Текст книги "Правдиво и честно (ЛП)"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Девона послушалась, хотя остановилась у двери, чтобы накинуть плащ на своё прозрачное платье. Хардвин вернулся к чтению, часто останавливаясь, чтобы отпустить заслуженную похвалу моей рукописи, и я понял, что Хардвин Ход – человек невероятно проницательный, а его контора – вовсе не притон бесчестия, за который я её принял, но бастион свободы и вольнодумства, который окажет великие почести моей скромной персоне.

Как только я пришёл к подобному выводу, Хардвин прекратил чтение.

– Это оно, – сказал он, качая головой. – Я прочёл достаточно.

В моём горле встал такой комок ,что я едва не задохнулся. Я испугался, что ошибся на его счёт.

– Но вы прочли только семьдесят страниц!

– Мне больше и не нужно.

Его голос был спокойным, как колодец.

– Это будет продаваться. Добавим куски с Девоной, положим внутрь скелет; может быть, обложку, где она целует череп. В Порту Черепа, Лускане и других подобных местах продаваться будет отлично.

Хотя я не понимал, какое отношение куски Девоны имеют к испытанию Единственного, тень страха покинула мой разум, и от мук следующей жизни мои мысли обратились к потенциальной выгоде.

– Сколько?

Хардвин достал из ящика стола два небольших кошеля и подвинул их ко мне.

– Пятьдесят львов. Вдвое больше, чем я плачу обычно.

Конечно, это было огромным оскорблением – но я едва мог сдержать возбуждение, поскольку это было первым полученным мною предложением хоть какой-то суммы. Глубоко вздохнув, я нахмурился.

– Я рассчитываю на сумму в сотни раз больше.

Я потянулся, как будто собираясь забрать рукопись, но затем заклинание Мистры захлестнуло меня, и с уст сорвались эти ужасные слова:

– К несчастью, я вынужден принять любое предложение, поскольку у меня не осталось времени, чтобы обратиться куда-то ещё.

В глазах Хардвина скользнуло изумление, и какое-то время он просто молча сидел в растерянности. Затем наконец покачал головой и сунул руку в ящик.

– Пускай будет семьдесят пять.

Он добавил третий кошелёк к первым двум, затем наградил меня зубастой усмешкой.

– Не хочу, чтобы мой новый иконоборец чувствовал, будто с ним обходятся несправедливо.

Я сразу же понял, что он готов заплатить мне как минимум пять сотен, что, конечно, составляло всего лишь десятую часть моей желаемой суммы, но всё равно было в тысячу раз лучше, чем платить Альдо Мэнли, и в это мгновение отворилась дверь. Я оглянулся, увидев, как Девона пятится внутрь комнаты, её капюшон натянут, а руки вытянуты перед собой, так что я их не видел. Злость на проклятое заклинание Мистры слишком сильно отвлекла меня, иначе я бы почувствовал, что здесь что-то неладно, и потянулся за ядом – но увы, я лишь толкнул кошельки Хардвина обратно к нему.

– Если не желаете, чтобы я чувствовал несправедливое обхождение, перестаньте обходиться со мной несправедливо, – сказал я. – Моя книга – правдивое изложение настоящих событий. Мы оба знаем, что она стоит куда больше.

– Правдивое изложение? – нахмурился Хардвин. – Да индюк вроде вас не пережил бы даже первой главы!

– Вы не поверите, – сказал знакомый голос. – Малик живуч, как таракан.

Я развернулся к Рухе, едва она успела заговорить, но ведьма уже сбросила плащ Девоны и прижала джамбию к моему горлу.

– Что здесь происходит? – встал Хардвин, перевернув свой стул. – Кто она?

– Арфистка, всюду сующая свой нос, – с этими словами я сунул руку в рукав и начал вытаскивать свою иголку из пробки. – Она пришла за моей книгой.

– Правда? – не знаю, почему Хардвин казался так потрясён. – Значит, это правдивая история?

– Я не могу назвать «правдивым» ничего из написанного Маликом, – сплюнула Раха. – Но он действительно виновен во всём, про что рассказывает.

Взгляд Хардвина опустился к столу, и я увидел, как цена моей рукописи только что возросла в тысячу раз, и в мысленно забрал назад каждое грубое слово, которое когда-либо сказал в адрес Рахи.

– Может быть, теперь вы заплатите мне настоящую стоимость книги, – сказал я Хардвину. – Моя цена – пять тысяч золотых.

– Пять т-тысяч? – охнул Хардвин. – Я дам вам тридцать пять сотен. Это всё, что у меня есть.

Чтобы доказать это, он вытащил  ящик из своего стола и поставил его рядом с моей рукописью.

– Книга ваша! – крикнул я.

– Хорошо.

Хардвин дал знак своим переписчикам, затем повернулся к Рухе.

– Ваши дела здесь закончены. Пожалуй, вам стоит уйти.

– Я не могу это сделать.

Раха развернулась, закрываясь моим телом от переписчиков Хардвина. Я наконец вытащил отравленную иглу из бутылки, но не смел нанести удар; ведьма прижимала джамбию к моей шее так плотно, что её судороги могли вскрыть мне горло.

Я посмотрел на переписчиков Хардвина, молясь, чтобы они отвлекли ведьму.

– Спасите меня!

Хардвин кивнул, и переписчики двинулись вперёд, однако к нашему удивлению ведьма не стала пятиться.

– Нет нужды в кровопролитии, – она игнорировала мужчин и продолжала смотреть на Хардвина. – Может быть, вы хотите опубликовать книгу Малика бесплатно?

– У меня нет привычки убивать своих авторов, – сказал Хардвин, хотя был достаточно заинтригован, чтобы дать знак переписчикам остановиться.

– У меня тоже нет такой привычки, – ответила Руха. – Но я должна заставить Малика ответить за его злодеяния, а в одиночной камере ваше золото ему не понадобится.

– Арфистская ведьма! – возопил я, и не имело значения, что Руха прижала нож к моей шее так сильно, что потекла струйка крови. – Ты думаешь, что обманом можешь лишить меня состояния?

Я посмотрел на Хардвина.

– Нельзя верить ни одному её слову! Если её не волнует моя книга, зачем же она настроила каждое издательство Глубоководья против великолепия этого манускрипта?

– Против его великолепия? – оскалилась Руха. – Зачем это мне? Все достойные мудрецы смеются над тобой. Они не стали бы печатать твою книгу, умоляй об этом сам Хелбен!

Лишь мой страх умереть неопубликованным – и все мучения, которыми будет сопровождаться эта неудача – остановили мою руку с иглой.

Ведьма снова посмотрела на Хардвина.

– Так что скажете? Арфистам всё равно. Вы можете оставить золото себе, Малику оно не понадобится.

– Это мне решать! – запротестовал я, обращаясь к Хардвину. – У нас есть договор!

Хардвин проигнорировал меня и посмотрел мне за спину, пытаясь различить выражение за вуалью Рухи.

– Почему мне кажется, что это не просто подарок? Вы что-то хотите взамен. Что?

– Немного – всего лишь одну страницу, – ответила она. – Несколько мудрецов сказали мне, что в этой книге Малик раскрывает местонахождение Циринишада.

Хотя Хардвин не дочитал до этого момента, его глаза стали круглыми, как блюдца; он прекрасно знал, что Циринишад – утраченная история того, как Единственный стал богом.

– Одна страница, – сказала Руха. – Не так уж много за такую сумму.

– Эта стерва лжёт! – выдохнул я, не обращая внимание на лезвие у шеи. – Тайна местонахождения Циринишада стоит в тысячу раз больше!

К моему ужасу Хардвин покачал головой.

– Вопрос не в деньгах, Малик.

Увидев, что жадный мудрец готов меня предать, и что лучше умереть богатым автором книги без купюр, чем разгневать Единственного, позволив Рухе украсть самую важную страницу, я взялся за иглу  и приготовился ощутить жало джамбии.

Но этому не суждено было случиться, ведь пока я собирался с храбростью, Хардвин снова посмотрел на ведьму.

– Это вопрос принципа. Руха просит меня зацензурить одного из моих авторов...

– Я прошу подумать о том зле, которое вы освободите, – парировала она, и по напряжению  прижавшегося к моей спине тела я понял, что Хардвин удивил её не меньше, чем меня. – Только представьте, что может произойти.

– Я не могу об этом беспокоиться, – сказал Хардвин. Увидев, что ведьма не готова идти на уступки, он потянулся, чтобы забрать мою рукопись. – Я в ответе перед самой истиной.

– В ответе перед истиной? Да что ты вообще знаешь про ответственность!

Раха устремила взгляд своих тёмных глаз на мудреца, затем прошипела заклинание и свободной рукой выпустила искру магии на мою рукопись. Крошечные волшебные молнии затрещали на её листах, и ведьма сказала:

– Предупреждаю вас, не трогайте книгу, пока я не заберу свою страницу.

Хардвин замешкался, и в этот момент я понял, что там, где не получилось добиться своего искушением, Руха добьётся своего страхом.

– Хардвин, хватай книгу! – воскликнул я. – Чтобы остановить тебя, ей придётся отпустить меня!

С этими словами я повернулся, чтобы уколоть ведьму в ногу, но не только я пришёл в движение – и я оказался даже не самым быстрым. Хардвин схватил рукопись, и ведьма потянулась через меня налево, а переписчики бросились на неё сзади.

Моя иголка нашла только пустой воздух.

Откуда-то из кучи-малы на столе раздался резкий треск, затем появился едкий запах. Хардвин вскрикнул. Я увидел мелькнувшую фиолетовую абу Рухи и бросился в драку, протолкнув свою иголку через путаницу тел в её мягкую плоть.

Раздался удивлённый всхрип, такой короткий приглушённый, что я едва расслышал его, затем стул Хардвина опрокинулся, а следом за ним – и вся масса переплетённых тел. Будучи на самом верху, я оттолкнулся и приземлился примерно в то самое место, где стоял раньше; остальная куча с мягким стуком упала на пол.

Ящик с золотом, удерживаемый своим огромным весом, остался на столе, но мой манускрипт пропал. Я залез на стол и заглянул на другую сторону, ожидая увидеть разбросанные по всему полу страницы. Вместо этого я увидел, как гибкая фигура Рухи выбирается из кучи.

– Остановите её!

Опасаясь, что ведьма прочтёт ещё одно заклинание, прежде чем погибнуть от яда, я схватил один из мелких кошелей, предложенных мне Хардвином, и швырнул ей в голову.

Удар заставил Руху упасть ничком, куча навалилась на неё огромным сороконогим пауком и проглотила её.

Хардвин Ход лежал на полу рядом с перевёрнутым стулом, по-прежнему прижимая к груди мою рукопись. Его руки были покрыты ожогами от магии ведьмы. Он приподнялся, затем посмотрел на запястье, увидев там оторванный кусок фиолетовой абы, приколотый  сломанным концом иголки. Конечность уже почернела и распухла, и я видел тёмный яд, устремившийся к его сердцу.

– Именем Милила! – воскликнул он. – Ведьма меня отравила!

Неизвестно, услышали ли это переписчики, поскольку они уже обрушили на Руху такой вихрь ударов, что мне показалось, будто она больше не поднимется – хотя я понимал, что мне не может так повезти.

Хардвин перекатился на колени и поднял руки, словно собираясь положить рукопись на стол. На мгновение казалось, что у него это получится, но затем с его губ сорвался чудовищный крик, и он рухнул головой прямо на те страницы, за которые отдал свою жизнь.

Никто не в силах представить себе испытанную мной тогда боль, ведь она не могла быть мучительнее, даже будь я на месте Хардвина. Моё богатство было под рукой, но зачем теперь оно мне? Я убил своего единственного мудреца и знал, что сегодня, в такой поздний час, никого не найду – особенно если ведьма на солгала о том, что думают о моей книге другие издательства. Я проклял Судьбу, насмешливую шлюху, и Руху, коварную мегеру, затем опустил свои ноги со стола и столкнул с моей книги пустившее слюну тело Хардвина Хода.

Оставалось лишь одно. Контора Альдо Мэнли стояла на другой стороне улицы, и я чувствовал, как установленный Цириком срок давит на мою грудь с силой опустившегося на колени верблюда. Я бросил рукопись в ящик с золотом и поспешил наружу.

Послеполуденные тени были такими длинными, что на улицах казалось темно, и бульвар Провидца был полон клерками и писарями, торопящимися домой к ужину. Я шагнул на улицу и устремился на другую сторону, поскольку хороший серафим никогда не увиливает от приказов своего бога.

спонсор:VyachyNOS