Текст книги "Призрачный Путь. Люди тьмы (ЛП)"

Автор книги: Тони Хиллерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

   «Да, сэр», – сказал Генри.

   «Так что нужно делать?» – сказал Вагган.

   «Насчет дела навахо, – сказал Макнейр. У него было тяжелое, болезненное лицо, бледное и отмеченное отметинами печени, обычными для людей со слабой пигментацией, когда они стареют. Его глаза были странного цвета, что-то вроде зеленого, впалые под тяжелыми щетинистыми серыми бровями. Выражение его лица было кислым. „Еще больше неприятностей из-за провала Гормана“, – добавил он. «Молодая женщина по имени, – Макнейр посмотрел на блокнот на своем столе, – Маргарет Сози приехала в Лос-Анджелес из Шипрока. У нее была фотография Лероя Гормана, и она приехала к Альберту в Западный Голливуд в поисках его. Я хочу, чтобы ты нашел ее ".

   «Просто найди ее», – сказал Вагган.

   Макнейр более или менее усмехнулся, обнажив белые ровные зубы. У Генри не было даже зубов. Ваггану показалось, что это один из немногих оставшихся в Америке признаков социального положения и семейной бедности. Богатые люди могли позволить себе ортодонтов.

   «Я не вмешиваюсь в то, что происходит после того, как вы ее найдете. Просто убедитесь, что она не создает никаких проблем». Он зажег сигарету серебряной зажигалкой, извлеченной из конца ониксовой коробки. «Абсолютно уверен. Я не хочу, чтобы она ни с кем разговаривала».

   Он выдохнул облако дыма.

   «И я хочу эту картину. Я хочу, чтобы она была представлена ​​мне лично. Я хочу положить этому конец».

   Вагган ничего не сказал. На стене позади Макнейра возвышалась карта Шотландии, напечатанная на чем-то похожем на пергамент. Его границы были украшены участками пледа, которые Вагган предположил, что это тартаны шотландских кланов.

   Рядом висела волынка и тяжелый пояс с мечом в ножнах. «Клеймор», – подумал Вагган. Разве это не шотландское название? На стене висели фотографии. Люди в килтах. Люди в лисчьих шубах. Фотография королевы Елизаветы II с нацарапанным внизу автографом.

   «Вот ее описание, – сказал Макнейр. Он протянул лист печатной бумаги.

   «Надеюсь, у вас есть немного больше, – сказал Вагган. „Если вы хотите, чтобы ее нашли в этом году“.

   «У меня есть адрес».

   «Адреса помогают», – сказал Вагган.

   «Если она все еще там», – сказал Макнейр. «Я звонил тебе вчера утром».

   «Может, нам повезет», – сказал Вагган. «Во всяком случае, это место, где можно найти тропу».

   Макнейр держал в руках сложенную бумагу для машинки, постукивая краем сложенного о стол и глядя на Ваггана.

   «Как ты это сделаешь?»

   «Что? Найти ее?»

   «Убей ее.»

   Генри заменил воду другим хрустальным стаканом и исчез. Никаких кубиков льда. Вагган сделал глоток, глядя через край бокала на Макнейра. Он думал о магнитофонных записях, но не мог придумать ничего, что Макнейр мог получить от записи этого разговора. Тем не менее, это был странный вопрос. Вагган пожал плечами и поставил стакан. Макнейр интересовал его все больше и больше. Но работа внезапно стала менее привлекательной. Такие вещи должны быть сугубо деловыми. Никакого удовольствия.

   «Я бы подумал, что у вас есть любимый метод», – сказал Макнейр. Выражение его лица было мягким, но зеленые глаза в глубоких глазницах были жадными.

   «Это должно быть чисто бизнесом», – подумал Вагган. В противном случае все будет слишком сложно. Трудно подсчитать, что делало их излишне рискованными.

   Была ли ему нужна эта работа? Он все еще хотел работать на Макнейра?

   «Если бы я делал вашу работу, у меня был бы любимый метод», – повторил Макнейр.

   Вагган снова пожал плечами и сделал еще один глоток прохладной воды из-под крана. Снаружи лужайка Макнейра уходила в сторону Тихого океана. Стекло было похоже на зеленый бархат.

   «Я не понимаю, как ты собираешься выйти», – сказал Вагган. "Судя по истории в LA Times, вам предъявлено обвинение по одиннадцати пунктам обвинения, свидетели, связывающие вас лично с делом, все точно и аккуратно, как это звучало. Почему бы вам не уйти под залог, немного обналичить это, – он обвел рукой комнату, – и бежать с деньгами? Он снова отпил. «На самом деле, никакого фактического бега быть не должно. Просто переведи немного наличных, возьми бумаги и улетай. Легко. Спокойно. Никакого риска».

   Вагган внимательно изучал лицо Макнейра. Было зарегистрировано раздражение, затем отвращение. То, чего ожидал Вагган.

   «Я не виновен, – сказал Макнейр.

   «Только когда присяжные признают вас виновным, – сказал Вагган. „Тогда да, и судья поднимет залог, и все это будет намного сложнее и дороже“.

   «Я никогда ни в чем не был уличен». – сказал Макнейр. «Ни один Макнейр никогда не был в тюрьме. И никогда не будет». Он встал и остановился у окна, положив руку на фигуру, которую Вагган предположил, что это скульптура, отлитая из стали. «Кроме того, если ты уйдешь от него, ты не сможешь взять это с собой».

   Похоже, он имел в виду скульптуру и то, что видел из окна. Или, может быть, это означало волынку и то, что я Макнейр. Вагган мог это оценить. Один из правителей. Крепкие мужчины. «Интересный человек, – подумал Вагган. Он будет иметь дело с Макнейрами после ракет, самых опасных. Он снова понял старика лучше. Жадность, которую он видел, была как жадность, так и жестокость. Жестокость беспокоила его, потому что она казалась несущественной, пустой тратой эмоций, которая казалась ему странной. Но Вагган прекрасно понимал жадность.

   «У меня такое чувство, что ты упираешься», – сказал Макнейр, все еще глядя в окно. «Зачем еще вся эта дерзость? Все эти вопросы? Вы позаботитесь об этом за меня?»

   «Хорошо, – сказал Вагган. Он встал, взял листок из рук старика, развернул и прочитал. Адрес был на улице, о которой он никогда не слышал. Он находил это на своей карте, дождется темноты и покончит с этим.

   Глава 16

   Джим Чи, который всегда считал себя отличным водителем, теперь водил машину с трудом. Смесь точного времени, навыков и уверенности в своем бессмертии, которую водители Лос-Анджелеса привнесли в свою систему автострад, заставляла Чи переходить от тревожного восхищения к стойкому смирению. Но его удача держалась так далеко, это должно продлиться еще один день. Он прокатился на своем пикапе по бесконечному конгломерату города и городов-спутников, которые превращают округ Лос-Анджелес в пустыню людей. Некоторое время ему удавалось отслеживать, где именно он был по отношению к тому, где он не был, замечая изменения направления и вспоминая, когда он переключался с одной автострады на другую. Но вскоре это поразило его. Он сосредоточился исключительно на карте автострады, которую Шоу обозначил для него, и на том, чтобы не пропустить свои повороты.

   Земля немного поднялась над равниной городской котловины, и на пустырях были видны следы пустыни, которые превратились в пустующие блоки, которые превратились в целые пустынные склоны холмов, размытые и усеянные кактусами и сухими колючими кустами. приземлиться там, где редко идет дождь. Бедная часть города. Чи с любопытством осмотрел его. Он больше не понимал, где находится по отношению к своему мотелю. Но там, низко на юго-западном горизонте, висело солнце. А на востоке над этими сухими хребтами лежала пустыня. А позади него, где-то за сгущающимся городским смогом, был холодный голубой Тихий океан. Достаточно было знать это.

   А теперь прямо перед ним был указатель выхода, которого Шоу сказал ему следить. Он осторожно повернул грузовичок через полосу автострады, спустился по съезду и остановился на парковочной рампе станции техобслуживания Сэйвмор. Здесь перекати-поле росло сквозь разбитый асфальт. Пухлый мужчина средних лет в полукомбинезоне прислонился к кассе и безмятежно поглядел на него. Чи разложил свою карту улиц Лос-Анджелеса поперек руля, убедившись, что он в нужном месте. На вывеске была указана улица Джарипа, что казалось правильным. Теперь задача заключалась в том, чтобы найти Джакаранду, которая где-то пересекалась и вела к адресу, который Шоу наконец вырвал у домовладелицы Гормана. Наблюдать за работой Шоу было впечатляющим.

   Чи вспомнил опрос. Правильно, два опроса, хотя перый был кратким. Он звонил ей в дверь, и звонил, и звонил, пока, наконец, она не появилась, молча глядя на него сквозь едва приоткрытую дверь. Она повторно проверила его полномочия в полиции племени навахо, но все еще не было никаких признаков того, что они произвели на нее впечатление. Нет, сказала она, она не видела никого, похожего на Маргарет Билли Сози. А потом Чи сказал ей, что здесь девушку видел свидетели.

   «Они солгали», – сказала женщина и плотно закрыла дверь перед Чи.

   Диспетчеру в Lapd потребовался почти час, чтобы найти Шоу, и, может быть, через двадцать минут Шоу приехал – подъехал один на белом седане без опознавательных знаков. Второе интервью прошло намного лучше.

   Они сделали это внутри, в загроможденном офисно-гостиной комнате женщины, и Чи кое-что узнал из того, как Шоу справился с этим.

   «У этого человека здесь нет никаких дел», – сказал Шоу, указывая большим пальцем на Чи. «Он индийский полицейский. Не мог никого арестовать в Лос-Анджелесе. Меня не волнует, что вы ему сказали. Вы могли бы сказать ему, чтобы он пошел к черту. Но теперь я здесь».

   Шоу выудил удостоверение личности и поднес его к лицу женщины. «Мы с вами уже занимались бизнесом, миссис Дэй, – сказал он. „Ты позвонила мне, когда появился этот парень и спросил о Гормане, как я тебе и говорил. Я ценю это. Теперь мне нужно найти эту девушку, Маргарет Сози. Она была здесь вчера. Что она тебе сказала?“

   Чи пытался прочитать выражение лица миссис Дэй. Было закрыто. Враждебный. Было ли ей страшно? «Назову это напряженным», – подумал он.

   «Здесь всегда появляются дрянные люди и звонят в мою дверь». Она взглянула на Чи. «Вы не можете ожидать, что я их запомню».

   «Я могу», – сказал Шоу. «Я действительно этого ожидаю». Он смотрел на нее с твердым лицом. «Мы собираемся найти девушку, и я спрошу ее, говорила ли она с вами».

   Миссис Дэй ничего не сказала.

   «Если да, то я заинтересую мальчиков начальника пожарной охраны этим вашим местом. Электропроводка. Выходы. Вывоз мусора. Вы знакомы с правилами пожарной безопасности для арендуемой собственности?»

   Миссис Дэй выглядела упрямой.

   "Когда мы находим эту девушку, если ей перерезали горло, как будто, возможно, она получит из того, что мы знаем сейчас, и вы нам не помогли, тогда это делает вас соучастником убийства. Я не думаю, что мы сможем доказать это, но мы можем отвезти вас в центр и зарезервировать камеру для вас, а затем вам придется иметь дело с компанией по связям, и нанять адвоката, и явиться к большому жюри, и…

   «Она искала Гормана», – сказала миссис Дэй.

   «Мы знаем это», – сказал Шоу. «Что она сказала о нем?»

   «Ничего особенного. Я сказал ей, что Гормана здесь нет».

   «Что еще…» – начал Шоу, но телефон отключил его.

   Миссис Дэй посмотрела на Шоу. На стене позади нее снова зазвонил телефон.

   Шоу кивнул.

   Миссис Дэй поздоровалась в микрофон, послушала, сказала нет, сказала, что я вам перезвоню. «Секундочку», – сказала она. Она потянулась за собой и написала номер в календаре, прикрепленном к стене рядом с телефоном. «Не знаю. Может, минут пятнадцать», – сказала она и повесила трубку.

   «Что еще она сказала?» Шоу продолжил.

   «Она пыталась найти какого-нибудь старика. Я не помню его имени. Ее дедушка. Хотела узнать, не пришел ли старик сюда в поисках Гормана».

   «Был ли он?» – спросил Шоу.

   «Я никогда не видел его. Потом она хотела знать, есть ли у меня другой адрес Гормана, и я дала ей то, что у меня было, и она ушла».

   «Что ты ей дала?»

   «Его ближайшие родственники», – сказала миссис Дэй. «Я заставляю своих арендаторов заполнить за меня маленькую карточку». Она взяла металлический ящик из

  стола, перебрала карточки пальцами и протянул Шоу карточку. «Дает идею, что если они украдут все, у вас есть возможность отомстить им».

   Шоу скопировал информацию в свой блокнот.

   «Джакаранда-стрит? Правильно?»

   Миссис Дэй кивнула.

   «Никогда об этом не слышал», – сказал Шоу. «А имя Согнутая Цосси? Неужели это так?»

   «То, что он сказал», – сказала миссис Дэй. «Кто знает об индейцах?»

   Шоу вернул карточку. Чи смотрел на блокнот с календарем рядом с телефоном. Он был разделен на тридцать один октябрьский день, и миссис Дэй написала номер телефона того, кто только что звонил ей в пространстве 23 октября, что было сегодня. 22 октября было пустым, как и многие другие дни. На других были краткие обозначения, сопровождаемые цифрами. В квадрате 3 октября было написано слово Горман с числом под ним. Линия шла от Гормана к другому номеру на полях. Чи узнал второй номер. Это было на карточке в его бумажнике – номер телефона Шоу. На чей телефон звонит первый номер?

   Теперь, когда он сидел в своем пикапе среди перекати-поля возле этой заброшенной станции техобслуживания, значимость всего этого начала обретать форму в сознании Джима Чи. Дата была неправильной. Слишком рано. День слишком рано.

   На тротуаре, примыкающем к вокзалу, стояла будка-автомат. Чи открыл дверцу грузовика, вытащил ноги и остановился, чтобы еще раз обдумать это. Миссис Дэй написала имя Гормана в поле 3 октября, по крайней мере, за неделю до того, как Шоу нанял ее в качестве наблюдателя. Затем она написала на полях номер службы по поджогам Шоу и связала его с именем Гормана линией. Но кто-то связался с ней за неделю до этого и договорился, чтобы она позвонила по номеру, указанному Горманом. Наблюдала ли она за ним ради кого-то другого до того, как присматривала за его квартирой из-за Шоу? Какой был номер? Чи вспомнил это число, поскольку он должен был вспомнить его, не испытывая особой гордости за свой подвиг. Чи учили помнить, когда он выходил из младенчества, и это был навык, который он отточил в качестве ятаали. Он вылез из грузовика.

   Чи позвонил по номеру Бюро по поджогам, надеясь только узнать домашний номер Шоу. Но детектив ответил.

   «Для меня это ничего не значит, – сказал Шоу. „Судя по приставке, это телефон в центре города. Вы пробовали?“

   «Нет. Я думал, что спрошу тебя. Сейчас уже пять, так что никого не будет».

   «Кто знает?» – сказал Шоу. «Мы просто попробуем. Я отложу тебя на минутку и позвоню». Щелкнул телефон.

   Чи ждал. Через грязное окно телефонной будки он мог видеть ряд ветхих домов, разбросанных по улице, которая в основном представляла собой заросшие сорняками пустыри. Из-за холмов поднялся бело-серый дым. Дым костра, догадался Чи. Шоу назвал эту территорию «территорией бедных мальчиков», местом обитания неудачников, бродяг, бомжей и других маргиналов. Он предупредил Чи, чтобы он не ожидал, что улицы будут совпадать с картами улиц.

   «Я хотел бы выйти и поехать», – сказал Шоу. «Это хорошее место, чтобы заблудиться, если вы хотите заблудиться. Или потерять что-то, если у вас есть что-то, что вы не хотите, чтобы никто не нашел. В том числе тела. Время от времени мы получаем сообщения оттуда. Они просто появись. Выброшены за кусты. Или кто-то замечает торчащую ногу после оползня, или старые кости в гнилом спальном мешке ».

   Телефон снова щелкнул. «Оказалось, что это автоответчик», – сказал Шоу. «И, конечно же, никто ничего не знал ни о чем, кроме босса, а его там не было. Что-то вроде заведения, нужно спуститься и показать значок, чтобы что-то узнать. Я собираюсь снова приостановить вас и позвонить хозяйке . "

   В телефонной будке пахло пылью. Чи толкнул дверь, чтобы впустить наружный воздух, и почувствовал аромат теплого асфальта. Еще был запах дыма, ароматный дым горящей пустыни, который спускался от костра через хребет. Благодаря этому, едва заметным и только время от времени, он мог обнаружить едкий химический запах – неприятный запах изо рта города. Ветер Санта-Ана прошлой ночью унес туман Лос-Анджелеса далеко над Тихим океаном. Но это было много часов назад. Город снова выдохнул. Через окно кассы обслуживающий СТО наблюдал за Чи с откровенным любопытством. Чи подумал о Мэри Лэндон. Приблизительно сейчас она будет готовить ужин в своей маленькой школе Краунпойнт. Он видел ее, как он часто видел ее со своего любимого стула в этой крошечной гостиной-столовой, работающей у сушилки, волосы зачесаны до макушки, стройной, сосредоточенной, говорила, как она делала то, что делала с ним. овощ, над которым она работала.

   Чи закрыл глаза, прислонился головой к прохладному металлу телефонной будки и воссоздал сцену и свои чувства к ней. Ожидание. Хорошая еда. Но на самом деле не это. Ожидание хорошей еды в хорошей компании. Мэри напротив него, проверяя его ответ

  смотрел на то, что она дала ему, заботясь о том, нравится ли ему это, ее колено на его колене...

   Щелкните. «Ты все еще там?» – спросил Шоу и, не дожидаясь, пошел дальше. "Дэй сказала, что какой-то парень позвонил ей по телефону и сказал, что, если она захочет присмотреть за квартирой Гормана и сообщить ему что-нибудь интересное, он отправит ей по почте сотню долларов, и будет еще сотня. каждый раз, когда она звонила с чем-нибудь интересным ".

   «Как что?»

   «Как и все посетители. Как Горман собирает вещи, уезжает. Ничего необычного».

   «Она звонила?»

   «Она сказала только один. В тот день, когда Горман уехал на Шипрок».

   «Ты ей веришь?»

   «Нет, – сказал Шоу. „Но это может быть правдой. Насколько нам известно, больше ничего не произошло“.

   «Это правда», – согласился Чи.

   «Позвони мне, если найдешь девушку», – сказал Шоу. Он дал Чи номер своего домашнего телефона.

   Дежурный на станции техобслуживания многозначительно жестикулировал и показал Чи, что, если он поедет прямо на север по Джарипе, он неизбежно проедет прямо мимо перекрестка с Джакарандой.

   «Карта неправильна», – сказал он. «Джакаранда бежит в холмы примерно в миле отсюда. Доступ к какой-то жилой застройке, но город никогда не подключал коммунальные услуги, поэтому все пошло по трубопроводу. Если вы купили там, вы погорели».

   «Я пытаюсь найти людей в тринадцать тысяч двести семьдесят один джакаранда», – сказал Чи. «Звучит так, будто он тбыл ам снова?»

   «Бог знает, – сказал дежурный. „У них там есть всевозможные названия улиц и номеров. Просто не было дома, чтобы их надеть“.

   «Но некоторые люди там живут», – сказал Чи. «Это так?»

   «Есть некоторые», – сказал мужчина. «Лучше спать под мостом. Но если ты спишь под мостом, по крайней мере, кто-то не продал его тебе». Он засмеялся и взглянул на Чи, чтобы убедиться, нравится ли ему этот юмор.

   Но Чи думал о другом. Он подумал, что тот, кто заплатил миссис Дэй за отслеживание Альберта Гормана, почти наверняка знал все об этом адресе.

   Глава 17

   Чи обнаружил 13271 jacaranda street как раз в тот момент, когда заходящее солнце превращало желто-серый смог вдоль западного горизонта в странно красивые слои, розово-серый цвет чередовался с бледно-розовым, создавая более мягкий, более пастельный вид, чем яркие закаты высокогорной пустыни. . Ему понравилась охота. Пейзаж был другим: пустыня, но низкогорная пустыня, и без суровых зим Большого заповедника она производила другую растительность. Он довольно рано решил, что не найдет адрес Джакаранды, что это просто номер, который Горман вытащил из воздуха, чтобы удовлетворить требование миссис Дэй. Завтра утром он встанет пораньше, поедет обратно в Шипрок и выставит щупальца на Сент-Катрин, на Два Серых холма и кое-где, чтобы убедиться, что он знает, вернется ли Маргарет Сози на родину и когда это произойдет. И он приезжал в Краунпойнт и разговаривал с Мэри Лэндон. И, имея время подумать над этим, Мэри Лэндон решила бы, что воспитывать детей Дини и среди Дини – это, в конце концов, то, чем она действительно хотела заниматься. А может и нет. Возможно нет. Почти наверняка нет. И что тогда? Что бы он сделал?

   Тем временем Чи вел машину. Перекресток Джакаранда Драйв был отмечен огромным рекламным щитом, который возвышался над основанием из каменного камня и увенчан надписью j c R ND EST TES выпуклыми деревянными буквами, когда-то красными. Даже ожидая этого, Чи потребовалось мгновение, чтобы узнать поместья джакаранда с украденной буквой «А». И интересно, у кого была такая особая потребность в буквах. Под искаженным именем на рекламном щите была изображена карта. Большое зеленое пятно в центре было обозначено как «Поле для гольфа», а тускло-голубое продолговатое пятно рядом с центром зеленого было обозначено как «Форелевое озеро». Другие достопримечательности включали торговый центр, почтовое отделение, школу и загородный клуб. Казалось, ничто на карте не имело никакого отношения к реальности одиноких предгорий пустыни вокруг него, но Чи изучал сеть улиц, которую она отображала. Жакаранда извивалась с востока на юго-восток, являясь главной артерией. Он чувствовал себя воодушевленным.

   Ободрение было кратким. Асфальтовое покрытие Жакаранды, уже потрескавшееся и заросшее травой, уступило место гравию в пределах четверти мили, и гравий, который заменил его, вскоре был заменен, в свою очередь, гравийным слоем, замененным колеями, от которых вели улицы, улицами, которые были не чем иным, как несколько проходов, сделанных бульдозером много лет назад. Чи проезжал мимо уличных знаков (Джелсо, Джейн, Дженкинс, Джардин, Джеллико), покоробленных фанерных досок, установленных на четырехугольниках, краска которых выветрилась почти до предела читаемости. Джейн-стрит предложила полдюжины ветхих передвижных домов, сгруппированных возле ржавого резервуара для воды. На Дженкинсе он прошел бетонный фундамент, на Джеллико – заброшенный каркасный дом, из которого были разграблены двери и оконные рамы. Но в основном была пустота. На улицах Джуди, Джули, Джерри и Дженнифер не было ничего, кроме креозотовой щетки, песчаника и кактусов.

   Помимо Дженнифер, эрозия арройо стерла Жакаранду.

   Чи объехал, снова объехал и снова открыл Джакаранду – хуже, чем когда-либо. И, наконец, за гребнем снова были дома – помятый алюминиевый передвижной дом на фундаменте из шлакоблоков, а за ним – каркасная лачуга, частично покрытая кровельной черепицей, а за ней – обугленные нагромождения частично обгоревших досок. Перед передвижным домом были припаркованы три старые машины и школьный автобус. Мужчина средних лет, без рубашки, с синей повязкой на голове, снял переднее колесо с автобуса и, похоже, заменял тормозную накладку. Чи остановился, опустил окно.

   «Тринадцать два семьдесят один Джараканда», – крикнул он. «Вы знаете, где это?»

   Мужчина оторвался от своей работы, прищурился и вытер бровь от пота.

   «Что они индейцы?» он спросил. «Эта старуха и все такое?» У него был пронзительный, ноющий голос.

   «Звучит правильно, – сказал Чи. „Зовут Цосси или что-то в этом роде“.

   «Я не знаю об этом», – сказал мужчина. «Но их место там, за гребнем». Он указал на дорожку.

   За хребтом был дом. Это было лоскутное одеяло, построенное, по всей видимости, несколькими владельцами, чьи амбиции, деньги и надежда уменьшались. Фасад выложен аккуратным красным кирпичом. Последующий строитель попытался закончить его стенами из шлакоблоков и дополнением к скатной крыше, используя битумную черепицу, которая не совсем соответствовала оригиналу. К этому пристроили навес из досок с крышей из гофрированного листового металла. Навес выступал сбоку, а за ним был каркасный каркас другой комнаты, без крыши, без пола и открытой для ветра. Судя по сбору мертвых сорняков в каркасе, этот проект, должно быть, был заброшен много лет назад.

   За этим домом аккуратным рядом стояли ржавые трупы трех автомобилей: фургон, пикап, слишком разобранный, чтобы его было легко опознать, и красный седан «Додж» с отсутствующими капотом и двигателем. Рядом с домом был припаркован старый седан «Шевроле», окно его водительской двери скреплено скотчем.

   Чи припарковался на обочине дороги перед домом, дважды постучал по клаксону и стал ждать.

   Прошло почти пять минут. Входная дверь приоткрылась, и из нее выглянуло лицо. Женщина. Чи вышел и медленно пошел к дому.

   Женщина у двери была старой, с круглым пухлым лицом и седеющими волосами. Она, очевидно, была навахо, и Чи представился на их языке, рассказав ей о клане своей матери и клане своего отца и назвав различных тетушек и дядей – как по материнской, так и по отцовской – достаточно старых или достаточно известных в церемониальных или политических делах, чтобы эта старуха могла слышали о них.

   Она выслушала, кивнула, когда он закончил, и жестом пригласила его войти.

   «Я родилась в клане Турции», – сказала она. «Моя мать – Бентвумен Цосси из клана Турция, а моим отцом был Джефферсон Том из Соленого Дайни». Она говорила ржавым голосом старухи, передавая Чи остальную часть генеалогии своего клана, упоминая родственников и клановые связи, перечисляя имена своей большой семьи и ее предков. Чи узнал некоторых из них: женщину, которая служила задолго до того, как он родился в Совете Племени, певицу Песни Горного Пути, которую иногда упоминал его собственный отец, и мужчину, который давным-давно был судья племени. Когда она закончила все формальности и предложила ему бутылку холодной пепси-колы, Чи принял ее, отпил из нее и дал необходимое количество времени, чтобы пройти, а затем поставил бутылку на пол рядом с его стулом.

   «Моя бабушка, – сказал он, – я приехал сюда из Шипрока в надежде найти женщину из вашего клана. Она называет себя Маргарет Билли Сози». Чи сделал паузу. «Надеюсь, ты поможешь мне найти ее».

   «Девочки здесь нет», – сказала Дочь Бентвумен. «Почему вы хотите ее видеть?»

   «Я работаю в Dinee», – сказал Чи. «Я член полиции племени навахо. Мы надеемся найти человека из клана Турция, которого зовут Хостин Эши Бегай. Он дед Маргарет Билли Сози. Она тоже охотится за ним». Чи остановился, заметив выражение лица старухи. Это было скептически. Он не будет выглядеть для нее как полицейский из племени навахо – без формы, в помятой дорожной клетчатой ​​рубашке и синих джинсах. У Чи была обычная склонность навахо к личной чистоте, плюс немного больше. Но единственным его снаряжением в этом путешествии было сунуть держатель для зубной щетки в карман рубашки и запасную пару носков и шорт в бардачок своего пикапа. Теперь он выглядел так, как будто провел в тюрьме две ночи. Он достал из набедренного кармана и показал свои полицейские документы.

   Выражение лица дочери Бентвумен не изменилось. Возможно, запоздало подумал Чи, ее скептицизм относился не к Чи, помятому незнакомцу, а к Чи, полицейскому навахо. Отношения между Дини и их полицией были не более безмятежными, чем в любом другом обществе.

   «Тебе следует поговорить с Бентвумен», – сказала старуха.

   Чи ничего не сказал. Бентвумен? Когда он увидел возраст Дочки Бентвумен, он предположил, что Бентвумен будет мертва. Чи не умел угадывать возраст, особенно женщин. Но ей должно быть восемьдесят. Возможно старше.

   Дочь Бентвумена ждала, ее морщинистые руки неподвижно сложены в складках пышной юбки.

   «Если она поговорит со мной», – сказал Чи. «Да. Это было бы хорошо».

   «Я посмотрю», – сказала Дочь Бентвумен. Она с трудом поднялась со стула и проковыляла мимо тяжелого одеяла, висящего над дверным проемом, ведущим в заднюю часть дома.

   Чи осмотрел комнату. Одеяло было черно-серого цвета, популярное среди ткачей в районе Койот-Каньон, и выглядело очень старым. Единственной мебелью был изношенный мягкий диван, на который старуха поставила его, кресло-качалку и обеденный стол с пластиковой крышкой. На стене напротив него висел календарь – цветной отпечаток золота осенних тополей в Каньон-де-Шелли, выпущенный похоронным бюро Флагстаффа. На странице календаря был август и семь лет. У стены стояли два ящика бутылок с пепси-колой, а рядом с ними три пятигаллонных канистры, в которых, как предположил Чи, была вода. На столе стояла керосиновая лампа со стеклянным дымоходом, заляпанным копотью. Очевидно, что такие удобства, как вода, газ, электричество и телефонная связь, еще не были предоставлены тем, кто продал это здание.

   Чи услышал голос дочери Бентвумен, громкий и терпеливый, который объяснил посетителя кому-то, по всей видимости, глухому, сказав, что он хочет увидеть «внучку Эши Бегай». «Значит, она была здесь», – подумал Чи. Почти наверняка она была здесь. Затем одеяло раздвинулось, и появилась инвалидная коляска.

   Женщина в кресле была слепой. Чи сразу это заметил. Ее глаза были открыты, они были направлены мимо него на входную дверь, но у них был затуманенный вид глаукомы, наносящей такие тяжелые потери среди стариков из его народа. Слепая, частично глухая и безмерно старая. Ее волосы были облаком пушистого белого цвета, а ее беззубое лицо превратилось в массу морщин. Это была Бентвумен.

   Чи встал и представился снова, говорил медленно и очень громко, следя за тем, чтобы он следовал всем традиционным вежливостям, которым его научила мать. Убрав это с дороги, он на мгновение сделал паузу для ответа. Ответ не пришел.

   «Я достаточно ясно говорю, бабушка?» он спросил. Старуха кивнула, еле уловимым движением.

   «Тогда я скажу вам, почему я приехал сюда», – сказал Чи. Он начал с самого начала, с посещения хогана Эши Бегей и того, что он там нашел, и встречи с Маргарет Билли Сози там позже, и того, что Маргарет сказала ему, и о чем он забыл спросить у нее. Наконец он был закончен.

   Бентвумен была неподвижна. «Она заснула, – подумал Чи. Это займет время.

   Дочь Бентваны стояла за стулом, держась за его ручки. Она вздохнула.

   «Девушка должна пойти домой», – сказала Бентвумен на навахо. Ее голос был медленным и слабым. «Для нее здесь нет ничего, кроме неприятностей. Она должна вернуться к своей семье и жить среди них. Она должна жить в Динете».

   «Я верну ее к ее народу», – сказал Чи. «Вы можете помочь мне найти ее?»

   «Оставайся здесь», – сказала Бентвумен. «Она придет.»

   Чи вопросительно посмотрел на Дочь Бентвумен.

   «Она села на автобус», – сказала Дочь Бентвумен. «Она ушла в город, когда взошло солнце. Она сказала, что вернется, пока не стемнеет».

   «Сейчас темнеет», – сказал Чи. Он осознавал, насколько неуловимой была Маргарет Сози. Что-то его беспокоило. Число, записанное в календаре миссис Дэй, оставалось в его памяти.

   «Кто-нибудь еще здесь искал девушку?» – сказал Чи. «Спрашивать о ней?»

   Дочь Бентвумен покачала головой.

   «Как вы думаете, когда она вернется?»

   «Автобус ходит каждый час», – сказал Бентуман. «Он останавливается там, где находится карта. Каждый час до полуночи».

   «Примерно когда это прекратится?»