Текст книги "Пираты-призраки"

Автор книги: Уильям Ходжсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Схватка в темноте

Как только мы спустились на палубу, второй помощник тотчас скомандовал:

– Встать на гитовы бизани! – И, первым бросившись на корму, схватился за бык-гордени.

Торопясь к гитову подветренного борта, я краем глаза заметил, что на палубу поднялся сам капитан.

– Свистать всех наверх! Убрать паруса! – приказал он второму помощнику.

– Слушаюсь, сэр! – отозвался тот и, возвысив голос, крикнул: – Живо на бак, Джессоп, зови остальных. Нужно убавить паруса. Ну, марш!..

– Есть, сэр! – И я бросился исполнять приказание, а второй помощник окликнул Тэмми и велел вызвать старпома.

Добравшись до кубрика, я просунул голову в дверь и увидел, что несколько человек из предыдущей вахты собираются ложиться.

– Все наверх! Убавить паруса! – крикнул я, входя внутрь.

– Ну вот, так и знал! – проворчал один из матросов.

– Неужели начальство думает, что после всего, что случилось сегодня, мы полезем на мачты? – сварливо осведомился другой.

– Наша смена только что поднималась на грот, – сказал я. – И второй помощник тоже был с нами.

– Что-о?! – недоверчиво протянул первый. – Сам Тьюлипсон?

– Да, – подтвердил я. – И он, и вся вахта, кроме юнг.

– И что случилось?

– Ничего. – Я как можно небрежнее пожал плечами. – Абсолютно ничего. Поднялись – спустились, только и всего.

– И все равно, – проворчал второй матрос, – мне что-то не хочется лезть наверх после того, что случилось с Джоком и Свенсоном.

– Дело не в том, хочется тебе или нет, – терпеливо сказал я. – Нужно спускать паруса, иначе дело может кончиться плохо. Один из юнг сказал мне, что барометр падает.

– Идем, ребята, – подал голос третий матрос, старый морской волк, вставая с рундучка. – Приказ есть приказ. Как там снаружи, Джессоп?

– Льет как из ведра, – сказал я. – Так что не забудьте плащи.

Прежде чем вернуться на палубу, я ненадолго замешкался, ибо мне почудилось, что из темноты в дальнем конце кубрика донесся чуть слышный стон. «Бедняга Джекобс!» – подумал я.

Потом меня отвлек матрос, который говорил последним.

– Все в порядке, Джессоп, – сказал он довольно едким тоном. – Можешь нас не ждать – через минуту мы будем на месте.

– Я вовсе не собирался вас ждать. Я о вас вообще не думал, – возразил я и прошел в ту часть кубрика, где лежал Джекобс.

Незадолго до странного происшествия на мачте он соорудил над своей койкой что-то вроде полога для защиты от сырости, выкроив его из старой мешковины. Сейчас полог был задернут, и мне пришлось откинуть его в сторону, чтобы увидеть Джекобса. Парень лежал на спине и дышал очень неравномерно и неглубоко. Его лица я не мог разглядеть толком, но в полутьме мне показалось, что он очень бледен.

– Джекобс! Как ты себя чувствуешь? – негромко позвал я, но парень не пошевелился, словно вовсе меня не слышал, и я, постояв над ним еще немного, снова задернул занавеску.

– Ну, как у него дела? – спросил кто-то, когда я двинулся к выходу.

– Скверно, – ответил я. – Чертовски скверно. Наверное, надо сказать стюарду, чтобы посмотрел парня. Когда смогу, попрошу второго помощника…

Выйдя на палубу, я поспешил на корму, чтобы помочь товарищам убрать парус. Довольно быстро мы убрали крюйс на бизани и поспешили к фок-мачте, чтобы заняться фор-бом-брамселем. Еще через минуту на палубе появилась вторая вахта и, по команде старпома, захлопотала у грота. К тому моменту, когда грот-брамсель был подтянут к реям, мы уже закончили свою часть работы, так что теперь все три брамселя были убраны. Оставалось только принайтовить их к реям.

– Все наверх, крепить паруса! – раздалась команда.

– На ванты, ребята, – сказал нам второй помощник. – И давайте без недоразумений.

Матросы из старпомовой вахты сгрудились у грот-мачты; в темноте мне было трудно разглядеть их лица, но, похоже, никто из них не спешил выполнять приказ. Вскоре я услышал брань старшего помощника, в ответ раздался недовольный ропот, и старпом затих.

– Побыстрей, ребята. Шевелись! – поторопил второй помощник.

Стаббинс первым прыгнул на ванты.

– А ну, пошли! – крикнул он. – Закрепим чертов парус и вернемся, пока те не начали!

За Стаббинсом полез Пламмер, потом – Джаскетт, я и Куойн, который спустился с марса, чтобы помочь нам.

– Вот это другое дело! Молодцы! – похвалил второй помощник и направился к гроту.

Я видел, как он и старпом разговаривают с матросами, пытаясь убедить их подчиниться приказу, и к тому моменту, когда мы добрались до марсовой площадки, вторая вахта тоже полезла наверх.

Впоследствии я узнал, что, как только матросы из старпомовой смены начали подниматься на грот, второй помощник с четырьмя юнгами отправился крепить брамсель на бизани.

Оказавшись высоко над палубой, мы начали двигаться осторожнее, тщательно рассчитывая каждое движение, ибо каждый из нас заботился теперь не только о судне, но и о себе. Таким манером мы добрались до салинга, точнее – добрался Стаббинс, который лез первым. Внезапно он громко вскрикнул (крик этот был до странности похож на тот, который издал некоторое время назад второй помощник) и, обернувшись, обрушился на Пламмера с бранью.

– Поосторожней, старый ты копченый кашалот! Из-за тебя я чуть не сорвался! – заорал он. – Ты что думаешь, мы сюда шутки шутить забрались? Хочешь шутить – шути над кем-нибудь другим, не то как дам в зубы!..

– Я тут ни при чем! – возмутился Пламмер. – Я тебя даже не трогал. На кого ты ругаешься?

– На тебя, на кого же еще! Ты…

Окончание фразы заглушил визгливый вопль Пламмера.

– Эй, Пламмер, что с тобой? – окликнул я его. – Ради всего святого, прекратите драться, иначе мы все отсюда свалимся!

Но ответом мне была лишь громкая, испуганная ругань. Потом Пламмер начал кричать изо всех сил; когда же он ненадолго останавливался, чтобы набрать в легкие воздуха, я слышал яростные проклятья Стаббинса.

– Они сейчас свалятся! – воскликнул я в отчаянии. – Ей-богу свалятся!

И я схватил Джаскетта за ботинок.

– Что там происходит? Что они делают?! – крикнул я. – Ты видишь?

Говоря это, я потряс его за ногу, но старый осел – во всяком случае, таковым я счел его в этот момент – сам заорал испуганным голосом:

– О Господи! Помогите! Помогите!

– Заткнись, болван! – рявкнул я. – Заткнись и дай мне пролезть, если ничего не хочешь делать!

Но Джаскетт только кричал все громче и громче, словно с ним случилась истерика. Я как раз раздумывал, что еще можно предпринять в моем положении, когда до моего слуха донесся нестройный хор многих голосов. Кричали где-то на гроте; я различал проклятья, яростные выкрики, даже визг. Один голос перекрыл всех; он призывал матросов спускаться.

– Вниз! Все вниз! Скорее! Черт… – Все дальнейшее – целый залп хриплых ругательств.

Нужно было что-то делать, и я попытался обогнуть Джаскетта, но он буквально прилип к вантам – распластался на них, если можно так выразиться, и сдвинуть его в сторону не было никакой возможности. В темноте над ним продолжали кричать и браниться Пламмер и Стаббинс, а ванты тряслись так, что можно было подумать: эти двое дерутся не на жизнь, а на смерть.

На миг мне показалось, что Стаббинс кричит что-то осмысленное, но, в чем дело, я разобрать не мог.

Сознание собственной беспомощности привело меня в ярость, и я снова принялся трясти и дергать Джаскетта за ногу, пытаясь заставить его хоть немного сдвинуться в сторону.

– Черт тебя возьми, Джаскетт! – кричал я. – Будь ты проклят, старый трусливый дурак! Пропусти меня, слышишь?! Пропусти немедленно!

Но Джаскетт, как видно, совершенно обалдел от страха: вместо того чтобы подвинуться, он начал спускаться. В отчаянии я схватил его правой рукой за штаны в районе «кормы», а левой вцепился в трос где-то на уровне бедра и рванулся вверх, на несколько мгновений буквально оседлав старого матроса. Правой рукой я вцепился в ванты над его плечом и, получив, таким образом, точку опоры, перенес выше левую руку. Одновременно я нащупал ногой очередную выбленку и поднялся выше, миновав, таким образом, Джаскетта. Тут я ненадолго остановился и бросил взгляд наверх.

– Стаббинс! – позвал я. – Пламмер!..

В ту же секунду башмак Пламмера опустился мне прямо на лицо. Боль была такая, что я едва не свалился, удержавшись лишь чудом. Мертвой хваткой вцепившись левой рукой в трос, я кулаком правой несколько раз ударил Пламмера по ноге, громко проклиная его неловкость. Пламмер отдернул ногу, и в тот же миг до меня с невероятной отчетливостью донеслось то, что кричал Стаббинс:

– Ради Бога, пусть скорее спускаются!

Едва я услышал эти слова, как что-то схватило меня за пояс. К счастью, я продолжал крепко держаться за ванты, ибо в то же самое мгновение ощутил столь неожиданный и сильный рывок, что мог запросто сорваться. От испуга у меня едва не остановилось сердце; кажется, я даже не закричал. Повинуясь не разуму, а, скорее, инстинкту, я яростно лягнул ногой темноту. До сих пор не знаю, попал ли я во что-то или нет, так как от страха почти ничего не соображал, и мне трудно сказать с уверенностью, достиг ли мой удар цели. Мне, впрочем, показалось, что нога моя угодила во что-то мягкое и податливое. Возможно, я только вообразил, будто попал во что-то или в кого-то, однако сам я склонен считать иначе, поскольку сразу после этого почувствовал себя свободным. Разумеется, я не стал мешкать и выяснять, в чем дело, а со всей возможной скоростью устремился вниз.

О том, что было дальше, у меня сохранились довольно смутные воспоминания. Не знаю, Джаскетт ли пропустил меня вниз или я каким-то образом перебрался через него… На палубу я спустился, ничего не соображая от страха и волнения, и сразу очутился в толпе вопящих, обезумевших от ужаса матросов.

Поиски Стаббинса

Какое-то время спустя я начал сознавать, что капитан и старший помощник тоже находятся на палубе и пытаются хоть немного успокоить поддавшийся панике экипаж. В конце концов им это удалось, и они велели нам отправляться на корму. Когда мы собрались у люка, ведущего в кают-компанию, капитан собственноручно налил каждому по чарке рома, после чего старший помощник произвел перекличку.

В первую очередь он проверил матросов своей смены, потом перешел к нашей. Должно быть, старший помощник был слишком взволнован или возбужден, так как первым вызвал Джока.

На несколько мгновений на палубе воцарилась гробовая тишина, и я отчетливо услышал, как воет ветер в снастях и хлопают на ветру незакрепленные брамсели.

Ради Бога, пусть скорее спускаются!

Второй помощник поспешил на помощь начальнику и выкликнул следующее имя:

– Джаскетт!

– Здесь, сэр!

– Джессоп?

– Я!

– Куойн!

– Здесь.

– Стаббинс!

Ответа на было.

– Стаббинс! – снова крикнул второй помощник.

И снова никто не ответил.

– Стаббинс!! Где он, черт побери?! – Голос второго помощника зазвучал резко, встревоженно.

Последовала непродолжительная пауза, потом заговорил один из матросов:

– Его нет, сэр.

– Кто видел его последним? – спросил второй помощник, оглядывая наш строй.

Пламмер выступил вперед, попав в полосу света, лившуюся из люка кают-компании. На нем не было ни куртки, ни шапки, а рубаха, как мне показалось, была разорвана во многих местах и висела клочьями.

– Наверное, я, сэр, – сказал он.

Капитан, стоявший рядом с вторым помощником, шагнул к Пламмеру и впился взглядом в его лицо. Второй помощник снова заговорил.

– Где это было?

– Наверху. Он поднимался чуть впереди меня. Мы как раз добрались до фока-салинга, когда… когда… – Пламмер неожиданно замолчал.

– Так-так, – кивнул второй помощник и повернулся к капитану. – Кому-то придется подняться на фок и посмотреть… – Он заколебался.

– Но… – начал капитан и тоже осекся.

– Я готов, сэр, – негромко сказал второй помощник и повернулся к матросам.

– Тэмми, – приказал он, – принеси из ламповой пару фонарей.

– Есть, сэр! – отозвался юнга и убежал.

– Ну вот, – добавил второй помощник, обращаясь к остальным. – Мне нужны двое храбрецов, которые готовы подняться со мной наверх – искать Стаббинса.

Никто не отозвался. Я был почти готов выступить вперед, но мне помешало воспоминание о яростном объятии, которое чуть не сбросило меня с мачты; оно лишило меня остатков мужества, и я промолчал. Ни за что на свете я не хотел бы пережить подобное снова.

– Ну, ребята, не дрейфь! – сказал второй помощник. – Не можем же мы оставить нашего товарища в беде. Возьмем фонари, так что наверху будет светло как днем. Итак, кто пойдет?

Я шагнул вперед. Мой страх не прошел, но стыд оказался сильнее. Я просто не мог не вызваться.

– Я пойду с вами, сэр, – сказал я негромко, чтобы никто не заметил, как дрожит мой голос и стучат зубы.

– Вот это уже больше похоже на дело, Джессоп, – одобрительно кивнул второй помощник. Голос у него был такой, что на душе у меня потеплело.

Тут подоспел Тэмми с фонарями. Второй помощник взял один, а другой велел отдать мне. Подняв свой фонарь над головой, он вгляделся в лица команды.

– Эй, смоленые души, вы же не допустите, чтобы мы с Джессопом поднялись наверх вдвоем, правда? Мне нужен еще один человек, лучше – двое. Неужели вы трусите, морские волки?!

Куойн внезапно вышел из строя.

– Вы тут называете нас трусами, сэр, – сказал он. – Может, оно и так, только взгляните сперва на него… – Куойн указал на Пламмера, который все еще стоял у всех на виду в полосе падавшего из люка света. – И объясните нам, кто сделал все это с его одеждой… сэр.

Второй помощник машинально перевел взгляд на Пламмера. Вид у него был действительно еще тот: как я уже упоминал, его рубаха была разорвана и висела полосами, которые развевались на ветру. Второй помощник, однако, ничего не сказал; казалось, при виде Пламмера он лишился последних аргументов и не знал, что возразить.

Затянувшееся молчание нарушил сам Пламмер.

– Я тоже пойду с вами, сэр. Только нам понадобится больше чем два фонаря. Света нужно много. От двух фонарей никакого прока не будет.

Я был удивлен, ведь Пламмер вызвался идти после того, что ему пришлось пережить. Все-таки у парня было мужество. Меня, однако, ожидал еще больший сюрприз. Капитан, который за все время произнес не больше десяти слов, обернулся к второму помощнику и положил руку ему на плечо.

– Я тоже пойду с вами, мистер Тьюлипсон, – сказал он.

Второй помощник несколько мгновений пораженно смотрел на Старика.

– Но, сэр, мне кажется… – пробормотал он.

– То, что вам кажется, меня не интересует, – перебил капитан. – Это решено, Тьюлипсон.

И он обратился к старпому, который пристально следил за этим странным разговором, но никак в нем не участвовал:

– Мистер Грейндж, возьмите двух юнг, спуститесь в кладовую и принесите ящик фальшфейеров [96]96
  Тонкая бумажная гильза, наполненная пиротехническим составом, который при горении дает яркое пламя голубого, белого или красного цвета.


[Закрыть]и несколько осветительных патронов.

Старпом пробормотал что-то и отправился вниз с двумя юнгами из своей вахты, а капитан повернулся к матросам.

– Не трусь, ребята! – громко сказал он. – Сейчас мы со вторым помощником поднимемся наверх, и я хочу, чтобы пять-шесть человек светили нам фальшфейерами. Пламмер и Джессоп вызвались сами. Нужно еще четверо. Ну, кто хочет – шаг вперед!

На этот раз матросы почти не колебались. Первым вышел из строя Куойн. Мгновение спустя его примеру последовали трое матросов из смены старпома и старина Джаскетт.

– Прекрасно, шестерых хватит, – сказал капитан и повернулся ко второму помощнику. – Где же мистер Грейндж? – спросил он раздраженно. – Что он там копается?

– Я здесь, сэр!.. – донесся голос старшего помощника, а через секунду он и сам показался из люка. В руках он держал коробку с фальшфейерами; позади него двое юнг несли ящик сигнальных патронов.

Капитан нетерпеливым жестом выхватил у старпома коробку и открыл крышку.

– Кто-нибудь из вас шестерых, подойдите сюда, – сказал кэп.

Один матрос из старпомовой вахты первым бросился к нему. Капитан достал из коробки несколько фальшфейеров.

– Смотри, – сказал он, – пока мы будем подниматься, ты должен сидеть на фор-марсе и следить за тем, чтобы одна из этих штук постоянно горела. Понял?

– Так точно, сэр.

– Знаешь, как их поджигать? – спросил капитан.

– Да, сэр.

Капитан вручил матросу фальшфейеры и бросил взгляд на второго помощника.

– Где этот ваш парнишка, мистер Тьюлипсон… Тэмми, кажется?..

– Здесь, сэр! – звонко отозвался из темноты Тэмми, прежде чем второй помощник успел раскрыть рот.

Капитан достал из коробки новый фальшфейер.

– Слушай меня внимательно, сынок, – сказал он, протягивая фальшфейер юнге. – Возьми эту штуку и встань на полубаке. Когда мы полезем наверх, будешь светить нам до тех пор, пока первый матрос не поднимется на фор-марс. Ясно?

– Да, сэр, – кивнул Тэмми и взял фальшфейер.

– Постой… – Капитан вынул из коробки второй патрон. – Первый фальшфейер может выгореть еще до того, как твой товарищ будет готов, так что на тебе еще один. На всякий случай, как говорится. А теперь – марш!

Тэмми взял второй фальшфейер и умчался на нос.

– Осветительные патроны готовы, мистер Грейндж? – спросил капитан у старпома.

– Заправлены и готовы, – отрапортовал тот.

Капитан сунул один фальшфейер в карман своей тужурки и решительно выпрямился.

– Очень хорошо. Выдайте каждому по фонарю и коробке спичек. Да не забудьте захватить жестянки с парафином.

И он продолжил подробно инструктировать нас:

– Когда мы с мистером Тьюлипсоном будем готовы, двое матросов из вахты мистера Грейнджа должны подняться на оттяжки гика-топенанта и зажечь осветительные патроны. На верхнем марса-pee Куойн и Джаскетт расходятся в разные стороны и зажигают на ноках еще по одному патрону. Смотрите, будьте осторожнее, держите патроны подальше от парусов. Пламмер и Джессоп пойдут с нами – со мной и вторым помощником – еще выше. Есть вопросы?

– Никак нет, сэр! – дружно откликнулись мы.

Тут капитану, похоже, пришла какая-то новая идея, и он скрылся в кают-компании. Через минуту он вернулся и протянул второму помощнику какой-то предмет, тускло блеснувший в свете фонарей. Я успел заметить, что это был револьвер. Еще один револьвер капитан сунул себе в карман.

Прежде чем взять оружие, второй помощник немного помедлил. На его лице ясно читалось сомнение.

– Я думаю, сэр… – начал он, но капитан его перебил.

– Думать не ваше дело, мистер Тьюлипсон, – резко сказал он. – Лучше спрячьте его в карман, да смотрите, чтобы не выпал.

И он повернулся к старшему помощнику.

– Пока мы будем наверху, вы отвечаете за порядок на палубе, мистер Грейндж.

– Слушаюсь, сэр, – ответил старпом и велел одному из юнг отнести коробку с фальшфейерами в кают-компанию, а капитан повел нас на нос.

Свет фонарей, которые мы несли с собой, освещал оборванные канаты и перепутанные снасти брамселей, и я подумал, что матросы, ударившись в панику, попросту побросали их незакрепленными; пока же они в слепом ужасе метались по палубе, ветер доделал остальное. Разгром и беспорядок, которые я увидел, словно пробудили мое сознание, и я с новой силой ощутил всю странность и необъяснимость происходящего. Отчаяние шевельнулось в моей душе, и я спросил себя, чем же завершится эта череда странных и страшных событий, к чему она всех нас приведет?

От этих невеселых размышлений меня отвлек крик капитана, раздавшийся довольно далеко впереди. Он приказывал Тэмми подняться на баковую надстройку и зажечь фальшфейер. Не успели мы поравняться с вантами фок-мачты, когда палубу залил дрожащий мертвенно-голубоватый свет, в котором всё – снасти, паруса, рангоут – казалось каким-то незнакомым, одномерным, плоским.

Теперь я видел, что второй помощник уже поднялся по вантам правого борта. Стоя на выбленке и держа в руке фонарь, он кричал Тэмми, чтобы тот был поаккуратнее и следил за тем, чтобы искры с фальшфейера не попадали на стаксель, [97]97
  Косой треугольный парус, поднимаемый впереди мачты к носу судна.


[Закрыть]уложенный на крыше надстройки. Откуда-то с левого борта донесся голос капитана, который приказывал нам пошевеливаться.

– Поживей, ребята! – кричал он. – Поживее!..

Парень, получивший приказ занять позицию на фор-марселе, поднимался сразу за вторым помощником. Пламмер был на пару выбленок ниже.

– Где Джессоп с другим фонарем? – снова услышал я голос капитана. – Куда он провалился?!

– Я здесь, сэр! – отозвался я.

– Марш на мою сторону! – приказал он. – Два фонаря на одном борту не нужны!

Обогнув камбуз, я увидел капитана. Старик ловко карабкался по вантам наверх, следом поднимались Куойн и матрос из вахты старпома. Повторяю: именно такая картина предстала передо мной в тот момент. Я не стал медлить – подпрыгнув, схватился за ворст и встал ногами на планшир. Как раз в это мгновение фальшфейер Тэмми погас, и наступила темнота, показавшаяся после яркого света особенно плотной и непроницаемой.

Я замер на месте – одна нога на планшире, колено другой – на ворсте. Мой фонарь едва цедил тусклый желтый свет, который точно в стену упирался в чернильную мглу, казавшуюся почти осязаемой. Я не мог разобрать ничего, если не считать второго фонаря, жалким желтым пятнышком раскачивавшегося на вантах правого борта футах в сорока-пятидесяти надо мной и на несколько вымбовок ниже путенс-вантов марсовой площадки. Все остальное тонуло в непроглядной тьме. В этой-то темноте и раздался вдруг жуткий, прерывистый вой, напомнивший мне надгробное рыдание. Что это было, я не знаю, но – можете мне поверить – звучало это по-настоящему ужасно.

– Свет! Давай скорее свет, парень! – донесся с вант запыхавшийся голос капитана. Казалось, он не успел еще договорить, а на баковой надстройке уже вспыхнул ослепительно-голубым светом новый фальшфейер.

Я бросил взгляд наверх. Капитан находился на том же самом месте, где я видел его, перед тем как погас свет. Куойн и второй матрос тоже никуда не исчезли, и едва Тэмми зажег второй фальшфейер, все трое снова начали карабкаться вверх. Посмотрев на ванты правого борта, я увидел Джаскетта и матроса из старпомовой вахты, которые находились уже на полпути к марсу. В трепещущем голубовато-белом свете их лица казались сверхъестественно бледными. Еще выше, у самых путенс-вант, я разглядел и второго помощника. Подняв фонарь над головой, он вскарабкался на марс и сразу исчез из вида. За ним поднялся на марсовую площадку матрос с фальшфейерами. Капитан, карабкавшийся по вантам левого борта и находившийся непосредственно надо мной, уже перелезал через путенсы, и я понял, что должен спешить, если не хочу получить нагоняй.

Когда я был недалеко от марсовой площадки, над моей головой вспыхнул яркий голубой свет. Почти одновременно с этим фальшфейер в руках Тэмми погас.

Остановившись, чтобы немного перевести дух, я поглядел вниз. По палубе метались пятна света и причудливые тени, отбрасываемые качавшимся на ветру такелажем. Все же я рассмотрел нескольких матросов, стоявших у левой двери камбуза; все они смотрели на нас, но их запрокинутые лица казались мне просто расплывчатыми, бледными пятнами, едва различимыми в темноте.

Потом я полез дальше и, миновав путенс-ванты, встал на марсе рядом с капитаном. Он что-то кричал матросу, который должен был занять место на оттяжке гика-топенанта. Как я понял, парень, поднимавшийся с левого борта, что-то не понял или перепутал, однако в конце концов – почти минуту спустя после того, как его напарник оказался на месте, – все же зажег свой осветительный патрон. Пока он возился, матрос на марсе поджег второй фальшфейер, осветив такелаж выше марсовой площадки. Света было достаточно, и мы приготовились лезть на стень-ванты, однако прежде капитан перегнулся через ограждение марса и крикнул старпому, чтобы тот послал на баковую надстройку человека с сигнальным патроном. Лишь после того как старпом отозвался, капитан полез дальше, а мы последовали за ним.

К счастью, к этому времени дождь почти прекратился, а ветер не только не усилился, но даже, кажется, несколько ослабел. Несмотря на это, он продолжал раздувать пламя осветительных патронов, так что за каждым из них тянулся хвост огня длиной примерно в фут.

Когда мы поднялись примерно до половины стень-вант, второй помощник спросил у капитана, не пора ли Пламмеру зажигать свой патрон, но Старик ответил, что это лучше сделать, когда мы доберемся до салинга, поскольку там опасность поджечь что-либо будет не так велика.

Неподалеку от салинга капитан приказал мне передать ему через Куойна фонарь. Когда мы поднялись еще на несколько выбленок, Старик и второй помощник вдруг остановились и, подняв фонари как можно выше, стали вглядываться в темноту между снастями.

– Где же этот Стаббинс? – пробормотал капитан. – Вы ничего не видите, мистер Тьюлипсон?

– Абсолютно ничего, – ответил второй помощник и, возвысив голос, громко позвал: – Стаббинс, ты здесь?! Эй! Отзовись!

Но, как мы ни прислушивались, до нас не доносилось ничего, кроме стенаний ветра и резких хлопков незакрепленного брамселя.

Потом второй помощник перебрался через салинг и сделал знак Пламмеру следовать за собой. Там, отойдя от мачты почти к фор-брам-стень-штагу, матрос поджег фальшфейер, освещая пространство вокруг. В его ярком свете мы увидели, что Стаббинса нигде нет.

– Пусть парни с осветительными патронами разойдутся к нокам рея! – распорядился капитан. – Поживее! Да смотрите не подожгите паруса!

Куойн и Джаскетт разошлись по пертам один на левый, а другой – на правый нок. В свете пламмеровского фальшфейера я хорошо различал обоих; и Куойн, и Джаскетт двигались осторожно, почти боязливо, что, учитывая обстоятельства, было ничуть не удивительно. Когда они добрались до ноков, я почти потерял их из вида, так как они находились теперь на самой границе освещенной области. Через несколько секунд ярко вспыхнул сигнальный патрон Куойна; ветер тотчас принялся раздувать пламя, и матрос принял патрон на вытянутую руку, чтобы не поджечь снасти. Мы ждали, но патрон Джаскетта все не загорался. Прошла почти минута, потом из полутьмы на правом ноке донеслось громкое проклятье, и почти сразу же раздался странный, вибрирующий звук.

– В чем дело, Джаскетт? – крикнул второй помощник. – Что там у тебя?!

– П-перт, сэ-э-эр!.. – Последнее слово прозвучало приглушенно, словно Джаскетт вдруг задохнулся.

Второй помощник быстро наклонился, одновременно поднимая фонарь выше, а я выглянул из-за мачты.

– Что там, мистер Тьюлипсон? – услышал я голос капитана.

Второй помощник не успел ответить. Джаскетт на конце рея принялся звать на помощь, и я увидел, что перт под правым плечом марса-рея дрожит и трясется – яростно трясется, если можно так выразиться. В тот же момент второй помощник переложил фонарь в левую руку и, сунув правую в карман, рывком выхватил револьвер и прицелился во что-то находившееся, как мне показалось, чуть ниже рея. Короткая желтая вспышка на мгновение разогнала пляшущие тени, а от выстрела зазвенело в ушах, но я успел заметить, что перт перестал трястись и подпрыгивать.

– Патрон, Джаскетт! Зажигай осветительный патрон! – крикнул второй помощник. – Быстрее!

На ноке рея вспыхнул крошечный огонек спички, и тут же из патрона вырвался длинный язык пламени.

– Так-то лучше, Джаскетт. Теперь опасности нет! – добавил второй.

– Что это было, мистер Тьюлипсон? – услышал я голос капитана.

Подняв голову, я увидел, что Старик успел перебраться туда, где стоял помощник. Тот что-то объяснял капитану, но говорил так тихо, что я ничего не слышал. Потом я посмотрел на Джаскетта. Когда вспыхнул осветительный патрон, я поразился тому, сколь неудобна и неестественна была его поза. Согнутое правое колено Джаскетта было перекинуто через рей, левая нога свесилась вниз и нелепо болталась рядом с пертом, локтями же он уперся в рей, чтобы можно было зажечь патрон. Вскоре, впрочем, он поставил на перт обе ноги, а на рей навалился животом. Осветительный патрон Джаскетт держал чуть ниже верхней кромки паруса, поэтому я сразу заметил под пертом небольшое отверстие, из которого бил луч света. Несомненно, эту дыру в парусине оставила

пуля, которую выпустил из своего револьвера второй помощник.

– Эй, поосторожней с огнем! – крикнул Джаскетту капитан. – Ты сожжешь парус и нас вместе с ним!

Оглянувшись, я увидел, что Старик снова вернулся на левые ванты. Пламмер по-прежнему находился по правую руку от меня, но его патрон начинал понемногу гаснуть. Дым попадал прямо ему в лицо, но он не обращал на это никакого внимания, напряженно глядя куда-то вверх.

– Добавь скорей парафина, Пламмер! – крикнул я ему. – Иначе огонь сейчас погаснет!

Мельком взглянув на патрон, Пламмер добавил в него парафина из жестянки и, подняв над собой на вытянутой руке, снова стал смотреть в темноту.

– Ты что-нибудь видел? – спросил капитан, заметив его напряженную позу.

Пламмер вздрогнул и оглянулся.

– Фор-бом-брамсель, сэр… Он болтается…

– Что-о?! – изумленно воскликнул капитан. Он стоял на брам-вантах на несколько выбленок выше Пламмера и теперь откинулся всем телом в сторону, чтобы лучше видеть парус.

– Черт побери!.. – вырвалось у него. – Мистер Тьюлипсон! Вам известно, что фор-бом-брамсель не закреплен?

– Нет, сэр, – хладнокровно откликнулся второй помощник. – Но если это действительно так, значит, это очередные дьявольские штучки!

– Он не закреплен и болтается на ветру, – еще раз подтвердил капитан и одновременно со вторым помощником поднялся на несколько выбленок выше, так что теперь оба находились на одном уровне. Я перелез через салинг и вскоре догнал капитана, чьи башмаки оказались на уровне моей головы.

Внезапно капитан крикнул:

– Вот он где!.. Стаббинс! Стаббинс!!

– Где, сэр? – тотчас спросил второй помощник. – Я не вижу!

– Вон там! – ответил капитан, показывая рукой направление.

Откинувшись на прямых руках назад, я поглядел вдоль капитанской спины вверх – в ту сторону, куда указывал его палец. Сначала я не видел ничего, потом во мраке проступила какая-то скорченная фигура, наполовину скрытая пузом раздутого ветром бом-брамселя. Скоро я понял, что она там не одна. Рядом с первой фигурой угадывалась еще одна, а чуть дальше, ближе к концу рея, темнела какая-то бесформенная масса, почти совсем скрытая болтающимся краем паруса.

– Стаббинс! – снова прокричал капитан. – Спускайся! Ты меня слышишь?!

Но никто не спустился, и никакого ответа он так и не получил.

– Кажется, их там двое… – начал было я, но капитан не услышал меня.

Вместо этого он закричал еще громче:

– Ты что, оглох, Стаббинс?! Спускайся вниз, живо!

И снова никакого ответа.

– Пусть меня повесят, если я кого-нибудь вижу! – подал голос второй помощник со своей стороны мачты.

– Ах ты не видишь! – прорычал Старик, не на шутку разозлившись. – Погоди, сейчас я сделаю так, что вы все его увидите!

И он наклонился, протягивая мне фонарь.

– На-ка, подержи, Джессоп!

Я взял фонарь, а капитан вынул из кармана тужурки фальшфейер. Краем глаза я заметил, что второй помощник высунулся из-за мачты и с тревогой за ним наблюдает. Очевидно, в неверном, колеблющемся свете сигнальных патронов он неверно истолковал действия капитана, ибо закричал испуганным голосом: