Текст книги "Ведьма Страны Туманов"

Автор книги: Тоня Шипулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Сальце

Чердачный дух пробирался через заросли папоротника. Ему не хотелось возвращаться домой. Кошка, которую недавно подобрали хозяева, изводила его с утра до ночи. Она царапалась, кусалась, пакостила духу в башмаки, раздирала в клочья его вещи – с ней невозможно было договориться, её невозможно было запугать. Похоже, рано или поздно духу придётся искать себе новое пристанище…

Человечек всхлипнул: из одной его ноздри вытекла зелёная сопля – он втянул её обратно и вытер нос рукавом грязной рубахи.

– И зачем я только обратился к Урсе за помощью? – пробухтел дух и со злостью дёрнул мешавший ему пройти разлапистый лист папоротника. – Разве непонятно – я не могу убить кошку! Её ведь любят! Она настоящая, живая… – Человечек снова всхлипнул и вдруг услышал рядом какой-то шорох. – Здравствуй, кто бы ты ни был! – сказал дух и поклонился. – Со злом ты ко мне или с добром?

– С доблом, – мяукнул Рыська и очутился лицом к лицу с Чердачником. – Я подалочек тебе от Улсулы плинёс. – Мальчик-кот показал духу небольшой свёрток.

– Спасибо, – безрадостно ответил человечек, – но я отказался брать «тёмную блоху»…

– Это не она, – фыркнул Рыська. – Это сальце для кошки. Вкусное – ммм! Я сам его по дороге чуть не плиговолил.

– Зачем мне сальце? – удивился дух и с подозрением посмотрел на подарок.

– Улса сказала, что ей тебя жаль, – ответил Рыська и сунул свёрток духу за пазуху. – Да и твоё кольцо-подношение она всё же не велнула – значит, в долгу пелед тобой.

– В долгу? – переспросил человечек, не веря своим ушам.

– Ну неудобно ей пелед тобой, понимаешь? – сказал мальчик-кот и добавил: – В общем, дашь кошке кусочек сальца – она тебя за хозяина почитать будет. Только о доблоте хозяйкиной ни единому духу ни слова, понял?!

Человечек с готовностью кивнул.

– А то будешь много болтать – съест Улсула и тебя, и твою вледную кошку, – мяукнул Рыська и, махнув хвостом на прощание, исчез…

* * *

Голубоглазая каштанововолосая женщина, напевая что-то себе под нос, готовила яичницу-глазунью. На плите варился кофе.

– Ну что, попрошайка, не наелась ещё? – Она отрезала кусочек варёной колбасы и кинула его чёрно-белой собачке, лежащей у ног.

Собака вмиг проглотила подачку, облизнулась и, положив морду на передние лапы, снова уставилась на хозяйку жалостливыми глазами.

– Ещё? – рассмеялась женщина, выключила газ под сковородкой и подошла к окну. Небо за ним было ледяным и спокойным.

– Завтрак готов? – В кухню вошёл высокий лысый мужчина. – Я что-то такой голодный.

– Яичница, бутерброды с колбасой и сыром, свежесваренный кофе: всё для тебя, дорогой!

– У моей жены сегодня хорошее настроение, приятно посмотреть.

– Да! И чувствую себя восхитительно! – Женщина улыбнулась и, встав на цыпочки, поцеловала мужа в небритую щеку.

– Значит, мои молитвы были услышаны, – ответил мужчина и, не заметив, что от его слов улыбка жены потускнела, достал из-за спины фотографию: – Смотри, нашёл сейчас на полу.

Женщина взяла карточку. На ней были запечатлены счастливые прогуливающиеся муж с женой – они нежно глядели друг другу в глаза, а между ними, в красной коляске, лежал ребёнок, пытающийся целиком запихать погремушку в рот.

– Это что – мы? – спросила удивлённо женщина.

– Вот и мне показалось, что похожи… Но тогда кто этот ребёнок?

– Я понятия не имею, кто это… – сказала женщина, и ей почему-то стало как-то не по себе.

Ведьмины задания

Юсинь сидела в своей комнате уже около часа.

Ей не хотелось разговаривать чужим «отремонтированным» голосом; ей не хотелось вставать с чужой постели и переодеваться в чужое старомодное платье; ей не хотелось есть чужую еду, которую Рыська оставил для неё на прикроватной тумбочке; ей не хотелось выполнять эти чудные ведьмины задания, написанные магическим карандашом на специальной дощечке; ей не хотелось ничего из того, что вообще могло бы происходить с Юсинь в этом туманном мире…

Юся с грустью посмотрела в окно, почти полностью занимавшее одну стену.

– Почему оно такое громадное? – сказала она и рассерженно спустила ноги с кровати. – Я что теперь, всё время должна быть у всех на виду?

Девочка подошла к стене и попыталась закрыть окно тяжёлыми изумрудными занавесками. Но, продвинувшись лишь до середины, они заупрямились и застряли. Юся со страхом всмотрелась в плотный туман. А вдруг кто-нибудь выскочит из него и, разбив стекло, набросится на Юсинь?

– Улса специально сделала его большим, чтобы ты пливыкала к нашему милу и научилась видеть всех его жителей. Они челез стекло видеть тебя не могут, – сказал появившийся вдруг из ниоткуда Рыська. – И вообще, лазве тебе не нлавится твоё новое место?

– Конечно не нравится! – ответила Юся и снова уселась на кровать. – Я что, собака, что ли, какое такое «место»?

– Я имел в виду твою комнату, – мальчик-кот обиженно надулся.

Если не считать странного окна, комнатка, которую Урсула определила для своей узницы, была вполне симпатичной: обои с цветочным орнаментом, угловая полка с книгами, высокая напольная лампа и небольшой овальный столик на колёсиках.

– Рыська, я не хочу видеть никаких жителей, понимаешь?! – сказала Юсинь, чувствуя, что сейчас в очередной раз постыдно расплачется. – Я не хочу здесь жить, у меня есть свой дом! У меня есть родители, которые по мне скучают, у меня есть друзья, с которыми мне хорошо! Почему я должна сидеть здесь, как заключенная, и выполнять задания ведьмы, наславшей на мою маму какой-то там морок и обманом заманившей меня сюда?

Девочка выдохнула…

Впервые за всю свою жизнь Юсинь высказала суждение, состоящее из такого большого количества слов, и произнесла их все целиком, не разбивая на отдельные кусочки.

Впервые Юсинь испытала настоящее удовольствие от того, что она просто ГОВОРИЛА. И всё же получить такую бесценную возможность от ведьмы и наслаждаться этим – теперь как предательство…

* * *

Юся вспомнила, как мама полгода возила её к дорогостоящему столичному логопеду-дефектологу. Он обещал маме «восстановить» Юсин «темп речи», научить её «управлять» своим заиканием. Но девочка, всегда считавшая, что мать стесняется её, стала упираться в выполнении простейших заданий, и дорогостоящий логопед в итоге сам отказался работать с Юсинь.

– Её заикание носит исключительно психологический характер, – объяснил он, важно поправляя очки и неодобрительно поглядывая на девочку, нарочно натянувшую шапку на глаза. – Может, вы обратитесь к психологу? У меня есть телефон хорошего специалиста…

* * *

– Улса не отпустит… Она слишком долго ждала тебя, чтобы лассказать всё, что она знает, чтобы научить всему тому, что она умеет, – сказал мальчик-кот, и Юсинь вернулась в реальность. – Если ты откажешься ей подчиниться, она накажет тебя – может, забелёт у тебя класоту, может, – лишит зления или опять нашлёт на твою маму молок.

Мальчишка, виляя полосатым пушистым хвостом, подошёл к тумбочке, на которой стояла тарелка, и взял с неё булочку с повидлом.

– Я холошо знаю Улсу: она вспыльчива и опасна, но она сплаведлива. Если ты завоюешь её довелие и любовь, ты многое можешь поплосить у неё. Наплимел, навещать своих лодных.

И с этими словами Рыська вложил в руку Юсинь булочку:

– Поешь, пожалуйста. Кажется, готовить – по-плежнему моя обязанность…

Юся посмотрела на смешного Рыську – совсем капельку, но она уже успела к нему привыкнуть. И хотя мальчик-кот – это не то, к чему она хотела бы привыкать, у нее, похоже, просто не оставалось выбора…

Девочка откусила кусочек от сдобы и снова задумалась. А ведь у неё никогда его и не было… Всё и всегда в жизни Юсинь происходило помимо её воли – болезнь матери, желание Урсулы заполучить Юсю себе в ученицы, избавление от заикания…

– Ну хотя бы Мильку я себе в друзья сама выбрала, – сказала вслух Юсинь и спохватилась.

«А он? Он будет её помнить?»

– С сегодняшнего утла ни мама, ни папа, ни длузья – ни одна живая душа больше не вспомнит, что когда-то ты была на свете, – сказал неожиданно Рыська. – Ведь Улса выполняет свои обещания. Для неё данное слово – непоколебимо!

Юсинь встала с кровати и подошла к столику на колёсиках. На нём лежала магическая дощечка. Красивым витиеватым почерком ведьма вывела на ней первые три поручения. Под номером один значилось: «Переписать названия всех съедобных и несъедобных ягод из большой синей книжки в большую красную…»

– Где лежат эти книжки? – спросила Юсинь у Рыськи, не оборачиваясь, и вытерла слезу, сбежавшую по веснушчатой щеке.

Мысленно девочка пообещала себе, что эта слеза – последняя. Пусть даже сдержать это обещание будет совсем непросто.

Увядшая лилия

Урсула надела на указательный палец правой руки золотой перстень, в центре которого горел жёлтый топаз. Потерев камень о рукав платья и убедившись, что топаз блистает лучше прежнего, старушка сгребла со стола оставшиеся золотые украшения в массивную малахитовую шкатулку.

Когда ведьма собиралась спрятать свои сокровища туда, где ей самой было бы сложно их отыскать, один из трёх колокольчиков над входной дверью лихорадочно затрясся. Крылатки, миролюбиво копошившиеся под потолком, беспокойно замахали крыльями и принялись устрашающе шипеть. Одна серая птица свесилась так низко, что, перекувырнувшись, очутилась на плече у Урсулы. Тяжелый клюв грозно приоткрылся, маленькие глаза вонзились в серебряный колокольчик.

– Что это ещё такое? – Ведьма, успокаивающе похлопав крылатку по гладкому клюву, подошла к овальному окошку. – Не помню, чтобы за последние несколько десятков лет какой-нибудь из просителей отважился приходить ко мне в таком плохом настроении.

Урсула хлопнула в ладоши: стоящая на столе малахитовая шкатулка исчезла, а возле ведьминых ног очутился взволнованный Рыська:

– Сейчас звонил селебляный колокольчик, я не ослышался?

– Ты не ослышался.

– Это ведь значит, что кто-то плишёл к тебе с углозами? – спросил мальчик-кот, и шерсть его встала дыбом.

– Да. Именно так. – Урсула отошла от окошка. Вид у неё был немного озадаченный.

– Я лазолву его на части, кто бы он ни был! – громко сказал Рыська и, словно желая найти поддержку, посмотрел на страшную шипящую крылатку. – Я наплыгну на него и выцалапаю ему глаза!

– Не выцарапаешь – сказала ведьма. – Сейчас я вижу, кто наш гость, – некрасиво заставлять её ждать.

И с этими словами она открыла дверь.

В молочном тумане стояла прекрасная девушка. Её длинные русые волосы спускались до самых пяток. Прозрачная кожа светилась, а нижнюю часть туловища покрывали едва заметные переливчатые чешуйки. Девушка была голой и почему-то мокрой. Серые глаза не выражали никаких эмоций.

– Здравствуй, дорогая! Чем вызвано твоё неожиданное появление? – Прогнав с плеча крылатку, Урсула вошла в туман. – Надеюсь, твой господин в добром здравии?

Девушка молча вытянула вперёд руку: на бледной ладони лежал увядший цветок водяной лилии.

– Что это? – спросила ведьма и жестом дала понять, что не притронется к цветку.

– Это моя сестра, – ответила девушка. – Её душу высосал Ырка.

Урсула всплеснула руками:

– Да откуда ему здесь взяться, деточка? Болотный дух Ырку страсть как не любит. У нас с ним давний уговор: он топит таких, как Ырка, в своей трясине, а я не даю крылаткам склевать болотную клюкву.

– И всё же Ырка пробрался в Страну и обманом поцеловал мою старшую сестру, высосав её душу. Поэтому господин в бешенстве.

Ведьма вздрогнула. Ссора с могущественным духом – самое неудачное начало дня.

– Знаешь, давай-ка зайдём в дом, – предложила Урса и натянуто улыбнулась. – И поговорим обо всём по порядку.

Девушка отрицательно качнула головой.

– Моё послание короткое, – сказала она ужасно монотонным голосом. – Если хозяйка Страны не изведёт Ырку, Озёрный дух не станет оказывать почести, доставляя свежую рыбу и жемчуг.

Лицо у Урсулы вмиг почернело…

– Разумеется, я узнаю, правда ли то, что ты рассказала про Ырку, и, если это так – он будет наказан. – Ведьма хлопнула в ладоши, и на её плечо снова приземлилась послушная птица. – Но передай Озёрному духу, что, если он ещё когда-нибудь посмеет прислать мне угрозу через глупую служанку, я осушу его лужу в одно заклятие.

Крылатка шумно взлетела, а ведьма развернулась к девушке спиной и зашла в дом.

– А теперь убирайся отсюда, – проговорила она сквозь зубы.

Оставляя за собой мокрый след, словно ползущая по травинке улитка, девушка медленно зашагала туда, откуда пришла.

– Меня стали меньше бояться, Рыська, – сказала ведьма, почёсывая мальчика-кота за ушком. – Кажется, настало время напомнить, кого здесь действительно следует страшиться…

Первый поцелуй

Милька кинул ветровку на кресло и, не снимая кроссовок, прошёл в кухню. На столе стояла глубокая миска с горой золотистых чебуреков. В Милькином отце текла татарская кровь, поэтому жареные пирожки с начинкой из мелко порубленного мяса, напоминавшие ему о далёкой родине, не были в этом доме редкостью.

– Что готовишь? – спросил Милька и, стащив один чебурек, спрятал его за спиной.

– А ты не видишь, негодник? – прикрикнула на сына толстая круглая низенькая женщина. На ней был желтый кружевной фартук, что ещё больше усиливало её сходство с колобком. – Разве я тебя не учила снимать обувь и мыть перед едой руки?

– Учила! – кивнул Милька и обезоруживающе улыбнулся. – Но есть охотааа!

– Да всё уже готово давно! Тебя ждём, – улыбнулась та в ответ и обняла мальчика. Её кудрявая блондинистая голова едва достала ему до подмышки.

– Ну как, скажите, можно сердиться на такого красавца? А ты почему сегодня из школы задержался?

– Дела были… важные, – уклончиво ответил Милька и высвободился из объятий матери. – Ну ладно – я руки мыть.

– Какие это у тебя дела могут быть? – Женщина погрозила мальчику железной лопаточкой. – Смотри у меня!

– Да всё нормально, мам, не волнуйся! – Милька прошмыгнул в ванную комнату, закрыл дверь на крючок, за минуту съел чебурек и поглядел на своё отражение в зеркале. Всё-таки что-то с ним не так…

Сегодня он впервые в жизни поцеловал девчонку. И не какую-нибудь – а Вику Гринкевич, и при этом ничего особенного не почувствовал. Слюняво только да неловко…

Милька вспомнил, как Вичка помахала ему на прощание сотовым и жестом изобразила, что позвонит.

– Уф, – вздохнул он, повернул кран и пустил холодную воду. – Не так как в книжках, конечно…

Вода всё текла и текла, а Милька сидел на холодном полу и думал, почему ему не понравилось целоваться.

– Наверное, со временем понравится, – в итоге решил он и полез в свой тайник под раковиной.

В гипсокартонном коробе, скрывающем сырую ржавую трубу, не хватало одной плитки. Вот здесь-то, проделав на свой страх и риск большую дыру, Милька и хранил в целлофановом пакете свой таинственный блокнот. Мальчик не имел не малейшего понятия, откуда он у него взялся, но рисунки внутри вызывали в нем благоговейный трепет и ужас. Потому как владелец блокнота, кем бы он ни был, изобразил Мильку в самых разных ракурсах, с необыкновенной похожестью и, кажется, любовью. Ведь не зря на каждой страничке целое море сентиментальных сердец?

Мальчик всмотрелся в один из самых любимых его рисунков. Чуточку лопоухая, полнолицая девочка с собранными в пучок волосами смотрела с печалью куда-то вдаль. Милька никогда не видел этого чудесного лица вживую, но ему вдруг подумалось, что, если бы он поцеловался с девочкой из блокнота, ему бы непременно понравился этот поцелуй…

Дух Северного ветра

Страну Туманов человеку не обойти и за целую жизнь. Лишь бестелесные существа способны, без труда перемещаясь по здешним хитросплетённым дорожкам, добираться до нужного им места.

На севере Страны, в прохладе серебристых сугробов жили равнодушные духи снегов и ветров. Большая серая птица летела сюда несколько дней. И хотя с самого начала было ясно, что чёрный как уголь Ырка никогда не стал бы прятаться в белизне этих краёв, всё же крылатка выполнила приказ хозяйки. Владения ведьмы: от юга и до севера – были осмотрены. Однако незваный гость так и не был найден. Очевидно, кто-то помогал ему уйти от всевидящего взгляда Урсулы. Но очевидно также, что это не могло продолжаться вечно.

Серая птица опустилась на ветку согнувшейся под тяжестью снега яблони и встряхнулась, как собака, сбрасывающая с себя капли воды после купания. Перед тем как отправиться назад, ей не помешал бы короткий отдых.

– Зачем Урсула послала своих слуг так далеко? – раздался чей-то голос из сугроба, укутавшего корни дерева.

– Чужака! – прогорланила крылатка. – Ищу чужака!

– Свой или чужой, – ответил голос из сугроба, – не всё ли равно?

– Всё равно! – повторила птица. – Ищу всё равно!

– Хотя я знаю, кого ты ищешь.

Сугроб зашевелился, и оттуда выбралось белоснежное шарообразное существо – дух Северного ветра, Ветренник. Рук и ног у него не было, впрочем, как и всех частей лица, за исключением кружков глаз.

– Ты ищешь Ырку… – Глаза Ветренника сузились. – Бродит он по Стране Туманов, забирая тепло встречающихся на пути душ.

– Откуда знаешь? – зашипела птица. – Откуда?

– Не всё ли равно? – спросил Ветренник и усмехнулся.

– Не всё ли! – повторила крылатка и угрожающе приоткрыла тяжёлый чёрный клюв. – Не всё ли!

– Мне племянница рассказала, – дух Северного ветра равнодушно посмотрел на пустое, как дно кружки выпитого молока, небо. – Она, проказница, недавно гуляла по Стране, осыпая всех снегом, да заблудилась в пшеничном поле, что в центре западной пустоши. Увидела ненароком, как Ырка обманом Шишигу поцеловал. Поцеловал – да живое тепло и высосал.

Крылатка встрепенулась, гаркнула и собралась было немедленно улететь, чтобы сообщить хозяйке единственную новость, которую удалось ей узнать. Но Ветренник вдруг дунул на птицу инеем, и её когти прилипли к коре.

– Постой! – Дух приблизился к птице. – Скучно мне здесь, одиноко… Ни одна душа, кроме родни, не заходит…

– Не всё ли равно?! – прошипела крылатка и издала звук, похожий на хохот гиены.

– Не всё ли, – ответил дух и опустил глаза. – Друга хочу себе завести, чтобы радовал…

Крылатка снова загоготала.

– Может, Урсула разрешит мне принести с юга дух щенка? – Снежное существо с надеждой посмотрело на крылатку. – Может, тогда и я помог бы тебе добраться до дома скорее?

– Может! – крикнула птица и в нетерпении захлопала крыльями. – Может!

– Забирайся и держись крепче, – скомандовало существо и дунуло на крылатку во второй раз.

Серая птица с огромным, похожим на клюв тукана носом в эту же минуту отлепила когти от ветки и, взлетев, вцепилась ими в морозную шерсть духа Северного ветра.

Шарообразное существо закружилось вокруг себя юлой и внезапно сорвалось с места, сначала обернувшись в невесомое снежное облако, а затем и вовсе растворившись, словно сахар в горячей воде…

* * *

Юсинь сидела, склонившись над фолиантом в красном бархате, и прилежно выводила буквы.

– Бересклет бородавчатый, – удовлетворенно сказала она, выпрямившись. – Не вижу на ягодах никаких бородавок. Или они сами их не имеют, а других заражают?

Девочка хмыкнула и с наслаждением потянулась, чуть не свалившись с высокого стула. За стеклом громадного окна смеркалось.

Проработав над первым из трёх ведьминых заданий несколько дней, Юсинь время от времени смотрела в туман и, похоже, действительно к нему «присмотрелась». Это напомнило Юсе, как отец отучал её от страха темноты и, невзирая на слёзные просьбы, однажды выключил любимый ночник. Девочка, поначалу спрятавшаяся под одеяло, вскоре поняла, что темнота не так уж мрачна. Когда Юсины глаза привыкли, во мраке, почти как днём, стали хорошо различимы знакомые предметы. Вот и теперь, приглядевшись, Юсинь удалось разглядеть в густом тумане полянку, окружённую кустиками, два пенька друг напротив друга и здоровенный камень посередине. Рыська объяснил Юсе, что на эту полянку приходят жители Страны, когда хотят попросить у хозяйки что-нибудь нужное.

«Что им может быть нужно, ведь они все мёртвые?» – удивилась тогда Юсинь, а мальчик-кот очень обиделся, фыркнул: «Они живее живых» – и под предлогом готовки ужина удрал на кухню.

Юсинь с гордостью посмотрела на проделанную работу. Почти все ядовитые и неядовитые ягоды были переписаны из большой синей книги в большую красную. И, что уж там скрывать, ей пришлось по душе такое задание. Ведь рядом с описанием полезных магических свойств каждого растения в синей книге были ещё и фотографии, и Юсе удалось порисовать. Снимки сильно выцвели, а кое-где и вовсе изорвались, и Юсинь, получившая от мальчика-кота чудесную прозрачную чернильницу с взаправдашними чернилами и пером из самого настоящего золота, решила заняться своим любимым делом – она попросту повторила все фотографии в рисунках. Конечно, у неё ушло на это чуть больше времени, чем если бы она просто переписывала названия ягод, но это занятие отвлекало девочку от унылых мыслей.

Ночью, когда она вынуждена была расставаться с пером, чернильницей и ложиться спать, её преследовали кошмары. В них Милька целовался с воображалой Вичкой Гринкевич, а мама с папой, рассматривая старый фотоальбом, озадаченно пожимали плечами, обнаруживая то здесь, то там рыжеволосую лопоухую девчонку. «Я понятия не имею, кто это», – говорила Юсина мама, и Юся просыпалась, подскакивая в ведьминой кровати, и пыталась понять, где она находится. Ещё ей снился тайный блокнот, в котором вместо «Семизарова Юсинь» красовалась подпись «Анастасия». Выходило, что мама, надеясь защитить дочку от ведьмы, выдумала для Юсинь имя, которое не несло в себе ничего, кроме хаотичного смешения букв. «Ю» – любимая буква в алфавите, а «синь» – синее небо. Бессмысленная абракадабра…

– Рыська! – крикнула Юсинь и закрыла книгу.

– Я здесь, – сразу же отозвался мальчик-кот и показался в дверях Юсиной комнаты. – Ты, навелное, плоголодалась?

Рыська мяукнул, облизнулся, а девочка заметила, что на его носу-пуговице лежит крохотное пёрышко.

– Нет, не особенно! А ты, значит, опять синицу съел? – Юсинь направилась к Рыське. – Что, больше есть нечего, в самом деле?!

– Нечего! – надулся мальчишка и сдунул с носа предательское пёрышко.

– Ну конечно! Ведь ни сметаны, ни творога, ни сыра, ни рыбы в доме отродясь не было, – Юся грозно посмотрела на Рыську. – Только птичками наедаешься?

– А ты не язви! – Мальчик-кот уселся на пол и принялся вылизывать шерсть на когтистых лапах. – Я, между плочим, – лысь! Во мне инстинкты охотничьи плоснулись. Я – хищная кошка, а не плюшевая иглушка!

– Ну ты хотя бы при мне их не ешь. Пожалуйста, – сказала Юсинь печально. – Я люблю птичек, они поют красиво.

– Ничего никогда и никому не обещаю, – фыркнул Рыська и поднялся с пола. – Ты зачем меня звала?

– Урсула всё ещё не вернулась? – спросила Юсинь и обеспокоенно бросила взгляд на приоткрытую дверь. – Я ещё первое задание так и не доделала. Что может случиться, если она вернётся и узнает об этом?

– Не знаю, – Рыська ненадолго задумался. – Может, и ничего, а может, что-то нехолошее… Сегодня она ещё не велнётся. Я послание получил: Улса только завтла к обеду дома будет.

Юсинь не смогла сдержать улыбки. С тех пор как она решила выполнять все задания ведьмы, чтобы заслужить её расположение и впоследствии попросить навестить родных, Урсула куда-то исчезла. Рыська сказал, что она отправилась к топким болотам по неотложному делу. В отсутствие хозяйки девочка безбоязненно гуляла по комнатам, изучала их и запоминала все нюансы. Например, что входную дверь невозможно открыть без секретного заклинания, которое было ведомо только Рыське и Урсуле, или что то самое окошко, через которое Юся хотела пролезть в первый день своего заточения, умеет становиться у́же, если кто-нибудь пытается покинуть дом. Также девочке открылось, что огромное окно в её комнате невозможно разбить. А если запустить в него тяжеленной мозаичной вазой, на нём не останется и царапины…

– Значит, мы снова можем поужинать вместе, – сказала Юсинь и хитро прищурилась. – Потом я могу помочь тебе прибраться в кухне, если хочешь.

– Хочу, – мяукнул довольный Рыська. – Поможешь вымыть посуду, пока я поплобую избавиться от Матох?

– От кого избавиться? – переспросила Юсинь.

Мальчик-кот насупился:

– Они на жуков похожи. Суматошные, лаботать мне мешают, жужжат под самым носом, за усы тянут, в печке копоти наглотаются, потом чихают – всё пачкают. В твоём миле они тоже на кухнях встлечаются. Пожужжат чуток – и у человека, наплимел, клужка из лук падает, лазбивается…

– Правда? – Юсе сделалось любопытно.

Ей вспомнился один случай, который произошёл с ней в восемь лет. Она помогала маме расставлять тарелки из сервиза, и ей показалось, что перед глазами с жужжанием пронеслось что-то жёлтое и круглое. Девочка не успела толком ничего рассмотреть, но почему-то выронила из рук самую красивую тарелку. Напрасно маленькая Юся пыталась объяснить маме, что это большой жук отвлёк её своим жужжанием. В городке хозяйничала лютая зима, тараканы и те повывелись, не то что жуки, и мама ей не поверила.

– Обычные люди не могут их видеть, – заметил Рыська, нравоучительно выставив указательный палец. – Только у ведьм получается.

– Значит, я обычная, – прикусила губу Юся. – Вчера мы ужинали с тобой возле печи – никаких Матох я там не заметила.

– Улсу боятся, – Рыська вздохул. – Она им недавно плиглозила, что, если шибко баловаться станут, ядом повыведет. Вот они и затаились на влемя. Но сегодня ночью опять за печкой склеблись, слышала?

Юся отрицательно помотала головой:

– И что, Урсула действительно может их потравить?

– Может, – кивнул мальчик-кот. – Только пока жалеет зачем-то…

– Как же ты от них избавляться собираешься, если они тебе не подчиняются?

– Есть одно следство, – Рыська мяукнул. – Я в печку изюма накидаю, у них несваление желудка от него случится – месяц тише тлавы ниже воды будут.

– Ниже травы тише воды, – поправила Юся мальчишку и оглянулась на туман за оконным стеклом.

Она бы хотела узнать о своей «темнице» как можно больше, чтобы когда-нибудь всё-таки предпринять попытку сбежать. Но можно ли убежать от себя, если выяснится, что она видела Матох ещё тогда, когда была среди живых, а значит, обладает какой-то скрытой силой, которая и делает ведьму ведьмой…