Текст книги "Дымный Бог или Путешествие во внутренний мир"

Автор книги: Уиллис Джордж Эмерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Уиллис Д. Эмерсон
ДЫМНЫЙ БОГ
или
Путешествие во внутренний мир

Посвящается

моей подруге и спутнице

БОННИ ЭМЕРСОН

моей жене

Этот бог – отечественный наставник всех людей; он наставляет, восседая в самом средоточии Земли, там, где находится ее пуп.

Платон

Часть первая
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Боюсь, что кажущаяся совершенно невероятной история, которую я собираюсь рассказать, будет сочтена плодом больного воображения, движимого вдобавок тщеславным желанием поведать чудесную тайну, а не правдивым повествованием о необычайных событиях, изложенным неким Олафом Янсеном, чье красноречивое безумие так захватило меня, что всякая мысль об аналитической критике исчезла, не успев появиться.

Странное приключение, что я призван запечатлеть на этих страницах, несомненно, заставило бы Марко Поло беспокойно ворочаться в гробу; история эта непредставима, как россказни Мюнхгаузена. Странно и то, что мне, скептику, выпало на долю стать летописцем Олафа Янсена; имя его мир слышит сейчас впервые, но в будущем ему предстоит занять подобающее место среди самых знаменитых людей нашего света.

Я открыто признаю, что его утверждения не допускают рационального анализа. Они связаны с глубочайшей тайной ледяного Севера, который в течение многих столетий привлекал к себе равное внимание ученых и профанов.

Но как бы ни расходились данные утверждения с космографическими представлениями прошлого, эти бесхитростные слова можно считать повестью о том, что Олаф Янсен, если верить ему, видел своими глазами.

Сотни раз я задавался вопросом, может ли статься, что география нашего мира неполна и что потрясающий рассказ Олафа Янсена опирается на доказуемые факты. Как бы ни был летописец далек от полной убежденности, читатель может сам избрать ответ на этот вопрос. Даже сам я порой затрудняюсь сказать, не завели ли меня далеко в сторону от абстрактной истины блуждающие огни суеверий; есть, однако, иная возможность: все доныне признанные факты основаны на заблуждениях и ошибках.

Быть может, истинный храм Аполлона располагался не в Дельфах, а в том старейшем земном центре, который подразумевает Платон, говоря: «Настоящее святилище Аполлона среди гиперборейцев, в стране вечной жизни, и мифы говорят нам, что два голубя, летевшие с противоположных концов земли, встретились в этой прекрасной местности, доме Аполлона. И впрямь, согласно Гекатею, Лето, мать Аполлона, родилась на острове в арктическом океане далеко за пределами Северного Ветра».

Я не намерен рассуждать о божественной теогонии или космогонии мира. Мой простой долг – поведать миру о прежде неизвестном уголке Вселенной, увиденном и описанном престарелым скандинавом Олафом Янсеном.

Исследования Севера являются предметом международного внимания. Одиннадцать стран так или иначе разделили тяжкий и полный опасностей труд по раскрытию последней космологической тайны Земли.

Древнее, как моря и горы, высказывание гласит, что «правда всегда более странна, чем вымысел», и события последних двух недель самым поразительным образом напомнили мне об этой истине.

В два часа ночи меня пробудил от безмятежного сна громкий звонок в дверь. Нарушителем спокойствия оказался посыльный, который принес записку от старого скандинава по имени Олаф Янсен, нацарапанную неразборчивыми каракулями. Понадобились немалые усилия, чтобы расшифровать письмо; текст его был краток: «Смертельно болен. Приезжайте». Зов этот не оставлял места для колебаний и я, даром не теряя времени, подчинился ему.

Полагаю, мне стоит упомянуть, что Олаф Янсен, совсем недавно отметивший свой девяносто пятый день рождения, последние лет шесть жил один в скромном домике на Глендейльской дороге, неподалеку от делового района Лос-Анджелеса, Калифорния.

Меньше двух лет назад, во время послеобеденной прогулки, мне бросился в глаза домик Олафа Янсена и его уютное окружение; так я познакомился с хозяином и единственным обитателем этого бунгало. Позднее я узнал, что он был приверженцем древнего культа Одина и Тора.

В его лице была мягкость, а в острых и внимательных серых глазах старика, прожившего восемь десятков лет и еще десять, светилось доброжелательное выражение; более того, его одиночество тронуло меня. В тот день он расхаживал взад и вперед перед домом, чуть сутулясь и сцепив руки за спиной. Не могу сказать, что именно заставило меня прервать прогулку и вступить с ним в беседу. Я похвалил милый домик, ухоженные виноградные лозы и цветы, в изобилии росшие на окнах, крыше и во дворе; мои комплименты, похоже, доставили ему удовольствие.

Вскоре я понял, что мой новый знакомец был человеком далеко не заурядным, но отличался глубиной мысли и удивительной образованностью; в поздние годы своей долгой жизни он зарылся в книги и овладел искусством сосредоточенного молчания.

Мне удалось его разговорить, и через некоторое время я узнал, что в Южной Калифорнии он живет всего шесть или семь лет, до этого же более десяти лет прожил в одном из восточных штатов. Прежде он был рыбаком и ловил рыбу у берегов Норвегии, близ Лофотенских островов, но забирался и дальше на север, доходя до Шпицбергена и даже Земли Франца-Иосифа.

Когда я собрался уходить, он с видимой неохотой попрощался со мной и попросил навестить его снова. Тогда я не придал этому значения, но теперь припоминаю, что он, пожимая мне руку на прощание, произнес странные слова. «Вы придете снова?» – спросил он. – «Да, когда-нибудь вы вернетесь; я в этом уверен. Я покажу вам свою библиотеку и расскажу многое такое, о чем вы не могли и помыслить, вещи столь замечательные, что вы мне, вероятно, и не поверите».

Я со смехом заверил его, что не только обязательно вернусь, но и поверю во все, что ему захочется рассказать мне о своих путешествиях и приключениях.

В скором времени я близко сошелся с Олафом Янсеном, и мало-помалу он поведал мне свою историю – историю настолько чудесную, что против нее восстают и разум, и вера. Но старый скандинав всегда говорил с большой серьезностью и искренностью, и его странные рассказы завораживали меня.

Затем раздался ночной звонок посыльного, и через час я был в домике Олафа Янсена.

Он ждал меня с нетерпением и даже пожаловался на долгое ожидание, хотя я, получив его записку, приехал безотлагательно.

«Я должен спешить», – воскликнул он, пожимая мне руку. «Мне нужно рассказать вам многое из того, о чем вы не знаете. Только вам я могу доверять. Я хорошо понимаю», – продолжал он поспешно, – «что эту ночь мне не пережить. Настало время присоединиться к праотцам в бесконечном сне».

Я поправил подушки, чтобы он мог устроиться поудобнее, и сказал, что с радостью окажу ему любую услугу: я начал уже понимать, в каком тяжелом состоянии он находился.

Поздний час, недвижная ночь вокруг, жутковатое бдение наедине с умирающим и его таинственный рассказ – все это заставляло мое сердце, охваченное неизъяснимым чувством, биться громко и тревожно. В ту ночь, у постели престарелого скандинава, да и позднее моей душой не раз овладевала не убежденность, но некое ощущение, и я словно воочию видел неведомые земли, их странных обитателей и неизвестный мир, о котором он рассказывал; и будто бы слышал могучее слитное пение оркестра тысяч громовых голосов.

Более двух часов он с почти нечеловеческой энергией и страстью говорил не переставая и, судя по всему, вполне рационально. Затем он передал мне некоторые записи, рисунки и наброски карт. «Это я оставляю вам», – произнес он в заключение. «Если вы пообещаете, что откроете их миру, я умру счастливым, ибо мне ничего не хотелось бы больше, чем рассказать людям правду и развеять тайну покрытой льдами Северной земли. Повторение моей судьбы вам не угрожает. Вас не станут заковывать в кандалы или сажать в дом умалишенных, так как рассказывать вы будете не свою историю, а мою – я же, хвала богам Одину и Тору, буду давно в могиле, где до меня не доберется мстительное неверие».

Не подумав о далеко идущих последствиях такого обещания, не зная ничего о многих бессонных ночах, что оно мне принесет, я протянул ему руку и поклялся исполнить его предсмертную волю.

Когда солнце поднялось над вершинами Сан-Хасинто далеко на востоке, дух Олафа Янсена, мореплавателя, исследователя и приверженца Одина и Тора, человека, чей опыт и странствия, как сказано, не имеют себе равных в мировой истории, отлетел к праотцам, и я остался наедине с его мертвым телом.

И теперь, заплатив последнюю скорбную дань этому великому путешественнику с Лофотенских островов, бросившему клич: «Вперед, на Север!», этому смелому исследователю застывших в вечной мерзлоте земель, который в последние годы жизни (перейдя рубеж восьмидесяти лет) нашел мирное и отдохновенное пристанище в излюбленной солнцем Калифорнии, я намерен предать гласности его историю.

Но, прежде всего, позвольте мне привести несколько замечаний.

Поколение сменяется поколением, и традиции туманного прошлого передаются от отца к сыну, но по некоторой странной причине интерес к ледяной неизвестности Севера не уменьшается с течением лет, будь то среди людей образованных или невежественных.

В каждом новом поколении сердцами овладевает беспокойное влечение к штурму сокрытой крепости Арктики, круга безмолвия, земли ледников, холодных водных просторов и на удивление теплых ветров. Умы тревожат похожие на горы айсберги, высказываются самые захватывающие предположения о центре притяжения Земли, истоке приливных волн, китовых яслях, о месте, где магнитная стрелка сходит с ума, полярное сияние освещает ночь, том месте, куда вновь и вновь осмеливаются ступить отважные и мужественные души, чьи путешествия и исследования бросают вызов всем опасностям дальних пределов Севера.

Одной из самых толковых работ последних лет является книга Уильяма Ф. Уоррена «Обретенный Рай, или колыбель человеческой цивилизации на Северном полюсе». В этом тщательно подготовленном томе мистер Уоррен вплотную подошел к правде: он отклонился от нее лишь на волосок, если верить откровениям старого скандинава.

В недавней статье д-р Орвилль Ливингстон Лич, ученый, пишет:

«Возможность существования земель внутри нашей Земли впервые пришла мне в голову, когда я подобрал жеоду на берегу Великих озер. Жеода имеет сферическую форму и по виду состоит из прочного камня; но разбив ее, мы увидим полость, усеянную кристаллами. Земля является, в сущности, огромной жеодой, и законы природы, создавшие пустое пространство внутри жеоды, без сомнения таким же образом сформировали Землю».

Подобающим введением в тему этой непредставимой на первый взгляд истории, изложенной Олафом Янсеном и дополненной рукописью, картами и рисунками, врученными мне, может послужить следующая цитата:

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста». А также: «И сотворил Бог человека по образу Своему». Мы видим, что даже в материальном человек подобен Богу, ибо создан по образу Отца Небесного.

Человек строит дом для себя и своей семьи. Балконы и веранды находятся на внешней стороне дома, они второстепенны. Здание на самом деле построено так, чтобы было удобно жить внутри.

Олаф Янсен избрал меня скромным орудием для своего поразительного заявления: точно так же Господь, создавая Землю, заботился об удобстве континентов, морей, рек, горных массивов, лесов, долин и прочих деталей ее «внутреннего» устройства; внешняя поверхность Земли – только веранда, балкон, где имеется, конечно, кое-какая редкая поросль, напоминающая лишайник, который отчаянно цепляется за склон горы, борясь за свое существование.

Возьмите яйцо и на каждой оконечности его пробейте дыру диаметром в карандаш. Вылейте содержимое – и вы получите точное подобие земного шара по Олафу Янсену. Расстояние между внутренней и внешней поверхностями составляет, как он утверждает, около трехсот миль. Центр притяжения расположен не в центре Земли, а в середине скорлупы или оболочки; следовательно, если толщина земной коры составляет триста миль, центр гравитации находится на глубине ста пятидесяти миль под внешней поверхностью.

В судовых журналах арктические исследователи отмечают понижение стрелки компаса при плавании в самых дальних из известных нам регионов крайнего Севера. В действительности же суда их оказываются на изгибе земной коры; на краю скорлупы сила тяжести увеличивается в геометрической прогрессии, а электрический ток, как может показаться, устремляется в направлении призрачного Северного полюса; но тот же электрический ток вновь нисходит и продолжает путь на юг по внутренней поверхности оболочки Земли.

В приложении к своему труду капитан Сэбин рассказывает об экспериментах, призванных определить ускорение маятника в различных широтах. Этими данными, судя по всему, мы обязаны совместной работе Пири и Сэбина. Он говорит: «Случайно открытый факт, связанный с замедлением колебаний маятника, перенесенного из Парижа в область экватора, был первым шагом к нынешнему нашему знанию о том, что полярная ось земного шара меньше экваториальной и что сила гравитации на поверхности Земли увеличивается в прогрессии от экватора к полюсам».

Согласно Олафу Янсену, в начале наш древний мир был создан исключительно для блага «внутренней» Земли, где протекают четыре великие реки – Евфрат, Фисон, Гихон и Хиддекель. Те же названия рек в приложении к водным потокам на «внешней» поверхности есть не более чем давняя традиция, сохранившаяся с незапамятных времен.

На вершине высокой горы у истока этих четырех рек, как утверждает Олаф Янсен, ему удалось открыть потерянный «райский сад», истинный пуп Земли; он провел более двух лет в исследованиях и путешествиях по этой чудесной «внутренней» стране, которая изобилует изумительными растениями и гигантскими животными; здесь люди доживают до возраста в сотни лет, подобно Мафусаилу и другим библейским героям; здесь четверть пространства покрывает вода, а три четверти составляет суша; здесь есть громадные океаны и многочисленные реки и озера; здесь города достигли наивысшей степени величия и строительного мастерства, а средства передвижения настолько же опережают наши, насколько мы, со всеми нашими хвастливыми достижениями, оставляем позади обитателей «темной Африки».

Расстояние по прямой между внутренними поверхностями приблизительно на шестьсот миль меньше признанного диаметра земного шара. В самом центре этого огромного пространства находится источник электричества – колосальный шар тускло-красного огня. Шар этот нельзя назвать ослепительно ярким, так как он окружен белым, мягким, светящимся облаком, которое испускает равномерное тепло и удерживается в центре внутреннего пространства непреодолимой силой гравитации. Людям «внутреннего» мира электрическое облако известно как обитель «Дымного Бога». Это место они считают «Троном Всевышнего».

Олаф Янсен напомнил мне о знакомых нам всем школьных лабораторных опытах по демонстрации вращательного движения и центробежной силы: они ясно показывают, что если бы Земля представляла собой цельное тело, скорость вращения вокруг собственной оси разорвала бы ее на тысячу кусков.

Старый скандинав упоминал также, что на дальних берегах Шпицбергена и Земли Франца-Иосифа каждый год можно наблюдать, как стаи диких гусей летят еще дальше на север; это отмечали в судовых журналах мореплаватели и исследователи. Но еще ни один ученый не сумел выдвинуть удовлетворительное и приемлемое хотя бы для себя самого предположение, к каким землям влечет тонкий инстинкт этих крылатых странников. Олаф Янсен, однако, дал их поведению весьма резонное объяснение.

Объяснилось и наличие на Севере открытого моря. Олаф Янсен утверждает, что северное отверстие, провал или, так сказать, дыра имеет в ширину около четырнадцати сотен миль. В связи с этим я предлагаю обратиться к странице 288 книги полярного исследователя Нансена: «Никогда еще не случалось такого великолепного плавания. На север, все время на север, с попутным ветром, так быстро, как только могли нести нас паровые котлы и паруса. Милю за милей, вахту за вахтой вокруг нас в этой неизученной местности простиралось открытое море, неизменно свободное от льда, так что иногда буквально хотелось воскликнуть: „Сколько еще это продлится?“ Когда находишься на капитанском мостике, глаза всегда устремляются на север. Это взгляд в будущее. И все время впереди были те же темные небеса, означавшие открытое море». Также и английское издание «Норвуд ревю» в выпуске от 10 мая 1884 года пишет: «Мы не признаем, что до самого полюса повсюду лежит лед – внутри громадного ледяного барьера перед исследователем открывается новый мир: климат там мягкий, наподобие климата Англии, а дальше к северу воздух становится благоуханным, как на греческих островах».

Некоторые реки «внутреннего» мира, говорит Олаф Янсен, с точки зрения объема воды больше наших Миссисипи и Амазонки, взятых вместе; величие их в ширине и глубине, а не в длине; в устьях этих могущественных рек, текущих на север и юг по внутренней поверхности Земли, образуются колоссальные айсберги – некоторые из них достигают пятнадцати-двадцати миль в ширину и от сорока до ста миль в длину.

Не странно ли, что в Северном Ледовитом или в Антарктическом океанах исследователям всегда встречаются айсберги, которые состоят из замерзшей пресной воды? Современные ученые утверждают, что соль исчезает, когда вода обращается в лед, но Олаф Янсен приводит иное объяснение.

В древних индийских, японских и китайских сочинениях, в иероглифических надписях исчезнувших народов североамериканского континента говорится о поклонении Солнцу; в свете поразительных откровений Олафа Янсена можно предположить, что люди внутреннего мира, привлеченные солнечными лучами, которые освещали внутреннюю поверхность сквозь северное или южное отверстие, разочаровались в «Дымном Боге», этом великом столпе или материнском облаке электричества и, устав от постоянно ровной и приятной погоды «внутри», двинулись вслед за светом, пересекли в конце концов пояс льдов и рассеялись по «внешней» поверхности Земли – сперва по Азии, Европе, Северной Америке и затем Африке, Австралии и Южной Америке. [1]1
  Немаловажная цитата: «Человек, происходя из не до конца установленного материнского региона – который, как указывает ряд соображений, находился на Севере – распространился в нескольких направлениях, и его миграции постоянно осуществлялись с Севера на Юг». – Г-н маркиз Г. де Сапорта, «Popular Science Monthly», октябрь 1883 г., стр. 753 ( Здесь и далее прим. автора).


[Закрыть]

Известно, что с приближением к экватору средний рост представителей человеческой расы уменьшается. Но патагонцы Южной Америки – вероятно, единственные аборигены центра Земли, пришедшие сквозь отверстие, которое обычно именуется Южным полюсом, и их называют народом гигантов.

Мир, утверждает Олаф Янсен, изначально был создан Великим Архитектором Вселенной таким образом, что человеку предназначалась для обитания «внутренняя» сторона Земли; с тех пор здесь всегда жили «избранные».

Изгнанники из «райского сада» сохранили свои исторические легенды.

История людей, живущих «внутри», содержит рассказ, напоминающий знакомое нам повествование о Ное и ковчеге. Он, подобно Колумбу, отплыл из некоего портового города к неизвестной земле, якобы лежащей далеко на севере, взяв с собой множество зверей полевых и птиц небесных – и больше о нем не слыхали.

На северных окраинах Аляски и еще чаще на побережье Сибири обнаруживаются кладбища костей с огромным количеством мамонтовых бивней, схожие с древними захоронениями. По рассказу Олафа Янсена, они представляют собой останки обильной и разнообразной фауны полей, лесов и многочисленных рек Внутреннего Мира. Подхваченные океанскими течениями или вмерзшие в плавучие льдины, они отложились, как плавник, на сибирских берегах. Так продолжалось веками; вот откуда ведут свое происхождение эти загадочные кладбища костей.

Уильям Ф. Уоррен, в цитировавшейся выше книге, пишет по этому поводу на страницах 297 и 298: «Арктические скалы говорят нам об Атлантиде, что чудесней рассказов Платона. Залежи ископаемой слоновой кости в Сибири превосходят любые скопления останков такого рода в мире. По крайней мере со времен Плиния они постоянно разрабатывались, однако все еще остаются основным источником поставок кости. Останки мамонтов столь многочисленны, что, по словам Гратакапа, „северные острова Сибири кажутся сложенными из массы этих костей“. Ему вторит другой ученый автор, описывающий острова Новой Сибири к северу от устья реки Лены: „Из земли каждый год извлекают большое количество слоновой кости. И действительно, некоторые острова считаются не чем иным, как смерзшимися воедино грудами плавника, останков мамонтов и других допотопных животных“. Можно смело заключить, что за годы, прошедшие со времен русского завоевания Сибири, из земли выкопали пригодные для использования бивни более двадцати тысяч мамонтов».

Перейдем теперь к истории Олафа Янсена. Я привожу ее со всеми подробностями, как она изложена в рукописи им самим. В рассказ вплетены некоторые цитаты из недавних трудов исследователей Арктики; отсюда видно, с какой внимательностью престарелый скандинав сравнивал свои впечатления с пережитым другими путешественниками по ледяному Северу. Вот что пишет этот адепт Одина и Тора: