими ступнями, направив удар пяток вверх. Он почувствовал, как ступни врезались в две руки, сжимающие пистолеты. Римо упал на ладони и, оттолкнувшись от песка, перенес вес тела вперед и вверх и вонзил пальцы обеих ног в два горла. Не обернувшись – он и так знал, что оба упали замертво, – он воспользовался их шеями как трамплином, чтобы прыгнуть к Дене, Людмиле и Чиуну.

– Григорий! – вскрикнула Людмила, увидев приближающегося Римо. Деня обернулся и направил пистолет на Римо. Тот остановился в пяти шагах от него, словно испугавшись его оружия.

– Так вот они – шуточки Синанджу, – улыбнулся Деня. – Будь я помоложе, америкашка, я бы и сам им обучился. – Он тяжело вздохнул. – Но сейчас, увы, не время и не место.

Он нажал на спусковой крючок. Но не попал в Римо с пяти шагов. Римо метнулся влево и замер, не шелохнувшись, на новом месте. Деня снова выстрелил и снова промазал, а Римо, поднявшись на цыпочки, медленно шагал к нему, извиваясь, семеня, скользя но песку, а Деня все стрелял, стрелял и… осечка! Обойма пистолета опустела, и Римо сделал последнее движение вперед, выхватил пистолет из рук Дени и ткнул стволом в горло русского шпиона. Деня закашлялся, точно кусок пирога попал ему в трахею, схватился за горло, но тут его рукам преградила путь рукоятка пистолета. Он схватился за пистолет, и со стороны могло показаться, будто он сам ударил себя пистолетом в горло. Он выдохнул – воздух с громким коротким шипением вырвался у него из груди – и тяжело повалился на песок.

Чиун открыл глаза и увидел склонившегося над ним Римо. Римо стоял, качаясь на ногах вперед-назад, словно накапливая достаточный запас внутренней энергии для удара.

– Ты покойник, Чиун, – тихо проговорил он. – Ты занимался любовью с моей женщиной. Как ты мог?

– Это было нетрудно, – ответил Чиун. – Она сама попросила. Она бы любого попросила, кто мог бы помочь ей убить тебя.

Римо заморгал и перевел взгляд с Чиуна на Людмилу Она стала энергично мотать головой.

– Он врет! Он врет! – закричала Людмила. – Он ворвался ко мне в номер и изнасиловал меня. О, как это было ужасно. Отвратительно!

Римо повернулся к Чиуну, неподвижно сидящему на песке.

– Да ты подумай, Римо! Что тут делают эти русские? Кого их послали убить? И кто привел их к тебе и ко мне?

– Ну хватит, Римо! – вмешалась Людмила. – Убей этого старого дурака, и поедем отсюда. В России ты начнешь новую жизнь – со мной.

Римо заколебался. Он стоял, сжимая и разжимая пальцы.

– Убей же его или я покину тебя! – настаивала Людмила. – Не буду же я тут стоять и жариться на солнце, дожидаясь, пока какой-то дурак примет решение. – Она щелкнула золотой зажигалкой и поднесла ее к губам.

Римо взглянул на Чиуна. Его ладони покоились на коленях, глаза были закрыты, но лицо поднято к небу, и его горло являло собой мишень, столь же открытую, как рот пьяного ирландца. Одного удара носком было достаточно, чтобы отправить его в мир иной. Вспороть ему глотку и оставить здесь на песке…

– Я жду, Римо! – напомнила Людмила. Римо все еще колебался, и Людмила прошла мимо него к телу маршала Дени. – Если ты этого не сделаешь, я это сделаю сама. – Она подняла с песка незаряженный пистолет и прицелилась в Чиуна.

Его левая рука плетью отлетела от бедра, и мелькнувшее в воздухе ребро ладони ударило по золотому мундштуку Людмилы и затолкало ей в глотку. Она взглянула на Римо широко раскрытыми фиалковыми глазами, в которых таился ужас и удивление, потом улыбнулась ему – улыбка внезапной радости (нет, и на этот раз она ей не удалась) – и умерла.

Римо пал на колени и, зарывшись лицом в тело Людмилы, зарыдал. Чиун поднялся на ноги, тихо приблизился к Римо и похлопал его по плечу.

– Она ведь хотела только одного – убить тебя, сынок.

И почти неосязаемо это мягкое похлопывание превратилось в могучий захват. Он одним рывком поднял Римо на ноги.

– Пошли, – сказал Чиун.

Все еще держа Римо за плечо, он повел его к дороге и стоящим там автомобилям.

Оказавшись на вершине холма, Римо взглянул на тело Людмилы и снова всхлипнул.

– Ведь я любил ее, папочка!

– Ну, и долго ты будешь мне пенять этим? – спросил Чиун. – Неужели целый день я буду слышать от тебя только жалобы?

Неделю спустя члены сенатского комитета по международным делам, которые устроили государственному секретарю и директору ЦРУ пристрастный допрос за закрытыми дверями, были вызваны к президенту Соединенных Штатов.

Президент раскрыл большой конверт, в котором лежало более двадцати паспортов. Он обвел взглядом тринадцать сенаторов, сидящих по разным углам кабинета в удобных кожаных креслах.

– Это паспорта двадцати четырех американских агентов, которых мы потеряли с того самого момента, как вы, шуты гороховые, стали совать свои длинные носы в дела нашей разведки.

Председатель комитета встал и начал было выражать протест. Президент Соединенных Штатов положил свою большую узловатую руку ему на плечо и усадил обратно в кресло.

– Сидите смирно и помалкивайте.

Президент достал другой конверт, набитый паспортами.

– А это фальшивые паспорта русских шпионов, которые убили наших людей. Они тоже уже покойники.

Он медленно обвел сидящих взглядом, на мгновение задерживая свой взор на лице каждого.

– Вы можете сделать соответствующий вывод, если хотите. Это ваше право. Но вот что я вам скажу. Только попробуйте еще раз сунуться в это дело, и я подвешу вас за задницы на дверях гаража. Когда я расскажу американскому народу, что вы несете полную ответственность за двадцать четыре убийства, считайте, вам очень крупно повезет, если вас самих не осудят. За убийство. Уяснили?

Все молчали.

– Вопросы есть?

Все молчали.

Через три дня сенатский комитет по международным делам вынес единодушное решение, что все сообщения о якобы имевшей место широкомасштабной разведывательной акции США в Западной Европе безосновательны, и отменили запланированное расследование.