Текст книги "Черный город"

Автор книги: Уильям Гордон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Уильям Гордон
Черный город

В прозрачных, как кристалл, – и таких же твердых – глазах Кулла, короля Валузии, отразилось некоторое удивление, когда двери царских покоев с треском распахнулись. Отшвырнув, как котят, дюжих охранников, перед королем предстал разъяренный воин, но Кулл только вздохнул, узнав нарушителя спокойствия. Кому, как не ему, королю-атланту, лучше знать нрав служивших ему варваров – такая же горячая кровь дикарей текла и в его жилах.

Брул Копьебой, стоя посредине царского чертога перед монархом великого королевства, в приступе ярости сдирал с обмундирования эмблемы Валузии и знаки своего высокого воинского звания, недвусмысленно демонстрируя, что не намерен больше иметь дела с Куллом. Король оценил значение этой демонстрации.

– Кулл! – рявкнул пикт, побелевший от гнева. – Я требую правосудия!

Король тяжело вздохнул. Стоило только ему подумать, что он наконец-то обрел мир и покой в полной изысканной неги Камуле, вырвавшись на отдых из кипевшей огнем и предательством столицы, как… Даже сейчас, в ожидании продолжения гневной тирады взбешенного пикта, он расслабленно вспоминал о, видимо, подошедшей к концу череде сонных праздных дней, прошедших с момента его прибытия в эту горную метрополию удовольствий, где дворцы из мрамора ярусами ниспадали с величавых холмов.

– Мои соплеменники верой и правдой служат империи много лет! – взмахнул мозолистым кулаком пикт. – А сегодня одного из моих лучших воинов похищают прямо у меня на глазах в королевском дворце!

Кулл подобрался в кресле, сжав подлокотники резного трона.

– Что за бред? Какой еще воин… Кто кого похитил?

– Это я предоставляю выяснить тебе, – прорычал пикт. – Только что он стоял рыдом, прислонившись к мраморной колонне, как вдруг – р-р-раз! – и исчез. Я услышал лишь испуганный вскрик да почувствовал какой-то мерзкий запах!

– Может, ревнивый муж? – не в силах настроиться на серьезный лад, высказал предположение Кулл.

Брул грубо прервал короля:

– Гроган отродясь не заглядывался на девок, даже из своего народа. А эти двуличные камулианцы все как один ненавидят нас, пиктов. У них это в крови.

Кулл улыбнулся.

– Тебе это просто кажется, Брул. Здешний народ ленив, изнежен и слишком любит развлечения, чтобы ненавидеть кого-то. Они поют, сочиняют стихи… Но… не думаешь же ты, что Грогана умыкнули поэт Толлигоро, певица Зарита или кифарист Мандор?

– А мне без разницы, – огрызнулся Брул. – Я вот что скажу тебе, Кулл: Гроган пролил не одну пинту крови в боях за твое королевство, и он лучший командир моих, а следовательно, и твоих конных лучников. Так вот, я разыщу его, живого или мертвого, даже если мне придется разворотить всю эту смердящую Камулу по камням! Валка! Да я скормлю этот поганый городишко огненному зверю, а потом залью угли потоками крови, а потом…

Кулл поднялся с кресла.

– Отведи меня к тому месту, где ты последний раз видел Грогана, – сказал он жестко, так что Брул проглотил остаток своих угроз, повернулся и, угрюмо глядя перед собой, вышел из зала.

Они начали спускаться по извилистому коридору, заставленному статуями.

Кулл и Брул походили друг на друга врожденной гибкостью движений и звериной грацией, несгибаемым характером воина и присущей лишь варварам первобытной необузданностью, но в то же время они были совершенно разными.

Если Брул выглядел как типичный представитель расы пиктов: среднего роста, крепко сбитый, но сухощавый и жилистый, как гепард, такого же медного цвета, то Кулл был высок, широкоплеч, с мощными торсом и ногами атлета – массивный, но совершенно не производивший впечатления тяжеловесности. Солнце и ветер выдубили его и без того медную кожу, и лишь серые глаза, как две льдинки, сверкали холодным блеском.

– Мы проверяли сокровищницу, – проворчал пикт. – Гроган, Манаро и я. Только Гроган прислонился к выступающей из стены колонне, как исчез прямо у нас на глазах! Панель качнулась внутрь, и его не стало. Мы успели заметить темноту внутри да почувствовать волну отвратительного смрада. Хорошо еще, что Манаро, стоявший рядом с Гроганом, вовремя выхватил меч и ткнул клинком в отверстие, поэтому панель не смогла полностью закрыться. Мы пытались ее распахнуть, но без толку… Ты вот говоришь, стишки пописывают, а они умыкнули опытнейшего воина средь бела дня у меня под носом, я даже не успел крикнуть «измена»… Я оставил Манаро возле тайной двери, а сам поспешил за тобой.

– А зачем ты срывал валузийские эмблемы? – скрывая улыбку, спросил король.

– Это я со зла, – буркнул, потупившись, Брул, избегая смотреть Куллу в глаза.

Тот кивнул, ничего не добавив.

Кулл понимал, что это было естественное проявление чувств взбешенного дикаря, не умевшего и не желавшего идти на попятную, для которого единственно возможным способом взаимоотношений с врагом была схватка.

Но вот они вошли в сокровищницу, скрытую в глубине холма, на котором возвышалась Камула.

– Манаро божится, что слышал какие-то звуки, – с некоторым сомнением в голосе добавил Брул. – Да ты сам посмотри, вон он приник ухом к щели. Эй, Манаро!

Кулл нахмурился, увидев, что рослый валузиец не изменил своей неестественно напряженной позы и никак не отреагировал на приветствие. Воин приник к панели, одной рукой стиснув меч, не дающий закрыться потайному лазу, прижавшись ухом к трещине, достаточной лишь для того, чтобы просунуть в нее пальцы. Мрак в узком отверстии был почти осязаемый, какой-то ненормально густой – казалось, за таинственной дверью притаилась тьма, словно гигантский богомол, изготовившийся к удару.

Король мягко скользнул вперед и резко потряс солдата за плечо. Еще не окоченевшее, безвольное тело Манаро отделилось от стены и рухнуло к ногам Кулла. В широко распахнутых глазах мертвеца застыл ужас.

– Валка! – выдохнул Брул. – Он мертв… Каким я был идиотом, что оставил его одного в этом проклятом месте!

Кулл внимательно оглядел сокровищницу.

– На его теле нет крови, но посмотри на его лицо! Боюсь, тут не обошлось без колдовства!

Брул пригляделся, с губ его сорвалось ругательство. Черты погибшего валузийца превратились в застывшую гримасу ужаса. Но что могло напугать варвара, не ведавшего, что такое страх?

Кулл приблизился к трещине в стене, прислушался и поманил спутника. Откуда-то из глубин холма, куда, похоже, вел таинственный лаз, доносились тошнотворные завывания, которые не в силах было воспроизвести горло человека, по крайней мере, живого… Они звучали тихо, их с трудом можно было различить, но и этого было довольно, чтобы безошибочный слух варваров смог уловить в этих звуках ненависть ко всему живому и злобу тысячи демонов. Кулл с отвращением передернул могучими плечами.

Мгновенно все для себя решив, он выдернул из держателя железный штырь светильника, резким движением вогнал его в щель, встал, широко расставив ноги и кивнув Брулу, ухватился за штырь двумя руками. Могучие мышцы короля Валузии взбугрились, застонал металл. Подскочивший Брул навалился всем телом на рычаг и заревел, вкладывая все свои силы в единый рывок. На какой-то миг оба варвара неподвижно замерли, их жилы вздулись от нечеловеческого напряжения, а затем каменная кладка пошла трещинами, древний механизм не выдержал, и дверь со скрежетом отделилась от стены, открыв проход во тьму.

Кулл, с которым произошла разительная перемена, победоносно рассмеялся – подобравшись, как тигр на охоте, отбросив наносную светскость, он снова превратился в дикаря-атланта. Человек, только что бывший неприступным монархом огромной империи, превратился в смертельно опасного варвара, могучего воина, которому по доблести и умению не было равных во всей Атлантиде. И Брул, презиравший дворцовые манеры, инстинктивно почувствовал перемену, безоговорочно приняв лидерство Кулла.

Хищно оскалившись, Кулл взял другой штырь с масляным светильником, кивнул еще на один спутнику и без тени сомнения шагнул в подземный ход.

Озаряемые неровным светом факелов стены низкой галереи уходили куда-то вниз. С потолка свисали клочья безжизненной паутины, толстый слой пыли покрывал стены. Но вот пол был, на удивление, чистым, создавалось впечатление, что движение по галерее было весьма оживленным. Пикт, которому, похоже, пришла в голову та же мысль, яростно бросил:

– Я всегда презирал лживых камулианских хлыщей, что бы ты ни говорил про якобы безобидных писак. И не песенки они сочиняют, а придумывают, как бы нас всех на тот свет половчее спровадить. Я так думаю, что и Грогана они похитили, чтобы выведать наши слабые места и нанести удар. Напрасно надеются, песьи дети! Ничего, ничего, я еще доберусь до их змеиного гнезда!

Кулл лишь бросил на пикта взгляд, и тот сразу же умолк.

– Вспомни несчастного Манаро. Мы не нашли на его теле ни единой раны. Я, конечно, допускаю, что его могли отравить, но это не вызвало бы такой ужасной гримасы. Похоже, он умер от ужаса, но ты не хуже меня знаешь – такого ветерана испугать трудно. К тому же камулианцы слишком любят солнце, чтобы соваться в подземелье. Вперед, словами делу не поможешь!

Сначала каждую сотню шагов в стенах извилистого хода встречались потайные глазки и секретные двери – вся эта часть дворца явно держалась под контролем неведомых наблюдателей, потом глазки и двери исчезли, и ход вышел за пределы дворцовых стен. Светильники уже едва тлели. Лиги однообразных коридоров остались позади, а друзья все никак не могли найти источник звуков, которые, ни на миг не прекращаясь, не становились громче.

Но постепенно картина вокруг начала меняться. Каменная кладка сменилась грубо отесанным сплошным камнем, потолки стали выше, появились каменные идолы и чудовища, никогда не виданные ни Брулом, ни куда более искушенным Куллом, от коридора начали ответвляться многочисленные боковые проходы, где, судя по наслоениям пыли, десятилетия не ступала нога человека И вдруг, совершенно неожиданно, двое воинов оказались на краю исполинской расщелины, уходящей вниз в бесконечную тьму, время от времени нарушаемую багровыми вспышками дыхания духов огня.

Под ними, в своей первозданной красоте и мощи, расстилался невероятный подземный город, все здания и многочисленные скульптурные группы которого были вырублены в массиве черного камня неведомыми мастерами тысячелетия назад.

От каменных стен исходило серебристое сияние. Создавалось впечатление, что город окутан полупрозрачной пеленой светящегося тумана. И лишь в центре, где на просторной площади особняком стояла пирамида, чистый серебряный свет поглощало мглистое облако с прожилками какого-то неестественного мрака, походившее на мутный глаз неведомого демона.

– Кулл, что это? Я и не предполагал, что у тебя под дворцом целый подземный город!

– Я и сам этого не знал. Хотя погоди… – Кулл прищелкнул пальцами, пытаясь что-то припомнить. – Судя по тому, что я читал в одном древнем манускрипте, нас угораздило наткнуться на город Древних. Я читал о каком-то Черном Городе. Честно говоря, я думал, что все это сказки, потому что, кроме этого автора, никто никогда о Черном Городе не упоминал.

– Ничего себе сказки! Да в этом Городе можно спрятать целую армию. Я тебе точно говорю, налицо заговор проклятых камулианцев!

– Не думаю. Этому манускрипту тысячи лет, и в нем говорится, что уже тогда Черный Город был скорее легендой, чем реальным местом.

– Что это за Город такой? – не унимался пикт.

– Этого, похоже, не знал и автор, но он писал, что это жуткое место, полное неведомых опасностей. То ли там кто-то живет, то ли там кто-то похоронен, но уж точно хорошего ждать не приходится.

Притихший пикт бросил вопросительный взгляд на Кулла, и тот продолжал:

– Что бы там ни скрывалось, нам туда.

– Валка! Будем надеяться, что Гроган еще жив.

– Будем надеяться, что в этом месте участь живых не будет хуже смерти, – ответил Кулл, снедаемый нехорошими предчувствиями. Он не стал подробно рассказывать пикту о том, что писалось об этом месте.

– И как нам туда попасть? – не выдержал нетерпеливый пикт, друзья уже битый час пробирались по узкому карнизу, пытаясь найти способ перебраться на противоположный край расщелины. – Крылья нам вырастить, что ли?

– Надо искать дальше, – сурово ответил Кулл. – Если похитители Грогана смогли выйти оттуда, значит, мы сможем войти туда.

Брул не стал возражать.

Мост, если его можно было так назвать, первым заметил Брул.

– Смотри, что это? – Пикт, привлекая внимание, тронул Кулла за плечо и указал рукой на еле различимую на фоне провала полупрозрачную полосу, отходившую от обрыва в сторону Черного Города.

Кулл, куда чаще своего верного друга сталкивающийся с волшебством, сразу узнал магическую тропу Древних. Об этих загадочных мостах, на которых происходили странные вещи и которые могли вести в странные места, немало рассказывалось в манускриптах, но воочию атлант видел их впервые. От придворных магов король Валузии знал, что в Атлантиде было несколько таких мостов, расположенных в укрытых от взора простых смертных Местах Силы. Предания гласили, что эти пути, выполнявшие в том числе и защитные функции, были воздвигнуты в незапамятные времена великими магами Гондваны – паладинами молодого человечества, во времена великой битвы с Демонами Тьмы.

О тех страшных днях практически не было ничего известно за исключением того, что магам-хранителям удалось изгнать Демонов Тьмы, или как их называли еще – Вершителей Зла, из этого мира. В горниле битвы, ярость и масштабы которой не в силах охватить человеческий разум, пошатнулись основы мироздания, а магическая энергия исчерпалась на зоны вперед. Нынешние величайшие маги Атлантиды, как белые, так и, хвала судьбе, черные, были лишь тенью отражения в зеркале великих чародеев Древности.

Кулл, не ведавший ни сомнения, ни страха, шагнул вперед, Брул поспешил за ним. Они шли по щиколотку в сером тумане, стелющемся по самой земле. С каждым шагом туман поднимался все выше и выше, и скоро скрыл воинов с головой. Атлант почувствовал странное ощущение, какое бывает только во сне, и внезапно оказался в какой-то призрачной часовне. Подобные ощущения были ему уже не в новинку, его разум находился за пределами физического мира, в тонком мире чистых сущностей, где не было, казалось, ни времени, ни пространства.

В отличие от многих предыдущих путешествий в запредельное, сейчас Кулл не чувствовал угрозы и присутствия зла, как, например, тогда, когда оказался в ледяной цитадели Идабугзур или в Подводном Городе. Наоборот, в этом месте появлялось ощущение гордости и величия. Неожиданно в воздухе начала разгораться ослепительно белая искра, и вот уже перед атлантом предстала полупрозрачная фигура, закутанная в странное свободное одеяние.

Призрачный человек, а то, что это был человек, сомневаться не приходилось, обладал благородным ликом и величественной осанкой, пускай и производил впечатление ровесника вечности. На шее старца пульсировал амулет в виде золотой звезды с семью лучами.

– Приветствую тебя, Кулл, царь Валузии, в обители света, – раздался низкий рокочущий голос, исполненный мудрости и скрытой силы. – В тяжелую минуту призвал я тебя, ибо ныне человечество стоит на перекрестках судьбы, и бессильны прозреть грядущее даже великие небожители.

Кулл склонил голову в почтительном приветствии и вежливо, но твердо спросил:

– Кто ты, умудренный? И чем могу я, простой смертный, помочь великим небожителям?

– Я – Мельгилод – последний из магов-хранителей Гондваны, первоматерика Земли, – сказал старец. – Так уж случилось, что однажды, вступив в битву со злом, ты и в этот раз должен сражаться с исчадиями ада, ибо в эту полночь завершается оборот Колеса Мироздания. Именно сегодня должно обрести завершение то, что началось десятки и десятки тысяч лет назад, – и тебе суждено участвовать в великой битве…

Наш орден зародился на заре истории во времена борьбы молодого человечества со Старыми Богами, которые ревниво пытались уничтожить молодую расу. Поддержали людской род силы Света, и Старые Боги потеряли опору на Земле, уйдя в запределье. Многие тысячи лет маги-хранители, не ведая страха, стояли на страже, оберегая человечество, и, наконец, одержали великую победу. Казалось, мир воцарился на многострадальной земле, и расцвели пышным цветом ремесла и искусство, процветала Гондвана, мудрыми были правители ее, счастливыми граждане. Но из глубин Вселенной появилась на нашем небосклоне Черная комета, открылась бездна, и восстали из нее Демоны Тьмы, главным из которых был Верезаал. Воистину были они ужасны, ибо являлись воплощением вселенского зла, чуждого всему живому. И встали маги-хранители, старейшим из которых был я – Мельгилод – на защиту мира. Велика была наша сила, но не слабым было и племя демонов. Сотни и сотни лет длилась битва, все новые и новые силы кидали обе стороны в бой, творя все более и более могущественные заклинания. Сама земля содрогалась в конвульсиях и шла трещинами, кипели моря и рушились горы. Не выдержала Гондвана такой концентрации магических сил и раскололась на множество островов, большинство которых погрузились в морские пучины.

В этой катастрофе погибло почти все живое, и оставшимся людям, уцелевшим лишь на высочайших горах, пришлось начинать все заново. Таков был конец нашего и начало вашего миров… В конце концов нам удалось изгнать из нашего мира демонов, но и маги ушли в высший мир, потеряв физическую оболочку. Уцелели лишь мы с Верезаалом. Много дней и ночей длилось наше сражение, и пал, наконец, повелитель Вершителей Зла. Не выдержало и мое несовершенное тело, но прежде, чем уйти в иной мир, вырвал я из груди проклятого Верезаала черное сердце. Наложив на него заклятие Великого Предела, я развоплотил демона – ибо не смог его уничтожить, столь велика была сила зла повелителей демонов. Он же завещал воздвигнуть уцелевшим своим ученикам подземный город, получившим позднее имя Черного, и положить делом своей жизни охрану Сердца Тьмы. Шли тысячелетия, и наступил момент, когда умер последний из стражей Черного Города, исчезли из памяти уцелевших воспоминания и о великой битве и о Сердце Тьмы, потому что человечество начало свою историю заново. Летели годы, и вот уже на некогда мертвой земле выросла прекрасная Камула. Наблюдая за миром, хотя и лишенный возможности действовать, я было решил, что Черный Город навсегда скрылся от человеческих глаз. Но зло коварно и изворотливо. Открылось месторасположение тайной обители другим глазам – змеиным.

– Так поганый Змей и здесь поспел? – не выдержав, встрял в разговор доселе внимательно слушавший Кулл.

– Увы. И опять переплелись твои дела с делами Змея, – кивнул Мельгилод.

– Мне казалось, что я перебил всех его слуг? – удивился Кулл.

– Никто ближе тебя не был к тому, чтобы обрубить все его щупальца. Удалось уцелеть лишь паре дюжин змеелюдей. Как только Великий Змей обнаружил это место, он сразу же послал слуг к безумному черному магу – лемурийцу Кадуру. Вместе они выработали ужасный план вызвать из небытия Верезаала. Ни один из других магов, идущих черным путем, не был столь безумен, чтобы призвать Верезаала… И вот уже несколько лет Кадур, которому беспрекословно подчиняются адепты Змея, в ожидании Черной кометы день и ночь творит непотребное колдовство, купая Сердце Тьмы в человеческой крови и скармливая ему души каждую полночь. Нынешней ночью Черная комета как раз будет в зените, и тогда омытое горячей кровью сердце демона притянет из небытия Вершителя Зла, и не будет на Земле сил, могущих его остановить…

Сначала колдуны доставляли свои жертвы из-за гор, проводя их в Черный Город по подземному ходу, но теперь, когда до пришествия демона осталось всего несколько часов и Кадур считает, что никто не в состоянии его остановить, змеелюди решили схватить жертву прямо во дворце. И проклятый колдун не так уж далек от истины, ибо нет сейчас равных ему по силам.

– Так почему же ты не вернешься, чтобы завершить начатое? – яростно вскричал Кулл, внимавший древнему магу.

– Нет возможности покинувшему мир земной, вмешиваться в события на Земле. Он может лишь общаться с избранными да скорбеть об их участи. И лишь смертные в силах победить рок. Все, что я могу, это лишь укрыть тебя – и только одного тебя, от ока Кадура, уже почувствовавшего, что на мост ступил посторонний. Ты просто не в состоянии представить себе, чего мне это стоило, – грустно ответил маг.

– Ты хочешь сказать…

– Да, Брула уже схватили.

– Что теперь с ним будет? – оскалился Кулл.

– Я не знаю. Это место и время закрыто от взора небожителей.

– Но чем я могу помешать Кадуру, такому могущественному, по твоим словам, колдуну?

– Пускай тебя ведет судьба, – ответил Мельгилод, коснувшись лба Кулла – того на мгновение окутала сияющая дымка. – Пока крепки твои дух и вера, никакое колдовство не в состоянии причинить тебе вреда. И еще одним я тебе смогу помочь: ты окажешься на том конце моста ровно через час после того, как подручные Кадура околдовали твоего спутника. Знай же, что близится переломный момент существования твоего мира и приближается новый, но каков он будет – мир света или мир тьмы – решается в этот миг, и судьба мира находится на острие меча. – Мельгилод печально улыбнулся, и звезда мага вдруг яростно вспыхнула, бросив золотой луч, который словно молния ударил в кончик меча Кулла, налившегося на секунду радужным светом. – Да пребудет с тобой мое благословение.

Фигура Мельгилода начала блекнуть и растворилась в тумане. Когда же туман рассеялся, Кулл обнаружил себя стоящим на краю Черного Города. За спиной его лежала бездна, Брула нигде не было видно.

Удобнее перехватив меч, варвар, скрываясь в тени зданий, бесшумно и стремительно заскользил к зловещей пирамиде, в глубинах которой свершалось непотребное колдовство. Ни на секунду не задумываясь О том, что делать, ничуть не смущенный рассказом Мельгилода, Кулл намеревался освободить своих друзей и перебить прихвостней Змея, посмевших снова бросить ему вызов. Узы дружбы и личный вызов были для него куда важнее всех богов, демонов ада и колдунов, вместе взятых.

Когда до пирамиды оставалось не более лиги, на одном из перекрестков Кулл услышал голоса. Осторожно выглянув из-за угла, он увидел группу фигур, одетых в одинаковые черные хламиды с большими капюшонами, полностью скрывавшими лица.

Атлант прислушался к разговору и по характерной шипящей речи понял, что перед ним змеелюди.

– Сегодня для тебя поистине знаменательный день, Дицал. Если бы ты так некстати не наложил заклятие ужаса на второго варвара, нашему господину могло не хватить материала, ты сам бы мог угодить на алтарь, – меж тем говорил один из змеелюдей. Это был высокий мужчина, именно он возглавлял колдунов. – Хорошо что всеведущий Кадур почувствовал присутствие варвара на мосту!

– Прости мою ошибку, Нефер, я пока не столь опытен в высоком искусстве, как ты! – раболепно склонился колдун.

– Запомни, Кадур не прощает ошибок, и возблагодари судьбу за то, что именно сегодня свершится великое колдовство, а то бы тебе точно несдобровать.

Остальные змеелюди зашипели, выражая веселье, а один из них добавил:

– Небось глупый варвар решил погеройствовать, как свойственно этому невежественному племени людишек. Знаю я эту породу. Им только дай волю, они полезут из всех щелей словно тараканы.

Колдуны опять развеселились.

– Это уже неважно. – Нефер повернулся и заскользил прочь, словно змея. – Нам пора.

Кулл заскрипел от ярости зубами, догадываясь, кого имели в виду дьявольские отродья. Ничего, его меч еще скажет свое слово, держись Брул!

Через несколько минут отряд из дюжины колдунов под предводительством Нефера поравнялся с сидящим в укрытии варваром, и королю в лицо ударила волна тяжелого запаха рептилий.

Пропустив процессию вперед, варвар крался за ней некоторое время и когда решил, что настал подходящий момент, одним рывком послал свое тренированное тело прямо в середину отряда, сбив двоих колдунов ногами и косым ударом своего гигантского меча распластав третьего от плеча до середины груди.

Его противники, не теряя времени даром, извлекли из-под своих одеяний кинжалы, ничуть не испугавшись дерзкого варвара. Кулл, охваченный яростью берсерка, крутился как тигр, стремительно нанося и парируя удары, стараясь подобраться к главному колдуну, отступившему в тыл своего воинства и бешено шипевшему какие-то заклинания.

Краем глаза король Валузии с удовольствием отметил, что из сбитых им с ног колдунов поднялся лишь один, который присоединился к своим собратьям, дружно наседавшим на Кулла. Змеелюди обрушили на короля град ударов, они решили взять Кулла живьем. Любого обычного человека, пускай и хорошего воина, не потерявшего голову от страха при виде змеиных морд, адепты нечистого победили бы за счет своей неутомимости и количества, но Кулл лишь с хохотом разметал длинные кинжалы атакующих в стороны, как тростинки, кромсая тела, обрубая державшие оружие руки и снося головы.

В стремительной атаке вспоров одному из змеелюдей живот и высоко подпрыгнув, пропуская удар по ногам, Кулл могучим ударом снес голову другому. Отшвырнув пинком очередного противника, король проложил себе путь к колдуну, воздевшему руки к небу и произносившему какое-то заклинание.

Перекувырнувшись через голову, Кулл несколькими безжалостными выпадами покончил с оставшимися змеелюдьми. Теперь перед ним стоял один Нефер, меж рук которого воздух наливался пламенем. И тут колдун метнул в Кулла огненный шар.

Кулл, плюющий на волшебство чернокнижников и веривший только в силу стали, знал, что, пока он крепок в своей вере, ему никто не в состоянии нанести вред. Поэтому король был уверен, что магия не коснется его и на этот раз.

Так и произошло – магический шар ударил прямо ему в грудь, рассыпавшись фонтаном безвредных искр. Король Валузии перехватил меч левой рукой и нанес стремительный удар массивным навершием по капюшону колдуна. Змеиный выкормыш как подкошенный рухнул на камень мостовой.

Вся схватка не заняла и трех минут. Кулл отер пот со лба и прислушался – вокруг снова воцарилась тишина, нарушаемая завыванием да стонами поверженного врага. Да, король все рассчитал точно – колдунам никто не спешил на помощь. Промокнув несколько незначительных ран, полученных во время боя, краем камзола, Кулл, преодолевая брезгливость, кончиком меча скинул капюшон с потерявшего сознание колдуна.

Именно этого он и ожидал – широкие костистые плечи венчала полузмеиная-получеловеческая голова. Мутные, лишенные век глаза змеечеловека закатились.

Кулл пару раз чувствительно ткнул колдуна острием меча. Тот заворочался и, приходя в себя, зашипел:

– Грязное ничтожество…

– Если ты издашь еще хоть один звук, змеиное отродье, я вырежу твой язык, – яростно перебил Не-фера правитель Валузии. – Ты будешь говорить только тогда, когда я тебе это разрешу. Понял?!

Колдун не сводил с короля ненавидящих глаз, но замолчал.

– А теперь рассказывай, как вам удалось захватить моего друга и куда вы его дели.

– Мы сторожили у моста, получив приказ всеведущего Кадура. Он почувствовал, что на мост вступил посторонний, и приказал нам доставить его в пирамиду.

– Зачем?

– Я скажу тебе зачем, смертный червь! Вот уже много лет наше братство, не прекращая ни на минуту, творит могучие чары… непонятные твоему ущербному разуму. Мы совершили заклинание воплощения Черного Господина. Твоему приятелю суждена великая участь подготовить путь Верезаалу, заменив предыдущего варвара, отдавшего к этому времени до последней капли жизненную силу на алтаре Кадура. Велика жажда Сердца Тьмы! – Глаза колдуна светились фанатичным блеском. – Мне не страшны твои угрозы, грязный варвар. И твоя кровь послужит всемогущему Верезаалу.

– Моя кровь послужит только благу Валузии, болтливый пес. А от тебя мне нужна не досужая трепотня. Я хочу знать, как охраняется пирамида и сколько еще твоих змеиных братьев мне придется уничтожить.

Колдун самоуверенно рассмеялся.

– Всемогущему Кадуру нет нужды охранять пирамиду. Так велика его сила, что укрыто было это место от глаз смертных долгие годы. Но сегодня свершатся наши чаяния и любые предосторожности уже кажутся смешными, даже сами боги не в состоянии помешать Кадуру. Тем более в его распоряжении несколько десятков лучших магов Великого Змея, – с тщеславием добавил колдун. – Посвяти лучше оставшееся время молитве своим бессильным богам, но и это не поможет ни тебе, ни прочей черни. Через несколько часов свершится великое таинство, спадет заклятие проклятого Мельгилода, и Черный Господин восстанет из бездны.

– Ну так иди и подготовь ему встречу. – Кулл в ярости вонзил меч прямо в рот змеечеловеку, разрубив голову пополам.

С отвращением нацепив на себя смердящее одеяние, которое, слава Валке, надежно его укрыло вместе с мечом, Кулл решительно направился к пирамиде.

На всякий случай, не очень надеясь на маскировку, некоторое время он внимательно наблюдал за входом в пирамиду, но, похоже, колдун сказал правду, и все часовые ушли, присоединившись к Кадуру.

Каменные ворота, словно приглашали войти, но клубящиеся за ними в неровном свете тусклых светильников тени не предвещали ничего хорошего. Доносящиеся из мрачных глубин пирамиды завывания приобрели новую силу, теперь в них не осталось ничего человеческого. Надвинув капюшон поглубже, Кулл, не оглядываясь, пересек широкую площадь и вступил в пирамиду.

Отвратительный смрад едва не сбил его с ног – ему никогда в жизни не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Воздух наполняли миазмы – разложившаяся мертвечина (так не пахло даже на пиратской галере, где Кулл провел две недели, прикованный к веслу вместе с раздувшимися от жары мертвецами), сладковатый запах крови, вонь каких-то курений и тошнотворный запах рептилий. Но ничто не могло остановить короля Валузии на избранном пути. Едва не захлебнувшись судорожным кашлем, Кулл оторвал кусок материи от своего камзола и обмотал им лицо под капюшоном.

Широкий коридор, вырубленный в скальной породе, поднимался наверх. И через каждые двадцать шагов в настенных держателях коптили светильники, сделанные из человеческих черепов, дававшие достаточно света, чтобы можно было разглядеть стены, украшенные фресками Хранителей, запечатлевших историю падения Верезаала. Некогда яркие, воспевающие торжество жизни над злом, фрески были частично сколоты, частично замазаны грязью и покрыты колдовскими рунами.

Приглядевшись, Кулл с омерзением понял, что руны нарисованы человеческой кровью. Многие изображения были глумливо исправлены кривыми каракулями, неумело пририсованы сцены насилия и пыток, особенно чернокнижники старались изуродовать облик Мельгилода, и лишь изображения Черного Демона были старательно обведены зловещей краской.