Текст книги "«Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941"

Автор книги: У. Мор

Соавторы: А. Селлвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

На борту «Атлантиса» воцарилось смятение. Люди бросали ведра с краской и скатывались с мачт или, наоборот, карабкались на борт со шлюпки за кормой, словно коты на дерево. Они подбегали к орудиями в рабочих комбинезонах или голые по пояс, покрытые сложной смесью масла, краски и пота. Один матрос замешкался в шлюпке и, когда мы запустили двигатели, начал отчаянно грести, опасаясь, что его забудут в море.

– Идиот! – рявкнул Пфайлстикер, когда кто-то пробегавший мимо наступил ему на ногу, и тут же покраснел, поскольку как раз в этот момент поднимал телефонную трубку. Он никогда не ругался.

Капитан Блай тоже чертыхался, но в этом как раз ничего нового не было.

Неразбериха быстро улеглась, заработал налаженный механизм. Мы снова превратились из ремонтных рабочих в тренированных моряков на военном корабле. Теперь следовало выяснить, кем является наш гость.

Крейсер? Вряд ли. По невероятному стечению обстоятельств пришелец оказался норвежским судном «Таллейранд», принадлежавшим к той же серии, что и «Тиррана». Оно вышло из дождя, не замечая ничего, кроме своего «родственника».

Через пять минут после объявления тревоги мы открыли огонь, и «Таллейранд», застигнутый врасплох, сдался без кровопролития.

Подготовка к рейсу «Тирраны» была практически завершена, но мы понимали, что следует связаться с Берлином по радио. Ведь если мы не сообщим о нашем призе и его курсе, на долгом пути домой судно вполне может подвергнуться нападению наших субмарин.

Но как при этом не выдать свое местоположение англичанам? После недолгих размышлений Рогге решил, что, прежде чем отправить сообщение, мы перейдем на 1000 миль в южном направлении, передадим информацию и на полной скорости устремимся к северной части Индийского океана. Мы надеялись, что, если, конечно, англичане не наткнутся прямо на нас, пеленгаторы приведут наших преследователей туда, где нас нет.

4 августа мы попрощались с «Тирраной». На ней в далекий путь отправились все дети и женщины, около пятидесяти мужчин-пленных, ее собственная команда и команда «Таллейранда», несколько индусов и пятнадцатилетний курсант.

Расставание не было грустным. Когда «Тиррана» тронулась в путь, все пассажиры «Кеммендайна» собрались на палубе. Они размахивали руками и пели. Все были в хорошем настроении, и британские пленные, пока остававшиеся на «Атлантисе», подхватили припев.

Тогда я не осознал, но та мелодия произвела на меня сильное впечатление, и с тех пор, услышав ее, я всегда мысленно возвращаюсь в те далекие военные годы. Она навевает грусть и трогает до глубины души. Никто из нас не предчувствовал ничего дурного для «Тирраны» и ее пассажиров. Мы провожали ее с радостью и легким сердцем. А песня называлась «Прощай, Салли».

Глава 9
Девять смертельных встреч

Ремонтные работы были завершены. Мы шли по переливающимся самыми разными оттенками водам Индийского океана, и доминирующим фактором нашей жизни снова стало разрушение. Все остальное исчезло, растаяло, словно несбыточная мечта, скрылось с глаз, как плавающие в море обломки, которые на мгновение показались и пропали где-то за пределами тянущейся за кораблем пенной струи.

«Сайентист», «Тиррана», «Сити оф Багдад», «Таллейранд» и «Кеммендайн», мины в районе мыса Доброй Надежды остались в прошлом. Штормовой августовской ночью мы подходили к судну «Кинг Сити». Честно говоря, все они казались мне ближе, когда я садился писать эту главу, чем когда происходили события, связанные с ними. Важно всегда то, что будет, а не то, что было. Охотник и дичь в одном лице (к тому времени по «семи морям» рыскало около тридцати британских вспомогательных крейсеров), мы не имели возможности предаваться воспоминаниям о прошлом. Если постоянно оглядываться назад, удачи не будет.

«Кинг Сити» мы заметили 24 августа недалеко от Мадагаскара. Эта встреча принесла мучительную горечь нашим британским пленным, да и у нас не оставила приятных воспоминаний.

Мы обстреляли «Кинг Сити», хотя в этом не было никакой нужды. Мы обстреляли его, не зная, что перед нами безобидное торговое судно. И мы убили шестерых членов команды, среди которых было четыре совсем молодых паренька, едва вышедшие из подросткового возраста. Но такова война с неизбежно сопутствующей ей грязью. Я и сейчас не вижу, как, не будучи ясновидящим, можно избежать подобных осложнений. В общем, произошла трагедия, о которой впоследствии один из британских пленных написал: «Эта самая грустная история, которая только могла произойти на корабле».

Наши впередсмотрящие впервые заметили «Кинг Сити» ночью. Несчастья этого судна начались, когда мы обратили внимание, что в тех водах, где торговые суда обычно следуют крадучись, переменными курсами и стремятся побыстрее их миновать, оно стояло, застопорив машины. Это было подозрительно.

Я вышел на мостик и в первый момент ничего не увидел. После яркого света каюты темнота казалась особенно густой и непроглядной. Ночь была беззвездной, да к тому же шел мелкий дождь, больше похожий на туман, еще более снижавший видимость. Море было неспокойным.

– Почем нынче тропики, – пробормотал вахтенный офицер и поднял воротник куртки.

Я протиснулся за его спиной и покосился влево. Нет, глаза еще не привыкли к темноте. Черт, как холодно. Мерзкая ночь.

– Странно все это, – буркнул вахтенный. – Черт знает, что у него на уме.

Сквозь ночной бинокль я различил серую горбатую тень, выступившую из темноты. Совершенно верно, судно. Но какое? Труба казалась отростком квадратного мостика, но мачт, обычных для торгового судна, я не мог разглядеть. Еще один взгляд, и судно скрылось в вихре налетевшего шквала. Подошел Рогге.

– Мы повернем и ляжем на обратный курс, – сказал он. – Я собираюсь увеличить скорость до максимума и рассмотреть его вблизи.

Началось маневрирование. Кто-то сказал:

– Смотрите, вот оно!

Туманная мгла рассеялась, и незнакомое судно обрело более четкие очертания. Теперь он двигалось малым ходом. Мы несколько минут следили за его движением, потом судно неожиданно снова остановилось. Нас заметили? Вероятно, да. Мы были в этом уверены, совершенно уверены.

– Подумайте сами, – сказал офицер-сигнальщик. – Если ты обычный невинный торговец, то какого черта не делаешь то, что тебе предписывает твое драгоценное адмиралтейство и не уходишь?

– А значит, – сухо добавил кто-то из нас, – невинный торговец на самом деле хитроумное судно-ловушка для подлодок, только ищет не субмарины, а нас…

Ловушка? Очень может быть. Мы знали, что британские вспомогательные крейсера охотятся за нами. Быть может, они взяли пример с нас? Спрятали свои орудия? Зубастый волк натянул овечью шкуру?

Пока мы размышляли, что делать дальше, неизвестное судно снова запустило двигатели и начало неторопливое таинственное движение. Почти час мы шли следом параллельным курсом в полной боевой готовности, ожидая в любой момент увидеть яркие вспышки его орудий в темноте. Судно продолжало двигаться прежним курсом, не проявляя к нам никакого интереса.

– Хладнокровный мерзавец, – заметил офицер, высказавший предположение о судне-ловушке. – Хочет поиграть с нами в нашу же игру.

И даже неразговорчивый Каменц, нарушив традицию, высказался.

– Странно, – проговорил он. – Очень странно.

Каш стоял рядом с Рогге – две темные фигуры в тусклом свете нактоуза.

– Будем ждать рассвета, – решил Рогге, – если они нам позволят.

– А потом начнем. Сначала два выстрела – на случай, если мы ошиблись. Если же нет, они получат все сполна, – продолжил Каш.

«Скорее бы все решилось, – подумал я. – Нет сил ждать».

Я чертовски устал, а об удобствах на мостике говорить не приходилось. Больше всего на свете мне хотелось положить голову на подушку и закрыть глаза, ни о чем другом я думать уже не мог.

Голоса наших 5,9-миллиметровых орудий стали громогласным салютом рассвету. На мачте уже трепетал боевой флаг. Оба снаряда попали в цель. Точно в цель. Два прямых попадания. Над судном поднялся столб дыма. Последовала пауза, достаточно длительная, чтобы человек успел призвать на помощь Создателя, и над палубой заплясали языки пламени. Мостик охватило огнем.

Мы ждали ответного выстрела. И не дождались. Наши снаряды произвели эффект спички, брошенной в бочку с бензином, вызвав пожар необыкновенной силы. И на фоне этого рукотворного ада стало отчетливо видно вооружение нашего противника – слабенькое малокалиберное орудие. И все. У единственного орудия не было людей, да и дуло его было повернуто в сторону собственной кормы. Палубы, где, как мы считали, были замаскированы шестидюймовки, предстали взорам во всей своей невинности, пустые и изодранные, как вскрытая банка сардин.

– Спустить шлюпку!

Теперь мы были обязаны оказать посильную помощь. Волнение было сильным. Едва взглянув за борт, я почувствовал тошноту. Секундная ошибка в расчетах, напомнил я себе, и тебе, чертову кретину, придется лететь 6 метров, когда волна уйдет из-под шлюпки. Человека может изувечить, а то и разбить насмерть при ударе о борт корабля. Гигантские массы воды переворачивают лодки, словно игрушечные кораблики. Так что брось скулить, нытик, и сосредоточься.

Под грохот волн и скрип шлюпбалок наша посудина коснулась поверхности океана. Нас тут же бросило вниз, словно лифт рухнул в шахту, после чего мы, изрядно промокшие и просоленные, снова очутились на гребне волны. Вокруг нас творился сущий ад. Не в первый и далеко не в последний раз мы помянули добрым словом «Тиррану» и доставшиеся с ней трофеи. Мы взяли с собой вельботы с норвежского корабля, обладавшие превосходными мореходными качествами и управляемые румпелем. В такую ночь они нам очень пригодились.

Рулевой Кросс, казалось, прочел мои мысли.

– Хорошо, что мы сейчас не на нашем катере! – прокричал он.

Я кивнул в ответ. Мы уже успели познать на собственном горьком опыте, что наши катера при сильном волнении совершенно бесполезны. Волны снова швырнули лодку, и Кросс, должно быть не заметив моего жеста, чуть повернул ко мне мокрое лицо и снова проговорил:

– Я сказал, господин… – Остаток фразы утонул в шуме волн.

Наш противник выглядел ужасно. В быстро распространяющемся пламени метались фигурки – люди пытались спустить шлюпки, это была их единственная надежда на спасение. За борт бросили спасательный плотик. Я видел, как он шлепнулся в воду, и вокруг сразу же появились головы пловцов. Жар чувствовался даже на расстоянии 250 метров от судна. Из гигантского костра периодически вырывались снопы искр, дождем падающие на разбросанные по воде обломки, на головы гребущих в шлюпках людей.

– Похоже на чудо, – констатировал я позже, когда узнал, что жертвы нашего залпа так и не разглядели «Атлантис» в разверзнувшейся вокруг них преисподней. Они взяли с собой всех раненых, и со временем мы все-таки сумели отыскать их и спасти. Действительно чудо.

Когда спасательные работы были завершены и орудия снова открыли огонь, на этот раз чтобы прекратить агонию «Кинг Сити», я сделал несколько фотографий. Тем дьявольским утром все шло неправильно. Мы находились в 200 метрах от мишени, а осколки наших же снарядов летели обратно, заставляя нас время от времени пригибаться. «Кинг Сити» вез 5000 тонн угля из Кардиффа в Сингапур. Его объемные чернильные массы двигались и, грохоча, перекатывались в трюмах, прежде чем извергнуться, словно вулканическая лава, через зияющие пробоины в корпусе. Мы молча наблюдали, как мрачные башни черного дыма возносились в небо, а в воде, теперь пугающе спокойной, отражались кровавые отблески огня.

Когда судну пришел конец, «Кинг Сити» испустил, громкий вздох, словно морское чудовище, страдающее от нестерпимой боли. Вода, окружавшая раскаленный докрасна корпус, испарялась, окутывая судно пеленой белого пара. Раздалось пронзительное шипение, агонизирующий монстр перевернулся на живот и стал медленно погружаться в воду. Он почти по-человечески хрипел и задыхался, и над его могилой еще долго бурлила и пузырилась вода.

Мы вернулись на «Атлантис» задумчивые и подавленные. Кросс был более чем обычно спокоен. В этом человеке, одном из самых вежливых людей на судне, с первого взгляда нельзя было распознать ловкого и умелого рулевого, непревзойденного мастера маневров небольших шлюпок, мужественного и сильного человека. Он был уныл и мрачен. Я тоже. Мы получили возможность увидеть варварскую поэзию войны во всей ее красе, и увиденное нам не понравилось.

– Итак, – сказал позже Рогге, – теперь мы знаем причину странного поведения англичан.

Она была элементарна. Трагически проста. Нас просто не видели.

Со временем мы узнали всю историю. Когда, наконец, наше присутствие было обнаружено, первый помощник «Кинг Сити» побежал за лампой, чтобы дать нам сигнал, но было уже поздно. Наши орудия выстрелили, и снаряды попали в цель.

– Но почему вы так странно двигались? – спросил я. – Остановились, потом прошли немного, снова остановились.

– Всемогущий Боже, – вздохнул измученный моряк. – Только не говорите, что вы не знали!

Как выяснилось, первый раз «Кинг Сити» остановился из-за поломки вентилятора в котельной. Его сумели починить и потихоньку двинулись дальше, но он снова отказал.

Описанный мной эпизод был настоящей трагедией, и уже на следующий день мы отметили определенную холодность в отношении к нам английских пленных.

Один из них сказал мне:

– В случае с «Кинг Сити» вы слишком поспешили открыть огонь. У парней не было ни единого шанса. Вы стреляли по неподвижной мишени и сразу убили четырех мальцов, которые спокойно спали в своих койках. Потом умер еще один, а в лазарете при смерти лежит матрос, которому осколком вспороло живот, выпустив кишки наружу. Он женат. Он спешил домой к маленькому сыну, которого еще даже не видел. Вы хорошо поработали, господа. – С этими словами британский офицер удалился.

В первый момент меня охватила ярость. Когда все и так плохо, хуже не придумаешь, можно было бы воздержаться от комментариев. Я рванулся за ним следом, хотел объяснить, что к трагедии привела цепь совпадений, но остановился. Подумав, я решил, что этого делать не стоит.

Откуда мы могли знать? Как вообще кто-то может что-то определенно знать в подобной ситуации? Если бы наша цель действительно оказалась тем, что мы подозревали, тогда нам пришлось бы сражаться с волнами и умирать в огне. Колебания могли стать нашим общим концом.

Собравшись в кают-компании, мы пришли к выводу, что для всех было бы лучше никогда не встречать это злосчастное судно. Хотя такие мысли вряд ли можно себе позволить в военное время.

Инцидент с судном «Этелькинг», имевший место спустя две недели после трагедии «Кинг Сити», тоже сопровождался непониманием.

Его капитан, человек очень осторожный, распорядился привести орудия в готовность, когда мы находились еще очень далеко – на расстоянии 11 морских миль. Пока мы ничего не предпринимали и не меняли курс, орудия молчали. Но лишь только Рогге приказал прибавить обороты и начать атаку, на «Этелькинге» открыли ответный огонь.

И надо же такому случиться, что у нас вышла из строя электрическая цепь рулевого управления, и мы беспомощно закружились на месте. Потребовалось некоторое время, но мы справились с ситуацией и вернули «Атлантису» управляемость. А «Этелькинг» вскоре после этого сдался, подняв на мачте сигнал W(мне нужен врач).

Райль уже забрался в шлюпку, когда сигнальщик закричал:

– На судне возобновили передачу!

Короткий приказ, и мы открыли огонь, но сразу же прекратили его, услышав голос сигнальщика:

– Ошибка! Ошибка! Это другое судно!

Сигнал QQQв действительности был сигналом с судна «Бенарти», которое, как оказалось, подошло уже совсем близко. На нем перехватили и снова передали сигнал с «Этелькинга», и именно его «голос» мы услышали по радио.

Даже получив смертельный удар, «Этелькинг» не желал отправляться на дно. Его носовая часть торчала из воды, словно грозящий палец, и в конце концов нам пришлось избавиться от него, изрешетив из автоматов его носовые трюмы.

– Что ж, даже океанский рейдер должен когда-то отдыхать, – сказал Рогге, склонившись над картой.

До сих пор «Атлантис» хорошо выполнял свою работу. На нашем счету уже было восемь торговых судов суммарным тоннажем 60 000 тонн. Совсем не плохо. Хотя наш поход был довольно долгим, но период непосредственных боевых действий начался после встречи с «Сайентистом». Старый ганзейский лайнер заставил командование Королевского ВМФ серьезно задуматься, именно с него началась война в доселе спокойных водах. Из потока радиосообщений и захваченных документов было ясно, что противник в полной мере ощутил все неудобства, связанные с нашим присутствием, следствием которого явились внезапные изменения маршрутов движения, отмены рейсов и задержки прибытия срочных грузов.

«Думай как твой противник!» Это была максима Рогге, и именно поэтому стену кают-компании украшала огромная карта Индийского океана с надписью: «Адмирал Коломбо».

Представляя себя находящимся в «сердце» разведки Королевского ВМФ на Цейлоне, Рогге нанес на карту маршрут движения «Атлантиса», каким он должен был представляться британцам. Для этого он соединил точки проведения первых трех операций – с «Сайентистом», «Сити» и «Тирраной». Поразмыслив, он решил, что грамотный разведчик сопоставит все факты и придет к выводу, что рейдер направляется в Австралию. В июне другой рейдер действительно начал действовать в районе Новой Зеландии, и это как нельзя лучше подтверждало наше алиби. Имелось намерение ввести противника в заблуждение в части идентификации наших рейдеров, и Рогге посмеивался, представляя, что будет, если к этому прибавится еще и наш отвлекающий маневр с «буйками с подводной лодки». Если он сработал, путаница станет еще больше. Ведь ни одна немецкая подводная лодка пока не забиралась так далеко на юг от экватора.

– Поставьте себе на место противника, – всегда советовал Рогге. – Думайте так, как думал бы он. Он должен вас где-нибудь искать, и чем больше энергии он потратит на эти поиски, тем лучше.

Черные точки на карте, которыми отмечались перемещения британских военных кораблей (эту информацию нам сообщали из Берлина), сгущались вокруг нашей оперативной зоны. Вполне успешно справившись с задачей «поджечь» Индийский океан, Рогге принял решение немного отдохнуть, тем самым дав время «пожарным бригадам» израсходовать свою энергию на поиски.

«Атлантис» направился на юг, в район, куда почти никогда не заходят суда, и, пересекая так называемый Австралийский торговый путь, неожиданно наткнулся на «Комиссара Рамеля» – туманный силуэт двигался без огней.

– Судно отправляет сигналы на средних и коротких волнах.

Голос Лягушки еще не успел смолкнуть, как раздался приказ открыть огонь.

В темноту устремились разноцветные ленты трассирующих снарядов. Они летели в среднюю часть судна противника, чтобы в первую очередь заставить замолчать передатчик, выдающий наше местонахождение. Между «Атлантисом» и его добычей изогнулся светящийся мост, и из самого центра вражеского судна вырвалось грибовидное дымное облако, совсем как при ядерном взрыве, вслед за которым свой бесшабашный танец начали языки пламени.

Как и в случае с «Кинг Сити», пожар распространялся очень быстро. Мы заметили, что в корме замигала сигнальная лампа. Наши сигнальщики разобрали слова «вышлите шлюпку», после чего свет лампы потерялся в пламени пожара.

Мы погрузились в вельбот. Море вокруг вздымалось высокими крутыми волнами. Пожар освещал обширное пространство, но вельбот то взлетал на гребень волны, то проваливался в очередную впадину, так что мы видели судно только в короткие интервалы «взлетов». Насколько мы смогли разглядеть, изо всех сил напрягая уставшие, горящие от соленой воды глаза, шлюпки с «Комиссара» на ветру разделились. Нам пришлось временами стопорить двигатель и двигаться по воле волн, чтобы засечь направление, откуда человеческие голоса, такие слабые по сравнению с воем ветра, звали на помощь. К счастью, на спасательных жилетах членов команды были огоньки, что существенно облегчило поиски. Но ничего более жуткого нам еще не доводилось видеть. Офицеры «Комиссара» на спасательных шлюпках зажгли факелы, но мы замечали только слабые искорки, иногда мелькавшие в белой пене, венчавшей гребни волн.

– Что это? – крикнул Кросс.

Я посмотрел вправо. Там на гребне волны на мгновение показался какой-то непонятный предмет и скрылся во впадине между волнами.

– Может быть, обломок, хотя…

Это оказался маленький плотик, в который мертвой хваткой вцепился юноша, почти мальчик. Мы подошли к нему и хотели помочь, но он лишь крепче ухватился за плот и не делал ни одного движения нам навстречу.

– Давай руку, кретин, – крикнул я, – иначе погибнешь!

Я успел заметить белое от ужаса, перекошенное паникой лицо мальчика, его разинутый в крике рот, но тут вельбот сильно накренился, и мы потеряли его из вида.

В конце концов нам все-таки удалось втащить его на борт. Это был обычный мальчишка лет пятнадцати, только он изо всех сил вырывался и вопил:

– Не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте!

Сначала я решил, что это обычная истерика – нормальная реакция для новичка в такой ситуации. И только намного позже понял, что мальчик искренне верил, что мы спасли его единственно для того, чтобы пытать и убить. Так мы впервые познали плоды пропаганды относительно нашей деятельности.

Спасательные работы продолжались два или три часа. Мы промокли и продрогли до костей. Лично из меня море вытрясло всю душу, я чувствовал себя измученным и потрепанным.

Наш противник все еще оставался на плаву, но теперь его корпус раскалился докрасна. Адское пламя, видное сквозь иллюминаторы, создавало обманчивую иллюзию: казалось, что перед нами обычный пассажирский лайнер, приплывший из канувших в Лету дней мира, приветливо подмигивающий в ночи ярко освещенными окнами. Правда, оттуда не было слышно обычной для такой сцены музыки, а звуковое сопровождение состояло из воя ветра и громкого треска, доносившегося изнутри судна.

Потопление «Комиссара» было осуществлено в вагнеровских традициях, начало которым положил «Кинг Сити»: гигантская масса раскаленного металла со страшным грохотом погрузилась в океан, причем так быстро, что мы на несколько мгновений ослепли. Только сейчас на фоне темного неба резвились яркие языки пламени, а в следующее мгновение вокруг воцарилась темнота. Было очень холодно, пронизывающий, несущий влагу ветер заставлял нас ежиться и поднимать воротники, не было слышно ничего, кроме глухих ударов волн по корпусу судна и рева бушующего урагана.

На борт «Атлантиса» поднялась команда «Комиссара», оказавшаяся весьма разношерстной. Капитан, шестидесятичетырехлетний шотландец, был призван из отставки. Он тихо и мирно доживал свой век в Австралии. Из других шестидесяти двух человек было двенадцать французов, девять негров, остальные – австралийцы или британцы. Профессиональных моряков среди них почти не было.

– Почему вы оказались на торговом флоте? – спросил я у одного из матросов, загорелого, закаленного жизнью австралийца.

– Мне это показалось забавным, – ответствовал он.