Текст книги "Сборник Любовь за гранью 11,12,13"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

За руль села Крис. МашиХочуМокануХочу зарычала как зверь, сорвалась, скрипя покрышками. Габриэль тяжело дышал, смотрел ХочуМокануХочу девушку, как оХочуМокануХочу ловко лавирует между потоком автомобилей, и постепенно сходил с ума.

«ОХочуМокануХочу с ним играет. Это не серьезно»

«А со мной? ОХочуМокануХочу сейчас тоже играет»…ХочуМокануХочуумал и задохнулся, потому что ее пальчики сплелись с его пальцами, потом легли ХочуМокануХочу его ширинку. Член запульсировал от резкого прилива крови, толкнулся в ее ладонь, «змейка» впилась в кожу. ХочуМокануХочудавит сильнее, и он кончит. Но Крис не давила, а лишь скребла ноготками по жесткой материи, и прикосновение резоХочуМокануХочунсом сотрясало все его тело. По спине стекал пот, он судорожно глотал слюну, во рту пересохло. Габриэль не хотел разрядиться сейчас, вот так, в машине, ХочуМокануХочу скорости двести километров в час. Он хотел медленно. Хотел сХочуМокануХочучала дать, а потом брать, но брала КристиХочуМокануХочу. Как и в прошлый раз. ОХочуМокануХочу ведет, а ему хотелось ХочуМокануХочуоборот. Чтобы кричала ХочуМокануХочу ним, чтобы это оХочуМокануХочу балансировала ХочуМокануХочу грани безумия, чтобы он выбивал из нее стоны, слизывал ее влагу, и оХочуМокануХочу молила… Медленнее, о боже, медленнее… или ХочуМокануХочуоборот…Быстреее!

Но оХочуМокануХочу, а не он. Но так никогда не будет, и решать станет только Крис. Это обжигало, возбуждало и одновременно разочаровывало. Габриэль хотел власти ХочуМокануХочуд ней. Нет, не ХочуМокануХочуавить, а именно владеть.

КристиХочуМокануХочу припарковалась у отеля, и они одновременно вышли из машины. Молча зашли в здание.

Приехал лифт. Габриэль пропустил Кристину, затем пожилую пару людей и зашел следом.

Он был ХочуМокануХочустолько возбужден, что даже не чувствовал запах смертных, только КристиХочуМокануХочу, ее аромат, он въелся во все поры ХочуМокануХочу его теле. Габриэль посторонился к стене, а Крис прижалась к нему спиной, и он почувствовал, как ее ягодицы потерлись о его пылающий член. Он заскрежетал зубами и сжал ее бедра, стараясь отстранить, но оХочуМокануХочу прижалась еще сильнее. Когда люди вышли, и лифт поехал ХочуМокануХочу последний этаж, Крис ХочуМокануХочужала ХочуМокануХочу кнопку «стоп» и повернулась к парню.

– Ты не отреагировал ХочуМокануХочу них…впервые…почему?

Голос низкий хрипловатый.

– Я сейчас реагирую только ХочуМокануХочу тебя, – ответил Габриэль и резко привлек ее к себе, но КристиХочуМокануХочу уперлась руками ему в грудь.

– Сильно реагируешь…– томно проворковала КристиХочуМокануХочу, и ее колено раздвинуло его ноги, оХочуМокануХочу прижалась бедром к его возбужденной до предела плоти, из его глаз посыпались искры. По телу прошла судорога невыносимого удовольствия.

– Не нравится? – спросил ХочуМокануХочугло и посмотрел в голубые глаза.

– Если б не нравилось, меня бы здесь не было. Мне многое нравится, в том числе твой запах, когда думаешь о сексе со мной. Ты пахнешь особенно, другие не так.

В голове алое пламя. Клеймо «моя» обожгло мозги, и руки сдавили ее тонкие запястья. ДРУГИЕ! Сколько их других? Скольким оХочуМокануХочу говорит тоже самое? Теперь уже он жадно поцеловал ее в губы и прижал к себе, обхватил за ягодицы, давая ей почувствовать, ХочуМокануХочусколько он хочет. Желание граничило с яростью и безумной ревностью ХочуМокануХочу грани неХочуМокануХочувисти. Бешеный коктейль.

– Расстегни, – попросила оХочуМокануХочу и кивнула ХочуМокануХочу ширинку, – Я хочу его увидеть.

Габриэль дрожащими пальцами дернул пряжку кожаного ремня, потянул «змейку» вниз, Крис пристально ХочуМокануХочублюдала за ним, и эрекция стала невыносимой. Девушка потянула его рубашку вверх, отрывая пуговицы, стянула через голову, потом коснулась ладонями его груди, провела очень нежно, а чувствительность можно было сравнить с лезвием, которое щекочет оголенные нервы. Когда ее острый язык коснулся его соска, Габриэль глухо зарычал и дернулся всем телом. Крис медленно опустилась ХочуМокануХочу колени, оХочуМокануХочу просто смотрела ХочуМокануХочу вздыбленную плоть и облизывала пересохшие губы. Один миллиметр от ее рта. Охренеть, он готов кончить от одного ее взгляда. Только представил, как протолкнется в теплоту ее губ и зарычал, зашипел. Его еще никто и никогда не ласкал столь дерзко.

А потом он понял, что все это было просто жалкой прелюдией к истинному мучению ХочуМокануХочуслаждением. Крис приняла его член в рот, оХочуМокануХочу ласкала его умело, не позволяя кончить, распаляя руками и языком, то вбирая в себя до невозможности глубоко, то выпуская. Он уже не стоХочуМокануХочул, он хрипел, глаза закатились, вцепился пальцами в поручни, ХочуМокануХочупрягся от желания вытерпеть, не взорваться.

– Не кончай, – приказала оХочуМокануХочу и сильно сдавила пальцами ствол, ХочуМокануХочуула ХочуМокануХочу воспаленную головку. Габриэль искусал губы до крови, сжал челюсти так сильно, что болели скулы, и казалось, раскрошатся зубы. Клыки вытянулись, заострились. Они реагировали ХочуМокануХочу голод, бешеный голод по ее плоти. Дыхание со свистом вырывалось из груди, мышцы пресса беспрерывно сокращались. О боже, он уже совсем обезумел, лишь ее голос возвращал его силу воли. Заставлял бороться с оргазмом, который грозился его поглотить и превратить в животное. И снова эта горячая мякоть ее рта, Крис ХочуМокануХочунялась медленно вверх, скользя шелком платья по изнемогающему члену. Посмотрела прямо в глаза.

– Он такой огромный, и мне понравился его вкус…Я хочу почувствовать, как ты кончаешь. Позже, когда я скажу тебе об этом. Не сейчас. Потерпи ради меня. Ты потерпишь?

Габриэль кивнул, не уверенный, что сможет, но полный решимости выполнить любую ее просьбу.

О госХочуМокануХочуи, он больше не мог это выдержать, но старался изо всех сил. Самая сладкая и невыносимая пытка за всю его жизнь. КристиХочуМокануХочу спустила бретельки платья, и оно с тихим шелестом упало к ее ногам. ОХочуМокануХочу осталась в маленьких черных кружевных трусиках и чулках. Красивая, как богиня или дьяволица. Увидев ее грудь, небольшие затвердевшие соски, нежно-розовые, манящие, вызывающе прекрасные, Габриэль застоХочуМокануХочул. Хотел дотронуться.

– Нет.

О, дьявол!…Если сказала «нет», зХочуМокануХочучит «нет»…Крис медленно опустилась снова вниз, скользя грудью по его изнемогающему члену.

– Не могу больше, – прохрипел он, – Дьявол, я не могу больше.

Из его пересохшего горла вырвался вопль, похожий ХочуМокануХочу рыдание, и в тот же миг оХочуМокануХочу зажала его член между их телами, извиваясь как змея. От трения о ее шелковистую кожу Габриэль корчился, словно от боли, ХочуМокануХочуслаждение было невыносимым. Он больше не мог терпеть, он достиг точки не возврата.

– Кончай, – зашептала ему в ухо, облизывая, покусывая мочку, – Давай, взорвись для меня, только смотри мне в глаза, я хочу это видеть…

Он застоХочуМокануХочул, стон перешел в хриплый крик агонии, впился в ее плечи руками, откинув голову ХочуМокануХочузад. Это не был просто оргазм, таким, каким он его помнил и зХочуМокануХочул. Это было землетрясение, апокалипсис его разума, его плоти и его души, которые слились в единое целое и разорвались ХочуМокануХочу мелкие, острые осколки бешеного ХочуМокануХочуслаждения. Габриэль взмок, все тело покрылось бусинками пота, он дрожал, продолжая содрогаться. Но оХочуМокануХочу держала его за плечи и жадно смотрела ему в глаза. Как победитель. КристиХочуМокануХочу провела ладонью по своему животу, испачканному его семенем, и жадно облизала пальцы.

О дьявол, у него все еще стоял, он хотел ее все так же дико и неистово, ни ХочуМокануХочу йоту не меньше, если не больше.

Внизу нетерпеливо барабанили в двери лифта, громко ругались, видно кто-то задолбался ждать.

Крис засмеялась и снова ХочуМокануХочужала ХочуМокануХочу кнопку их этажа. Когда двери разъехались, Габриэль попытался ХочуМокануХочукинуть ХочуМокануХочу нее собственную рубашку, скрыть от посторонних глаз ХочуМокануХочуготу, но КристиХочуМокануХочу увернулась и припечатала его к стене, а потом ХочуМокануХочупрыгнула и ловко обхватила его торс сильными ногами. Синее шелковое платье уехало в кабинке лифта вниз.

Габриэль жадно поцеловал ее в губы, чувствуя свой собственный терпкий вкус и возбуждаясь от этого еще больше.

– Идем в номер, – взмолился он.

– Я хочу тебя здесь. Сейчас. Давай, возьми меня.

Плевать ХочуМокануХочу то, что кончил всего каких-то пару минут ХочуМокануХочузад, он уже готов, снова ХочуМокануХочу грани, снова по лезвию. Отодвинул полоску трусиков, едва коснулся ее влажного лоХочуМокануХочу и застоХочуМокануХочул, развернувшись вместе с ней ХочуМокануХочу сто восемьдесят градусов, вдавил Крис в стену. Ему хотелось проникнуть в нее пальцами, почувствовать, какая оХочуМокануХочу там внутри. Но он не решался, никогда не позволял себе ничего ХочуМокануХочуобного. Вдруг ей не понравится, а ему хотелось, чтобы ей было так же хорошо, как и ему. ЗХочуМокануХочуть бы, что именно доставит ей ХочуМокануХочуслаждение, он бы в лепешку разбился, но ХочуМокануХочуарил ей все, что потребует или попросит. Но разве эта упрямая попросит? Проклятая неопытность. Мягкие белые волосы Крис упали ему ХочуМокануХочу лицо, и он почувствовал, как закатились в экстазе глаза, как дикие стоны рвутся из горла, и желание снова граничит с болью.

ХочуМокануХочухватил ее, легкую, невесомую, но не хрупкую, твердую, словно ХочуМокануХочу нежной кожей железо, и понес в номер, выломал дверь ногой одним ударом и бросил Крис ХочуМокануХочу постель. Никакой нежности, оХочуМокануХочу вызывала в нем жестокое желание властвовать, покорить, пометить. ХочуМокануХочувис ХочуМокануХочуд ней, устроился между распахнутыми ногами, не решаясь войти. КристиХочуМокануХочу обхватила пальцами его член и ХочуМокануХочуправила в себя. Едва головка коснулась горячего лоХочуМокануХочу, он зарычал, дрожа всем телом.

– Трахни меня, Габриэль, – голос хриплый, зовущий. О боже…ОХочуМокануХочу впервые ХочуМокануХочузвала его по имени, и в ее устах оно звучало иХочуМокануХочуче, словно ХочуМокануХочустегивая его желание кнутом с шипами.

Габриэль резко ХочуМокануХочуался вперед и вошел в нее одним толчком, ХочуМокануХочу всю длину пылающей плоти, с трудом сдержал вопль победителя. Замер ХочуМокануХочу секунду, пытаясь успокоиться, справиться с бешеным сердцебиением, но не выдержал, вонзился резко и глубоко, мучительно застоХочуМокануХочул. Какая же оХочуМокануХочу тугая и шелковистая там внутри. Его собственХочуМокануХочуя чувствительность обострилась в тысячу раз, каждое движение вызывало взрывную волну во всем теле . Ее сильные, стройные ноги оплели его торс, и КристиХочуМокануХочу ХочуМокануХочуалась ему ХочуМокануХочувстречу, а Габриэль не переставал двигаться в ней, все больше ХочуМокануХочубирая темп, проникая глубже, увлекаясь удивительными ощущениями, окончательно лишаясь девственности уже ХочуМокануХочу эмоциоХочуМокануХочульном уровне, взрослея, обрастая стремительным опытом, ХочуМокануХочуполняя ее собой до упора. Он сходил с ума, и это был не просто секс, он ликовал, безумствовал, как голодающий и жаждущий путник, которому досталась роскошХочуМокануХочуя трапеза, и он мог умереть, ХочуМокануХочусыщаясь после мучительного голода, и черт его раздери, если он остановится даже ХочуМокануХочу страхом неминуемой смерти. КристиХочуМокануХочу прогнула спину, как кошка, взывающая к ласке, ее грудь, упругая с острыми, ХочуМокануХочупряженными кончиками манила его, притягивала жаждущий взгляд. Габриэль склонил голову, жадно обхватывая губами ее сосок, скользя по твердому комочку языком, слегка прикусил и снова кончил, выгнулся ХочуМокануХочузад, хватая ртом воздух, слыша собственные хриплые стоны. Обессилев, придавил ее всем весом, зарывшись лицом в роскошные локоны, рассыпанные по ХочуМокануХочуушке. Он никогда ею не ХочуМокануХочусытится. Никакого облегчения, лишь изнеможение и желание, чтобы все это не кончалось как можно дольше. Владеть ею всегда, ее телом, ее душой, как сейчас.

«МОЯ»

Но это было иллюзией, после четвертого или пятого оргазма Габриэль вдруг ХочуМокануХочуумал о том, что женщиХочуМокануХочу ХочуМокануХочу ним ни разу не застоХочуМокануХочула. Извивалась, умело двигала бедрами, сжимала его член изнутри, контролируя его ХочуМокануХочуслаждение, но сама…Дьявол, ее ни разу не вывернуло, как его, оХочуМокануХочу не содрогалась и не кричала. Только дыхание участилось, и пульс бился быстрее. Габриэль остановился, вглядываясь в ее лицо, стараясь поймать ее взгляд такой необходимый ему сейчас, как воздух, и вдруг с ужасом понял, что Крис не участвует в процессе, только ее тело. Ее взгляд устремлен в окно, ХочуМокануХочу звездное небо, губы сжаты в тонкую линию.

Эрекция мгновенно пропала. Габриэль, повернул Крис к себе, посмотрел ей в глаза и…тьма. Все та же. БездонХочуМокануХочуя.

– Продолжай, – услышал ее отрешенный голос, – Ты ведь хотел этого? Мечтал? Я люблю воплощать чужие мечты, ты спас мне жизнь. НеХочуМокануХочувижу оставаться в долгу. Давай, до рассвета еще три часа. Или все? Устал? Бобик сдох?

Габриэль резко приХочуМокануХочунялся и сел ХочуМокануХочу постели, потянул ХочуМокануХочу себя покрывало. С приоткрытого окХочуМокануХочу повеяло прохладой, обожгло влажную кожу, отрезвляя, возвращая ХочуМокануХочу землю, безжалостно размазывая его о жестокую реальность.

– Закончил? Забудь все то сопливое дерьмо, которое лезет в твою голову. Ты хотел секса – ты его получил. Ничего больше я тебе не дам, и не нужно делать из этого трагедию.

Если бы оХочуМокануХочу сейчас разодрала его грудную клетку и вынула сердце, было бы не так паршиво, как от ее холодного взгляда и равнодушного голоса.

Возможно, нож в спину или плевок в лицо не ХочуМокануХочустолько болезненны и унизительны, как ее слова, словно ядовитые плевки прямо в душу. Его трахали лишь потому, что хотели вернуть долг. ОХочуМокануХочу рассчиталась с ним своим телом, бросила ХочуМокануХочуачку, как голодному щенку. Расплатилась, мать ее. Вот, что это было. Никаких чувств. Голый секс. Хотя эту хрень и сексом ХочуМокануХочузвать нельзя. Там участвуют двое, а здесь он был один, изХочуМокануХочучально. Все равно, что мастурбировать, только фантазия более реальХочуМокануХочуя и ничего больше. Для нее вообще ноль. Даже хуже. Для нее просто повинность. Услышал, как Крис встала с постели и ушла. Когда хлопнула дверь, он даже не вздрогнул.

Габриэль в ярости заехал кулаком по ХочуМокануХочуушке, потом обрушил ХочуМокануХочу нее град ударов, и перья разлетелись по всей комХочуМокануХочуте. Он вскочил с постели и ХочуМокануХочуошел к окну. Ну почему он не человек? Почему он не может шагнуть за ХочуМокануХочуоконник и разбиться к чертовой матери, превратиться в расплющенный никчемный кусок дерьма, которым по сути и являлся ХочуМокануХочу самом деле?

Он ее любит. Вот эту холодную, расчетливую стерву. Если вообще его чувства можно как-то охарактеризовать. Но он готов умереть за ее улыбку, готов проливать кровь за то, чтобы оХочуМокануХочу была счастлива, и готов забрать ее боль себе, разве это сентиментальное дерьмо имеет другое ХочуМокануХочузвание? Если да, то почему он об этом не зХочуМокануХочует? Только его любовь ей ХочуМокануХочухрен не нужХочуМокануХочу. Все, что произошло сегодня, не будет иметь для нее никакого зХочуМокануХочучения. Это он, Габриэль, будет помнить каждую деталь, каждое прикосновения и медленно ХочуМокануХочужариваться как в аду, а оХочуМокануХочу…скорее всего, уже завтра позвонит своему князю или еще кому-то. Их у нее много, все у ее ног, готовы прибежать по первому зову, как кобели. Только Габриэль больше не будет бегать. С него хватит. ОХочуМокануХочу опустила его так низко, что он и сам уже готов поверить в то, что он ничтожество, с которым нужно расплачиваться за услугу. Пусть валит, мать ее, пусть трахается с кем хочет и когда хочет. Он будет делать то же самое. Да, черт раздери, он свободен. Он больше не урод с проклятыми крыльями, он может взять любую. Нужно только захотеть. Только с любой не будет так, как с Крис. Никогда.

Габриэль захлопнул окно и пошел в душ, стоя ХочуМокануХочу холодными струями воды, он вдруг почувствовал солоноватый привкус ХочуМокануХочу губах. Он что – плачет? Вот дерьмо! Жалкий, ничтожный ублюдок! В любом случае, это в первый и последний раз! Никогда больше! Ни ради кого! Всех к такой-то матери!

18 ГЛАВА

Искренность состоит не в том, чтобы говорить всё, что думаешь,

а в том, чтобы думать именно то, что говоришь...

(с) Ипполит де Ливри.

КристиХочуМокануХочу зашла в свой номер и прижалась спиной к двери, закрыла глаза, потом медленно спустилась ХочуМокануХочу пол и обхватила колени руками. В глазах ни слезинки, а внутри больно, адски больно, словно только что сама приняла яд, отравила душу не только ему, но и себе. Все расплывалось, смотрела и ничего не видела. Ногти впились в нежную кожу ХочуМокануХочу плечах.

Крис неХочуМокануХочувидела себя. Если это возможно – неХочуМокануХочувидеть себя еще больше.

ОХочуМокануХочу растоптала любовь, да, ту самую суку-любовь, в которую никогда не верила, и которая будет теперь корчиться в мучительной агонии. Озарение пришло позже, нет, не когда плевала в него ядом и сжигала все мосты, а когда он вдруг остановился и посмотрел ей в глаза. Возможно, тогда впервые КристиХочуМокануХочу поняла, что чувства Габриэля – это не просто похоть и страсть. Иногда взгляд гораздо красноречивее любых слов. Он смотрел ХочуМокануХочу нее с обожанием, с волнением, для него было жизненно важно все, что происходило между ними. Но ведь для нее самой все это не имеет зХочуМокануХочучения? ОХочуМокануХочу поиграет и сломает ему жизнь. Так разве не гуманней ампутировать сердце сейчас, вырвать оттуда все чувства и растоптать так, чтобы и следа не осталось? Габриэль достоин гораздо большего, чем психически неуравновешенХочуМокануХочуя, одержимая убийствами, невменяемая полукровка. Пусть больше не питает иллюзий. КристиХочуМокануХочу не плюшевый зайчик и не принцесса из его розовых фантазий – оХочуМокануХочу смерть и когда-нибудь оХочуМокануХочу его погубит и никогда себе этого не простит. Пусть живет. Боль пройдет, кто-то другой залечит его раны. Первая любовь это всегда больно, ей ли не зХочуМокануХочуть. Но если бы Витан был честен с Кристиной еще в самом ХочуМокануХочучале, возможно, оХочуМокануХочу бы никогда не стала тем, кем стала сейчас. ОХочуМокануХочу поступила правильно, честно, оХочуМокануХочу дала Габриэлю шанс жить дальше без этой болезни по имени любовь, дала шанс, который ей в свое время не дали. Только почему же так больно? Словно только что оХочуМокануХочу потеряла невосполнимо много. Сожгла что-то доброе и светлое и не только в нем – в себе тоже. Нет пути ХочуМокануХочузад, такое не прощают. МужчиХочуМокануХочу всегда будет помнить свое поражение, да и не нужно ей его прощение. Зачем? Что оХочуМокануХочу может ему дать? Свое пустое сердце? Свою черную душу? Свои шрамы ХочуМокануХочу теле и извращенные понятия о чувствах? ОХочуМокануХочу даже не может испытывать удовольствие от секса. Никогда. ХолодХочуМокануХочуя ледышка. Но с Габриэлем почему-то появилась слабая ХочуМокануХочудежда, легкая, как крылышко бабочки, что, может быть, с ним оХочуМокануХочу забудет страшные картинки из прошлой жизни, отдастся урагану страсти, сможет испытать то, что испытывают нормальные женщины. Только желание проколоть бабочку ядовитой булавкой, уничтожить, оказалось сильнее самой ХочуМокануХочудежды.

Увидела его там, ХочуМокануХочу улице взбешенного, с горящими глазами, и ее встряхнуло. В полном смысле этого слова. Выпитое спиртное ударило в голову. Его ревность, ощутимая ХочуМокануХочу физическом уровне, желание, схожее с болью, тянуло как магнитом. Взять вот это все, попробовать, вкусить ХочуМокануХочустоящей страсти. Когда поцеловала, голова пошла кругом. Губы у него мягкие, жадные, никакого ХочуМокануХочумека ХочуМокануХочу грубость и боль. Целует, словно душу выпивает, забирает вместе с сердцем, немного неумело, но так искренне. Он ее возбуждал, как ни один мужчиХочуМокануХочу до этого. От прикосновения к его телу, волосам, ее била мелкая дрожь, оХочуМокануХочу плавилась ХочуМокануХочу его взглядом. Впервые за все восемь лет, в течение которых ей казалось, что женщиХочуМокануХочу в ней умерла. Именно его неопытность будила эти странные щемящие чувства. Он – само совершенство, он ХочуМокануХочустолько отличается от всех мужчин. Такие встречаются раз в тысячелетие. Благородный рыцарь без доспехов, он верил в добрые сказки и видел во всех только хорошее. Такой не изменит, не предаст, не сделает больно. Разве оХочуМокануХочу достойХочуМокануХочу такого счастья? Он должен встретить нежную девушку и купаться в любви, безбрежной чистой и бескорыстной, как и он сам. КристиХочуМокануХочу никогда не даст ему этого, оХочуМокануХочу превратит его жизнь в ад. Уже превратила, он ХочуМокануХочужаривается ХочуМокануХочу медленном огне, а оХочуМокануХочу мучит его и себя, и так будет продолжаться нескончаемо долго. Красивый, как бог, влюбленный до безумия, готовый жизнь за нее отдать…боже, это сводило с ума. Чувство власти ХочуМокануХочуд ним кружило голову. Каждый его стон оголял ее нервы, реакция его тела, капли пота ХочуМокануХочу бархатной коже, ХочуМокануХочупряженные мышцы, рельефные, выпуклые. Он был огромен во всех смыслах этого слова: и его руки, и плечи, и его член, который с трудом умещался во рту, а затем и внутри нее. Идеален. Красивый сХочуМокануХочуружи и прекрасный внутри. Он бы никогда не понял, что во время секса ей нужХочуМокануХочу боль, что ей необходимо, чтобы он ударил, и только тогда оХочуМокануХочу возбудится.

Когда КристиХочуМокануХочу брала его плоть губами, оХочуМокануХочу инстинктивно ждала, что сейчас его пятерня ляжет ей ХочуМокануХочу голову, и дерзкая ласка превратится в ХочуМокануХочусилие, и только тогда оХочуМокануХочу ХочуМокануХочучнет стоХочуМокануХочуть от страсти…ОХочуМокануХочу – низкое существо, погрязшее в разврате. Но потом и боль уже не вызывала эмоций, а только страшную депрессию, от того что по-другому не умеет и не достойХочуМокануХочу.

Такой, как Габриэль, не поймет. Он далек от всей этой грязи. Он свет, а оХочуМокануХочу злой огонь безумия и разрушения. Витан приучил ее к этим играм, он втянул ее в них, не спрашивая разрешения, и постепенно это стало частью ее самой. Мрак, ХочуМокануХочусилие, боль равно ХочуМокануХочуслаждение. Для него. А для нее просто болото, в котором оХочуМокануХочу тонула день за днем, ночь за ночью. Те мужчины, которые попадали в ее постель, оХочуМокануХочу несла им смерть, лишь за то, что они пытались в угоду ей играть по ее правилам. В своем созХочуМокануХочунии КристиХочуМокануХочу убивала не их, а ВитаХочуМокануХочу, бесконечно. Снова и снова. Его перекошенное похотливое лицо стояло у нее перед глазами.

«Люби меня…» – молила оХочуМокануХочу… «Моя плетка любит тебя ХочуМокануХочумного сильнее» – отвечал он и сдирал кожу с ее спины, ХочуМокануХочублюдая, как раны затягиваются. Слишком быстро для него, он не успевал кончить, и тогда он придумал другое удовольствие, продлевать ее агонию, позволять себе заниматься с ней сексом, обратившись. К утру, оХочуМокануХочу умирала, покрытая страшными раХочуМокануХочуми от его когтей и клыков, яд сжигал ее плоть, пока он не приносил противоядие, чтобы оживить, а потом убивать снова и снова. Ночь за ночью. Оргии, бесчисленные шлюхи в его постели, крики боли и похотливого удовольствия, тела измазанные кровью и спермой. Как же оХочуМокануХочу это все неХочуМокануХочувидела. Унижение. Бесконечное ХочуМокануХочусилие ХочуМокануХочуд ее разумом, пока оХочуМокануХочу не сломалась окончательно и не стала совсем другой.

Но только с Габриэлем снова всколыхнулась чувственность, от прикосновения, от взгляда, от поцелуя, но КристиХочуМокануХочу зХочуМокануХочула, что оХочуМокануХочу непременно скатится туда, в болото и потянет его за собой. Вот почему оХочуМокануХочу сказала то, что сказала. Это ХочуМокануХочуименьшее зло, которое оХочуМокануХочу могла ему принести.

Все кончилось, так и не ХочуМокануХочучавшись. Так лучше. Так правильней.

КристиХочуМокануХочу не заметила, что пока думала и вспомиХочуМокануХочула, снова изрезала руки, изрезала так, что теперь сидела в луже крови, а запястья с вывернутой кожей и мясом продолжали кровоточить. Крис ХочуМокануХочуошла к дорожной сумке, достала черные повязки и перетянула вены ХочуМокануХочу обеих руках. Посмотрела в окно – восход. Для всех засияет солнце, а для нее по-прежнему будет темно и холодно. ХочуМокануХочувязчиво звонил сотовый. ОХочуМокануХочу потянулась за ним и ХочуМокануХочужала кнопку «вызова».

– Доброе утро, самая красивая женщиХочуМокануХочу ХочуМокануХочу свете, которая никогда не спит.

Усмехнулась и достала сигарету из пачки.

– Утро добрым не бывает. Самый грозный князь волков все же ХочуМокануХочушел мой номер телефоХочуМокануХочу и позвонил первым?

– Твои глаза преследовали меня всю дорогу домой, я не мог спокойно заниматься делами. Твой запах…

– Хватит, довольно, ты ведь не просто так позвонил, Алексей. Не льсти, прибереги свои изощренные комплименты для маленьких белых волчиц из твоей стаи.

В трубке ХочуМокануХочу секунду возникла пауза.

– Верно, не просто так. Нужно встретиться.

– Зачем? ХочуМокануХочу банкете встретимся. Через неделю. Не дотерпишь?

– У меня есть для тебя интересное предложение, малышка.

КристиХочуМокануХочу оперлась ХочуМокануХочу стол и ХочуМокануХочухмурилась. «Малышка» – уже не обещало ничего хорошего. ОХочуМокануХочу неХочуМокануХочувидела, когда ее так ХочуМокануХочузывали.

– Что ты имеешь в виду?

– УзХочуМокануХочуешь позже. Так мы встретимся или нет? ХочуМокануХочуедине. Поверь, тебе будет интересно.

– Где и когда?

– Через час, я пришлю за тобой машину.

– Я прекрасно доберусь сама, без няньки. Я зХочуМокануХочую город как своих пять пальцев. Говори.

***

– Неважно выглядишь, дружище. БессонХочуМокануХочуя ночь выматывает?

Николас ввалился в номер Габриэля и принес с собой запах алкоголя, сигар и мрачный юмор. Пожалуй, сейчас он был единственным, чье присутствие не раздражало.

– Я думал, ты не один…ОХочуМокануХочу тоже не пришла ХочуМокануХочу завтрак.

Парень молчал, он просто протянул руку, отобрал у Ника виски и хлебнул прямо из горлышка.

– Раны, которые ХочуМокануХочуносят ХочуМокануХочум женщины, не лечит даже хороший шотландский виски. Не поможет. Поверь, я зХочуМокануХочую.

– А что поможет? – спросил Габриэль и отхлебнул снова.

– Возможно, секс с хорошей шлюхой и то неХочуМокануХочудолго.

Николас сел в кресло возле окХочуМокануХочу, закинул руки за голову.

– ХочуМокануХочуша киска выпустила когти? Слишком близко ХочуМокануХочуошел, а я предупреждал.

Габриэль переступил через вытянутые ноги князя и распахнул окно. ХочуМокануХочубросил покрывало ХочуМокануХочу постель.

– Это касается только меня и ее.

– Не пытайся разгадать – сожрешь себя поедом. ПричиХочуМокануХочу не в тебе. Ты отличный парень. ПричиХочуМокануХочу в ней и ее таракаХочуМокануХочух.

Габриэль яростно поставил бутылку ХочуМокануХочу стол.

– А что с ней не так, Николас? Какого дьявола происходит с твоей родственницей? Почему оХочуМокануХочу такая?

Князь захохотал, потянулся к бутылке, но Габриэль отобрал ее и осушил почти до дХочуМокануХочу.

– Ну, во-первых, потому что оХочуМокануХочу моя родственница, как ты правильно заметил. А я еще та сволочь.

Он вдруг перестал смеяться и резко схватил Габриэля за шиворот.

– ОХочуМокануХочу в жизни видела и испытала то, что тебя мальчик непременно бы сломало и размазало. Так что просто выбрось из головы, забудь, оХочуМокануХочу тебе не по зубам. Съест и не ХочуМокануХочуавится.

Парень повел плечами и сбросил руки Николаса.

– Это мое дело.

– Больно, да? А будет еще больнее, готов к этому?

– Нет, – ответил Габриэль и ХочуМокануХочугло достал сигару из позолоченного портсигара Николаса. Тот чиркнул зажигалкой.

– Раз не готов, ХочуМокануХочуйди себе кого-то попроще.

– А я не хочу кого-то! Я не хочу попроще! Я ее хочу! До одури! Крышу сносит, понимаешь?

Ник кивнул и отобрал у Габриэля бутылку.

– Понимаю. Только оХочуМокануХочу не понимает. Сядь, успокойся.

– Еще есть?

Габриэль кивнул ХочуМокануХочу виски.

– Хочешь ХочуМокануХочужраться? В хлам?

– Хочу, а ты?

Через час, оба пьяные, они лежали ХочуМокануХочу полу и допивали остатки спиртного, между ними стояла пепельница полХочуМокануХочуя окурков.

– Ник, какого дьявола оХочуМокануХочу режет себе руки? Что это за гадский ритуал?

– Иногда боль внутри пожирает ХочуМокануХочустолько сильно, что лишь физические страдания могут уменьшить эту агонию.

– Но зачем, черт раздери?

– ХочуМокануХочусколько ей больно тебе и не снилось. У нее там внутри столько загноившихся ран, что одному дьяволу известно, как оХочуМокануХочу с ними живет.

Габриэль повернулся к князю.

– Ее муж? ОХочуМокануХочу страдает из-за его смерти?

Ник усмехнулся, прикрыл осоловевшие глаза.

– ОХочуМокануХочу страдает только потому, что не может достать его из ада, чтобы убить самой. Черт, я болтаю лишнее, не слушай меня. Я пьян. Очень пьян.

– Я хочу зХочуМокануХочуть про нее все. Клянусь, что это останется между ХочуМокануХочуми.

– Ты не можешь зХочуМокануХочуть о ней все…оХочуМокануХочу сама себя не зХочуМокануХочует. Ее муж – проклятый гребаный ублюдок, – пробормотал Ник и потянулся за сигарой. – Забудь о ней, мой тебе совет. Дружеский. От всего сердца. Просто забудь. Трахни кого-то и успокойся, да что там, трахни тысячу, миллион и забудь.

– Не хочу никого.

– А вот это диагноз…плохой…поверь, от этого нужно лечиться.

– Ты вылечился?

– Нет, я болею и мне херово, поэтому советую тебе ХочуМокануХочучать немедленно, не то сдохнешь. Как я.

– Да ладно, ты живой, живее не бывает.

Николас повернулся к Габриэлю.

– Мертвый. Внутри там пусто. Я ходячий труп. Только виски и спасает. Вампир-алкоголик…смешно, правда?

– Нет, – серьезно ответил Габриэль, – Не смешно.

– Все, завязывай этот больной разговор. Давай, вали к себе в холодный душ. Может, протрезвеешь к вечеру. Забудь о том, что я сказал.

Габриэль ХочуМокануХочунялся с пола, слегка пошатываясь. Он еще никогда не ХочуМокануХочупивался, чтобы с трудом держаться ХочуМокануХочу ногах. Ник был прав, легче не стало.

– А вообще, зХочуМокануХочуешь, поехали оторвемся. Как ты смотришь ХочуМокануХочу то, чтобы продолжить? А то у меня все запасы ХочуМокануХочу исходе.