Текст книги "Зимняя сказка"

Автор книги: Уильям Шекспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

АКТ II

СЦЕНА 1

Сицилия. Комната во дворце.

Входят Гермиона, Мамиллийи придворные дамы.

Гермиона

Ах, заберите шалуна! – Мамиллий,

Довольно прыгать, голова болит!

Первая дама

Пойдемте, принц, хотите, будем с вами

Во что-нибудь играть.

Мамиллий

Я не хочу.

Первая дама

Да неужели? Почему, мой принц?

Мамиллий

Так. Вы меня начнете целовать

И говорить со мною, как с ребенком.

(Второй даме.)

Вот вы мне больше нравитесь.

Вторая дама

Да? Чем же?

Мамиллий

Не думайте: не тем, что ваши брови

Черны как смоль, – хоть говорят, что брови,

Когда они изогнуты и тонки,

Как лунный серп, начерченный пером,

Должны быть черными.

Вторая дама

Кто вам сказал?

Мамиллий

Не помню кто. Я, сравнивая женщин,

Сам это понял. Ну, а ваши брови

Какого цвета?

Первая дама

Синие, мой принц.

Мамиллий

Вы шутите, у женщин только нос

Бывает синий, а совсем не брови.

Первая дама

Взгляните! Королева-мать полнеет,

Настанет время, новый принц придет,

И мы к нему поступим в услуженье.

А уж тогда придется вампросить,

Чтоб мы играли с вами.

Вторая дама

Пожелаем

Благополучных родов королеве.

По талии судя, подходит срок.

Гермиона

О чем это вы шепчетесь? – Мой мальчик,

Поди ко мне. Садись. Мне стало лучше.

Побудь со мной и расскажи мне сказку.

Мамиллий

Веселую иль грустную?

Гермиона

Любую.

Нет, самую веселую!

Мамиллий

Зачем?

Зиме подходит грустная. Я знаю

Одну, про ведьм и духов.

Гермиона

Хорошо.

Садись и расскажи как можно лучше,

Чтоб маму небылицей напугать.

Ведь ты умеешь.

Мамиллий

Жил да был на свете…

Гермиона

Нет, сядь сначала. Вот. Ну, начинай.

Мамиллий

Жил бедный человек вблизи кладбища.

Я буду шепотом, совсем тихонько,

Чтобы сверчка не напугать – он спит.

Гермиона

Да, да, ты на ушко мне говори.

Входят Леонт, Антигони придворные.

Леонт

Он в гавань шел? Со свитой? И с Камилло?

Первый придворный

Я встретил их за рощей и глазами

До кораблей за ними проследил.

Могу сказать, спешили наши гости!

Леонт

Как был я прав! Я видел их насквозь!

О, лучше бы не понимать, не видеть,

Я проклинаю правоту мою!

Когда паук утонет в винной чаше,

Ее любой осушит, не поморщась,

Но лишь увидит гадину на дне —

Вмиг тошнота, и судорога в горле,

И вырвет все, что с наслажденьем пил, —

Вот так лежал паук в моем бокале.

Им нужен трон мой, жизнь моя нужна,

И подлый раб Камилло помогал им.

Я прав во всем, во всех догадках прав!

Меня прислужник собственный им предал,

Предупредил ее и Поликсена,

И вот Леонт остался в дураках.

Для них я тут. Кто им открыл ворота?

Первый придворный

Камилло, – он и раньше это делал.

Его приказ был все равно что ваш.

Леонт

Мне это слишком хорошо известно.

(Гермионе.)

Ты сына мне отдашь. Я очень рад,

Что не твоею грудью был он вскормлен.

Хоть, спора нет, он на меня похож,

В нем слишком много материнской крови.

Гермиона

Что это? Шутка?

Леонт

Уведите сына!

Мамиллияуводят.

Он рядом с ней не должен находиться.

Ее утешит тот, который в ней, —

Ведь это Поликсен набил ей брюхо.

Гермиона

Ложь! Это ложь! Убей меня, но верь!

Нет, ты мне веришь!

Леонт

Приглашаю всех:

Всмотритесь в королеву. Рассмотрите

Ее получше – и воскликнет каждый:

«Красавица!» – но справедливым сердцем

Добавит молча: «Жаль, что не чиста!»

И как же в ней греха не заподозрить:

Едва начнешь дивиться красоте —

Что говорить! достойной восхищенья, —

Как вдруг услышишь: этот скажет: «Ах»,

Другой: «Да, да», «Гм, гм», – прибавит третий.

Пусть это все любимые словечки

Пятнающей невинность клеветы

Иль жалости, которая горюет,

Когда при ней клевещут на невинность, —

Но, право, после этих восклицаний

«Она чиста» уже никто не скажет,

А я, хотя и больно мне признать,

Я прямо говорю: «Прелюбодейка!»

Гермиона

Скажи мне так последний негодяй,

Он дважды оказался б негодяем,

Но вы, мой муж, вы попросту ошиблись.

Леонт

Нет, вы ошиблись, вы, моя жена!

Вы Поликсена спутали с Леонтом.

Ты, тварь! Да я бы именем другим

Назвал тебя, когда б не опасался,

Что чернь сошлется на пример монарха

И, разнуздавшись, станет выражаться

Одним и тем же грубым языком

О короле и нищем. – Я сказал вам:

Она прелюбодейка. Я назвал

Предателя, который с ней в союзе.

Я более скажу: моя жена

И лицемер Камилло, этот сводник,

Виновны в государственной измене.

Он знал все то, в чем ей признаться стыдно,

Он совершил побег с ее согласья.

Гермиона

Нет, нет и нет! Я жизнью вам клянусь!

Поймите же, ведь это клевета.

Вам, государь, самим же будет стыдно.

О, никаким признанием ошибки

Вам честь мою теперь не обелить!

Леонт

Признанием ошибки! Я – ошибся!

Я строил на непрочном основанье!

Скорей поверю, что устои мира

Не выдержат под тяжестью волчка!

В тюрьму ее! Кто слово молвит против,

Того я за изменника сочту.

Гермиона

Какое-то враждебное созвездье

Царит над нами. Призовем терпенье,

Покуда не смягчатся небеса.

Я женских слез чужда, мои синьоры.

Увы, без их живительной росы,

Боюсь, увянет ваше милосердье,

А горе будет жечь меня сильней.

Но я готова. Суд ваш непреклонный

Да будет справедлив, как ваша совесть.

Смиренно жду приказов короля.

Леонт

(страже)

Я приказал вам.

Гермиона

Кто пойдет со мной?

У вашего величества прошу,

Как милости великой, разрешенья

Впускать ко мне моих придворных дам,

Мое здоровье требует ухода. —

Ах, глупые, расплакались! О чем вы?

Вот если б я преступницей была,

Но наслаждалась полною свободой,

Тогда прилично было б слезы лить.

Как благодать приму я заточенье. —

Прощайте, государь, я никогда

Вас не хотела видеть огорченным,

Теперь – хочу. – Пойдемте, мои дамы,

Вам разрешают.

Леонт

Вон! Ступайте с ней!

Королевапод стражей уходит, за нею – дамы.

Первый придворный

Верните королеву, государь,

Мы умоляем.

Антигон

Государь, смягчитесь.

Не то ваш гнев великим станет злом

Для нас, для королевы и для принца.

Первый придворный

О государь, возьмите жизнь мою,

Но верьте: пред супругом и богами

Безгрешна королева.

Антигон

Я жену

Запру в конюшню, если это правда.

Я буду сам впрягаться с нею в дышло,

Чтоб всюду видеть, осязать ее,

И то вовеки не решусь ей верить.

Нет, если лжива наша королева, —

Не только речь, но каждый женский взгляд,

Движенья все, дыханье женщин лживо!

Леонт

Прошу не горячиться!

Первый придворный

Государь!

Антигон

Ведь мы для вас, не для себя хлопочем.

Вас обманул какой-то клеветник,

Будь проклят он, – о, попадись он мне,

Я шею бы свернул ему! Бесчестна!

Она бесчестна! У меня три дочки:

Двенадцать старшей, средней скоро девять,

А младшей – пять. Но если это правда,

Я отплачу им: я их изувечу,

Чтоб не плодили незаконных внуков.

Они мои наследницы, и лучше

Своей рукой себя же оскопить,

Чем видеть столь приятное потомство.

Леонт

Довольно, замолчите! Вы ослепли!

А для меня тут ясно все как день.

Антигон

Ну, если так, не надо рыть могилу

Для честности – ее на свете нет!

Леонт

Как! Мне не верят!

Первый придворный

Я предпочитаю,

Чтобы не вам поверили, а мне.

Сердитесь на меня, но мне приятней,

Чтоб королева честной оказалась.

Леонт

Что вам приятней – это дело ваше.

Не возражать, когда я говорю!

Ведь если я в советники избрал вас,

Так только от излишней доброты.

И я не знаю, глупость иль притворство

Вас принуждает истины не видеть, —

Но мне таких советников не нужно.

Расследованье, суд и все решенья

Беру я на себя.

Антигон

А я б хотел,

Мой государь, чтоб вы решали тайно

И без огласки.

Леонт

Мыслимо ли это?

Рехнулся ты иль от рожденья глуп?

Я понял все по одному их виду,

Для полноты улик лишь оставалось

Застигнуть их на месте преступленья.

Вот почему я действовать решил.

Но если хочешь избежать сомнений,

Не доверяй глазам. Неосторожность

В таких делах презрения достойна,

Вот почему я только что послал

В святые Дельфы, к храму Аполлона,

Гонцами Клеомена и Диона,

Людей весьма надежных. Пусть оракул

Решит за нас. Его совет священный

Меня иль остановит, иль заставит

Все кончить. Хорошо я поступил?

Первый придворный

Да, государь.

Леонт

Я знаю то, что знаю,

И в подтвержденьях правды не нуждаюсь

Но пусть оракул просветит глупцов,

Которым скудоумие мешает

Постигнуть то, что ясно. Мы решили

Подвергнуть королеву заточенью,

Дабы пример преступных беглецов

Ее не соблазнил. Теперь идемте.

Мы гласный суд назначим. Это дело

Взволнует всех.

Антигон

(в сторону)

И все от смеха лопнут,

Как только правда выплывет на свет.

Уходят.

СЦЕНА 2

Сицилия. Приемная тюрьмы.

Входят Паулина, слуги.

Паулина

Позвать сюда начальника тюрьмы,

Сказать ему, кто я.

Слугауходит.

О королева!

Во всей Европе нет дворца иль замка,

Достойного тебя, – а ты в тюрьме!

Слугавозвращается вместе с тюремщиком.

Так что же, сударь, вам известно, кто я?

Тюремщик

Достойная и знатная синьора.

Паулина

Мне нужно повидаться с королевой.

Тюремщик

Велели никого не пропускать.

Паулина

Все ясно! Разве честность и невинность

Имеют право видеться с друзьями!

Но я прошу вас – может быть, возможно

Одну из дам придворных повидать?

Любую, ну Эмилию хотя бы.

Тюремщик

Я приведу Эмилию, синьора,

Но ваши слуги пусть уйдут.

Паулина

Прошу вас. —

А вы уйдите.

Слугиуходят.

Тюремщик

Добрая синьора,

Я вынужден присутствовать при встрече.

Паулина

Да как хотите, только поскорее.

Тюремщикуходит.

Вот так красильня! Белый цвет хотят

Представить черным, а невинность – ложью.

Тюремщиквозвращается вместе с Эмилией.

Ах, дорогая, здравствуйте! Ну что?

Как переносит горе королева?

Эмилия

С той твердостью великой, на какую

Способны лишь великие сердца.

Измученная горем, королева

От бремени до срока разрешилась.

Паулина

Что, сын?

Эмилия

Нет, дочь. Чудесная малютка!

Красивый, крепкий и живой ребенок.

В ней госпожа находит утешенье

И говорит ей: "Бедная моя!

Мы пленницы, и мы безвинны обе".

Паулина

Чума возьми безумство короля!

Он должен, должен истину услышать!

Но это дело женщины – и если

Язык мой оробеет перед ним,

Пускай отсохнет! Даже в лютой злобе

Пускай не сможет правду говорить! —

Прошу вас, передайте королеве,

Что, как всегда, я повинуюсь ей.

И если мне дитя она доверит,

Отцу я дочь родную покажу

И буду защищать пред ним супругу.

Король, быть может, увидав ребенка,

Смягчится. Ведь невинности молчанье

Порой сильней красноречивых слов.

Эмилия

Сударыня, вы так добры и смелы,

Что ваше благородное желанье

Не может к неудаче привести.

Кто, кроме вас, среди придворных дам

С такой задачей справится? Пройдите

В ту комнату. О вашем предложенье

Уведомлю я тотчас королеву.

Она сама уж думала, кому бы

Шепнуть об этом, но, боясь отказа,

К мужчинам не решилась обратиться.

Паулина

Эмилия, скажите королеве,

Что все-таки я верю в свой язык.

Когда он будет мудр, как сердце храбро,

Сомненья нет, мы сломим короля.

Эмилия

Храни вас бог. Пойду спрошу ее

И тотчас возвращусь, не уходите.

Тюремщик

Сударыня, с меня, боюсь я взыщут,

Когда я пропущу без разрешенья

Младенца королевы.

Паулина

Что за глупость!

Ребенок, бывший пленником во чреве,

Освобожден законами природы

И не подвластен гневу короля.

Хотя бы мать его и согрешила,

Не мог он соучаствовать в грехе.

Тюремщик

Вы правы.

Паулина

Вас не тронут, я ручаюсь.

А если что – я заступлюсь за вас.

Уходят.

Сцена 3

Зал во дворце Леонта.

Входят Леонт, Антигон, придворныеи слуги.

Леонт

Ни днем, ни ночью мне покоя нет!

Но эти муки – слабость, только слабость.

И я, пожалуй, мог бы исцелиться,

Ее источник главный уничтожив:

Мою жену. Пускай король-развратник

Недосягаем, вне пределов мщенья,

Но ведь ее-то я держу в руках!

Я чувствую: умри она, сгори —

И мой покой, быть может, возвратится. —

Эй, вы!

Первый слуга

Да, государь?

Леонт

Что сын мой?

Первый слуга

Он ночью спал спокойно. Есть надежда,

Что скоро выздоравливать начнет.

Леонт

Как чист и благороден этот мальчик!

Едва открылся матери позор,

Он стал хиреть ослабевать и чахнуть,

Утратил сон, на пищу не глядел

И занемог. – Оставь меня покуда.

Вступай взгляни, как поживает сын.

Слугауходит.

О короле пока не нужно думать.

Ему не отомстишь – он сильный враг,

И мощные державы с ним в союзе.

Нет, королю мы мстить повременим,

Сполна отплатим только королеве.

Пускай ликуют Поликсен с Камилло,

Глумясь над горем рогача. Пускай!

В моих руках они бы смех забыли.

Зато онатеперь забудет смех.

Входит Паулинас младенцемна руках.

Первый придворный

Сюда нельзя.

Паулина

Да вы бы уж не гнали,

А лучше помогли бы мне войти.

Что вам страшнее, добрые синьоры, —

Гнев короля иль королевы смерть?

Что больше стоит: злоба короля

Иль чистота прекрасной королевы?

Антигон

Ну, будет, будет!

Второй слуга

Он всю ночь не спал

И вас не примет.

Паулина

Сударь, успокойтесь!

Я государю сон хочу вернуть.

Вы бродите вокруг него как тени,

Чуть он вздохнет, вздыхаете в вы —

Так может ли он спать? А я пришла

Его печаль бессонную развеять

Целебным словом разума и правды.

Леонт

Что там за шум?

Паулина

Нет никакого шума.

Мы просто обсуждаем, государь,

Кто в ваши кумовья годится.

Леонт

Что?

Вон, шельма! Вон! Ты все-таки явилась! —

Где Антигон? – Ведь я тебе велел

Ее не пропускать.

Антигон

Мой господин!

Я передал ей все, что вы сказали,

Грозил ей гневом и моим и вашим.

Леонт

Где власть твоя?

Паулина

Он властен запретить

Мне только то, что низко и бесчестно.

Но в деле чести – если он не будет

Примеру господина подражать,

Не заключит жену свою в темницу —

Мне власть его препятствовать не может.

Антигон

Вы слышите? Как удила закусит

Да понесет – куда твой борзый конь!

Паулина

Мой повелитель, выслушайте ту,

Что к вам явилась верною рабыней,

Правдивою советчицей, врачом, —

Не буду льстить вам, как другие слуги,

Без раболепства возвещаю правду:

Достойная супруга государя

Шлет государю радостную весть.

Леонт

Достойная супруга государя?!

Паулина

Да, государь! Сто раз вам повторю:

Достойная супруга государя!

Будь я мужчиной, меч мой доказал бы,

Что это непреложно.

Леонт

Вон отсюда!

Паулина

(слугам)

Ну, сунься, кто не дорожит глазами!

Да я сама уйду, когда скажу.

Достойная супруга – повторяю:

Достойная! – вам дочку родила.

Благословите, государь, малютку.

(Кладет младенца.)

Леонт

Прочь, ведьма, прочь, пронырливая сводня!

Паулина

Я в ведьмовстве не лучше разбираюсь.

Чем вы в моих поступках, государь.

Насколько вы ослеплены неправдой,

Настолько я правдива: не довольно ль,

Чтоб в этом мире честною прослыть?

Леонт

Изменники! Гоните прочь ее!

Пусть уберет паршивого ублюдка!

(Антигону.)

Ты, хвост овечий, тряпка, рот разинул!

Бери ублюдка, я сказал, бери!

Отдай его своей карге.

Паулина

(мужу)

Не трогай!

Будь проклят каждый, чья рука посмеет

Притронуться к принцессе оскорбленной!

Леонт

(показывая на Антигона)

Жены боится!

Паулина

Если бы и вы

Своей жены боялись! Нет сомненья,

Ее детей тогда вы признавали б.

Леонт

Изменники!

Антигон

Клянусь, я не изменник.

Паулина

Я также не изменница, клянусь!

Меж нас король – единственный изменник:

Он честью короля, и королевы,

И лучшего из принцев, и принцессы

Пожертвовал презренной клевете.

И он не хочет – да, теперь я вижу,

Что корень зла в его слепом упрямстве, —

Не хочет правде посмотреть в глаза!

Леонт

Ах ты, трещотка! В спальне мужа бьешь,

А на людях кусаешь господина!

На что мне Поликсеново отродье, —

Прочь вместе с ним и с матерью его!

Обеих сжечь!

Паулина

Но это ваша дочь!

Как говорит пословица: "На вас

Похожа так, что и смотреть противно!"

Ведь это вы, лишь в уменьшенном виде:

Глаза, и нос, и то, как хмурит бровки,

И этот лоб высокий, и улыбка,

И даже ручки, пальчики – ну все! —

Природа-мать, великая богиня,

Ей сходство даровавшая с отцом!

Когда ты будешь создавать ей душу,

Возьми все краски мира, кроме желтой, —

Да не внушит ей желчное безумье,

Что не от мужа дети у нее.

Леонт

Вот подлая! – Ты, старый дуралей,

Ты стоишь петли, если не умеешь

Ей рот зажать.

Антигон

Но если всех повесить,

Кто не умеет рот зажать жене,

Мир опустеет.

Леонт

Выгнать вон ее!

Паулина

Нет, худший из мужей не поступил бы

Так низко.

Леонт

Что? Я сжечь тебя велю.

Паулина

Я не боюсь. Не тот, кого сжигают,

Тот, кто сжигает, – лютый еретик.

Тираном вас я называть не смею,

Но ваши обвиненья без улик,

Жестокость в обращенье с королевой

Позорят вас и делают тираном

В глазах людей.

Леонт

Гоните прочь ее!

Кто верен мне, гоните эту ведьму!

Будь я тираном, ты была б мертва.

И языком бы не молола. Вон!

Паулина

(слугам)

Не трогайте! Сама уйду отсюда! —

Взгляните на малютку, государь:

Ведь это ваша дочь. – Пошли, Юпитер,

Ей лучшую защиту. – Руки прочь!

Вы только льстить умеете! Мужчины!

Никто из вас ему добра не хочет.

Да, да, никто. Прощайте. Я ушла.

(Уходит.)

Леонт

Ты эту тварь подговорил, изменник.

Дочь принесла мне! Вышвырнуть! А если

Ты возымел такую нежность к ней,

Так сам возьми и брось в огонь ублюдка.

Да, на тебя, ни на кого другого,

Я возлагаю этот долг почетный.

Ступай, и доложи мне через час,

Что мой приказ исполнен. Да смотри мне,

Чтоб были доказательства, не то

С твоей каргой тебя на казнь отправлю.

Ступай! А если вывернуться хочешь,

Заранее скажи. Тогда я сам

Своей рукой девчонку уничтожу.

Нет, это вздор! Ты сжечь ее обязан

За то, что натравил свою жену.

Антигон

Я в этом не повинен.

(Придворным.)

Подтвердите,

Достойные синьоры.

Придворные

Это правда.

Он даже не хотел ее впустить.

Леонт

Вы все лжецы.

Первый придворный

Мы просим, государь,

Доверия. Мы все вам честно служим

И на коленях умоляем вас

За нашу верность и усердье в службе,

В награду нам, приказ ваш отменить.

Он так свиреп и так бесчеловечен,

Что принесет ужасные плоды.

Мы умоляем!

Леонт

Что ж я вам – пушинка,

Летящая куда подует ветер!

Дожить до тех времен, когда девчонка

Поклонится и скажет мне: отец!

О нет, уж лучше сжечь ее сейчас,

Чем проклинать потом. Но я согласен.

Пускай живет. Ей все равно не выжить.

(Антигону.)

Пожалуйте сюда, вы так усердно

Старались вместе с вашей повитухой

Ее спасти – ну! что ж для этой цели

Готов ты сделать?

Антигон

Все, что буду в силах!

Все, что позволит честь, мой государь!

Я кровь отдам, чтоб не губить невинность, —

Но что ж ее спасло бы?

Леонт

Я скажу!

Клянись мечом мою исполнить волю!

Антигон

Клянусь, мой государь!

Леонт

Запоминай!

И точен будь, иль казнь тебя постигнет

С твоею злоязычною женой,

Которую на этот раз прощаю.

Тебе велим, как нашему слуге,

Без промедлений отвезти ублюдка

В пустынный край, далекий от пределов

Державы нашей. Там свой груз ты бросишь

На произвол природы и судьбы.

Пусть ей, по воле случая рожденной,

Предпишет случай: умереть иль жить.

Бери ее.

Антигон

Немедленная смерть

Была бы милосердней, но клянусь вам

Исполнить все. – Пойдем, мое дитя.

Быть может, некий благосклонный дух

Стервятникам и коршунам прикажет

Тебя вскормить. Я слышал, даже волки.

Забыв природу, жалость проявляли. —

Я вам желаю счастья, государь,

Хотя вы поступили недостойно. —

Бедняжка, обреченная на смерть,

Да ниспошлет судьба тебе защиту.

(Уходит.)

Леонт

На что чужая дочь мне!

Слуга

Государь,

Вам сообщают: час тому назад

Из Дельф вернулись и сошли на берег

Дион и Клеомен. Они в столицу

С ответом от оракула спешат.

Первый придворный

Невероятно быстро.

Леонт

С их отъезда —

Лишь двадцать третий день. Но это значит,

Что всемогущий Аполлон желает

Скорей открыть нам истину. Готовьтесь!

Созвать весь двор, и пусть на общий суд

Жена прелюбодейная предстанет.

Я обвинил изменницу открыто,

Открытым и правдивым будет суд.

Мне жизни нет, пока она жива.

Ступайте все! Исполнить повеленье!

Уходят.

АКТ III

СЦЕНА 1

Улица в сицилийском порту.

Входят Клеомени Дион.

Клеомен

Я не забуду этот край цветущий,

Душистый воздух, величавый храм,

Красой превосходящий все святыни.

Дион

Как хороши средь этой белизны

Жрецов одежды, желтые с лазурным!

А шествие во славу Аполлона

И жертвоприношенья торжество —

Поистине великолепный праздник!

Клеомен

А трубный глас оракула, подобный

Раскату грома! Я таким ничтожным

Почувствовал себя!

Дион

Молю богов,

Да принесет паломничество наше

Счастливые плоды для королевы,

Как нам оно отраду принесло.

Тогда скажу: мы ездили недаром.

Клеомен

Благослови, великий Аполлон!

Не по душе мне суд над Гермионой.

Дион

События бегут, и скоро время

Рассеет мрак и злу конец положит.

Когда прочтут оракула ответ,

Который сам верховный жрец вручил нам,

Скрепив решенье храмовой печатью,

На темное прольется яркий свет.

Но нам пора. Глашатаи трубят.

Все лучшее да ниспошлют нам боги!

Уходят.

СЦЕНА 2

Сицилия. Зал суда.

Входят Леонт, придворныеи судьи.

Леонт

К великой нашей скорби открываем

Мы этот суд. Обвинена в злодействе

Дочь короля и короля супруга,

Возлюбленная нами. Но тираном

Никто не назовет нас, ибо мы

Передаем решенье правосудью,

Чтоб осудить иль оправдать открыто.

Введите подсудимую.

Судья

Согласно

Высокому веленью короля

Перед судом предстанет королева.

Молчание!

Входит Гермионав сопровождении Паулиныи приближенных дам.

Леонт

Читайте обвиненье!

Судья

(читает)

«Гермиона, супруга достославного Леонта, короля Сицилии, ты привлечена к суду по обвинению в государственной измене, в преступной связи с Поликсеном, королем Богемии, и в заговоре с Камилло против жизни нашего великого государя, твоего царственного супруга, а также обвиняешься в том, что, когда злой умысел был частично обнаружен, ты, Гермиона, вопреки верности и долгу супруги и подданной, помогла преступникам советом и делом спастись бегством в ночное время».

Гермиона

Что мне сказать? Я эти обвиненья

Могу лишь отвергать с негодованьем.

Но в подтвержденье правоты моей

Ни на кого сослаться не могу я.

Что пользы говорить: «Я не виновна!»

Кто мне поверит? Вы хотите видеть

В моем чистосердечии обман.

Но если боги правят справедливо

(А в этом нет сомненья!), то невинность

Восторжествует здесь над клеветой

И правда победит несправедливость.

Вам, государь, как никому, известно

(Да и какое дело всем другим?),

Что жизнь моя чиста и непорочна

И в прошлом незапятнанна настолько ж,

Насколько ныне в грязь обращена.

В каких преданьях, летописях, былях

Найдешь пример, подобный моему:

Дочь короля и короля супруга,

Мать принца, я стою перед судом

И защищаю жизнь и честь мою

От ложных и постыдных обвинений.

Не жаль мне жизни. Жизнь моя – страданье,

И с ней расстаться было бы легко. —

Отстаивать я буду только честь,

Чтоб детям передать ее в наследье.

Я вопросить хотела б вашу совесть,

Мой государь: покуда Поликсен

Не прибыл в дом ваш гостем долгожданным,

Вы мне благоволение дарили,

Но разве встречей и приемом гостя

Дала я повод обвинить меня?

Когда я в чем-нибудь переступила

Дозволенное честью и приличьем,

Пускай сердца у вас окаменеют

И на мою могилу плюнет сын.

Леонт

Я так и знал: порок всегда бесстыден

И отрицает все свои грехи.

Гермиона

Вы правы, государь, но разве это

Относится ко мне?

Леонт

Не сознаешься?

Гермиона

Могу лишь в том сознаться, что была

Радушною, любезною хозяйкой,

Что мной любим был царственный наш гость

Лишь в меру дружбы и гостеприимства,

Как мне, супруге вашей, подобало.

Да, государь, я так его любила,

Как вы мне приказали, но не больше.

Когда б я отнеслась к нему иначе,

Вы были б вправе называть меня

И непослушной и неблагодарной

По отношенью к вам и к Поликсену,

Который другом стал вам с детских лет,

С тех пор как говорить вы научились.

А то, что заговорщицей я стала,

Ну, это, право, уж такая глупость —

Не знаю, что об этом и сказать.

Мне лишь одно известно: что Камилло

Был честный и достойный человек,

А почему бежал он, только боги

Нам объяснить могли бы, государь.

Леонт

Не лги! Ты помогала им в побеге,

И ты осталась продолжать их дело.

Гермиона

Я вас не понимаю, государь.

Но вашего безумья не сломлю я

И вам готова жизнь мою отдать.

Леонт

Твои поступки – вот мое безумье!

Ужель мое безумье – дочь твоя,

Ублюдок, прижитой от Поликсена?

Ты, как и все, подобные тебе,

Не только стыд забыла, но и правду.

Не будет в запирательстве добра!

Я вышвырнуть велел твое отродье.

Его отец бежал, но ты преступней,

Чем он. Так подчинись же правосудью

И смерть легчайшей карою сочти.

Гермиона

Напрасно вы грозите, государь.

Вы смертью запугать меня хотите,

Но смерть – освобождение от жизни,

А жизнь мученьем стала для меня.

Ее венец и радость – ваше чувство —

Я потеряла, а за что – не знаю.

Вторая радость – сын мой, от меня

Он вами огражден, как от проказы.

И третья радость – мой второй ребенок,

Рожденный под злосчастною звездой,

Оторван от груди и предан смерти.

Бесправная, покрытая позором,

Я после родов лишена покоя,

Доступного для женщин всех сословий.

Меня к вам привели, еще больную,

По холоду. Скажите, государь,

Могу ли я какой-нибудь отрады

От жизни ждать? И чем страшна мне смерть?

Но честь я защищаю. Если вы,

Лишь подозреньям смутным доверяясь,

Меня признали без улик виновной,

То это произвол, не правосудье,

А потому, мой государь, прошу вас:

Пусть огласят оракула ответ,

И Аполлон моим судьею будет.

Первый придворный

Я нахожу законной эту просьбу.

Во имя Аполлона, огласите

Ответ оракула.

Некоторые из членов судауходят.

Гермиона

Моим отцом

Был русский царь. Когда б он жил еще

И видел суд над дочерью любимой,

Он взором состраданья, но не мести

Измерил бы всю горечь мук моих.

Члены судавозвращаются с Диономи Клеоменом.

Судья

Клянитесь над секирой правосудья,

Дион и Клеомен, что были в Дельфах,

Что привезли оракула ответ,

Что был он по уставу запечатан,

Что отдал вам его собственноручно

Верховный жрец и что святых печатей

Вы не сломали и великой тайны

Нарушить не посмели.

Дион и Клеомен

(вместе)

Мы клянемся.

Леонт

Сорвать печати и прочесть ответ.

Судья

(читает)

«Гермиона – целомудренна. Поликсен – безвинен. Камилло верный слуга. Леонт – ревнивый тиран. Его невинное дитя – законно. У короля не будет наследника, покуда не найдется утраченное».

Придворные

Хвала тебе, великий Аполлон!

Гермиона

Хвала, хвала!

Леонт

А верно ли прочел ты?

Судья

Да, государь, все точно, слово в слово.

Леонт

От слова и до слова – это ложь.

Суд не окончен!

Входит слуга.

Слуга

Государь, простите!

Мой государь!

Леонт

В чем дело?

Слуга

Государь,

Не гневайтесь на вестника печали!

Встревоженный судьбою королевы,

От горести и страха принц, ваш сын…

Принц…

Леонт

Говори же!

Слуга

В вечность отошел.

Леонт

О силы неба! Мне за богохульство

Мстит Аполлон.

Гермионападает без чувств.

Что там случилось?

Паулина

Дурная весть сразила королеву,

Я чувствую, над нею кружит смерть.

Леонт

Велик удар! Пусть унесут ее.

Она очнется. О, зачем я верил

Слепому подозренью! Умоляю,

Все сделайте, чтобы ее спасти.

Паулинаи дамыуносят Гермиону.

Прости, прости, великий Аполлон!

Прости мне богохульство! Поликсену

Я возвращаю дружбу. Королеву

Вновь назову возлюбленной женой.

У доблестного, честного Камилло

Я на коленях вымолю прошенье.

Ревнивец лютый, в злобе кровожадной

Ему велел я друга отравить,

Но ясный ум Камилло не смутился

Пред выбором награды или смерти.

В порыве доброты и благородства

Мой умысел открыл он Поликсену,

Не пожалев своих богатств, бежал

И вверил жизнь изменчивой фортуне.

Каким алмазом честь его сияет

Сквозь ржавчину моих деяний темных!

В сравненье с ним я черен!

Входит Паулина.

Паулина

Горе, горе!

Разрежьте мне одежду, или сердце,

Стесненное шнуровкой, разорвется.

Первый придворный

Сударыня, что с вами?

Паулина

Ты, тиран!

Какие пытки ты мне уготовишь,

Колесованье, дыбу иль костер?

Или велишь сварить в кипящем масле?

Что ты измыслишь, если каждым словом

Я самых страшных пыток заслужу?

Твоей ревнивой злобы тирания,

По глупости достойная мальчишки,

Какие принесла она плоды!

Подумай – и казни себя, проклятый!

Пред этим злодеянием кровавым

Померкло все, что прежде ты свершил.

Ты сделался глупцом неблагодарным,

Когда в измене друга заподозрил;

Как верности и чести отравитель,

К убийству ты Камилло подстрекал,

Все это – вздор, ничтожные проступки

В сравненье с новым подвигом твоим.

И даже то, что воронам в добычу

Дочь бросил ты, – не самый тяжкий грех,

Хоть этого и дьявол бы не сделал!

И то, что принц убит твоею злобой,

Наследник твой, чей благородный дух

Заставил сердце юное разбиться,

Когда отец бесчестью предал мать, —

Не в этом величайшее злодейство!

Нет, ты стократно худшее свершил,

Гнуснейшее – о небо! – Плачьте, плачьте

Кровавыми слезами: королева,

Чудесное и чистое созданье,

Скончалась – и убийца не наказан!

Первый придворный

Помилуй, Аполлон!

Паулина

Она мертва!

Клянусь, она мертва! Кто мне не верит,

Ступай и убедись. О! Если б ты

Ее щекам вернул румянец нежный,

Губам дыханье, телу теплоту,

Тебе как богу вновь бы я служила.

Но ты напрасно каешься, палач!

Нет скорби, равной твоему злодейству.

Отчаянью бессильному предайся.

Коленопреклоненный и нагой,

Бессонницей и голодом терзаясь,

Под бурями, на ледяном утесе

Стой десять лет, нет, десять тысяч лет —

Ты у богов не вымолишь прощенья.

Леонт

Так! Продолжай! Язви! Все будет мало.

Мне мало слов, хотя бы все вы, все

Горчайшее в лицо мне говорили.

Первый придворный

На государе нет лица, довольно!

Пускай великий совершил он грех,

Вы речью дерзкой перешли границы.

Паулина

Вы правы, сударь… Верно… Перешла…

Язык-то бабий, как его удержишь!

Смотрите, весь дрожит и побледнел.

Что горевать, когда уж не воротишь,

Какой в том прок! – Утешься, государь!

Стыд мне за то, что прошлым вас корила!

Простите дуру! Только потому,

Что всей душой любила королеву…

Опять! Ах, дура! Больше я не буду.

Ни бедную покойницу, ни принца,

Ни вашу дочь, ни моего супруга

Погибшего… Молчу, молчу, не надо!

Ни слова больше, добрый государь!

Леонт

Ты хорошо и честно говорила.

Мне правда легче жалости твоей.

Пройди со мной к телам жены и сына.

Я их в одной могиле схороню

И надпись дам с правдивым изложеньем

Причин их смерти – вечный мой позор!

И каждый день к ним приходить я буду,

И слезы лить, и каяться в грехах.

Пойдем взглянуть на это ложе скорби.

Уходят.