Текст книги "Беременна на полставки"

Автор книги: Ульяна Гринь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Хорошо, если так.

Он снова обошёл меня сзади, чуть задержавшись за спиной, и появился уже справа.

– А кем вы видите себя через несколько лет?

– Какой неожиданный вопрос, – я нервно поправила чёлку и села ещё прямее. – Если говорить с точки зрения бухгалтера, то… ну, наверное, мне бы хотелось, чтобы фирма развивалась. Вширь, вглубь. Тогда с новыми направлениями…

Я лихорадочно соображала, что ему сказать. Выдохнула.

– С новыми, так сказать, сторонами модельного бизнеса можно будет расширить бухгалтерию, и тогда я займу должность старшего бухгалтера. Или главного.

Илья помолчал, опять прошёлся по кабинету. Сейчас у меня сдадут нервы. Разве можно так делать? Так неуютно, когда кто-то стоит за спиной или, ещё хуже, ходит там! И нюхает, блин! Фетишист проклятый! Я явственно услышала, как Илья втягивает носом воздух. Как же это меня выводит. Бесит… Но как вспомню обрывки эротического сна… У-у-у!

– Вы сказали: с точки зрения бухгалтера. У вас есть и другая точка зрения?

Сейчас самое время сказать, что я хочу стать дизайнером. Сейчас или никогда! Ну же, скажи, Ника! Скажи…

Но я промолчала. Куда мне? Институтов не заканчивала, даже курсов каких завалящих… Аня вон с высшим образованием… А Гладышев так вообще в Италии учился… Нет, не могу, куда мне с ними соперничать! Поэтому только помотала головой, прибирая к себе папку с балансом.

– Уверены, Ника?

– Уверена, Илья Владимирович, – ответила тихо. – Я могу идти?

– Конечно, время обеда. Благодарю вас за мысли.

Я встала, повернулась к нему спиной и вышла, стараясь не слишком цокать каблуками по паркету. И держаться прямо, прямо. И забыть уже про ночь, которую мы провели вместе! Потому что Илья пусть хоть весь обнюхается, никогда не узнает, что с ним была я. Не хочу терять лицо… Трусы я уже потеряла.

Обедать я так и не пошла. Напилась кофе до тошноты и разобрала завалы недельных документов, которые складывала прямо на стол. Теперь все они были подшиты в нужные папки, а у меня на душе воцарилось некое подобие порядка. По-хорошему, надо бы ещё и в компьютере навести шухер, но от кофе уже реально мутило, а в желудке завелась злая крыса, которая шебуршилась и грызла всё подряд. Выскочить к метро, купить хотя бы булочку… Или сэндвич.

Так я и сделала. Взяла из кошелька двести рублей и сбегала в киоск за сладкой слойкой с яблочным повидлом, но купила ещё и булочку с корицей, а потом прихватила такую же с шоколадом. Когда вернулась, в офисе царил нормальный рабочий день. Девочки бегали с папками и эскизами, маркетологи то и дело хмуро топали курить по двое, по трое и при этом ругались непотребными словами. Всё, как всегда, перед показом коллекции…

Пропажу сумки я обнаружила не сразу. Выпила ещё чашку кофе, слопав купленное, а потом полезла за стул, чтобы подкрасить губы, но руки нащупали пустоту. На столе сумки тоже не было. Обернувшись к умывальнику, я констатировала факт, что и там ничего. Ни на вешалке…

Сумка исчезла.

Но ведь я её вешала на спинку стула и кошелёк доставала из неё… Точно помню! Пока не страдаю Альцгеймером же! Но не украли же! У нас краж никогда не было… Если только кто-то посторонний зашёл в офис… Но блин!

Полчаса я металась по отделам в поисках сумки. Никто ничего не видел, более того – на охране к нам никого не пропускали постороннего. Значит, кто-то из своих. А кто – гадалкой быть не надо. Лизонька. Всё простить не может каблук и юбку… Господи, ну я же правда не нарочно! Случайно так получилось, а эта дура мстит!

От злости и обиды я разревелась и, размазывая слёзы с соплями, бросилась в женский туалет. И там меня ждал сюрприз. Нет, не моя размалёванная морда в зеркале, это как раз было ожидаемо… Моя сумка стояла в раковине под краном, а оттуда в неё лилась тоненькая струйка воды.

Вот сука!

Ещё полчаса я, плача от бессильной злости, сушила сумку, кошелёк, деньги, паспорт, телефон… Документы придётся восстанавливать, потому что печати поплыли. А телефон… Вот его жальче всего – полгода как купила! Нет, раз Лизка захотела войны, будет ей война! Хватит быть бессловесной тварью, и я имею право!

С сумкой наперевес, с мокрым паспортом в руке я вышла из туалета и решительным шагом направилась к секретарскому предбаннику. Сейчас я с ней объяснюсь. Раз и навсегда. А если не поможет – разверну масштабные боевые действия!

Но в секретарской было пусто. Странно, я же видела Лизку заходящей к себе. Куда она подевалась, интересно? Уставившись на дверь директорского кабинета, я пробормотала:

– Ну конечно, надо же бумажки подписать, то сё…

Ничего. Я подожду.

Но время шло, дверь не открывалась, а моей решимости ругаться с секретаршей весьма поубавилось. Может, потом зайти? Лучше узнаю, когда МФЦ работает. Блин, пошлину платить из-за этой дуры…

Ручка двери в начальственный кабинет щёлкнула, и в предбанник выскользнула Лиза, поправляя под блузкой бретельку лифчика таким характерным жестом, что у меня не осталось сомнений в том, какие именно бумажки они там вдвоём подписывали. Секретарша замерла, уставившись на меня, я встала, глядя ей в глаза. На красивом личике Лизы появилось выражение лёгкой брезгливости, потом красноречивое превосходство. Она растянула губы в улыбке и спросила:

– У тебя сумка в унитаз упала?

– В раковину, – медленно ответила я.

– Нельзя же быть такой неаккуратной, – мурлыкнула Лиза, облизывая пухлые губы, ярко накрашенные красным. Теперь я понимаю, почему иногда оправдывают тех, кто убил в состоянии аффекта… Сама бы сейчас…

– Зачем ты это сделала? – напрямик спросила я.

– Сделала что? Прости, ты ошиблась, Никуля.

– Даже так? Ладно.

Кажется, я тоже улыбнулась. И, развернувшись, пошла к выходу, но вдруг оглянулась и сказала почти весело:

– Я тебе ничего не сделаю. Я посижу на берегу, ожидая, когда мимо проплывёт твой труп.

Глава 3. Первые признаки беременности

Неделя пролетела незаметно.

В среду утром я собиралась на работу со скоростью беременной черепахи. Ещё вчера всё было в порядке, а сегодня еле проснулась утром, полностью проигнорила будильник и, если бы не мама, опоздала бы как пить дать. Кофе в горло не лез, и я заварила чаю. Зато к величайшему маминому удовольствию наконец смела штук десять гренок. Мамуля застыла у плиты, прижав руки к груди, и прошептала счастливым голосом:

– Наконец-то! Наконец-то ты забросила свои дурацкие диеты!

– Не фабвофила! – запротестовала я, сунув в рот одиннадцатую гренку и глотнув чай. Прожевала и вежливо объяснила: – Просто я сегодня голодная.

– И правильно! И кушай, – согласилась мама, подложив на тарелку двенадцатую гренку. – И пообедать нормально сходи. А то знаю я эти ваши общепитовские салатики! Три листочка, сбрызнутые уксусом!

Она фыркнула презрительно, а потом распахнула холодильник:

– Никуля, солнышко, давай я тебе быстренько сделаю вкусный салатик? Пять минуточек!

– Нет, мамуль, я поем, не волнуйся!

Вскочила, чмокнула маму в щёку и схватила сумку. Я поем… Вот прямо сейчас чувствую, что слопаю большой сэндвич с беконом и горчицей, а потом заполирую слойкой! Аж слюнки потекли… Но я мужественно проглотила их и вышла из дома с твёрдым намереньем больше не отступать от режима.

В моей любимой каморке меня ждала кипа счетов и чеков. Дизайнеры отрывались по полной программе. По привычке включив кофеварку, я взяла верхний чек. Двадцать пять метров вязаной льняной тесьмы по сорок рублей метр… Крючки декоративные «Цветок» десять штук по сто девяносто пять рублей штука… Крючки шубные… Ы-ы-ы, как меня всё это достало! Я так хочу пришивать эти крючочки к ткани, хочу присборивать тесьму, чтобы красиво смотрелась на горловине летнего платья! Я не хочу их считать и вводить новые позиции в программу!

С раздражением я посмотрела на греющуюся кофеварку, и ком подступил к горлу. Как представлю вкус кофе… Гадость какая! Нажав на кнопку, выключила машину и вздохнула глубоко. Неужели вчерашние вареники были несвежими? Да уж вышли бы до сегодня… А меня всё тошнит! Что можно выпить от несварения? Мезим – это когда не переваривается. А когда вроде переварилось, но мутит? Разблокировав компьютер, полезла в гугл. Ага, Мотилиум. Надо купить в аптеке на углу, когда закончу со счетами…

Но первым делом я открыла корпоративную почту. Мало ли, опять пропущу вызов от начальника… Илью я видела несколько раз за два дня в коридоре. Босс всегда спешил и только здоровался безлично. И слава богу, конечно, но мне отчего-то хотелось, чтобы он снова обнюхал меня. Странные мысли, странное желание, и эти чёрно-белые картинки из «сна» вертелись в голове, подкреплённые тягучим ощущением в низу живота.

В почте было несколько писем для всех сотрудников, которые я просмотрела бегло – ни одно их них меня лично не касалось, а последнее оказалось от Белого. Аудиторская проверка в понедельник. Надо подбить, подшить, навести порядок в документах. Ну ладно, это я всё сделаю, это не проблема. В своих бумажках я уверена.

А вот в договорах действительно нужен порядок. Надо забрать у Игнатовой всё, что я ей давала. Она-то уже забыла, да и я бы не дёргалась, если бы не аудиторы. Эти заставят побегать, да ещё и в отчёте напишут, что бухгалтер страдает неряшеством.

Покончив со счетами и чеками, я сверила папку с договорами и список оных в компьютере, выписала номера и отправилась к Игнатовой. По привычке в начальственный кабинет. По привычке спросила у Лизы:

– У себя?

– Да, – ответила она с глубочайшей неприязнью, и я постучала в дверь:

– Можно?

– Войдите, – раздался бархатный баритон из глубины кабинета, а у меня все поджилки затряслись. Блин, вот я идиотка! Игнатова же переселилась к дизайнерам!

– Простите, я забыла… – пробормотала, прижимая к груди листок с номерами договоров. Илья улыбнулся, жестом приглашая меня войти:

– Забыли что именно?

– Мне нужны договора, которые я давала Татьяне Валерьевне. Она их не вернула… А аудиторская проверка…

– Всё, я вас понял, Ника.

Илья встал из-за стола, сердце моё замерло. Хорош, зараза! Высок, статен… Как всегда говорила моя мама, мужчину надо выбирать именно такого. Чтобы дети были красивые…

Босс открыл сейф и вынул оттуда кипу бумаг:

– Садитесь, не стойте. Сейчас посмотрим, что Татьяна Валерьевна оставила нам. Как раз и поможете мне разобраться, что куда.

Он подал мне первую бумагу, и наши пальцы нечаянно соприкоснулись. Будто искра пробежала между них, обожгла кожу, и я отдёрнула руку:

– Ай!

– Да вы электричеством бьёте, Ника! – усмехнулся Илья, потирая палец. – Статика? Надо носить натуральные волокна.

– Да уж, натуральные волокна нашего модного дома кусаются почище электричества, – пробормотала я, перебирая бумаги.

– Кстати, у кого мы закупаем ткани?

– Илья Владимирович, с этим вопросом вам лучше обратиться в отдел маркетинга, – удивилась я, глянув ему в глаза. Он улыбался, потом ответил медленно:

– Раз уж вы у меня в кабинете, грех упускать такую возможность.

Сердце забилось быстро-быстро, словно робко спрашивало – действительно ли боссу интереснее обсудить вопрос поставщиков со мной, чем с девочками-маркетологами, но я вовремя вспомнила Лизу, поправлявшую лифчик на выходе из его кабинета, и выдохнула, пытаясь успокоиться. Хорош, да, но бабник. «Ой-ой, а так непохоже!» А вот и похоже. Красивые мужчины никогда не бывают верными. А неверные – они на один раз, для удовлетворения физической потребности, но никак не для любви. И не достойны они того, чтобы сердце взволнованно билось.

Отринув плотские мысли о боссе, я на раз-два разобрала бумаги, хранившиеся в его сейфе. Сложила в стопочку свои договора, в другую – документы для маркетологов и логистики, а потом заглянула в список:

– Ну вот, не хватает договора номер сто тридцать два эм дробь двадцать четыре и сто восемьдесят один эс дробь двадцать пять.

– У меня больше ничего нет, клянусь! – Илья поднял руки в шутку, словно защищаясь.

– Да я вам верю, – поспешила ответить я. Впрочем, разве ему не всё равно? – Большое спасибо, что согласились помочь.

– Это вы мне помогли, Ника, – с улыбкой ответил босс. – Нам надо как-нибудь посидеть подумать над ценообразованием.

– А что с ним не так?

– Вы сами сказали, что наша одежда кусается. Полагаю, именно ценами. Стоило бы подумать над линейкой для среднего класса. Вам не кажется?

– Кажется, – сдержанно ответила я, вставая. – Однако это уже не будет сто процентов Игнатова-бренд! Слишком дорогие материалы.

Илья тоже поднялся, сгибая стол, подал мне стопку документов, чуть замялся. Потом ответил:

– Если брендовые вещи шить не вручную и не в единственном экземпляре… С небольшими упрощениями… Ну, вы понимаете.

– Наш модный дом не занимается ширпотребом, Илья Владимирович. В этом и есть прелесть бренда: вещь уникальная, не для всех!

– Понимаю.

Мне показалось, что он пошёл на попятную слишком быстро, но заострять внимание на этом я не стала. В конце концов, кто из нас босс? Решит Илья строчить по пятьдесят костюмов «Русский Лотус» – его право. Игнатова передала ему дела… А я даже не дизайнер, чтобы радеть за свой модный дом. Я бухгалтер, моё дело – рубли считать.

Выйдя от босса, я на момент почувствовала укол разочарования. Вот что стоило посидеть ещё и поболтать о маркетинговой политике? Нет, изобразила из себя оскорблённую поборницу идей высокой моды… Ну, дура, что со мной поделаешь. Переучивать поздно, пороть жалко, как любила говорить мама.

Поэтому я высоко подняла голову, чтобы стать стройнее, и прошествовала королевской походкой к дизайнерам. Но не учла, что начался обед. Поэтому ателье было пустым. Почти пустым. В углу, положив руки на стол, уронив на них мелированную голову, сидел на стуле и рыдал Дёнчик.

– Господи, Дёнь, что случилось? – взволнованно спросила я, подходя. Дизайнер поднял голову и провыл жалобно:

– Они меня обоср… – проглотил слово и поправился протяжно: – раскритикова-а-али-и-и!

– Кто «они» и за что?

– Мой жакетик, – всхлипнул Дёнчик, снова роняя голову на руки. Выдав несколько неразборчивых пассажей, пояснил, повернув ко мне зарёванное лицо: – Сказали, не пойдё-ё-ёт… А я старался для коллекции! Посмотри, Ника, он же такой миленький! Он же так в тему!

Он вскочил, подсунув мне розовое нечто в разводы. Я взяла жакетик и повертела. И правда, миленько. Даже не так: оригинальный женский пиджак с ручной росписью по шёлку, под Мезень, если не ошибаюсь. Много розового и красного с чёрным. Широкий, короткий, с карманчиками…

– Слушай, это же прелесть, Дён! Честное слово! Я бы такой носила.

– Правда? – Дёнчик смотрел на меня счастливыми глазами собачки, которой дали кость с мяском. – Ты же не утешаешь меня сейчас?

– Ничуточки! К чему бы… Нет, жакет хороший, только бы я пустила на лацканы и клапаны кармашков не полосочку, а однотонную ткань. Смотри, в цвет, только чуть светлее.

– Полосочка – тренд сезона, – оскорбился Дёнчик.

– Мало ли! Тут она теряется всё равно. Все смотрят на узоры!

Я вытянула руки, пытаясь отдалить жакет, чтобы глянуть на него целиком, спросила с замиранием сердца:

– Дёнь, можно, я примерю?

– Примеряй, – картинно махнул рукой парень, изображая вселенскую скорбь. – Всё равно этот образец пойдёт на тряпочки уборщице!

– Ой всё.

Я резво влезла руками в рукава и встала перед зеркалом. Размерчик, конечно, не совсем мой, образцы коллекции шьются на андрогинных девиц без сисек, но ширина жакета позволила чувствовать себя вполне комфортно. Не соврала я Дёнчику! И правда, носила бы, если б средства позволяли! Шёлковая подкладка приятно холодила кожу, роспись притягивала взгляд, всё вместе было просто… шикарно!

– Дёнь, а может, надо его вот тут приталить? – спросила, защипывая пальцами ткань на боках. – Ширина – это хорошо, но женщины любят выделить талию.

– Если она у них, конечно, есть, – язвительно отозвался Дёнчик, но в его глазах я увидела живой интерес. Мозг включился, забыв обиду на коллег, и начал прикидывать варианты. Творчество захватило парня целиком, и он принялся вертеть меня во все стороны:

– А ну… Подожди-ка… Вот здесь и здесь… А пуговички классные, правда?

Пуговицы я помнила по чеку. «Пуговицы-кафтанки овальные из ячьей кости с орнаментом», двадцать на двадцать миллиметров. Они классные, да, но опять же…

– Дёнь, может, не надо пуговичек? Одну пришить на лацкан, чтобы выделялась, а остальные цепочкой на… сумку! По-моему, тебе надо сделать упор на аксессуары. Смотри, ведь жакет можно носить и под длинную юбку, и под короткую плиссированную…

Я повертелась сама перед зеркалом, прикидывая, и добавила с растущим желанием иметь этот жакетик:

– Под розовые джинсы вообще будет топ сезона! И сумочку к ансамблю – с пуговицами, с расписной вставкой, большую такую торбу, в которую влезет даже бутылка вина!

Дёнчик замер. Я даже испугалась, глядя в его сумасшедшие глаза. Невменяемые… Подумала – сейчас он на меня кинется и удавит без суда и следствия за то, что лезу в его творческий процесс. Но дизайнер всплеснул руками и пропел своим высоким няшным голоском:

– Никуля, ты чудо! Ты гений! Ты просто умничка! Розовые джинсы! Торба!

Он принялся срывать с меня жакетик, схватился за ножницы, потом за метр, метнулся в свой угол за мелком – в общем, вёл себя неадекватно, как и любой создатель в приступе внезапного вдохновения. А я, прихватив свои бумажки, на цыпочках попятилась к выходу, чтобы не мешать человеку творить.

На обед я не пошла. Снова купила у метро булочек, а к ним один сэндвич с ветчиной, один с сёмгой и ещё один с курицей и беконом. Запила всё это дело литром сока из черешни, а потом принялась приводить в порядок бумажки.

Подшивая договор, всё-таки выцарапанный из лап Игнатовой, я не сразу заметила, что в дверях моей каморки появилась чья-то фигура. А поскольку в этот момент во рту у меня торчал кусок сэндвича, то вид я имела, наверное, весьма глупый, когда обернулась и увидела Илью. Он смотрел на меня с улыбкой. Господи, сейчас подумает, что я обжора… Упаковки-то так и не выбросила, лежат на столе…

– Вы хотели что-то? – вынув огрызок сэндвича, спросила по-идиотски. Разумеется, он что-то хотел, если пришёл!

Но бигбосс не обратил внимания на неловкость, а ответил:

– Да. Ника, я случайно слышал, как вы разговаривали с Денисом, дизайнером.

Упс. Вот это не есть хорошо. Бедный Дёнчик, хоть бы на нём не аукнулось! Скажут ещё, что у него своих идей нет, так он привлекает даже бухгалтера для творчества!

– Вы не так поняли! – запротестовала я. – Денис очень хороший дизайнер! Он создаёт такие вещи, такие… что просто ах!

– Ничуть не сомневаюсь. Ника, мне интересен ваш взгляд на моду. Вы отказались помогать мне в смете усреднённого продукта, и я хочу узнать, почему.

– Я же вам сказала…

– Это отговорки. Давайте поужинаем сегодня, я вас приглашаю. Скажем, в восемь вечера, вам удобно?

Я сидела, чуть ли не рот раскрывши, а потом опомнилась, потому что от меня ждали ответа. Эти глаза напротив…

– Да, удобно, – промямлила, спохватилась, кивнула: – Конечно, в восемь. Но идея так себе, я считаю.

– Отчего же?

– Ну, мало ли… Вдруг нас увидят вместе, начнутся слухи, сплетни…

– Понимаю. Вы дорожите своей репутацией, – усмехнулся Илья. – Хорошо, скажите, куда за вами заехать. Мы поужинаем в таком месте, где гарантированно не будет ни одного вашего знакомого.

Упрямый. Ладно. Его репутацией я дорожу, а не своей…

– Мне будет удобно у «Черной речки».

– В восемь у входа в метро, хорошо, договорились.

Илья бросил на меня последний взгляд, который показался мне оценивающим, и вышел. А я выдохнула. Что это сейчас было? Босс пригласил меня на ужин? Зачем? В неформальной обстановке разузнать побольше о сотрудниках фирмы? У меня, конечно, есть личные дела всех на свете, но для этого лучше было бы позвать Аньку. Вот кто знает всё про всех! И главное, непонятно откуда…

Прожевав последний сэндвич, я навела порядок на столе и занялась текущими делами. Но мысли то и дело возвращались к тёмным, большим и красивым глазам Ильи. Когда он их щурит иронично, то от внешних уголков к вискам веером разбегаются морщинки… А вокруг зрачков зажигаются крохотные золотистые искры… И улыбка, какая обаятельная улыбка! Когда Илья улыбается, он становится похож на довольного жизнью хищника. На большого дикого кота… Ведь ходит так же неслышно, будто мягкими лапами ступает…

Ругаясь на себя, я пыталась выбросить из головы эти глаза и эту улыбку весь остаток рабочего дня. Безуспешно, кстати говоря. Даже в метро… Даже по дороге домой… Зато дома у меня неожиданно быстро получилось переключить мысли с Ильи и предстоящего ужина на нечто другое.

Когда я открыла дверь и вошла в прихожую, по квартире витал запах запечённого мяса, смешиваясь с ароматом выпечки. Ого! А какой у нас праздник? Не день рождения точно, никаких памятных дат… А в честь чего мама решила приготовить мясо по-французски?

– Мама?

На мой голос она вышла из кухни – в нарядном платье, подвязанном фартучком с капкейками, который я сшила ей на Новый год, сменившая тапки на элегантные балетки, а обычную гульку на причёску с волнами. А на лице у мамы сияла улыбка. Господи, что же такое случилось?

– У нас праздник, а я забыла, да? – приготовившись каяться, спросила, поспешно скинула туфли и заметила на вешалке чужую кожаную куртку. – О, гости? Дядя Ваня?

– Не угадала! – мама светилась, как новый рубль. – Давай, давай, раздевайся, иди на кухню! Сюрприз!

Ох, сюрпризы в последнее время какие-то поганые… Один корпоратив чего стоит. Вон, Илье в глаза смотреть стыдно, хорошо, что он вроде как не нанюхал, что секс у него случился именно со мной. Господи, прошу, пусть сюрприз будет хорошим!

Я с опаской вошла в кухню и увидела мужскую спину. У гостя был бритый затылок с уложенной копной волос на макушке и складочки на шее. А потом гость оглянулся, и я поспешно улыбнулась:

– Здравствуйте.

– Привет! – сказал он с воодушевлением. – А мы что, на вы теперь?

– Ника, ты не узнала Костика? – мама протиснулась следом за мной и захлопотала у духовки.

– Костик… – повторила я. – Подожди, ты в одиннадцатом Б учился, да?

– Ну да, – усмехнулся Костик. – А ты в восьмом А.

– Точно. Вернулся, значит? Ты вроде уезжал куда-то…

– Куда-то! – фыркнул Костик. – В армию я уходил. Вместо года отслужил три по контракту, потом работал на стройке водилой.

– Какая хорошая профессия, правда, Ника? – снова подала голос мама. – Всегда работа будет, хоть на грузовике, хоть в такси!

– Да, да, правда, – поддакнула я рассеянно. Странно. Костик никогда не числился в моих друзьях, так, жили в одном дворе. Мама вроде была в тёплых отношениях с мамой Костика, но до близкой дружбы у них не дошло, насколько я помню. Что за праздник?

– Садись, сейчас ужинать будем, – мама подтолкнула меня к диванчику, и я села чуть поодаль от Костика, раздумывая, о чём спросить парня, чтобы беседа не заглохла. Но он сам позаботился о теме:

– А ты сейчас работаешь?

– Да, бухгалтером.

– Тоже хорошая работа!

– Ну… Не предел мечтаний, но сойдёт, – ответила со смешком, а Костик наклонился ближе и спросил:

– Вам водитель случайно не требуется в штат?

– Я спрошу, если хочешь.

Запах его одеколона, смешавшийся с ароматом мужского тела, ударил в нос, и я отшатнулась. В желудке стало гадко. Булькнув, я вскочила с диванчика, боясь не успеть. Наружу рвались остатки сэндвичей, и пришлось метнуться к туалету, прижимая ладонь ко рту. Господи, неужели опять отравилась?