Текст книги "Седьмое правило академии Левендалль"

Автор книги: Ульяна Гринь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4. Ритуал

Обратный путь в холл общежития я нашла на удивление уверенно. К хорошим вещам привыкают быстро, как говорила сестра Каллен, заставляя девочек-пансионок умываться ледяной водой зимой и летом в целях закаливания тела и характера. Магическое оснащение академии привело бы суровую монашку в ужас своей развращающей лёгкостью. Мешок был тяжеловат, но я тащила его с улыбкой. Как же здорово будет разобрать вещи, разложить их по полочкам… А пока я оглядывалась по сторонам, чтобы не упустить ни одной мелочи вокруг.

На стенах холла были развешаны плакаты, нарисованные не слишком талантливым, но весьма увлечённым художником. Там были и магические пассы, и огненные шары, и ледяные скульптуры, и даже артефакты, таинственно блестящие в укрытии плаща анонимного героя плаката. Подойдя поближе, однако, я прочитала запрещающие надписи. Понятно! В общежитии нельзя магичить! Нельзя проносить артефакты! Оно, наверное, даже хорошо, потому что… Мало ли, что случится!

А потом моё внимание привлекло скромное объявление, написанное не очень большими, но достаточно видными буквами на просто белом листе бумаги. Я подошла поближе, вчиталась в заголовок.

Правила академии Левендалль!

Как интересно!

Первое правило: учись и совершенствуй себя. Ну, тут всё понятно. Учиться всегда надо. Это ещё монашки говорили. Ведь из церковного приюта девочкам всего две дороги: в пансион, если умненькие, или в публичный дом, если хорошенькие. Мне повезло – меня причислили к первым. Впрочем, в детстве красотой я не отличалась – рыжая, обсыпанная веснушками по всему лицу и с большими передними зубами. А всем известно, что в богатые дома с радостью нанимают таких уродин. Вот я и училась самозабвенно, видела цель перед собой.

Второе правило гласило: чти преподавателя, ибо он знает больше тебя.

Опять хорошее правило. Уж тут-то преподаватели точно знают больше, чем я. Вот с нашими монашками в уровне я сравнялась. А здесь у меня есть шанс учиться дальше и впитать ещё многие и многие знания.

Третье правило? Не хвастайся, ибо в этих стенах все равны. Тут я не удержалась и скептически хмыкнула. Дать почитать правила этим барышням, что меня толкнули на дорожке! Ну, тут только надеяться на лучшее…

Четвёртое правило оказалось весьма поучительным, но для меня бесполезным. Не прогуливай, ибо время беззаботной жизни пролетит быстро. Я и не собиралась прогуливать! Никакие силы мира не заставят меня просто так пропустить занятия!

Зато пятое правило напугало. Занимайся спортом, ибо в здоровом теле здоровый дух. Однако в пансионе теоретические занятия были в приоритете, хоть мы и занимались подвижными играми на свежем воздухе. В основном это были игры для детей, чтобы мы знали, к чему приучать будущих воспитанников. Но академия – серьёзное заведение, вдруг тут нужно быстро бегать или высоко прыгать?

Вздохнув, я прочитала шестое правило. Оно было простым, но озадачило. Будь активным, ибо удваиваешь шансы. Шансы чего? Быть среди лучших? Быть замеченным? Странное правило. Но не страннее седьмого.

Седьмое правило гласило: не приближайся к Источнику в одиночку.

Вот тут ничего не понятно. Что за Источник такой? Где он находится? Почему нельзя к нему ходить одной? Я пожала плечами, вся в раздумьях. Мне ещё многое предстоит узнать…

– Студентка Камли!

Я резко обернулась и увидела перед собой госпожу Перетти. Она придирчиво осмотрела мой наряд и кивнула:

– Вижу, вы нашли хранилище. Раздумываете, что вам делать дальше?

– Немного, да. Наверное, мне нужно получить учебники?

– И это тоже. Вы уже были на ритуале выявления потенциала?

– Ой! – испугалась я. – Госпожа Пимпи же говорила – обязательно сегодня! А я забыла!

– Ну так отнесите вещи в комнату и бегите в главный корпус, пока профессор Виссальди не ушёл!

– Профессор Виссальди, главный корпус, – повторила я, чтобы не забыть. – Спасибо, бегу!

– Вам лучше пройти по верху, а не подземным коридором, – крикнула вдогонку госпожа Перетти, и в её голосе я услышала улыбку.

Конечно, я ничего тут ещё не знаю, всё мне в новинку, но скоро это изменится!

Когда я отперла дверь и вбежала в общую комнату, молодая, светловолосая и сероглазая девица в точно такой же форме, как и у меня, вздрогнула и выронила из рук стеклянную вазочку. Я же встала как вкопанная. Не ожидала, что моя соседка будет уже в комнате…

Она проследила взглядом за покатившейся по столу вазочкой и подняла взгляд на меня. Рассмеялась:

– Не разбилась! Надеюсь, это не к несчастью?

– Добрый день, – вежливо сказала я, по привычке сделав книксен. – Похоже, мы будем соседками.

– Прелестно!

Она с улыбкой захлопала в ладоши:

– Меня зовут Нинель Ховански, но можно по-простому: Нина! А тебя?

– Адриана, – я снова проглотила приставку усилием воли, потому что Нина не назвала свою, – Камли.

– Мне очень приятно познакомиться с тобой. Надеюсь, мы подружимся.

– Обязательно, – улыбнулась я. – Поболтаем попозже, хорошо? Мне нужно обязательно попасть на ритуал выявления магического потенциала!

– Ах, я уже прошла! – заявила довольно Нина. – Двадцать восемь процентов! Я так рада! У моей матушки было четырнадцать процентов, а у батюшки – сорок три! Вот не хотела бы иметь четырнадцать, право слово…

– И я, наверное, тоже не хотела бы.

А что, если у меня будут этих самых четырнадцать процентов? Это означает, что потенциала пшик и кот наплакал… Ох, пронеси меня, Спаситель! Раз уж я здесь, надо пользоваться возможностью и учиться, учиться, учиться! А вдруг не смогу?

– Прости, я побегу, – пробормотала и быстро ретировалась в комнату. Бросив мешок на кровать, решила, что разберу его позже. Сейчас надо закончить с важными делами! А ведь ещё за книгами сходить в библиотеку!

Уже в коридоре я посмотрела на браслет и тихонько попросила его:

– Мне нужно найти профессора Виссальди.

Браслет снова нагрелся, обдав жаром кожу, и розовая стрелка повела меня на первый этаж. Я поспешила за ней мимо госпожи Перетти, выбежала на крыльцо и направилась по дорожке. Степеннее надо шагать, ведь взрослая девица уже, Адриана!

Вспомнив эти слова, которые часто произносила сестра Каллен, я улыбнулась, но шаг не замедлила. Ничего, на моей дорожке людей не видно, а бегом быстрее! Именно так я отвечала монашке…

Профессор Виссальди оказался в корпусе, который я видела из окна: двухэтажном здании, длинном, как веривийский багет, и вычурным своими карнизами, как свадебный торт. Витиеватая надпись на табличке у входа обозначила, что я подошла к главному корпусу. Там же висела и другая табличка с указанием того, что находится в главном корпусе. В основном это были кафедры неизвестных мне наук, как менталистика или алфизика, но ещё и склад кристаллов, секретариат, ректорат… Очень серьёзный корпус, однако!

Да и внутри всё было строго – в мраморе и лепнине. Стрелка вела меня по коридору первого этажа, минуя бесконечные двери и небольшие холлы с диванчиками и цветами в кадках. А я всё волновалась. Как же пройдёт ритуал? Как меня будут испытывать? Ничего не знаю о магии, в нашем маленьком городке к её услугам никто не прибегал. А нас, девочек из приюта, с детства учили шить простой иглой и стирать руками. Учителя магии никто не нанял бы для сирот…

Стрелка неожиданно свернула вправо и упёрлась в простую деревянную дверь – даже без отделки и филеночных квадратов. Остановившись, я приложила ладонь к груди и вздохнула несколько раз, чтобы успокоиться. Потом постучала робко.

Из кабинета раздалось невнятное бормотание, которая можно было принять за приглашение войти, и я вошла.

Профессор – большой и даже грузноватый на вид мужчина с копной длинных чёрных волос, с весьма выдающимся мясистым носом, на котором нелепо устроились маленькие круглые очки, одетый в тёмную блестящую мантию, подбитую мехом красного зайца – сидел за широким массивным столом, столешница которого была обита кожей, и перебирал тускло блестевшие кристаллы, бормоча под нос. А рядом… Рядом с ним я увидела очередное чудо академии: гусиное перо, которое само по себе писало по бумаге ровные строчки, иногда подскакивая и клюя кончиком в чернильницу из толстого стекла. Как завороженная, я следила за пером и не сразу услышала, что ко мне обратились, и не слишком вежливо:

– Что вам угодно, барышня?

Я глянула в глаза профессора и обмерла: ну чистый демон! Огромные чёрные радужки, красные прожилки в белках, морщинистые веки… Господин Виссальди сдвинул кустистые брови и продолжил недовольно:

– Я задал вам вопрос!

– Простите, – я присела в почтительном книксене и заторопилась ответить: – Мне сказали, что необходимо пройти ритуал выявления магического потенциала!

– Да вы издеваетесь! – с возмущением вскинул руки профессор. – Надо было приходить вместе с остальными! У меня на проверке около двухсот кристаллов, теперь пройдёте только после того, как я закончу… Через недельку.

– Я вас умоляю, профессор!

Слёзы чуть не брызнули из глаз от отчаянья. Но я вовремя взяла себя в руки, вспомнив, как сказала госпожа Пимпи: извиняться – признак слабости. Поэтому, выпрямившись, насколько это было возможно, я твёрдым голосом заявила:

– Мне велели пройти ритуал обязательно сегодня. А опоздала я потому, что экипаж приехал в столицу в одиннадцать часов дня, а после меня забрызгали грязью, и я не решилась предстать в неподобающем виде перед экзаменационной комиссией. Тем не менее, они меня приняли и позволили держать вступительный экзамен.

Я шагнула к столу, положила перед профессором направление и добавила:

– Не думаю, что займу у вас много времени. Очень прошу, пожалуйста.

Господин Виссальди скосил взгляд на бумагу, потом глянул на свои кристаллы и тяжко вздохнул. Махнул рукой:

– Ваша взяла. Садитесь. Да не сюда! Вон, за стол!

Я опустилась на скамью, указанную профессором, и с готовностью улыбнулась:

– Что мне надо делать?

– Ох уж эта молодёжь нетерпеливая, – пробурчал профессор Виссальди, встав. Порывшись в сундучке, достал кристалл наподобие тех, что лежали у него на столе, только не жёлтый, а красный. Протянул мне: – Возьмите в руку и изобразите мне какое-нибудь простенькое заклинание, из тех, что у вас получаются лучше всего.

Он застыл надо мной – большой и словно угрожающий. А я, сразу растеряв всю свою уверенность, жалко пробормотала:

– Я не знаю ни одного заклинания.

Профессор снова всплеснул руками, как наша молочница, когда её вгоняли в досаду:

– Да что же творится? Кто же вас принял в королевскую академию магии, если вы ничего не умеете? С нуля вас учить, что ли, барышня? Да как вы экзамен-то вступительный сдали?

– Не знаю, – повторила, испуганная. А что, если у меня нет никакого магического потенциала? Вот сейчас выгонят с позором, даром, что посыл великолепный…

– Господь Спаситель, – вздохнул профессор. – Ладно.

Он вернулся к своему столу и написал несколько слов на листке бумаги послушно давшимся в пальцы пером. Потом положил написанное передо мной:

– Читайте вслух.

Я сжала кристалл в ладони и прочитала по слогам:

– Алу-кка акка-та-вум…

Кристалл дрогнул, стремительно пожелтел, побелел, раскалился и вдруг…

Взорвался в руке на мелкие осколки!

Я вскрикнула, зажмурившись, а профессор резко обернулся и зарычал:

– Что вы сделали?!

– Ничего! – пролепетала. – Он сам! Я только… я прочитала… а он как! И бам! А я ой…

Осторожно разлепив веки, взглянула на руку. Ожидая увидеть кровь и осколки кристалла, впившиеся в кожу, очень удивилась – стекло просто таяло, превращаясь в дым. Профессор наклонился над моей ладонью, вглядываясь в остатки кристалла, нахмурился.

– Так-так-так…

Выглядел он рассерженным. Это понятно – я сломала его кристалл! Вот недотёпа… Даже дурацкий ритуал не могу пройти! Расстроенная, я сказала тихо:

– Простите, профессор. Не понимаю, как так получилось.

– Не понимаете! – рыкнул он. – Одни боевые файреболы вызывают в кабинете, другие кристаллы взрывают! И не понимают они!

– Простите, – повторила, готовая провалиться сквозь землю.

Господин Виссальди отобрал у меня листок с заклинанием, отвернулся. Раздался глухой звук печати, и я получила назад своё направление. На нём стоял блёклый оттиск красным цветом: «Не готов».

Ой-ёй…

– Строго запрещаю, вы понимаете меня, барышня? Запрещаю применять какую-либо магию, запрещаю прикасаться к артефактам, запрещаю всё! – строго и громко сказал профессор, глядя мне в глаза.

– Совсем? – пискнула я.

– Совсем!

– И насовсем? – ещё тише выдавила.

– До выяснения! – рявкнул профессор. – Идите… как вас там? Вед-Камли! И помните: никакой магии! Я всё равно узнаю, если…

– Хорошо, господин Виссальди, раз вы так говорите, господин Виссальди, обязательно, господин Виссальди…

Я бормотала, пятясь к двери со своим направлением в руке, и думала только о том, чтобы не споткнуться и не упасть. Только такого позорища мне и не хватало для полной картины!

В коридоре мне стало дурно. Господин наш, Спаситель душ, что же я наделала! Мало того, что ошиблась дверью, так ошибку не исправила! И ещё загордилась, что меня приняли в академию – глупую провинциальную девчонку из монастырского приюта! Да разве могут у меня быть какие-нибудь способности?

Очнулась я только в парке. Не знаю, как попала туда, но слёзы застилали глаза. Хоть монашки и вдалбливали в наши головушки, что всё в руках спасителя, что вести себя нужно достойно и сдержанно в любой ситуации, но тут я ничего с собой поделать не могла. Обида душила, рыдания рвались из груди. И опять платочка с собой нет… Не рукавом же вытираться?

От этой мысли я обиделась уже на себя, дуру беспросветную, и зарыдала с новой силой.

– Посмотрите-ка, господа! – раздался совсем рядом насмешливый женский голос. – Вот типичное поведение современной девицы из высшего общества, которая впервые оказалась вдали от дома, от мамок и нянек! Ну что ж ты так горько плачешь, милая? Заблудилась?

В последних фразах прозвучала откровенная издёвка, и я вскинула голову, чтобы увидеть говорившую. Но слёзы не позволили. Я протёрла глаза кулаками и смогла разглядеть девушку в чёрном форменном платье. Она была в окружении нескольких барышень и молодых людей и явно играла в этой компании ведущую роль. Вон, ей чуть ли не в рот заглядывают и ловят слова, как божью проповедь! А волосы! Её волосы… Они… Коротко острижены и чуть завиваются за ушами!

Господи, как же девица – и без волос?

– Милая, а что, у тебя язык есть? – так же ласково-ехидно спросила она, приблизившись. – Или ты убогонькая?

– Отстань от человека, Ирис! – с упрёком сказал невысокий, крепко сбитый парень в костюме, который, видимо, служил молодым людям академической формой. – Если она плачет, значит, есть причины.

Молодой человек подошёл ближе, присел передо мной на корточки и спросил участливо:

– Тебя кто-то обидел?

У него были замечательного цвета глаза – как августовское небо в конце дня перед самым закатом, то ли серое, то ли голубое. И смотрели они по-доброму, по-настоящему. Я покачала головой, не в силах произнести ни слова.

– Тогда почему плачешь?

– Остин, оставь её, пусть порыдает в своё удовольствие! – фыркнула Ирис. – Она делает это так самозабвенно…

– Идите, не ждите меня, – отмахнулся от неё Остин и пересел на скамейку, обратился ко мне: – Как тебя зовут?

– А-адриана, – всхлипнула я.

– Так кто же тебя обидел? Хочешь, я ему окна какаш… то есть, фекалиями забросаю?

Против воли я улыбнулась, представив процесс и результат, и снова покрутила головой:

– Нет, не надо. Меня действительно никто не обижал.

Ирис испустила тяжкий вздох, в котором ясно слышалась безнадёжность, и сказала своим спутникам:

– Пойдёмте. Пусть Остин играет роль спасителя молоденьких аристократочек! Остин, когда наиграешься, приходи, с нами веселее!

И они удалились по аллее, шурша юбками и пересмеиваясь. Наверное, надо мной. От этой мысли стало очень себя жалко – а ведь в пансионе я была бы среди своих, тут же среди чужих – внутри что-то горячее завязалось в тугой узел, и я разрыдалась заново, ещё пуще прежнего.

Остин вздохнул, как уставшая лошадь, и пробормотал:

– Да что ж такое, в самом деле… Тебя никак не утешить! Ну-ка, давай, утри слёзы!

– У меня нет платка-а-а, – проныла я, понимая, как глупо выгляжу. И это я, Адриана вед-Камли, лучшая воспитанница пансиона, которая всегда была на высоте!

– Спаситель…

Остин со смехом протянул мне носовой платок из толстого батиста, на котором я разглядела всё тот же символ империи и вензель, стоявший на академических бумагах. Свиток и песочные часы…

– Я постираю и отдам, – пообещала, вытирая глаза платком.

– Да уж будь любезна! – рассмеялся Остин. – А теперь рассказывай, что случилось!

– Я кристалл взорвала, – грустно ответила. – И профессор Виссальди запретил мне магичить…

– Насовсем?

– До выяснения.

Остин рассмеялся:

– Так это же здорово! Представь, в первый день занятий все будут пытаться изобразить заклинания, пыжиться, стараться, а ты – в потолок поплёвывать!

– Я приехала сюда учиться, – с осуждением ответила ему. – В потолок плевать я могла и дома, не обязательно было ехать за столько километров!

– Тогда зачем ты взорвала кристалл?

Я пожала плечами, складывая платок:

– Он сам взорвался. Я только прочитала заклинание, а он – раз, и в осколках!

Остин совсем не аристократично почесал в затылке и протянул:

– Ну-у-у… Я могу только посоветовать сходить в библиотеку. Там должны быть книги по казусам артефакторики и ошибкам в заклинаниях.

– Библиотека! – с надеждой воскликнула я. – Это отличная идея!

– Хочешь, я провожу тебя?

Я с сомнением бросила взгляд на аллею, где скрылись Ирис с подругами, и спросила:

– Ты разве не собирался присоединиться к тем девушкам?

– Позже, – отмахнулся Остин. – Тут же такая тайна! Взорвавшийся артефакт! Я никогда о таком не слышал!

– Тогда пошли! Мне ведь ещё учебники надо получить, – с благодарностью отозвалась я.

– Пойдём.

Остин вскочил и галантно подал мне руку. Опершись на неё, я встала.

Острая боль пронзила ладонь – там, где кожа касалась кожи парня. Вскрикнув, я отдёрнула руку и бросила возмущённый взгляд на своего нового знакомого. Он же посмотрел на меня удивлённо, видимо, ничего не подозревая:

– Что случилось?

– Ничего, – пробормотала, – просто ногу подвернула…

Боль утихла, но снова опереться на руку Остина я не решилась. Артефакты не трогай, людей не касайся… Прямо проклятье какое-то!

Глава 5. Библиотека

Здание библиотеки располагалось недалеко от главного корпуса и утопало в густо пахнущих сентябрём поздних цветах магнолии. Остин довёл меня до крыльца и склонил голову:

– Прошу простить меня, но я внутрь не пойду.

– Почему? – удивилась я.

– Ну… Сама увидишь. Библиотекарь… очень своеобразная дама.

Подняв брови, я подумала, что лучше бы сбежала, но выбора не было. Книги получить надо, а идею мне Остин подал отличную – про прецеденты в артефакторике поискать. Вдруг пойму, отчего кристалл взорвался?

В отдельном флигеле царила светлая тишина. Пыль спокойно покачивалась в лучах света, проникавших через окна, шаги скрадывались толстыми потёртыми ковровыми дорожками. На стенах вместо цветочных кашпо или барельефов висели карты, портреты бородачей в камзолах и поэтические строки в рамках. А ещё плакаты руки всё того же неизвестного художника, на которых явно угадывались правила поведения в библиотеке. Не шуметь, не бегать, не магичить, пользоваться особыми артефактами света вместо свечей. Что ж, разумно.

Я тихо пошла по дорожке к столу с высоким бортиком мимо читальных мест, которые были обставлены мягкими креслами и неяркими, явно магического свойства, лампами. За столом начинались огромные дубовые шкафы, полные книг, и уходили они в глубину зала, теряясь в полумраке. Спаситель, сколько же тут томов?!

И где мадам библиотекарь?

Я шёпотом позвала:

– Есть тут кто-нибудь? Ау!

– Чай не в лесу! – проскрипел тонкий голосок откуда-то снизу. Я испуганно скосила глаза – неужто домовой? Но мимо стола важно прошествовала маленькая женщина, мне по пояс. И вовсе не домовой, а карлица! Видала я одну такую, в Роудвиле милостыню просила, прикидываясь девчонкой. Её даже в приют приводили, к монахиням, там-то обман и раскрылся. Когда лицо в морщинах, трудно притворяться восьмилеткой…

Библиотекарь вскарабкалась по лесенке на высокий стул и сложила пухлые ручки перед собой, глянула строго и спросила:

– Зачем пожаловали? Учебники нужны? Приказ давайте.

– Вот, – я выложила на стол бумагу, данную госпожой Пимпи.

– Хорошо. Дайте мне минуту собрать всё.

Она достала из ящика стола ярко-зелёный камень, гладкий, как будто из реки, и крапчатый, будто шкурка кошки. Сказала:

– Мутал анту путте-кай.

Я не увидела ничего, но ощутила всей кожей, как от артефакта поднялся лёгкий вихрик, крутанулся на месте и удрал куда-то между шкафов.

– К счастью, мне не приходится ходить за книгами самой, – довольно откликнулась на мой восторженный вздох библиотекарь. – Меня зовут Эмма Кай-Кай. Да-да, не старайтесь вспомнить, откуда происходит моя фамилия, я с островов Дауша. Как твоё имя? Я должна завести карточку.

– Адриана Камли, – ответила я с улыбкой. Действительно, своеобразная женщина.

– Камли, Камли… Нет, не слышала. Никто из твоих родных не обучался в академии?

– Нет, госпожа Кай-Кай. Это выдуманная фамилия.

– Жаль, жаль… Не могу похвастаться такой же отменной памятью, как наш Хранитель, но горда тем, что помню почти всех студентов из благородных семейств. А у вас такие приметные волосы, барышня…

Я невольно поправила рыжий завиток, выбившийся из причёски, и спросила настороженно:

– Вы знали кого-то, похожего на меня?

– Возможно, – библиотекарь покачала головой с задумчивым видом. Я затаила дыхание, но тут из прохода показались книги. Они летели по воздуху сами собой, выстроившись в цепочку, как гуси на водопой. Завораживающее зрелище!

– Магия – это так прекрасно! – прошептала я, сложив руки у груди. – Как бы я хотела уметь вот так – раз, и всё летает!

– Левитация и психокинезия, второй курс специализации стихии, – отрезала госпожа Кай-Кай, движением руки приземляя книги стопочкой на край стола. – Основы вы найдёте в учебнике по ментальному воздействию на предметы. Ассита!

По приказу библиотекаря тяжёлая печать поднялась со стола, нежно прижалась к подушечке, пропитанной чернилами, и принялась ставить блёклые оттиски на послушно открывающиеся книги. За ними порхала суетливая промокашка, подбирая невысохшие капельки. Эх, основы-то я прочитаю… Но что толку, если профессор Виссальди строго-настрого запретил мне магичить?

О!

Казусы в артефакторике!

– Госпожа Кай-Кай, а можно ли мне взять книгу в дополнение к учебникам? – спросила словно невзначай. Библиотекарь глянула на меня искоса, как будто пыталась угадать мои мысли, но кивнула. Окрылённая первой удачей, я попросила:

– Мне хотелось бы почитать о казусах в артефакторике. Ну, что-нибудь описывающее моменты, когда кристалл повёл себя не так, как предполагалось.

Прищурившись, госпожа Кай-Кай хмыкнула, но соскочила со стула и засеменила в проход между шкафов. А я схватила первый учебник, лежавший на самом верху, открыла. «Лекарственные растения. Введение в травоведение». Это очень интересно! Сестра Ирая учила нас смешивать травы для отваров и лечиться полосканиями, примочками, питьём. Это так увлекательно – составлять собственные зелья, высчитывать пропорции, время кипения…

– Вот вам книга, барышня, – вернулась госпожа Кай-Кай и положила небольшой квадратный томик на стопку учебников. – Однако там нет ничего экстраординарного, не ждите чудес или рецептов, как спалить женское общежитие.

– Да я ничего такого… Да как вы могли подумать?! – возмутилась я, растерянно возвращая травоведение на место. – Я просто интересуюсь… артефактами!

– Вед-Камли, будьте уверены, профессор Виссальди уже разослал ноту по запрету на магию вашей персоне всем преподавателям и служащим академии, – строго ответила госпожа Кай-Кай. – И не пытайтесь обойти запрет.

– Я поняла, поняла. Просто хочу почитать, не случалось ли такого в прошлом. Ну, такого, как произошло со мной.

– Читайте, что ж. Книги я на вас записала, будете любезны сдать их в том же виде, что и приняли.

Я присела в книксене и собрала учебники в руки. Какое богатство! И всё моё, пусть и только на время обучения! Но в трудах великого философа древности я прочитала когда-то, что книги могут погибнуть в огне, а знания навсегда останутся в голове!

Я прочитаю эти учебники от корки до корки!

На парк академии неспешно опускался прозрачный розовый вечер. Солнце садилось за кроны высоких деревьев, окрашивая их в горячие тона апельсинового грога. Вдохнув полной грудью тёплый ветерок последнего дня лета, я решила не обращаться к путеводителю и найти дорогу до женского общежития самостоятельно. Так, главный корпус там, а вот эта аллея должна привести меня прямо к моему новому дому.

И у меня это получилось! Поплутав совсем чуть-чуть, каких-нибудь полчаса всего, я со вздохом облегчения оказалась на крыльце общежития. И с удивлением обнаружила там стоящего навытяжку офицера. Он окинул меня строгим профессиональным взглядом служителя закона и кивнул, разрешая пройти.

Ну надо же.

Что могло случиться, чтобы военный императорской гвардии проверял входящих и выходящих барышень в академии?

Присев на всякий случай в коротком книксене, я проскользнула в двери и побежала на третий этаж. В одно мгновение испугалась, что потеряла ключ от комнаты, и остановилась, покрывшись холодным потом, но тут же нащупала его за отворотом пояса и выдохнула. Сейчас зайду в комнату и начну читать. Ещё и устав надо изучить! Вот, ещё немного осталось…

Шорох тяжёлых юбок насторожил. Это не лёгкие платья студенток, и даже на госпожу Перетти не похоже. Это звук, который не предвещает ничего хорошего… Я подняла взгляд на женщину, шедшую навстречу в сопровождении коменданта общежития и ещё одной леди, увидела приметную внешность…

Эти смоляные локоны, обрамляющие тонкое, идеального овала лицо, и гордый шедетинский нос печатали на каждой серебряной монете. Бессознательно я склонилась в самом глубоком реверансе, который только могла изобразить, так что колено почти коснулось пола. Глаза вниз, локти в стороны – именно так учитель танцев командовал на уроке реверансов. Императрица прошла мимо, и подол её платья задел меня, чуть оцарапав голую кожу запястья. И аромат духов окутал на несколько мгновений, будто я погрузилась целиком в ванну с лавандой…

– Не могу представить, что её Высочество будет носить подобную форму, – донёсся до меня голос императрицы. – Ведь можно сделать некоторые исключения? Комнаты слишком малы, это неприлично! Я уверена, что в академии можно найти отдельную квартиру для принцессы!

– Понимаю ваше негодование, Ваше Императорское Величество, но… третье правило академии… – госпожа Перетти говорила почтительно и тревожно.

– Да-да, я всё знаю, – с некоторым раздражением перебила её императрица. – Все равны, да. Но принцесса не привыкла жить в таких… стеснённых условиях!

Дальше я уже не слышала почти ничего, но мне показалось, что комендант послала императрицу к ректору академии. Твёрдо и уверенно послала. Не испугалась же! Как волнительно! С нами будет учиться принцесса? Я, конечно, даже не мечтаю прикоснуться к ней или заговорить, но хотя бы увидеть одним глазком! Поговаривали, что Её Высочество необычайно красива и магически одарена. Поучиться у неё магии тоже хотелось бы…

Когда императрица скрылась за углом, я выпрямилась и крепче прижала книги к груди. Великолепие императорской семьи только что коснулось меня, пусть даже и краешком подола… Это ощущение останется во мне на всю жизнь!

В свою комнату я практически ворвалась, подобная вихрю, и моя соседка испуганно вскочила со стула, прижимая ладонь к груди:

– Создатель, ты всегда будешь входить таким образом?

– Прости! – рассмеялась я, но Нина не поддержала веселья:

– Нельзя же быть такой несдержанной! Неужели тебя не учили выказывать как можно меньше эмоций?

– Учили, – пробурчала я, сразу стухнув. – Но иногда не получается.

– Ты будто умертвие увидела, – всё никак не могла успокоиться соседка в порыве праведного гнева. А гнев не эмоция, нет. Его сдерживать не надо…

– Что ты, – примирительно сказала я. – Я видела императрицу!

– Где? – изумилась Нина. – Ты выходила в город? Приметила её карету?

– Нет, зачем? Императрица была здесь, в общежитии! Она прошла по коридору в сопровождении фрейлины и госпожи Перетти.

Нина посмотрела на меня с некоторым сомнением, а потом тряхнула головой, отчего соблазнительные локоны светлых волос рассыпались по плечам. Сказала нарочито бодрым тоном:

– Знаешь, я иду ужинать в бистро. Ты со мной?

Нахмурив брови, я уточнила:

– А в бистро платить нужно? Потому что мне выдали талоны на питание…

– А? А-а-а… – протянула Нина, явно разочарованная. – Если талоны, то это только в столовую, наверное.

– Да, я так и сделаю, – кивнула. – Извини, что не пойду с тобой.

– Ничего страшного! – уверила она меня и, подхватив сумочку из крокодильей кожи, выскользнула в коридор.

Я вздохнула. По-моему, мисс Ховански начала подозревать, что я не из аристократической семьи, не графиня и не виконтесса. Ну а что поделать-то? Выше себя не прыгнешь, из грязи в князи не попадёшь без высокопоставленного жениха, а его у меня нет и, пожалуй, не будет. Пределом мечтаний для нас, будущих гувернанток, было замужество с приказчиком или купцом.

И хорошо!

Потому что аристократы эти… Вон какие снобы. Не больно-то и хочется с ними жизнь связывать. Поэтому я сейчас положу книги в свою комнату, возьму книжечку с талонами и пойду искать столовую. Ела-то в последний раз чуть ли не сутки назад!

На сей раз без путеводителя не обошлось. Розовая стрелка с готовностью выпрыгнула в сумрачный воздух вечера и, извиваясь змеёй, поползла над тропинкой в сторону мужского общежития. Мне даже показалось, что стрелка фосфоресцирует сама по себе, чтобы я её видела. И таким это зрелище было ирреальным, что я улыбнулась от счастья. Могла ли я поверить ещё этим утром, что увижу, коснусь, воспользуюсь настоящим артефактом?

Всё же права была сестра Каллен, когда сказала, что в Эммертауне моя жизнь изменится до неузнаваемости.

Теперь бы поскорее найти столовую и попробовать всех этих столичных блюд! Чем же питаются в академии?

Столовая пряталась в кустах давно отцветшей сирени. Глянцевые листочки шелестели на ветру, похожие на ворс тёплого шарфа, укрывающего маленький домик от холода. Когда я вошла, потянув на себя неожиданно лёгкую дверь, надо мной весело дилинькнул колокольчик. В столовой было подозрительно пусто. Я ожидала увидеть длинные ряды столов и скамеек, как у нас в трапезной, но увидела маленькие столики на четверых, разбросанные там и сям за деревянными ширмами-шпалерами, увитыми зеленью.