Текст книги "Горький шоколад (СИ)"
Автор книги: Ульяна Жигалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 8. Тайные ходы и клады
Полина облазила подвал дома в поисках надежного тайника, но все казалось ей ненадежным. Расспрашивая хозяйку о доме, услышала историю, что раньше купеческие дома имели подземные выходы к реке Чилим, которая в старые времена была судоходной.
– Ой, как интересно! Баба Клава, а вашем доме тоже есть такой ход?
– Был, да кто его поддерживать то будет? Завалился, поди, давно! – бабке было смешно смотреть на такой энтузиазм.
– Может, мы поищем его? Так хочется посмотреть!
– Отчего же не посмотреть. Искать то его и не надо. Дверь с подвала исправная, да вот ходить по нему бы не стала, лет сто никто не ходил, засыплет, и не найдет никто.
Полина, которой старинный ход был интересен, в первую очередь, как место для устройства надежного тайника, подпрыгивала от нетерпения.
Бабка Клавдия, посмеиваясь, спустилась с ней по кирпичной лестнице в подвал. Там на деревянных стеллажах хранились заготовки, но по большей части пустые банки, ненужная рухлядь. Какие-то инструменты, старые кастрюли, чугунки и сковороды. Бабка показала на один стеллаж,
– Убери с него все – Полина сняла весь хлам, составив его на полу.
– Полки сними, они не прибиты, так лежат. Ага, а теперь, видишь, вон внизу железяка торчит? Наступи на нее ногой, да посильнее.
Внизу действительно виднелась плоская широкая железяка. Полина встала на нее двумя ногами и попрыгала. Со скрежетом часть стены отошла на пару сантиметров.
– Вот и весь ход тебе, заело все за сто лет, – посмеялась бабка, – ну я пошла, прибери здесь все, как наглядишься.
Из щели несло сыростью и затхлым воздухом. Полина взяла ржавый топорик и начала отчищать неровности на полу. Затем используя какую-то толстую кривую железку, как рычагом открыла дверь. Посветила внутрь и увидела проход, выложенный кирпичом, шириной около полутора метров и высотой сантиметров на десять выше ее роста. Потолок был деревянным, черным и скользким. Света от фонаря далеко не хватило. Вспомнив литературу, Полина решила сначала запастись хорошим фонарем и веревкой. Закрывать ход не стала, бабка в подвал ходила редко, а спертый воздух может быть опасен, это она тоже знала.
Экспедиция была назначена на следующий день. Полина одела бабкины резиновые сапоги, одежду потемнее, привязала веревку к стеллажу, и включив фонарь, вошла в ход.
Осторожно ступая по влажному полу, девушка прошла метров пятьдесят до поворота – дальше ход объединялся с еще одним, и становился шире. Судя по ответвлению, второй ход шел от дома ее бабушки Шуры. Дальше проход шел с небольшим уклоном, на полу, в кирпиче, были следы от колес. Выйти к реке, разумеется, не удалось. Еще через пятьдесят метров ход пересекали толстые трубы, потолок был разрушен и вокруг них ход был полузасыпан землей.
Полина повернула назад, вот и веревка даже не пригодилась. Стало жаль, что никакой тайны не нашлось. Тайника тоже. Вернувшись до ответвления, махнула рукой, пойду, гляну. Идти было недалеко, ход привел к металлической двери. Вот только перед дверью что-то было. Полина посветила на кучу тряпья, тронула рукой – и вдруг из кучи выскользнула кисть скелета. Девушка вскрикнула от испуга и тут же сама себе закрыла рот. Осторожно пятясь, вернулась в подвал. Подумала, вдруг это кто-то из ее предков. Привлекать внимание к себе обнаружением столетнего трупа, опасно. Но человек-то заслужил погребение. Взяла лопатку, еще какие-то железки наподобие кирки и пошла назад.
Яму решила копать в полу, стены трогать было страшно. Кирпичи с пола киркой выворачивались довольно легко, раствор давно от сырости потерял прочность. Полы оказались выложены в два слоя кирпича. Открыв участок полметра на метр, стала копать землю. Здесь дело пошло хуже, быстро образовались мозоли на ладонях. С трудом вырыв яму глубиной чуть больше метра, решила, что достаточно. Одев толстые перчатки, завязала рот платком, стала лопатой сдвигать останки в яму. В тряпье были почти чистые кости, остальное то ли истлело, то ли крысы съели, неизвестно. На шее скелета увидела толстую золотую цепь с распятием. Снимать не стала – грабить мертвых, фу. А вот под трупом обнаруженный кожаный мешочек подняла, в нем были монеты, почерневшие, номинал и металл не разглядишь. Да и не разбиралась она в этом. Похоронив останки, сложила вынутые кирпичи, лишнюю землю распределила по полу. Осмотрела внимательно – нет, слишком заметно вмешательство. Идея устройства тайника оказалась глупой. С другой стороны, какой выбор? Вернулась в подвал, закрыла проход. Вставила деревянные полки, вернула хлам на место. Еще раз внимательно осмотрелась. Начала двигать все вещи, бочонки. В конце концов, старый сейф купца был найден, железный ящик в полу под полками. Крышка раз открывшись, уже не закрылась, ржавый механизм сломался.
Полина до вечера паковала деньги в пленку, запаивая утюгом. Сложила деньги в тайник, оставив себе сто тысяч, заложила отверстие старым кирпичом, залила раствором – а для маскировки намела грязи и обломков на свежий раствор. Теперь, даже если бабка помрет, она по документам Полины будет наследницей. Найденный кошель решила оставить бабке, пусть поделит с родителями.
Вечером попыталась выведать у бабки не пропадал ли кто бесследно в их семье. Клавдия подумала, вроде никто не пропадал.
– Разве в революцию, тогда у предков Шуры семья была большая, три брата, две сестры. Всех раскидала жизнь, одна Шурина мать Пелагея-то и осталась. Сперва, после революции, в доме жили подселенные люди, потом она вышла замуж за какого-то начальника, и дом отдали им полностью. Родила Шурку и Василия. У Шурки дочь Мария уехала у Краснодарский край, ни слуху, ни духу, у Василия родилась дочь Валентина, твоя мать. Больше и не знаю ничего.
– Баба Клава, вот я в подземном ходу нашла кошелек, там вроде деньги. Я тебе их отдам, вдруг ценность какая.
– Вот чего ты два дня там лазила, клад искала. Давай поглядим, чего там. Фу, чернота да грязь одна, и не поймешь что. Помой возьми, там средство для чистки плиты есть, все что хочешь отъест.
После многократного мытья было посчитано, тридцать золотых монет по десять рублей, четыре серебряных монеты по рублю. Брать их бабушка Клавдия не хотела
– Старая я уже, или омманут, или убьют. Сама продавай.
Полина не знала, куда можно обратиться с таким вопросом, потом решила, что с золотом работают ювелиры, кто как не они должны знать. Взяла на пробу пару монет и зашла в ювелирную мастерскую. Там интереса не выказали, пожали плечами, девушка пошла на выход. Тут мастер нарочито безразлично окликнул ее,
– Могу взять по цене золота, как лом, – девушка поняла, что это уловка, сбить цену.
– Да я вообще из Питера, там предложу. Бабушка хранила на память, сейчас время тяжелое, продать хочет.
Дальше торговля пошла без масок. Конечный результат устроил обоих – за всю партию по четыре тысячи за золотую монету, по две за серебро. Принесли монеты они вместе с теткой Клавдией, одна девушка идти побоялась. Тетка была в шоке от полученной суммы. Деньги Поля оставила Клавдии, и просила нанять помощницу по хозяйству.
– Не учи меня, деука. Молода еще, сама знаю, нашто мне тут чужие нужны, будут шариться везде, да тащить что плохо лежит. Ко мне бабенка одна с собеса ходит, бесплатно. Вот этой бабенке можно дать когда – никогда копейку.
– Баба Клава, ты можешь моим родителям отправить часть денег? Вдруг у них плохо там, теперь уже мама на пенсии, наверно, – девушка неуверенно попросила.
– Сама знаю, отправлю, конечно. Ты бы совесть имела, хоть написала родителям, что жива.
Полина прошлась по городу, посмотрела обменники. Все они были оборудованы камерами. Зато возле рынка стояли прохиндейского вида мужики, которые занимались перепродажей валюты. Вот им Полина и продала первую тысячу долларов. Получив сумму в пять миллионов рублей, почувствовала себя богачкой. По дороге домой, зашла в магазин – хорошая стиральная машина-автомат, которую хотела купить Клавдии, стоила 4,5 миллиона. Купила попроще, за 2,5 и заказала установку. Через неделю все дела были закончены, Полина полетела в Питер.
Глава 9. Последние бастионы совести
На улице уже был август, Питер заполнен толпами туристов. Соседки по комнате еще не вернулись, что было весьма кстати. Нужно было положить деньги в банк, хранить в общаге деньги было безумием. Но первое – пойти купить приличную одежду! Целый год в обносках! Второе – салон красоты – волосы, руки, ноги!
В магазине девушка оставила почти все наличные деньги, зато теперь у нее была приличная обувь, пара фирменных джинсов, костюм для парадных выходов, и конечно оно – маленькое черное платье! Хорошую косметику и белье пришлось покупать за доллары. Хорошо, что, несмотря на запреты, абсолютно везде брали доллары. Обещание себе купить только самое необходимое для учебы было забыто на третьем бутике. Как она будет зарабатывать потраченное, уже не хотелось думать.
Чувство, что на ней новые, удобные туфли, красивое платье и волосы уложены в салоне, дарило уверенность в себе и эйфорию. Походка стала легкой, улыбка не сходила с губ, в каждой витрине Полина с удовольствием рассматривала себя краем глаза.
Она зашла в кафе на Невском, впервые она могла позволить себе все, без ограничений. Выпив кофе с дорогущим лимонным чизкейком, она получила безумное удовольствие. Это было новое чувство, она может позволить себе все что угодно!
В банках, наверное, повсюду камеры и перед походом в банк пришлось опять менять внешность. Платиновое каре, яркие губы, черное платье со шпильками сделали ее похожей на деловую женщину. Ближайшим оказался Раффайзенбанк, небольшую часть денег Полина положила на рублевый счет по курсу, буквально две тысячи долларов, остальное в арендованную ячейку.
Август она провела в свое удовольствие, гуляла по городу, ездила на экскурсии, посещала кафе. Познакомилась с парнем – студентом, родом из Краснодара, он работал барменом в летнем кафе. Общались, но на близкие отношения девушка не шла. Хотя прогуляться по вечернему городу с красивым парнем было приятно.
Праздник жизни закончился, когда вернулись соседки. Увидев новую дорогую одежду, косметику, девчонки и удивились, и позавидовали.
– Ой, Полька, ну ни фига себе, ты разбогатела! Это ж платье фирма, а джинсы! И туфли!
Пришлось придумывать и врать про бабкин подарок, про полученный в наследство дом. Вывод Полина сделала сразу, надо быть осторожнее. Она привела своего друга-бармена Юрия, показать девочкам, потом между делом намекнула, что он далеко не бедный парень, соседки якобы «догадавшись» откуда средства, от нее отстали.
Полина сняла квартиру, сообщив соседкам, что съезжает к другу, и сбежала от чужих глаз. К учебе подготовилась более тщательно и приобрела приличную, недорогую одежду, удобные, неброские кроссовки.
Страхи ее были напрасны, группе вообще не было дела, как она одета. Понемногу страх отпустил, и неожиданно для себя девушка подружилась с Юлией, тихой девушкой из Новосибирска. Может быть, оттого, что появились свободные вечера, или просто перестала зажиматься от своего затрапезного вида. Они много времени проводили вместе, готовились к занятиям на квартире у Поли, вместе ходили в кино, на концерты. Они именно вместе проводили время, но не лезли друг другу в душу. Юля не расспрашивала о прошлом, не лезла в отношения с парнем – и это очень нравилось Поле. Впервые за полтора года у нее появилась подруга. Юрий продолжал «бить клинья», но Полина не отвечала на его внимание, и отношения сошли на нет.
У Юльки тоже не было парня. Почему, Полине тоже не пришло в голову поинтересоваться. Сама она не хотела ни привязываться к мужчине, любому, ни подпускать к себе ближе лишних людей. Пока она вообще не знала, как будет жить. По ночам тоска и страх брали свое, и она видела себя вечной беглянкой, одинокой, без семьи и друзей, без мужа и без детей. Тогда она вставала, и курила сигареты, одну за одной, глядя в окно на огни. Бывали ночи, когда уснуть не получалось совсем. Помогал алкоголь, но здесь она тоже понимала, можно либо спиться, либо потерять бдительность.
В 97-м прошла деноминация, а в 98-м грянул дефолт. Рубль упал, цены выросли. Полина была рада, что ее деньги лежат себе в долларах, что она не перевела их все в рублевый вклад, как собиралась.
Сокурсники уже не просто раздражали, а бесили. Эти девушки, с вечными влюбленностями, хвастались парнями, подарками, мечтали о замужестве! Они жили, жили так, как Полина не могла себе позволить! Это вызывало раздражение и злость, причиной которых служила элементарная зависть.
Полина считала их курицами, и стала отпускать едкие замечания. А поскольку она была очень наблюдательной, ее слова больно били по самолюбию.
– Классное кольцо, маникюр отстой, – могла она заметить походя, или – Это твой парень? Сочувствую.
Девушке, которая собралась замуж, едко заметила:
– На пузико зацепила тюфяка, повезло. Его предки, наверное, в шоке! – девчонка убегала в слезах, так как и вправду выходила замуж «по залету».
От нее стали сторониться, считая ее стервой. Она сама себя считала такой, но раздражение, которое копилось эти годы, искало выхода, и слезы однокурсниц приносили облегчение.
Не стеснялась она делать едкие намеки и при парнях, и не жалела, если пара потом расставалась.
Однажды Юлька хотела остановить ее, спросила, зачем ты это делаешь? Полина не смогла ответить, и ушла молча. Но агрессию свою к однокурсникам снизила. И отношения понемногу стали выравниваться, девушки в группе в принципе были беззлобные.
Теперь она придумала иной троллинг, одевала на занятия изредка одну супердорогую вещь, и слегка надменно принимала восхищение и зависть девчат. Или рассказывала, как посетила крутой ресторан, и упивалась вниманием. Многие девушки ни разу в жизни не пробовали устриц, и это был такой кайф – описывать какие они на вкус, хотя сама Полина и не находила их вкусными. Но это была еда элиты, и она чувствовала себя приближенной к ней.
Глава 10. Звонок из прошлого
Летом они вместе с Юлькой поехали на отдых в Турцию, в недорогой отель четыре звезды в Кемере. Отдых не задался, море было шикарным, но питание девушкам не понравилось. Пьяные русские в баре, назойливые турки в магазинах. Оттуда Полина решилась отправить родителям открытку. Купила местную, с видами моря и островов, в тексте написала, что любит и скучает, но подпись не поставила, догадаются, наверное. Обратный адрес не указала, но это же будет на штампе. Открытку отнесла в город, на почту, далеко от отеля, в последний день. И долго еще боялась, что сделала это зря.
Зима прошла тоскливо, даже цепляться к девчатам стало неинтересно. Настроение было подавленным, последний курс, в мае выпускной, и надо думать, как жить дальше. Они с Юлией строили планы, как устроятся в хороший салон, станут известными мастерами, как на массаж и процедуры к ним выстраивается очередь на месяцы. Конечно – только Питер и Москва – какие великие визажисты и косметологи в провинции? Взошедшая звезда певца-парикмахера давала безумные надежды.
Но беда пришла, откуда не ждали. Группа отмечала в клубе восьмое марта. Ребята выпили, танцевали, и с каждым часом толпа в клубе становились все развязнее. Полина не сразу сообразила, что в клубе продают наркотики и некоторые ее сокурсники уже приняли дозу.
– Юлия, мне не нравится уже. Давай уйдем, что-то накидались все, – попросила она подругу.
– Ой, я тут с парнем познакомилась, мы только танцевали, вдруг он еще подойдет, давай еще полчаса? – заныла Юлька.
Девушки остались, пошли на танцпол. Юлькин новый знакомый утянул ее куда-то в темный угол, Полина осталась одна. Вокруг нее танцы становились все откровеннее, некоторые парни уже во всю запускали руки и под футболки, и под юбочки. Девушки визжали, прогибались, но не возражали.
К Полине сзади прижался здоровый бородатый рокер, обе руки легли ей на грудь и больно сжали. Девушка начала активно отбиваться, это заметили парни из группы, и неожиданно вступились за нее.
– Ты, Кинг-Конг, отпусти девушку, видишь, ты ей не нравишься! – сказал Вадик, высокий, но худощавый парень.
В ответ громила развернулся к нему, смерил его взглядом, одной рукой ухватил его за лицо, и грубо оттолкнул. Парень отлетел, задев несколько пар танцующих.
Через две минуты на всем танцполе бушевала драка, махались все со всеми. Девушки не отставали от парней, используя шпильки как оружие. От входа бежала охрана, на ходу что-то крича в рации. Полина пыталась убежать, но надо было найти Юльку. Потом та вцепилась ей в руку, девчонка в драке потеряла своего нового знакомого.
Через час всех участников дебоша рассадили по милицейским машинам и увезли в отделение. В обезьянник посадили парней, девушек разместили на лавках в коридоре. Дежурный собрал паспорта и велел ждать. Немного погодя приехал злой парень лет тридцати пяти, в гражданской одежде, видимо его вызвали из дома. Он начал приглашать девушек по одной в кабинет для дачи показаний.
Полина потихоньку пыталась продвинуться ближе к выходу, но дежурный то выходил курить на крыльцо, то разговаривал с кем-то у выхода, словом мимо него пройти было сложно.
Девушки заходили по одной, выходили через десять минут, и их отпускали. Юлия вышла повеселевшая,
– Сказали, родителям сообщать не будут, а то меня бы убили. Паспорт отдали, показания написали, я все равно ничего не видела, внушение сделали и все, – тараторила она, – я тебя подожду?
– Нет, езжай домой, уже поздно, нам все равно в разные стороны, я такси возьму, – отказалась Полина.
Когда все уже разошлись, Полина вошла в кабинет, стараясь не показать, как дрожат руки и ноги.
– Присаживайтесь, Полина Сергеевна. Капитан Сидорчук, я старший оперуполномоченный, можете обращаться по имени – Владимир Андреевич. Расскажите, что произошло в клубе. Нас интересует не только драка, но кто и где продает наркотики, вы что-то видели? – говоря это, он открытого паспорта Полины вносил ее данные в компьютер. Внезапно экран замигал, появилась надпись «Внимание, розыск!»
– О, да вы у нас не простая штучка, Полина Сергеевна! Что? Проституция в Краснодаре, Сочи, приводы. Пропала без вести три года назад, открыто уголовное дело, возможно убийство, есть подозреваемый, тело не обнаружено. Так, а паспорт выдан в Качине два года назад. Поясните мне, как так вышло.
Полина лихорадочно соображала, что же сказать. Во рту пересохло, руки дрожали, чтобы скрыть дрожь, она их сжала в замок. Прокашлялась,
– Ну… это… я завязала, уехала к тетке… документы остались там… сделала дубликат… начала новую жизнь. Я теперь учусь на косметолога…, – из глаз потекли слезы.
– Ну-ну, ты меня на слезу не бери, я вас, шалав, знаю, каждая вторая сирота и насильно попала в проститутки, – с усмешкой смотрел на нее опер.
– Ну, я же ничего не сделала, в чем преступление? Я виновата, что завязала? Документы подлинные, прописка временная есть, паспортный режим не нарушен…
– Так-то оно так, но я запрошу кое-какие документы, вам придется у нас задержаться на 2 суток. До выяснения обстоятельств.
– Не имеете права! За что вы меня задержите? На каком основании? Даже если вам надо что-то уточнить, уточняйте, зачем меня задерживать? Я ничего не сделала, просто учусь, и я вам слово даю, что не убегу, – прорезалась злость.
– Ну хорошо, паспорт я оставлю у себя, чтобы ты не убежала никуда. Сегодня иди, а послезавтра жду к 10 утра, ясно? Не придешь – отправлю группу для задержания.
Полина вышла на подгибающихся ногах. Конечно, никуда она в десять утра идти не собиралась. Вышла из отделения, на крыльце курил дежурный. Попросив прикурить, Полина жадно затянулась. Надо было срочно собираться, а выпитые коктейли нагоняли сонливость, хотелось упасть и спать.
– Ты вроде девка-то скромная, не борзая как эти, как попала в эту компанию? – сплюнув, спросил дежурный сержант, – я их на глаз вижу, ты не такая.
– Такая, не такая, пьяный козел пристал в клубе, вот и попала, – девушка старалась показать дружелюбие и не вызвать подозрений.
На крыльцо вышел опер, посмотрел на их парочку, и сказал дежурному:
– Я уехал, этих драчунов оформил до утра, ничего срочного нет, – посмотрел на Полину, – тебя подвезти?
– Я такси возьму, спасибо, мне недалеко, – промямлила девушка.
– Я в курсе, ты же мне адрес указала, – усмехнулся капитан, – давай садись. Ночь на дворе, еще куда вляпаешься, бухая, а документов нет.
Полина посеменила за ним к машине, села на переднее сиденье, и отвернулась к окну. Капитан по дороге задумчиво поглядывал на нее, но ни о чем не спрашивал. Возле подъезда Полина вышла, поблагодарила и почти побежала к дверям.
