Текст книги "Растопить лёд (СИ)"

Автор книги: Уляна Пас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 35

– Какого х. я ты сюда приперся? – закричал Доминик раздраженно.

У меня сложилось впечатление, что Воронов-старший в этот момент уменьшился как минимум втрое. Неудивительно, что он боялся собственноручно отдать сыну флешку. Если Доминик узнает о странной выходке отца, то последнему я не позавидую. Ну как вообще можно было додуматься стащить ту проклятую флешку?! Даже я понимаю, что Доминик никогда не будет просить помощи у отца. А теперь, после того как из-за его идиотской выходки пострадал Денис, даже не знаю как поступит с ним Доминик.

– Похоже, мне уже пора, – тяжело вздохнул мужчина и медленно поднялся на ноги. Мне показалось, что каждое движение приносит ему сильную боль.

– Не так быстро, папочка, – нехорошо улыбнулся Доминик и захлопнул дверь в кабинет изнутри. К счастью, тут еще был Захар, думаю, он сможет успокоить Доминика, если ситуация выйдет из-под контроля. – Пока не объяснишь чего заявился к Еве, я не позволю тебе выйти из этой комнаты.

– Я просто хотел вернуть все на свои места, – ответил тихо Воронов-старший и снова присел в кресло. – Я всегда делал тебе больно и, похоже, не перестаю этого делать и сейчас. Ты будешь ненавидеть меня и после смерти, но я сам это заслужил.

– Может, хватит твоей философии? – скривился Доминик. – Просто объясни чего приперся?

– Дом… Твой папа принес флешку, – я все-таки вышла из-за стола и встала рядом с мужчиной. Каким бы плохим он ни был, я не хотела, чтобы Доминик наговорил лишнего. Все-таки его отец болен и обижать его в такое время слишком низко.

– Какую флешку? – нахмурился мужчина и, похоже, сразу же понял в чем дело. – Так вот откуда ноги растут! Ты вообще оху. л?!

Возможно, я все-таки поспешила с признаниями… Доминик просто закипал от ярости и я серьезно начала волноваться за жизнь его отца.

– Таким способом он хотел привлечь твое внимание, – все же решила объяснить. – Твой папа надеялся, что ты придешь к нему за помощью и он вернет тебе флешку.

– А дальше мы заживем долго и счастливо? – скривился от такой перспективы Доминик. – Ты что, на старости вообще с ума сошел?!

Марк Воронов встал на ноги и со всей уверенностью, на какую был способен, взглянул на своего сына. Атмосфера была настолько гнетущая и напряженная, что хотелось поскорее выбраться из этого кабинета.

А дальше произошло то, чего никто из нас точно не ожидал. Воронов-старший встал на колени перед своим сыном. Я настолько растерялась, что даже слова вымолвить не могла. А Доминик… У него в глазах стояли слезы. Я видела перед собой маленького мальчика, который так сильно хотел, чтобы папа его любил. Но, увы, любовь эта появилась слишком поздно.

Такой сильный, уверенный в себе мужчина не смог сдержать эмоций. Он с такой силой сжал руки в кулаки, что костяшки пальцев побелели. А глаза неотрывно смотрели на отца и в них было столько боли, что мне самой вмиг стало больно за своего мужчину.

– Я знаю, что ты никогда меня не простишь. Знаю, что не заслужил даже прощения у тебя просить. Но все равно должен сказать о том, что столько лет носил в себе. Я любил твою маму, очень сильно любил. Увы, любовь моя была специфична и неправильна. Понял это лишь тогда, когда ее не стало. Чтобы заглушить боль, я привел в дом новую женщину, но забыл, что у меня остался еще и сын на руках. Извини, что думал всегда только о себе. Я был плохим отцом, да и отцом меня трудно назвать. Если тебе станет легче, то можешь убить меня собственными руками. Я это заслужил.

– Ты так красиво здесь распинаешься, а ошибки как делал, так и делаешь, – холодно сказал Доминик. – Я не убийца, папочка, и никогда им не был. Ты прав, то, что ты сделал, невозможно простить. И знаешь, я всегда желал тебе долгой и болезненной смерти. Просто мечтал об этом, хотел, чтобы ты страдал. Теперь вижу, что мое желание исполнилось. Но, к сожалению, счастья я не испытываю. Ты заслужил все то, что сейчас с тобой происходит. Это все, что ты можешь от меня услышать. А насчет флешки…

Доминик тяжело вздохнул и, подойдя к столу, взял ее в руку. Похоже, у него тоже закончились слова, но я не могла его винить. Это был чрезвычайно трудный момент и он так очень хорошо держался.

– Спасибо, что хотя бы вернул ее обратно, – хмыкнул напряженно и быстро вышел из кабинета. Я уже хотела броситься за ним, но Воронов-старший начал оседать на землю и мне пришлось ему помочь. Я заметила, что он теряет сознание и стало реально страшно.

– Доминик! – закричала так громко, как только смогла.

Воронова долго ждать не пришлось. Наверное, думал, что помощь мне нужна, потому что влетел обратно в кабинет словно сумасшедший. И, увидев своего отца без сознания, притормозил и нахмурился.

– Захар, вызывай скорую! – закричала охраннику и он сразу же принялся набирать номер.

Я сидела рядом с Вороновым и никак не могла понять, что делать дальше. Доминик вообще куда-то исчез и я даже подумала, что он не хочет участвовать в спасении своего отца. Но страхи мои были напрасными. Уже скоро в кабинет залетел Борис, а за ним еще двое медработников с носилками. Доминик стоял в дверях и напряженно наблюдал как его отца пытаются вернуть к жизни.

А дальше все завертелось, как на карусели. Воронова забрали в скорую и повезли в клинику Бориса. Мы с Домиником сели в его джип и двинулись за ними. А тогда еще целый час просидели в коридоре, ожидая результатов от Бориса.

Доминик не говорил со мной от самого клуба. Наверное, ему чрезвычайно трудно было находиться сейчас здесь. Возможно, если бы не я, то он и ногой сюда бы не ступил. Да какие бы у них ни были отношения, я понимала, что просто так отсюда не уйду.

Когда к нам подбежала незнакомка, я почему-то сразу же поняла, что это теперешняя жена Марка Воронова и мама Давида. Красивая, стройная, с длинными светлыми волосами и идеальным макияжем. Ее каблуки эхом отражались от плитки под ногами и от этого звука захотелось искривиться.

– Это все из-за тебя! – закричала она злобно и бросилась на Доминика с надеждой расцарапать ему лицо своими длинными наращенными ногтями.

Захар пришел на помощь вовремя и схватил женщину за руки, а потом профессионально завел их ей за спину. Она продолжала сопротивляться и выглядела довольно агрессивно.

– Ну что, доволен теперь? – продолжила свою гневную тираду женщина. – Ты забрал у него все! Оставил меня с Давидом без денег! А теперь еще и смерти его хочешь?!

– Лучше замолчи! – холодно, но спокойно сказал Доминик и женщина сразу же притихла. – Насколько я знаю, Давиду тоже достался большой кусок бизнеса отца. Да и ты без бабла не останешься. Поэтому, если хочешь, чтобы все твое осталось при тебе, лучше молчи!

– Ты чудовище! Урод! – снова завелась женщина и с новой силой начала вырываться из рук Захара. – Марк всегда говорил, что ненавидит тебя! Ты стал для него горьким напоминанием о бывшей жене. В тебе он видел ее лицо и с каждым днем ненавидел тебя все больше!

Доминик подошел к женщине так быстро, что я даже не успела глазом моргнуть. Приблизившись к ее лицу, он заговорил тихо, но очень холодно.

– Думаю, ты знаешь, что я могу закрыть твой поганый рот за секунду. Не знаю для кого ты тут так распинаешься, но можешь засунуть свои обиды себе… подальше. Возможно, я и был ненавистным сыном, но тебе досталась роль дешевой замены моей матери. Благодари, что не обобрал тебя до нитки. Все-таки Давида мне немного жаль, поэтому я тебя и не трогал. Но все может измениться в одно мгновение. Поэтому лучше хорошо подумай перед тем, как что-то сказать.

Женщина молчала, но в ее глазах было столько ненависти, что и слова были не нужны. Когда из операционной вышел Борис, все сразу как-то стихли и облако ненависти развеялось. Врач осмотрел нас напряженным взглядом и сказал:

– К сожалению, мы не смогли его спасти. У Марка была неизлечимая болезнь и жить ему оставался от силы месяц. Поэтому, возможно, это и к лучшему, что он долго не мучился. Боли у него были чрезвычайно сильные.

Борис еще что-то говорил, а я не сводила взгляда с Доминика. Его лицо не выражало никаких эмоций, но, что творилось у него внутри, даже представить себе не могла.

Мама Давида так вообще упала на колени и театрально закричала на всю клинику. Стало противно и неприятно смотреть на ее мини концерт. Я не чувствовала в ее голосе даже капельки боли и от этого стало неловко. Все было только ради денег. Сегодня убита горем вдова, а завтра богатая и свободная женщина.

Доминик мазнул равнодушным взглядом по женщине и, взяв меня за руку, повел на выход. Я молча шла за ним и никак не могла подобрать нужные слова. Что можно сказать тому, кто не испытывает боли урона, потеряв родного отца? Холодная рука Воронова крепко сжимала мою и это давало маленькую надежду, что после всех сегодняшних событий он не закроется от меня и я его не потеряю.

Глава 36

Домой мы возвращались в напряженной и гнетущей атмосфере. Доминик продолжал держать мою руку в своей, но голова его была повернута в другую сторону и он наблюдал как над городом встает солнце. Интересно, стало ли ему легче после того, как пришло понимание, что отца больше нет. Отпустила ли его та боль, что сопровождала долгими годами…

– Как ты? – спросила тихо, даже не надеясь услышать ответ.

– Сам не знаю, – вздохнул Воронов, не глядя в мою сторону. – Вроде радоваться надо, все же столько лет мечтал об этом моменте, а внутри ни одной эмоции нет. Мой папочка таки прирожденный бизнесмен, умер лишь после того, как решил все свои дела.

– Не все, – возразила. – Ты же ему так и не простил.

– Сомневаюсь, что ему так сильно было нужно мое прощение – задумался Доминик. – Он просто боялся, что после смерти придется встретиться с мамой. А она точно спросит хорошим ли отцом он был.

Приехав домой, я в первую очередь отправилась в душ. Хотелось смыть с себя все напряжение и усталость. Спать хотелось очень сильно, но я не собиралась тратить эти несколько часов на сон. Кто знает сколько времени я не буду видеть Доминика, поэтому сейчас хотела быть рядом с ним. Собрав наскоро чемодан, я отправилась искать Воронова.

Мужчина нашелся в своем кабинете. Доминик сидел за столом и, нахмурившись, просматривал что-то на планшете. Я тихонько подошла к нему и обняла за шею.

– Почему не спишь? – первым спросил Воронов, откладывая планшет.

– Не хочу тратить эти несколько часов на сон. Давай позавтракаем вместе, – ответила тихо.

– Окей. Закажи что-нибудь из ресторана по своему усмотрению, – согласился Доминик и, расцепив мои руки, встал со своего места. Я сразу почувствовала, что что-то изменилось в его отношении и это меня сильно напугало.

– Что с тобой? – спросила, когда Воронов налил себе в стакан виски. Если он пьет с самого утра, значит, что-то точно не так.

– Знаешь, смерть отца и все ощущения, что пришлось сегодня ощутить, заставили меня задуматься, – голос его звучал устало и безэмоционально. – Я не хочу быть таким, как он. Не хочу всю жизнь провести с чувством вины, если с дорогими мне людьми что-то случится. Я не герой и не такой замечательный парень, как ты любишь говорить.

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать… – растерянно пролепетала. Но на самом деле уже прекрасно понимала, что меня ждало дальше.

– Я не планирую жениться. Не планирую заводить детей. Не планирую влюбляться, – Доминик смотрел мне прямо в глаза и бил наотмашь каждым своим ужасным словом. В его глазах больше не было того тепла, с которым он смотрел на меня. Там снова все покрылось льдом.

– Для тебя все так просто? – сердито спросила. – А о моих чувствах ты подумал? Я люблю тебя! Разве этого тебе мало?

– Я тебя не люблю, – спокойно сказал Доминик и я замерла с открытым ртом. Хотелось так много сказать, но после его признания желание мгновенно исчезло.

– И чем ты сейчас отличаешься от своего папы? – все-таки выдавила из себя. – Боишься ответственности? Прячешь голову в песок? Где делся тот Доминик Воронов, в которого я влюбилась с первого взгляда? Как можно бояться того, чего еще даже не попробовал?!

– Я понимаю твои чувства, – вздохнул Доминик и сел в мягкое кресло. – Не надо было давать тебе напрасных надежд. Ты хорошая девушка, а я использовал тебя. Надеюсь, что ты будешь счастлива и забудешь меня, как страшный сон.

– Что бы ты там не говорил, я тебе не верю, – говорить было больно и я знала, что словами ничего не изменю. Не смогу его убедить в своей правоте, но, к сожалению, это была моя последняя возможность высказаться и я ее не потеряю. – Я видела, что не безразлична тебе. И я уверена, что ты тоже меня любишь. Я очень надеюсь, что ты быстро выкинешь из головы всю ту ерунду, что там осела и вернешь себе светлый ум. Возможно, это и к лучшему, что я полечу к сестре. У каждого из нас будет возможность принять для себя важные решения. До встречи, Доминик!

– Прощай, Ева! – сказал он тихо, поглядывая на стакан в своей руке.

Я вышла в коридор и почувствовала как пекут глаза от не выплаканных слез. Подхватила свой чемодан и пошла на выход. Захар растерянно вытаращился как я молча захожу в лифт, даже не попрощавшись. Выйдя на улицу, перевела дыхание и вызвала такси. В этом городе остался лишь один человек, с которым я хотела попрощаться поэтому, назвав водителю адрес Карины, машина повезла меня к подруге.

Доминик

Как только за Евой закрылась входная дверь, стакан с алкоголем полетел в стену. Осколки стекла разлетелись по всей комнате, но сейчас меня это волновало меньше всего. Я чувствовал себя самым большим в мире подонком. Ева была права, я трус. Страх за чью-то жизнь затмил здравый смысл и заставил поступить так с малявкой.

Вся эта ситуация с отцом заставила меня задуматься над тем, что я делаю не так. С того дня, как умерла моя мама, я жил лишь для того, чтобы когда-то отомстить отцу за то, что не смог ее защитить. А теперь, когда его сердце перестало биться, не почувствовал покоя. Даже капли удовольствия не получил.

Но в голове что-то щелкнуло и пришло понимание. А чем я лучше своего отца? Из-за меня близкие люди тоже постоянно в опасности. Из-за проблем с Фроловым я сам словно на пороховой бочке. К счастью, папа додумался вернуть мне флешку и теперь я смогу уничтожить того мудака раз и навсегда.

Но почему внутри так больно? Хотел же быть один, не нести ответственности за Еву, а когда она ушла, захотел броситься за ней. Возможно, она права и нам стоит побыть некоторое время отдельно. Пока она будет с сестрой, я смогу спокойно решить все проблемы здесь и наконец разобраться со своими чувствами.

Захар зашел тихо и недовольно оглядел мой небольшой погром.

– Доминик Маркович, как вы и просили, за Евой присматривают наши люди. Она вызвала такси и поехала к своей подруге, – голос Захара звучал спокойно, но мне показалось, что в нем пробежали нотки злости. Неужели он тоже думает, что я поступил неверно?

– Пусть за ней следят до самого аэропорта, – дал распоряжение. – Когда Фролов узнает, что я дал ход флешке, начнется война. Лучше нам хорошо подготовиться. Кстати, документы на передачу тебе охранной фирмы готовы. Осталось лишь подпись поставить.

– Вы уверены, что хотите этого? – напряженно взглянул на меня Захар.

– Думаю, хватит уже тебе прикрывать мою спину, – ответил серьезно. – Станешь директором, засядешь в кабинете и будешь приказы раздавать. К тому же, думаю, Марта будет рада такой перспективе.

– Марта… – замялся Захар. – Хочет развестись.

– Серьезно? – удивился. – Похоже, она все-таки не выдержала рядом с тобой. Возможно, еще не все потеряно и ты сможешь ее убедить не делать этого.

– Дело в том, что я не хочу ее разубеждать, – нахмурился мужчина. – Она хочет семью и детей, а я уже не в том возрасте, чтобы становиться отцом. Я даже представить себя не могу с ребенком на руках. Не мое это. Поэтому, думаю, будет лучше отпустить ее и не мучить.

Захар ушел, а я все думал над его словами. Он никогда не думал о семье и это было довольно странно. Потому что я постоянно думаю о Еве, хочу, чтобы она была рядом. А дети… До встречи с этой девушкой это вообще был закрытой темой, а теперь я часто представлял себе малявку с ребенком на руках. Моим сыном или дочерью…

В душе сразу же становилось так тепло, но уже за миг всю эту милую картину накрывало понимание, что я не готов создавать семью. Не хочу, чтобы мои дети страдали так, как страдал я. И почему-то упорно гнал от себя мысли, что я не мой отец и жить могу без тех ошибок, которые делал он.

Глаза пекли и слезились. Спать хотелось все больше. Но я упрямо продолжал сидеть в кресле и считать минуты, когда Ева покинет этот город и эту страну. Не знаю даже когда мой мозг отключился, и я заснул. Но когда проснулся, на часах уже был третий час дня.

Выйдя в зал, я набрал номер Захара.

– Слушаю, Доминик Маркович, – послышался голос охранника.

– Ева села на самолет? – сразу же перешел к делу.

– Да.

Всего одно слово, а в сердце словно рана появилась. Бросив телефон на диван, я зарылся руками в волосы и с силой потянул. Хотелось физической болью заглушить боль душевную. Но, увы, ничего не вышло, хотелось упасть на колени и выть от отчаяния. Блять! Я же сам этого хотел! Выгнал ее из своей квартиры и из своей жизни! Растоптал ее чувства, которые девушка так просто и искренне мне подарила. Так почему же так больно сейчас мне?

Ева

Я стояла под дверью квартиры Карины и никак не решалась позвонить. Мгновенный порыв миновал и теперь не была так уверена, что подруга обрадуется моему появлению. Пока я гипнотизировала взглядом дверь, на этаж приехал лифт и дверца открылась. Карина вышла в коридор с двумя пакетами из супермаркета и шокировано замерла, увидев меня. Ее простой спортивный костюм сразу же напомнил мне, что не такая она и модница как хочет казаться. Сразу стало немного спокойнее.

– Неужели Воронов тебя прогнал? – спросила она заинтересованно и кивнула на мой чемодан. К счастью, я не заметила в ее голосе насмешки, лишь недоумения.

– Я сегодня лечу в Германию. Ангелина там лечится, – ответила тихо. Стало стыдно, что подруга вообще не в курсе моей жизни. Все же в прошлом она сильно мне помогла.

– Ого! Я рада за нее! – это прозвучало довольно искренне. – Ну что ж, раз ты уже здесь, тогда заходи.

Карина открыла дверь и сразу же пошла с пакетами на кухню, а я затащила в коридор свой чемодан и неуверенно пошла за подругой. Девушка включила кофеварку и начала доставать из пакетов продукты.

– Как знала, что сегодня будут гости. Даже торт купила, – Карина поставила на стол небольшой шоколадный торт, а у меня слезы появились на глазах.

Раньше мы часто этак сидели за этим столом и делились своими переживаниями. Почему же сейчас мы с ней такие чужие?

– Карина, извини меня за все. Я должна была все тебе рассказать, но почему-то не смогла и теперь мы будто чужие стали… – виновато проговорила скомканные извинения.

Подруга оторвалась от продуктов и села за стол напротив меня.

– Если честно, я тоже была не права. Сама отправила тебя к Воронову, а когда увидела, что ты начала меняться… Понимаешь, я обиделась, – Карина перевела дыхание и продолжила. – Я начала тебе завидовать и хоть сама себя за это ненавидела, остановиться не могла. Для меня не было секретом, что Воронов на тебя запал. Это и не удивительно. Ты очень хорошая девушка, а таких мужчин как он просто тянет к чему-то светлому и чистому.

– Доминик оплатил лечение Ангелины в Германии, – решила я прояснить. – Тогда мы еще не были с ним слишком близки, но он сделал это просто так. На самом деле он хороший человек и совсем не жесток, как о нем говорят.

– Именно поэтому ты сейчас здесь, а не с ним? – хмыкнула Карина.

– Просто кое-что случилось и он… нам просто некоторое время надо побыть отдельно, – коротко объяснила.

Карина на это ничего не сказала, просто едва заметно улыбнулась и поставила передо мной чашку с кофе. Некоторое время мы сидели молча, но напряжения, которое преследовало нас к этому моменту уже не было.

– Как дела на работе? – спросила я через некоторое время.

– Да все, как обычно, – пожала плечами девушка. – Снова ищу свою вторую половинку, потому что все, кто мне попадаются, в итоге оказываются мудаками.

– Ты обязательно найдешь свою любовь, – искренне заявила я. – когда я вернусь, мы с тобой сходим куда-то вместе. Ты не против?

– Я с радостью, – улыбнулась Карина.

Когда пришло время прощаться, мы оба даже расплакались. Но я была очень рада, что приехала сегодня сюда. Все-таки Карина была мне как сестра, а ошибки совершаем мы все. Главное уметь их прощать.

Приехав в аэропорт, я все еще надеялась, что Доминик появится хотя бы для того, чтобы попрощаться. Но время шло, а вместе с ним и мои надежды. Ну что ж, он сделал свой выбор. Ну а я буду надеяться, что моя любовь настолько сильна, что не развеется за время нашей разлуки.