Текст книги "Двое на качелях"

Автор книги: Уильям Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Гибсон Уильям
Двое на качелях
(пьеса)

Действие первое

Картина первая
Обе комнаты

Ранние сентябрьские сумерки. В раскрытые окна обеих комнат доносится уличный шум. Комната Гитель пуста. Джерри в своей комнате сидит на кушетке с сигаретой во рту и водит пальцем по странице телефонной книги, лежащей на полу возле его ног. Джерри лет тридцать с небольшим; он очень высокого роста с привлекательной внешностью. В нем чувствуется скрытая грусть, а под ней – еще глубже запрятанное озлобление. Одет он скромно, даже небрежно, но в этой убогой обстановке его костюм кажется почти изысканным. Постель на кушетке не убрана, на табуретке стоит пишущая машинка, сверху брошена какая-то одежда, на давно не метенном полу валяется элегантный раскрытый чемодан, в углах, у плинтусов, – скопление мусора и паутины.

Найдя в книге нужный номер, Джерри набирает его. В комнате Гитель звонит телефон. После четвертого звонка Джерри кладет трубку. Одновременно в комнате Гитель слышно, как в замке поворачивается ключ. Вбегает Гитель с продуктовой сумкой в руке, бросается к телефону, хватает трубку.

Гитель (запыхавшись): Да, алло! (пауза) А, черт! (кладет трубку)

Гитель смугла и худа, сколько ей лет, определить трудно. Ее, пожалуй, не назовешь хорошенькой – у нее слишком своеобразная внешность. Она нервна, грубовата, но с особым обаянием, которым она обязана своей неистребимой веселой энергии. На ней туфли без каблуков, широкая пестротканная юбка, свитер, и все это не к лицу и сидит как-то нескладно. Ее движения порывисты и напряженно суетливы, как у птицы на земле. Гитель и Джерри, каждый у себя, занимаются своими делами. Джерри, поставив чемодан на кушетку, вынимает одежду, – отличную куртку, отличный костюм, отличное пальто – и развешивает на вешалке – круглой палке, укрепленной поперек угла. Когда он ставит под вешалку ботинки, один конец палки соскальзывает с подпорки и все вещи валятся ему на голову.

Джерри: У, с-собака! (сбрасывает все на пол и идет в кухню, откуда приносит деревянный брусочек, молоток и гвозди. Кое-как прибивает брусок и, водрузив палку на место, начинает снова развешивать вещи – на этот раз палка держится.)

Тем временем Гитель с продуктовой сумкой идет на кухню, по пути останавливается перед манекеном и критически оглядывает наколотый на нем кричаще яркий лиф. Несколько секунд стоит неподвижно, потом свободной рукой откалывает ворот и прикрепляет его по-новому. Отступив назад, смотрит на свою работу, на лице ее отвращение.

Гитель: Мерзость какая! (Швыряет булавки на пол и идет в кухню; видно, как она выливает молоко в кастрюльку и ставит на газовую плиту. Остальные покупки кладет на полку и в холодильник.)

Джерри, покончив с вешалкой, в раздумье глядит на телефон, потом садится на кушетку и, посмотрев в телефонную книгу, набирает номер. В комнате Гитель звонит телефон.

Гитель (подбегает к телефону после второго звонка, когда Джерри уже собирается положить трубку): Да, алло?

Джерри (тон его изысканно вежлив, но, совершенно независимо от того, что он говорит, в нем сквозит бесстрастная ирония): Гитель Моска, пожалуйста.

Гитель: Я слушаю. Кто это?

Джерри: Это Джерри Райан. Я видел вас в числе пока еще не опознанных личностей вчера у Оскара. Мы с ним из одного города, когда-то встречались, хотя нельзя сказать, чтоб были на короткой ноге…

Гитель: Да-да?

Джерри: …наверное, потому, что я чересчур длинноногий. Рост – сто восемьдесят семь сантиметров. (выждав, добавляет для уточнения) И рыжая борода…

Гитель: А, вы тот самый в берете, который весь вечер молчал!

Джерри: Я не нашел в магазинах берета, который умел бы рассказывать анекдоты. Вчера я случайно услышал, что вы хотите продать холодильник, может, я зайду посмотреть?!

Гитель: На холодильник?

Джерри: Для начала, хотя бы на него.

Гитель: Но это не холодильник, это ледник, просто ящик для льда.

Джерри: Тем лучше. Экономия электричества – прекрасный образец американской практичности. Я могу быть у вас через…

Гитель: Так ведь я его уже отдала!

Джерри (после паузы; эта неожиданность опрокинула его планы): Вот как! Не очень любезно с вашей стороны.

Гитель: Я только что помогла какому-то малому отнести его домой. Понятия не имею, кто он такой. Его послала Софи, и я отдала даром, лишь бы избавиться от этого дурацкого ящика. Почему вы мне вчера ничего не сказали?

Джерри: Вчера я решил, что в этой жизни мне больше нечего делать.

Гитель: Что-что?

Джерри: А сегодня я передумал и начинаю новую жизнь. Одним словом, сегодня великий день. Для начала решил заглянуть к вам.

Гитель: Что же делать, когда я его уже отдала…

Джерри: Понятно.

Пауза. Оба ждут.

Да. Ну спасибо, простите.

Гитель: Пожалуйста, но…

Джерри кладет трубку.

Фу, черт! (тоже кладет трубку)

Джерри сидит в мрачном раздумье, потом вытаскивает пачку сигарет, но она пуста. Идет к окну, чтобы выбросить ее, по пути ушибает ногу о кушетку и злобно пинает ее ногой; кушетка стукается о стенку. Палка, на которой висит одежда, соскакивает с подпорки и все валится на пол.

Джерри: Ух, собака! (хватает палку, хочет сломать ее о колено, палка только гнется и, выскользнув из рук, одним концом стукает его по голове. Опять хватает палку, опять пытается сломать ее, но не может, бросает на пол и, нечаянно наступив на конец палки, задевает за нее другой ногой и чуть не падает. Борясь с палкой, мечется по комнате, не зная, как от нее избавиться, и ярость его смешна, но вдруг он с размаху бьет кулаком в оконное стекло. Это уже не смешно – стекло разлетается вдребезги. Останавливается и угрюмо созерцает свой кулак, свою комнату, свое внутреннее состояние. Медленно отойдя от окна, спотыкается о стоящий на полу телефон. Задумчиво поглядев на него, берет его в руки и набирает номер)

Гитель начинает снимать туфли. Но в это время на кухне перекипает молоко. Она вскакивает и бежит в кухню, но на полпути ее останавливает звонок телефона.

Гитель: С ума сойти! (не знает, что делать, затем бросается к телефону и берет трубку) Подождите, у меня там кипит! (мчится в кухню, выключает газ и возвращается) Молоко сбежало, всю плиту залило, проклятое. Да, алло!

Гитель сидит, закрыв глаза и прижав трубку ко лбу.

Алло!

Гитель прикладывает трубку к уху.

Алло, есть там кто-нибудь?

Джерри: Нет.

Гитель: А?..

Джерри кладет трубку.

Эй! (смотрит на трубку, потом кладет ее и, с досадой махнув рукой, идет в кухню. Разбавляет горячее молоко в кастрюльке холодным из бутылки; остановившись на пороге, отпивает глоток-два и вдруг бежит к телефону)

Джерри (шагает по комнате; заметив кровь на пальцах, обматывает руку носовым платком; он полон ненависти к себе): Ну, червяк с разбитым сердцем, начинай же новую жизнь, борись за себя! (оглядывает голую комнату и язвительно отвечает себе) А с чего ее начинать и с чем бороться? С воскресными приложениями газеты «Нью-Йорк таймс». (сталкивает с кушетки чемодан, ложится на живот и одну за другой начинает вытаскивать из-под кушетки скопившиеся там газеты, отшвыривая их в сторону)

Гитель (говорит по телефону): Софи? Оскар дома?.. Слушай, этот его вчерашний приятель, длинный, в берете… какой номер его телефона?.. Слушай, деточка, не знаю, в каком месте ты держишь свои мозги, но все-таки попробуй ими шевельнуть, ведь, наверно, у Оскара где-то записано!..

Джерри (его ноги свисают с кушетки, он подтягивается вперед и стукается головой об стенку. Встает и уныло разглядывает кушетку): Если человек длиннее кушетки, надо сменить человека. (приставляет к кушетке чемодан и, снова улегшись, вытаскивает последние газетные листы)

Гитель (записывая): Шестьдесят девять… Что?.. Да-да-да, страшно интересно, прощай. (не кладя трубку, нажимает на рычажок и сейчас же набирает номер)

В комнате Джерри звонит телефон.

Джерри (поднимает голову, недоверчиво смотрит на аппарат, и, только дождавшись второго звонка, берет трубку; осторожно): Да?

Гитель (быстро и чуточку нервно): Слушайте, я тут думала насчет этого ледника. Пожалуй, можно сделать вот что: я пойду с вами к этому малому, он живет тут поблизости, если вы предложите ему доллар или два, он наверняка с удовольствием его отдаст, а стоит эта штука добрых пять…

Джерри, опершись на локоть, задумчиво слушает ее.

Алло, вы слушаете? Пойдете со мной?

Джерри: Пока не знаю, с вами или против вас. Меня в телефонной книжке нет, как вы узнали мой номер?

Гитель: Спросила у Софи. Так вот, насчет ледника – я ведь отдала его даром. Тому балбесу, конечно, просто повезло, но все-таки, наверное, надо ему дать сколько-нибудь за беспокойство, если у вас есть такая возможность. Как вы думаете?

Джерри: Я думаю, вы не стали бы звонить мне из-за ледника, который не поленились тащить на себе по улице, лишь бы от него избавиться.

Гитель: Что вы хотите сказать?

Джерри: Вы звоните либо потому, что вам, как и мне, абсолютно нечего делать, либо потому, что вам показа…

Гитель (возмущенно): У меня одиннадцать разных дел!

Джерри: И все ненужные, раз вы их не делаете. Либо потому, что вам показалось, будто это я звонил и не ответил.

Гитель (растерявшись): А… разве это были не вы?

Джерри: Кто бы это ни был, у него вероятно имелись свои причины. Вопрос в том, какие причины у вас. Если человек звонит и говорит, что это звонит не он, то девушка, которая тут же звонит ему, должно быть либо очень одинока, либо добрая душа, отзывчива или просто не в меру любопытна, хороший товарищ или надоедливая зануда…

Гитель: Слушайте, неужели я ошиблась номером?…

Джерри: …и мне хочется выяснить, что же вы такое.

Гитель: Это вы звонили насчет холодильника или нет?

Джерри: Нет.

Гитель бросает трубку, рвет на клочки бумажку, где записан номер телефона и швыряет их в корзинку. Джерри несколько ошарашен, но ситуация кажется ему забавной; он щелкает рычажком и снова набирает номер. В комнате Гитель звонит телефон.

Гитель (берет трубку): Да, алло!

Джерри (почти насмешливо): Я сказал, что не звонил насчет холодильника.

Гитель (сердито): Что-о?

Джерри: Могло показаться, что это так, на самом деле ничего подобного.

Гитель: Погодите, давайте все-таки разберемся. Вы позвонили…

Джерри: Я позвонил потому, что единственный женский голос, который я слышу в телефоне, – это голос, сообщающий точное время, и я в конце концов могу спятить от одиночества. Я позвонил, чтобы, так сказать, завязать знакомство…

Гитель: О!..

Джерри: …с каким-нибудь слабым существом слабого пола.

Гитель (помолчав): Я и есть слабое существо.

Джерри обдумывает ее ответ.

Ну, завязывайте!

Джерри: Я позвонил, чтобы пригласить вас пообедать. И пойти в театр.

Гитель: Что же вы не пригласили?

Джерри: Боялся, что вы скажете «да» или «нет».

Гитель: Ну, не обязательно… Я бы, наверное, сказала «охотно».

Джерри: Теперь вы меня поняли? Так в какой же театр мы пойдем? Сегодня воскресенье, надо посмотреть, что идет в…

Гитель: Знаете, я уже не уверена, что мне этого хочется.

Джерри: Почему?

Гитель: Не знаю, стоит ли вообще… Все это как-то чересчур сложно.

Джерри: Да почему? Человек звонит, чтобы с помощью холодильника пригласить вас пообедать, вы говорите, что холодильника уже нет, человек ждет, что пригласите его зайти и без холодильника, вас же ничто, кроме холодильника не интересует, затем вы сами звоните ему, чтобы он опять с помощью холодильника предложил вам встретиться, он проявляет интерес к вашей личности, а не к холодильнику, вы же настолько поглощены своим холодильником, что бросаете трубку. Что же тут сложного?

Гитель (после паузы): Слушайте, что у вас за цель?

Джерри (злобно и холодно): Я живу бесцельно. А вы?

Гитель: Понимаете, вы же мужчина. А я как-никак дама, верно? Хотите позвать меня обедать – так и скажите, а нет – так нет. Решайтесь же наконец. А уж тогда я и буду решать, как мне быть.

Джерри: Дело в том, что я сижу тут уже целый месяц и не могу решиться.

Гитель: Пригласить меня пообедать?

Джерри: Оторваться от листа клейкой бумаги. Начинать надо с этого. (пауза) Но если ты однажды сломал себе ногу в пяти местах, то уже боишься ступать на нее.

Гитель: О!..

Джерри: Сегодня единственный вечер в году, когда мне не хочется обедать в одиночестве. (опять пауза) Я повесил трубку потому, что просто не в силах упрашивать. Помогите мне!

Гитель: Ну… ладно. Где мы с вами встретимся?

Джерри: Как до вас доехать?

Гитель: На метро до второй Авеню.

Джерри: Я буду там через полчаса.

Гитель: Погодите, может, вам это все-таки трудно? Она вас совсем не беспокоит?

Джерри: Кто?

Гитель: Нога.

Джерри: Какая нога? О!.. (невозмутимым тоном) Не знаю, кажется, она дала осложнение на психику. Пока. (кладет трубку и ставит телефон на кушетку)

Гитель, широко раскрыв глаза, пожимает плечами. Взглянув на стоящий на ночном столике будильник, торопливо кладет трубку и выбегает в переднюю, где, очевидно, стоит ванна – слышно, как полилась вода.

Немного повеселевший Джерри берет в охапку упавшую одежду и сваливает на кушетку; почистив рукой пиджак, надевает его. В это время звонит телефон.

Джерри (берет трубку; думая, что это Гитель, сухо): Не беспокойтесь, я еще в своем уме… (лицо его вдруг становится настороженным) Да, это Райан… (крепко стискивает губы. Через секунду) Кто вызывает из Омахи? (внезапно кладет трубку, но не снимает с нее руки, пока снова не раздается звонок. Тогда он медленно надевает берет и выходит из комнаты. По пути тушит свет в кухне и уходит, хлопнув дверью)

Телефон продолжает звонить в пустой комнате.

Картина вторая
Комната Гитель

Прошло несколько часов; скоро полночь. В обеих комнатах темно, в окна падают отсветы пляшущих световых реклам. Слабо доносится шум ночного города. Под дверью Гитель видна желтая полоска света с лестницы. Вскоре слышатся шаги, голоса, щелкает ключ в замке и входит Гитель, за ней – Джерри; они выделяются силуэтами на фоне светлого проема двери. Оба оживлены, хотя Джерри по-прежнему ироничен и думает о чем-то своем.

Гитель: Осторожней, не наткнитесь на что-нибудь. Без света в этой проклятой темнотище летучая мышь и та насажает себе синяков.

Джерри: Половина моих лучших друзей – летучие мыши. Остальные – кукушки. Я же… Ох!..

Гитель: Ну вот. Так я и знала. (включает лампу и по комнате разливается уютный свет. Бросает на тахту сумочку и театральную программку)

У Джерри в руках кулек и картонная коробка с бутылками кока-колы. Он потирает подбородок перевязанной рукой.

Гитель (смеется): Я же говорила – осторожней!

Джерри (отдает ей свою ношу): Нет места опаснее, чем комната, в которой живешь. Шестьдесят процентов несчастных случаев происходит дома.

Гитель уносит картонку и кулек в кухню.

Не считая разрывов между супругами. Хочешь жить в безопасности – будь бездомным.

Гитель (из кухни, смеясь): Что вам налить, кока-колы или пива?

Джерри: Что себе, то и мне. Любую влагу.

Гитель: Я буду пить теплое молока.

Джерри (с сомнением): Теплое молоко?.. (раздумывает, вешает берет на манекен)

Гитель в кухне зажигает газ, ставит на плиту кастрюльку с молоком.

Кажется, я староват для вас. Мне больше подойдет кола.

Гитель: В кока-коле есть кофеин, лучше пиво.

Джерри: В каком смысле оно лучше?

Гитель: Оно как-то успокаивает. Вы за обедом выпили три чашки черного кофе, поэтому кола для вас…

Джерри: Ради бога, не надо меня нянчить! Меня и так уже занянчили!

Гитель, пораженная его резким тоном, выходит из кухни.

Давайте колу, и будь что будет.

Гитель: Вы сказали, что плохо спите по ночам. Сегодня не будете спать совсем. (уходит в кухню)

Джерри (обдумав ее слова, сухо): Бессонница не украшает жизнь. Если вы ручаетесь, что от пива я засну, тащите пиво.

Гитель (на пороге кухни): Слушайте, давайте начнем сначала и решайте сами. Кока-кола или пиво?

Джерри: Теплое молоко.

Гитель: Ох, перестаньте!..

Джерри: Нет уж, это дело серьезное. Легкомыслию здесь не место.

Гитель, качая головой, скрывается в кухне. Джерри оглядывает комнату.

Гитель (из кухни): А что у вас за кровать, на которой вам не спится?

Джерри: Кушетка, купленная в лавке Армии Спасения за восемь долларов.

Гитель: Ну так, Господи, ничего удивительного! Посмотрите на мою кровать. (подходит к двери и указывает кружкой на тахту)

Джерри внимательно смотрит.

Знаете, сколько я отдала за один матрац? Пятьдесят девять монет. Высший сорт.

Джерри: Мда. Шесть прекрасных футов в длину, а в ширину места хватит на двоих, не правда ли?

Гитель: Вот уж без чего не могу обойтись, так это без удобной кровати. Вам непременно нужно завести себе удобную кровать. (идет в кухню) Как никак в кровати мы проводим треть жизни.

Джерри (холодно): Судя по этому подсчету, вы ведете весьма аскетическую жизнь.

Гитель: Почему это? А! Ну ладно, полжизни.

Джерри (заинтересованно): Вот как? Гм… Ну а я почти все ночи провожу на здешних мостах, похожих на бриллиантовые брошки. Я не могу тратить пятьдесят долларов ради удобства клопов.

Гитель: У вас клопы? (входит с озабоченным лицом, неся коробку печенья и две кружки с молоком; одну дает Джерри)

Джерри: Да. Вдобавок ко всему, что не дает мне спать по ночам.

Гитель: Вы безработный, Джерри?

Джерри (разглядывая молоко в кружке): Я-то знаю, почему должен пить это, ну а вы почему?

Гитель: О, у меня язва. (указывает на живот) Двенадцатиперстной кишки.

Джерри: Серьезно?

Гитель, пожав плечами, кивает головой и усаживается на тахту, подобрав под себя ноги.

Мне казалось, что язва у женщин отошла в прошлое вместе с двухместными велосипедами. Я думал, в наше время она бывает только у мужчин.

Гитель (философски): Вот видите, а у меня она есть.

Джерри: Чем же это объяснить – вы старомодны или невежественны?

Гитель: Ну, это дела не меняет.

Джерри: Как сказать. От этого зависит, например, допью ли я молоко и уйду или останусь у вас ночевать. (искоса смотрит на Гитель)

Та отвечает ему спокойным взглядом. Оба откровенно глядят друг на друга.

Гитель: Вы в самом деле хотите повернуть дело так?

Джерри: В том-то и вопрос. Если б знать, куда повернуть. А то я часами топчусь на месте. (подходит к манекену и резко меняет разговор, чем окончательно сбивает Гитель с толку. Тон его сух и небрежен) Кстати, о летучих мышах – это что такое?

Гитель: Балетный костюм. Одна знакомая девушка будет танцевать в воскресенье на утреннике общества морального самовоспитания.

Джерри: А от пояса и дальше она будет совсем голая, эта ваша знакомая?

Гитель: Что вы, она наденет трико.

Джерри: А, это удачная мысль. (подходит к швейной машинке) Значит вы живете на этот нескромный заработок?

Гитель (неуверенно): М-м… Наполовину.

Джерри: Почему только наполовину?

Гитель: Потому что работы мало.

Джерри (разглядывая фотографии на стене): Надо шить костюмы подлиннее, только и всего. Ага, акробаты! Кто эта смуглая красавица в судорогах?

Гитель: Это я.

Джерри: Вы?

Гитель: Да, а что вас удивляет? Я танцую.

Джерри: Понятно. Просто у меня сложилось впечатление, что балет вас не устраивает. Либо, наоборот, вы – его.

Гитель (возмущенно): Ничего подобного! Я танцовщица! Вы шутите, я столько лет занимаюсь у самого Хосе!

Джерри: У какого Хосе?

Гитель (изумленно): Вы что, притворяетесь?

Джерри: Иногда. Значит это вы в своем натуральном виде?

Гитель: Конечно, не зря же я платила по семь пятьдесят за урок.

Джерри: А этот Мистер Америка – ваша последняя ошибка?

Гитель: Кто-кто?

Джерри: Ваш муж.

Гитель: Да нет, это не он. Уолли был у меня так недолго, что не успел сняться. Это Ларри.

Джерри (глубокомысленно): А, теперешняя ошибка. (рассматривает фотографии) А вот тут вы еще больше в натуре. У вас в самом деле такие хорошенькие ножки?

Гитель: Ну да! То есть были раньше, до болезни, теперь-то я здорово похудела.

Джерри (став на цыпочки, чтобы лучше разглядеть фотографию): От этой вашей старомодной язвы? Тут, кажется, даже и ее можно разглядеть.

Гитель: Нет, от язвы как раз поправляешься. Ведь надо есть шесть раз в день, с ума сойти. Когда у меня было последнее желудочное кровотечение, я прибавила восемнадцать фунтов. Я дивно выглядела.

Джерри оборачивается к ней, нахмурясь.

Это все говорили!

Джерри: Пос-лед-не-е кровотечение.

Гитель: Да, надеюсь, последнее. А то ведь и крови не напасешься.

Джерри: Это не шутки. Сколько раз это у вас было?

Гитель: Два. И надо же, когда у меня был такой цветущий вид, как никогда в жизни, меня вдруг – бац! – кладут на операцию.

Джерри: Язва?

Гитель: Аппендицит! (смущаясь под его пристальным взглядом, смеется) Так что видите, сколько у меня дефектов в организме!

Джерри (после паузы поднимает кружку с молоком): За ваш организм без аппендикса. Я против излишеств. (пьет молоко)

Гитель (весело засмеявшись, тоже отпивает из кружки): Ну вот, теперь все мои болезни вам известны. Расскажите о своих.

Джерри: О моих? У меня их нет.

Гитель: Как вас угораздило сломать ногу в пяти местах?

Джерри: Ах, ногу!.. Она сломалась от горя. (осушив кружку, подходит к радиоприемнику. Включает его, смотрит на зеленый глазок, выключает, и, вынув сигарету, принимается шагать по комнате)

Гитель: Знаете что – перестаньте метаться, сядьте и успокойтесь.

Джерри круто оборачивается, но она предупреждает его возражения.

Я не собираюсь вас нянчить, просто это действует мне на нервы.

Джерри (сухо): Я могу находиться лишь в двух состояниях, второе – полуобморок. Между прочим, последнюю женщину, которая предложила мне сесть и успокоиться, я потом не мог привести в чувство девять лет. (садится на стул поодаль и снимает обертку с сигареты)

Гитель (смотрит на него во все глаза): Кто была эта женщина?

Джерри: Ее имя выскочило из моей памяти. Но дело не в этом, а в том, как мы с вами решим.

Гитель: Что решим?

Джерри: Оставаться мне у вас или нет. Я благодарен вам за приглашение, но не уверен, стоит ли вам настаивать. С другой стороны, здесь очень мило, а я не могу сослаться на то, что уже куда-то приглашен.

Гитель (не сразу): Я вас не пойму, Джерри.

Джерри: Это только так кажется. Обычно меня понимают сравнительно легко.

Гитель: Сначала вы долго на могли решить пригласить меня обедать или нет, а потом вдруг – бац! – в постель. Зачем вы так, это же пустая болтовня!

Джерри: Не столько болтовня, сколько разведка. Как сказала одна старушка: «Откуда мне знать, что я думаю, пока не услышу, что я скажу?»

Гитель: Ага. Интересно, а вы всегда все решаете именно так?

Джерри: Именно как?

Гитель: Головой.

Джерри: Видите ли, так есть такое серое вещество, которое удерживает меня от ложных шагов. А вы чем решаете?

Гитель: В таких случаях – не головой. И я считаю, что один-два ложных шага иной раз могут вывести на новую дорогу.

Джерри (пристально поглядев на нее): Не торопите меня.

Гитель (негодующе): Вы что же думаете, что я толкаю вас на ложный шаг?

Джерри: Так. Я сжигаю перед собой мосты. Может, послушаем музыку, чтобы затуманить мысли о будущем? Кстати, я соскучился по музыке. Мне думается, надо взвесить, на что я иду.

Гитель (подняв брови): Позвольте, разве я сказала «да»?

Джерри: И вам не мешало бы взвесить. Что, если я могу себе позволить всего лишь… (жест рукой в сторону фотографий) девушку на карточке, а не живое человеческое существо с язвой и прочим?

Гитель: Погодите, неужели у вас даже радио нет?

Джерри: Нет, а что?

Гитель: Уж радио-то у всех есть!

Джерри закуривает сигарету.

(не сводя с него глаз, включает приемник и крутит рукоятку, стараясь найти какую-нибудь музыку) Слушайте, вы вправду сели на мель, да?

Джерри (рассматривая сигару): Что это за имя – Гитель? Какое-то экзотическое. Должно быть, такие имена бывают у эскимосов или…

Гитель: Нет, у поляков. Так вы тоже?

Джерри: Поляк?

Гитель: На мели.

Джерри: А почему это вас так интересует?

Гитель: Просто я хочу знать, не от того ли вы не спите по ночам, а если так, то чего ради мы обедали в ресторане и пошли в театр? По крайней мере каждый мог бы заплатить за себя.

Джерри (невозмутимо): А я думал, вы итальянка.

Гитель: Кто, я? Я еврейка.

Джерри: Моска.

Гитель: Нет, это как раз, чтобы было экзотичнее. Я взяла эту фамилию для сцены.

Джерри: Для какой же именно сцены?

Гитель: Что?

Джерри: Ничего. Как ваша настоящая фамилия?

Гитель: Для электрических реклам она слишком длинная. Москович.

Джерри: Обрубили лишнее и стали итальянкой. Вы там и родились?

Гитель: Где, в Италии?

Джерри: В Польше.,

Гитель (сердито): Я родилась здесь, в Бронксе! Слушайте, почему вы не возьмете пособия по безработице? Меня, например, оно просто спасает.

Джерри: Гм… Во-первых, официально я живу в другом штате.

Гитель: А-а… (на секунду задумывается) В каком же штате вы официально живете?

Джерри: В Небраске.

Гитель: Небраска… Это где-то в Калифорнии?

Джерри: Нет, в Калифорнии, по-моему, Невада.

Гитель: Ну все равно. Одним словом, вы далеко от дома. И у вас тут нет никого, кто мог бы вам одолжить денег?

Джерри (сидя на стуле, окидывает ее испытующим взглядом): Никого, кроме вас.

Пауза. Оба смотрят друг н друга, потом Гитель берет свою пустую кружку, собираясь налить еще молока, и что-то прикидывает в уме.

Гитель: Сколько вам нужно?

Джерри (опустив глаза): Вы добрая душа. (встает и отходит в сторону; голос его становится ровным и вялым) Даже чересчур добрая. Не разыгрывайте из себя фею-крестную, все равно вас сожрет волк.

Гитель: Вы же сказали, что вы без гроша!

Джерри: Нет, это вы сказали. Разумеется, это весьма не романтично, но в прошлом году я заработал пятнадцать тысяч долларов.

Гитель (вытаращив глаза): Каким образом?

Джерри: Я – поверенный.

Гитель: То есть – адвокат?

Джерри: Скажем – поверенный. Чтобы было экзотичнее.

Гитель (возмущенно): Я перебиваюсь на восемнадцать долларов в неделю и еще стараюсь вам помочь!

Джерри (стоя у окна, равнодушно): По-моему, вам нравится кормить собой пробегающих мимо волков.

Гитель: Что-что?

Джерри: Вы – прирожденная жертва.

Гитель: Чья?

Джерри: Своя собственная.

Гитель (глядя на него широко открытыми глазами): Я ошибаюсь или вы действительно нахал? Я вас пожалела, что же тут плохого?

Джерри (оборачиваясь): Пожалели?

Гитель: Да, конечно!

Джерри: Сколько вам лет?

Гитель: Двадцать девять, а что?

Джерри: А то, что не ведите себя так, будто вам двадцать пять. В тридцать лет вы на самой вершине, и половина уже прожита, а судя по этой комнате, вам особенно нечем похвастаться. Пора бы позаботиться о своих делах.

Гитель (сердито): Не беспокойтесь, я позабочусь! У меня есть свои планы.

Джерри: Какие же у вас планы?

Гитель: Разные! Сейчас я начинаю работать с этим Ларри, мы хотим сделать настоящую балетную программу, черт возьми, мы может стать знаменитостями! Я ищу, где бы недорого снять какой-нибудь чердак. Я бы оборудовала его под студию да еще сдавала кому-нибудь для балетных классов. Не говоря уж о том, что я, может, буду делать костюмы для одной постановки – Оскар вступил в новую труппу, он говорит, что, наверное, сможет…

Джерри (бесстрастно): Ничего из этого не выйдет.

Это так похоже на правду, что на мгновение Гитель теряется.

Гитель (яростно): Ну, тогда я придумаю что-нибудь другое! Что вы ко мне пристали?.. Почему вы меня изводите?

Джерри: Хотите знать правду?

Гитель: Да!

Джерри (ровным тоном): Потому что вы мне кажетесь занятной. Жизнь коротка, и раз уж вы прожигаете ее, как матрос на стоянке в порту, то можете потратить часть и на меня, но я, вероятно, не доставлю вам ничего, кроме огорчений: сегодня я здесь, а завтра меня нет, и мне ни к чему брать на себя ответственность за маленькую простодушную дуреху, вроде вас. Одним словом, вот так.

Гитель (сердито): Что значит «простодушная», умник?

Джерри: Неискушенная. Наивная.

Гитель: Идите к черту! В шестнадцать лет я уже снимала себе комнату в Гринич-Вилледж. Как вы думаете, для чего? Чтобы играть в куклы? Сколько всяких слов, а на самом деле вы, наверное, просто трусите!

Джерри (после паузы, спокойно): Вы с ним живете?

Гитель: С кем?

Джерри: С Мистером Америка. С Ларри.

Гитель: Но он же танцовщик.

Джерри: Это я знаю.

Гитель: Мы с ним дружим. Но боже мой, неужели вы думаете, что у меня… такие наклонности? (расширив глаза) А может, вы сами такой?..

Джерри: Какой?

Гитель: Ну… с наклонностями.

Джерри (пауза, качает головой): Знаете, это уж слишком! (кладет сигару в пепельницу) Так у вас сейчас никого нет?

Гитель: Я свободна, как птица, черт бы ее взял!

Джерри: Я тоже. (жестом подзывает ее к себе)

Гитель с готовностью подходит. Джерри целует ее сначала довольно прохладным поцелуем, но так как Гитель крепко прижимается губами к его рту, поцелуй становится страстным и затяжным. Гитель первая прерывает его. Джерри стоит неподвижно, у него дрожат руки. Гитель и сама немножко взволнованна.

Гитель: Ох, братец! Вы долго постились?

Джерри: Год.

Гитель (глядя на него с изумлением): Где же вы были, в тюрьме?

Джерри хватает ее за руки и привлекает к себе, на этот раз властно целует ее. Гитель слабо сопротивляется, отвечает на поцелуй, потом опять пытается вырваться и наконец сдается, бессильно обмякнув в его объятиях. Они отрываются друг от друга, когда уже у обоих не хватает дыхания.

Знаете что, раз мы не пойдем дальше, лучше уж не надо так.

Джерри: А кто сказал, что мы не пойдем дальше?

Гитель: Вы съешьте еще печенья, чтобы успокоиться, а потом вам, пожалуй, лучше уйти.

Джерри: Уйти?!

Гитель: Да, пожалуйста.

Джерри (отпускает ее, пауза): Это вы имели в виду, когда сказали, что ложный шаг может вывести на новую дорогу?

Гитель: Нет, я…

Джерри: Куда мне идти? (очень раздосадованный, оборачивается, видит радиоприемник. Насмешливо) В комнату без радио?

Гитель (почти жалобно): Радио стоит девятнадцать девяносто пять…

Джерри: Недорого. Мне казалось, вы приглашали меня остаться. Зачем? Чтобы продать мне радио? (выключает радиоприемник и принимается ходить по комнате)

Гитель (запальчиво): У меня железное правило – даже с господом богом я не стану спать в первый же день знакомства. За кого вы меня, в конце концов, принимаете? Во-вторых, вы все время ходите и ходите, у меня уже в глазам мелькает (ей удается разжечь в себе что-то вроде негодования), а, в-третьих, я ненавижу сигары – это во-первых, а во-вторых, то есть в-четвертых, я выкладываю вам про себя буквально все, а вы про себя ни слова. И чего ради я буду ложиться в постель с каким-то типом, про которого я ровно ничего на знаю, может, он…

Джерри (оборачивается к ней так резко, что она на мгновение цепенеет, как от удара): По-то-му, что я здесь то-ну в це-мен-те!

Гитель: Где?

Джерри: В этом городе! (шагает по комнате, говоря сквозь зубы, скорее самому себе, чем ей) Целый месяц я не перекинулся словом ни с одной живой душой, пока не позвонил Оскару, а ведь всегда друг друга терпеть не могли! Все, кого я тут знал, переехали в Коннектикут, в Вермонт, за Полярный круг! Я истоптал пару ботинок в музеях. Протер пару штанов в киношках, где показывали идиотские картины. И если мне еще раз придется бродить в одиночестве по одному из здешних прекрасных мостов, ей-богу, я перемахну через перила! Каждый вечер, натыкаясь на мусорные ведра, я плетусь по лестнице в свою каморку за двадцать один доллар в месяц, где однажды я открою газ и утром найдут мой труп. (поворачивается к ней) И, между прочим, я не могу купить себе радио за девятнадцать девяносто пять!