Текст книги "Детские игры"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Генерал-майор Уильям Тэссиди Хапт перешел в наступление. Силы его были собраны в кулак, и он знал только одну команду: «В атаку!»

– Мы ударим по этим кретинам со всего размаху. Им покажется, что они налетели на батарею «хорландов».

– Гаубиц, – поправил его молодой лейтенант, недавний выпускник Вест-Пойнта, которому довелось разок выстрелить из такого орудия во время учений, что и подвигло начальника штаба задать лейтенанту вопрос, действительно ли они палят, как в кино.

– Еще громче, – заверил его лейтенант.

– Отставить разговоры! У нас совещание по вопросам стратегии! – одернул болтунов генерал Хапт. – Что вы обсуждаете?

– Ничего особенного, сэр. Мы обсуждаем шумовой эффект стрельбы из гаубиц.

– Здесь идет совещание командования американской армии по стратегическим вопросам, лейтенант, поэтому извольте не произносить больше ни слова о «хорландах», танках, пистолетах, ракетах и подобной чепухе, которой морочат голову в Вест-Пойнте. Здесь собрались мужчины, а не мальчишки. Если вам угодно играть в игрушки, то отправляйтесь в боевое подразделение и оставайтесь всю жизнь младшим офицером. Если же вы стремитесь вникнуть в суть дела и стать настоящим кадровым военным, то забудьте обо всем и готовьтесь к пресс-конференции.

– К пресс-конференции!.. – ахнул начальник штаба.

– У нас нет выбора! – холодно отрезал генерал Хапт. – Нас приперли к стене. Либо мы победим, либо погибнем! Иного не дано. В 18.00 сюда прибудут корреспонденты всех трех каналов национального телевидения, а также Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс Интернэйшнл.

Офицеры сверили часы. Начальник штаба глубоко вздохнул.

– Ну, теперь держись! – шепнул он лейтенанту.

– Проблема заключается в следующем, – продолжил Хапт, подходя к диаграмме на стене. – Первое: на территории нашего гарнизона был убит некий Мартин Кауфманн. Второе: хотя, как всем хорошо известно, за его безопасность отвечали военнослужащие из Форт-Дикса, мне позвонил какой-то человек и дал понять, что будет сделана попытка свалить вину на нас. Третье: судя по тому, что звонивший имеет доступ к конфиденциальной информации, касающейся меня лично, можно предположить, что он сидит либо в министерстве юстиции, либо в Центральном разведывательном управлении. Считаю целесообразным, чтобы мы на пресс-конференции назвали это учреждение одним из «крупных правительственных агентств», что заставит прессу предположить, что речь идет о ЦРУ.

– А что, если ЦРУ нанесет ответный удар? – спросил начальник штаба.

– В нынешней ситуации я не жду от ЦРУ ответных действий. Мы защищены броней, полковник: ЦРУ ничего не сможет сделать, разве что попробует снять с себя обвинение, которое мы, впрочем, не предъявим ему напрямую. Мы просто упомянем об одном «крупном правительственном агентстве». Действуя таким образом, я намерен показать звонившему, что нами нельзя манипулировать.

– А что он, собственно, хочет от нас, сэр? – спросил лейтенант.

– Чтобы мы провели расследование. Звонивший воображает, что при желании мы могли бы найти разгадку убийства Кауфманна. Полагаю, нет необходимости объяснять, к чему это могло бы привести. Если мы позволим взвалить на себя эту обязанность и не справимся, на нас можно ставить крест. Но у нас припасено секретное оружие против них. Дело в том, что крупное агентство стремится выгородить работающую на него парочку – азиата и белого, которые были приставлены к Кауфманну.

– Что же это за секретное оружие, сэр?

– Я же говорю – эта самая парочка! Совершенно очевидно, что они какие-то тайные агенты. По ним-то мы и нанесем удар! Я распорядился, чтобы наш художник сделал их портреты, они будут показаны по национальному телевидению, и тогда этому агентству – мы не станем его называть, поскольку мне неизвестно, что это за агентство, – придется лезть в укрытие. В укрытие, джентльмены!

Генерал продемонстрировал присутствующим два карандашных портрета.

– Получилось не очень похоже, – заметил начальник штаба. – Я видел их, когда они у нас сшивались.

– Неважно, – успокоил его Хапт. – Мы вовсе не стремимся к тому, чтобы с этими двумя случилась неприятность. Нам нужно, чтобы их агентство отвязалось от нас. И оно отвяжется, вот увидите! Мы провернем это дельце так же быстро, как перелетает через открытую местность снаряд из гаубицы. Я правильно произнес название, лейтенант?

– Так точно, господин генерал.

– Отлично! Просто мне хотелось показать вам, что армейская карьера не делает человека узким специалистом, – объяснил генерал Уильям Тэссиди Хапт и хохотнул.

Глава 8

«Чикагский исправительный центр для несовершеннолетних» – гласила надпись на медной табличке у подъезда старого четырехэтажного кирпичного здания в унылом и неприветливом городском закоулке.

– Что значит «исправительный центр»? – спросил Чиун.

– Нечто вроде исправительной школы, – ответил Римо, Его внимание привлекли стены дома. Водосточная труба выглядела вполне надежно.

– Отличное объяснение, – буркнул Чиун. – Как будто я должен знать, что такое исправительная школа.

– Это такое заведение, куда отправляют плохих детей, чтобы сделать их еще хуже.

Если не выдержит водосточная труба, можно воспользоваться рассеченным трещиной участком стены между двумя вертикальными рядами окон: трещина начиналась от тротуара и уходила под крышу. По этой стене можно без особого труда забраться наверх, держась за выступы с обеих сторон.

– Плохих детей не бывает, – возразил Чиун.

– Благодарю вас, отец Фланаган. Вам повезло: очаровательный малыш Элвин не палил в вас из револьвера.

– Это не имеет отношения к нашей дискуссии. Плохих детей не бывает.

– Бывают только плохие родители? – Римо сделал ставку на треснувшую стену. Комната Элвина находилась на четвертом этаже.

– Дело не в родителях, – ответил Чиун.

Римо повернулся к нему.

– Ладно, раз уж ты все равно собрался объяснить мне, что к чему, продолжай. Плохих детей не бывает, плохих родителей – тоже. Тогда в чем же дело? Ведь этот сопляк стрелял в меня!

Чиун назидательно поднял палец.

– Плохим бывает общество. Дети лишь отражают то, что видят вокруг. Ваше общество плохое.

– А в Корее, наверное, хорошее.

– Как быстро ты схватываешь, когда хочешь! – просиял Чиун. – Да, в Корее хорошее общество. На древней земле фараонов тоже было хорошее общество. Там знали, как обращаться с детьми: их окружали красотой.

– Египет благоденствовал за счет рабов. И вечно с кем-то воевал.

– Пойми: ребенок запоминает хорошее. Дурное делает ребенка дурным. – Чиун сложил руки на груди в знак того, что дискуссия закончена.

Римо покачал головой. Чиун в роли доктора Спока не вызывал у него энтузиазма.

– И все же что лучше – водосточная труба или стена? – спросил он.

– Ты всегда предпочитаешь ломиться в открытую дверь. В этом ты весь.

Чиун пошел вперед. Римо устремился за ним, ворча про себя: «Брюзга…» Улица блестела от ночного чикагского дождя. «Как непохоже на Нью-Йорк, – подумал Римо. – Там улицы никогда не блестят от дождя, потому что набросанный всюду мусор не дает свету фонарей отражаться от мостовой и тротуаров».

– Приятный город, – молвил Чиун, поднимаясь по ступенькам старого дома.

– Я читал, что этим городом управляет тиран.

– Недаром мне здесь нравится, – кивнул Чиун. – Работать на тиранов – сущее удовольствие. Греция так ничего и не достигла, перейдя к демократии.

Охранник в форме вежливо выслушал Чиуна, сообщившего, что ему нужно увидеться с…

– Как его зовут, Римо?

– Элвин Девар.

– С Элвином Деваром. Моим близким родственником.

Сказав это, Чиун повернулся к Римо и многозначительно подмигнул.

– Странно, – ответил охранник. – Парень белый, а вы – азиат.

– Знаю. Не всем выпадает такое счастье.

– Это его родственник со стороны жены, – объяснил Римо.

– Вот-вот. Элвин женат на моей дочери. Он мне племянник.

– Зять, – поправил Римо со смущенной улыбкой.

– Да он же ребенок! – воскликнул охранник. – Он еще не мог ни на ком жениться.

– Затем вы упрямитесь? – спросил Чиун. – Я пришел навестить близкого родственника… как, говоришь, его зовут, Римо?

– Элвин.

– Я пришел навестить близкого родственника по имени Элвин, мужа моей дочери, а вы чините мне препятствия.

– Ах, так? Тогда слушайте. Вы и представить себе не можете, сколько извращенцев здесь ошивается! Так что, по-моему, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, не то я вызову полицию. Если вам понадобился Элвин, приходите завтра.

– Римо, вразуми его!

Когда охранник уснул, Римо забрал его ключи и вслед за Чиуном направился к лифту.

– Наверное, во всем виновата твоя прическа, – предположил Чиун.

– Моя прическа?

– Ну да. Из-за нее привратник принял тебя за извращенца. Тебе не мешало бы постричься.

Лифт остановился посреди длинного коридора, в конце которого находился еще один охранник в форме.

– С ним я разберусь сам, – сказал Чиун.

– Ладно, – согласился Римо. – Только убирать тела придется тебе самому.

– Тел не будет. Я его одурачу.

Чиун не спеша направился к охраннику. Римо шел позади. Охранник отъехал в кресле немного назад, чтобы было сподручнее выхватить револьвер. На столике перед ним лежала книга детективных рассказов.

– Привет, дружище! – с улыбкой приветствовал его Чиун. – Я отказал себе в удовольствии посмотреть объявленный на понедельник футбольный матч, чтобы навестить здесь своего близкого родственника, некоего Элвина.

– Сегодня среда, – отрезал охранник. – Кто пропустил вас наверх?

– Любезный джентльмен внизу.

– Рокко? Рокко пропустил вас сюда?!

– Он нам не представился. Он назвал тебе свое имя, Римо?

– Нет. Но он похож на Рокко.

– Где ваш пропуск? – рявкнул охранник.

– Римо, предъяви ему наш пропуск.

– Ах, пропуск!..

Когда второй охранник, подобно первому, улегся отдыхать, Римо спросил Чиуна, нет ли у него в запасе других хитроумных идей.

– Нет. Все как будто прошло гладко. Я же говорил, что нет нужды утруднять задачи.

– Слова «утруднять» не существует.

– А жаль.

Вдоль стены позади прикорнувшего охранника громоздились полки с бумагами, бланками, канцелярскими принадлежностями, полотенцами, простынями, наволочками и светло-голубыми комбинезонами. Римо прихватил две простыни.

Элвин Девар давно спал. Он спал блаженным сном невинного ребенка, лежа на спине, закинув ручонки за голову и слегка приоткрыв рот.

– Элвин! Э-э-й!

Элвин сел на жестком матрасе. Его просторная одиночная камера располагалась в дальнем конце коридора. Мальчик поднял глаза на решетчатую дверь. За ней стояли две фигуры в белом, почти сливающиеся в полутьме со стеной.

– Элвин! Э-э-й!

Элвин протер глаза и снова уставился на решетку. Фигуры стояли на прежнем месте: с того бока, где на них падал свет, они казались белоснежными, с противоположного бока – черными.

– Кто вы? – неуверенно спросил Элвин.

– Призраки убиенных тобою.

– Почему же вас двое? Ведь я убил только одного?

– Мм… Дух делится надвое. Мы – две половинки.

– Глупости! – сказал Элвин. – Знаете что, если вам нужно со мной поговорить, обратитесь к моему адвокату. Мне надо выспаться. Завтра ко мне пожалует психиатр, и я должен быть в наилучшей форме.

– Мы явились, чтобы предоставить тебе возможность покаяться в грехах.

– Слушай, парень, отнеси-ка свою простыню в прачечную. Оставь меня в покое, а то я позову охрану. Я устал.

Элвин Девар снова улегся и отвернулся к стене. Его предупредили, что полицейские не остановятся ни перед чем, лишь бы заставить его заговорить.

– Это твой последний шанс, Элвин, – не унимался голос.

– Проваливай, понял?

Элвин возмущенно тряхнул головой: два психа у двери его камеры затеяли спор.

– Так ты говоришь, плохих детей не бывает?

– Он не плохой, он лишь дурно воспитан, – пропел смешной голосок, точь-в-точь как в любимой программе Элвина по кунг-фу.

Последовавший за этим звук Элвину совершенно не понравился: он напоминал скрежет резко тормозящего поезда, когда металл угрожающе скребет по металлу. Элвин завертелся на койке. Его глаза уже привыкли к полумраку, и он видел дыру в двери камеры, где одна железка уже была оторвана. Низкорослый полицейский в простыне схватился обеими руками за следующую перекладину. Снова раздался мерзкий скрежет железа, и перекладина осталась в руках у низкорослого. Он бросил ее на пол. Высокий вцепился в крестовину, соединявшую нижние и верхние перекладины, согнул ее и отодрал от двери, словно эта была ленточка на подарочной коробке.

Неожиданно Элвина Девара осенило, что эти двое – никакие не полицейские. Они ворвались к нему в камеру. Элвин забрался снегами на койку и забился в угол, прижавшись спиной к холодному бетону.

– Отстаньте, слышите? Не то я закричу!

– Покайся! Покайся!

– Уйдите! Уйдите!

– Как тебе кажется, в его голосе звучит раскаяние? – спросил высокий у низкорослого.

– Мне очень жаль, но, кажется, нет.

– Что будем делать?

– То, с чего надо было начинать. С чего начал бы любой на нашем месте.

Низкорослый, не снимая простыни, ринулся к Элвину, который еще плотнее прижался к стене. Неровности цементной стены больно впивались ему в спину, но он не обращал внимания на боль. Во рту у него пересохло. Сигаретку бы сейчас!

Он съежился от страха. Низкорослый поднял его, как невесомое перышко. И уже в следующую минуту, упираясь животом в костлявые колени привидения, он был подвергнут унизительной порке.

– Прекратите! Мне больно!

– Так и должно быть, невоспитанный, безмозглый щенок! – ответил голос. Певучесть пропала, и голос напоминал теперь рассерженный свист.

Высокий наблюдал за экзекуцией.

– Кто велел тебе пристрелить Уорнера Пелла? – спросил он.

– Мне запрещено говорить! – взвизгнул Элвин.

– Вот как? – спросило привидение-коротышка. – А как тебе понравится вот это? – Шлепки участились и усилились.

Ничего подобного Элвину еще не приходилось испытывать. Если бы его заранее предупредили, что его ждет такая ночка, он ни за что не сунулся бы в это дело.

– Перестаньте. Я все расскажу.

Наказание продолжилось.

– Все рассказать – еще не все. Ты будешь ходить в церковь?

– Буду, буду! Каждое воскресенье. Обещаю!

– Будешь стараться в школе?

– Буду, буду! Мне очень нравится в школе. Отпустите меня!

– Будешь чтить семью? Правительство? Избранных вами руководителей?

– Буду чтить, честное слово! Я постараюсь стать старостой класса.

– Хорошо. Если тебе понадобится содействие, чтобы повлиять на избирателей, можешь обратиться ко мне.

Порка прекратилась.

Высокий спросил тщедушного напарника:

– Ты закончил?

– Готово, – ответил тщедушный, все еще не спуская Элвина с колен.

– Хорошо. Итак: кто велел тебе прикончить Уорнера Пелла?

– Мисс Кауфперсон. Это было ее задание. Она меня заставила. Иначе я бы не стал.

– Ладно, – молвил высокий. – Если окажется, что ты водишь нас за нос, Элвин, то мы примемся за тебя снова. Тебе понятно?

– Да, сэр, понятно. Вы приметесь за меня вдвоем. Понятно, сэр.

– Хорошо.

Элвина снова подняли на руки и положили обратно на койку. Он почувствовал, как ему надавили за ухом, – и тут же погрузился в сон. Утром он взглянул на брусья решетки, и ему показалось, что к ним никто не прикасался. Значит, это был всего лишь дурной сон? Но потом он пригляделся к брусьям и по зазубринам на краях понял, что их все же выломили, а потом поставили на место.

У Элвина мигом пропал аппетит.

Римо молча шагал прочь от исправительного заведения плечом к плечу с Чиуном, задумчиво пиная носком ботинка пустую банку.

– Кое-чего я все-таки не понимаю, папочка.

– Кое-чего? Если бы ты попросил меня догадаться, о чем речь, то я ответил бы: «Всего». Что же показалось тебе таким необычным?

– Сегодня днем я не мог ударить ребенка, даже когда он целился в меня из револьвера. У меня не поднималась рука. Ты утверждал, что это нормально, и нес какую-то ересь насчет того, что на детей надо воздействовать только любовью.

– Да. И что же?

– А вечером ты сам излупил Элвина в камере за милую душу. Почему ты можешь сделать то, чего не могу сделать я?

– Тебе действительно невдомек, почему Мастеру под силу то, что неподвластно тебе? О, как же честолюбивы твои притязания!

– Оставь свои лекции, Чиун. Почему?

– Для того, чтобы ударить ребенка, взрослый должен быть уверен, что он действительно взрослый.

– Ты хочешь сказать, что я ребенок? Я? В моем возрасте?

– С точки зрения Синанджу, ты еще молод.

– Я – ребенок?.. – не унимался Римо. – Я? Ты это хочешь сказать?

– Я уже сказал все, что хотел сказать. И не стану продолжать объяснения без конца, иначе это превратится в брюзжание. А я не брюзга.

Глава 9

Из коридора донеслось чье-то посвистывание. Полное отсутствие слуха у свистящего вкупе с эффектом Допплера сделали мелодию неузнаваемой.

Свистун остановился. Теперь он находился непосредственно за дверью, поэтому появилась возможность догадаться, что в фальшивом исполнении звучала мелодия песни «Я – Женщина».

Звякнул ключ в замке, дверь открылась, и Сашур Кауфперсон вошла в свою квартиру.

Свист прервался примерно в тот момент, когда хозяйка квартиры воздела руки к небесам, увидев посередине своей гостиной Римо и Чиуна. Она помедлила и не стала закрывать за собой дверь.

– Вы? Что вам нужно?

– Просто поговорить. Закрой дверь, – сказал Римо.

Сашур взглянула на него. Римо кивнул, и она закрыла дверь.

– Начнем с Элвина Девара, – сказал Римо. – Зачем ты заставила его убить Уорена Пелла?

– Кто тебе это наговорил?

– Элвин Девар. Я ответил на твой вопрос. Теперь пришла твоя очередь отвечать. Зачем ты велела мальчишке убить Пелла?

Сашур взглянула на часы, потом вошла в гостиную и опустилась на бархатный диван с хромированными подлокотниками.

– Видимо, мне придется все рассказать.

– Я бы рекомендовал поступить именно так, – молвил Римо.

Чиун не обращал внимания на их разговор. Он увлеченно изучал стены, сплошь увешанные картинами, представлявшими собой, по его разумению, напрасную трату холста и красок. Обнаружив на противоположной стене коллекцию золотых монет в рамке, он направился к ней.

– Прямо не знаю… – начала Сашур. – У Пелла возникли неприятности. Он оказывал на детей неблагоприятное влияние. Их поведение становилось, так сказать, антисоциальным.

– Продолжай, – подбодрил ее Римо.

– В общем, я донесла на Пелла школьной администрации, а он принялся меня запугивать, и тогда я…

– Брось, – отмахнулся Римо. – Эта версия не пройдет. Я знаю, что вы с Пеллом были замешаны в операции с детьми-убийцами. Знаю, что дело пахло огромными деньжищами. Так что не вешай мне на уши лапшу насчет школьной администрации. Выкладывай правду!

– Ладно, – вздохнула Сашур. – Мы с Пеллом были любовниками. Поэтому я и развелась с мужем. Пелл вовлек меня в эту историю с детьми. Потом, когда мужа убили, я побежала к Пеллу, и он сказал, что дело плохо, но ему, дескать, не о чем беспокоиться: он сдаст меня полиции как убийцу мужа! У кого мог быть более серьезный мотив для убийства? Завещание-то было составлено на меня! Мне грозила перспектива кончить жизнь на электрическом стуле.

– Абсурд, – бросил Римо.

– Вовсе не абсурд, если знать, что за человек был мой муженек и с какими гангстерами он имел дело там, в Детройте. Я запаниковала и велела Элвину пристрелить Пелла.

– Кто руководил вашими операциями?

– Разумеется, Пелл.

– Каким образом он узнавал, где скрывается жертва?

Сашур пожала плечами.

– Не знаю. Он сам всем этим занимался. Он давал мне имена, а я сообщала их детям… Слушай, – встрепенулась она, – все это в прошлом. Пелл мертв. Возможно, я поступила плохо, но одно доброе дело я все-таки сделала, расправившись с ним. Оставь меня в покое! Ты ничего не добьешься, выдав меня властям.

Римо покачал головой, заметив, как Сашур снова взглянула на часы с таким широченным кожаным ремешком, который естественнее смотрелся бы на ручище у портового грузчика.

– Ты ничего не приобретешь, выдав меня полиции, – проговорила Сашур. – Зато я готова тебе щедро заплатить. Ты получишь столько, сколько пожелаешь.

Чиун отвернулся от стены и улыбнулся Римо.

– Как это характерно для западного мышления – считать, что за деньги можно купить все и вся!

– Бери мои картины, – не унималась Сашур. Она подняла глаза на Чиуна. – Мою коллекцию золотых монет!

Римо покачал головой.

– Минуточку, сынок, – вмешался Чиун. – Над этим предложением стоит подумать. Золотые монеты были бы неплохим пожертвованием Дому Синанджу.

– Нет, – сказал Римо Чиуну, – сделка не состоится.

– А монеты хороши! – настаивал Чиун. – Правда, они под стеклом, и я не могу рассмотреть их как следует, но они дорого стоят, если, конечно, подлинные.

– Никаких сделок, – стоял на своем Римо.

– Но подумай, мы же ничего не выиграем, отправив эту очаровательную леди за решетку. Разве это поможет спасти вашу конституцию?

Сашур в очередной раз посмотрела на часы.

– Мне надо переговорить со Смитти, – сказал Римо. – А ты, – повернулся он к Сашур, – изволь представить поименный список детей, попавших в сети к Пеллу.

– Сейчас принесу. Сейчас! – Сашур встала. – Список есть, он в спальне.

– Погоди! – Римо поднялся, подошел к двери в спальню и заглянул внутрь. Там было полно дверей, но все это были двери стенных шкафов. За окнами зияла пустота. От тротуара их отделяло тринадцать этажей.

– Хорошо, неси список сюда.

Проводив ее в спальню, Римо вернулся в гостиную, где Чиун ощупывал рамку вокруг монет.

– По-моему, рамка сделана из натурального листового золота, – сообщил Чиун.

– Послушай, Чиун, мы не можем позволить себе отпустить на все четыре стороны любого, кто предлагает взятку Дому Синанджу.

Чиун отпрянул от рамки, как будто его ударило током.

– Взятка? Ты называешь пожертвование взяткой? – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – И это говорит мой сын! Приемный, разумеется… Взятка!

– Взятка! – повторил Римо. – И довольно об этом. Получив список, мы поговорим со Смитти, а потом решим, как поступить. Возможно, ему захочется заняться этим самому. – Он оглянулся на дверь спальни. – Что-то она долго не несет список.

Он шагнул к двери, и в этот самый момент из нее выпорхнула Сашур.

– Вот! – Она протянула Римо листок с дюжиной имен, при этом в очередной раз взглянув на свои золотые часики.

– Здесь все? – спросил Римо.

– Все, о ком мне известно.

– Как они перемещались по стране? Твой муж был застрелен в Северной Каролине.

– Уорнер Пелл называл это классными выездами. Поощрение для лучших учеников. Он сам возил детей.

– Они отсутствовали, наверное, по нескольку дней. Родители не жаловались?

– А чего им жаловаться? Во-первых, это не самые уважаемые граждане. Во-вторых, они знали, чем занимаются их чада, и получали за это неплохие денежки.

– Сколько?

– Об этом Уорнер помалкивал.

– Примерно.

– Думаю, за каждое задание ребенок получал по пятьдесят тысяч.

– Мафия платит всего пять, – сказал Римо.

– Да, но Уорнер подвизался в системе образования и мыслил масштабно.

– Нет, ты только послушай, папочка! Пятьдесят тысяч сопляку! А мы тут…

Чиун не пожелал отвлечься от коллекции монет.

– Деньги – это бумага, – молвил он, не оборачиваясь. – Это не богатство, а только обещание его. Золото – это другое дело.

– Не обращай на него внимания, – сказал Римо Сашур. – Это он дуется.

– Ты собираешься сдать меня полиции?

– Пока нет. Подойди-ка сюда, я тебе кое-что покажу.

Он направился к спальне. Шагнув к нему, Сашур с улыбкой произнесла:

– Я тоже хочу тебе кое-что показать.

Однако Римо ее опередил. То, что он собирался ей показать, оказалось внутренностью стенного шкафа, в котором он запер ее на замок.

– Зачем ты это сделал? – крикнула она через обшитую фанерой стальную дверцу.

– Просто хочу, чтобы ты спокойно здесь посидела, пока я все хорошенько выясню.

– Сволочь! – крикнула Сашур.

– Самая настоящая! – откликнулся Римо.

– Обманщик, гадость, гнилье!

– Совершенно справедливо! – Для пущей надежности Римо заблокировал замок.

В гостиной Чиун огорошил его заявлением:

– Эта женщина – лгунья.

– Почему? Что из сказанного ею было враньем?

– Она сказала, что это очень ценные монеты. Но бывают штучки и поценнее: например, дублоны или испанские серебряные монеты – они гораздо дороже. Хотя эти тоже неплохи.

– Чиун, прекрати, пожалуйста!

Едва они вышли в коридор, как столкнулись с двумя тучными мужчинами средних лет, которые, пыхтя, бежали от лифта.

– Кауфперсон! – выпалил один. – Вы не знаете, где ее квартира?

– Знаем. А что? – спросил Римо.

– Полиция, приятель, – ответил другой толстяк, с трудом переводя дыхание после двадцатифутовой пробежки по коридору.

Римо указал на дверь.

– Вот ее квартира.

Тучная пара ринулась в указанном направлении.

– Только ее там нет, – окликнул их Римо.

– А где она?

– Я видел, как минут пять назад она вышла. С чемоданом.

– Она не сказала, куда направляется?

– Представьте себе, сказала. Я живу в соседней квартире. Она зашла ко мне за кремом для обуви. У нее сдвиг на этой почве. Не признает ничего, кроме «киви», а тут как раз…

– Короче, дружище. Куда она отправилась?

– Сказала, что летит в Спокан, штат Вашингтон, повидаться с родными. С матушкой Кауфперсон, папашей Кауфперсоном и прочими персонами помладше.

– Надо бы позвонить капитану, – проговорил один из детективов. Его дыхание начало приходить в норму.

– Слушайте, парни, по какому поводу суматоха? Может, я смогу помочь, – сказал Римо.

– Ты смотрел сегодня новости?

– Нет, – сознался Римо.

– Нет, – подхватил Чиун. – Зато я смотрел «Пока Земля вертится». Отличная была серия! Рэд Рекс с каждым разом играет все лучше. Это я научил его правильно двигаться!

Детективы переглянулись.

– Одним словом, в программе новостей выступал генерал, который рассказал, что под крышей ЦРУ орудуют двое убийц – белый и азиат. Кауфперсон позвонила нам и сказала, что они охотятся за ней. Нам поручили ее охранять.

– Наверное, она передумала и решила сбежать, – сказал Римо. – Так вы говорите, белый и азиат?

– Точно.

– Кажется, мы тут таких не встречали, правда?

– Правда, – подтвердил Чиун. – Я не видел азиата, а ты не видел белого.

– Пошли, Фред, позвоним капитану.

– Идем.

Детективы бросились назад к лифту, а Римо с Чиуном направились к двери, ведущей на лестницу. – На площадке Римо замедлил шаг и крикнул напоследок:

– Говорите, белый и азиат?

– Точно, – отозвался толстяк по имени Фред, нетерпеливо нажимая на кнопку вызова лифта.

– Вы слышали о них в новостях?

– Да.

– Если мы их увидим, то обязательно сообщим вам.

– Спасибо.

Римо и Чиун поднялись на крышу, перепрыгнули с нее на крышу соседнего дома и оттуда спустились по лестнице вниз.

У подъезда им встретились еще два стража порядка.

– Полюбуйся, Чиун, – с улыбкой сказал Римо и подошел к двоим субъектам в плащах и надвинутых на нос шляпах. – Если вы ищете Сашур Кауфперсон, то она отбыла в Спокан, штат Вашингтон.

Старший из двоих повернулся к нему.

– Странно, что вы об этом говорите.

Агент помоложе встал справа от Римо.

– Почему странно? – Римо подмигнул Чиуну, но тот печально покачал головой.

– Потому что мы ищем не ее, а вас.

Агент вытащил руку из кармана. Она была отягощена автоматическим пистолетом. Он направил его на Римо. В ту же секунду его напарник взял на мушку Чиуна.

– Что происходит, Римо? – заволновался Чиун.

– Не знаю. Я хотел, как лучше.

– Хватит болтать! – рявкнул агент, прицелившийся в Римо. – Вы оба арестованы. Следуйте за нами.

– Здесь есть небольшая загвоздка, – сказал Римо.

– В чем дело?

– Я не хочу никуда идти.

– У вас нет выбора, – ответил агент, указывая глазами на свой пистолет.

– Это верно, – пригорюнился Римо, – Кстати, я не показывал вам «золотой треугольник»?

– Не пытайтесь нас подкупить.

– Разве вам не известно, что за пятьдесят лет ни один сотрудник ФБР не польстился на взятку? – сердито осведомился тот, что постарше.

– Что вы говорите? Ни разу за пятьдесят лет?

– Да, за пятьдесят лет!

– А я вовсе и не собирался давать вам взятку. Я хотел вам кое-что показать. Обратите внимание на мои ноги.

Римо скрестил ноги, словно собираясь выполнить балетное па.

– Это исходная позиция, – объяснил он.

– Брось, парень. Следуй за нами.

– Подождите, я не закончил. Как у меня получается, папочка?

– Для дурня, играющего в дурацкие игры, совсем неплохо.

– Сейчас переходим к пируэту…

Римо сделал вращательное движение, описав корпусом широкий полукруг. Только что пистолет был в руке у агента; теперь рука оказалась пустой, Римо же снова скрестил ноги, крутанулся и пропал.

– Где он?!

– Позади тебя, Гарри, – крикнул напарник.

– Главное – не торопиться, – объяснил Римо. – Движения должны быть медленными, уверенными, точными.

Стоило Гарри повернуться к Римо, как тот в третий раз развернулся. Ноги закрутились, верхняя часть туловища куда-то потянулась, потом нырнула вниз – и напарник Гарри не столько увидел, сколько почувствовал, как пистолет исчезает из его руки. Римо шагнул к Чиуну с двумя пистолетами.

– Глупец! – не стерпел Чиун. – Ты владеешь великой тайной, которой обязан вековой мудрости Синанджу, а забавляешься с ней на углу, словно это игрушка.

– У меня появилась возможность потренироваться, – сказал Римо. – На тот случай, если когда-нибудь мне попадется достойный противник.

– Эй, вы! – крикнули дуэтом агенты ФБР. – Идите-ка сюда и верните пистолеты.

– Отдай им пистолеты, Римо. Наверное, они платят за них из собственного кармана.

– Хорошая мысль, Чиун. – Римо вытащил из обоих пистолетов обоймы, а пистолеты выбросил в мусорный бак; обоймы упали в канализацию, проскочив между прутьями решетки.

Позади послышался топот. Когда агенты ФБР снова завладели своим оружием, Римо с Чиуном были уже далеко. Они нырнули в метро, где Римо остановился у киоска, чтобы купить свежую газету.

На третьей странице красовались карандашные портреты «двух тайных агентов, разыскиваемых за убийство».

– Ты хочешь сказать, что это я? – изумился Чиун.

– А кто же еще?

– Гм, но где же радость, где выражение любви, мудрости, где подлинная внутренняя красота?

– Тсс, я читаю. Генерал утверждает, что мы – убийцы, работающие на какую-то секретную организацию. По мнению газеты, речь идет о ЦРУ.

– Что ж, во всем можно отыскать что-то хорошее. Хотя я не вижу в этом портрете ни малейшего сходства с собой, приятно, что искусство Синанджу наконец начинает пользоваться признанием.

– Дурень-генерал провел по этому поводу целую прессконференцию.

– Пресс-конференция… – задумчиво произнес Чиун. – А что, неплохая идея. Представь себе, сколько заманчивых предложений посыпалось бы на нас, если бы люди узнали о нас и наших возможностях.

– Да, но этот генерал вешает на нас убийство Кауфманна!

– Кого-кого?

– Кауфманна. Помнишь того парня в гарнизоне?

– Но ведь его убили из огнестрельного оружия.

– Совершенно верно, – кивнул Римо.

– Разве они не знают, что мы не прибегаем к пулям? – В голосе Чиуна звучали неподдельная обида и праведный гнев.

– Наверное, нет.