Текст книги "Семейный человек"

Автор книги: Уильям Тенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Уильям Тенн
Семейный человек

Стюарт Рейли отыскал свое место в специальном стратоплане для пассажиров с сезонными билетами. Этим рейсом он каждый день возвращался из Центральной нью-йоркской торгово-промышленной зоны к себе в загородный дом в северном Нью-Гэмпшире. Ноги его буквально одеревенели, а глаза ничего не видели. Только по привычке – ведь Рейли многие годы проделывал одни и те же действия – он сел у окна, рядом с Эдом Грином. Опять-таки по привычке он тотчас же нажал кнопку в спинке переднего кресла и вперил взгляд в крошечный экран: шла вечерняя программа теленовостей, хотя ни одно из выпаливаемых скороговоркой сообщений не доходило до него.

Как сквозь сон, он услышал характерный для взлета свист, по привычке твердо уперся ногами в пол и привалился животом к предохранительному ремню. Однако он понял, что приближается ситуация, когда привычка не поможет, как не поможет ничто: с ним стряслась беда, самая страшная из всех бед, которые могут случиться с человеком в 2080 году нашей эры.

– Что, Стив, горячий денек выдался? – громко спросил его подвыпивший Эд Грин. – Ну и видик у тебя!

Рейли почувствовал, что его губы шевелятся, но лишь через некоторое время услышал звук собственного голоса.

– Да, – еле выговорил он, – у меня был горячий денек.

– А кто тебя просил лезть в «Минералы Солнечной системы»? – сразу завелся Эд. – Эти межпланетные корпорации все одинаковы: давай, давай и еще раз давай. Немедленно, сию минуту, сию секунду подготовь накладные: сейчас стартует товарный ракетоплан на Нептун, а другого не будет целых полгода, непременно продиктуй все письма на Меркурий… Что я, не знаю? Я пятнадцать лет назад работал на «Инопланетную формацию» и сыт по горло! Нет уж, лучше я буду торговать недвижимостью в Центральной нью-йоркской торгово-промышленной зоне. Спокойно. Надежно!

Рейли печально кивнул и потер лоб. Голова не болела, но пусть бы уж лучше болела. Все что угодно, только бы не думать.

– Конечно, здесь много не заработаешь, – громко продолжал Эд, переходя к другой стороне вопроса. – Состояния не наживешь, но и язвы тоже. Пусть я всю жизнь проторчу во второй группе, зато это будет долгая жизнь. В моей конторе работают не спеша и не слишком себя утруждают. Мы знаем, что старина Нью-Йорк стоит на своем месте много лет и еще будет стоять.

– Да, это верно, – согласился Рейли, по-прежнему глядя на экран застывшим взором. – Нью-Йорк еще долго будет стоять.

– Слушай, старик, чего ты ноешь? Ганимед пока не распался на атомы. Ничего с ним не случится!

К ним наклонился сидевший сзади Фрэнк Тайлер.

– Перекинемся в картишки, парни? Убьем полчасика.

Рейли никогда не любил карт, но признательность не позволила ему отказаться. Фрэнк, его сослуживец по «Минералам», все время прислушивался к словам Грина, как и остальные в стратоплане, но он один понимал, какие мучения неумышленно причинял Стюарту этот агент по продаже недвижимости! Он чувствовал себя все более и более неловко и решил отвлечься от грустных мыслей во что бы то ни стало.

Фрэнк поступает благородно, подумал Рейли, когда они с Эдом повернулись на креслах лицом друг к другу. В конце концов Рейли сделали управляющим Ганимедского отделения через голову Фрэнка; другой бы с удовольствием слушал, как Эд бьет по больному месту, но Фрэнк был не таков.

Началась обычная игра, как всегда, четыре партнера. Сидевший слева от Фрэнка Тайлера Брус Робертсон, художник, иллюстрировавший книги, поднял с пола свой огромный портфель и положил на колени вместо стола. Фрэнк распечатал новую колоду, и каждый вытащил карту. Начинать выпало Эду Грину.

– Ставки как всегда? – спросил он, тасуя карты. – Десять, двадцать, тридцать?

Они кивнули, и Эд стал раздавать. Он буквально не закрывал рта.

– Я и говорю Стиву, – он объяснял так громко, что, наверное, и пилоту в его герметической кабине было слышно, – что торговля недвижимостью очень благотворно влияет на кровяное давление, да и на все остальное тоже. Моя иена без конца пристает, чтобы – я занялся чем-нибудь поприбыльнее. «Какой позор, – твердит она, – в мои годы – и только двое детей! Стюарт Рейли на десять лет моложе тебя, а Мэриан родила уже четвертого; И тебе не стыдно? Мужчина! Да если б ты хоть чуточку был мужчиной, ты бы сделал что-нибудь». Знаете, что я ей отвечаю? «Шейла, – говорю я, – скажи, пожалуйста, а у тебя все в порядке с 36-А»?

Брус Робертсон недоуменно взглянул на него:

– 36-А?

Эд Грин загоготал:

– Эх ты, беспечный холостяк! Погоди, вот женишься, тогда узнаешь, что такое 36-А. Будешь есть, пить и спать по 36-А.

– Форму 36-А заполняют, – спокойно объяснил Брусу Фрэнк Тайлер, собирая ставки, – когда обращаются в БПС за разрешением иметь еще одного ребенка.

– Ах да, конечно. Я просто не знал названия. Но ведь благосостояние – только одно из условий. Бюро планирования семьи принимает во внимание также здоровье родителей, наследственность, домашнюю обстановку…

– Ну, что я говорю?! Бездетный холостяк, сопляк, молокосос! – завопил Эд.

Брус Робертсон побледнел.

– Ты прав, благосостояние – только одно из условий, – поспешно вмешался миротворец Фрэнк Тайлер. – Но зато самое важное. Если в семье уже есть двое детей и с ними все в порядке, то, принимая решение, БПС рассматривает главным образом ваш достаток.

– Верно! – Эд хлопнул по портфелю, и карты на нем заплясали. – Взять хоть моего шурина, Пола. С утра до ночи слышу: Пол то, Пол се – не удивительна, что я знаю о нем больше, чем о себе самом. Полу принадлежит половина Грузового синдиката «Марс – Земля», конечно, он в восемнадцатой группе. Его жена лентяйка, ее не интересует, что о них подумают, поэтому у них только десять детей, но…

– Они живут в Нью-Гэмпшире? – спросил Фрэнк. Стюарт Рейли заметил, что перед этим Фрэнк бросил на него сочувственный взгляд: ясно было, что он пытается изменить тему разговора, понимая, как она угнетает Рейли. Наверное, это было написано у него на лице.

С лицом нужно что-то сделать: через несколько минут он встретит Мэриан. Если он не будет все время начеку, она тотчас же догадается.

– В Нью-Гэмпшире? – презрительно переспросил Эд. – Мой шурин Пол, с его деньгами? Нет, сэр, эта дыра не для него! Уж он живет действительно в фешенебельном месте; в Канаде, западнее Гудзонова залива. Но я уже говорил, что Пол и его жена не очень ладят друг с другом, и домашняя обстановка у его ребятишек не самая лучшая в мире – ну, вы понимаете, что я хочу сказать. И что ж вы думаете, у них когда-нибудь возникают затруднения с формой 36-А? Ничего подобного! Она возвращается на другое утро после того, как они ее заполнили, и наверху красуется большой синий штамп «одобрено». Там, в БПС, небось, считают: какого черта тут раздумывать, с их деньгами они наймут первоклассных воспитательниц и психологов! А если все-таки возникнут какие-нибудь неприятности, когда ребятишки подрастут, они пройдут самый лучший курс психотерапии, какой только можно получить за деньги.

Брус Робертсон покачал головой:

– Сомневаюсь… Ведь каждый день очень многие весьма перспективные родители получают отказы из-за плохой наследственности.

– Наследственность – одно, – заметил Эд, – а условия – другое. Наследственность нельзя изменить, а условия можно. И скажи-ка мне, милый друг, что мотает лучше всего изменить условия, как не деньги? Есть деньги

– и БПС считает, что вашему ребенку обеспечен хороший старт, особенно когда он с детства у них под наблюдением. Тебе сдавать, Стив! Эй, Стив? Ты что, оплакиваешь свой проигрыш? Молчишь, словно воды в рот набрал! Что-нибудь случилось? Слушай, может, тебя уволили?

Рейли попытался взять себя в руки.

– Да нет, – хрипло выдавил он, собирая карты. – Не уволили.

Мэриан ждала его в семейном ракетоплане на аэродроме. К счастью, ее настолько переполняли последние сплетни, что ей было не до него. Лишь когда он поцеловал ее, она подозрительно вскинула глаза:

– Ты прямо бесчувственное бревно! Раньше это получалось у тебя гораздо лучше.

Он до боли сжал руки и попытался сострить:

– Это было еще до того, как я превратился в бесчувственное бревно. Сегодня у меня был горячий денек. Будь со мной поласковей, детка, и не требуй от меня слишком многого.

Она понимающе кивнула, и они забрались в небольшую машину. Лиза, их старшая дочь, которой было двенадцать лет, сидела на заднем сиденье с младшеньким Майком. Она громко чмокнула отца и поднесла к нему малыша для такой же церемонии.

Он почувствовал, что поцеловать ребенка стоило ему немалых усилий.

Они поднялись в воздух. С аэродрома во все стороны разлетались ракетопланы. Стюарт Рейли не сводил глаз с мелькавших внизу крыш и все думал, думал, когда же лучше сказать жене. Пожалуй, после ужина. Нет, лучше подождать, пока лягут дети. Вот они с Мэриан останутся вдвоем… Он почувствовал в желудке холодный ком, точь-в-точь как днем после завтрака. Интересно, соберется ли он с духом и расскажет ей обо всем? Придется. Никуда не денешься. И надо это сделать не позднее сегодняшнего вечера.

– …если бы я когда-нибудь верила хоть одному слову Шейлы, – говорила Мэриан. – Я ей так и сказала: Конни Тайлер не из таких, и хватит об этом. Ты помнишь, милый, в прошлом месяце Конни пришла в больницу навестить меня? Конечно, я знала, что она думает, глядя на Майка: если бы не ты, а Фрэнк стал управляющим Ганимедского отделения и получал бы на две тысячи территов больше, это она бы сейчас родила четвертого, а я бы пришла ее навестить. Я знала, о чем она думает, потому что на ее месте думала бы точно так же. Но она искренне заявила, что Майк – самый крепкий и развитый малыш из всех, что ей приходилось видеть. И когда она пожелала мне в следующем году родить пятого ребенка, это было сказано от всей души.

«Пятый ребенок! – с горечью подумал Стюарт Рейли. – Пятый!»

– …смотри сам: что мне делать с Шейлой, если она придет завтра и начнет все сначала?

– Шейла? – тупо повторил он. – Какая Шейла?

Склонившись над панелью управления, Мэриан нетерпеливо тряхнула головой.

– Ты что, не помнишь Шейлу Грин, жену Эда? Стюарт, да ты слышал хоть слово из того, что я говорила?

– Разумеется, милая. О… больнице и о Конни. И о Майке. Я слышал все, что ты говорила. Но куда должна прийти Шейла?

Она обернулась и впилась в него взглядом. Большие зеленые кошачьи глаза (однажды на танцах его так и потянуло через весь зал к ним, к незнакомой девушке) были очень серьезны. Щелкнув переключателем, она включила автопилот, который повел ракетоплан по заданному курсу.

– Стюарт, что-то случилось. У тебя не просто горячий денек на работе, а что-то серьезное, я ведь вижу. В чем дело?

– Потом, – сказал он. – Я тебе все расскажу потом.

– Нет, сейчас. Расскажи немедленно. Я не вынесу ни единой секунды, если ты будешь сидеть с таким видом.

Не отрывая глаз от домов, которые бесконечной вереницей проносились под ними, он глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

– Химическая корпорация Юпитера сегодня купила шахту Кеохула…

– Ну, и что из этого?

– Кеохула – единственная шахта на Ганимеде, которая работает на полную мощность, – с трудом выдавил он.

– Я все равно… боюсь, что я все равно не понимаю. Стюарт, объясни мне в двух словах, что это значит?

Подняв голову, он заметил, что она испугалась. Она не понимала, о чем он говорит, но у нее всегда была изумительная интуиция. Почти телепатическая.

– Кеохула продана, и за хорошую цену. Теперь «Минералам» невыгодно иметь отделение на Ганимеде. Вот оно и закрывается, сразу же.

Мэриан в ужасе поднесла руки ко рту.

– И это значит… значит…

– Это значит, что им больше не нужны ни Ганимедское отделение, ни его управляющий.

– Но тебя не переведут на старую работу! – воскликнула она. – Это было бы слишком жестоко! Тебя не могут понизить в должности, Стюарт, после того как на твою прибавку мы завели еще одного ребенка! Должно найтись другое отделение, должно быт

...

конец ознакомительного фрагмента