Текст книги "Halo. Тихая буря"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

В дело вступила Келли, прицельно выпуская очереди по три патрона. Пуля угодила пришельцу под челюсть, забрызгав его шлем кровью. Джон сбросил пустую обойму и потянулся за новой, в его броню все еще врезались вражеские снаряды. Некоторые не отскакивали, а прожигали титановую оболочку все глубже.

Еще чуть-чуть – и беды не миновать.

Над врагами рванул пробивающий заряд, отправив в трубу люк. В проеме показались шлемы Фреда и Линды, и Спартанцы тотчас повели прицельный огонь сверху. Голова второго чужака разлетелась фиолетовыми брызгами. Выжившая пара сразу адаптировалась к перемене боевой обстановки: один, подняв оружие, повернулся к Фреду и Линде, другой продолжил поливать огнем Джона с Келли.

Мгновение спустя желудок Джона перевернулся, и невидимая сила, тянувшая вниз по гравитационной трубе, сменила направление, понеся всех – и чужаков – обратно вверх, к взорванному люку. Пролетев мимо него, пришельцы прекратили стрелять и вытащили из поясных мешков темные шары.

– Гранаты! – одновременно крикнули по каналу отряда Джон и Келли.

Джон вставил свежую обойму в MA5K и открыл огонь, но шары уже засветились белым пламенем, и чужаки бросили их.

Фред с Линдой вылетели в основной коридор, и гранаты следом проскочили через люк. В следующий миг оба Спартанца появились снова, прыгнув в гравитационную трубу ногами вперед. Вскинув оружие, они без промедления начали обстреливать врагов сверху.

Гранаты взорвались, наполнив шахту обжигающим белым светом, и Джон потерял пару из виду. Его собственный подъем ненадолго замедлился, когда ударная волна придавила сверху; затем он вместе с Келли чуть приподнялся над вскрытым люком.

Коридор в отдалении был усеян мертвыми противниками, разделенными на четыре группы. Они были облачены в броню и вооружены ковенантскими карабинами. Головы были повернуты во все стороны – похоже, смерть застала чужаков в удивлении и растерянности. Дальше по коридору двигался Золотой отряд. Джошуа и Дэйзи шли впереди, вооруженные штурмовыми винтовками MA5C с подствольными гранатометами M301. Двое других членов отряда немного отстали, готовые ликвидировать любого ковенанта, ошибочно возомнившего, будто к Спартанцам можно подкрасться сзади.

Джон проскочил мимо люка вслед за Келли, все еще поднимаясь по гравитационной трубе. Грохот стрелкового оружия смолк, и Спартанец, оглянувшись, увидел Фреда, меняющего обойму, и Линду, целящуюся вверх из BR55. Выше находилось слишком много люков и мертвых пришельцев, и было невозможно увидеть, что ждет Синий отряд на вершине шахты. Как ни странно, захват корабля пока еще казался возможным.

Джон вернулся на командную частоту:

– Золотой отряд, обстановка.

– Основная палуба под контролем, – отчитался Джошуа. – Устранено около двухсот целей. Потерь нет.

– Как у вас с боеприпасами?

– Половину расстреляли, – ответил Джошуа. – Но Наоми разобралась в винтовках крюкоголовых. У нас все путем.

Наоми-010 была одним из самых сообразительных Спартанцев и обладала талантом быстро разбираться практически с любой техникой. Уже в десять лет она прослыла опытным оружейником, способным совершенствовать все боевые системы, находящиеся в распоряжении Спартанцев, и сейчас единственная в отряде полностью понимала функционирование реактивных цепей «Мьёльнира».

– Крюкоголовые? – Это слово Джон услышал впервые.

– Большие парни с четырьмя жвалами, – объяснил Джошуа. – Те, кто умеет драться.

Иными словами, высокие ящеры.

– Называем их теперь элитами, – сказал Джон. – Оставайтесь внизу. Срывайте любые приготовления к контратакам – особенно к тем, которые возглавляют элиты.

– Принято.

Золотой отряд вышел из радиуса датчика движений и исчез с дисплея Джона. Лязг металла заставил Спартанца поднять голову. К вершине гравитационной трубы было придавлено месиво из искореженных секций люка и мертвых элитов. Слева, напротив служебной лестницы, виднелся люк в форме вертикального овала, с разрезом посередине. От него спускалась вторая служебная лестница, наискось вдоль стены шахты; она соприкасалась с первой.

– А люк не должен был уже открыться? – спросила Келли. – Если он активируется при нашем приближении, все эти мертвые элиты…

– Он перекрыт! – Джон вытянул руку и взялся за перекладину лестницы. – Хватайтесь…

Гравитационное поле сменило полярность, и Джона дернуло вниз, что не дало ему закончить приказ. Рука резко выпрямилась, в локтевом суставе вспыхнула боль. Спартанец не разжал пальцев, и цепи умножения силы в «Мьёльнире» загудели, борясь с тягой гравитационной трубы. Мимо, падая в шахту, промелькнули Фред с Линдой. Их руки в перчатках стучали по перекладинам лестницы, пытаясь зацепиться. Келли была где-то еще ниже, за пределами досягаемости датчика движения.

На головном дисплее возник новый контакт. Посмотрев вверх, Джон увидел, как приоткрылся люк и высунулись две закованные в броню руки, держащие темные шары. Опять гранаты.

Джон вскинул одной рукой MA5K и дал очередь. Многие пули отскочили от энергетических щитов, но все же удалось попасть по гранатам, когда те зажглись белым и полетели вниз. Одна закувыркалась обратно к врагам. Вторая, упав на палубу, скатилась в гравитационную трубу и улетела вниз по шахте.

– Берегись! – предупредил по каналу Джон. – Гран…

Снова труба наполнилась белым светом – один его источник клокотал внизу, а другой наверху в полуоткрытом люке. По головному дисплею пробежала статика, и в следующую секунду ударная волна оторвала часть лестницы от стены. Вторая волна чуть не насадила Спартанца на сломанные перекладины.

Джон не ослабил хватку, даже когда ступенька, за которую он держался, отломилась с одной стороны и наклонилась вниз. Он оперся сапогами на лестницу, с силой забросил MA5K на магнитное крепление и полез по оставшимся перекладинам к искромсанным створкам люка.

– Синий отряд, отчет!

– В гелиевой блокировке, но не ранен, – откликнулся Фред. – Лежу на дне гравитационной трубы. Вернусь в строй, когда давление спадет.

– То же, что и у Фреда, – сказала Линда. – Состояние хорошее.

– Я под ними обоими. – Голос Келли был слабым от боли. – Тоже заблокирована гелием, но у меня грудь ноет и кровь под броней. Наверное, сложный перелом ребра.

Джон почувствовал, как у него сжался желудок. Сложные переломы ребер были опасны даже для Спартанцев. Зазубренный конец кости, болтающейся внутри груди, даже при обычном глубоком вдохе может проткнуть легкое или порезать сердце.

– Понял, – ответил Джон. – Фред, вытащи Келли из гравитационной трубы. Я не хочу, чтобы ее опять швыряли.

– Я могу о себе позаботиться, – возразила Келли. – Мне не нужна нянька.

– А мне не нужны споры тут, понятно?

– Понятно. Но ты… чересчур печешься.

Джон знал, что под «чересчур печешься» Келли имеет в виду «занудствуешь». Но если это сохранит жизнь Спартанцам, Джон будет рад прослыть чересчур пекущимся занудой. Сейчас он находился прямо под люком и слышал доносившиеся из бреши между его раскуроченными половинами инопланетные голоса. Джон приподнял голову над палубным настилом и увидел относительно небольшой овальный отсек с высоким куполом и двухъярусной приборной панелью, стоящей полукругом вокруг центрального трона командира.

За пультами хлопотали элиты, многие в мундире: белом жилете с диагональными синими полосками. Но по меньшей мере трое элитов в броне стояли, нацелив карабины на люк. Обнаружив выглядывающего из щели Джона, чужаки обрушили на него огонь.

Укрывшись, Джон вытащил из подсумка пару осколочных гранат и вдавил запалы.

– Держись, Синий-лидер, – раздался по каналу отряда голос Линды. – Я разблокирована и поднимаюсь. Составлю компанию через шестьдесят секунд.

В бою шестьдесят секунд сродни вечности, но, поскольку люк открыт, Джон может оставаться на месте столько времени. Вот только он не в силах не дать врагам сбросить в гравитационную трубу новые гранаты, а значит, у Линды одинаковые шансы как умереть, так и добраться до него живой.

– Отставить. – Джон взмахнул рукой, бросая гранаты в люк. – Отойди и поддержи Зеленый отряд. Я здесь сам разберусь.

– В одиночку? – спросила Линда. – Это безумие. Поддержка нужна тебе.

Лестница содрогнулась от двойного взрыва на мостике. Из полуоткрытого люка ударил конус пламени, и осколки промчались через трубу над головой Джона. Он вынул из подсумка еще две гранаты.

– Гравитационная труба – зона поражения. – Джон снова отправил гранаты в люк, на этот раз по более высокой дуге, чтобы долетели до передней части мостика. – Отходи. Это приказ.

Опять сотряслась лестница. Высунув голову, Джон увидел усеянный элитами мостик. Некоторые из них были мертвы, другие, изувеченные, корчились от боли. Над приборной консолью тут и там показались костистые головы ящеров, их глаза-бусины неотрывно глядели на люк.

Задняя панель командирского трона в центре отсека искривилась и почернела от взрыва гранаты. С правого подлокотника, покрытого светящимися кнопками и скользящими переключателями, свисала изуродованная конечность. На левом лежало кожистое предплечье в опаленной ткани. Пара длинных инопланетных пальцев царапала квадратную панель желтого цвета размером с половину человеческой ладони.

Надежное с виду укрытие.

Поднявшись в проем, Джон схватился за панель люка и встал на верхнюю ступеньку служебной лестницы.

Пальцы на командном троне наконец нашли то, что искали, и желтый кожух погрузился в подлокотник. На его месте материализовалась голографическая клавиатура. Пальцы запорхали над светящимися символами.

Выхватив пистолет M6D, Джон прострелил плечо элита. Пальцы все-таки коснулись еще пары символов, и клавиатура исчезла. Из подлокотника поднялся желтый пузырь – вероятно, какая-то кнопка управления.

Грянул второй выстрел Джона, но рука уже опускалась на вздутие. Пуля разорвала предплечье элита напополам и забрызгала фиолетовой кровью с полдюжины приборных пультов, и все же чужаку удалось сохранить достаточный контроль над рукой, чтобы с силой опустить ладонь на желтый пузырь и вдавить кнопку обратно в подлокотник.

Корабль не самоуничтожился.

Рука командира осталась на пузыре, и мостик наполнился рассеянным зеленым светом. Панели на трех передних сторонах мостика втянулись во внешние переборки, открывая спрятанные за ними ирисовые люки. За консолью поднялись выжившие элиты и припустили к люкам. Очевидно, Джон страшил их меньше, чем то, чему положил начало их командир.

Грубая ошибка. В УФР меньше всего хотели бы, чтобы выжившие рассказали об абордаже Спартанцев. Джон открыл огонь из M6D, чьи никелированные пули пятидесятого калибра пробивали дыры в груди у элитов, и включил канал отряда.

– Зеленый отряд, доклад.

– Штурмуем инженерную палубу, – отчитался Курт-051. – Мы ее возьмем, но больно уж все просто. Что-то не так.

– Словно экипаж покидает корабль? – уточнил Джон.

– Не трутни, – сказал Курт. – Они остаются и сопротивляются. Но все остальные…

– Выходите из боя и немедленно возвращайтесь. – Затвор M6D зафиксировался в открытом положении, когда в пистолете кончились патроны. – Золотые, Синие, тот же приказ.

– Что случилось? – спросила Линда. – Я буду на мостике через тридцать секунд, а то и раньше. Мы еще можем взять корабль.

Размышляя над предложением, Джон убрал пистолет в кобуру и стянул с магнитного крепежа MA5K. Чужаков, готовых бросить гранаты в гравитационную трубу, больше не осталось, так что та перестала быть зоной смерти. Но если он не ошибается насчет пузыря на подлокотнике, то по-прежнему подвергает Линду опасности – теперь уже без веской причины. Мостик захвачен. Все, что остается Джону, – это войти, позаботиться о раненых и убедиться, что рука вражеского командира не соскользнет с пузыря.

Джон раздвинул панели люка до конца и, протиснув вперед MA5K, спешно проверил ближние углы на предмет засады. Не увидев ничего, кроме разорванных на куски элитов, он вошел на мостик и наконец дал ответ.

– Нет, Линда. – Джон переключился на частоту отряда, чтобы его доклад также услышала Халима Аскот и остальные разведчики. – Командир пришельцев держит руку на чем-то вроде аварийной кнопки. Думаю, он пытается дать своим шанс покинуть корабль прежде, чем тот самоуничтожится.

– То, что видно с нашей позиции, очень похоже на эвакуацию, – согласилась Аскот. – Отовсюду вылетают спасательные капсулы.

– Думаю, я смогу позаботиться о переключателе, – сказал Джон. – Но хочу, чтобы штурмовой отряд покинул корабль на всякий случай.

– Подтверждаю, – ответила Аскот. – Эскадра уже выходит на согласованные орбиты.

– Мы слышали. – Джон решил не вдаваться в подробности насчет ошибки оператора, создавшей проблему Спартанцам. Это можно сделать позднее, при подведении итогов и – если ему будет что сказать по этому поводу – непосредственно перед военным трибуналом. – Командиры, дайте знать, когда вы уйдете.

– Зеленый отряд выходит, – отчитался Курт. Покинув корабль, Спартанцы выйдут на заранее заданную орбиту и станут ждать разведчика, который подберет их. – Регенерационные дыхательные аппараты заряжены на семьдесят процентов, маячки активированы.

– Золотой отряд движется следом, – произнес Джошуа. – Дыхательные аппараты полны на семьдесят пять процентов, маячки работают.

– Синий-два и Синий-три, угоняем вражескую спасательную капсулу, – доложил Фред. Он был вторым, а Келли – третьей. – Повреждены три герметичных соединения. Постараемся их отремонтировать, но поищите дружественные маячки, прежде чем открывать огонь по любым капсулам.

– Вас поняла, – ответила Аскот. – Удачи.

Не отчиталась только Линда. Ожидая ее, Джон добивал раненых – когда придет время заняться аварийным переключателем, ему не нужен будет боеспособный элит за спиной.

К тому моменту, когда Джон закончил расстрел и перезарядил оба своих оружия, от Линды все еще не было вестей. Ослушаться приказа – это на нее не похоже, но он все-таки глянул вниз по гравитационной трубе, чтобы убедиться.

Пусто.

– Линда? Что за задержка?

– Трутни, – откликнулась Линда. – Целое гнездо, пасут меня, как треклятую овцу. Не хотят, чтобы я ушла.

Джон выругался про себя, – наверное, ей все же было бы лучше присоединиться к нему на мостике.

– Какова обстановка? – спросил он. – Не думаю, что могу ждать еще, – не знаю, мертв или жив командир, но его рука в любую секунду отпустит переключатель.

– Давай, – сказала Линда. – Я почти в ангаре. Там им меня не остановить.

– Понял тебя.

Сгруппировавшись, Джон перепрыгнул через мостик и только теперь подумал о трутнях. Они же могут летать!

Повернувшись направо и вскинув MA5K, Спартанец заметил трутня, который целился в него из плазменного пистолета. Он уложил чужака короткой очередью и с помощью датчика движений засек другого, атаковавшего сзади.

Бросившись на пол, Джон перекатился к трону и открыл огонь. Рассеченный надвое трутень упал на палубу. Спартанец сделал еще один перекат, оттолкнулся коленом от пола и прыгнул.

Трон отвернулся от него, описав три четверти круга. Окровавленная рука все так же покоилась на желтом пузыре. Джон через плечо посмотрел в затуманенные болью глаза командира-элита. Голова пришельца была поднята так, словно он не вполне понимал, что́ видит, – либо не верил в происходящее. Его жвалы раскрылись подобием четырехлучевой звезды, что могло означать презрительную мину или смех… После чего, дернув плечами, чужак стянул руку с подлокотника.

Джон не дожидался появления желтого пузыря. Спрыгнул в ближайший люк, почувствовал, как содрогнулся корабль, и ввалился в сферическую спасательную капсулу, оснащенную аварийными сиденьями и ремнями безопасности. Спартанец встал на колени и наклонился ко входу, при этом хлопая по всему, что могло оказаться пультом, и надеясь, что Линда покинула ангар.

Люк закрылся, и в следующее мгновение Джона начало швырять по внутреннему пространству капсулы. Броня «Мьёльнир» вошла в режим гелиевой блокировки, когда спасательный аппарат вырвался наружу из облака пламени и металла, в которое превратился корабль Ковенанта.

Глава 4

7 марта 2526 г., 08:40 (по военному календарю)

Крейсер ККОН класса «Отважный» «Эверест»

Переходная зона дальнего космоса, система Диницы

Лифт сделал первую остановку, и двери открылись в проход двойной ширины, с идеально надраенным полом и свежепокрашенным потолком. На переборках светились голографические портреты великих флотоводцев в натуральную величину, начиная с Фемистокла и Лисандра. Напротив лифта стояли двое часовых, облаченных в служебную парадную форму и вооруженных штурмовыми винтовками MA5B.

Штаб-сержант Эйвери Джонсон отступил к задней части кабины, освобождая место для новых пассажиров, и принял соответствующую стойку на случай, если те окажутся офицерами. Так оно, скорее всего, и будет, поскольку на флоте не принято выставлять вооруженных людей для охраны проходов к палубам экипажа. Еще более красноречивым оказался аромат, доносящийся из коридора. Ответственным за системы вентиляции не хочется, чтобы офицеры с мостика снимали с них стружку за плесень в трубопроводах и забитые фильтры очистки воздуха.

Но никто больше не вошел. Часовые удостоили Эйвери взглядом, однако никак иначе не отреагировали на его присутствие. Двери оставались открытыми, давая ему время изучить голограмму напротив лифта, расположенную между охранниками. Та демонстрировала корейского воина с остроконечной бородкой, в коническом шлеме и кольчуге до колен. Штаб-сержант не узнал корейца, но строка внизу гласила, что это адмирал Ли Сунсин, известный тем, что, имея под началом всего тринадцать кораблей, в 1597 году сокрушил японскую флотилию из ста тридцати трех кораблей в битве при Менняне.

Эйвери надеялся, что в ККОН есть адмиралы вроде Ли Сунсина. Расклад, вставший перед человечеством, куда хуже, чем десять к одному.

Спустя мгновение штаб-сержант сообразил, что лифт остановился вовсе не для приема новых пассажиров. Эйвери бросил взгляд на панель управления и понял, что прибыл на девятнадцатый уровень – в пункт назначения, выбранный для него, когда его сопроводили в кабину. Тогда он не заметил, что уровни с тринадцатого по двадцатый доступны лишь при биометрическом сканировании большого пальца. Попасть на уровни с первого по двенадцатый можно было с помощью простой сенсорной панели. Еще один сканер большого пальца отмечал уровень ангарной палубы, после чего вновь шли сенсорные панели, открывающие доступ к палубам с первой по тридцатую.

Эйвери бывал на борту достаточно крупных кораблей и знал, что это стандартная планировка. Ангарная палуба всегда считается нулевой. Все, что выше ангара, является «уровнем», возрастающим настолько, насколько это нужно, начиная с первого. Ниже ангара идут «палубы»: первая, вторая, третья и так далее. Чего штаб-сержант не знал, так это того, почему его послали на командный уровень одного из крупнейших кораблей военно-космических сил ККОН.

Три минуты назад Эйвери сошел с посадочной рампы транспортного шаттла на палубу ангара величиной с небольшой городок. Все еще сонный и дрожащий после трехнедельного прыжка через пространство скольжения, штаб-сержант мало походил на прежнего красавца. Черные усы, которые он коротко стриг, стали неопрятными и колючими, коричневая кожа стянулась и зудела.

Внизу у рампы его ждала женщина со знаками различия лейтенанта и значком «Начальник ангара» поверх кармана.

– Штаб-сержант, вид у вас, как у того, что я недавно соскребла с каблука. – Она была высока и широка в плечах, мускулиста; губы с темным блеском, а светлые волосы собраны в пучок. – Вы что, пили?

– Хотелось бы, мэм. – Эйвери встал по стойке смирно. – Это похмелье от криоконсервации. Меня вытащили из спальной камеры пять минут назад.

Лейтенант сморщила нос.

– Это объясняет запах. – Она отвернулась и поманила пальцем. – Сюда, морпех.

Эйвери прошел за ней триста метров к лифтовому холлу. Сунув руку в открытую кабину, лейтенант нажала на контрольную панель и пригласила его внутрь.

– Добро пожаловать на борт, штаб-сержант.

В голове у Эйвери было так мутно, что он забыл спросить, куда летит или хотя бы на каком корабле очутился. Вначале ему было предписано присоединиться к одиннадцатому разведывательному батальону военно-морских сил на Неос-Атлантисе, а оттуда отправиться на борьбу с пришельцами на Внешних колониях. Но вместо пробуждения на орбите над знакомой изумрудной планетой он очнулся от криосна на борту транспортной шхуны ККОН «Сантори», в самом центре крупного боевого флота, находящегося так далеко в глубоком космосе, что Эйвери даже не мог сказать, какая звезда ближе всего.

Первой мыслью было, что одиннадцатый разведывательный покинул Неос-Атлантис раньше времени, а транспортник Джонсона перенаправили, чтобы присоединиться к батальону по пути. Теперь оставалось только догадываться. Обычно, когда штаб-сержант морской пехоты прибывает на корабль, чтобы служить в боевом подразделении, его не посылают на командный уровень.

– Что-то не так, сержант Джонсон? – наконец спросила охранница слева.

– Возможно. – Эйвери слегка удивился обращению по фамилии, поскольку не видел, чтобы взгляд собеседницы опускался на его нагрудный бейдж. – Где я?

– Командная палуба. – Старшина второго класса была привлекательной: бледная кожа, карие глаза, короткие красные волосы, едва видимые под бело-синей фуражкой-панамой. – Думаете, мы надели парадку ради вас?

– И мысли не было. – Похоже, Эйвери все-таки попал по адресу. Выйдя из лифта, он спросил: – Что это за корабль?

Женщина прищурилась и глянула на бейдж – удостоверилась, что разговаривает именно с Эйвери. А затем сказала:

– Вы на борту сверхтяжелого крейсера ККОН «Эверест», флагмана вице-адмирала Престона Коула, командующего боевой группой «Рентген».

Черт! Двадцать лет назад Престон Коул был выдающимся военачальником, пока Управление флотской разведки не выяснило, что его вторая жена – шпионка мятежников, и не вынудило его уйти в отставку. В следующие несколько лет гуляли сплетни о паре коротких браков и горьких разводов, и Эйвери помнил что-то о долгом стационарном лечении с двойной пересадкой органов. Если КОМФЛОТ возвращает таких, как Коул, и вверяет им командование фронтовыми боевыми группами, ККОН находится в еще большей беде, чем думал Джонсон.

Хмыкнув, штаб-сержант спросил:

– Зачем я здесь?

– Без понятия. – Окинув его с головы до пят, женщина изогнула бровь. – Могу сказать, что в вас есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Эйвери не был уверен, флиртует она или отталкивает его. Но выяснить это – не проблема, ведь они оба из сержантского состава. Улыбнувшись, он сказал:

– Можно это обсудить за чашкой кофе.

Она тоже улыбнулась:

– Сперва примите душ.

Второй охранник, гладко выбритый старшина третьего класса с пухлыми щеками и светлыми волосами, откашлялся.

– Сержант Джонсон, терпение – не то качество, которым славятся адмиралы. Возможно, будет разумнее договориться о свидании со старшиной Ананьос на выходе.

Эйвери взглянул на Ананьос и виновато развел руками, а затем посмотрел, куда указывал пухлощекий: вдоль коридора с голографическими портретами дюжины флотоводцев древности. В конце он разглядел ряд двустворчатых дверей. На двери слева крупная медная табличка: «Честер У. Нимиц». На двери справа – табличка, обозначающая защищенный конференц-зал.

– Сынок, ты сейчас адмиралов упомянул во множественном числе?

– Верно, сержант.

– Этого-то я и боялся, – тяжело вздохнул Эйвери.

Гадая, что он сделал не так на этот раз, штаб-сержант подхватил свой вещмешок и направился к дверям. По пути ему встретились портреты Марка Агриппы, Оливера Хазарда Перри и Исороку Ямамото. Первый спас Рим в сражении при мысе Акций, второй закрепил контроль над озером Эри в ходе англо-американской войны 1812–1815 годов, а третий разгромил тихоокеанский флот США в Перл-Харборе. Если повезет, их призраки окажутся среди адмиралов, ожидающих в зале, посвященном Нимицу. Престону Коулу пригодится любая помощь в войне с Ковенантом, течение которой пока оставляет желать лучшего.

Когда Эйвери приблизился, двери разошлись в стороны. За проемом стоял при параде молодой энсин с крепко сжатыми челюстями и сцепленными за спиной руками. Штаб-сержант вошел в прямоугольное помещение с зоной ожидания с одной стороны и камбузом – с другой. Опустив вещмешок, он встал по стойке смирно и отдал честь.

– Штаб-сержант Эйвери Джонсон прибыл по… – Он запнулся, поняв, что ему ничего не было приказано, и закончил: – По указанию.

Энсин ловко козырнул в ответ и потянулся за сумкой Эйвери.

– Позвольте убрать это за вас, сержант. Здесь вы точно не разместитесь.

– Благодарю, сэр. – Эйвери позволил энсину взять вещмешок и добавил: – Личное оружие там, разряжено и зачехлено.

– А вы подготовились, морпех. Могу предложить вам что-нибудь из камбуза? Кофе, сэндвич?

Эйвери покачал головой и сказал:

– Спасибо, ничего не надо. Разве что найдется нейтрализатор запаха. Я прямиком из криокамеры.

Энсин – на нагрудной табличке у него было написано «А. Тишлер» – ухмыльнулся.

– Ни за что бы не догадался. – Он положил вещмешок за прилавок и достал из холодильной камеры для напитков бутылку «Режювероля». – Не волнуйтесь, они знали, что к чему, когда велели лейтенанту Руте отправить вас прямиком к себе.

– А что за спешка? – спросил Эйвери. – Никто не удосужился сказать, что я тут делаю.

– Хотел бы знать, сержант. – Вручив бутылку Эйвери, Тишлер подошел к двери и приложил большой палец к биометрическому сканеру. – Приветствие можете опустить. Они уже знают, кто вы.

Дверь скользнула в сторону. Войдя в просторную комнату с голографической звездной картой с одной стороны и столом для собраний с другой, Эйвери вытянулся и отдал честь. У дальнего конца стола сидели двое седых мужей с тремя вице-адмиральскими звездами в петлицах. Один, лет пятидесяти, с осунувшимся лицом, был в белой военной форме без кителя, с именем «П. Дж. Коул» на грудном кармане. Второй, тоже со впалыми щеками, носил синий камуфляж без нашивок, фамильной плашки и знаков различия – не вполне тонкий намек на его принадлежность к УФР и на то, что шутить с ним не стоит.

Напротив них расположилась стройная женщина в белом лабораторном халате. К Эйвери она сидела спиной, так что он мог судить о ней только по темно-русым волосам, подстриженным до воротника, и полному отсутствию страха перед вице-адмиралами. Напротив, она тыкала пальцем в их сторону и поучала, как нерадивых школьников.

– …не может победить врага, которого не понимает, адмирал, – говорила она. – Нужно попытаться снова.

– А толку? – проворчал адмирал из УФР. – Вы сами говорили, что может пройти год, прежде чем Материальной группе удастся понять инопланетные технологии.

– Войны редко укладываются в один год.

– Эта может стать исключением, доктор Халси. – Продолжая говорить, Коул отдал честь Эйвери и указал на пустое кресло во главе стола. – Сейчас у ККОН есть два варианта выбора: один гиблый, а другой скверный. Или мы атакуем врага немедленно и растеряем флот в заведомо проигрышных битвах, или сосредотачиваемся в опорных пунктах, позволяя врагу остекловать все остальное.

«Остекловывание» было относительно новым, но уже чересчур знакомым словом для Эйвери. Под ним понимались результаты вражеской плазменной бомбардировки, которая так раскаляет поверхность планеты, что кремний, повсеместно распространенный в коре, плавится до состояния стекла. Это любимый способ Ковенанта превращать человеческие миры в мертвые пустыни.

– Мне кажется, ответ очевиден, – сказала Халси. – Мы соберемся на укрепленных базах. У Ковенанта уйдет по меньшей мере два года на обнаружение всех наших незащищенных миров, а к тому времени Материальная группа воспроизведет…

– Кэтрин, КОМФЛОТ не может так поступить, – прервал адмирал УФР. Он имел в виду флотское командование, координирующее боевые действия всего космического флота ККОН. – Это же сотни брошенных на произвол судьбы планет. Мы обречем миллиарды колонистов на плазменное сожжение.

– А если выступите раньше времени, то потеряете флот и все равно оставите без защиты сотни миров. – Женщина прервалась, взглянув, как Эйвери занимает указанное кресло, после чего продолжила: – Думаю, вице-адмирал Стэнфорд, вам нужно заставить КОМФЛОТ понять это. Вы не сможете спасти людей, пока я не дам необходимые средства для борьбы.

Эйвери неподвижно сидел в кресле и гадал, что за нелегкая привела его сюда. Он никогда не слышал ни о Материальной группе, ни о докторе Кэтрин Халси, ни о вице-адмирале УФР Стэнфорде – и это, в лучших традициях секретных служб, означало, что ему и не полагалось слышать. Но еще больше сбивало с толку то, что оба адмирала говорили с Халси так, будто она на равных участвовала в принятии решений.

Это совсем уже абсурдно. Штаб-сержант, сидя рядом с доктором, понял, что она даже не военная. Под лабораторным халатом скрывался облегающий комбинезон, у которого имелось больше общего с этим халатом, чем с мундиром, а в пронзительном взгляде голубых глаз сквозило упрямство, которое из любого рекрута в учебке вышибают за первую же неделю.

Секунду спустя Коул, наклонившись вперед, положил локти на стол.

– Аргумент принят, доктор Халси, – сказал он. – Но если КОМФЛОТ решит следовать вашему плану…

Эйвери фыркнул, потрясенный столь диким утверждением, и с трудом сглотнул, когда в его сторону повернулись три головы.

– Прошу прощения. – Он тряхнул бутылкой, полученной от энсина Тишлера. – Поперхнулся.

Стэнфорд осклабился. Коул, едва заметно нахмурившись, оглянулся через стол, а Эйвери задумался, насколько же заржавели инстинкты вернувшегося из отставки адмирала, раз он решил рассмотреть план Халси. Как только ККОН начнет бросать планеты и сосредотачиваться вокруг опорных миров, на Внешних колониях вспыхнут массовые мятежи и ККОН придется воевать на два фронта. Не говоря уже про миллиарды погибших гражданских. Ни один командир не может принять такой жертвенный расклад.

Но Коул, похоже, вознамерился осуществить эту идею.

– Предположим, мы убедим КОМФЛОТ следовать вашему плану, доктор Халси. Тогда как мы можем быть уверены, что чужаки ударят в первую очередь по незащищенным целям? Почему бы не уничтожить наши опорные пункты, а уже затем на досуге не отыскать и не ликвидировать беззащитные миры?

– Едва ли это эффективная стратегия вторжения, – ответила Халси. – Наверняка они предпочтут крупномасштабное наступление – обход укрепленных секторов для обеспечения легких побед и захвата вражеской территории и последующее подтягивание мощных резервов для методичного подавления опорных пунктов. Это вообще самая оптимальная стратегия с тех пор, как Оскар фон Гутьер применил ее в операции «Михаэль» в тысяча девятьсот восемнадцатом году.