Текст книги "Страшные NЕ сказки (СИ)"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– А Берни? Я его звала, но он не идет ко мне. Мы оставим его здесь?

– Берни взрослый песик и он прекрасно знает дорогу домой.

Невольно обернулась и посмотрела на торговку, но та, казалось, уже забыла о них и любовно раскладывала букеты на досках, поглаживая цветы скрюченными пальцами. Ее глаза были все так же закрыты.

Берни не вернулся. Его нашли через день рано утром. Он лежал среди желтых цветов со вспоротым брюхом и выпотрошенными внутренностями. Видимо на несчастного пса напали степные волки, разодрали беднягу и бросили умирать в страшных мучениях. Но это было потом…

* * *

Айрин опять приснился тот самый сон, который она впервые увидела несколько месяцев назад. Она его запомнила и хотела увидеть снова, испытать ощущение счастья вместе с ощущением реальности, которое сводило с ума своей правдоподобностью.

Рин закрывала глаза, втягивая носом запах свежевыстиранной наволочки. Конечно он скорее напоминал лавку Эда с товарами для дома, но она любила представлять, что вместо куска дешевого мыла она стирает белье сиреневым лавандовым порошком. Ей почему-то казалось, что именно так пахнет на море – лавандой, песком, соленой водой и ИМ. Другим ИМ. Таким, каким он должен был быть и никогда не был. Таким, как она увидела его в том сне.

Зак. Ее муж. Он явился ей совсем иным, чем в реальности. Там он носил белую рубашку под темно-синей модной безрукавкой, его туфли блестели, как полированное дерево или зеркальные полы в королевской зале. Нет, Айрин никогда не была в королевской зале, она никогда не была даже в обычном музее в городе, потому что это удовольствие не для жены шахтера. Она просто имела прекрасное воображение и много читала.

Но во сне муж открывал перед ней дверцу новенького автомобиля, садился за руль, и они ехали в город на летнюю ярмарку. Нет, не за тем, чтобы купить подешевле продукты и не за тем, чтобы торговаться за моток ткани на пальто для Дэйзи. Они ехали, чтобы сорить деньгами.

Зак покупал Рин алое платье с белыми цветами и лакированные туфли с золотыми пряжками, они садились в машину и отправлялись через пшеничное поле по дороге ведущей серпантином вниз, к пляжу с горячим песком и бирюзовой водой, лижущей запеченные на палящих лучах солнца ракушки, отливающие разноцветным перламутром. Зак вытаскивал Рин из машины, они целовались, как одержимые и потом он нес ее на руках в дом на берегу моря, чтобы любить на широкой постели с шелковыми простынями, пахнущими лавандой. Айрин стонала, кричала и шептала его имя, говорила, как сильно его любит пока он страстно вбивался в ее тело и мял ее упругие маленькие груди, содрав корсаж алого платья вниз. И она совсем не думала о том, что оно испортится – ведь ее Зак купит ей сотни таких платьев.

– Рин, просыпайся, – Закарий пришел с работы к ужину и слегка тряс ее за плечо, – я деньги принес.

Она ненавидела его в эту минуту так же сильно, как любила за секунду до пробуждения в своем сне. Потому что он был не таким – у него не блестели глаза, не сияла улыбка на мужественном лице и не видно было ямку на волевом подбородке. Он давно зарос щетиной, в которой уже отчетливо пробивалась седина, а от недосыпа и работы под землей под глазами Зака синяки напоминали черные ямы. Муж конечно же не приехал домой на машине, а горсть монет, которые он высыпал на стол, скорее напоминала подаяние в дырявой шапке нищего скрипача на ярмарке из ее сна.

– Вкусный был ужин, любимая. – за это она тоже его ненавидела, потому что на ужин у них пятый день была гороховая каша с морковкой и от ее запаха всех уже тянуло на рвоту, – Я спать и на вторую смену. Мы кажется нащупали путь к "плодоносной" жиле и скоро шахта начнет давать прибыль, надо только копнуть поглубже. Ярмарка еще не окончилась? Я слышал городской совет продлил ее на три дня в честь праздника цветов. Сходи, купи чего-то для дома и сладости для Дейзи.

Он наклонился, чтобы поцеловать Айрин, но та увернулась от поцелуя и встала с кресла. Она не хотела, чтоб он к ней прикасался. Вот этот он. Она хотела другого Зака. Этому она не давала себя трогать уже больше года. Он вызывал в ней отвращение своими грязными пальцами и вечным запахом земли и серы. Когда она смотрела на его изможденное лицо, ей хотелось выть от разочарования. Он словно олицетворял все, что ее раздражало в этой жизни, потому что не оправдал ожиданий… потому что Зак Блэр – неудачник, а она жена неудачника.

А как же что-то для нее? Пусть даже просто шоколадка, но для нее. А как же обещанные три дня отдыха и поездка в большой город к родителям? Но Рин ничего не сказала мужу, только провела его ссутулившуюся фигуру взглядом до самой комнаты и снова посмотрела на монеты – в ее снах у Зака в портмоне красовались толстые пачки купюр, и он швырял ей на колени хрустящие новенькие банкноты со словами:

– Купи себе все что хочешь, родная. – потому что во сне он ее любил, а в реальной жизни он погубил куколку Айрин Сайд и сделал из нее двадцатишестилетнюю старуху Блэр.

И сейчас она хотела только одного – красное платье с белыми цветами и свой сон. Она сама не поняла, как оказалась снова на ярмарке и даже не поняла, как сказала слепой старухе те самые слова, что та хотела услышать и как несла домой венок из лиров и вожделенную ткань, завернутую в тонкий пергамент, она тоже не помнила. Потому что с этого момента ТОТ сон начал сниться Айрин каждую ночь и, как обещала старая ведьма, он был намного ярче яви… Только явь… Явь со временем превратилась для нее в самый жуткий кошмар.

В эту ночь и погиб Берни… В ночь после того, как Айрин принесла в дом венок из лиров.

Поначалу сны Рин и правда становились все красочней и красочней, казалось она проживала в них необыкновенную жизнь, как в сказке, вместе с любимым Заком и маленькой Дейзи похожей на принцессу в кукольных нарядах верхом на пони. Айрин не хотелось просыпаться, ей хотелось навечно остаться в той реальности, которую она купила у глупой ведьмы, заплатив чем-то эфемерным и совершенно не важным для нее самой. По крайней мере она до сих пор не знала, что именно у нее взяла старая слепая Веаса.

Но спустя несколько недель все начало меняться. Из снов начали исчезать какие-то детали и появляться новые совершенно незнакомые лица и вещи. Женщина не придавала этому значения она жаждала погрузиться в забытье и оказаться в ином мире. Она даже начала покупать себе снотворное, чтобы засыпать днем пока Дейзи в школе.

Необратимость обрушилась на Айрин неожиданно, и она не сразу поняла, что ее сны напрямую связаны с явью. Вначале, в иной реальности, пропали ее родители. Не то чтобы пропали – они попрощались с ней и уехали в неизвестном направлении по дороге, ведущей в огненный закат. Айрин из сна помахала им рукой и подумала, что теперь никто не станет ее пилить и они с Заком заживут намного лучше. Чуть позже, уже наяву, госпожа Блэр получила на почте извещение, что дом Сайдов в Мине сгорел. К сожалению, никто не спасся. Родителей хоронили в закрытом гробу и после них не осталось даже соломинки – все сгорело дотла. Все их сбережения, которые были в доме. В полиции, куда Айрин ходила подписывать бумаги, ей отдали золотое кольцо отца и крестик матери. Свое кольцо София Сайд переплавила на сережки для новорожденной внучки, которые дочь продала в прошлом году вместе с остальным золотом, чтобы расплатиться с долгами.

От страшной депрессии Рин спасали только сны. Иногда ей вообще не хотелось просыпаться… А потом она потеряла Зака. Увидела во сне море с песком и себя на огромном великолепном корабле, кружащуюся в танце с красивыми, великолепно одетыми мужчинами, но уже без мужа. Она даже не стала его искать, а когда ей сообщили, что его смыло волной с палубы и он утонул, Айрин услышала собственный звонкий и счастливый смех.

Спустя день Зака придавило камнями на шахте. Он умирал мучительно и страшно. А Рин поняла, что с ее снами что-то не так. Они сбываются каким-то чудовищным и извращенным образом. Она в ужасе побежала искать старуху. Вернуть проклятый венок. Ей не нужны эти сны. Ей нужен здоровый муж, она не может смотреть на его мучения и ей хочется сдохнуть самой или биться головой о стены, пока не размозжит себе череп, чтобы не слышать его стоны агонии и дикой боли.

Ярмарочная площадь давно закрылась, и никто не знал куда делась слепая ведьма. Возможно, она теперь продает свои венки у церкви святого Андреуса, именно там собирались нищие со всего городка. Но возле церкви Айрин сказали, что Веаса умерла в последний день ярмарки. Несчастный случай – она задушилась длинной золотой цепочкой во сне. И Айрин вдруг вспомнила эту цепочку, она отчетливо увидела ее перед глазами, болтающейся на дряблой шее старухи. Оказывается, Веаса когда-то пела в королевской опере для самого Антуана Четвертого и эту цепочку ей подарил венценосный любовник, потом он ее бросил, выгнал из дворца, и она оказалась в городе Лир, где схоронила своих троих сыновей-ублюдков, рожденных в грехе неизвестно от кого, а потом ослепла и сошла с ума. Конечно, это могло быть просто сплетней. Люди любят болтать ерунду и сочинять небылицы.

Когда, отчаявшись, Айрин вернулась домой ни с чем, муж уже не дышал, а она заорала от адской муки, которая разодрала ее изнутри… потому что именно сейчас поняла, как он был ей дорог. Именно сейчас… когда встретилась взглядом с его остекленевшими глазами и закрыла их своими дрожащими пальцами. Никто и никогда не будет любить ее так, как любил Зак Блэр.

Еще через неделю из снов Рин пропала Дейзи… ее маленькое тельце нашли в старом колодце, оно пролежало там несколько дней, пока девочку искали по всему городу. А Айрин больше не хотела видеть прекрасные сны, она хотела только одного – умереть, но вечный сон стоил намного дороже, а ей было нечем платить – самое дорогое она уже отдала.

* * *

1970 год. Спустя 40 лет. Город Лир

– Мам, а наших собак привезли?

– Конечно, дорогой. Они уже давно ждут нас в новом доме и очень скучают.

Ребенок замолчал буквально на две секунды, а потом снова прильнул к окну.

– Ма-а-а-ам, смотри карусель и клоуны. Ма-а-а-ам.

Маленький Нати показывал пальцами на высокую карусель с лошадками, а молодая женщина не могла оторвать взгляда от заснеженных вершин гор, обсыпанных снизу желтыми цветами и словно утонувших в тяжелых темно-серых облаках и дымке, неизвестно откуда взявшегося, тумана. Завораживающее и зловещее зрелище одновременно. Она вспомнила, как кто-то из слуг перед их отъездом говорил, что Лир – проклятое место и не стоит ехать туда, где новые дома строили на костях несчастных шахтеров. Но Луиза не была суеверной, а ее старшему сыну был нужен свежий воздух вдали от суеты больших городов.

– Тише, Нати, ты разбудишь Роба, а он только уснул.

Светловолосый мальчик лет семи бросил взгляд на спящего брата, положившего голову матери на колени, и незаметно показал ему кончик языка, а потом снова уставился в окно машины.

– Смотри-и-и, мам, там сладкая вата продается и у фокусника кролик в шляпе. Давай остановимся. Я хочу ваты и мороженое.

– Сначала нам нужно обустроиться в новом доме, милый, а потом мы придем на ярмарку. Обещаю тебе. Долго еще в вашем городе продлится ярмарка, господин Сомнус?

Луиза Дэйли – красивая женщина лет тридцати с длинными золотистыми локонами и большими синими глазами вопросительно посмотрела на управляющего, встретившего ее в порту утром и весьма кокетливо поправила соломенную шляпку с белыми цветами. Мужчина словно вынырнул из задумчивости, поправил очки на мясистом носу и прокрутил пальцами длинную золотую цепочку с кулоном в виде короны у себя на шее.

– В праздник цветов, госпожа Дэйли, власти устраивают гуляния на три дня. Но вам совсем не обязательно ездить на ярмарочную площадь – я могу распорядиться, чтобы оранжерею в вашем доме украсили самыми диковинными цветами и пригласили танцоров и акробатов к вам в дом.

– Я бы хотела, чтобы было побольше роз.

– О, да. Среди роз вы бы смотрелись как настоящая королева. Красных и белых роз.

– Я не хочу праздник дома. – закапризничал мальчик, – Я хочу в город. Не хочу дома… не хочу-у-у-у.

Сомнус посмотрел на Нати, который явно был раздосадован его предложением и снова перевел взгляд на женщину.

– Да, это было бы неплохой идеей, господин Сомнус, вы очень заботливы. Милый, – женщина наклонилась к младшему сыну, – ты успеешь посмотреть на клоунов и съесть сладкую вату. Папа прилетит завтра утром, мы поедем в город, и он купит тебе столько ваты, сколько ты захочешь, но мы должны думать и о Робе.

– Вы всегда думаете только о Робе.

Машина как раз проехала у разноцветных ворот и Луиза Дэйли вдруг заметила старую женщину в ярко-красном платье с белыми лепестками. Грязном, ободранном красном платье. Наверное, раньше оно было невероятно красивым, но сейчас напоминало рваную тряпку, липнущую к худым босым ногам старухи, которая сжимала в руках венки из ядовито-желтых лиров и предлагала их каждому, кто входил в пестрые ворота ярморочной площади.

– Что она делает? Продает цветы, которыми усеян каждый клочок этой земли?

Управляющий равнодушно посмотрел на торговку в красном и покачал головой:

– Это несчастная Рин. Она обезумела много лет назад, когда утонула в заброшенном колодце ее дочь, а мужа задавило насмерть во время обвала на их собственной шахте. У нее отобрали дом, чтобы расплатиться с семьями погибших и инвесторами.

– Бедная женщина. И кто-то покупает у нее венки?

– Лиры издавна называются ловцами снов. Это очень красивые цветы, о них слагают легенды.

– Легенды? Как интересно.

– Да. Легенды. Например, если обменять у кого-то веночек из ловцов снов, то сны обязательно станут явью. Самые прекрасные из них.

– Какая красивая легенда. А эта Рин слепая? Почему ее глаза закрыты?

– Этого никто не знает.

– Ма-а-ам, давай купим у нее лиров. Ведь если она их продает, ей очень нужны деньги, а у меня сбудется парочку снов.

– Она их не продаст. Она их обменяет на самое дорогое, что у вас есть.

Золотоволосая дама пристально посмотрела на управляющего и прижала к себе младшего сына, ее ровные и аккуратные брови в недоумении сошлись на переносице.

– Самое дорогое не продается и не обменивается, господин Сомнус.

– Разумеется, моя госпожа. Я лишь озвучил строки из легенды.

– А я бы обменял.

Роб поднял голову с колен матери и выпрямился на сидении, щурясь от яркого солнца и всматриваясь в толпу на ярмарке.

– Не говори глупости, малыш. – Луиза погладила старшего сына по руке и сжала его пальцы, – разве мы не счастливы все вместе? Зачем нам какие-то сны, если у нас есть наша реальность? Тем более это всего лишь легенды.

Тот пожал плечами, и они свернули на дорогу, ведущую в новый район Лира.

– А вот и ваши владения. Шикарное место с видом на город. Когда-то здесь находились шахты.

– Да, я знаю. Мой муж велел их засыпать перед тем как начать строить наш дом. Горный воздух должен пойти на пользу Робу.

Машина остановилась у шикарного белого особняка с высокой, двускатной черепичной крышей и к хозяевам поспешили слуги, один из них вез инвалидную коляску. Когда старшего сына Луизы пересадили в кресло на колесиках, младший подошел к нему и тихо сказал:

– Я поеду с отцом в город, а ты останешься здесь подыхать от скуки и ни один клоун тебя не развеселит, зануда Роб.

Мальчишка скрылся из виду, а Роб посмотрел на Сомнуса, который слышал жестокие слова Нати. Мужчина подмигнул Роберту, а потом взялся за коляску и повез парня в дом.

Луиза смотрела на старшего сына и нового управляющего с просторной веранды, пока внизу слуги заносили в дом сумки и чемоданы. Муж нанял Сомнуса полгода назад по рекомендации и тот сразу же прекрасно поладил с Робом. Для Луизы это стало огромным облегчением, так как с ее больным ребенком день ото дня становилось все тяжелее и тяжелее находить общий язык.

Едва мужчина и мальчик поравнялись с вольерами, в которых лениво спали хозяйские ротвейлеры, собаки тревожно повели ушами и громко зарычали. С тех пор они весь вечер не унимались. Скалились, метались по клеткам, грызли прутья решеток. Луиза не понимала, что именно с ними происходит, ведь собаки всегда вели себя спокойно. После полуночи вакханалия воя и лая стихла, а на рассвете, когда Сомнус уехал из поместья в город, из вольеров не доносилось ни звука. Луиза поежилась от утреннего холода и плотнее закуталась в халат – эта тишина показалась ей зловеще мертвой по сравнению со сказочным и ярким сном, который приснился молодой женщине этой ночью на новом месте.

КОНЕЦ

*1 Лиры, желтые цветы, растущие вокруг города Лир.

*2 Нан – 50 копеек.

*3 Тан – 4 нана.