Текст книги "Поразительное на каждом шагу (ЛП)"

Автор книги: Тун Хуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Тун Хуа
Поразительное на каждом шагу

Пролог

2005 год, г. Шэньчжэнь [1]1
  Шэньчжэнь – город в провинция Гуандун, КНР


[Закрыть]

На улицах зажглись фонари, по сравнению с днём они теперь выглядели более очаровательными и тёплыми. На Чжан Сяовень был одет голубой костюм, в тусклом свете искусственного освещения она выглядела несколько усталой. Она только-только вошла в дверь многоэтажки, как вспомнила, что лампочка в её ванной комнате перегорела, развернувшись, девушка отправилась в круглосуточный магазин, что находился рядом.

Открыв дверь, она одновременно включила свет, сняла обувь и бросила сумку. Выйдя на балкон, Чжан Сяовэнь взяла тяжёлую стремянку и перенесла её в ванную. Проверив её на устойчивость, девушка стала осторожно подниматься на неё, но внезапно её нога соскользнула. Вскрикнув: «Ах!» – она упала вниз, так и оставшись лежать на плитке без движения.

Цин, 43 год правления Канси [2]2
  Канси (девиз правления императора из династии Цин (собственное имя Сюанье 玄烨 (爱新觉罗) (1662–1722))43 год правления Канси – 1704 г. н. э.


[Закрыть] , Пекин

В павильоне, что находился на берегу озера, встретились две барышни тринадцати-четырнадцати лет. Та, что была в бледно-жёлтом платье, уже вдоволь налюбовавшись озером, хотела спуститься вниз, а та, на которой была светло-синяя одежда, как раз направлялась в павильон, чтобы насладиться прекрасным видом. Однако лестница там была узкой и двоим людям там можно было разойтись, только если бы один из них уступил дорогу. Две барышни одновременно стали подниматься по лестнице и в конечном итоге столкнулись друг с другом. Девушке в синем платье из-за того, что она находилась ниже, было сложнее устоять, когда они обе упрямо пытались пройти вперёд, её нога соскользнула. Вскрикнув: «Ах!» – она упала вниз, так и оставшись лежать на земле без движения.

Глава 1

Был самый разгар лета, в отличие от начала весны, когда молодая зелень ещё только начинала познавать счастливые дни и потому представлялась яркой и весёлой, сейчас она была наполнена тяжестью осознания, что время роскоши уже достигло своего пика и дальше всё будет становиться только хуже. Вот так и я сейчас себя чувствовала. Уже десять дней я находилась в древних временах, но мне казалось, что это сон, и когда я проснусь, меня будут ждать кипы финансовой отчётности, что я вовсе не пребываю в сорок третьем году правления Канси, и что я всё ещё двадцатипятилетняя одинокая офисная работница, находящаяся в пору цветущей юности, а не достигшая четырнадцати лет маньчжурская девушка.

Десять дней назад, меняя лампочку, я свалилась со стремянки, а очнулась на кровати в чужом теле. По словам служанки, я упала с лестницы павильона и целые сутки не приходила в сознание. «Состояние больной» – полная потеря памяти; доктор сказал, что это следствие сильного испуга, но при тщательном лечении я постепенно всё вспомню.

– Вторая госпожа, давайте вернёмся, хотя уже за полдень, однако жар, поднимающийся от земли, очень вреден, а вы пока ещё полностью не восстановились! – уговаривала меня служанка Цяохуэй, стоящая рядом, которую забрала с собой моя сестра, когда вышла замуж.

– Хорошо! Старшая сестра уже должно быть закончила читать, – ответила я, развернувшись.

Теперь меня звали Маэртай Жоси. А эту старшую сестру, которую я приобрела, Маэртай Жолань, она вторая супруга восьмого брата, принца[3]3
  В оригинале здесь было 亲王, что означает великий князь, принц, член императорской фамилии 1-ой степени.


[Закрыть] Юньсы, известного в маньчжурской династии своей честностью. Но пока он ещё не получил титула принца, а лишь доро бэйлэ[4]4
  Доро бэйлэ – 多罗贝勒 – князь, императорский родственник 3-ей степени


[Закрыть], кроме того ещё не было необходимости избегать употребления его имени, которое он будет вынужден изменить во время правления Юнчжэна[5]5
  Юнчжэн девиз правления манчжурского императора Иньчжена 爱新觉罗·胤禛, 1723－1735
  В 1677 года Канси издал эдикт о том, что все его потомки должны иметь один и тот же иероглиф в качестве первого иероглифа имени. В результате после воцарения Юнчжэна все сыновья Канси изменили свои имена, сменив первый иероглиф с «胤» (инь) на «允» (юнь) чтобы избежать использования табуированного иероглифа из имени императора.


[Закрыть].

У старшей сестры добрый и мягкий характер, так что такой её недостаток, как нерешительность, значения не имеет. Весь день или хотя бы половину она проводила за чтением канонических книг. Я боюсь, что она не пользуется благосклонностью восьмого брата, по крайней мере, за те десять дней, что я провела тут, я ни разу не слышала, чтобы он приходил. Но тем не менее старшая сестра хорошо обо мне заботится, она выполняет любое моё желание, от одежды до еды, не в зависимости от того, насколько оно значительное, и лишь волнуется о моём здоровье. Меня беспокоит, что, если я не смогу вернуться, то в этом времени я могу полагаться только на неё. В конце концов, меня не оставляет мысль, какая судьба в будущем ждёт восьмого брата, поэтому полностью рассчитывать на неё я не могу. Хотя прежде чем всё это случится, пройдёт много лет, и сейчас можно не волноваться об этом.

Когда я вернулась в полдень в комнату, старшая сестра действительно уже была там. Чинно восседая за столом, она ела пирожное. Заметив меня, она сказала слегка сердитым тоном:

– И не боишься получить солнечный удар.

Я подошла и села рядом с ней, а потом сказала с улыбкой:

– Разве я до такой степени изнежена? К тому же я вышла совсем на чуть-чуть, и я чувствую себя намного лучше, чем несколькими днями ранее.

Она взглянула на меня и сказала:

– Действительно, твой цвет лица стал несколько лучше, но теперешняя погода может пагубно сказаться, не выходи больше в это время на улицу.

Дунъюнь, неся перед собой таз, подошла и преклонила колено, ожидая, когда я умою руки. Я усмехнулась про себя, конечно, я всё это понимала, но исполнять это требование я вовсе не собиралась. Цяохуэй взяла полотенце и вытерла мои руки, да ещё нанесла на них чуточку янтарного крема.

Когда всё было сделано, я уже готова была взять со стола кусочек лакомства, но вдруг почувствовала что-то странное, подняв голову, я увидела, что сестра смотрит прямо на меня. Моё сердце бешено заколотилось и я, в свою очередь, вернула ей её вопросительный взгляд. Сестра неожиданно рассмеялась:

– В прошлом у тебя был очень дерзкий нрав, но теперь отец может не беспокоиться, после падения ты изменилась в лучшую сторону, стала послушной и вежливой!

Вздохнув с облегчением, я снова опустила голову, чтобы уделить внимание сладостям, и смеясь спросила:

– Неужели старшая сестра не хочет, чтобы я была грубиянкой.

Она выбрала моё любимое гибикусовое пирожное и передала его мне.

– Через полгода состоится отбор девушек в императорский гарем, и поэтому следует соблюдать некоторые правила. Как можно постоянно затевать ссоры?

Я подавилась куском пирожного и громко закашляла, старшая сестра передала мне воду, а Цяохуэй начала стучать по спине. Сделав несколько глотков воды, я пришла в себя. Жолань улыбнувшись сказала:

– Стоило мне только упомянуть о правилах, как ты тут же сотворила такое. Тебе не стоило так спешить!

Вытирая губы, я думала о том, что же мне теперь делать.

Сказать ей, что я не её младшая сестра Жоси? Абсолютно не годится!

Тысяча мыслей промелькнула у меня в голове, но ни одна из них не была похожа на план. Я только и могла успокаивать себя тем, что у меня есть ещё полгода.

В конце концов, мне только и осталось, что спросить старшую сестру как ни в чём не бывало:

– В прошлый раз ты говорила, что отец служит на северо-западе, а я приехала сюда только три месяца назад, неужели меня отправили сюда из-за отбора девушек в дворцовый гарем?

– Да! Отец говорил, что после смерти матери, ты не слушалась матушку[6]6
  Здесь матушка – 姨娘 yíniang устаревшее вежливое обращение к второстепенной жене в семье родителей.


[Закрыть], и чем строже к тебе относились, тем большей бунтаркой ты становилась. Думая, что ты, по крайней мере, немного будешь слушаться меня, поэтому они решили отослать тебя сюда, чтобы я могла обучить тебя этикету.

* * *

В последние дни после завтрака и ужина я отправлялась на прогулку. Теперь это был единственный доступный для меня способ тренировки. Хотя это и не требовало много усилий, но результат был очень не плохой. В отличии от тех дней, когда я только очнулась, испытывая слабость, сейчас я лучше ощущала это тело как своё собственное.

Однажды я уговорила Цяохуэй показать мне место, откуда упала настоящая Жоси. И когда я стояла на верхнем этаже, у меня несколько раз возникал порыв спрыгнуть вниз. Я надеялась, что так смогу вернуться в современный мир. Но я боялась, что таким образом вовсе не попаду в свою эпоху, а упав вниз головой, получу какое-нибудь увечье. К тому же я смутно догадывалась, что скорее всего случится последнее. В конце концов, такие события, как перемещения во времени, не могут же происходить так запросто? Иначе в истории уже давно бы наступил хаос? Будущее должно оставаться таким, как оно есть!

Прогуливаясь в компании с Цяохуэй, я обошла всё вокруг. Мы немного устали и поэтому направились к гладкому камню, что находился позади сада с декоративными каменными горками. Цяохуэй расстелила носовой платок, и я пристроилась на него, усадив рядом с собой девушку. Солнце только-только село, поэтому камень был всё ещё тёплыми, слабый прохладный ветерок дул в лицо, и я чувствовала себя очень хорошо.

Подняв голову, я взглянула на небо, оно постепенно темнело, его синий цвет становился всё более густым, но тем не менее оно оставалось всё таким же чистым. Казалось, что оно находилось так низко над землёй, что стоит только протянуть руку и можно его коснуться. Я подумала, что это действительно небо древней эпохи. В Пекине я лишь один раз видела его таким, когда стояла на вершине горы Линшань.

Находясь во власти грустных воспоминаний, я услышала:

– Вторая госпожа, вы действительно изменились!

В последние дни старшая сестра постоянно повторяла эту фразу, поначалу меня это волновало, но сейчас я не слишком придавала этому значения. По-прежнему глядя в небо, я спросила:

– Как я изменилась?

– Раньше вы не были такой тихой, говорили и двигались без отдыха, господин называл вас диким жеребёнком! До своего падения вы постоянно просили госпожу перестать читать канонические книги. Мы так радовались, что наконец-то нашёлся кто-то, кто может уговорить её, но теперь вы не поднимаете эту тему.

Я посмотрела на Цяохуэй, но она избежала моего взгляда, низко опустив голову.

– У старшей сестры сейчас всё хорошо, – предположила я.

Служанка, низко опустив голову, начала объяснять дрожащим голосом:

– Всё хорошо? Прошло пять лет, у тех, кто вошли в этот дом после неё, уже есть дети!

Неожиданно раздался смех, и со стороны сада с декоративными каменными горками показалось два человека. Тот что шёл впереди был сравнительно небольшого роста и немного полноватым, громко хохоча он сказал тому, кто был позади него:

– Эта маленькая девчонка интересная! Ей всего тринадцать-четырнадцать лет, а рассуждает, словно уже приобрела огромный жизненный опыт, это не соответствует её возрасту!

Цяохуэй взглянула на только что прибывших, сразу поднялась и поприветствовала их:

– Девятый брат, десятый брат, благополучия и счастья вам.

С тех пор как я оказалась здесь, я ещё не встречала посторонних, на одно мгновение я остолбенела, но увидев, как Цяохуэй здоровается с ними, пришла в себя и поспешила поклониться и поприветствовать их. Но из-за высказываний незнакомца, я начала нервничать. Я снова забыла, что мне теперь тринадцать, а не двадцать пять!

Тот что стоял впереди улыбался и ничего не ответил. Он лишь, поглаживая подбородок, оценивающе посмотрел на меня. Я решила, что это должно быть десятый брат, а тот, что стоял позади с прямой спиной, вероятно, девятый. Последний ничего не выражающим голосом сказал:

– Поднимитесь!

Я и Цяохуэй выпрямились. С одной стороны я подумала, что впервые увидела тех, кого прозвали невеждой и ядовитой гадюкой. А с другой, что если я сказала что-то недопустимое или говорила без почтительности? Даже если они и услышали мои слова, там ведь не было ничего такого?

– Ты из семьи Маэртай? – спросил смеясь десятый брат.

– Да! – ответила я.

Он хотел ещё что-то сказать, когда девятый начал его торопить:

– Идём, восьмой ждёт нас!

Десятый брат хлопнул себя по голове и поспешно прошёл мимо нас, крикнув:

– Да! Я так увлёкся, то забыл зачем мы здесь! Идём, идём, идём!

Эти двое ушли и я, подняв голову, посмотрела им вслед, не в состоянии забыть какая участь постигнет десятого брата «предки действительно не обманут меня» в самом деле похож на невежду. Не выдержав, я рассмеялась, но едва моя улыбка начала расползаться по лицу, как десятый брат обернулся, и я сразу застыла на месте.

Пока мы шли назад, Цяохуэй не сказала ни слова, я не знала то ли это от того, что она была испуганна, то ли от того, что была недовольна мной. Я также думала о произошедшем инциденте, если мои жалкие познания в истории были достоверны, то десятый простодушен, и поэтому я боялась, что он расскажет об этом событии восьмому брату, и я не знала, как тот на это отреагирует. Поэтому я решила, что прежде всего лучше рассказать об этом старшей сестре. Пусть это и незначительный инцидент, но лучше быть заранее готовой ко всему. Приняв это решение я заметила, что мы уже на месте, замедлив шаги, я сказала Цяохуэй:

– Безусловно, я желаю старшей сестре самого лучшего, так что не беспокойся!

Не дождавшись от неё реакции, я вошла в дом.

Старшая сестра лежала на боку на кушетке, в то время как служанка, стоя на коленях, растирала ей ноги. Сделав жест слугам, чтобы они молчали, я уселась на стул напротив сестры. Окажись она в современной эпохе, то боюсь, что женихи выстраивались бы к ней в шеренгу. Заострённый подбородок, убеждал, что к ней нужно относится с особой бережностью, а кожа была в особенности хороша, изысканная, белая и гладкая, на свету, казалось, что она сверкает чистотой.

Старшая сестра открыла глаза как раз в тот момент, когда я разглядывала её, служанка помогла ей подняться и она уселась, опираясь на подушки, а затем смеясь спросила:

– Ты становишься всё более тихой. Вернулась и ничего не сказала. Но что ты такого восхитительного увидела во мне?

Я тоже улыбнулась и ответила:

– Если старшая сестра не восхитительна, то не так уж и много в мире красивых людей.

Служанка подала ей воды, та, сделав несколько глотков, вернула чашку, а затем прикрыла глаза. Я сказала:

– Сейчас в саду я встретила десятого и девятого братьев.

Старшая сестра не дождавшись, когда я продолжу, открыла глаза и, встретившись со мной взглядом, сказала прислуге:

– Вы все ступайте и приготовите ванну для молодой госпожи.

Все служанки тотчас же ушли. Я встала, подошла к старшей сестре и, сев рядом, стала рассказывать, что случилось. Она молча слушала меня, разглядывая красивую ширму. Через некоторое время она вздохнула:

– Младшая сестра, ты действительно выросла! – она заправила мою выбившуюся прядь за ухо и, ласково взглянув на меня, сказала: – После падения ты словно повзрослела на десять лет и больше не кажешься тринадцатилетней девочкой.

Я подумала, что вот уж действительно упала и повзрослела!

Глава 2

Я вертелась, сидя на стуле, страдая от того, сколько одежды было на мне. Ужин должен был начаться рано, однако восьмой брат не торопился, и ощущение, что происходит, что-то новое и необычное постепенно начало угасать, поэтому мне всё больше не сиделось на месте. В конце концов, вскочив на ноги и выхватив из рук служанки веер, я начала яростно обмахиваться им. Сестра нахмурившись спросила:

– Что, настолько жарко?

– Если бы я только могла, то я тотчас же вернулась и переоделась. Это настоящее мучение! – ответила я, обмахиваясь веером.

Едва я произнесла эти слова, как увидела, что кто-то поднял занавес, и в комнату вошли три человека. Тому, кто шёл впереди, на вид было лет двадцать два или двадцать три, у него было стройное телосложение и он был одет в серебристо-голубой длинный халат[7]7
  Чанпао – долгополый мужской халат, который носили во времена династии Цин.


[Закрыть], подпоясанный зелёным кушаком, на котором висела такого же цвета нефритовая подвеска. У него было красивое лицо, похожее на ясную звезду. Мне понравилось то, как выглядел восьмой брат, хотя он и был чуть-чуть женственным, всё равно он оставался красавцем-мужчиной.

Он увидел меня и его глазах промелькнуло удивление, но через мгновение его выражение лица стало обычным. Улыбаясь лишь уголками губ, он взглянул на старшую сестру. В это мгновение все в доме поклонились, и только тогда я вспомнила, что мне тоже надо это сделать. Увы! Я, кажется, пока ещё не привыкла кланяться, как это было здесь принято.

Он улыбкой разрешил старшей сестре подняться и сказал:

– Можете все встать! – а потом смеясь обратился к Жолань: – Я задержался, потому что с девятым и десятым братом совещался по одному делу, и потому мы вместе сюда и пришли. Так как это случилось неожиданно, я также не смог тебя заранее предупредить.

Старшая сестра улыбаясь ответила:

– Сейчас это уже неважно

После этого восьмой, девятый и десятый браться уселись, а прислуга начала вытирать им лица и руки. Старшая сестра вышла, чтобы отдать распоряжение евнуху, чтобы начали подавать еду. Я стояла в стороне и думала о Жолань! Как ты могла забыть обо мне? Девятый брат сидел с невозмутимым видом, а десятый был похож на хулигана, с тех пор как он вошёл в дверь, время от времени он бросал на меня взгляд, восьмой брат улыбался лишь уголками губ, он казался немного уставшим из-за того, что сидел, слегка прикрыв глаза.

Старшая сестра вернулась и с лёгкой улыбкой сказала:

– Еда сейчас будет подана.

Восьмой брат открыл глаза, взглянул на меня и улыбаясь спросил:

– Так это и есть Жоси? Мне говорили, что ты неважно себя чувствовала, но сейчас стало лучше?

– Мне уже почти хорошо! – ответила я.

Восьмой брат рассмеялся и сказал:

– Садись, нечего стоять!

Я бросила взгляд на старшую сестру, но та никак не отреагировала, и я присела.

В ходе встречи восьмой брат смеясь разговаривал с Жолань, девятый брат ел в молчании, зато десятый, который как раз сидел напротив меня, веселился от души, глядя на меня, и аппетит у него был прекрасным. Я же не хотела есть из-за жары и от того, что он постоянно наблюдал за мной, мне было всё труднее глотать. Я думала, что была бы еда вкуснее, если бы он не сидел напротив меня?

Я украдкой посмотрела на сидящих за столом и, заметив, что никто не смотрит на меня, тут же свирепо уставилась на десятого брата, который до этого весело ел. Но взглянув на меня, он вдруг застыл, забыв вытащить изо рта палочки для еды. Я несколько секунд полюбовалась его глупым видом, он выглядел забавно, а потом, тихонько улыбнувшись, я опустила голову и принялась за еду. Я сделала это как раз вовремя, потому что старшая сестра и восьмой с девятым братья посмотрели на меня. Моё сердце подпрыгнуло, а затем не поднимая глаз я начала быстро есть и подавилась. Опираясь на край стола и прикрыв рот ладонью, я одновременно махнула сестре, что всё в порядке. Десятый брат рассмеялся, однако я не осмелилась взглянуть на него. Притворившись, что ничего такого не случилось, я прочистила горло, а затем как ним в чём ни бывало принялась есть, и только моё пылающее лицо выдавало меня.

* * *

Недалеко от озера под большим деревом, прислонившись к его стволу, я читала суньские «цы»[8]8
  Сунские «цы» (жанр ритмической прозы сунской эпохи)


[Закрыть]. Накануне я специально попросила эти стихи у старшей сестры, так как раньше довольно часто их читала. Сравнивая «цы», которые я видела здесь и из своей памяти, я могла узнать довольно много традиционных иероглифов[9]9
  Традиционные (полные) иероглифы, иероглифы в полном (несокращённом, усложнённом, традиционном) начертании. Жоси же знает только упрощённые иероглифы.


[Закрыть].

Если так подумать, то в современном мире я шестнадцать лет усердно учила письмо, и признаюсь, что считала себя образованной женщиной, однако здесь я превратилась в полуграмотного человека. Позавчера евнуха, ответственного за письма, не было, и тогда я вызвалась прочитать старшей сестре послание вслух. Однако вдруг обнаружила, что большую часть письма я не могу понять. Я то и дело говорила что-то вроде «и так далее и тому прочее», в конце концов ещё до того как я закончила читать старшая сестра мягко рассмеялась:

– Ты вызвалась прочитать письмо и я полагала, что за несколько тех лет, что мы не виделась, ты продвинулась вперёд в чтении. Не ожидала, что продвинулась ты совсем немного, настолько, чтобы заменять незнакомые слова «и так далее и тому прочее».

Старшая сестра смеялась так сильно, что могла говорить лишь короткими фразами, поэтому прошло много времени, прежде чем она закончила. Я остолбенела от стыда и досады и тут же приняла решение, что так не пойдёт, я должна избавиться от ярлыка неграмотной и твёрдо решила стать образованной женщиной.

Сейчас, вспоминая об этом, я посмеивалась над собой. К счастью, хорошо, что я оказалась в теле этой барышни, что живёт в достатке, потому что иначе умерла бы от голода. Я ведь ничего не умею и не в состоянии дать отпор людям. Краем глаза я заметила в траве несколько муравьёв и неожиданно вспомнила, как в детстве пыталась вырыть их из муравейника, и почувствовала прилив энтузиазма, сейчас оказавшись в этом теле я вновь вернула себе молодость. Взяв в руки веточку, я тут же начала блокировать муравьям путь, не давая им пройти. Стоило только им сделать два шага вперёд, я поворачивала их обратно.

Тихо хихикая, я внезапно услышала учащённое дыхание сбоку, и тут же увидела десятого брата, который сидел на корточках рядом со мной и тоже наблюдал за муравьями, я пристально взглянула на него и в этот момент заметила рядом ещё одни сапоги, подняв глаза вверх, я поняла, что это восьмой принц, его глаза слабо улыбались. Быстро вскочив, я отвесила ему поклон. Десятый брат неторопливо поднялся с нахальным видом и смеясь сказал восьмому брату:

– И я считал эту чертовку, какой-то особенной! По-видимому я чересчур считался с ней!

Я подумала, даже если и считался, не факт, что так есть на самом деле.

– Читаешь тексты «Цы»? – улыбаясь спросил восьмой брат.

Я бросила взгляд на книгу лежащую на земле:

– Да!

– Наблюдая за муравьями? – встрял десятый брат. – Чтобы быть образованным человеком, надо хотя бы читать!

Я, склонив голову, посмотрела на него, на вид ему было не больше семнадцати-восемнадцати, но он вёл себя передо мной словно какой-то дядя.

– Ты не знаешь «каждый цветок целый мир, каждое дерево – бодха[10]10
  Дерево Бодхи – в буддизме – легендарное дерево в роще Урувелла, медитируя под которым, принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой. Предполагают, что в этом предании упоминается вполне реальное дерево, относящееся к виду Ficus religiosa.
  Дерево Бодхи – один из главных символов в буддизме, он присущ всем буддам. В буддийских монастырях дерево специально культивируется и высаживается.


[Закрыть]»? Я вижу муравья и в тоже время это не муравей, – ответила я.

Он остолбенел, не зная, что ответить, и посмотрел на восьмого брата. Тот смеясь кивнул:

– Десятый, ты должен больше читать! – и опять улыбнувшись спросил меня: – Ты читала сутры?

– Всего навсего слушала то, что читала вслух старшая сестра, – ответила я.

Он рассмеялся и повернувшись посмотрел на берег озера. Спустя некоторое время он сказал:

– Она часто читает их вслух.

Размышляя, что он имел ввиду, я посмотрела на него. Он всё ещё улыбался. Так и не поняв смысл его слов, я только и могла, что сказать:

– Она желает лишь спокойствия.

Он не ответил, только продолжал смотреть на озеро с улыбкой.

Десятый брат рядом с нами ждал целую вечность, казалось, что он ждал возможности, когда сможет принять участие в беседе, в конце концов он несколько разочарованно поднял книгу с земли:

– Ты знаешь здесь все иероглифы?

Его провокационный взгляд был вполне красноречив, так что мне хотелось сказать, что знаю, но, к сожалению, это было не так, так что мне пришлось ответить:

– Знаю, распознав их! Они знают меня, я не знаю их, но постепенно мы всё лучше узнаём друг друга.

Он опять взорвался в приступе смеха. Не знаю отчего, но всякий раз, когда я вижу десятого брата, я сразу же начинаю раздражаться и говорить всякую чушь, первое, что приходит мне в голову. Восьмой брат смеясь спросил:

– Тогда как ты узнаёшь их?

Я, подумав, ответила:

– Сама догадываюсь!

– И как это? Нам теперь не нужны учителя, мы и сами можем обо всём догадаться! – крикнул смеясь десятый брат.

Восьмой брат усмехнулся и сказал, покачав головой:

– Идём!

Он оправился первым.

Десятый брат поспешно бросил мне книгу и направился вслед за ним. Но едва он сделал пару шагов, как обернулся и спросил меня:

– Мы отправляемся в другую усадьбу покататься на лошадях. Ты не идёшь?

Я с волнением слушала его слова, я ещё ни разу не выходила за ворота наружу! Решив немного польстить ему, я подбежала к десятому брату.

– Я могу пойти? И что мне сказать старшей сестре?

– Почему ты не можешь пойти? Мы дадим тебе кроткую старую лошадь и прикажем слуге держать её. А твоя старшая сестра меня не волнует.

Я посмотрела на него, едва сдерживаясь, чтобы не сказать ему несколько колких слов. Однако я понимала, что настолько благоприятный случай выйти из дома ещё не скоро может выдастся, поэтому я только и могла, что стерпеть…

Десятый брат шёл быстро и поэтому мне тоже пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от него. Неожиданно мне в голову пришло неплохая идея и я сказала:

– Моя старшая сестра вынуждена будет слушаться, чтобы не сказал восьмой бэйлэ.

– Тогда иди и скажи ему, – ответил он, лишь мимолётно взглянув на меня.

Я заскрипела зубами, он вообще может прочувствовать ситуацию?

– Это ты пригласил меня, и поэтому, в конце концов, должен взять за это ответственность. Или я не пойду, – раздражённо бросила я.

Он покосился на меня, словно проверяя, выполню ли я свою угрозу.

Я развернулась и пошла обратно, он сразу же остановил меня, схватив за руку, и сказал:

– Ладно! Ладно! Хорошо, я пойду и скажу ему!

Я тут же улыбнулась ему и, выхватив свою руку из его, бодро пошла с ним.

Когда мы подошли к воротам пришёл мальчик-слуга и сообщил, что повозка уже готова. Восьмой брат просто молча направился к ней, но десятый бросился вперёд и запрыгнул в неё раньше. Для того чтобы я могла подняться в повозку, мальчик-слуга встал на колени, чтобы послужить мне ступенькой. Ему было не больше двенадцати-тринадцати лет и его лицо ещё не утратило некоторую детскость. Я уставилась на его спину, так как ни как не могла заставить себя встать на неё.

– Чего медлишь? – крикнул десятый брат, что находился уже внутри.

Восьмой сидел как раз напротив меня и улыбнувшись, протянул руку. Я вздохнула с облегчением, а мальчик-слуга посторонился. И восьмой брат помог мне взобраться в повозку. Десятый брат закричал:

– Как же всё это хлопотно! – Но в то же время подвинулся и дал знак, чтобы я села рядом с ним.

Я, упёршись об окно, выглянула наружу: на улице бродили толпы людей, а лавки выстроились стройными рядами. Но перед повозкой все прохожие расступались, поэтому несмотря на то, что было много людей, наша скорость не замедлилась. Глядя на всё это, я удивлённо вскрикнула, но потом утвердительно качнула головой, словно что-то поняла.

Десятый принц тоже высунулся из окна и некоторое время осматривался вокруг.

– Что ты только что такого увидела? – с недоумением спросил он, повернувшись ко мне.

Я остолбенела, а потом усмехнувшись казала:

– Не скажу. – И снова принялась смотреть в окно.

Он зло взглянул на меня, потом попытался игнорировать, но в конце концов не выдержал и спросил:

– А почему ты так удивлённо вскрикнула?

Игнорируя его я уставилась прямо перед собой. Тогда десятый брат пару раз толкнул меня, и я сказала:

– Я могу тебе сказать, но что я получу взамен от тебя?

– Я ведь спрашиваю чему ты так удивилась! Почему за это я должен давать что-то взамен? – изумлённо вскрикнул он.

– Если уж зашёл об этом разговор, то, по-моему, я увидела что-то очень интересное. И естественно, если ты хочешь услышать что это, то ты должен дать мне что-то взамен. Неужто ты будешь слушать уличного рассказчика не платя ему?

Я замолчала и, опять подняв штору, принялась разглядывать улицу. Через мгновение я что-то ощутила в своих руках, взглянув, я поняла, что это банкнота.

– Теперь расскажешь? – спросил он.

– Гх! – я бросила банкноту обратно ему.

– Чего ты в конце концов хочешь?

Я рассмеялась и про себя подумала, что на самом деле хотела просто подразнить его, и кроме того на самом деле не знала, чего я хочу. И неожиданно вспомнила о романе «Меч небес и сабля дракона»[11]11
  «Меч небес и сабля дракона» (рыцарский роман Цзинь Юн 金庸 и его экранизация)


[Закрыть]

– Сейчас я не могу решить, чего хочу. Давай так, ты исполнишь в будущем одну мою просьбу, – глядя на то как он раскрыл рот, я продолжила: – Я не собираюсь просить ничего невыполнимого. Кроме того, неужели для сына императора так трудно выполнить желание одной девочки.

Он некоторое время колебался, но в конце концов рассмеялся и сказал:

– Хорошо! Я даю тебе обещание!

– Помни об этом. Ведь у меня есть свидетель, – улыбаясь сказала я, захлопав в ладоши.

Едва сев в повозку, восьмой брат сразу же прикрыл глаза. Но сейчас, услышав мои слова, он взглянул сначала на десятого брата, а потом с улыбкой на меня и произнёс:

– Я буду помнить, можешь говорить!

– Хм… Хм… – я прочистила горло и сказала: – На улице очень много людей, однако они не мешают движению повозки. Я увидела, что прохожие уступают дорогу задолго до того, как она подъезжает к ним, однако на ней нет никаких опознавательных знаков того, что в повозке находится бэйлэ, меня это озадачило и поэтому я удивлённо воскликнула.

– И почему ты затем покачала головой?

Я продолжила:

– Затем я подумала, что такая повозка простому человеку принадлежать не может. К тому же живущие прямо под ногами сына неба[12]12
  Сын неба = император.


[Закрыть] бедные люди так же довольно опытны, пусть даже они не знают, что за человек сидит в повозке, в конце концов, очевидно, что для них не будет ошибкой уступить ему дорогу. А покачала я головой потому, что подумала, что сама в итоге стала лисой.

– Лисой? – десятый брат озадачено посмотрел на меня, а потом взглянул на восьмого.

– Лиса пользуется могуществом тигра[13]13
  Означает пользоваться чужим авторитетом


[Закрыть], – пояснил тот улыбаясь.

Десятый брат хотел уже было рассмеяться, но вдруг замер и закричал:

– Так вот что? И я за это должен исполнить твою просьбу?

Я взглянула на его раздосадованное лицо и не сдержавшись, опустила голову и рассмеялась. Взглянув на восьмого брата, я увидела, что он тоже посмеивается над десятым. И на этот раз его смех отличался от того, что я слышала раньше, я задумалась отчего. Восьмой брат покосился на меня, и его глаза встретились с моим изучающим взглядом. Некоторое время мы невозмутимо смотрели друг на друга, но в итоге я не выдержала и опустила голову. Я подумала, что он действительно сильный человек, не даром в будущем он станет великим человеком, способным манипулировать своим окружением. Я помнила, когда я смотрела на мальчиков в нашем классе, ни один не осмеливался поднять на меня взгляд.