Текст книги "Безликий (СИ)"
Автор книги: Ульяна Соболева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ГЛАВА 7. ОД ПЕРВЫЙ
– Отец! Я не знал, что так выйдет! Победа была почти у меня в руках! Ничтожный островок. Кто мог подумать, что они пойдут на такую хитрость?!
Од Первый смотрел на старшего сына, который опустил взгляд, как провинившийся ребенок, и велеару хотелось отхлестать этого розовощекого тупого бугая по лицу. Да так отхлестать, чтоб раны от острых камней с велеарского перстня династии Вийяров оставили кровавые полосы. На память. Магар – старший сын. Надежда Лассара на светлое будущее трусливо трясся, стоя перед отцом, опустив голову и покрываясь липким потом.
– Ты! Ты должен был подумать! Ты должен был знать все, прежде чем вести армию на верную гибель. Тысячное войско потонуло в красных водах Большой Бездны! И ты бы кормил сейчас рыб своим никчемным мясом, если бы я не пришел прикрыть твой зад, которым ты так ритмично двигал ночью, взобравшись на арденскую шлюху, вместо того, чтобы просчитать все ходы перед атакой или, на худой конец, вздрючить свою собственную жену, у которой, поди, между ног мхом поросло от того, что ты свое семя спускаешь куда попало, но только не в велеарское лоно своей жены!
– Но мы же победили! Отец!
Кажется, он ничерта не понимал. Наследник престола. Тот, кто должен взойти на трон после смерти Ода и удерживать отвоеванные с таким трудом земли. А он не справился с самым слабым и мелким противником, позволил себя загнать в ловушку. И сейчас об этом позоре знает каждая псина в Лассаре. Трусливый велеарий, загубивший пять военных галер! По глупости!
Огромные голубые глаза смотрели на отца с раболепной преданностью и даже страхом. Единственное достоинство поганца – это красивая физиономия и неуемная кобелиная энергия.
– Я сошлю тебя на рудники, если мы хотя бы еще раз победим такой ценой. Ты будешь велеаром каменоломней, а не островов. Это я тебе обещаю.
Магар судорожно сглотнул и, казалось, каждый волосок на его светлой голове завибрировал от страха.
– Остриги патлы. Не пристало велеарию носить космы, как у валласарских собак.
– Мы бы разбили их всех, если бы…
– Если бы учли, что вас загонят в бухту всего тремя судами, перекроют пути к отступлению и начнут топить как слепых котят. Ты серьезно думал, что вас так легко впустят на остров? Решил, что тебя там ждут с распростертыми объятиями? Это тебе сказала та шлюха, которая сосала у тебя ночью? Ты идиот или притворяешься? Я очень надеюсь на второе, но первое все же намного очевидней. Лучше бы я отдал тебя в свое время в астрели. Пошел вон отсюда. У меня нет настроения смотреть на тебя.
– Золото Ардара…Отец!
– Ни копейки не заслужил. Ни одной монеты.
– Но мое войско…
– Твое войско получит выплату и ордена за отвагу. За то, что послушали твои тупые приказы и пошли за тобой на верную смерть. А ты можешь всем хвастать, что папочка помог тебе победить злого варвара, когда ты наложил в штаны от страха. Пошел вон отсюда!
* * *
Ему всегда нравилось смотреть на место ристалища с высоты. После того, как окончен бой. Подниматься на возвышенность и наблюдать за этим хаосом и адской красотой смерти. Его завораживали мертвые тела. Где белые краски герба Лассара смешивались с гербами поверженного врага. Трупы в смертельных объятиях, разинутые в предсмертном крике рты и тишина вокруг. Так он чувствовал свою победу полнее. Скоро острова будут полностью принадлежать ему – Оду первому. Велеару Объединенных Королевств. Непокоренным останется только юго-запад и Туманные Воды. Но он доберется и туда со временем.
– Что делать с пленными, мой Дас? – голос Ноара, первого полководца Лассара и личного советника велеара, отвлек от мыслей о полном триумфе в скором будущем.
– Как и всегда – половину обезглавить и вздернуть на колья, а остальных гнать на рудники. Всех Ардаровских шлюх – на потеху солдатам. Тех, кто выживут, продать работорговцам. Выручку от продажи распределить между командорами.
– А детей?
– Зачем нам лишние рты и семя Ардаровских псов? Отнять у матерей и утопить в водах Ардена. Золото с островов поделить на три части. Одну треть отдать храму Даната.
Велеар так и не обернулся к своему верному полководцу и советнику, он продолжал смотреть, как заходящее солнце освещает картину ристалища в пурпурные тона. На латах мертвых воинов сверкают ослепительные блики, сломанные копья отливают серебром и утопают в зелени. Вечное лето. Мечта. Сказка.
– Пусть Вардас нарисует для меня это великолепное зрелище.
– Вардас убит в бою, мой Велеар.
– Жаль. Он прекрасно рисовал. Ты можешь отдыхать, Ноар. Отмечайте нашу победу. Жгите костры, пейте вино и трахайтесь.
Од поставил ногу на выступающий камень и, положив руку на рукоять меча, пытался запомнить все до мельчайших деталей. Он любил коллекционировать свои победы. Особенно такие, когда численность войска противника превышала его собственные. Но Од всегда говорил, что один лев с легкостью может перебить целую стаю шакалов, особенно если сожрал вожака. Побеждают не численностью, а мозгами. До вожака проклятых патлатых варваров Од еще не добрался, но пару предводителей отправил на корм червям, плотно окружая главный остров со всех сторон.
– Прибыли два гонца. Один из Лассара и один из Талладаса. Они ждут вас в шатре для гостей, мой Дас.
– Я устал. Не приму ни одного. – потом обернулся к Ноару, стоявшему позади велеара, – Что там у них? Есть что-то интересное?
Ноар, получивший далеко не один смертельный удар в боях, весь покрытый шрамами и ожогами. Страшный, как ад, и преданный, как пес. Он доказывал свою верность десятилетиями. Единственный, к кому Од мог рискнуть повернуться спиной. Впрочем, рука велеара всегда лежала на рукояти меча, а взгляд внимательно следил за тенью собеседника. Скорее привычка, чем опасение. Ноару Од доверял как самому себе.
Велеар толкнул носком сапога камень, и тот полетел с горы вниз. Если каждый день сбрасывать по одному из этой насыпи, которую Ардаровский варвар называл Скалой Величия, ничего не останется уже через год. Так же он поступит и с Атеонскими островами. По одному раз в месяц и уже чрез год они все будут принадлежать Оду целиком и полностью. Его отец сложил голову в водах Большой Бездны. Потому что решил взять самый крупный остров сразу, сорвать куш, и был разгромлен войсками варвара с мелких островов. Он, Од Первый, никуда не торопится.
Валлас тоже достался ему не сразу. Не один год пришлось распивать кубок мира с Альмиром Дас Даалом прежде, чем тот сам открыл для Ода ворота своего королевства. Добровольно. Победа без потерь. Побеждать мозгами намного интересней, чем силой. Од любил продумывать такие победы и вынашивать их месяцами. Выстраивать на своеобразной карте деревянных солдатиков и «воевать» за каждую из сторон с полной отдачей, пока не найдет брешь и слабое место, и не ударит именно туда. Данат, как всегда, преувеличил силу врага и опасность, исходящую от Валласа в то время. Никаких следов гайларов инквизиция Лассара там не обнаружила, но Данат требовал сжигать все деревни, где отказывались принять веру в Иллина, и говорил, что велеар слеп, ему не дан великий дар видеть нечисть и зло. А Валлас полон ею до краев. Астрелю всегда удавалось поселить в Оде суеверный ужас и веру в силу Тьмы, которая может свергнуть Свет в лице Ода с престола и завоевать весь мир. Иллин ждет грешные души, чтобы очистить их от скверны, и Од, как посланник и избранник должен выполнять свою великую миссию. Велеар боялся гайларов и верил в них. Об этом знал только Данат, которому тот исправно исповедовался.
Когда-то в детстве Од видел тварь, похожую на гайлара, кровожадный монстр сожрал всю стражу, оставив после себя груду разгрызанных костей и ошметки мяса. Маленький Од тогда описался от страха и прятался под перевернутой велеарской повозкой. На его глазах огромный черный волк разодрал его матери грудную клетку и, чавкая, поедал её сердце. Потом ему внушили, что это был сон, а на самом деле на отряд велеары напали валласары, приручившие волков вместо породистых охотничьих собак.
Но только иногда по ночам Од Первый снова и снова видел страшные глаза огромного волка и кровь, стекающую с его клыков на заснеженную дорогу из Валласа в Лассар. Астрель обещал, что Од избавится от ночных кошмаров, когда захватит земли врага. Прошло много лет, а он все еще видел тревожные сны, и Данат объяснял это тем, что зло и нечистая сила слишком близко. ПрОклятые преследуют его, потому что не убили в детстве. Гайлары никогда не отпускают свою жертву. Од должен истребить их всех, и тогда к нему придет покой.
– Один привез согласие Туарнов на брак с их дочерью. Второй желает говорить с вами лично.
Снова Ноар отвлек его от воспоминаний. Од вздернул светлую бровь. Согласие на брак? Так скоро? Он думал, что хотя бы поторгуются, но видимо дела совсем плохи в Талладасе после того, как те лишились поддержки велеара.
Единственная благородная кровь, достойная велеаров текла именно в этой семье, породнившейся с Вийярами. Старший сын женился на Одейе, но так некстати погиб.
Обособленное королевство, ничем не примечательное, не интересное для завоевания. Од мог бы подмять их под себя еще много лет назад и водрузить в Талладасе свое знамя, но это ничего бы ему не дало. Талладас обнищал за последние десятилетия до такой степени, что был бы неинтересен, даже если бы сам народ сверг своего велеария с трона и сдался Оду. Но велеару нужны союзники, и мелкие королевства, рассыпанные по соседству с Лассаром всегда могут пригодиться, если объявятся новые враги, которые росли, как на дрожжах и появлялись, как грибы после ливня. То приплывали с набегами из-за Туманных Вод, то вылезали из Саананского леса очередной ордой диких и голодных оборванцев под предводительством беглого каторжника или самозванца. Он мог быть спокоен только за Северо-запад. Меиды стерегли территорию так, что ни одна крыса не пробежит. Особенно Баорды. Проклятые падальщики.
Талладас стал совершенно неинтересен после нелепой смерти Лу. Она смешала Оду все планы. Эта смерть отняла у него Одейю. В какой-то мере Од ненавидел Туарнов именно за это. Но у них подросла дочь, достойная стать женой самого велеара, а ему нужны наследники. Двое сыновей явно не торопились подарить отцу внуков. Род Вийяров мог закончиться на этом поколении. Самеран волочился за мужчинами, а Магар … Магар, судя по всему, бесплоден.
Значит, нужно освежить кровь, впрыснуть новые гены. Гены самих Вийяров. Зачать сыновей от другой женщины. С любимой Анаис что-то было не так. Каждый их ребенок рождался с дефектом… и пусть Од любил её, насколько вообще умел любить женщин, но не мог не признать, что его покойная супруга подпортила кровь Вийяров своей дурной кровью. Надар, отец Ода, сосватал её для сына из Северного королевства Линас. Теперь эти земли полностью занесло снегом после обвала лавины со скал и ледяного урагана, унесшего жизни всего королевства. Линаса больше не существовало. Все покрылось толстым слоем льда. И люди злословили, что шеанские земли были прокляты и уничтожены самим Иллином. Границу с Линасом перекрыли мощной каменной стеной, чтобы снег с вершин не спускался ниже. За двадцать с лишним лет выкопали канал от горячих вод Тиа к самой стене, не давая холоду распространиться за границами Лассара и умертвить все живое в Лассарской долине. Каждый год Данат приезжал к горячим водам Тиа и освящал их голубой водой из источника Храма, прогоняя зло подальше от Лассарских земель. За это хитрый и алчный шельмец получал тысячу золотых лассов.
Дочери Туарнов, исполнилось семнадцать, и она вполне могла стать достойной велеарой Лассара. Ее родословную и корни со стороны отца Од изучил вдоль и поперек, когда выдавал замуж Одейю. И сейчас понимал, что кроме неё больше нет претенденток велеарской крови. Мелкие дасы, помещики, дворяне слишком просты для трона Лассара. Придется жениться на собственной племяннице и обрюхатить ее.
Впрочем, Од даже не приехал смотреть на невесту. Ему было плевать как она выглядит. Лишь бы имелась дырка между ног в которую можно сунуть член, а потом получить законного наследника, чтоб старшие не расслаблялись. После гибели Аниса Од был слишком подавлен. Младший сын был единственным, на кого он возлагал надежды. Отдал ему Валлас и мечтал, что когда-нибудь Анис подомнет под себя своих непутевых братьев и будет править объединенными королевствами. Но Анис погиб. Когда Од разберется с проклятыми островами, он сам лично поедет в Валлас и расчленит каждого, кто не уследил за своим велеарием.
– Вот и чудно. Пошли им откупные и передай, что каждый месяц я буду пополнять казну Талладаса красным золотом, что позволит им не сдохнуть с голода. А их дочь… как там её зовут?
– Лориэль, мой Дас.
– Так вот их дочь пусть едет сюда, я встречу ее в Пераоне, где мы и сочетаемся браком.
– Полагается послать за ней свадебный кортеж, мой Велеар. Дороги полны беглых и мятежников. Ей нужна охрана.
– Я знаю, что полагается. Велика честь для обнищавших Туарнов. И я не хочу привлекать внимание. Далеко не всем понравится идея о моем браке. Моя невеста должна доехать ко мне целой и невредимой. Отправь ей навстречу трех верных воинов. Пусть ожидает их в Реаде. Сразу за землями Талладаса. Там цитадель под охраной.
Од подумал о Магаре и Самеране, которых даже не поставил в известность о своих намерениях жениться. Алчность и жажда власти Вийяров не имела границ, об этом слагали притчи. И Од не сомневался, что сыновья могут помешать этой женитьбе. Нет. В открытую никогда. Да и зачем? Если можно чужими руками подсыпать яда в бокал либо придушить подушкой.
Од пообещал им господство на мелких островах в случае победы, но оба надеялись на трон всего Объединенного Королевства. Делиться Вийяры не любили. Од знал, что оба с облегчением выдохнули, когда Одейю посвятили в ниады, а Анис погиб. Оба пафосно рыдали и истово молились за упокой души Аниса, но Од слишком хорошо знал свое потомство. Сам был рад смерти Дорена, своего старшего брата, а когда и младший слег от чумы, то Од помолился Иллину и пожертвовал храму много золота. Так что сыновья рады тому, что теперь делить королевство и острова придется лишь на две части.
Самого Ода волновала большая земля посреди океана. Земля полная рудников, пещер с драгоценными камнями и богатств. Он бы оставил проклятый Лассар, где вечно так холодно, и жил бы посреди горячего рая, утопающего в зелени и окруженного бирюзовой водой, как глаза его Одейи. Его маленькая девочка. Он уже соскучился по ней. Слишком долго не видел. Единственный ребенок, который всегда любил его только за то, что он её отец, а не велеар. Ребенок, который пострадал больше всех остальных от несправедливости этого мира. Он хотел вознести её так высоко, как только можно, чтобы цвет волос уже перестал иметь значение. Он каждую секунду жалел о том, что она не мальчик, о том, что выдал ее за Лу, а не держал при себе. По ней он тосковал всегда. Пусть Од не был ласковым отцом, да и не умел, но дочь любил даже больше себя самого. Он не отдал её Данату и был рад, когда она отреклась от пострига.
– А что с гонцом из Лассара? – столкнул еще один камень, и тот упал прямо на мертвецов, издав глухой звук от удара о латы или о шлем.
– Говорит, что-то срочное от Даната. Не терпит отлагательств, но скажет только вам лично.
– Вечные интриги Верховного астреля. Что ему почудилось на этот раз?
– Не могу знать, мой Дас. Гонец еле на ногах стоит и конь весь в мыле.
– Проведи его в мой шатер и вели принести нам вина. Я сейчас спущусь. Полюбуюсь еще немного этой красотой. Найди мне художника, Ноар. Найди, укради, купи. Плевать. Я хочу, чтобы мои победы оставались на холстах и украшали мой замок в Лассаре.
– Я найду, мой Дас. У вас будет художник в ближайшее время, или я не Ноар Баррос!
Но Ноар не уходил и Од уже с раздражением спросил:
– Что еще?
– И еще говорят, есть тревожные вести со стороны юго-востока.
– Что там?
– Пока точно не знаем, но какой-то отряд очередных оборванцев сжигает мелкие деревни и угоняет скот в Саананский лес.
– Нам сейчас не до этого. Пусть дасы сами охранят свои угодья. Мне некогда следить за всеми.
– Они сожгли велеарство Шафтар и Багор. Жителей распяли на звездах.
– Это проблемы Шафтара и Багора, а не Лассара.
– Но через Багор проходит главная дорога к границе с Лассаром.
– Там достаточно укреплений и три цитадели.
– Я должен был сообщить.
– Знаю. Следите за тем, что там происходит, и докладывайте мне. Пока что мне не до мелких мятежей.
– Люди думают, что это беглые рабы с Даместала, где находился центральный рынок живым товаром. Некоторые из беглых – валласары. Помните, год назад там произошел страшный мятеж, одичавшие рабы разодрали своих дасов на ошметки и сбежали. Поговаривали, что они поклонялись гайларам и дасов разодрал оборотень, выпустил пленных и увел за собой в Саананский лес.
– Чушь. Гайларов уже давно не существует. Суеверные россказни. Разве беглых не отловили тогда?
– Нет, мой Дас. Они покинули пределы Лассара.
– Следите за этим.
* * *
Когда Од Первый вышел из шатра после встречи с гонцом из Лассара, Ноар его не узнал – настолько был бледен его велеар.
– Гонца в Валлас. Немедлено. Нет! Не гонца! Отряд! Вернуть мою дочь домой и запереть в Тиане под стражу за своеволие!
– Дороги в Валлас уже обнесло первым снегом! Через неделю они станут непроходимы. Отряд может не успеть!
– Плевать! Хоть льдом, дерьмом и бревнами! Вернуть мою дочь домой, не то она на полгода будет отрезана от меня проклятой зимой!
– Валлас уже отрезан, мой Дас. Прошли первые снегопады!
– Не отрезаны! Мы оба прекрасно знаем, что еще можно пройти через долину!
– Ну куда она оттуда денется, мой Дас? Пусть сидит взаперти в Валласе. Целее будет. Это и есть наказание. Пошлите гонца, разузнайте, что там происходит. Данат, наверняка, дал ей советника и наставника. Да, и не одна она поехала.
– Нарушила мой запрет!
– Истинно ваша дочь, – Ноар усмехнулся, а Од схватил бутыль с вином и сделал несколько глотков. Потом несколько секунд смотрел на развевающееся знамя Лассара.
– Да. Пошли туда гонца, и пусть она сидит там до весны. Похоронит с почестями Аниса. Мне же спокойней будет здесь, когда она под охраной меидов, а не в Тиане. Маленькая ведьма. Таки поступила по-своему. Отдам Данату насильно!
Но оба знали, что не отдаст, что втайне восхищается ее смелостью. Единственной, кто не боялся никогда гнева Ода Первого. Единственной, кто не боялся Даната. Просто велеар опасается за её жизнь. Ни для кого не секрет, насколько Од Первый помешан на своей красноволосой дочери. Она и есть самая большая слабость одного из сильнейших правителей в истории Лассара и Объединённых Королевств.
ГЛАВА 8. РЕЙН
«Наша королева никогда не преклонит колен
Наша королева невеста Иллина
Наша королева выдержит плен
Нас много… а она…она у нас одна.
Невеста Иллина… невеста Иллина
Мы вытерпим смерть, как жизнь, ради нас терпит она…»
Я ждал этого момента долгих десять лет. Я прокручивал его в голове миллионы раз и с разных сторон. Я разговаривал с ней и получал её ответы. Самое паршивое, что я угадал почти каждый из них. И эту презрительную усмешку, и эту брезгливость в бирюзовых глазах. Только иногда я все же думал, что она меня узнает. Я надеялся на это. На то, что у нее не было мужчин после меня. И если я единственный, кто к ней прикасался, она не могла забыть… А потом думал о том, что меня не было слишком долго. Пока учился ходить и разговаривать, пока зарастали раны, пока рубцевались шрамы, что мешало ей завести себе еще одного «друга», а то и несколько? Дочь Ода Первого не может быть святой и невинной. У нее в крови грязь и порок. Он живет в ее генах. Как и у всех лассаров. И я был прав. Не узнала. Она меня забыла. Как самый незначительный эпизод в своей жизни.
– Вы? Он есть вы? – она хохотала и не могла остановиться, а мне хотелось рывком сжать ее идеальное горло и заставить заткнуться. Никто и никогда не смел смеяться мне в лицо с тех пор, как я надел железную маску. Каждый, кто осмелился – смеялся последний раз в своей жизни. Только я уже давно понял, что не могу ее убить. Я пока не готов к этому шагу. Потому что меня подпитывает не только жажда мести, но и больная любовь к этой женщине, вывернувшей мне мозги еще десять лет назад. Права была моя маленькая Далия, назвавшая ее шеаной и поплатившаяся за мою слабость своей жизнью.
И вдруг Одейя замолчала сама, губы скривила очередная презрительная усмешка.
– А кто сказал, что я соглашусь на этот брак? Брак с презренным валласаром. Пусть даже и велеарской крови. Ни один астрель не обвенчает нас без обоюдного согласия.
И я знал об этом. Она должна поставить свою подпись на кожаном манускрипте, она так же должна разрешить астрелю избавить ее от пятилистника внизу живота. Убрать клеймо ниады. Иначе этот брак не признает ни одно велеарство и ни одна вера.
– У меня есть миллионы способов заставить тебя согласиться, Одейя Вийяр. Миллионы изощренных и болезненных способов. Я использую каждый из них.
Прошептал и увидел, как она содрогнулась от моего шепота. Каждый раз, когда слышала мой голос, вздрагивала от ужаса и отвращения. Что будет, когда она увидит мое лицо?
– Думаешь, я боюсь боли? – нагло посмотрела мне в глаза, и я мысленно застонал, проклиная прозрачность этой бирюзы, в которой дрожало отражение черной маски. Захотелось заорать, чтобы она их закрыла. Ненавижу зеркала. Я уничтожил их все. Но нашел единственное в ее глазах. И когда-нибудь я вырежу из них свое отражение валасским кинжалом.
– Что ты знаешь о боли, маленькая шеана? Я познакомлю тебя с ней очень медленно. С каждой гранью этой самой боли, которая тебе и не снилась. Ты думаешь это будут физические страдания? Нееет. Слишком мало. Я заставлю тебя стоять на коленях и плакать кровавыми слезами, а на тебе в этот момент не будет ни единого шрама. Ты истечешь кровью изнутри.
Последний раз, когда я видел ее так близко она смотрела на меня совсем иначе. Но тогда на мне не было железа, и она называла меня просто «мой». Я запомнил каждое ее слово. Потом, выучив лассарский язык, я перебирал все, что она мне говорила. Но с того момента между нами разверзлась такая пропасть, которую не перепрыгнуть и не переплыть. Она переполнена кровью моих родных и моего народа. Ее отец по сей день увеличивает в ней уровень ненависти и жажды мести, превращая моих соотечественников в живое мясо, торгуя ими для тяжелого труда и удовлетворения самых низких желаний высокородных дасов лассара. Поэтому пропасть между нами не сократится никогда. Потому что я не забуду и не прощу.
И она. Как противовес каждому моему решению. Каждому проклятию, посланному династии Вийяров. Такая красивая. До боли красивая, лживая и высокомерная сука. С изумительной кожей, созданной для диких ласк, с пухлыми губами, созданными для поцелуев, с волосами цвета моей одержимости, которые хочется наматывать на руку или нежно перебирать пальцами каждый завиток. Проклятая, как и я сам.
Хочу её. Потому что слишком близко. Потому что теперь в моей власти. За это я ненавижу нас обоих с такой силой, что ломит кости и темнеет перед глазами.
– Сначала попробуй заставить меня встать на колени, валлаский раб, а потом хвались.
Меня заводил даже её гнев, в паху простреливало адским возбуждением и вместе с этим хотелось задушить её только за слово «раб» и за то, как она его произнесла. Нет, это не было обычным оскорблением. Она просто называла вещи своими именами. Для лассарской десы я всегда буду валасским рабом.
– Заставлю. И не один раз. – наклонился к ней, принюхиваясь к запаху волос, пахнет, как и тогда, морским бризом, свежестью и женщиной, – ты станешь на колени добровольно, как самая грязная лассарская шлюха. Потому что я прикажу подвесить труп твоего брата за ноги у ворот и скормлю его гнилое мясо воронам, вместо того, чтобы придать тело огню и развеять прах по воздуху, как велит седьмая строфа писания от вашего Иллина. «Да будет неспокоен прах близкого твоего, коли тело не станет пеплом. Да не вознесется душа его к небесам и не получит очищение, если не будет предана огню. Да не простятся грехи его, если не будет отпет он песнопениями священных мужей великого Храма и развеян по воздуху». Потому что пришло время перевернуть все с головы на ноги, и очень скоро лассары сами станут нашими рабами.
В её глазах блеснули слезы, и она замахнулась, чтобы вцепиться мне в лицо, но я перехватил ее тонкую руку за запястье и даже не поморщился, когда кожа задымилась и завоняло паленой плотью. Первое прикосновение за десять лет. Я бы обгорел до костей за право прикасаться к ней каждый день… но не в этой жизни и не в этом мире, который ее отец вымостил для меня на крови моих близких, на слезах моего народа.
– Если и этого недостаточно для твоего согласия – я расчленю каждого из твоих людей у тебя на глазах. Я буду отрезать от них по кусочку и кормить ими своих волков. В подвалах Валласа сотни лассаров. Женщины и дети, старики и больные. Каждый день по одному и каждый на твоей совести. Или у дочери Ода Первого она отсутствует так же, как и у ее отца?
Она смертельно побледнела, глядя расширенными от ужаса глазами на мои обуглившиеся пальцы. Да, девочка, плевать я хотел на боль. Она ничто в сравнении с тем, как болит внутри, когда я каждый день закрываю глаза и вижу изнасилованных мать и сестру. Когда думаю, сколько потных и вонючих ублюдков покрыли их, прежде чем они умерли под одним из них. Когда смотрю в зеркало и вижу собственное уродливое лицо. Когда смотрю на тебя и понимаю, что ты никогда не будешь принадлежать мне, даже если и станешь моей женой.
Кроме того, я та самая тварь, которая восстановится уже через пару часов. На мне и следа не останется. Жаль только, проклятым гайларом я стал уже после того, как твой отец исполосовал мне лицо от уха до уха. Но и в этом есть свое наслаждение. Я бы никогда не принес столько ужаса, будь я таким, как все. Ты содрогнешься, когда поймешь, какое чудовище жаждет получить тебя в жены.
– Мой брат мертв, а я не верю в Иллина. Ему уже все равно, что станет с его телом, а я буду оплакивать его душу до самой смерти. Моя совесть чиста. На моих руках нет его крови, и я любила его всем сердцем. Он знал об этом, и этого достаточно. Мои люди и так умрут от голода в твоих вонючих подвалах, так что я буду милосердной и позволю этому произойти быстрее.
Я усмехнулся, не отрывая взгляда от ее глаз. Слишком благородно для дочери паршивого предателя. Слишком честно для мерзкой твари, которая удерживала меня в своих объятиях, пока ее отец резал на куски мой народ.
– Какая красивая сделка с собственной совестью. Блестящая защита. Браво. Суд Лассара аплодировал бы тебе стоя.
– Зачем тебе все это? Я могу написать отцу, и он даст за меня сундуки золота. Он вернет тебе Валлас. Отпусти меня, и ты станешь самым богатым человеком во всем Объединенном королевстве!
– Что еще он сможет мне вернуть, Одейя? Он вернет мне мать, которую трахали ваши солдаты прямо на глазах у её мужа? Он вернет мне сестру? Ее пустили по кругу по приказу твоего отца. Он вернет мне мою жизнь до того, как мой народ открыл ворота предателям и впустил смерть в свой город? Он вернет мне все это? Я видел валласких девочек, совсем маленьких, девочек с пустыми глазами в услужении старым и обрюзгшим жирным свиньям, тыкающим в них свои вялые стручки и толстые пальцы, я видел мальчиков с разорванными и искалеченными телами. Я видел стариков, забитых насмерть за то, что не могут работать. Моих соотечественников, моих людей, которых лишили будущего только за то, что они не верят в проклятого Иллина и говорят на другом языке. Это все можно вернуть? Исправить?
Она судорожно сглотнула и медленно выдохнула, взгляд подернулся дымкой слёз. Я бы мог на это купиться несколько лет назад, но не сейчас. Я больше не верил ни слезливым речам, ни отчаянью во взглядах, а верил только в поступки.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить и видеть все это… но на войне…
Одейя замолчала, потому что волк во мне оскалился и грозился рвануть наружу, я знал, как сейчас сверкнули мои глаза. Она испугалась и сильно вздрогнула. Дааа, зверя чувствуют все. Его не скрыть и не спрятать. Им воняет за версту. Его чуют на уровне подсознания. И я видел, как почернел мох на стене. Аура проклятых сильна и убивает все живое одной силой мысли. Я мог бы убить и её. Одним взглядом. Просто она об этом не знает. А я пока не хочу ее смерти.
– Так вот, эта война не закончилась. Она продолжается каждую секунду, пока мои люди носят клеймо рабов… И на войне…
Девушка меня поняла и теперь молчала, продолжая смотреть мне в глаза, нахмурившись и тяжело дыша. Не может отвести взгляд, потому что я не даю. Я держу его, позволяя чудовищу управлять ею. Но ровно настолько, чтобы она не поняла, что это делаю я.
– Зачем тогда тебе жениться на мне? Просто убей меня и отправь отцу мою голову. Разве это не станет справедливой местью?
Идеально наивное благородство. Браво. Я впечатлился.
– Просто.
– Что?
– Вот именно – слишком просто. Я хочу больше! Я хочу все! И я это получу. Рано или поздно ты сделаешь так, как я желаю.
– Не получишь. От меня не получишь никогда!
Я рассмеялся ее упрямству и в то же время невольно восхитился – смелая или глупая. Счастливое неведение и непонимание. В каком сказочном мире ее держали? Воин? Черта с два. Наивна, как ребенок. До абсурда. Либо великолепная актриса. Со временем проверим, что она такое – Одейя Вийяр, и из чего сделаны ее мечты, иллюзии и страхи.
– Маленькая золотая принцесса, которая не видела настоящей войны и впервые увидела смерть в самом неприглядном ее облике. Это лишь малая часть того, что могу тебе показать. Оглянись вокруг – ты в моем царстве. Я здесь решаю, как тебе жить, сколько и когда ты умрешь. И если я захочу, то уже сегодня ночью с тебя срежут твое клеймо, распнут у стены, и я отымею тебя как обычную лассарскую шлюху.
– И обгоришь до костей, – она зло усмехнулась, – вряд ли без члена ты будешь так же грозен, как и с ним.
Я приподнял одну бровь и ухмыльнулся:
– Даже так? Благородная деса умеет говорить пошлости? – наклонился к её уху и прошептал, – Ты слишком неопытна, девочка…трахать можно не только членом. Трахать можно чем угодно, но я не стану ломать твой розовый мир и приводить примеры. Тебя ведь никогда не трахали, правда? Даже пальцами?
Теперь она дернулась изо всех сил и толкнула меня в грудь, но я даже не шелохнулся, а под ее ладонями кожа вздулась рубцами.
– Ублюдок!
– Намного хуже, Одейя. Намного страшнее. Ты даже не представляешь, кто я и что я с тобой сделаю. Со всеми вами. После того, как убью всех твоих людей.
