Текст книги "Цена первой ночи (СИ)"
Автор книги: Ульяна Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– А ты кто, дядя? – с изысканной детской вежливостью полюбопытствовала Аришка. Игорь шагнул к кровати, аккуратно взял маленькую ручонку и, наклонившись, изобразил на кисти галантный поцелуй:
– Меня зовут Игорь.
Мелкая ошеломлённо смотрела на него, а потом залилась смехом, сказала важно:
– Ой, я как плинцесса!
– Самая настоящая, – заверил он её на полном серьёзе.
– Дядя Игай, ты доктоль?
– Нет, я не доктор.
– Халясо. Доктоль колет луцку…
И она со вздохом показала катетер в вене. Игорь качнул головой:
– Я не буду колоть, честно.
Голос его дрогнул. Обернувшись ко мне, сказал:
– Выйдем.
В коридоре глаза его снова похолодели. Отрешённым равнодушным тоном Игорь спросил:
– Кто её лечащий врач?
– Доктор Колосков.
– Жди здесь.
Распорядился, словно я была его сотрудницей, и ушёл к посту медсестры. Быстрым шагом занятого человека. А я прислонилась к стене, ощутив спиной могильный холод кафеля, и прикрыла глаза. Какому богу помолиться? Какими словами?
– Любаня! Люб! Это что за тип? Правда, спонсор?
Вздрогнув, ответила высунувшейся из палаты сестре:
– Правда и спонсор.
– Боже, какой мужчина! – выдохнула Катька. – Пришёл, увидел, победил чо! Прямо настоящий мужик… А где ты его нашла? Признавайся!
– Не твоё дело. Хоть бы помог…
Рассказывать сестре про продажу девственности и кидалово не хотелось от слова совсем. Лучше ей ничего не знать. И так дёрганная, а тут ещё лишние переживания. Пусть думает, что я нашла богатенького благотворителя просто так. Но мою многоопытную Катерину не провести. Она подтолкнула меня локтем в бок и шёпотом спросила:
– Любк, ты с ним трахалась?
– Угу, три раза! – зло ответила я. – Сдурела ты, Катька!
– А я бы… Отдалась бы, не раздумывая… – мечтательно сказала она. – Даже если он извращенец.
– Ой, отстань, ладно?
Из палаты послышался голос Аришки, и Катя скрылась, притворив за собой дверь. Я вздохнула. Хоть бы заплатил. Хоть бы проникся… Не может же он быть настолько чёрствым! Но червячок сомнения грыз изнутри. Игорь не обязан. Совершенно не обязан. Он даже не был обязан тащиться со мной в больницу.
Через двадцать минут я снова увидела своего спасителя. Он шёл всё тем же быстрым шагом и приблизился почти вплотную:
– Значит так. Я перевёл пять тысяч евро на счёт клиники в Германии, как благотворительный взнос. Организовал трансфер твоей сестры и племянницы прямо из больницы в аэропорт. Надеюсь, загранпаспорта в порядке?
– Да, конечно, – ответила я, не веря своим ушам. – И даже Шенген есть… Только билеты купить осталось…
– Никаких билетов, это частный самолёт. Главное, чтобы были в порядке документы, а то завернут из Кёльна.
– Господи, Игорь… Я не знаю, как вас благодарить…
Я и правда не знала, что сказать. Глянула на свои руки – они дрожали, как у алкоголика. И вспомнила:
– То, что я сказала вчера ночью, чистая правда: я сделаю всё, что вы захотите!
Он с усмешкой переспросил:
– Абсолютно всё?
– Ну… В рамках УК РФ, конечно, – добавила поспешно. Вдруг он велит мне убить кого-то?
– Ну вот, а я уже напридумывал кучу нелегальных заданий! – откровенно фыркнул Игорь, а потом стал серьёзным, как раньше, и продолжил: – Мне пора. Я тебе позвоню, будь наготове.
Я стояла, бессильно опершись на стену, и смотрела в его спину – прямую, как доска, и всё ещё не верила. Всё действительно кончилось? Все мои мучения и судорожные попытки достать деньги завершены? Аришка точно полетит в Асклепиос и вернётся со здоровым сердечком?
Правило 8. Всегда находись в полной боевой готовности
По пути домой я зашла в магазин. Деньги были отправлены в немецкую клинику сразу же после ухода Игоря, подтверждение из банка пришло пару минут спустя, а ещё через полчаса вежливый мэйл из Асклепиоса поблагодарил за своевременную оплату счёта и подтвердил даты ожидания маленькой больной. Колосков принёс все необходимые документы, бумагу на трансфер и, не скрывая радости, похвалил нас с сестрой за оперативность. Он был хорошим кардиологом, мне нравился как врач, а ещё потому, что искренне сожалел о невозможности проведения операции здесь, в Питере. Конечно, операцию-то сделать можно, но процент выживаемости детей… В Германии он на порядок выше.
И теперь у Аришки будет этот порядок. У неё будет новое сердечко, которое проработает всю жизнь, и расти сможет вместе с её телом, и выдержит непоседливость малявки. Конечно, впереди ещё реабилитация, впереди бесчисленные ЭКГ и УЗИ, но главное сделано. Аришке подарен шанс.
Игорь уплатил больше, чем оставалось собрать, а немецкие педанты не взяли ни цента сверх положенной суммы, поэтому на счету всё ещё висело несколько десятков тысяч рублей. И я решила чуть потратиться и приготовить праздничный обед. Или ужин. Ну, и ссобойку в больницу, а то там кормят…
Курицу в кастрюлю, фарш в миску, картошку почистила, зажечь газ под бульоном… Так, теперь займёмся котлетами. Вместо хлеба я любила добавлять туда меленько потёртую сырую картошку, плюс соль, плюс зелень и яйцо. Никаких панировок – только хардкор, только мясо. Салат решила сделать овощной – просто помидоры с огурчиком и луком, а до кучи ещё и один праздничный. Самый доступный, самый любимый Аришкой – оливье. Она всегда выбирала из него сначала горошинки, а потом уже ела всё остальное. Поэтому горошка я запасла две банки.
Весело напевая под нос что-то популярное, я тёрла картофелину над миской, превращая невинный овощ в пюре. И услышала за спиной голос:
– М-м-м, хозяйканама, что такое происходит на этой кухне?
– Привет, – откликнулась, обернувшись на Николая, который принюхивался к запахам, не решаясь войти. – Так, решила приготовить обед.
– Хорошие новости?
– Просто отличные, – улыбнулась, стряхивая с пальцев в раковину налипшие ошмётки картошки. – Я нашла деньги на операцию.
– Ого! Сильна! – с неподдельным уважением протянул Николай, а я подумала: хорошо, что он не знает, каким именно способом…
– Это надо отпраздновать.
И он исчез из кухни прежде, чем я успела предупредить, что не пью. Нет, пить я пила, конечно, но совсем не часто. На праздники, например. Бокал шампанского на новый год. Два бокала вина на днюху. Бутылочку пива с девчонками с работы после удачной смены. Но не больше. Никогда. Слишком много раз видела последствия.
Покачав головой, вернулась к котлетам. Попробовав на соль и перец, удовлетворённо отставила в сторонку, прикрыв полотенцем. Суп уже пустил пенку, которую я собрала шумовкой. В кастрюлю полетели луковица, нарезанная соломкой морковка и щепоть соли. Теперь пусть варится до упора на маленьком огне, а я пока пожарю котлетки.
– Я не знал, что ты любишь, и взял вино и коньяк.
Николай появился на кухне так же внезапно, как и исчез. Даже интересно стало – может, он секретный агент? Или у него в предках были кошки? Хмыкнув, я положила в горячее масло сырую котлету и ответила:
– Мне вино. Штопор во втором ящике справа.
– Будет сделано, – пробормотал Николай, пытаясь втиснуться между мной и столом, чтобы достать до ящика. Разумеется, я оказалась зажата его бёдрами и кухонной тумбой. Совсем недолго, но ощутимо. И этот негодник просто замер вот так, словно решив продлить удовольствие. Блин! Я шевельнулась, но меня сдавленно попросили сзади:
– Не двигайся, а то я застряну.
– По-моему, ты уже…
Руки легли мне на талию, крепко ухватили и прижали. Уже не случайно, а очень даже нарочно. Нет, он издевается…
– Прости.
Попой почувствовала нечто твёрдое. Силы небесных планет, сделайте так, чтобы это был телефон! Хотя телефон не двигается и не растёт сам по себе. Отпихнуть бы, но я так сделаю только хуже. А в животе всё сжалось и разжалось, затрепетало… Бабочки там порхали или червячки ползали – моё тело отреагировало без участия головы. Оказалось, я уже прислонилась спиной к груди Николая. Его губы защекотали кожу возле уха, вызывая дрожь в руках и ногах. Да что ж такое?! Куда это годится? Сто лет назад решила для себя: никаких отношений с жильцами!
– У меня котлеты горят, – ляпнула, чтобы сказать хоть что-то, но это подействовало. Будто схлынуло наваждение. И стало сразу понятно, что дотянуться до ящика Николай мог, не касаясь меня. Котлеты оказались весомым аргументом, потому что жилец быстро нашарил в ящике штопор, быстро сдал назад, бормоча:
– Прости, прости… Не кухня, а собачья будка, право слово… Может, мебель передвинуть, а то вдвоём не разойтись?
– Ну конечно, дело в мебели, как же я сразу не догадалась…
– Не ворчи! – я не видела его лица, но поняла, что Николай улыбнулся. А на щеках появились ямочки, наверное. Вообще, он мужик приятный… И руки растут не из жопы, и нужные знакомства есть.
В раздумьях я не заметила, как подцепила котлету самым краем лопатки. И уронила. Ахнув, попыталась поймать рукой, успела, обожглась, перебросив в другую руку, но забыла, что в той лопатка. Результат – котлета отлетела к холодильнику и была поймана ловкой ладонью Николая. Он протянул мне трофей, и я заметила, что жильцу вроде как плевать на сто пятьдесят градусов по Цельсию, которыми полыхала котлета.
– Ты чего едой разбрасываешься? – со смехом подколол Николай, а я разозлилась:
– Ты меня отвлекаешь потому что! Сядь там и не отсвечивай, пожалуйста!
– Я? Отвлекаю? Да я изо всех сил стараюсь быть полезным! – притворно оскорбился Николай. – И надеюсь на твоё расположение, чтобы получить вкусную котлетку!
– Если хочешь котлетку, займись чем-нибудь, но подальше от меня, – пробурчала я и кивнула на стеклянную салатницу: – Вон, помидоры порежь.
– Порежу, – легко согласился жилец. – А можно мне котлетку авансом?
– Не торгуйся, – я покачала головой, понимая, что не могу сердиться на него. Смешной, добрый, совсем близкий, несмотря на то что мы знакомы всего ничего. Хороший парень. Жалко, что женат.
Поэтому спать с ним я не буду.
Да и хватило мне Игоря, если честно. Всё, всё, баста. Я подвинула Николаю салатницу, дала свой любимый короткий ножик и шлёпнула на стол разделочную доску:
– Режь. А потом подумаю про котлету авансом.
– Вот угодил… Эксплуатация вообще…
Он с ворчанием принялся кромсать помидоры на салат, а я усмехнулась. Не эксплуатация, а компенсация. Впрочем, чего это я… Он мне пять тысяч рублей дал на Аришку и даже расписку не взял. Точно, я просто возьму половину квартплаты в следующий месяц, и дело с концом. Самое главное – не потакать его приставаниям. Не забыть бы в следующий раз, когда Николай ненароком прижмётся ко мне…
– Так, а как же вино? – услышала голос из-за спины. Обернулась. Жилец не улыбался, как я ожидала, а смотрел серьёзно, протягивая бокал, полный густого вина. Цвет его был похож на кровь. На очень свежую кровь. Себе Николай налил коньяка в один из гранёных стаканов, стоявших в мойке. Мельком глянув на последние котлеты в пузырящемся жире, я взяла бокал за ножку:
– Ну, давай. За Аришку.
– Чтоб она полностью поправилась, – согласился Николай. Тонкий звон стекла. Вкус вина – с кислинкой, ясный, строгий. Он заиграл на языке, отозвался сладостью в горле, а потом пришло послевкусие – чуть цветочное, чуть медовое, чуть вязкое. Я даже прикрыла глаза, наслаждаясь этим первым глотком, и очнулась только, унюхав запах горелого. Видимо, Николай тоже его почувствовал, потому что обернулся быстрее меня. Просто отодвинул в сторону ящика с приборами, ловко снял котлету со сковородки и положил на тарелку, пробурчав:
– Чур, эта горелая – твоя.
– Моя, моя.
Я поставила бокал на стол и завладела лопаткой. Точнее – вырвала её из руки жильца со словами:
– Отдай сюда. Нефиг на моей кухне распоряжаться.
– Вот чего бы нефиг? – сразу обиделся Николай. И мне показалось, что на этот раз взаправду. Передёрнула плечами. А он придвинулся ближе и коротко обнял, дохнул в ухо:
– Может, я хочу распоряжаться не только на кухне…
Его губы легонько пробежались по щеке от уха до губ, оставляя след из почти незаметных поцелуев, и я снова забылась от неожиданной ласки. От Николая пахло чем-то свежим и истинно мужским, каким-то одеколоном, название которого я знала, но забыла. Распоряженец… Он и так тут с самого начала делает, что хочет. С прежними жильцами я такого не позволяла, да они и не стремились…
– Не надо, Николай…
– Зови ты меня уже Коля, по-простому…
– О! А чего вы тут без меня пьёте?
Отпрянув от Николая, я почти бессознательно замахнулась лопаткой:
– Тебе чего надо? Иди отсюда нафиг!
– Ты как с матерью разговариваешь! – оскорбилась та, тряся головой с сальными волосами. – Нехорошо, слышишь, доча…
Рука её с грязными ногтями, на которых облупился старый лак, схватила помидор со стола и уже потянулась к бутылке коньяка, но я вцепилась в запястье, превозмогая брезгливость:
– Уйди отсюда! Когда ты мне матерью-то была? Когда ноги раздвинула и родила?!
– Да ты что, доченька…
Я развернула её за плечо, с силой толкнула в коридор:
– Сказано было: на кухню не соваться, когда я дома! Давно сказано! Вот и вали!
– Ну ничего, я ещё вернусь!
Тьфу ты… Вернётся она. Хоть бы поинтересовалась, как у внучки дела, как здоровье! Нет, как же! Какая внучка, главное – алкоголь… Ненавижу. Всей душой ненавижу. За все её пьянки, за кавалеров-собутыльников, которые к Катюхе постоянно приставали, от которых приходилось сбегать на улицу и торчать до поздней ночи на холоде… За тычки, за пустой холодильник, за вечные упрёки и придирки…
– Ненавижу, – пробормотала, машинально выключив газ под бульоном. – Хоть бы сдохла уже…
– Не говори так, Люба.
Тёплые руки снова обняли, но уже совсем не так, как раньше. Будто старший брат вдруг появился, защитил, спрятал. Будто тогда не позволил матери оттаскать Катьку за волосы, потому что она стащила из холодильника колбасу, и мы вдвоём сожрали её на лестнице в парадном, давясь от голода и жадности… Первое воспоминание. Мне было пять лет, Катьке восемь.
Уткнувшись носом в футболку Николая, я разревелась. Снова. Слишком часто… Хватит, дурёха, хватит! Это жилец, а не психолог, он не обязан… И вообще… Радоваться надо, Аришка поедет в Германию… А я ною.
Но слёзы было не остановить. И я ревела, всхлипывая, словно вернулась в детство, вцепившись в руки Николая, пряча мокрое лицо на его груди.
Когда первая волна истерики схлынула, я вспомнила о супе и снова зажгла газ. Николай наполнил наши бокалы и молча пододвинул мне вино. А, пусть. Выпила в несколько глотков и сунула в рот кусок помидора. Потом отложила десяток котлет в пластиковую ёмкость, а остальные поставила на стол. Николай снова принялся нарезать салат, а потом спросил:
– Почему вы её не отселите? Квартиру можно разменять.
– Без доплаты? Только на две однушки. Будем так же ютиться, но не сможем комнату сдавать.
– А лечить пробовали?
Я только усмехнулась. Как же, не пробовали… Катька всё её уговаривала, всё пыталась достучаться, потом просто махнула рукой и уехала к мужу на съёмную квартиру. Я терпеть не могла мать, поэтому предпочла просто отгородиться от неё. Жила в зале, сдавала комнату, а мать шугала отовсюду. Когда Катюха вернулась с Аришкой, мы передислоцировались, а мать я предупредила: будет лезть к нам – получит по рогам, а то и срок. Так и жили.
Всё это я рассказала Николаю и вздохнула:
– А в последнее время она совсем распоясалась. То ли кто проконсультировал, то ли сама берега потеряла… Обычно она тихая. Бухает себе в комнате или пропадёт в компании на несколько дней…
– А другие родственники? Отец ваш?
– Бабушка умерла давно. Мне года четыре было, я вообще не помню. Если бы не она, я бы до сегодня не дожила. А отец… Я его и не знала никогда. У нас с Катькой они разные. Катькин откинул копыта на зоне лет семь назад. Бабушка рассказывала ей, что там такая любовь была, такая любовь… Но он однажды в драке кого-то зашиб до смерти, получил срок, в колонии снова подрался, в общем… Ну и мать без него под откос пошла. Обычная история, в России таких женщин сотни тысяч.
Я говорила, говорила, пощипывая мясо с котлеты, Николай слушал, не перебивая, только нож мерно стучал по доске и скрёб её, сбрасывая нарезанное в миску. Когда салат был готов, жилец задумчиво налил нам ещё по бокалу, выпил свой коньяк и, зажевав пёрышком зелёного лука, сказал:
– Знаешь, есть у меня один хороший друган… Сейчас, погоди.
Он полез за телефоном, прокрутил список контактов почти до самого конца и воскликнул:
– Во, нашёл!
Я покачала головой:
– Ты же сказал, не будешь заявление писать. Да и не хочу я её сдавать ментам…
– Тш-ш-ш. О, Дятел, хелло! Как дела?.. Ну, понятно. И у меня так же. Слушай, для тебя есть клиент… Нет, для меня. Лично, да… Ну, ты же меня знаешь, рассчитаемся… Магазин Ташке? Да не проблема вообще! У меня как раз один домен есть подходящий… Конечно, бесплатно, за кого ты меня принимаешь?.. Окей, договорились! Адрес скину СМС-кой. Всё, жду.
Он сбросил звонок и довольно улыбнулся:
– Всё, готовь материны документы. В следующие несколько недель ты её не увидишь.
– Куда ты собрался её отвезти? – насторожилась.
– В частную клинику. Обычно там лечат добровольно, но Дятел зарабатывает левыми пациентами. Иногда бизнесменов кладут, иногда их детей-наркоманов. Не волнуйся, прокапают твою мать хорошенько, поговорят по душам. Психологи там первоклассные.
– Это противозаконно, разве нет? – осторожно поинтересовалась я, машинально шаря в ящичке с бумагами. Паспорт у матери в комнате, а страховка и все остальные документы у меня. Положила всё на стол, оперлась ладонями и заглянула Николаю в глаза. Он поднял взгляд от отправленного сообщения и улыбнулся, показав ямочки на щеках:
– А ты жаловаться пойдёшь?
– Нет, но она…
– А там их в первые дни не слушают. Потом, как протрезвеет, пройдёт терапию. Одиночную, групповую…
– Это же дорого!
– Я у тебя деньги просил? Не просил. Поэтому просто скажи спасибо.
– Спасибо, – машинально ответила я, а потом положила руку на его ладонь, которой он потянул к себе документы: – Зачем ты это делаешь? Нет, я понимаю, зачем. Почему?
Пару секунд он соображал, потом покрутил головой:
– Ты слишком дотошная, Люба! Твоя сестра ни одного вопроса не задала бы.
– Ты говорил с моей сестрой один раз! Прямо просканировал и знаешь, что бы она сказала, а что нет?
– Не заводись, – усмехнулся он, вставая. – Вы хорошие девчонки, я просто хочу помочь.
– Я не хочу снова быть должна, – упрямо ответила я. А он сказал, прищурив голубые глаза:
– Ты мне ничего не должна. Я делаю это для Аришки.
Мать увезли с шумом, но аккуратно и почти профессионально. Весёлый вкрадчивый белобрысый парень со смешной кличкой Дятел, для солидности одетый в белый халат, выходя за санитарами, коротко обнялся с Николаем и подмигнул мне:
– Не беспокойтесь, ваша мамаша в надёжных руках. Посещения запрещены, через недельку можете звякнуть, посмотрим на её поведение.
– Осторожнее с ней, пожалуйста, – попросила я тихо.
– Как с китайским фарфором династии Мин! – уверил меня Дятел и махнул рукой: – Всё, бывайте. Колян, с Ташкой сам свяжешься, спросишь чё как по магазину.
И он легко сбежал по ступенькам парадного, следуя на протестующий вой матери и матюки санитаров. Я почувствовала резкий упадок сил и присела на табуретку в коридоре. Как-то всё… Слишком радикально.
– Всё будет хорошо, Люба, – Николай положил руку мне на плечо. В его жесте не было ничего от недавнего желания. Просто дружеская ладонь на плече. Я кивнула, вздыхая.
И тут запиликал ватсап.
Правило 9. Всегда задавай правильные вопросы
Я поспешно вытащила телефон из кармана. Звонил Игорь. Взглядом извинившись перед Николаем, нажала на кнопку принятия звонка:
– Привет.
– Здоровались уже, – буркнул Игорь. – Сегодня в восемь жду тебя у Кутузова.
– У памятника? – переспросила я, не понимая.
– Нет, у живого! Конечно, у памятника. Ты хоть в курсе, где он?
– Очень смешно, – фыркнув, уточнила: – Значит, у памятника? Будем гулять?
– Не ёрничай. Пойдём в ресторан и там поговорим.
В ресторан? Что за странные приглашения? Поговорить можно и в машине, и в кафе, и по телефону. Если только Игорь не собирается сделать мне какое-нибудь ужасно неприличное предложение. Впрочем, вряд ли может быть что-то неприличнее продажи девственности. А этот этап мы уже прошли.
– Хорошо. Форма одежды?
– Приличная, – мне показалось, что Игорь с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть презрительно. Пожала плечами. Я по ресторанам не хожу. Да и по кафе – только когда там работаю. Откуда мне знать, как в ресторан одеваться?
– Приличная так приличная.
– Если тебе так понятнее: вчерашнее платье будет в самый раз.
– Хорошо, – со вздохом облегчения согласилась я. Отлично! Не надо снова искать наряд.
– В восемь. Всё.
И он отключился. Резковато, на мой взгляд. Хамовато. Ну да ладно. Всё-таки он деньги мне дал, и в двойном размере…
Кстати, что делать с Заей? Не дарить же этой гадине пять тысяч американских рублей… Слишком жирно выйдет за три часа косметических процедур! Может быть, Николай подскажет – вон сколько у него всяких полезных знакомств! Дёргать его снова, конечно, край наглости. Уже помог и сколько раз… Но это будет последний! Самый распоследний! Да и за совет денег не берут…
Я робко постучала в комнату жильца, и он открыл тотчас:
– Уже обед?
– Да, пошли котлеты есть. У меня к тебе один маленький вопросик есть.
– Гони свой вопросик, хозяйканама! – весело откликнулся Николай.
– Как можно прижать одну стерву, которая меня на деньги кинула?
– Опа…
Уже протиснувшись в закуток кухни на диванчик, Николай глянул на меня цепко и развил мысль:
– Деньги на операцию? Ты же сказала, что нашла.
– Да, но сначала она меня кинула.
Я не собиралась рассказывать подробности, поэтому отвернулась к плите, помешивая суп. Достала две тарелки, вилки и ножи, сервировала стол. Николай прищурился:
– Ну, давай её телефон, что ли. Позвоню, пригрожу.
– Нет, так не выйдет. Она сама мне пригрозила, что вызовет полицию.
– С полицией разберёмся, ты же никого не убила, правда?
Я даже поперхнулась от неожиданности. А он сделал большие глаза и прошептал:
– Неужели убила? Ой, а кого?
– Придурок, – пробормотала я. – Не убила я никого, не хватало ещё! Просто… Не спрашивай. В полицию я обращаться не буду. Доказательств, что деньги у неё, нет. Понимаешь?
– Ладно, понимаю. А хлеб есть?
Я достала из хлебницы булку хлеба и протянула Николаю:
– Мне нужно достать эту гадину так, чтобы навсегда отбить у неё охоту воровать. Может, дать её номер в «Авито»? Чтобы звонили без конца…
– Может, в «Проститутки Питера»? – вынес контрпредложение Николай.
– А есть такой сайт?
– Даже если и нет, его совсем несложно сделать!
Он отломил горбушку и запихнул в рот вместе с куском котлеты, задумчиво прожевал и выдал:
– Натаскаю картинок с яндекса, сделаю пять-шесть страничек с девушками и везде номер твоей гадины. И адрес. Ты её адрес знаешь?
– Да. А ещё она ведет блоги в ютюбе…
– О! Как интересно!
Николай даже оживился:
– Покажешь? Сейчас принесу ноут!
В последующие полчаса я с отвращением смотрела на Заю с экрана ноутбука. Теперь она казалась мне ужасно некрасивой, просто противной, но это явно от того, что я знала её истинную суть. А Николай вдумчиво листал комментарии, читал, что-то себе бормотал, потом открыл какую-то программу, начал набирать непонятные мне слова на латинице. Пока он ел и работал, я успела принять душ, причесаться и накраситься, почистила замшу сапожек, надела вчерашнее платье. В общем, приготовилась к ужину. В сумочке всё ещё лежали презервативы и влажные салфетки, выданные Заей. Я хотела их выбросить в помойное ведро, но, подумав, оставила. Пусть будут. Никогда не знаешь, что может случиться. В смысле, после ужина…
В том, что Игорь захочет использовать моё недавно девственное тело, я практически не сомневалась. Вопрос был только в том, как именно.
Памятник Кутузова у нас рядом с Казанским собором. На метро до Невского. С пересадками… С учётом возвращающихся с работы… Час времени. И обязательно взять с собой кроссовки. И пусть я буду смотреться совсем дурочкой, зато удобно. Да и дурочкой условно – сейчас и не такие сочетания носят. А вдруг я новый тренд запущу? Положу сапожки в пакет, а у памятника переобуюсь. Наверняка Игорь опоздает, времени у меня будет предостаточно.
Николай выглянул из кухни и застал меня в прихожей:
– О! Собралась праздновать?
– На… кхм работу иду, – я всё же покраснела, о чём сообщило мне беспристрастное, ещё советское, а потому кристально честное зеркало.
– В таком виде? – слегка удивился мой жилец, но лишь слегка. Поманил меня в кухню: – Короче. Дело к ночи. Три этапа. Первый: напишу бота, который будет добавлять к видео твоей подруженьки противные комментарии. Как раз есть программка, давно надо было отладить. Вот и проверю заодно. Второй этап: сайт «Сладкие попки». Это вообще детская игра, у меня полно доменов бесхозных. Третий этап: если она не поймёт что к чему – хакну аккаунт с её влогами.
– Ой, может, не надо до таких крайностей? Ещё неприятности из-за меня заработаешь!
Николай ухмыльнулся:
– Я уже давно научился обходить все защиты и прятать следы. Лет с пятнадцати примерно! Так что не боись! Попомни моё слово, она тебе денежку сама принесёт и умолять будет: прости, забудь, больше никогда в жизни!
Я покрутила головой, всё ещё сомневаясь, но потом махнула рукой:
– Только без экстрима, ладно? Не подставляйся. А с меня, как ты там говорил, поляна.
– Меня достаточно кормить два раза в день, – Николай улыбнулся и стал похож на большого сытого кота. Усмехнувшись, я подхватила сумку и помахала ему рукой:
– До вечера и спасибо!
Какая я всё-таки умная – решила в метро. В моих простых чёрных кроссах не просто удобно, а супер-пупер удобно. А главное – не страшно упасть, если толкнут, а цепляться не за что. Час пик прошёл совсем недавно, и люди уже не были набиты как сардины в банке, но их хватало. Сидячего места мне не досталось, висела на поручне. Пробежалась по переходу на Техноложке, привычно уворачиваясь от встречного потока пассажиров, быстро села в вагон подошедшего поезда. Там поймала мысль, случайно глянув в девайс девушки рядом. Она увлечённо читала «Пятьдесят оттенков серого». А что если Игорь не только охотник за девственницами, но и извращенец? Этакий мистер Грей питерской выдержки…
Вот повезёт он меня после ресторана к себе домой, напоит шампанским по самое не могу и привяжет в красной комнате кожаными наручниками к мягкой стене! И возьмёт плёточку…
От этой мысли стало не по себе. Нет, вроде он совсем не похож на таких. Хотя, честности ради, призналась себе, что никогда не была знакома с извращенцами. Да и не извращенцы они, наверное, просто люди, которых обычный секс пресытил. Так говорили девчонки в кафе, те, которые читали книгу и смотрели фильмы про Анастейшу. Пусть не извращенцы, но мне такое совершенно не подходит! Это не моё!
Выходя из метро, грустно усмехнулась. Дура ты, Любаня. Ведь сама сказала: сделаю всё, что захотите. Теперь он захочет странного секса в наручниках, и придётся подчиниться. Иначе выходит, что врала. А врать нехорошо.
Вдох-выдох. Сориентировавшись, в какой стороне выход к Казанскому собору, я потопала туда. Будь что будет. Не навсегда же это добровольное рабство! Вот отработает пять штук евро, и прости-прощай, Игорь Батькович с лысой головой и большим джипом. И большим членом тоже. Кстати, после него ещё побаливает иногда. Например, в туалете. Видно, глубоко приложился…
Мой план по смене обуви с треском провалился, когда я увидела у памятника фигуру в сером костюме. Башка Игоря блестела в заходящем солнце, чуть ли не пуская зайчики по тёмной статуе Кутузова. В руках у моего «рабовладельца» красовался букет длинных роз. Омагад… Ресторан, цветы… Не очень-то похоже на деловую встречу, скорее, на свидание! Даже сердце ёкнуло, но лишь пару раз, потому что, когда я приблизилась, Игорь сунул мне букет и буркнул неопределённо:
– Очень интересный стиль. Никогда такого не видел.
– Я хотела переобуться, но вы уже здесь, – ответила растерянно, сунув нос в тёмно-бордовые, почти чёрные головки роз.
– Неважно. Пошли, машина ждёт.
Он подхватил меня под локоть и потянул к парковке неподалёку. Очень большой джип я заметила сразу. Он мигнул фарами, с переднего сиденья соскочил Андреич и снова распахнул дверцу:
– Добрый день.
– Здраствуйте, – пробормотала я, забираясь на подножку, а с неё – в машину. Игорь сел за мной и на этот раз не отодвинулся в угол салона, наоборот. Я снова ощутила запах его одеколона и с удивлением подумала: неужели он принимал душ на работе? Костюм вроде тот же, только рубашка уже не белая, а тёмная, и галстук другой – светлый в ещё более светлый горошек. Может, домой заезжал? Не такая уж пыльная, значит, работа у господина руководителя. Вот интересно, где он работает?
– В Штакен? – спросил Андреич тихо.
– Да, – ответил Игорь и взял меня за руку своими холодными пальцами: – Любовь, ты любишь мясо?
– Смотря какое, – с удивлением ответила я.
– Какое же?
– Ну… куриное филе, например. Свинину тушёную. А что?
– Фи, мадам, – скривился Игорь, и я даже присмотрелась к нему – шутит он так, что ли? Но нет, не шутил. Совершенно серьёзно добавил: – Сегодня никаких куро-свиней. А рыбу ты любишь?
– Если без косточек, то да.
– Какие косточки, как можно?! – фыркнул он. – Это же не столовка номер три.
Пожав плечами, я не стала возражать. Столовка номер сорок два была для нас с Катериной спасением в голодные времена. Там работала толстая, просто необъятная Калерия Марковна – пергидрольно-кудрявая буфетчица со злыми маленьким глазками на широком лице и с пухлыми ручищами в целлюлитных ямочках. Она безжалостно гоняла работяг и алкоголиков, а нас с сестрой отчего-то жалела и иногда кормила на халяву. Впрочем, позже я поняла, что эти редкие обеды досыта не убавляли ни хренушечки из того, что она воровала каждый день. Но Калерия и столовка для меня были неотрывно связаны. Пластиковые столы, шаткие стулья, тёплый мясной дух из кухни и жалостливый голос толстухи: «Ешьте, синички, вона синие какие…»
Калерия куда-то исчезла вместе со столовой, когда мне было восемь лет. А на том месте открыли сетевой магазин…
– Приехали, Любовь.
Андреич нагло притормозил прямо посреди улицы, высаживая нас, а потом просто уехал. Игорь же предложил мне локоть:
– Прошу. Я что-то проголодался.
Я молча пристроила шаг к его широкой ходьбе, и мы вошли под арку во внутренний дворик, где под навесами стояли столики, а в центре приятно журчал фонтанчик. Но мы там не задержались, потому что перед нами приветливо распахнули дверь в ресторан. Игорь сказал милой девушке с вычурно уложенными волосами:
– Я заказывал столик на двоих. Разумовский.
– Конечно, проходите, я вас устрою в библиотеке, – девушка жестом пригласила следовать за ней и застучала каблучками по паркету, а потом по коврам внутрь ресторана. Как интересно, теперь можно есть в библиотеке?
