Текст книги "В плену сердца"

Автор книги: Тори Майрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4

Николина

Две недели спустя

Гром. Дождь. Серость.

Стандартный комплект рокфордской погодки, которая после аномального солнцепёка в мае решила начать первые дни лета со своей обычной атмосферы дождливой осени. Этого следовало ожидать. Надолго солнце в наших краях никогда не задерживалось. Но должна признать: в миллион раз приятней наблюдать за зигзагами молний, сверкающих в чернильной пелене туч, и резво скатывающимися по стеклу каплями, когда ты нежишься в огромной пенистой ванне и прямо в ней же поедаешь третий кусок кряду изумительно вкусного карамельного торта.

В моей личной просторной стильной уборной тепло, чисто, обалденно пахнет маракуйей. На фоне тихо играет джазовый соул, ароматические свечи добавляют уюта. Рядом на полочке лежит невероятно интересный роман, от которого я не могла отлипнуть полночи, и планшет с волшебной программой. С её помощью я в любой момент могу сменить дождливую хмурость за окном на яркую, завораживающую картинку из самых потрясающих мест мира.

Да… Вот что теперь занимает мою повседневность в заточении четырёх стен: много вкусной еды, расслабление в ароматной водичке, любимая музыка, книги, созерцание наипрекраснейших достопримечательностей, чудес света и природных ландшафтов, а также просмотр популярных сериалов на Netflix. Сплошной пассивный отдых, который был мне крайне необходим, чтобы оправиться после продолжительного недоедания, недосыпа, пребывания в вечно переутомлённом состоянии и огромного количества всевозможных физический повреждений.

Прошло относительно немного времени, но от мешков под моими глазами и след простыл, цвет лица наконец-таки пришёл в норму, здоровый румянец украшает щёки, которые больше не впадают, как у больных анорексией, а тело приобрело более округлые формы и практически полностью избавилось от синяков и ран.

Вот что значит не иметь никаких стрессов, проблем, тревожных мыслей, целыми днями чилить, лёжа на удобной кровати, вкусно, обильно питаться и ни о чём не переживать. А я в самом деле ни о чём не переживаю. В голове такое спокойствие, какого ещё никогда не было, тело полностью удовлетворено, а в душе… там тоже полное затишье, которое я планирую любыми способами сохранять до самого последнего дня пребывания на крючке у Харта.

В общем, неплох мой плен, совсем неплох. Грех жаловаться, не так ли?

Хотя мне и в голову не приходит жаловаться, ведь, несмотря на принудительное пребывание в заточении, я за всю свою жизнь столько не отдыхала, не спала и не посвящала времени себе любимой, сколько сделала это за минувшие восемнадцать дней.

Да, я в самом деле их считаю, прям, как выброшенная из морской стихии на необитаемый остров героиня. Правда, нахожусь я в комфортабельном пентхаусе на небесной высоте, а не в забытом Богом месте, но тем не менее с каждым днём всё больше складывается впечатление, будто так оно и есть.

После бурной, самозабвенной и меняющей мою память ночи с Хартом моими единственными визитёрами были немногословная домработница Сьюзен, трижды в день приносящая мне потрясающе вкусные блюда, и врач, который проверил моё женское здоровье и общее физическое состояние.

Всё! Сам Адам ко мне так ни разу и не пришёл. Ни разу!

Почему? Вообще не в теме. Хочу ли я узнать ответ? Да как-то не особо. Мне абсолютно безразличны причины его тотального игнорирования моей персоны. Занят на работе? Трахает других? Всё ещё злится? Или таким образом в очередной раз наказывает меня, заставляя быть в гордом одиночестве не только днями, но и ночами? Без разницы! Просто ровно. И не появись у меня корыстной цели для встречи с ним, только радовалась бы его отсутствию. Но поскольку она-таки появилась, мне необходимо встретиться с Хартом как можно скорее.

Что за цель, спросите вы?

Банальная до примитивности: доставить ему удовольствие любыми известными мне способами, чтобы после суметь убедить Харта расширить границы моей люксовой «клетки» и, возможно, даже выпустить погулять.

Здесь пусть и имеется достаточное количество способов, как скоротать мои затворнические будни, однако стены этой спальни всё-таки начинают надоедать мне и опускать общий настрой на несколько градусов ниже. А мне совсем не хочется из-за продолжительного безделья в закрытом под замок помещении доводить своё безмятежное состояние до вялой апатии.

Как и любому человеку, мне жизненно необходима обычная смена декораций, общение с другими людьми или хотя бы просто выход на улицу. Я же в этой комнате будто отделена от всего мира: телефон есть, но пароля от wifi нет, на планшете – та же проблема, а из моего единственного источника коммуникации Сьюзен так себе собеседник получается: ответы односложные, вопросов нет, заинтересованности в беседе – тоже.

Да и бог с ним с этим общением и желанием узнать, что там творится в мире. Мне просто-напросто воздуха свежего глотнуть хочется, а эти сверхумные окна, чтоб их, не открываются. Прикиньте? Они имеют дохренища всяких наворотов, но элементарно открыть их, чтобы впустить в комнату дождливую сырость, нельзя. Удивительно! И смешно. Хотя нет, не смешно. Удушливо. Мне уличный воздух нужен, а Адам во всех смыслах обеспечил мне полную изоляцию от внешней среды.

И, казалось бы, что ты ноешь, Анна, сиди в шикарных апартаментах да настраивай необходимую температуру и влажность с помощью климат-контроля, да только терпеть даже столь незначительные неудобства – это идиотская привычка другой моей стороны, вечно любящей страдать и забивать на свои «хотелки».

Почему я должна мучиться, если я с лёгкостью могу улучшить условия своего пребывания здесь? С какой такой стати мне не получить желаемое? Не вижу совершенно никаких причин, поэтому при первой же возможности мне будет необходимо постараться хорошенько порадовать своего господина, дабы получить его благосклонность и разрешение на выход из дома.

И вот честно: говорю об этом и нисколечко не злюсь, не раздражаюсь и не испытываю омерзения. И это абсолютный кайф – воспринимать поклонение Харту как обычную работу, а настойчивое стремление сделать ему приятно – как необходимость в достижении своих целей.

Он хотел покорную, хорошую девочку для траха – он её, несомненно, получит. Никаких пререканий, возражений и попыток вступить в спор больше не будет. Всё это бессмысленно, и другая версия меня это понимает и безоговорочно принимает, а дикую, буйную Николину со всей сумасшедшей смесью противоречивых чувств к Адаму и долголетней любовью к Остину я оберегаю в непроницаемом бункере. Там она не ощутит на себе ни одного из моих будущих действий и поступков. Я уж позабочусь, чтобы она ничего не почувствовала и ни за что не выбралась раньше времени наружу.

В отличие от неё, в Адаме я вижу не сексуального мужчину, дурманящего своей мистической силой и затрагивающего самые глубинные струны души, а такой же неодушевлённый предмет, какими видела для себя каждого клиента в «Атриуме», и какой, по сути, являюсь я сама, поэтому выполнять все его приказы по высшему разряду, при этом ничего не чувствуя, будет легче лёгкого. Главное – постоянно сохранять защитные стены целыми и невредимыми – и тогда у меня всё получится.

Я выдержу. Я справлюсь. Я освобожусь. И стану счастливой.

Никогда прежде мне не приходилось абстрагироваться от всех душевных терзаний и телесных ощущений дольше рабочей ночи, но я почему-то уверена, что мне не составит особого труда справляться с этой задачей так долго, сколько мне того потребуется, ведь ситуация на сей раз кардинально иная.

Мужики в «Атриуме», лапающие меня без остановки, вызывали только отвращение. Адам же своей попыткой изменить мою память зародил во мне настолько сильный страх, ненависть и желание не допустить сей ужас, что вот уже сколько дней подряд я не чувствую абсолютно никакого напряга в удерживании своего непонятного «щита». Осталось лишь узнать, как дело пойдёт непосредственно во время общения с самим Хартом. И надеюсь, мне уже совсем скоро удастся это проверить.

Ещё полчаса покиснув в горячей воде, я смываю с себя душистую пену и выбираюсь из ванной. Питаю всё тело маслом, дивно пахнущим экзотическими цветами и покрывающим кожу мерцающими бронзовыми частичками. Лицо оставляю без грамма косметики – в отдохнувшем, здоровом виде оно и так мне кажется вполне прекрасным.

Вхожу в свою личную гардеробную, забитую под завал брендовой одеждой и аксессуарами. Надеваю один из многочисленных пикантных комплектов нижнего белья с не менее соблазнительным шёлковым платьем и до идеальности выпрямляю волнистые, слегка пушистые волосы.

Никогда так не делала, а, наоборот, закручивала их в крупные спирали, но сейчас почему-то моё нутро требует хоть каких-то перемен в образе. Да и другой мне так больше подходит. Выглядит более дерзко, что ли. Мне нравится. Зачёт!

А затем я такая вот вся красивая, благоухающая, соблазнительная и готовая во всеоружии весь день смиренно жду звонка или прихода Адама домой, надеясь, что, может быть, именно сегодня он решит вспомнить о моём существовании.

Вновь читаю книги, смотрю несколько эпизодов «Отчаянных домохозяек», занимаюсь растяжкой, чтобы хоть немного размять непривыкшие к отсутствию физической нагрузки мышцы. И вот так чудо!.. Внезапно слышу приближающиеся к моей комнате шаги, предельно точно зная, что на сей раз Сьюзен ко мне идти не может.

Женщина заранее оповестила, что на пару часов отлучится за покупками. Это точно не она идёт ко мне, а значит…

Неужели мистер Харт наконец соизволил ко мне явиться?

Ловко поднимаюсь с шпагата, подправляю платье и подбегаю к зеркалу, чтобы проверить свой внешний вид. Убедившись, что по-прежнему выгляжу чертовски сексуально, грациозно заваливаюсь на кровать, где якобы с интересом продолжаю читать книгу.

Секунды идут, я вся в предвкушении встречи со своим ключиком от клетки, да только вот же непруха: долбаный ключик что-то совсем не торопится попасть в мои ручки. Судя по звукам шагов в коридоре, мой запропастившийся босс движется не по прямой, а будто бы какой-то извилистой змейкой, сопровождая свой хаотичный путь шумом открывающихся дверей соседних комнат.

Адам там набухался в хлам, что ли, и забыл, в какой спальне я нахожусь? Очень надеюсь, что его тормознутому путешествию до меня есть другое объяснение, потому как вдрабадан пьяный Харт в мои планы точно не входит – это попахивает работой без поощрения, что меня вообще не воодушевляет.

Я его, значит, сейчас ублажу, так сказать, высосу билет на улицу, а он потом проспится и заявит, мол, ничего не помню. Вот уж совсем не хочется подобного сценария. Но ладно. Как будет, так будет… Разберёмся.

Отбрасываю книгу в сторону, поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Прислоняю к ней ухо, напрягаю слух, желая чётче расслышать шумы, доносящиеся в коридоре. Но там всё те же шаги и всё те же звуки открывающихся дверей спален.

Может, мне его позвать стоит? Услышит зов и сразу же сумеет найти выход из дебрей леса, в которых он как будто бы там заплутал?

– Адам?! – вскрикиваю я, и за дверьми мгновенно воцаряется тишина. – Адам, я вообще-то здесь! Ты потерялся в своих гигантских хоромах или просто запамятовал, где я нахожусь?! – добавляю с усмешкой и остаюсь без ответа.

Лишь неторопливые шаги всё-таки добираются до нужного места. Ручка моей двери тут же начинает дёргаться, но не позволяет долгожданному гостю войти внутрь.

Да уж… Он точно нажрался!

– Похоже, о том, что ты держишь меня в заточении, ты тоже напрочь забыл, – протяжно выдыхаю, покачивая головой, и следом вздрагиваю всем телом от неожиданности, когда вместо низкого мужского тона слышу недоумённый девичий голосок:

– Какого чёрта Адам держит тебя в заточении, Николина?

Вот тут я в нехилый ступор впадаю. Такого поворота никак не ожидала. Даже зависаю на пару десятков секунд в усердных попытках по голосу идентифицировать личность девчонки, которая определённо меня знает.

– Эй! Ты меня слышишь? Ты почему взаперти сидишь? Что это еще за приколы такие? – не на шутку озадачивается она.

И не без основания, ведь это никакие не приколы, а моя новая реальность на ближайшие… хренову тучу времени.

– Николина! Ты чего замолкла? Почему он тебя закрыл? У тебя там всё в порядке?

А теперь девчонка заметно пугается, повышая громкость голоса, тем самым позволяя мне наконец сообразить, кто стоит по ту сторону двери.

Камилла Лоретти… или сейчас уже правильней говорить: Камилла Харт.

Что она тут вообще забыла? Кого-кого, а её я точно не ожидала здесь хоть когда-либо встретить. И вот уж совсем не думаю, что неожиданное появление девчонки благоприятно скажется на мне.

Харт, без сомнений, не придет в восторг, если узнает, что я разболтала его нежеланной сестрёнке о наших с ним особенных секс-недоотношениях. А лишний раз злить его – никак не в моих интересах, поэтому…

– У меня всё отлично, Мил, не переживай! Я просто удивилась услышать тебя. Как ты здесь оказалась? – с деланным радушием интересуюсь я, решая попытаться увести её от ненужной темы.

– Как-как? На лифте поднялась. Другой вопрос – что тут делаешь ты?

Блин! Не получилось! А ну-ка попытка номер два.

– На лифте? И тебя так просто пропустил охранник?

– Не просто, но пропустил. Сначала выкинуть меня хотел из здания, но, когда увидел в моих документах фамилию Харт и услышал, что я пришла дожидаться возвращения брата с работы у него дома, мигом изменил своё отношение, – с возмущением рассказывает Милла. – Но ты, давай, не увиливай от ответа. – Эх… А так хотелось. – Что случилось? Почему твоя дверь закрыта? Ты можешь её открыть со своей стороны?

Ха! Могла бы – уже давно бежала отсюда так, что только пятки сверкали бы.

– Нет, не могу, но ты не переживай – Адам скоро вернётся с работы и откроет. Тут просто с замком что-то произошло. Заклинило механизм или нечто вроде того.

– А почему ты сказала, что он держит тебя в заключении? – с недоверием спрашивает Милла.

– Когда Адам сегодня с утра уходил, так неудачно хлопнул дверью, что замок глюканул – они в апартаментах все электронные. И вот так я тут нечаянно застряла на целый день. Чем тебе не заточение? – добавляю голосу озорные нотки, надеясь, что она поверит.

– Точно?

– Ну, естественно. Ты что же, думаешь, он меня здесь, как в тюрьме, ежедневно держит? – вот сейчас я искренне усмехаюсь.

– Нет, конечно, нет… Но… почему ты мастера не вызвала?

– Я телефон где-то в доме оставила.

– А компьютер?

– Его у меня нет. Только у Адама в кабинете.

– А прислуга?

Уф… вот же заноза!

– Представь себе, именно сегодня домработница взяла отгул. И тоже должна вернуться домой только в ближайший час. Так что мне повезло, так повезло, – преспокойно вру я, будто заранее готовила ответы.

Хоть в чём-то мы схожи с моим альтер-эго. Искусно врать – наша единственная общая способность.

– Да уж! Не то слово. Я бы повесилась, если бы меня оставили на целый день в закрытой комнате.

Даже не сомневаюсь – этой торпеде всегда был необходим простор, свобода и движение.

– Помню, в детдоме за непослушание меня именно так и наказывали: запирали в маленькой пустой комнатушке на несколько суток. Прям, как в карцере. Без окон и света. Только еду приносили с водой, и всё. Это было кошмарно. На всю жизнь запомню этот ужас и суровое лицо моей воспитательницы, которая делала это со мной, – с неприкрытой злостью рассказывает Милла и замолкает, как предполагаю, застревая в неприятных воспоминаниях.

Вот только её негатива мне сейчас не хватало.

– Так, а что ты тут делаешь? И почему по соседним комнатам шастала? – желая вернуть Камиллу в её привычный жизнерадостный режим, задаю весьма интересующий меня вопрос.

– Я?.. Так я… это… Адама искала… Думала, может, он уже пришёл домой, – неуверенно мнётся она, что кажется мне до жути странным.

– Адама? Зачем?

– Поговорить.

– О чём?

– О кое-чём важном.

– О чём кое-чём важном? – с улыбкой любопытствую я.

Настала моя очередь допытывать её.

– Это тебя не касается, – выпаливает она.

На сей раз уверенно и твёрдо, отчего мне становится лишь любопытней.

– Неужто со страшим братом решила подружиться? – прислонившись спиной к двери, выдвигаю резонное предположение.

– Нет… Ну… точнее, это тоже было бы неплохо сделать, но в первую очередь не для этого.

– А для чего? – не сдаюсь я.

А вдруг во второй раз прокатит?

– Я же сказала, Ники, это тема тебя не касается.

Не прокатило. Но попытка не пытка. Ничего не потеряла.

– Ты не знаешь, когда Адам вернётся со встречи? – спрашивает Милла, и по шуршанию с той стороны понимаю, что она тоже прислонилась к двери.

– Со встречи?

– Да, я ездила к нему в офис, и его секретарша сказала, что он уехал на важную встречу, а после в офис уже не вернётся. И так как он завтра покидает Рокфорд, у меня не оставалось других вариантов, как прийти сюда и ждать его возвращения.

– Завтра покидает Рокфорд?

Вот так новости нежданные приплыли!

– Ну да, возвращается в Нью-Йорк. Почему ты так удивляешься? Разве ты не была в курсе? Вы же с ним встречаетесь? Или уже живете вместе, я правильно понимаю?

Не совсем правильно, Камилла, но тебе об этом знать не стоит.

– Да, конечно я знала об этом. Я же с ним лечу.

Наверное, лечу, если он не забудет меня здесь, как какую-то собачонку.

– Просто не заметила, как дни пролетели. Я думала мы уезжаем на следующей неделе, а оказывается, уже завтра!

Удивление в моём голосе всё сильнее закрашивается восторгом, стоит только подумать, что уже завтра, возможно, я не просто выберусь из этой комнаты, но и отправлюсь в один из самых крутейших городов мира.

Моё настроение только что взлетело ввысь, как тот самый частный Боинг, на котором мы непременно завтра полетим.

– Здорово! Завидую тебе. По-хорошему, конечно же… Я тоже не прочь куда-нибудь выбраться из Рокфорда, – мечтательно вздыхает Камилла.

– А почему ты этого до сих пор не сделала? Как-никак, ты же новоиспеченная дочь самого Роберта Харта. Неужели не можешь выклянчить у папки путёвку в какое-нибудь теплое экзотическое местечко?

– Я же несовершеннолетняя. Я не могу никуда лететь одна.

– Так в чём проблема? Бери старика собой, и отправляйтесь вместе греть косточки на Сейшелы или Гавайи.

Я бы с превеликим удовольствием сейчас оказалась бы под палящим солнышком на белоснежном песочке.

– Он не может, – сдержанно произносит она, но мне удаётся уловить грусть в её голосе.

– Почему?

– Потому что ему сейчас не до путешествий, – Милла на мгновенье замолкает.

По какой причине – не знаю, но совсем скоро она, тихонько вздохнув, добавляет:

– Он с головой ушёл в работу благотворительного фонда.

– Понятно, – тихо фыркаю я. – Отец с сыном – два сапога пара. Работа – их всё.

– Да… это точно, – соглашается девчонка вновь как-то уж очень грустно, зарождая во мне праздный интерес развить эту тему дальше, но, увы, не получается.

Уже в следующий миг раздаётся звон её смартфона, и она резко отстраняется от двери.

– Черт!

– Что такое?

– Ничего… Просто Роб звонит.

– Ты забыла, на какую кнопку нажимать, чтобы ответить?

– Нет… Нет… Сейчас отвечу… Подожди…

Да куда ж я денусь-то? Ждать – это вообще моё второе имя в последние недели.

Она отходит дальше от моей комнаты и лишь тогда отвечает на вызов, вынуждая моё ухо намертво прирасти к деревянной поверхности и по максимуму навострить слуховые рецепторы.

– Да, Роб… Да… Нет… Я скоро буду… Нет… Не злись… Да… Откуда ты знаешь? – немалое удивление с крупицей страха сменяется протяжным выдохом. – Я же просила не следить за мной! Что за недоверие такое?! – а сейчас её напряжённый тон наполняется знакомой мне злостью.

Подумать только! Выходит, Адам действительно точная копия своего папашки – тот тоже, оказывается, любитель приставлять к людям слежку.

– Да… Я здесь… Ну и что?.. Его дома нет… Не переживай… Я ничего не сделала, а просто принесла ему свой подарок… Да… Да… Что? Ты уже внизу?.. Но… Ладно… Да, поняла… Спускаюсь… Да! Роб! Сейчас же спускаюсь! – Камилла отключает звонок и сдавленно ругается, посыпая Роберта нелицеприятными словечками.

– Что-то случилось? – напоминаю о своём существовании.

– Нет, ничего, – отвечает Милла, но её резкий, нервный тон говорит об обратном.

– Уверена? Роберт тебя там не обижает? Ваш разговор мне показался не совсем дружелюбным.

– Нет, всё хорошо. Правда. И, конечно, Роб меня не обижает, а скорее наоборот – чересчур усердно опекает. Из-за этого и так сильно бесит.

Ох, как же мне это знакомо! Излишняя опека Остина меня годами прямо-таки душила, как удавка.

При воспоминании о нём я непроизвольно прислоняю руку к груди, чувствуя странное колебание между рёбер. Секундное, но крайне ощутимое, человеческое, душевное, мать его, – и это нехорошо. Ой, как нехорошо. Такая слабость мне не свойственна, но очень даже присуще Николине. Так что никаких больше мыслей о Риде – ни к чему мне они. Подобные внутренние реакции позволять ни в коем случае недопустимо.

– А что за подарок ты принесла? – бросаю ещё один вопрос, чтобы быстрее отвлечь себя от запретной темы.

– Что? – недоумевает она.

Я будто вновь её из своих размышлений вытянула. Всё-таки с этой девчонкой сегодня происходит нечто странное. И как же здорово, что мне по барабану.

– Ты сказала Роберту, что принесла какой-то подарок. Что это? Или это тоже секрет?

– А-а, нет, не секрет. Я нарисовала картину. Думаю, и тебе она тоже понравится. Я её у входа оставила, надеюсь, вы возьмёте её с собой в Нью-Йорк. Я очень старалась. Впервые по памяти рисовала, – сообщает Милла, возвращаясь к моей двери. – Слушай, мне нужно бежать, а то Роб ещё сильнее разозлится. Но давай, может, я вызову мастера? Пусть замок посмотрит. Зачем Адама ждать? Неизвестно, сколько тебе ещё взаперти сидеть придётся.

– Нет, не стоит. Он меня тут запер, так что пусть сам и вызволяет.

– Ах, поня-я-ятно. Сексуальные ролевые игры устроите? – ошарашивает своим предположением девчонка. – Принц спасает заточённую принцессу, а она его за это великодушно благодарит?

Этой фразой она доводит меня до раскатистого, громкого смеха.

– Принц? Адам? – сквозь хохот выдавливаю я. – Ну ты, Мил, как скажешь, так хоть стой, хоть падай.

Что я и делаю, скользя спиной по двери вниз.

– А что? Разве это не так? Адам же такой… Такой… Ох… Такой…

Жестокий?

Безэмоциональный?

Козлина эгоистичный?

– Он такой красивый, высокий, сильный, сексуальный… обалденный! Просто мечта! – с благоговейным придыханием выдаёт Камилла.

Девонька, как же ты собиралась с ним важные разговоры вести, если расплываешься в кашицу от одного только произношения его имени? Ей богу, смешная.

– Да уж! Адам та ещё мечта, – усмехаюсь я, но Милла не улавливает моего сарказма.

– Тебе так повезло, Ники! Наверное, это невероятно – быть любимой таким мужчиной! – восторженно блеет она, продолжая меня изрядно забавлять своими фразами.

Как быть любимой таким мужчиной – мне неизвестно, зато как быть им затраханной до полной потери пульса – очень даже.

– Как и мне хочется нечто подобного!

Тсс… Мил, поосторожнее с желаниями.

– Так хочется безумных эмоций и приключений! Хочу встретить своего красавчика, который смотрел бы на меня так же, как Адам смотрит на тебя. Я частенько мечтаю, чтобы мой герой втайне ото всех взобрался ко мне в спальню и всю ночь напролёт любил бы меня – нежно, ласково, усыпая всё тело поцелуями, и в то же время страстно, глядя в глаза с искренним обожанием, словно я самое важное и прекрасное в его жизни. Это же так романтично! Лучшее, что можно себе представить!

Ох ты ж боженьки! Милота-то какая! Даже завидую её сладким эротическим фантазиям. У меня таких нет. У меня вообще никаких нет. Фантазировать и мечтать не умею, да и оно мне не надо. Уверена, мне вполне хватит «ролевых игр» с Адамом, в которых однозначно не будет слащавой романтики. Они будут куда грязнее, жёстче, виртуозней, без чувств и исключительно с целью получить как можно больше привилегий во время моего заточения. Так точно! И уже завтра я очень-очень постараюсь заработать первую из них.

Так что, мистер Харт, жду не дождусь встречи с вами и обещаю – вы останетесь полностью довольны своей игрушкой, которую сами же и создали.